Июль 1879 г.

Благодарю Господа, непрестанно обновляющего во мне спасение Свое, ибо и ныне в седьмом часу утра спас меня от скорби и тесноты, постигших меня праведно за неприязнь и жестокосердие к бедной, часто просящей милостыне девушке.

На ночь есть, особенно мяса, никак не надобно, да и вовсе не надо ничего есть: ночью и рано утром теснота в боках и во чреве крайне отягчает и не дает спать. Встав рано, долго-долго я гулял в парке, потом, пришедши, лег, заснул сладко и проспал до девяти часов утра (в шесть с половиной лег).

После обедни. Благодарю Господа за неизреченные милости Его ко мне во время совершения поздней воскресной литургии, явленные в избавлении меня благодатию Его от житейских пристрастий, умерщвляющих душу, особенно во время обедни, когда я должен быть весь на небе умом и сердцем. На великом входе произнес имена всех царских особ вопреки усилиям диавола смутить и спутать меня, заамвонную молитву прочитал всю, проповедь сказал добре. Причастился животворно. Слава долготерпеливому и многомилостивому Господу!

Пред обедом долго мучил меня супостат теснотою и огнем чрез пристрастие мое к видимым благам, именно вот чем: у одного прихожанина жене Бог дал дитя, детям его всем нарекал имя прежде я, а теперь позван был дать молитву матери и назвать имя младенцу товарищ мой, отец Александр; я и пожалел, что не меня позвали и дохода меня лишили; крестить тоже, может быть, позовут его, думал я, опять жаль, что не меня: платка хорошего лишаюсь, а между тем у меня платков довольно. Вот из-за этих-то пустяков, из-за этого тлена враг мучил меня, глупого, несмысленного, страстного, земного, суетного человека, и долго я боролся, и мялся, и каялся Богу, признаваясь, что всё это суета, мечта, глупость, – наконец Господь помиловал.

Во время обедни тоже лукавый смущал и теснил меня в самую важную пору жалостью золотого креста, что он трется о бронзовый (за войну) крест и что, пожалуй, сотрется, – о, глупости! Но Господь послал мне свет Свой и разум, что и золото – прах, что оно не оживляет сердца, не пользует в скорби, беде, болезни, не избавляет от смерти, что мы должны оставить его другим, что и оно огнем превращается в золу, что оно лишает человека пристрастного благодати Божией, мира и свободы, что оно бывает причиною тысячи зол, из-за него бывают убийства, предательства, зависть, обиды, жестокосердие к бедным, скупость, разные неправды, – и после этих размышлений помиловал меня Господь, я успокоился и совершил литургию добре.

По поводу разговора о красоте и величии новоустроенной Владимирской церкви, вчера я завел речь о маловместимости церкви военной флотской, во славу Богоявления Господня устроенной, и о нерадении людей флота к храму своему, особенно высоконачальствутощих. Может быть, я говорил довольно резко, хотя и справедливо. И что же? Ночью я видел главного начальника великого князя Константина весьма гневным на меня, хотя прежде никогда доселе не видел его во сне, тем более гневающимся на меня. Если я говорил неправду, то впредь не буду, ибо я могу ошибаться, да и не мое дело не в свои дела соваться. Да вразумит Господь кого следует к возведению в городе морского храма, более обширного и прочного, каменного, а не деревянного.

Крайне беспокоит меня детородный член из-за моего сластолюбия: надо убегать сладких напитков: чаю, молока, крепких напитков, вина и пива, и мяс, вообще любить воздержание и пост.

Благодарю Господа, многократно избавившего меня от тяжких наветов и искушений вражиих пред совершением и во время совершения литургии, постигших меня из-за пристрастия моего к земным вещам. Я покаялся, познал свое безумство в этом, и помиловал меня Господь, даровав мне мир. И сколь благо быть с Господом и прилепляться к Нему единому, Творцу всякой твари, могущему удовольствовать всякого человека во всем, ибо Он – полнота всех благ! Но сколь горько оставлять Господа по легкомыслию и пристрастию душ наших и прилепляться к тварям! Душою овладевает хлад, мрак, скорбь, теснота, срамота, бессилие, смущение. Во время молебна водосвятного на средине церкви при каждении я пожалел камилавки, что она закоптится от дыму, и чрез это глупое, несмысленное пристрастие к тленной вещи я вдруг лишился благодати мира, оправдания, дерзновения, силы, света, пространства сердечного, полученных мною пред тем в причащении Божественных Таин. Ах, как тяжко мне было бороться с пристрастием! Уже по окончании молебна, когда я вошел в алтарь и наедине покаялся в своем безумии, Господь помиловал меня и дал мне опять мир, особенно по употреблении Святых Даров. Господь даровал мне в достояние Себя Самого всецело в пречистых Своих Тайнах – чего же я еще желаю, чего жалею? Тленных ли вещей? Но они недостойны нетленной души моей, которая есть нетленный образ нетленного Бога! Но нетленный Господь может бесконечно заменить мне Собою все тленные блага, да и с Ним мне всё приложится, если я буду верен Ему, буду держаться Его всегда всем сердцем, по Писанию: Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и сия вся (блага земные) приложатся вам [Мф.6:33]. Притом пристрастие к тленным благам бывает всегда причиною уничижения нетленных, существенных благ, нерадения о них, причиною духовной смерти, скорби, тесноты, мрака.

Нам, иереям, предано строение спасения душ человеческих, созданных по образу Божию и искупленных бесценною, честною Его Кровию, и об этом мы должны заботиться и помышлять день и ночь, оставляя всякое пристрастие к временным благам.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать с дерзновением служить все службы.

Пред пробуждением я видел во сне, что меня спросили на экзамене (будто я еще ученик семинарии или Академии) из математики, из которой я не бельмеса не смыслю; вот я иду солидными шагами к роковому столу, за которым сидят экзаменаторы, и мне выпадает несколько номеров слепившихся, я беру и отдираю один билет от другого и кладу на стол; оставшийся билет был 81, но к нему прильнул еще 82 или 84; я выбрал меньший, 81 и к Вараксину обращаюсь с просьбой выручить меня из беды, а сам трепещу, что не успею ничего понять и рассказать. Это значит, что я не готов к ответу на Страшном Суде Христовом и надо крепко и постоянно готовиться. Что значит 81 номер? Господь весть.

На лицо Божией Матери смотри как на лице Христово, ибо Христос Бог отобразил в Пречистой Своей Матери все Свои Божественные совершенства. Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный [Мф.5:48]; это Божественное совершенство в Божией Матери, в меньшей мере во святых апостолах, пророках, мучениках, иерархах, преподобных.

Вечер. Люто уязвил меня бесплотный злодей вселукавый во время литургии чрез пустяки тем, что отец диакон Арсений протягивал очень слово Премудрость при конце кратких ектений пред Херувимскою песнею, это озлобило меня на него. И я не мог избавиться от чувства неприязни, тесноты и смущения и на великом входе спутался и не мог выговорить имен царской фамилии.

После утрени. Сегодня враг изловил меня в самом конце утрени, которую совершил с жаром и великим торжеством духа, уязвил меня на окончательном отпусте на первом часе сомнением, страхами и боязнью при мысли о стоявшем в церкви Александре Мурашове купце и отце Петре Клепачевском. Долго я томился, молился, каялся, ходя по Екатерининскому бульвару, наконец вошел в церковь, припал к святому престолу и исцелился от лютой язвы демонской. Возблагодарил я Господа за великую Его милость.

Дома запнул враг алчностью и скупостью, уязвил, умертвил душу, лишив мира, радости, простора и наведши скорбь, тесноту, мрак; я пожалел чухонского масла рабочим, что много-де очень намазывают хлеб. Я покаялся в своем безумии – и помилован.

Благодарю Господа, избавившего меня пред обедней и во время обедни от греховных уз моих и [даровавшего] совершить непреткновенно всю Божию службу и причаститься неосужденно, животворно пречистых Таин.

Благодарю Господа, избавившего меня от лютого искушения, приключившегося во время вечерни малой: посмотрел я на собравшихся в церковь и вижу: нет моих говельщиц. Я вообразил, что они пируют у именинницы Марфы, и осудил их в душе, забыв, что они всегда воздержны и строги к себе и что я сам невоздержен и лакомка. По своей алчности я позавидовал им и думал: не допущу их до Святых Таин. Но они не пришли потому, вероятно, что не знали времени вечерни: она началась не в пять часов, а в четыре по случаю всенощного бдения.

Доколе, окаянный, я буду коснеть в сластолюбии и делать подгнету блуду, распаляя сластолюбием плоть свою? Мочи нет мне ночью терпеть ее распаление, ее превеликую наклонность к любодеянию. Вчера очень сладко и довольно поел у трактирщика Федора Васильева (пирожок горячий с рыбой и с перцем, апельсины, вино, чай сладкий), а пришедши домой и увидев пирог с черникой, опять кусочек съел – о, алчность! О, прелестность! Горько обвиняю себя в вольном безумии и само- прельщении, в нерадении, лености, изнеженности!

Приняли ли вы Святаго Духа, уверовав? Они же сказали ему: мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый [Деян.19:2]. Так ныне многие и из христиан ответили бы, если бы спросить их, приняли ли они Духа Святого? Так у большей части христиан мало жизни по Духу, так мало религиозных познаний! Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа? [1Кор.6:19]. И на этот вопрос Апостола опять придется отвечать о нынешних христианах, что они вовсе не знают, что тела их храмы Духа Святого, и потому делают их зауряд орудием всякой неправды.

Во время литургии я чувствовал себя сегодня крайне немощным по духу, хотя телом был весьма здоров: греховные наклонности одолевали меня, но я не отчаивался и молился в покаянии и самоосуждении, и Господь, видя мое искреннее покаяние, мое вольное томление себя воздыханиями и слезами, снисшел к моей немощи и подал руку помощи. О, нищета моя, о, окаянство мое, о нагота, о слепота, о прелесть греховная! После глубокого умиления и слез я укрепился духом и после заупокойной ектении я служил всю обедню с жаром, с умилением; на великом входе все имена царской фамилии выговорил; В первых помяни... выговорил всё сполна, заамвонную тоже, отпуст весь; молебен служил хорошо, Евангелие читал умилительно, панихиду непреткновенно. Слава Богу, помощнику нашему!

После вечерни были крестины. Совершал торжественным духом, но в самом конце, воззрев лукаво и неискренно на куму, ощутил в сердце и во плоти нечистое движение, и враг вошел в мое сердце и стал сильно теснить и давить меня (то есть грех), доколе я не раскаялся и не получил от Бога прощения полного. Долго я томился и каялся, молился – только именем Его спасся от прелести смущения, тесноты, огня адского и получил тишину и мир.

Жертва за всех был еси, Агнче Божий, – живых и умерших, и Своею жертвою доселе чудотвориши наше спасение, изымая нас от тлетворных и вселукавых страстей и от мучительства их и даруя нам святыню Твою и правду Твою и сладкий мир Твой; особенно во время литургии Ты чудотворишь наше спасение. О, чудная, животворящая Божественная литургия!

Вчера вечером поел мяса с супом и опять очень сильно оживил свою многострастную плоть, которая покою мне не давала ночью. Опять изменил я своему обещанию. О, легкомыслие! О, алчность! Боже! Помилуй мя и даруй мне твердое намерение не есть мяса и намерению исполнение. От мяса крайне грубеет сердце и тяготеет к земле плоть. Святые угодники Божии! Помогите мне!

Сейчас Господь даровал мне величайшее спасение от геенского огня, палившего меня, от скорби и тесноты, постигших меня за гнев и озлобление на жену мою, которая ворчала на меня и бранила меня и благочестивых, преданных искренно Богу и мне духовных чад моих за благочестивое общение мое с ними. Мне было весьма больно и прискорбно от ее ругательств и укоризн, и я с гневом и горечью отвечал ей, что они лучше ее, честнее ее, ибо всегда в церкви, всегда с Богом. Не в состоянии будучи терпеть ее задора, я ушел из-за стола. Это было полтора часа. За покаяние искреннее, мудрое Господь простил грехи мои и дал мне мир, простор, свободу.

Благодарю Господа, утешившего меня непреткновенным служением литургии и неосужденным причащением Святых Таин; чудно оживотворили меня Святые Тайны огнем животворящим Духа Святого. Благодарю Господа за добре совершенную Его благодатию вечерню.

Благодарю Господа, избавившего меня от скорби и тесноты, уныния, коими запял меня бесплотный враг по поводу соглядания настоятелем кающихся после вечерни, коих я исповедовал не в урочное (постное) время. Господь оправдал меня, прогнав бесов уныния и клеветы.

Святой Стефан первомученик видел небеса отверстые и Иисуса, стоящего одесную Бога, для того, чтобы видеть и ему и всем последующим мученикам и подвижникам о Христе, за Кого, для Кого и для какого блаженства они подвизаются, для какого отечества, для какой жизни, – и быть твердыми, бодрыми и радостными во всех злостраданиях за Христа и за веру истинную. Так и Савлу был глас от Христа Спасителя с неба, и впоследствии он сам был восхищен до третьего неба, чтобы твердо знать и помнить, что он не вотще будет подвизаться, как и все последующие христиане мученики и все истинные последователи Христовы, но за блаженство нескончаемое на небесах. И действительно, все истинные последователи Христовы с радостью шли на ужасные муки и на смерть, твердо веруя, что они страданиями и смертью купят вечное блаженство, вечный покой. Так и мы должны тщательно и с радостью, с великим усердием подвизаться против греха во всех видах его, зная, что мы за подвиги свои получим вечную жизнь. Да и сколько и какую помощь Господь подает всегда подвизающимся для Него в жизни временной! Сколько утешений! Сколько радости и блаженства внутреннего! Вкусивший это блаженство не променяет злострадания за Христа на все мирские утехи! Слава Господу, тако устрояющему спасение наше! Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие [Деян.14:22]. Радуюсь в страданиях моих за вас [Кол.1:24]. Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас [Рим.8:18], ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое [2Кор.4:17–18].

Утро. Зачем я вчера ужинал, ев рыбу с черным хлебом на ночь и пив два стакана сладкого чаю? Ночью мне опять не было покою от плоти. Зачем малиновое варенье ел в доме Естафьевой и вино пил? Зачем лакомился в Думе во втором этаже? О, сластолюбец!

Неотложно надо мне умерщвлять плоть со страстьми и похотьми [Гал.5:24]. А то она умерщвляет мою бедную душу своими похотениями и страстями, в нечистоту ввергает и от Бога, живота моего, святыни моей, разлучает, а это ужасно.

Одно из великих искушений, коим подвергает нас лукавый, это есть уныние, самогнушение и самопрезрение (из-за некоторых плотских отправлений природы и грехов юности) и упадок духа, стыд людских взоров во время богослужения. Против этого искушения надо иметь самоуважение и упование на милосердие Божие, очищающее наши согрешения; надо помнить, что все мы по образу Божию и Бог в нас пребывает, как в храмах Своих: разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас [1Кор.3:16], что мы члены Христовы [1Кор.6:15]? И Он Глава наша [Еф.4:15]: Он Лоза, мы ветви Его [Ин.15:5], мы от плоти Его и от костей Его [Еф.5:30]. Надо отгонять мечту уныния, расслабляющую душу нашу, – она есть великий грех. При таком ли Спасителе нашем унывать в чем? Ибо Спаситель наш – Сам Богочеловек, все грехи наши на Себя принявший, и все грехи наши очистить могущий, и не только нас очистить, но и освятить и обожить власть и силу имеющий, как и действительно исполняющий нас Своим Божеством в причащении Святых Таин. Торжествовать всегда духом должны мы, имея такого Спасителя.

Все дела Господни премудры, чисты, святы, неблазненны, прекрасны и являют Его всемогущество, благость, святыню, правду, красоту неизреченную. Таково и дело детотворения при взаимодействии и взаимолюбви обоих полов, мужского и женского; с благоговением надо взирать на женщину, как и на мужчину, получивших от Бога величайший дар детотворения и размножения рода человеческого, особей по образу Божию, чад Божиих по благодати по крещении, наследников будущего Царствия, граждан небесных, сограждан Ангельских. Отсюда и на брак надо смотреть как на величайший дар Божий людям, как на величайшее и святейшее установление Божие. Это и внушают нам молитвы, читаемые при обручении и венчании жениха и невесты.

После ранней обедни. Благодарю Господа, явившего мне помощь Свою в служении литургии и даровавшего мне оживотворение в причащении Святых Таин Своих. Сказал и поучение свое благодатию Божиею.

Согрешил пред Господом и пред настоятелем, не с охотою, но с рвением, без любви и уважения к своему начальнику [согласившись исполнить] просьбу его (заочно) съездить за город на [...] кладбище на молебен. Пусть едет сам, сказал я сторожу, передавшему мне приказание настоятеля. Вскоре раскаялся, и отъял от меня Господь тесноту, даровав простор и мир.

Благодарю Господа, очистившего меня от поползновения блудного, тяжелого, ядоносного.

Десять часов вечера. Благодарю Господа, удивившего на мне милость Свою величайшую, неизреченную в избавлении меня от диавольского озлобления в одном домике (Песочная улица) на одну скромную женщину за то, что она не поцеловала руки по принятии благословения (о, нелепая злоба!), тогда как другие целовали. Я искренно осудил себя за сочетание с врагом, с его злобою, извиняя женщину, что она не по гордости, а по простоте и непривычке и незнанию не поцеловала руки. Какой наглый враг! Когда уже был побежден и прогнан моим любомудрием и покаянием и прощением от Бога, он напал на меня опять чрез лукавое мудрование, когда я ехал с крестом, но и опять был побежден покаянием глубоким, искренним. Потом он напал на меня в квартире Марии Ермолаевны Естафьевой, где была прекрасная девица, внучка ее (чрез сластолюбие мое) и прельщал меня красотою плотскою, возбуждая в сердце сладострастные движения, но покаянием и самоосуждением я опять победил его благодатию Божиею и вкусил мир Божий. В Инженерном саду я опять впал в злобу по поводу разговора с Григорием Ал. Мачигиным о бессовестном поступке с ним мастера Аристарха Степановича Козловского, причем я в порыве гнева и досады назвал его скотиной, после чего совесть стала смущать и терзать мое сердце, и довольно долго я был в великом смущении, скорби и тесноте, но и опять Господь принял мое вседушевное покаяние и даровал мне спасение пакибытия⁵⁸ и мир душевный. Слава Его милосердию, долготерпению, благопослушливости, благоуветливости и благопременительности!

Прельщая нас красотою лица женского или иного, лукавый супостат, во-первых, ругается премудрости, величию, благости, святости и красоте Божией, выразившихся преимущественно в словесных⁵⁹ созданиях земных, одаренных прекрасным, целесообразным, чистым телом как храмом бессмертного, разумного духа и как храмом Божества, который должен быть славою Божиею; во-вторых, ругается над обоими полами, мужчиной и женщиной, подстрекая их к суетному, помимо цели высокой и святой удовольствию и безвременному, бесцельному, недозволенному растлению, разрушая христианскую, чистую любовь и превращая ее в скотскую похоть и внося извращение в душу и тело. О, сколь высоко и свято назначение мужчины и женщины, или мужа и жены! Они должны служить всеблагому, всесвятому и премудрому намерению Божию размножить род человеческий, чад Божиих по благодати, наследников Царствия Божия! Но чем себя делают ныне многие мужчины и женщины! Срамно и говорить о том [Еф.5:12].

Вчера вечером встретился в Инженерном саду с купцом Григорием Ал. Мачигиным и разговаривал с ним. Он говорил за достоверное по секрету, что и полицмейстер и губернатор с его помощником берут огромные взятки; [Зонн], еврей купец, признавался, что одна лестница (губернаторская) стоит ему в год пять тысяч, другая (Романова) – три тысячи, третья (правителя канцелярии) две тысячи. Полицмейстер же делится с губернатором, и этот последний, лежа на боку, богатеет без меры. А неправды сколько делают все эти господа к притеснению бедных торговцев – и выговорить нельзя, столь много, а убытку казне сколько делают – это знают они да подрядчики в казну. Не оскуде от стогн града лихва и лесть... Днем и нощию обыдет и по стенам его: беззаконие и труд⁶⁰... и неправда [Пс.54:12,11].

Одиннадцать с половиной часов дня. Благодарю Господа, услышавшего по великому благоутробию Своему смиренную молитву мою от сокрушенного, покаянного сердца и помиловавшего меня сладким Своим помилованием, превеликим помилованием, ибо я избавлен был от великой скорби и тесноты и принял от живоначальной длани мир, пространство и дерзновение сердца. Грех же, за который я был праведно наказан Господом, испытующим сердца и утробы, был жестокосердие к бедным, суровое (на словах) обращение с ними. Каюсь и еще Господу и молю даровать мне простоту, смирение, незлобие, всецелое надеяние на всеблагий Промысл Божий.

Даждь велелепие, силу и славу словам Божиим, молитве церковной.

Благодарю Господа, избавившего меня от уныния, скорби и печали по поводу указа из консистории с выговором причту за неосмотрительное ведение метрических книг (сын Телегина офицера означен родившимся в сентябре, хотя он родился в августе). Эта ошибка дьячка моего. Через шесть часов в десятом часу вечера враг опять возобновил это уныние, и опять Господь избавил меня после часового мучения.

Имея такого Бога, такого Спасителя, кого буду бояться, чего мне унывать, чего страшиться? Он Сам – мой Избавитель, мой Защитник, мой Покровитель, мой Спаситель. Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий Единородный!

Двенадцать часов ночи. Благодарю Господа, явившего мне величайшую Свою помощь при венчании офицера Ивана Бургхардта и Антонины Набатовой: венчал с миром, дерзновением, с чувством, толком, расстановкой, непреткновенно (всю свадьбу) весь брак, все молитвы.

Благодарю Господа, избавившего меня по молитве покаяния от великой скорби и тесноты, когда я шел на пароход «Надежда», да и на пароходе; Господь избавил меня по молитве же покаяния от прилива дьявольской прелести и мерзости. Согрешил пред Господом, воспользовавшись чрез меру угощением Константина Ивановича Маргасова. Много пил вина всякого. Дома стошнило и вырвало.

Молитва за пьяного, буйного, предерзкого Никифора. Спаси его, Господи, помилуй его, Господи, умягчи его, обрати его, как и меня грешного всякий день спасаешь, милуешь, умягчаешь, обращаешь, присвояешь Себе благодатию. Долготерпеливе Господи, не предай его смерти нераскаянным грешником. Даруй ему покаяние сердечное, слезное, даруй ему познание всех грехов его и умягчи, как воск мягкий, сердце его. Да будет Тебе слава, Господи, в нем и чрез него, ибо если праведника спасешь, в том нет ничего великого, и если чистого помилуешь – в этом ничего удивительного, но удиви Твою великую милость на нем, грешнике великом, на сыне моем Никифоре, да прославим все Твое человеколюбие, Твое долготерпение и Твое непобедимое милосердие. Буди!

Благодарю Господа, избавившего меня от последствий гнева и ярости на сторожа алтарного Прокопия за то, что напустил чаду в церковь, и от жала блудного, язвившего сердце мое многострастное.

Любить Бога всем сердцем – значит не давать никакого места в сердце греху и исключительно любить одну добродетель, ненавидя всем сердцем всякий грех, но не грешника.

Всё духу и ничего плоти, в смысле ветхого человека, или греха.

Одиннадцать часов вечера. Благодарю Господа многомилостивого за избавление меня от гнева, скорби, тесноты и пламени внутреннего, когда дьячок наемный Никитин раздражил меня (хотя я не должен раздражаться) своею небрежностью и поспешностью крайнею при отправлении всенощной в честь святой мученицы Параскевы. Полчаса и более я был в тесноте и покаянии до окончания и по окончании службы. Каялся в своей раздражительности, гневе, озлоблении, в неимении любви христианской, которая не раздражается, не мыслит зла, вся покрывает, вся терпит и николиже отпадает [1Кор.13:4–7]. Господь помиловал меня, даровав мне мир, когда я шел с панихиды по Калмыковой Елисавете Петровне. Славлю Господа, благопослушливого, благоуветливого и благопременительного. Благодарю Господа, воздвигнувшего меня из глубины греховной и даровавшего мне пакибытия спасение.

Возглас заупокойный Яко Ты ecu воскресение буду стараться с радостью, с торжеством выговаривать весь всегда. Это слова великие, дорогие, бесценные, утешительные! Они – надежда наша, утеха наша, отрада наша. А я их нередко скрадывал по страху бесовскому.

Одиннадцать с половиной часов вечера. Благодарю Господа, двукратно избавившего меня от тяжких скорбей и тесноты, постигших меня за озлобление мое на брата моего, чтеца Адриана за насмешку его (заочную) надо мною на паперти церковной в слух народа. Я искренно покаялся, сердечно осудил себя в злобе своей, в самолюбии и честолюбии, моля Господа насадить во мне любовь не раздражающуюся, не отпадающую, и Господь даровал мне мир. Я припадал к престолу с верою в Сидящего на нем.

Увы мне! Я еще и азбуке христианской не научился: не перенес малой насмешки неправедной надо мною от священника и чтеца, не перенес малой обиды, но выговорил с досадою нанесшим обиду заочную мне, недостойному. Увы мне, нетерпеливому, гневливому, гордому! Когда я заочно смеюсь над другими, даже над старшими, – это ничего, а когда надо мною надсмеются, подшутят – это беда, за это делаю я выговор, надуваюсь, мщу! О, язычество!

Увы мне! Я человек плотской, недобрый, самолюбивый, ленивый, скупой, корыстолюбивый, алчный, недоброжелательный, сластолюбивый, блудный, гневливый, подозрительный, мстительный, мнительный, злопамятный, чревообъястливый, суетный, унылый, боязливый, лицеприятный, лицемерный, человекоугодливый, неправедный, нетерпеливый! О, сколько во мне пороков, страстей, недостатков! Увы мне, грешнику неисправленному!

На панихидах, совершаемых соборно во главе с протоиереем, я не люблю его и почти презираю (окаянный!) за его неправды и равнодушие к большой пастве, за совершенную беззаботность о ее спасении, за равнодушие к отправлению богослужения, которое вертят священник (Клепачевский) и дьячки нерадивейшим образом. За Иудино сребролюбие безмерное, за нескрываемую зависть при его богатстве, хотя и во мне есть то же. Но, Господи, испытующий сердца и утробы! Ты един веси сердца, Ты даруй мне благодать любовью покрывать недостатки и согрешения ближних, как Ты непрестанно прощаешь и покрываешь безмерною Твоею к нам любовью мои недостатки и согрешения, вольные и невольные.

Вот еще мой грех: я не искренен при молениях за умерших в церкви и в домах при литиях и на панихидах за умерших. Помилуй мя, Господи, и даруй мне искренность, горячность сердца при молитвах за усопших; как за себя, как за живых членов, научи меня молиться за них. И здесь по небрежности настоятеля и его привычке торопить введено много беспорядков дьячками и певцами: не поют умилительных тропарей на панихидах (только первый да последние два) и этим крайне безобразят панихиду; все панихиды и отпевания сводятся только к однообразному: Господи, помилуй... Подай, Господи... Со святыми упокой.

Отцы Павел и Петр допускают истаивать паству свою от глада духовного, да еще и готовы гнать тех, которые прибегают часто к Богу, или собратов своих, старающихся питать верных словесами благочестия. Это верно. Взгляд на сан священника легкомысленный. Только как на средство к наживе, к обогащению, без сознания должностей его и своих обязанностей.

Вчера вечером я опять впал в двойное невоздержание: поел сытно на ночь и поел скоромного в постный день (пятница), оттого сласти воюют во мне чрезвычайно и нудят меня к страстям: нечистоте, злобе, зависти, гневу и прочим. Ревнуя о чинности в богослужении, не имею единого на потребу – любви, а без ней, значит, я ничего не имею, никакой добродетели. И ревность моя о службе Божией не любезна Богу, как чесание языка и как медь звенящая. Да стяжу любовь, никогда не отпадающую, и тогда ревность моя о чинности в богослужении будет приятна Богу.

Реки живых вод благодати [Ин.7:38] излиял Господь в Церкви Своей: всякий жаждущий своего спасения приходи и пей. Только священно- и церковнослужители Церкви часто удерживают этот источник живой воды, небрежно и урывочно совершая Божественную службу, и лишают мирян воды живой. Это тяжкий грех.

Господи! Примири меня с чтецом Адрианом, хотя и дерзким, и его со мною. Хочу от всего сердца, Господи! Но вразуми и настави служить Твою службу добре, чинно, со страхом, полностью.

Привыкши видеть к себе от весьма многих великое уважение, я сделался честолюбив и не терплю бесчестия, даже малого; когда заочно посмеялись надо мною братия соборная, я очень обиделся тем и имел зло и досаду на них: священнику младшему и дьячку Адриану сделал желчный выговор. Это нехорошо. Господи! Я еще и альфы закона Твоего не знаю, а сам других учу. Даждь мне совершенно исполнять закон Твой – закон любви, любви и ко врагам.

* * *

Пять и три четверти часа вечера. Видел, видел я, Господи, величайшую милость Твою на мне нынешний день во время соборной в Успенской церкви литургии (по Елисавете Петровне Калмыковой), когда Ты милостиво и державно избавил меня от обдержания чуждого духа, запнувшего меня лукавым помыслом при чтении Евангелия и сильно меня уязвившего и мучившего огнем и теснотою; только при произнесении слов: Благодать Господа нашего Иисуса Христа и Горе имеем сердца, когда Господь дал мне слезы умиления, я почувствовал отражение врага от души моей и облегчение и мир душевный. Причастился животворно, чудно обновился. Слава бессмертным Тайнам!

Когда я ем и пью много и приятно, особенно когда нарушаю пост, тогда я делаюсь раздражительнее и злее и похотливее. Вот какие вредные последствия невоздержания и чревоугодия! Напротив, никогда я не бываю так кроток и смирен, как когда я воздержен! Вот как необходимо воздержание! Сегодня во время обедни я был подвержен большому, тяжкому искушению зла и раздражительности потому, что вчера, в пятницу вечером я ел на ночь скоромный суп и яичницу, и еще вчера вечером чувствовал я отягощение и много гулял, чтобы улеглось все в животе. Сегодня вечером я чувствовал особенное раздражение и вырвал за волосы нищего за попрошайство частое (он молодой человек лет двадцати пяти); это оттого, что я был пресыщен на поминках.

То бережением камилавки (значит, пристрастием к ней), то кошельками в моих карманах с деньгами искушал и смущал меня лукавый во время молебна святому равноапостольному князю Владимиру (стоял и староста именинник), и я сбился при чтении Евангелия, не договорив некоторых слов (...яже не суть от двора сего, и тыя Ми подобает привести [Ин.10:16]). Я был умерщвлен в сердце и долго потом каялся и милости просил у Господа. Господь дал мир. Презирать деньги и всё цветное и прекраснотленное в мире сем, искать единого Господа, сокровища неистощимого, нетленного, вечного.

Яко сотвори Мне величие Сильный [Лк.1:49]: чрез Тебя, Владычице, и нас Господь возвеличил.

Ежедневно и почти непрестанно, если только не молюсь усердно, диавол делает лютые, хитрейшие, тончайшие, сильнейшие подкопы злых и мерзких страстей под сердце мое, смущает его, борет, бодет, палит, щемит, насилует, устрашает. Каждый день война. Что сказать о других людях? И они то же испытывают. Жалеть надо грешников и молиться за них усердно, ведь общая у всех природа.

Благодарю Господа, сподобившего меня совершить Божественную литургию и причаститься животворно, вожделенно пречистых и животворящих Таин. В начале литургии болезненное раздражение ветхого человека из-за того, что малы просфиры, но благодатию Божиею я презрел это обстоятельство, превозмогши ветхого человека и его алчность безумную; говорю ему: Господь – истинный хлеб мой, Он вседовлеющее благо, всенасыщающее, а не хлеб; ты пресыщен, говорю, ты страдаешь от пресыщения, безумный, а тебе всё мало. Презрев таким образом ветхого человека, или беса, в нем гнездящегося, я успокоился и служил литургию добре; на великом входе держал себя покойно, имена сказал все. Но после пресуществления при каждении огорчился на то, что много ладану, что дымом задымит камилавку новую, – о, безумие новое ветхого человека! Да надо презирать всё – и количество и качество пищи, и красивые одежды, а считать за великое, всем для себя единого Господа, единое бесконечное благо, – тогда только буду спокоен.

Я пошлю на землю голод, – не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних [Ам.8:11]. Этот ужасный голод ныне наступил: никто не читает слова Божия, все читают только житейское, делают житейское, помышляют о житейском, даже – увы! священники и увы! увы! и я между ними (хотя отчасти), ибо и я житейский человек! Даже во время литургии смущаюсь житейскими пристрастиями!

Вчера вечером, когда я шел от вечерни, отругал, окаянный, нищего, просившего у меня милостыни (а он раз и два промотал деньги, поданные на кафтан), назвал его прохвостом во гневе моем и другими именами. За это постигла меня скорбь и теснота, и я обратился к покаянию. Слава благоутробному Врачу души моей: Он принял мое покаяние, исцелил душу мою и дал ей мир. Потом я дома рассердился на жену: это меня уязвило, я покаялся – и исцелился. Слава правде и милости Твоей, Господи!

Удобнее солнцу не светить, нежели Матери Божией, Светлейшей солнца, не изливать лучей милости Своей на грешников кающихся и особенно на ходящих путем Христовых заповедей. И Она всегда изливала милость на христиан. Только да живем по-христиански, и мы не лишимся Ее милостей, только да просим усердно.

В честь и славу Владычицы. Когда я был тяжко болен, то однажды возложил я маленький образок Владычицы на болевшую жестоко голову, и вскоре стало моей голове лучше и всему телу. Да. Аминь. И святой образок великомученика целителя Пантелеймона тоже возлагал. Слава благодати Божией, действующей во святых преизобильно.

Вчера Господь мой, Сладчайший Иисус Христос, многократно спас меня за покаяние мое от теснот душевных, за грехи мои постигших меня, за жестокосердие, сребролюбие, скупость. А мне всё неймется, всё не исправляюсь, окаянный, закоренелый грешник.

* * *

Благодарю Господа и Спасителя моего, милостиво услышавшего молитву покаяния моего и помиловавшего меня, грубого и жестокосердого, ибо оживотворил Господь меня, умерщвленного грехом, и – о, сколь сладка была жизнь из мертвых, мир после смятения душевного, пространство после тесноты! (Это было во время утрени.)

Вечер. Десять часов. Благодарю многомилостивого Господа, избавившего меня от великой напасти, приключившейся мне сегодня вечером во время прогулки моей за городом, когда я хотел идти на кладбище служить панихиду на могилах матери и тестя с тещею; после того как я прошел довольно далеко дом Гвоздевой, к левому боку моему сильно прилила кровь и стала приступать к сердцу; стало больно, больно. Между тем ко мне подошла бедная вдова, прося у меня милостыни, мелких денег не было, я вернулся назад в намерении разменять рубль, но, подумав о ее бедности, дал ей рубль, врученный мне сегодня женой бессрочно отпускного матроса Александрой Ивановной; боль моя под грудью усилилась, и я скорее пошел домой; приливы сильной боли пугали меня, едва я дошел домой окольными путями, бродя по траве; испарина была сильнейшая – рубашка вся смокла, хоть выжимай в чашу воду. Пришедши домой, сейчас переменил белье, потом еще переменил рубашку; боль то прекращалась, то возвращалась; я выпил с расстановкой стакан воды, потом молока, затем мясного бульону. Боль стала утихать; затем выкурил сверх обычая сигару, дым как будто разбил кровь: она отлила, и я почувствовал себя свободно. Ранее сего хлебнул глоток деревянного масла из скляночки. Отчего это случилось? Думаю, во-первых, оттого, что после бани я заплетал в первый раз волосы на ночь, во-вторых, оттого, что с полчаса был в тесной комнате, в которой было много кожи, в-третьих, от питья кофе: он вреден для меня, особенно после бани, в-четвертых, от крайне сырой погоды и сильной [прели] на загородной дороге, которая крайне дурно подействовала на мои легкие, в-пятых, оттого, что я был тепло не в меру одет в жаркую пору и крайне сырую. Благодарю Господа, спасшего меня от беды, а может быть, и от смерти. Если бы я пошел за город дальше, мне бы сделалось дурно на дороге. Не для спасения ли моего послал Господь бедную женщину? И оправдалось, таким образом, слово Божие: милостыня от смерти избавляет и может очищать всякий грех [Тов.12:9].

При свете солнца мы видим ясно все предметы, особенно близ нас находящиеся, большие и малые, а в стекло увеличительное или приближающее предметы видим ясно и отдаленные предметы. Так святые угодники Божии и все святые Ангелы Божии, будучи всегда в Боге, вечном свете, в существе простейшем, и теснейшим образом с Ним соединившись, видят все наши нужды, все наши помышления, желания, чувствования, намерения, дела, слышат все наши слова, – поэтому, призывая паче всего Господа, будем с несомненною верою и усердием, в покаянии призывать Матерь Божию, святых Ангелов и святых угодников Божиих на помощь нашу в надежде скоро быть услышанными и будем свято жить, как свят Господь Бог, как святы они.

Знай себя, и довольно с тебя. (Слова покойного Голубинского.)

Крайне неосторожно и безрассудно, дерзко поступил я вчера, поев два раза вечером в шесть с половиной часов и в десять, чрез это мне приключился сильнейший зуд ночью (много ухи ел – не надо это, от черного хлеба с маслом); я не мог спать, чесался почти постоянно, а к тому и блудные помыслы одолевали сильно, как никогда. О я, грешник окаянный! О, чревоугодник, обжора... Однажды в день, редко – дважды есть! Пост соблюдать строго! Даруй, Господи! Помилуй, Господи, яко отчуждихся Твоего хотения и Твоея святыни! О, да распинаю нещадно свою сластолюбивую плоть со страстьми и похотьми! Да сраспинаюсь Христу Богу!

Как пред простыми, так и пред знатными, учеными, богатыми и влиятельными людьми я должен держать себя во время богослужения совершенно свободно, без раболепства и боязни, без стеснения, с полным самообладанием – того требует Бог, Церковь, сан мой, которого нет выше на всей земле, но главное, я не должен быть обладаем страстями плотскими: чревоугодием, сластолюбием, лицезрением и лицеприятием, суетностью и тщеславием, злобою и завистью.

Вчера служил всенощную в Успенской церкви, не служив дней пять, и по причине чревоугодия моего я был крайне дряхл духом и слаб в борьбе с противными силами, мертв духом, не мог высвободиться из когтей Велиара при произнесении молитвы: Христе, Свете истинный и первого отпуста. Что хотел, крайне хотел сказать спокойно, раздельно – того не сказал, на том враг и поймал, наведя на меня страх, робость, боязнь, затмение, бессилие сердца. О, если бы мне быть всегда свободным и ничем не быть связану, никаким суетным страхом! Господи! Господи! Господи! Даруй мне сию благодать!

От тли, Господи, мя возведи: от пристрастия к тленной пище и питью, к тленной одежде, к тленному злату и серебру, к тленному телу, к тленной земле, ко всем земным благам, к преходящим отличиям, ибо наивысшее и вечное мое отличие есть образ Божий, по коему я мудро сотворен, и звание христианина, чада Божия, члена Христова, храма Божия одушевленного: Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? [1Кор.3:16].

Чуткий к воплям сердца моего Господи, благодарю Тебя, яко нынешний день скоро услышал Ты вопль мой, когда я в покаянии о грехах моих, в скорби сердца взывал к Тебе, целуя страшный престол Твой в храме славы Твоей в утренний час (девятый); Ты из тесноты вывел меня в пространство. Благодарю Тебя, надежда моя, утешение мое!

Еще благодарю Тебя, что Ты даровал мне благодать совершить непреткновенно позднюю литургию в церкви Успения Матери Твоея Пречистыя и поборол борющия мя враги под мя, хотя я и недостоин того был; благодарю, что Ты даровал мне дерзновение и мир при великом входе и поминании имен царской фамилии, при произнесении заамвонной молитвы и отпуста, ибо Ты победил врагов моих, смущавших мя в это время. Слава Тебе! Но по крестном ходе я не смог по немощи духа и по насилию от врагов сказать всего отпуста, Услыши ны, Боже, Спасителю наш... Даруй мне благодать говорить всё, всё непреткновенно! Потреби коварства надо мною невидимых врагов, крадущих у меня слова Твои.

Святой великомученик Пантелеймон по образу Владыки своего Господа Иисуса Христа был ко всем милостив, по имени его было и житие его. Благочестивая государыня наша также подражает Господу и делам святого великомученика Пантелеймона, на всех, как мать, готовая изливать милость свою. Прошедшая кровопролитная война явила вполне милостивое и сострадательное сердце ее, когда приняла главное участие в бедствии раненых и больных воинов, сделавшись председательницей Общества Красного Креста и комитета по устройству судьбы детей павших на поле брани воинов и вдов их.

Братия! И от нас всех вседержавный Владыка царств и народов ничего так настоятельно не требует, как взаимной любви, помощи, милосердия. Но как различен милования образ и широка заповедь о милосердии, то каждый из нас должен избрать себе по силам и возможностям дела милосердия. Пастырь должен обращать и просвещать заблуждающих, учить неведущих и проч.; купец, ученый... начальник... судия... член общественного управления... воин... простолюдин... ремесленник... Ничто так не уподобляет Богу, как истинное милосердие... Милости хочу, а не жертвы... [Ос.6:6; Мф.12:7].

Утро. У Гречухиных вчера вечером закусил более надлежащего: каюсь, бессмысленно поступивший; каюсь пред Богом: согрешил разумом, не неведением, по злому обычаю. А спать не мог ночью от пресыщения вчера сном дневным и пищею с питьем.

Десять с половиной часов вечера. Благодарю Господа, даровавшего мне благодать попрать плотское, пагубное, сластолюбное мудрование мудрованием духовным, святым, животворным чрез противоположение сласти плотской, греховной – сладости духовной, святой, нетленной, Божественной, непреходящей.

Отец Павел, наш благочинный, настоятель, старец семидесяти лет, своими глупыми или, правильнее, дерзкими речами о вере Православной, ее уставах, законоположениях, обрядах с людьми светскими производит соблазн, хулу на веру. (Разговор с купцом Лебедевым.) Полковник, с коим говорил настоятель, человек маловерующий, и тот сказал после другим лицам, что если бы он был наедине с ним, то плюнул бы ему в лицо за его дерзкие речи о вере. (Какова похвала пастырям!)

Пред панихидой по Елисавете Петровне Калмыковой. Тот же настоятель дал заметить молодому Калмыкову, сыну ее, что к обедням сорокоуста можно и не ходить сыну, и не надо, без него отслужит, но сын был благоразумнее старика протоиерея и сказал: нет, батюшка, мы будем ходить к обедням и молиться за маму. Вот какое потворство лености к богомолью! Вот какая вера настоятеля в сорокоусты! Так он молодому священнику Петру (Клепачевскому) внушил вертеть службу Божию как попало и не ходить к утрени для приготовления к совершению литургии, а с постели идти прямо служить обедню. Но проклят человек творяй дело Господне с небрежением, говорит Господь [Иер.48:10]. Это проклятие и падет на голову настоятеля. Но вразуми, Господи, его и младого иерея, введенного в заблуждение чрез настоятеля.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать совершить непреткновенно, сердечно литургию раннюю в Успенской церкви в семь часов утра и причаститься животворно Святых Таин: я обновился совершенно.

Я величайший чревоугодник и, значит, идолопоклонник: всякий день наслаждаюсь до пресыщения, за то и ночью всё видятся наслаждения пищею и питьем, всё столы с разными брашнами и пирования. Горе мне, окаянному, от Бога отпадающему! Когда я буду презирать сласти и самую плоть сластолюбивую?

Вследствие вчерашнего чаепития у артиллерийского чиновника Василия Ивановича Петрова и пития вина, особенно же употребления сдобного пшеничного хлеба (ломтик или два), мне сегодня за обедней было много искушений: я был побежден от врага на великом входе по причине большого дыму от ладану (жалко было ленты Аннинской – о, безумие! о, пристрастие нелепое!) и потом при чтении заамвонной молитвы был в смущении на сторожа Прокопия, всё за кадило. Причастился, слава Богу, животворно. Слово Златоуста говорил на Матфея о хождении Господа по водам.

И начен утопати, возопи, глаголя: Господи, спаси мя [Мф.14:30]. И мы утопаем ежедневно в грехах; я утопаю, враг топит, грехи, страсти наши топят нас. О, как необходимо в покаянии взывать ко Господу: Господи, спаси нас, погибаем!

Двенадцать с половиной часов. Благодарю многомилостивого и благопослушливого Господа, троекратно избавившего меня от прилива злобы к сердцу (на настоятеля) во время царского молебна: искренно я покаялся, осудил себя нещадно, как безумие сделавшего внутренне, и Господь погасил геенский огонь в сердце, прекратил смятение и тесноту и даровал мир, свободу, прохладу, дерзновение. Во время молебна в Кудрявцевских флигелях на горе диавол смутил и смял меня в словах чрез дух пристрастия к ленте Владимирской (бронзовый крест) новой: жаль мне стало, что от дыму кадильного закоптится, – о, нелепость! о, безумие! Мне ли, священнику, и в мои ли лета гоняться за лентами, как малому ребенку? Это ли должно меня занимать? Не должен ли я это всё, то есть украшения различные, презирать как тленные, как убивающие душу и отлучающие от Бога, от благодати Его и порабощающие врагу бесплотному, имущему державу смерти [Евр.2:14]?

Во время царского молебна и к губернатору я имел нерасположенность (за сребролюбие, за большие взятки его по подрядам казенным). Сам больше всех грешу злобой своей. Мое ли дело входить в дела и жизнь властей и в разные дрязги? Не мое – да знаю себя, и довольно с меня.

Благодарю Господа за благодать дерзновенного и ревностного служения молебна у господина капитана Романа Р. Бойля.

Благодарю Господа за скорое избавление меня от прелести вражией, насильственно увлекавшей меня во время литургии ранней и умерщвлявшей меня, сердце мое. Благодарю Господа за служение литургии мирным сердцем, чистым и звучным голосом и за чудное оживотворение меня Святыми Тайнами.

Господи! Научи меня с благоговением и любовью к Тебе взирать на дела рук Твоих, особенно на матерь рода человеческого, вообще на женский пол, столь мудро, художественно, прекрасно, лепотно, благостно, целесообразно устроенный, и никогда не ниспускаться в чувственность и похотение, тем паче растление, ибо как женщина есть величественный и прекрасный храм Божий, а сей храм свят, так и мужчина есть величественный и лепотный храм одушевленный того же Господа и также свят. Научи меня свято вожделевать Тебя единого, святого, нетленного, блаженного, ибо Ты весь желание, весь сладость, блаженство и красота неизреченная и жизнь вечная; но чрез вожделение красоты плотской грех, или виновник греха, отчуждает от Твоей святыни и Твоего хотения, от Твоей воли и повергает в тление и мерзкую нечистоту, от которой Сам сохрани создание Твое.

Тридцать три года служила Богоматерь, как верная раба, воплощенному Богу Слову, ни в чем не нарушив Его Божественного хотения по благодати Его, и за то Она возвеличена превыше всякой твари небесной и земной, потому Она превзошла святостью, властью, силой, светлостью, мудростью, милосердием и любовью все силы небесные. Достойно есть яко воистину блажити Тя Богородицу, присноблаженную и пренепорочную и Матерь Бога нашего.

Служа литии по умершим родственникам и знакомым вчера на кладбище, я только на третьей литии исправился, а на первых двух не выговорил всех прошений по сердечному бессилию и раздвоению. Потому всякую плотяность презреть, всю тлю земную прекрасную, сладкую и славную. Не скрывайте себе сокровищ на земли, идеже червь и тля тлит, и идеже татие подкапывают и крадут... идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше [Мф.6:19–21].

Благодарю Господа, троекратно спасшего меня во время утрени от бури и тесноты прегрешений моих (огорчился на настоятеля, запершего предо мною южные двери алтарные); покаялся я в своей злой подозрительности, оставил на него гнев, приписал ему примирительные чувства вопреки клевете диавольской, сам возжелал мира, и умиротворил Господь мое сердце. Даждь мне, Господи, простоту и незлобие сердца.

Опять в чревоугодие, гортанобесие, сластолюбие я впал с раннего утра! Опять сосложение мысленное с нечистыми помыслами, опять воображение сладострастных образов, хотя и минутное! О, нечистота сердечная! О, плотяность! О, идолопоклонение! О, от Бога разлучение!

Благодарю Господа, не оставившего меня Своим спасением и помощью во время прогулки моей в Ораниенбауме и отсекшего грехи мои ножом благодати Святого Духа.

О, сколь прекрасен, дивно прекрасен, велик и силен Господь Иисус Христос и в видимой природе, в этой природе Ораниенбаума, в этих дивных лесах, пригорках, оврагах, озерах, лугах цветущих, в этом дивно прекрасном небе, в облаках, в солнце и во всей небесной красоте, в этом дивном благоухании растений, в этом тонком, легком, прохладном веянии ветра! Сколь Он прекрасен во всем видимом! Сколь Он прекрасен особенно в венце творений видимых, в человеке! И как же мы не уязвимся горячайшею любовью к своему велепотнейшему, всепрекраснейшему Создателю, нетленному, бессмертному, всемогущему, всеведущему, всеблагому, пречистому, пресвятому, премудрому, неизменному? Всё видимое хотя прекрасно, но тленно и увядаемо, всё преходит, изменяется, не пребывает вечно. А Бог и душа наша не имеют конца, как не имеет Господь и начала. От изменяющегося, непостоянного, преходящего да обратим взоры сердечные к неизменяемому, постоянному, вечному; от видимой красоты к невидимой, от тленной к нетленной.

Благодарю Господа, избавившего меня по молитве покаяния в начале ранней литургии от противления и неповиновения (сердечного) настоятелю и от смятения и тесноты и даровавшего мне благопокорливость. Противление же есть идолослужение, по Писанию [1Цар.15:23]; затем от лицеприятия и сластолюбия нравственного и наконец от огорчения на дьячка за поспешность в пении: я отпал от любви, покаялся в сем, смирился, просил у Бога любви и снисхождения к согрешающему не злонамерено, а по привычке, и Господь даровал мир и любовь. Причастился Святых Таин животворно, сладостно, премирно.

Благодарю Господа, спасшего меня от тесноты греха в то время, когда я, возвращаясь с выноса покойной рабы Божией Анны, зашел в новую Владимирскую церковь не освященную и, быв в тесноте и скорби, помолился внутренно Господу, спасающему души наши, – скоро посетило меня спасение Божие, и я получил мир и пространство. Слава близ сущему всегда Господу!

Вечер, десять часов. Согрешил пред Господом и пред человеками в том, что по грехам моим, по нетерпению и злобе смутился сам и смутил хор певчих, несогласно пропевших Слава в вышних Богу, рвением своим (а не ревностью), злобою моею, раздражением моим и выругал гневно в алтаре подрегента. Надо было стерпеть ошибку или кротко заметить после окончания всенощной. Прости, Господи, грехи мои тяжкие. Благодарю Тебя, что Ты примирил меня чудно с подрегентом сим по молитве моей и послал его ко мне с покорностью, и я от души простил его и сам просил у него прощения. Господи! Изгладь все последствия бывшего смятения, и да не помянется оно нигде, и да будет повсюду мир, да посрамится запинатель диавол.

Благодарю Господа, пред самою всенощною помиловавшего меня, когда я воззвал от всего сердца моего в покаянии о грехе жестокосердия и корыстолюбия, ибо пожалел я серебра, а не пожалел и презрел нищих некоторых, просивших у меня. Слава благому и благопременительному и человеколюбивому Богу нашему! После избавления от тесноты и скорби я мирным и пространным и теплым сердцем служил всенощную; были малые слезы умиления; Евангелие прочитал беспреткновенно. Благодарю Господа за возвышенные помыслы и высокую молитву о всех людях, да отымет Он от всех сердец прелесть греха, да просветит сердечные очи у всех к познанию гибельности и льстивости греха и к познанию сладости и спасительности добродетели, да просветит очи сердечные у всех светом разума святого Евангелия Своего, да исправит все сердца в любви Его.

Господи! Прости мне гнев на нищих, особенно на одного из них: он просил еще после подачи моей, и я сказал ему с гневом: ведь ты пропьешь! Помилуй, Господи: от любви Твоей и ближнего отпал я, окаянный, и постоянно отпадаю, несмысленный, пресыщенный всяким добром Твоим, неблагодарный и злонравный. Обвиняю и осуждаю сам себя от всего сердца моего в злом моем произволении. Прости, прости, многомилостиве, незлобиве, безгрешне Господи!

И сегодня с раннего утра я услышан, помилован и спасен Господом Богом моим, спасен от греха ропота и огорчения на Самого Господа за сильный зуд в теле, не дававший покою ночью, а зуд этот от порчи крови вследствие моего невоздержания, вследствие гнилого воздуха, навеваемого из города нашего и из Петербурга по восточному ветру. Я покаялся в нетерпении, чревоугодии, сластолюбии, невоздержании, искренно осудил себя, просил милости – и помилован, умиротворен, разрешен.

Сердясь на подрегента за вздорное пение, я угождал себе, своей плоти, любящей приятные звуки, как приятное кушанье, питье, красивую одежду и прочее. Везде плоть ставит мне сети погибели, даже в пении, и я верю ей, слепой человек, не сохранил из-за ней, из-за пристрастия к приятным, согласным звукам согласия, мира, кротости, незлобия, любви, а рассердился и рассвирепел.

Нерасположение и презрение мое (за его справедливое презрение ко мне) к владыке митрополиту происходит от диавола, от оскорбленного моего самолюбия и униженной гордости и потому в высшей степени несправедливо. Я должен быть сердечно расположен к нему во Христе и ради Христа.

* * *

Воскресение. Благодарю Господа, сподобившего меня совершить позднюю литургию в соборе при борьбе с противными силами, удручавшими меня и не дававшими мне свободы сердца и слова. Нервозность, голос дребезжащий. Причастился животворно. В первых помяни, Господи, Святейший Правительствующий Синод и господина Преосвященного митрополита Исидора пропустил от насилия и страха бесовского, от духа неприязни... Господи, вдохни в сердце мое любовь к архипастырю, хотя и гордому и неприступному и до ничтожества низводящему смиренных пастырей, от чего мы и духом падаем, себя не уважаем... Даруй нам и себя – ради Тебя, Началопастыря, уважать и достойно своего превысокого звания вести, а начального на земле пастыря вразуми, смягчи, ублажи, да благ будет к нам, прост, смирен, незлобив, благоприступен. Но грехи мои очисти, многомилостиве Господи, да дерзаю всегда пред всеми.

Благодарю Тебя, Господи, о содеянном Тобою во мне многократно в двух [часех] спасение от сластей, корысти и тщеславия. Покаялся искренно, осудил нещадно грех всем сердцем, всем помышлением и всею силою, возлюбил добродетель и Господа, виновника всякой добродетели, и Он помиловал меня, даровал мне мир и широту с легкостью сердца. Да не разделяю сердца моего между Богом и тварями, Ему единому должно всецело принадлежать сердце мое, вся любовь сердца моего. Слава предивному, всеоживляющему спасению Твоему! Вот сколько раз умерщвляет меня грех, и всякий раз Ты чрез покаяние оживотворяешь меня, мертвого прегрешениями, исцеляешь язвы души моей, обновляешь, обветшавающего от древней прелести греха. О, всеспасительное наше Сокровище, всежизненное Сокровище сердец наших! Превожделенная, нетленная Сладость сердец наших! Что ми есть на небеси? и от Тебе что восхотех на земли? Изчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего, и часть⁶¹ моя, Боже, вовек [Пс.72:25–26].

Земля, по повелению Божию, приносит для нас бесчисленные свои прозябения, а наша душа приносит ли Господу прозябения добродетелей (то есть плоды)? – прозябения, которые нам же послужат пищею, светом и славою в вечной жизни!

Мы, пастыри, пасем себя, служим чреву, гоняемся за корыстью и богатством, за отличиями и наградами, за украшениями себя, как кумиров или гробов подкрашенных, а не заботимся пасти ни своих душ, ни душ людей Божиих, искупленных Кровию Пречистою Владыки Христа Бога нашего, нерадим о их христианском просвещении, исправлении, не поощряем к добродетели, не вразумляем заблуждающих, не спасаем погибающих в пьянстве и разврате, не печемся о бедных, не милосердствуем о сиротах и вдовицах. Господи! Научи нас пасти стадо Твое, а не самих себя пасти пасением гибельным.

Мы любим засматриваться на искусственные, потешные, скороисчезающие огни, особенно разноцветные, и между тем не помышляем о свете вечном, невообразимо прекрасном, всерадостном, всежизненном, неприступном, в коем живет Господь Бог, забываем, что душа наша, созданная по образу Божию, в состоянии праведности есть свет духовный, прекраснейший всякого света вещественного, тончайший, животворнейший, происходящий от Бога: Вы были иногда тма, ныне же свет о Господе [Еф.5:8], – говорит святой апостол Павел о христианах. Итак, лучше будем стараться о том, чтобы души свои сделать светом о Господе чрез добродетели, христианам свойственные: кротость, смирение, незлобие, чистоту, целомудрие, верность, правду.

Благодарю всем сердцем Господа моего за превеликое спасение Его, явленное мне пред самой обедней, когда я искренним и глубоким покаянием каялся Ему в тяжком грехе моем: в озлоблении на нищего и в дерзновении на него рукою (за волосы подрал и толкнул в гневе). За гнев туне и неприязнь к нищему и презорство я ощутил великое в себе смятение, тесноту, скорбь, укоризну совести, адский огонь во внутренностях, и тяжело было мне очень; я шел в церковь и каялся, каялся, ходя в соборном садике, горячо каялся, разумно, всецело осуждая себя, всецело, всесторонне взвешивая грех свой, и Господь скоро помиловал меня, снял с меня вину мою, умиротворил душу, оросил небесною росою Духа Святого, распространил и водерзновил ее. Как мне стало после того легко! Я свободным сердцем служил литургию, причастился неосужденно Святых Таин. После литургии Господь спас меня от движения сластолюбия сердечного по воззрении ad virginem (на девицу).