Сентябрь 1880 г.

Новый церковный год. Утро. Благодарю Господа, яко во мгновение отсек сечением Духа Святого диавольскую тесноту и скорбь, когда я прикоснулся с верою в покаянии к святому престолу в храме святого апостола Андрея Первозванного, – скорбь и теснота за жестокосердие и скупость.

Благодарю Господа, избавившего меня от скорби и тесноты 29 числа за всенощной пред самыми паримиями. Благодарю Господа, даровавшего мне силу одолеть именем Его бесплотных врагов в минной мастерской во время молебна.

Благодарю Господа, исправившего меня от падения моего на утренней панихиде у Бойлей по матери их Варваре и даровавшего мне дерзновение выговорить спокойно, плавно весь отпуст заупокойный; а ектении пробормотал спешно и смутно от боязни вражей, потопившей мое сердце.

Десять с половиной часов вечера. Благодарю Господа, скоро услышавшего молитву покаяния моего по поводу огорчения на диакона Арсения, не пришедшего и по приглашению на панихиду к адмиральше Бойль сего 1 сентября в семь часов вечера и на замечание мое грубо мне ответившего. Я был в смятении, волнении и тесноте духа, а по краткой молитве веры и покаяния Господь даровал мне мир. Но исправи, Господи, диакона Арсения, лживого, непокорного, преступающего. На вечерней панихиде в конце я смутился, замялся и не выговорил слов отпуста по причине огорчения на неисправного и непослушного диакона.

Хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими [Евр.13:9]. Это я испытываю на себе весьма часто. Благодать с молитвою покаяния утверждает сердце, а разнообразные брашна и напитки крайне расслабляют душу и делают ее игралищем греха и диавола, как и сегодня случилось на вечерней панихиде у Бойля, когда я служил один без диакона.

О [поминные] обеды! Сколько от вас зла, беды, наветов от врагов невидимых!

Не забывай, иерей, слов Апостола: аще и впадет человек в некое прегрешение, вы духовнии исправляйте такового духом кротости: блюдый себе, да не и ты искушен будеши [Гал.6:1]. Я согрешил вчера (1 сентября), сказав диакону в огорчении и досаде слова: о, диакон, диакон, – а он был неисправен, не пришел на панихиду в условный час: мне не надо было нимало огорчаться на него еще во время панихиды, которую я один служил, а я, искушаемый врагом, допустил в сердце неприязнь на диакона и сам был искушен. Да блюду себя впредь.

Ночь спал Божией милостию самым здоровым, покойным сном.

Отпусти, Господи, диакону Арсению: не весть бо что творит. Диавол подвиг сердце его, и язвил его к прекословию мне, и ноги его запял, чтобы не идти вовремя на панихиду. Да соблюдеши его впредь, Господи! И меня соблюди от искушений лукавого!

Благодарю Господа, избавившего меня от волнения и бури страшной.

От двух бед избави мя, Господи: от диавола и диакона, послушника его.

У нас не найдешь защиты, то есть у отца благочинного Павла Вас. Трачевского, потому и не буду ему говорить об обидах мне от диакона, о его непослушании мне и неисправности.

Бог допустил падение ангелов и извращение ими своей природы, а также падение человека, да разительнее явятся Его совершенства вечные: бесконечная Его правда и святыня, Его беспредельная благость и любовь, Его неизменяемость, Его вечная слава и красота на верных Ему разумных тварях, – и да покроются вечным бесчестием и мукою неблагодарные и злые, ожесточенные и нераскаянные.

* * *

После ранней обедни. Благодарю Господа, неизреченно меня ущедрившего избавлением Своим во время литургии в Думской Успенской церкви во время тайного покаяния моего и избавившего меня от адской тесноты и скорби, постигших меня по поводу размолвки с диаконом отцом Арсением, с коим я и помирился. Благодарю Господа за чудное оживотворение и спасение чрез причащение Божественных Тайн: я ожил, воскрес, воспрянул, окрылател, обвеселел. Слава за всё милости и спасению Господа нашего Иисуса Христа.

* * *

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать поистине великую совершить непреткновенно отпевание усопшей рабы Божией Варвары болярини (Бойль) с великим дерзновением и проводить ее за ворота. Благодарю Господа за дерзновение и непоколебимость при произношении отпустов при напутствии Александры Никифоровны Берзиной и при молебне у Евдокии Лукинишны Гуляевой; благодарю Господа за принятие моего покаяния и скорое помилование и избавление моего недостоинства от плотского вожделения, за погашение адского огня нечистоты в четыре с половиной часа вечера.

Во время обедни в Успенской церкви сердце мое смущено и подавлено было жалением новой камилавки, чтобы не задымилась от кадила (глупость, пристрастие, тщеславие, идолопоклонство!), а в соборе при отпевании генеральши Бойль жалением орденской 50-копеечной ленты (о, глупость! о, пристрастие к земле и тлению!), и из этого глупого пристрастия сердце отпадало от Бога, источника живота временного и вечного, и умирало. О сердце, болящее тлением и не возлюбившее доселе нетления! О сердце безумное, не знающее своей пользы, своей стихии родной – неба! О сердце слепое – по воле своей слепое, а не по природе! Полно тебе двоиться! Время к одному Богу прилепиться и оставить, возненавидеть все пристрастия житейские, отлучающие душу от Бога, от правды Его, от жизни Его!

Воплощение Сына Божия исполнило удивления и ужаса все ангельские умы, а люди остаются в большинстве бесчувственными и неблагодарными к этому дивному, пречудному акту промышления Божия о спасении рода человеческого. Только Святая Церковь достойно, по силам своим оценила и оценивает это чудное промышление Божие о спасении мира и ежедневно и ежегодно воспоминает и прославляет чудное событие воплощения Сына Божия, Его житие с человеками, Его чудеса, пророчества, Его учение и все заповеди, советы, обетования, Его страдания, смерть, погребение, воскресение и вознесение на небо и будущее второе пришествие. Но и к Церкви [большинство] христиан равнодушны и холодны. Удивительные дремота и сон! Ужасеся о сем небо и земли удивишася концы, яко Богявися человеком плотски¹³⁸...

Ты знаменуешься крестным знаменем для того, чтобы помнить всегда, что ты искуплен от греха, проклятия и смерти крестом, кровию и смертию Сына Божия, и, как Христов, должен жить свято и всемерно беречься греха. Прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии [1Кор.6:20].

Злой демон всеми мерами старается пригвоздить на всякую минуту, при всяком поводе и случае сердца наши к земным вещам, так чтобы мы не взирали ни к Богу, ни к небесному отечеству, ни к тамошним неизреченным благам, а взирали только на суету и любили суету, пустое и ничтожное, оставляя без внимания свою душу и ее неземные потребности и таким образом при конце жизни отходили отселе с пустыми руками, без запаса добрых дел. Да внимаешь себе на всякий час, чтобы не дать окрасть себя врагу, ищущему нещадно нашей погибели. Поступайте... дорожа временем, потому что дни лукавы [Еф.5:15–16].

Среда. Благодарю Господа, удостоившего меня совершить непреткновенно раннюю литургию в Успенской церкви и оживившего, обновившего, возвеселившего меня причащением Святых Таин и потом потребившего верою моею и усиленной молитвой огорчение диавольское на дьячка за малое пение причастных стихов. Благодарю Господа, пособившего мне совершить публичную панихиду в торпедной мастерской по убиенном миной мастере Иоанне. Благодарю Господа, скоро принявшего мое покаяние в немилосердии и жестокосердии к двум нищим, настойчиво просивших у меня денег на обувь и даровавшего мне прощение и мир душевный, когда я сидел в Петровском саду. О, сладкое милосердие Божие! Благодарю Господа, простившего мне новое жестокосердие, когда я в покаянии молил Его о прощении, идучи в гимназию, и даровавшего мне величайшее духовное удовольствие в пятом, четвертом и шестом классах гимназии при чтении назидательных статей и брошюр.

Вечер. Шесть часов. Величайший сделал я грех: бранил одного нищего и ударил его левою рукою сзади по шее в озлоблении на него за частое, неотступное попрошайство, хотя сам непрестанно прошу у Господа и получаю ежечасно и ежеминутно тысячу величайших благодеяний, несравненно превосходящих ничтожные мои скупые подачки из Божиих же мне даров. Каялся и еще каюсь пред Богом в злобе моей, в жестокосердии, в скупости, сребролюбии, сластолюбии, плотоугодии, неблагодарности, нелюбви, гордости, лености и нерадении, зависти, недоброжелательстве, лукавстве, презорстве к людям, непокорности Богу и Его закону любви, обиде, дерзости, своеволии и упрямстве, утаении, загрубении в грехах, неисправлении, непамятовании и забвении, злопамятовании, злорадовании, осуждении старших, равных и младших; непокорности начальству, подозрительности других в злобе и лукавстве, злой мнительности и мечтательности, невоздержании в пище и питье и в прочих бесчисленных грехах. Ты же, о пренеисчетная благостыня, Господи Боже, и еще помилуй мя имени ради Твоего святого и прости мне все прегрешения мои.

Нищие люди Твои, Господи, достойны всякого уважения, любви, сострадания за агнчую кротость свою, ибо ярюсь и порицаю их часто, а они не пререкут, ни возопиют, кротки, как овцы, терпеливы, великодушны, незлобливы. А этого во мне нет: они в тысячу раз лучше меня, многострастного. Примири мя с ними, Господи, и их примири мне грешному; даждь мне любить их, как себя. О, да не разоряю всего закона Твоего, который есть любовь, гневом моим и озлоблением моим никогда, во век. Аминь.

Се, ощутив в душе моей бесконечное милосердие Божее, умерщвленный моею собственною злобою, я чрез четверичное покаяние глубокое, искреннее воскрес, смертельные раны в душе моей и внутренние язвы палящие в боках моих исцелели. Слава чудесам Твоим, Господи, во мне грешном. Да обратятся тако к Тебе, Господи, все грешники, подобные мне, и такожде, яко же я, да помилованы будут. Аминь. Шесть с половиной часов вечера.

Отчего Господь много взыскивает с человека и строго его наказывает за грехи? Оттого, что ему бесконечно много дано благостию Господа, столь много сил и средств к достижению цели бытия, что их вполне довольно для осуществления ее. Емуже дано много – много взыщется от него [Лк.12:48]. Человек сделан от Бога как бы некоторым богом, другом Божиим, царем земли. И этот малый бог, этот друг Божий, царь земли и бесчисленных ее благ, попрал все дары Божии, явился неблагодарным, непослушным, неверным, изменником, переметчиком. Сообразно его высоте и величию, сообразно излиянным на него благодеяниям Божиим, сообразно важности, тягости его греха долженствовало последовать и наказание. И вот созданный по образу Божию и подобию сделался образом и подобием врага Божьего диавола, коего волю исполнил и с коим соединился духовно; созданный для вечного блаженства, сам себя чрез грех подверг вечной муке, созданный для света низринулся сам в область тьмы; приявший благословение от Бога – наследовал проклятие от Бога. Не дивись, человек, что грешникам неверным, развращенным, нераскаянным уготована вечная мука. Они сами ее себе уготовили; они могли ее избежать, но не хотели или не верили ей. Вот и должны они вкушать плоды дел своих – пенять не на кого.

Вы подносите мне крест из злата; этим вы напомнили мне, что я сам должен быть златом чистым, или весь позлащен Духом Святым; крест с драгоценными камнями – это значит, что я должен всегда в сердце носить Христа, камень драгоценный. О, дай Бог, чтоб души всех были золотые, чтоб вы были камни драгие.

Благодарю Господа, многократно приявшего покаяние и избавившего меня от нечистот душевных, скорбей и теснот, и сподобившего меня совершить непреткновенно Божественную литургию и причаститься победительно, животворно и совершить панихиду победоносно. Благодарю Господа, даровавшего мне сейчас (в десять часов вечера) молитву искреннюю и очистившую блудную нечистоту сердца, вкравшуюся при рассказе женщины вдовы о насилии ее солдатом несколько раз. О, мерзость!

Благодарю Господа, сейчас принявшего мое покаяние в нечистоте сердечной и отъявшего от сердца скорбь, тесноту, смерть и даровавшего ей оправдание, пространство, мир, радость, дерзновение, жизнь.

Возвеличите Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе [Пс.33:4]. Пользуюсь настоящею минутою, как случаем к исповеданию бесчисленных ко мне благодеяний Божиих, излившихся на меня в протяжении 25-летнего периода моего священствования, и моих великих немощей душевных, а отчасти телесных, с коими столь часто я встречался лицом к лицу. Но сила Божия в немощи совершается [2Кор.12:9] – и видел я непрестанно эту силу во мне Божию, и всегда призывал ее, на всякий призыв получая ее свыше, и благодарил всегда Господа, и умолял впредь не оставить меня ею по грехам моим.

Итак, кому же честь и слава за всё прошедшее, думаю, не совсем бесплодное мое служение в сане священства в продолжение двадцати пяти лет? Более всего и прежде всего единому Богу, всемогущему Помощнику и Спасителю нашему, Сотруднику моему, и потом отчасти и вам, мои возлюбленные братия, честь вашему благочестию, по которому вы столь внимательно, снисходительно и одобрительно относитесь к нашему посильному служению и находите удовлетворение своему христианскому чувству в благолепном и в высокой степени назидательном богослужении нашей Святой Православной Церкви и в делах христианского благочестия, которые иные из вас разделяли со мною или самолично приносили в жертву Богу. Вы своим благочестием и вниманием к делу Божию поощряли и меня к возможно благоговейному совершению богослужения и вообще отправлению священных обязанностей. Благо пастырям там, где к их посильным и должным трудам относятся столь внимательно и снисходительно, одобрительно, радушно. Остается пожелать, чтобы дух благочестия искреннего, глубокого, твердого, непоколебимого оставался всегда и впредь как в пастырях, так и в пасомых, чтобы таким образом непрестанно славилось всеми приснославное, великолепое имя Божие, Отца и Сына и Святого Духа. 5 сентября.

Сколь мирна, сладостна, свободна, нетленна добродетель и сколь возмутителен, прелестен, нагл, насильственен, душетленен и телотленен, постыден грех! Твердо и нераздвоенным сердцем держись добродетели и Бога, виновника ее, и всем сердцем гнушайся, убегай всякого греха.

Девять с половиной часов утра. Благодарю Господа, сию минуту избавившего меня всесильною, всеблагою и праведною державою Своею от пагубной прелести блудной, охватившей сердце мое и душу и тело при виде полуоткрытой груди девы. Я искренно осудил себя, горячо моля Господа об избавлении от прелести, и Господь избавил меня от смертоносного, всепрелестного жала дьявольского во плоти, во внутренностях моих. Слава Богу!

Надо умерщвлять плоть и все страсти плотские, да оживет дух.

Те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями [Гал.5:24]. Прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу [1Пет.2:11].

Бесчисленны и разнообразны виды тленных вещей, прельщающих взоры неразумных и тлению подпадших человеков; но при всем их разнообразии и красоте они тленны, и надо видеть их тление всегда сквозь всю прелесть и сладость их и не обольщаться их красотою и сладостию. Особенно надо беречься, чтобы не увлекаться красотою лица человеческого, не сделать его идолом сердца своего и не осквернить похотию своею бессмертной, богообразной души человеческой, живущей в теле как во храме и доставляющей ему дивную лепоту и красоту.

Мощи святых – очевидное доказательство бессмертия души человеческой и бессмертия добродетели христианской; призываемые с верою и усердием святые пред мощами их или и не в виду их, они скоро являются на помощь то в чудных знамениях от мощей или без мощей, то самым лицом своим духовным, из невидимого делающегося видимым (святитель Николай Чудотворец и Артемий праведный), то в даровании помощи, мира, радости, утешения духовного. Примеры бесчисленны. Стремись же, христианин, к добродетели и к жизни вечной.

Не огорчай вселюбящего, пречистого, всезрительного сердца Богоматери, молящейся усердно Господу о спасении всех нас день и ночь, но утешай Ее верою, упованием, любовию, кротостию, смирением, чистотою, воздержанием, послушанием, терпением, милосердием, всякою добродетелию.

Пять с половиной часов вечера. Благодарю Господа, четырекратно удивившего на мне величайшую милость Свою чрез воскрешение умершей от прилогов вражиих души моей и дарование жизни, мира, тишины, дерзновения, пространства. Я был в огорчении на диакона Арсения за отлучки в Питер без спросу у меня, очередного священника по Думской церкви; это огорчение, орудуемое диаволом, убивало душу мою, смущало, теснило, повергало в малодушие и диавольскую боязнь, но Господь от всего этого избавил и дал мне великую благодать мира и дерзновения. А потом и диакон пришел служить обедню и служил.

Тяжко согрешил я пред Господом, Богоматерью, пред Ангелами славы и пред святыми угодниками: в злобе моей толкнул боком нищего и сильно выдрал за волосы дважды за частое попрошайство. Помилуй мя, Владыко долготерпеливе и многомилостиве!

Благодарю Господа за всеблагую и всесильную помощь при служении литургии как в начале, так особенно после моления В первых о Святейшем Синоде и митрополите, на коем (молении) я по действию вражию при стечении народа во храме всегда смущаюсь и путаюсь, не выговариваю из диавольской боязни или ложного стыда, как будто я делаю что нехорошее, молясь о священноначалии. И ныне враг смущал меня, навел боязнь на сердце и я скрал слова: В первых помяни, Господи, Святейший Правительствующий Синод и Господина нашего Высокопреосвященнейшаго Исидора, митрополита Новгородского, Санкт-Петербургскаго и Финляндского, после чего еще более смутился, но покаялся и крепко просил у Господа милости и мира с дерзновением и свободою, и получил, и ожил. На заамвонной молитве несколько слов не выговорил.

Благодарю Господа, сейчас спасшего меня по молитве покаяния от блудной похоти. Да утвердит Господь.

После всенощной на Рождество Богородицы. Благодарю Господа, приявшего мое долгое покаяние в преткновении на панихиде Родионовой вследствие огорчения моего по действу диавола на диакона за его протяжное пение и в толкании нищего с гневом за попрошайство. Я был в великой беде, тесноте, смятении, буре бесовской. И Господь за веру и покаяние помиловал меня после многократного припадания к престолу, и я служил всенощную с умилением, хотя не без пропусков слов в молитве освящения хлебов, отпусте и в молитве Христе, Свете... На всенощной у Филиппа Степанова Евангелие Богоматери прочитал с особым чувством и спокойствием. Благодарю Господа, избавившего меня от блудного наваждения дома по молитве покаяния моего. Слава Господу, избавившему меня от растления.

Согрешил пред Господом – после столь благодатной всенощной в Успенской церкви, после стольких Божественных сил во мне я предался чревоугодию у гостеприимной Стефаниды Аввакумовны: вино пил, часть курицы жареной съел с виноградом, яблоками, арбузом и сладкий чай пил с пирожками. О, рабство чреву, о, обожание чрева! Чревоугодие – грех смертный! Вспомни, как все святые обуздывали чрево, как постились!

Молебен 8 сентября в клуб. [Камин.] в восемь с половиной часов утра. Наши православные храмы точно небо земное: тут Господь, Царь славы на престоле на Своем, тут преукрашенная Божественною славою Царица неба и земли, Пресвятая Богородица, тут лики святых Архангелов Михаила и Гавриила и прочих Небесных Сил, лики святых Ангелов, пророков, священноначальников, собор мучеников, преподобных, праведных и всех святых. Какая светлость, святыня, лепота небесная. В какое святое сообщество допущены мы Господом и нашею нежнолюбящею, попечительною о нашем спасении материю нашею Церковию! Как мы недостойны такого общества по нашим нравам, по нашим греховным наклонностям, поползновениям, страстям, по нашему землелюбивому, тленнолюбивому направлению! В какое сочленение мы введены Церковию, начиная с вечной, всеправедной Главы ее, Господа Иисуса Христа, и Пресвятой Богородицы со всеми святыми и до последнего честного члена Церкви земной. Мы сочленение апостолов, пророков, иерархов, мучеников, преподобных и всех святых, сочленение земной иерархии и всех верных на земле – от царя и синклита¹³⁹ царского (до последнего подданного), военноначальников, градоначальников, христолюбивого воинства, всего ученого и учебного сословия и всего христианства православного. И мы должны жить как жители неба, как жители рая Божия, во святом и непорочном пребывании на всякий день, о горнем мудрствуя, а не о земном только помышляя, не к земным вещам, тленным, и тлящим, привязывая сердце. Сердце христианина должно быть горнее сердце. Горе имеем сердца! Какие нужны нам сердца, какие нравы, чтобы быть достойными такой Царицы благодатного Царства – Пресвятой Богородицы, такого владычества чудного, вселюбящего, милосердого, пресветлого, пресвятого, преблаженного, славного, чтобы быть достойными ликования с апостолами, пророками, мучениками, иерархами, преподобными, этими ангелами во плоти, и со всеми праведными! А мы живем так, как будто бы мы и не члены Церкви, такого небесного на земле общества, многие и не воображают себя никогда членами Церкви. Они вращаются только в своем узком замкнутом кругу собственных земных интересов, предприятий, дел, в кругу людей с подобными же узкими взглядами, земными интересами, не возникая от земли, не подъемля взоров душевных горе, туда, где вечное, светлое, радостное, блаженное вовеки отечество.

* * *

После поздней обедни... Благодарю Господа, благоволившего многократно избавлять меня во время литургии от смущения и тесноты, по действию врага наносимых мне при всякой общественной службе; эта адская теснота была причинена мне врагом после великого входа, на коем он запнул меня, не дав выговорить имен наследницы и сына их, и при выговоре моления В первых помяни, Господи, Святейший Правительствующий Синод и господина нашего Высокопреосвященнаго Исидора, митрополита Новгородского, Санкт-Петербургскаго и Финляндского, на которой крайне смутил меня и не дал выговорить слов. О, сердце мое было загрубелым и дебелым от пресыщения накануне у Стефаниды Аввакумовны.

Вечер. Сегодня, в половине шестого часа вечера я перенес мучительнейшую адскую агонию. После отдыха моего, продолжавшегося часа два, я встал и напился чаю; потом написал свидетельство о смерти Родионовой (вдовы штурм. [...] капит. 80 лет), затем узнал, что диакон Полетаев болен и не может идти на панихиду, а диакона Арсения дома нет. Вот злые демоны и начали смущать меня тем, что я [буду] запинаться и глотать слова на панихиде; я ободрял себя, но смущение не прекращалось, – я раздражался и был в нервически неспокойном состоянии; выхожу из дома – толпы нищих, малых и взрослых, хлынули за мною; я еще более раздражался; гоню – не идут; говорю им: недосуг, после панихиды с вами разделаюсь – не тут-то было; я одних за волосы подрал, других за уши, и еще более адский огонь стал пожирать меня, терние греховное кололо, давило меня, жало змеиное сильно жгло меня: я был в крайне мучительном состоянии; отделавшись от нищих по выходе из парка на панели Екатерининской улицы, я стал усердно каяться в своей злобе, в своей скупости, в своем жестокосердии – но адские злодеи мучили меня; наконец когда я призвал в помощь всю мою веру и надежду, всю силу покаяния, отеческие объятия Божии отверзлись мне, твердыня смертная рухнула, демоны-мучители как дым исчезли, в душе воссиял свет, я ощутил мир, простор, свободу, дерзновение и сердечно прославил Господа, сотворившего во мне чудо Своего милосердия и оживотворения погибавшей души моей. Панихиду я совершил непреткновенно, бодро, с дерзновением. От этого тяжкого для меня искушения была та польза, что душа моя очистилась от страстей, умягчилась, укрепилась, и я мог искренно помолиться об умершей, без чего (искушения) душа моя была бы, как чешуей, покрыта страстями и лукавством, лицеприятием, нечистотою и пр. Слава Богу и за искушения, хоть и тяжкие. У Шаумана служил молебен радостным, торжествующим духом. У Аввакумовны при собравшихся гостях излился в слове мудрости.

Всем сердцем благодарю Господа, сейчас избавившего меня от смертельной скорби и тесноты, праведно постигших меня за отказ бедным в требуемой ими помощи: я дал им мало – не дал на баню, на обувь.

Четыре часа вечера. Благодарю Господа, двукратно избавившего меня по молитве веры и покаяния от насилия блудного, от мерзости блудной в сердце.

Воспеваю благодать Владычицы Богородицы, даровавшей мне обильные сладкие слезы умиления при чтении канона Ей, Одигитрии, и всегда дарующей при чтении этого канона. Это явное знамение покрова Ее, Матери Божией, надо мною, грешным и недостойным. Какой мир в душе небесный, пресладкий! Какая ясность, тишина в душе! Какое чувство благоволения Божия! Слава о сем Господу! Слава благой Матери благого Царя! Слава Господу, избавившему меня от зазора сердечного и тесноты душевной в восемь часов вечера, когда домашние прибыли из Питера и я слушал их рассказы о Зоологическом саде. Я воззвал ко Господу об избавлении – и был избавлен.

Благодарю Господа, избавившего меня от бесстыдного, ярого, свирепого, смрадного беса блудного, напавшего на меня пред утренней дома, когда, умывшись, я утирался полотенцем. Агония борьбы продолжалась дома во время утренней молитвы и в церкви во время утрени до чтения канона. Ну уж и свиреп, и душетленен, смертоносен, огнепален! Помучился я от него!

Благодарю Господа, милостиво избавившего меня от пасти адского премерзкого змия, силившегося облевать меня мерзостями своими и поглотить нещадно во время заседания Окружного суда в Думе, продолжавшегося восемь часов, с одиннадцати утра до семи вечера. Я в покаянии изливал тайно молитву ко Господу и видел, ощущал ясно спасительные токи благодати, от Господа изливавшиеся и меня оживотворявшие, и, радуясь, славил Господа, благого и благопослушливого и спасающего уповающих на Него, – и с помощью Божией читал присягу твердо.

Благодарю Господа за токи благодати, излиянные в сердце мое от Его благости и сокровища жизни неистощимого и оживотворившие меня, умерщвленного грехами.

При нападении на меня Велиара вся мудрость и опытность моя исчезает, силы никакой во мне не остается, кроме моей веры, покаяния и молитвы, да и те иногда угасают от дыхания всесветного злодея; я делаюсь сам не свой, весь в насилии, мраке, скорби, беде, смущении и тесноте. И только Господь един является всесильным помощником моим и избавляет меня от врагов моих сильных и злейших, искавших поглотить меня и свести в ад живого. Слава о сем Господу!

Вечер. Благодарю и превозношу Господа моего Иисуса Христа, принявшего мое покаяние и милостиво избавившего меня от прегорького и бесстыднейшего и мерзостнейшего беса сладострастия, напавшего на меня с дерзостию после того, как я съел яблоко пред временем, когда мне надлежало идти в попечительство (в шесть часов), да и неоднократно Господь избавил меня, кающегося. Благодарю Господа, хранящего меня во святыни и целомудрии и нерастлении, хотя и бывают со мною искушения и поползновения.

Суббота. Благодарю Господа, избавившего меня за покаяние от палящего огня скорби и тесноты вследствие зазора совести после того, как я сказал нищим: не из чего подавать мне вам больше, как по две копейки. (Было спасение сие во время утрени после троекратного припадания к престолу благости в Петровском приделе.)

Воскресенье. Воздвиженье. Во время обедни ранней чувствовал себя крайне тяжело, в нервнораздражительном состоянии; сердце слабо, немощно, нечисто, робко, боязливо, от малейшего греховного помысла смущается и ноет; на великом входе от слабости сердечной, малодушия и боязни не мог говорить имен царской фамилии; после этого стал еще более мучиться, но не отчаялся и припадал в покаянии к престолу милосердия и получил облегчение; голос был слаб, нечист, насильственен, при неблагозвучном пении задостойника (в начале) огорчился на дьячка, низкою нотою начавшего петь, и это огорчение крайне меня смущало, теснило, раздражало по действию диавольскому, едва я справился с собою во время причащения, повергшись со всеми немощами и грехами моими в бездну милосердия Божия; заамвонную читал не вполне от продолжавшегося некоторого огорчения на дьячка; отпуст не выговорил, скрал от боязни и смятения диавольского. Проповедь свою говорил громко, при тесноте в сердце. Все эти беды произошли и происходят от моего невоздержания, чревоугодия, пития вина, ядения мяс; плотские страсти одолевают меня, сердце нечисто, загрубело, болезненно, мертво, телесные немощи увеличивают беду. Необходимо воздержание. На дьячка огорчился напрасно (как и на нищих сегодня огорчился напрасно, поносными именами называл их, сердясь на них): он был неповинен; любовь не должна раздражаться и мыслить зла, но покрывать всё терпением. Поправлю ли я погрешность брата тем, что огорчусь или прогневаюсь на него? Напротив, увеличу погрешность, к его погрешности прибавив свою, большую, – смущение и раздражение особенно бессмысленно и грешно в церкви во время службы. Тут не надо ничем возмущаться, надо быть покойным, кротким, незлобивым, любящим, терпеливым, мерным, ровным, твердым, важным. Молебнов было много. У Квитковского служил нехорошо, с опущениями и смущением от лукавой мысли, что тесть Квитковского – еврей, содержатель экипажа, и дал хорошее приданое дочери из неправедных (думал я) денег. Пред вечерней, зашедши в церковь и заметив снующего дьячка Каменоградского в алтаре и не вставшего при моем входе, я заметил ему о неделикатности и неучтивости его. Диакон Полетаев сидел и не вставал (тоже неучтивость). Не себе, а сану моему чести подобающей требую.

Пять дней только я не служил литургии и не причащался Святых Таин, и как ужасно я расслабел духом и сердцем, как растлился! Какой обиде подвергся я от злых демонов, какому наглому насилию! В какую страстность впал! Как тяжело было мне служить молебны! Какие преткновения, препятствия, наругания от демонов! О, какое бесконечно великое и спасительное благо для меня литургия и причащение животворящих Таин! Как я жалок без них, окаянен, беден, нищ, слеп и наг! Благодарю Господа, обновившего меня и еще причащением пречистых и животворящих Своих Таин!

Ковригина Параскева донесла обо мне обер-прокурору Святейшего Синода, что я будто бы провидец и чудотворец! Чего боялся, того и дождался! Господи! Не допусти мне быть ложно прославлену. Прослави имя Твое святое и приснославное, а я не имею ничего, кроме грехов и немощей. Немощами я хвалюсь, ибо сила Твоя в немощах моих совершается! Но какие ужасные во мне немощи! Какие страсти! Какие наклонности и поползновения! Какая адская прелесть! Какие влечения насилия! Господи! Помоги мне!

Псаломские стихи, молитву предложения и отпуст на проскомидии читал крайне робко, боязливо, с пропусками и в молчании из-за несмысленной боязни диакона Полетаева и какого-то раболепства ему, льву. Человека боюсь, а Бога, великого и страшного паче царей земных, – не боюсь. Безумие! Слепота!

Двенадцать часов дня. Благодарю Господа, сподобившего меня совершить животворно, хотя в немощи духа и тела, Божественную литургию раннюю, причаститься чудных, всеоживляющих, всеобновляющих, всеисцеляющих Таин. Благодарю Господа, исцелившего лютую боль головы моей, болевшей вчера и особенно ночью, отчего я не спал, почти всю ночь. Литургия и причащение уврачевали меня. Я сладко уснул после обедни и после молебна и закуски у Казанцевой; встал в одиннадцать с половиной часов дня.

В ночь на 16 сентября пред утром, часов с трех, у меня разболелась голова лютейшим образом; я вставал раза два с постели и ходил, потом лег, заснул не совсем покойно и встал в конце пятого часа утром; умылся, хотел молиться стоя, с поклонами – не мог от головной боли; пошел гулять по двору, целый час гулял и молился; потом пошел к утрени, голова крайне тяжко болела; во время утрени едва я мог стоять от боли, особенно при чтении канона из Минеи, думал, что паду от слабости и боли; при облачении в одежды голова точно распасться хотела – так сильно болела; я припадал во время утрени к святому престолу обеими сторонами лица и челом, прося у Господа исцеления, а дома, часа в два с половиной утра прикладывал к голове образ Иверской Божией Матери. Проскомидию совершал с крайнею болезненностию, стих псалмов и молитвы с отпустом только тайно говорил. Обедню начал служить с продолжавшейся болью, но – милосердие! После Херувимской песни и великого входа, на коем я выговорил все имена, пред освящением Святых Даров болезнь головная покинула меня к величайшей моей радости и удивлению, и я продолжал служить совсем здоровый; голос сделался громкий, сильный, чистый; причастился животворно и докончил обедню непреткновенно. Слава чудесам милости Владыки Господа Иисуса Христа, Его благопослушеству, благоуветливости.

На великом входе царскую фамилию всю выговорил и по освящении Святых Даров Святейший Синод и митрополита с титулами также беспреткновенно выговорил. Слава Богу!

Просто и легко говорить в молитвах: Пресвятая Владычице Богородице, моли Бога о нас без размышления, без чувства, но если вникнуть глубже в слова: Владычице Богородице, то они внушают нам очень, очень много. Божия Матерь есть наша Владычица, Царица, всегда нас видящая, слышащая как Матерь Бога, Царица великая, преславная, пресвятая, преблагая, всеблагомощная, всемилостивая для праведных и кающихся грешников, но и грозная и страшная для нераскаянных. Называя Ее Владычицей, мы должны стараться быть всегда благонравными и богобоязненными рабами Ее, соответствовать Ее материнской любви и попечениям о нашем спасении и взаимной нашей любви и добром христианском житии и взаимном назидании верою; мы должны жить свято, как члены Святой Церкви, святого общества спасаемых, коего Глава – Сам Господь Иисус Христос.

И изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения [Ин.5:29]. Каждый человек или добрым, сладким плодом делается, если он искренно добр и благочестив, или гнилым, горьким, если он живет беззаконно и нераскаянно. В страшный день Суда явится, кто каков – зрелый и добрый или злой и гнилой, вонючий плод. Что посеешь, то и пожнешь.

Благодарю Господа, милостиво избавившего меня в начале утрени от лукавства и неприязни к отцу настоятелю, мучивших меня, в коих я покаялся и получил прощение и мир; благодарю Господа за непреткновенное совершение литургии и за животворное причащение Святых Таин, за сей пречудный дар. Благодарю Господа, избавившего меня от неприязни лицеприятия ради, или ради невзрачности лиц матери и сестер господина Скрыплева, у коих я служил молебен, и отъявшего от сердца моего это безумие и даровавшего уважение и любовь к ним с миром. Благодарю Господа, помиловавшего меня на пути в Екатерининском парке, когда я шел от Л.М. Катугина после молитвы родильнице, при чтении которой скрал много слов на мучение себе, в чем я покаялся, что сделал это по малодушию и ложному стыду и боязни, и получил прощение и мир. Благодарю Господа за избавление от соблазна во время молебна у господина Титкова в квартире по случаю дня Ангела и болезни Софии девочки, за помощь на молебне у Афанасия Гаврилова.

Утро. Бывшая головная боль произошла, наверное полагаю, от наступающей перемены в атмосфере: через двои сутки ветер переменился, настала сырая, холодная погода, и у меня открылось периодическое течение золотушной материи из правого уха, облегчившее меня. Голова сильно болела от того, что скопившаяся золотуха стучалась, просилась вон. Благодарю Господа, тогда же вскоре прекратившего по молитве моей боль головную, крайне тяжелую.

После ранней обедни. Вчера я служил в гимназии молебен и данные мне три рубля деньги удержал у себя, не записав в кружку, но во время служения литургии, вспомнив об этих удержанных деньгах, я стал мучиться от совести своей, был в смущении, сердце крайне омертвело, я некоторых молитв, возгласов и отпуст не мог говорить и едва умиротворен был уже после того, как заплатил в братскую кружку два рубля, ибо рубль удержал на извозчиков. А я считал своим доход в гимназии, как законоучитель гимназии.

Вчера во время утрени и особенно ранней обедни Господь мой многократно избавлял меня от диавольского озлобления и охлаждения, даруя мне силу и теплоту, и сподобил меня непреткновенно совершить литургию и животворно причаститься Святых Таин. Потом, после обедни, когда я шел домой и опять попал в когти диаволу чрез свое жестокосердие, скупость и гнев к нищим, не удовлетворив их, я опять был помилован за покаяние, а дома, когда рассердился на крайнюю пыль, поднятую в комнате, кабинете и спальне, я опять после покаяния помилован; после вечерни жестоко рассердился на отца диакона Владимира (заочно) за то, что поручает считать братские доходы сторожу Прокопию, а не сам считает. Я долго каялся и помилован.

Потом, идучи в дом Семгиной к Трофиму Иванову (в одиннадцать часов дня) служить молебен, я рассердился на нищих, неотступно следовавших за мною, и был наказан скорбию и теснотою, а усердно покаявшись в тайной молитве Господу пред молебном, был умиротворен и помилован; потом в доме Бритневой Надежды Степановны опять помилован за покаяние. Долго каялся пред святыми иконами. О бездна милости, Господи, слава Тебе!

Утро. Суббота. После ранней обедни. О, честь высочайшая! О, блаженство высочайшее! О, мир, превосходяй всяк ум, дарованный в причащении Божественных Таин Тела и Крови Господней! О, избавление величайшее от яда змииной злобы, излиянной в сердце мое к частым причастницам (по причащении ими Святых Таин, когда следовало мне иметь к ним особенную любовь, как к членам Христовым и к храмам Святого Духа). Поскакал я от лютости этого яда и вечно скакал бы от муки нестерпимой, если бы Господь не спас меня. О, что будет с грешниками нераскаянными после Страшного Суда, если и здесь за мгновенное движение злобы так жестоко мучится человек!

Вечер. После всенощной воскресной. Благодарю Господа за благость созерцания, теплой молитвы и слезного умиления во время служения всенощной, за отражение от сердца мучительного духа хулы на Богоматерь и за отражение духа малодушия и боязни, постигшего и удручавшего меня пред отпустом и во время и после отпуста. Я с верою и упованием припал крепко к престолу благодати в Петропавловском приделе и получил дивный мир, чудное дерзновение, с коими говорил молитву Христе, Свете истинный.

Пожалеют и горько восстенают многие, многие из христиан православных во второе пришествие Христа, да еще и здесь, при кончине своей, что принадлежали по крещению и первым урокам веры к Христианской Церкви Православной, а потом не следовали ее постановлениям; имели такое бесценное сокровище спасительное – Церковь Божию, ее богослужение, Таинства, учение спасительное, пастырей – и всем пренебрегли и жили по своей воле в отчуждении от Церкви и Евангелия и служили только миру и богатству.

В Пресвятой Владычице Богородице столько совершенств всяких соединилось, столько величия божественного, что никакой ум, даже премирный, ангельский, не может восхвалить, прославить Ее по достоинству или соответственно Ее совершенствам Божественным, а вселукавый, вселживый, всезлобный клеветник и наветник диавол, извративший свою ангельскую природу и природу человека и внесший в нее всевозможное лукавство и зло греха, хулит – о, ужас! о, наглость! о, дерзость! – и Самую Пречистую, Преблагословенную Богородицу, влагая недостойные, нелепые помышления хульные в сердца людей, и многие невежды или маловерные и неверные, имеющие оскверненные и ум и совесть [Тит.1:15], принимают нашептывания лукавого Велиара, как что действительное, но иные и благочестивые терпят невольно в себе приступы хулы диавольской по нечистоте своего сердца и помышлений и только богомыслием трезвым и молитвою внутреннею прогоняют от себя адский смрад.

Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия [Лк.9:62]. Никто, то есть приступая работать Господу, исполнять заповеди Его и спасать душу и озираясь на мир сей, на соблазны и приманки его, подобно жене Лотовой, не достигает Царствия Божия и не благонадежен для него. Надобно невозвратно, всецело, всем сердцем и всей душей прилепиться к Богу и к Царствию Его, к заповедям Его, презрев все прелести мира и всю красоту, славу и богатство мира, все суетные его удовольствия, всё его лукавство, злобу ненависть, гонения. Возлюбиши Господа Бога твоего всею душею твоею, всем сердцем твоим и всем помышлением твоим [Лк.10:27]; отдай все помышления, все чувства, весь жар любви Богу единому, достойному всецелой любви.

Диавол древом убил неправедно безгрешного и святейшего Начальника жизни и Творца твари по плоти, за то праведно древом Креста Своего, на котором Владыка твари распростер волею руки Свои, Он убивает убившего праотцев и нас убивающего кознями своими. Кресте Господень, помогай нам купно с Пресвятою Богородицею и со всеми святыми. Аминь. 21 сентября 1880 года.

Вечер. От вчерашнего пресыщения вечером (рыба и уха с черным хлебом и чай с булкой) и закрепления живота мне было сегодня за обедней поздней так тяжело, так тесно, как почти никогда не бывало: я был в беде великой, и едва дал мне Господь слезы покаяния, которые облегчили меня уже после Херувимской. Сколько раз я и себе причинял ужасный вред пресыщением, и Господа крайне прогневлял и прогневляю своею алчностию! За то и предал Он меня врагам бесплотным мучить меня! О, какая теснота была и скорбь! Причастился животворно. Говорил беседу о крестоношении.

На молебне у Андрея Ал. Петрова враги бесплотные до того коварствовали и теснили меня, что я от горя и скорби пролил горячие слезы и ими избавился от злодеев, сподобившись милости и помощи Божией и добре прочитав водосвятную молитву. Вечерню служил добре, только под конец от присутствия старосты смутился при говорении ектении отпустительной на повечерии. Крестил в церкви трех младенцев спокойно, небоязненно, величественно благодатию Божиею! О, если бы так и литургию всегда служить!

Понедельник. О, злое мое произволение, за которое каждый день многократно бываю наказываем и не исправляюсь от долговременного навыка ко греху и укоренения в нем! Когда шел я к утрени, особо подошел ко мне нищий молодой парень лет двадцати, несколько лет занимающийся попрошайством, с просьбою дать ему на обувь (опорки) денег; я вознегодовал на него за то, раз, что не с другими вместе, а один подходит ко мне, во-вторых, что на обувь просит, мало что на хлеб, и сам о себе не позаботился, чтобы достать трудом денег на обувь; в гневе, неохотно дал я ему двадцать копеек и вдогонку ему послал плевок! О самолюбие, о гордость, о злонравие, о сребролюбие Иудино, о скупость, о алчность, о неблагодарность, о нелюбовь и неуважение к лицу человека и христианина, члена Христова! О, неверие! О, самонадеяние, а не на Бога надеяние. Пострадал я от своего злонравия, но, искренно и глубоко покаявшись Господу в храме (придел Покрова) и приложившись с верою многократно к святому животворящему престолу, я получил от Господа мир и милость. Во время утрени в конце злой дух напал на меня крепко чрез свои злые мечты, вторгаемые силою в мое сердце (взглянул на одну женщину мимоходом, и крайне не понравилось мне лицо ее – ни за что я возненавидел ее и молитвою покаяния едва избавился я от убийственной злобы и докончил утреню). О, злодей! О, злое насильственное дыхание! После утрени на нищих молодых людей рассердился за вторичное прошение милостыни на обувь, и наказан, и после покаяния помилован. Слава Господу! Слава долготерпению Его! А мне стыд и поношение, не исправляющемуся от злых страстей! Восемь часов утра.

После обедни. Благодарю Господа за новую милость ко мне, за приятие моего покаяния в жестокосердии и за дарование мира и пространства, за непреткновенное служение литургии, хотя в немощи плоти, за животворное причащение Святых Таин и особенно за избавление от неприязни к дьячку и настоятелю: к первому за сокращение чтения часов, а к последнему – за мелкую, щепетильную, копеечную распорядительность.

Боль между кистью левой руки и цилиндром. Да не подымай руки в гневе ни на кого.

Прославляю долготерпение и милосердие ко мне Божии, явленные на мне вечером сегодня: раз, когда я шел к больному маляру крестьянину Козьме Ковригину и разгневался на нищих, неоступно следовавших за мною с просьбами после получения уже ими небольшого подаяния; в другой раз, когда я, идучи от Ковригина, встретил тех же нищих и других и оттрепал за волосы двух нищих в гневе и досаде за их попрошайство, и тотчас же сам ощутил в себе лютую язву, палящую всего меня адским пламенем. Весь в лютой язве душевной я вошел в собор с глубоким раскаянием, с вздохами и горькими слезами о содеянном мною жестокосердии; припадал со слезами многократно к престолу благодати и – о, чудо милосердия! опять получил полное прощение, избавившись от смятения, огня и тесноты адской. Славлю о сем Господа. Затем получил напоминание о данном мною обещании крестить младенца и отправился крестить. Крестил спокойно, с одушевлением, непреткновенно. Слава Богу! (Отличный хлеб там, взятый в мол. Екатерин, у Сидорова.)

* * *

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать совершить с дерзновением утреню с великим славословием и избавившего меня от злолютых козней врага по поводу смрада от ног чтеца Михаила Ал. Быстрякова и моего нетерпения и злонравия; потом избавившего меня в доме Захаровой на вышке от неприязни к Параскеве Ивановне Ковригиной, всюду следующей за мною, конечно по любви Христовой, а я подумал, что просто по привычке, от нечего делать и по любопытству или будто бы без ней дело станет и не сделается. Я покаялся в лукавстве и злонравии и получил милость и мир от Господа. (Там был больной младенец с припадком: об нем молились.) Да будет Господу нашему за всё слава.

При служении поздней обедни мне было крайне тяжело от излишнего тепла в соборе, разведенного новою печью, и от вставки других рам во всем соборе, да еще от теплой, дождливой погоды. Нервы были крайне у меня болезненны, едва я отслужил службу. На дьячка огорчился за протяженность в пении. В гимназии чувствовал себя болезненно духовно и телесно. Вечерню служил с преткновениями от спертого воздуха в церкви и от болезненности нервической. После вечерни сердился на нищих по выходе из церкви: они не давали мне проходу. Одного обругал я воришкой напрасно, сам расстроился, смутился, страдал от внутреннего огня, но, покаявшись искренно, получил прощение, мир и великую милость. Крестил младенца в церкви непреткновенно, но дышать было нечем. По выходе из церкви опять множество нищих за мною шли и требовали обуви, одежды, как будто я всем им обязан всё давать, а они будут ничего не делать и пропивать. Опять расстроился, опять покаяние и молитва, – и получил прощение безмерное. Согрешил: роптал, негодовал на множество нищих, был дерзок и строптив сердцем пред Самим Господом, попустившим быть такой огромной нищете в Кронштадте, которая по жестокосердию жителей вся ринулась к одному мне и томит меня постоянным попрошайством вот уже двадцать пятый год, и чем дальше, тем больше. Я осудил себя в маловерии, ненадеянии, скупости, плотоугодии, сластолюбии, сребролюбии, в самолюбии, гордости, злобе, зависти, ропоте, унынии, гневе, раздражительности, чревоугодии, роскоши, лености, нерадении, непокорности.

Девять часов утра. Благодарю Господа, в сию минуту милостиво избавившего меня от смертельной скорби и тесноты (смертоносного терния и яда змиина), постигших меня праведно за жестокосердие к бедным и за разные предлоги к неподаянию требуемой ими (но гораздо меньшей) помощи, с огорчением на них.

Долго я умолял разгневанного мною Господа, каясь от всего сердца в содеянных мною грехах, и преклонился на милость ко мне Многомилостивый и Щедрый. Слава Господу! Мне же стыдение лица за неблагодарность, злонравие, маловерие, ненадеяние.

Благодарю Господа, давшего мне благодать совершить непреткновенно, с миром утреню и раннюю обедню при доброгласии и здравии души и тела, хотя и при лютом борении и огорчении от противных сил. Благодарю Господа, даровавшего мне победить в причащении и по причащении противные силы, люто язвившие меня.

* * *

Я, иерей, имея в себе Христа, вечного живота, должен быть беспристрастным ко всем земным благам: к пище, питью, деньгам, к чести и славе, к самой плоти своей – и не жалеть милостыни бедным в надежде на щедрость Господа, не огорчаться на согрешающих.

Выхожу из церкви – и вот с одной стороны ловит меня благодать во спасение, а с другой – враг в погибель мою.

Утро. Восемь часов. Благодарю Господа, избавившего меня от насилия и умерщвления диавольского во время утрени, к которому я сам подал повод сластолюбием и питием вина с вечера и попечением во время богослужения о стяжании некоторых книг на рынке, тогда как всё сокровище мое – Господь, Он – мое жизненное достояние, Он – моя книга, всякую премудрость в себе вмещающая, источник всякой премудрости. Благодарю Господа, по прогнании из меня смерти оживотворившего Своею благодатию и даровавшего мне с дерзновением, непреткновенно совершить всю утреню (чтение Евангелия и канона, отпуста всего, молитвы Христе, Свете истинный). Только отпуст на первом часе несколько скрал и за это уязвился от диавола, коварно меня запнувшего. Он же запнул меня и на отпусте полунощницы и на ектении полунощной. Только молитвой, покаянием, припаданием к святому престолу и слезами я избавился и адских сетей вражиих. О, какая простота душевная, простота Божия нужна мне на всякий день и час, какая правота и святыня, чтобы быть в соединении с Богом, а не со врагом сплетаться и мучиться!

Девять с половиной часов утра. Благодарю Господа, избавившего меня ныне за покаяние и взывание к Нему о милости от смертельной тесноты и скорби, от адского терния, постигших меня за жестокосердие к бедным и отказ в их действительной просьбе (я дал гораздо менее просимого)! О, сколь милостив, благопослушлив и благопременителен Господь, даровавший мне мир и великую и богатую милость!

Благодарю Господа, избавившего меня от мечтательного лицеприятия диавольского и неприязни к мертвому младенцу из-за кажущегося неблагообразия его и от греховного влечения к одной женщине по причине приятной наружности. О наружность! Наружность! Съедаешь ты внутреннее наше! Мы все равно по образу Божию. Души и тела наши устроены одинаково одним премудрым, нелицеприятным Художником.

Благодарю Господа, избавившего меня от тесноты по молитве покаяния в двенадцать часов дня, когда я подымался по лестнице к преподавателю Вознесенскому. Там я был в великом мире, был в Боге и Бог во мне. Благодарю Господа, сейчас (в пять часов) избавившего меня по молитве покаяния от тесноты, постигшей за жестокосердие к бедным, неоднократно подходящим ко мне за милостыней (по десять копеек дано утром).

Благодарю Господа за помощь при служении литургии и за дарование мне слез умиления, за непреткновенное служение и причащение святых Христовых Таин. Благодарю Господа, [избавившего] от напасти врагов бесплотных при говорении отпуста на литургии и на панихиде, от тесноты и смятения и огня внутреннего, за дарование мне мира, тишины, свободы, дерзновения. Благодарю Господа, в сию минуту (девятая минута третьего пополудни) избавившего меня от внутреннего растления, тесноты и скорби, постигших меня за неосторожное чтение статьи из «Всеобщего памятника», и за внезапное оживотворение меня Божественным Духом вследствие моего усердного неоднократного покаяния пред Богом. О, как тяжело было мне!

* * *

Вечер. После вечерни. Нагрешил я разом без числа: раздав человекам тридцати нищим все имевшиеся у меня серебренные и медные деньги добровольно, я был крайне рассержен одним недовольным нищим, который шел за мною и требовал на одежду, не позаботившись сам летом добыть ее себе по лености и нерадению. Я стал его отсылать от себя с гневом, и когда он не хотел уходить, я стремительно напер его назад и припер к стене, к которой я толкнул его сильно, и он упал на землю; потом мальчишку кривого, которому я гривенник уже подал, утром, выдрал с гневом за волосы. О, сколько гнева, раздражения с нищими, обрушившимися на меня со своею крайнею нищетою! А город что спит?! Кто о них должен заботиться? Я ли один? В силах ли я один кормить сотни голодных, одевать, обувать?! Не могу взять на себя такой непосильной работы. Суди меня, Боже, с народом сим и с гражданами города.

Прости мне, Господи, Господи, дерзость мою, злобу мою, неблагодарность, жестокосердие, сластолюбие, сребролюбие, пхание (толчки), биение, зависть, скупость, недоброжелательство, самолюбие, тунеядство, лакомство, невоздержание, нерадение, леность.

Послать сестре Анне чаю четыре фунта, [... книжек].

Зачем я враждебно, а не сострадательно смотрю на нищих? Они не враги мне, потому что надоедают постоянно просьбами, а нужда их гонит ко мне; их надо жалеть. Не подал – так пожалей их по крайней мере, и это хорошо. А гневаться на них безумно и дерзко. Помни, что ты священник, образ Пастыря Христа, кроткого и смиренного.

Восемь с половиной часов вечера. Благодарю всещедрого и благопослушливого Господа, избавившего меня в сию минуту от адской, мертвящей тесноты после молитвы покаяния моего в жестокосердии к бедным и недоверчивости к ним, неохотного, с огорчением подаяния им милостыни.

Вечер. Двенадцать часов. Благодарю Господа, избавившего меня по молитве покаяния от горьких последствий раздражения на жену – от адской тесноты и палящего огня и потом от такой же тесноты по поводу жестокосердия к бедным, коих я не удовлетворил в просьбе, когда шел в Думу для беседы духовной к духовным дщерям (Ирине Григорьевой и пр.). Там я молился и там за веру, покаяние и упование твердое помилован и ущедрен миром Божиим!

Кто после Бога есть самая святыня, правда величайшая, любовь совершеннейшая, сила спасительнейшая, любовь нежнейшая и совершеннейшая, вместилище всех совершенств, благоухание всякой добродетели, лепота духовная, превосходящая всякое слово и разумение, сладость духовная, неизреченная бренными языками, – это Божия Матерь, высшая и славнейшая всех Херувим и Серафимов. И что же? Всенелепый и бесстудный диавол влагает в помыслы людей хулы на Нее, Всесовершенную, в солнце мещет грязью. О, всенелепый, вселживый супостат! Прочь о имени Господни!

Я познал в продолжение моей жизни всю ложь, прелесть, нелепость, весь адский, непостижимо гнусный и отвратительный смрад диавольский всех всеваемых от него в людей (и в меня) помыслов, чувств, ощущений, поползновений, всю их смертельность, мучительность, мнимую прелесть, сладость, ядовитость ужасную. Зачем же я еще следую греху? Зачем окончательно не возненавидел? Господи! Соверши начатое Тобою и победи живущий еще во мне грех. Аминь. 28 сентября.

* * *

Вечер. Во время всенощной в Думе ([Успенской церкви]) постигла меня по причине чревоугодия моего диавольская напасть: кадя по церкви на полиелее и увидев жену Гарбко Ирину Сергееву, имеющую вид гордый и надутый, я возымел неприязнь к ней диавольскую за гордость, и только искренно покаявшись в своей злобе и подозрительности, я получил мир, свободу и дерзновение, но не вдруг. При крестинах у почтмейстера, на коих я споткнулся и уязвился, а после крестин помолился в покаянии Господу, и Господь помиловал меня, даровав мне мир.

Вечер. Благодарю и превозношу Господа, избавившего меня по бесконечному благоутробию Своему от величайших зол моих, теснот и скорбей, постигших меня праведно за озлобление мое и за жестокосердие и скупость мою к нищим, когда я шел на Совет в гимназию в шестом часу вечера, и нищий, получивший вместе с прочими подаяние, не довольствовался им и шел за мною и просил гораздо больше. Я рассердился на него и силою отвел его назад, а потом, когда он продолжал идти за мной и просить, я отдал его городовому. Умер я душой от своего жестокосердия и шел и искренно, глубоко каялся Господу, и Господь отъял смерть и дал жизнь, мир. Но лишь только я удостоился мира и дерзновения, как новое искушение, тот же грех жестокосердия и скупости: другие нищие стояли и просили у меня денег. Я прошел и не подал им ни гроша. За это опять скорбь и теснота. Я опять каялся, но смерть царила во мне, наконец в зале Совета при собрании членов я с твердою верою обратил сердечные очи ко Господу, воззвал к Нему всем сердцем о спасении и помощи, и узы смертные растерзаны, я опять вкусил пресладкий мир от Господа и смотрел на всех спокойно, твердо, ровно. Потом Господь избавил меня, когда я шел по Западному бульвару и согрешил тайным сладострастным помыслом и движением сердца. Я покаялся и спасся. Потом дома от того же или подобного случая Господь избавил меня за покаяние. О, сколь сладко Божие спасение! Сколь горек и смертоносен грех!

Благодарю Господа, избавившего меня от адского огня, язвы и тесноты сердечной, постигших меня за жестокосердие и скупость к бедным и непомилование их. Величайшее бедствие и тяжкая, острая болезнь души сребролюбие и жестокосердие, тем более что многие и не чувствуют ее: душа сребролюбивая отпадает от Бога, от вечной жизни и впадает в смерть ужасную и во тьму. Шесть с половиной часов утра (во время утрени).

Благодарю Господа, многократно избавлявшего меня во время ранней обедни от упадка духа и духа боязни и страха диавольского, особенно пред отпустом на обедне и во время панихиды. Крайне тяжко было мне во время обедни от духов лукавых, теснивших меня, наводивших дух малодушия, уничижения, уныния и боязни.

Благодарю Господа, удостоившего меня причастия Божественных Таин Своих и ими оживившего и обновившего и водерзновившего меня. От боязни дьявольской не мог или не дерзнул сегодня выговорить на великом входе имен царской фамилии, но скрал и только Николая Александровича и весь царский дом выговорил; тоже и Святейший Синод и митрополичий титул не выговорил вполне, но скрал от боязни бесовской. О, когда я избавлюсь от этого постыдного, нелепого пленения души моей Велиаром! Как я обнажен от Божественной помощи за невоздержание! Нет у меня сердечной искренности и свободы, пространства духа при служении литургии, возвышенности помыслов и чувств! Вяжут меня духи лукавствия! О, когда я удостоюсь совершенной любви, объемлющей всех искренно, всю Церковь, весь мир, всех грешников, всех врагов и другов!

* * *

Поздний вечер. Благодарю Господа, пославшего мне величайшее избавление Свое во время всенощной после покаяния моего во грехах – в неприязни к настоятелю и в неподаче милостыни бедным некоторым. Тяжко было мне, а когда Господь помиловал – благо, просторно, мирно, легко на душе стало. Вот и сию минуту (одиннадцать с половиной часов ночи) Господь помиловал меня за покаяние в неприязни к настоятелю неправедному. Слава милосердию Господа!