Октябрь 1882 г.

Благодарственная восписую⁶¹ Господу Иисусу Христу за избавление от лютых, злобных стра­стей в начале всенощной в соборе по молитве покаяния и по припадании с верою и упованием к святому престо­лу; потом пред чтением акафиста Покрову Божией Матери, когда стояли среди церкви (в главном храме), затем во время молебна, после молебна у М. О. Бритнева.

Отца Василия Салтыкова с диаконом его встретил весьма пьяным 29 сентября вечером в семь часов. Да даст нам Господь познание грехов наших и слезу умиления с исправлением.

После ранней обедни (одиннадцать часов дня). Предаю памяти мои внутренние беды в день сей рано, пред утре­ней, во время нее и ранней обедни и после нее и чудеса милосердия во мне Господня: жало сладострастия томило, мучило меня, когда я шел в церковь Успенскую и когда пришел и начал службу, и я молился и каялся, призывая Господа всем сердцем до избавления меня от тины и рва страстей моих; при чтении вечерних молитв я почувство­вал облегчение, при пении стихир на «Господи, воззвах» еще больше облегчение, на стиховне еще более; при чте­нии молитв на шестопсалмии, особенно там началась борь­ба с врагами, я заботился, как бы мне Евангелие прочитать непреткновенно, и, когда время пришло читать, я на конце против всякого желания смутился, испугался дыха­ния диавольского и не мог дочитать его, после чего мне было убийственно досадно и больно, но я не отчаялся и опять стал молить Бога о помиловании и избавлении от врагов и помощи мне против них. Господь помог – я успо­коился и канон читал громко, отпуст сказал весь в ярости на врагов бесплотных; молитву Христе, Свете сказал почти всю непреткновенно. Причина бессилия сердца – вчерашнее лакомство у Бритнева после вечернего молеб­на, да и дома – щами и жареной и вареной картошкой. Обедню служил со многими слезами, одушевленно, искренно, заамвонную читал хорошо, кроме последних выражений, отпуст сказал громко весь. На молебне рас­строился из-за диакона Никона Петр., запинавшегося на поминовении имен о здравии; озлобление, мучение мое, ломание, преткновение при чтении Евангелия и молитв. На панихиде новое искушение из-за диакона, новое сму­щение, преткновение. И после всего этого при потреблении Святых Даров с молитвою покаяния совершенное избавление и оживотворение, упокоение. На молебне запинание у сторожа думского Иакова и у [...], покаяние мое, избавление благостью Христовой. Слава Богу!

Какой чудный, Божественный мир я вкусил вчера во время всенощной после благодарения моего, принесен­ного Господу за лето плодоносное, бесчисленных плодов исполненное по благости и щедротам и по державному, всемощному слову Господа, и за избавление меня от тьмы прегрешений! Это было при чтении кафизм и после величания Божией Матери посредине церкви соборне!

Суббота. Чрезвычайных сил и милостей сподобился я от Господа и в сей день во время утрени, ранней обедни в Думской церкви и пред молебнами и во время оных у капитана Толбухина Андрея Николаевича и лейтенанта Арсения Михайловича Данчича. После вче­рашнего хода со крестом и пития вина я был расслаблен духом и хладен, мертв, но во время утрени Господь за покаяние и припадание к святому престолу оживил меня, особенно чрез чтение канонов, от озлобления на чтеца избавлял; но во время ранней обедни я был по временам в величайшей опасности смутиться и упасть духом от натисков врагов бесплотных, и только усердное покая­ние и призывание с полной надеждой имени Господня избавляло меня от величайших опасностей и бурь сата­нинских, и благодать одолела злобу диавольскую; я при­частился Святых Таин животворно; заамвонную прочи­тал твердо, отпуст полно, Евангелие на молебне вполне.

У Толбухина пред молебном враги крайне смущали и парализовали меня, я отчаивался отслужить спокойно молебен, но усилил молитву, преклоняясь на колена, прося крепко Господа помочь мне, и Господь услышал меня, ободрил и оживил; молебен служил порядочно, но с пропусками в Евангелии и на водосвятной ектении многих прошений. Враг не оставлял меня в покое. У Данчича новое на меня нападение врагов невидимых, новая атака, новое надоедание. Я опять прибег к усилен­ной молитве до и во время молебна, и победа благодати была полная. Я служил свободным, торжествующим духом, без запинаний и пропусков.

В день Покрова Божией Матери во время поздней обедни я уловлен был ужасно от врагов бесплотных, этих духов злобы, при входе в церковь: шла старшая дочь [Цединова] Мария, лет четырнадцати или шестнадцати, мною крещенная и бывшая моя духовная дочь, а потом отпадшая от меня из-за отца, прежде ласковая и почтительная, а потом гордая и непочтительная; увидев меня, она не сделала мне привета и не кивнула головой. Я оби­делся и огорчился, но на этом-то чувстве и уловил меня демон злобный, убил душу мою, излив яд злобы в душу мою, поверг в тесноту, смятение, беду, а мне надо было говорить проповедь; придя в алтарь, я стал горячо каять­ся на коленах пред иконою (за престолом) Святой Троицы с великою верою и упованием, и Господь поми­ловал меня, окаянного, самолюбивого, гордого, злобного, нетерпеливого, непросвещенного, нерадивого и лениво­го к исправлению; так стало мне легко, мирно, просторно на сердце! И проповедь говорил весьма хорошо!

2 октября на крестинах у трактирщика [Каликова] Господь явил мне великую Свою милость и помощь: я совершйл Таинство непреткновенно, с чувством.

Воскресенье. После ранней обедни, мною совершенной (за отца Петра Клепачевского). Немощей моих бездна и силы Божией и милостей Божьих ко мне и во мне была бездна во время утрени и ранней обедни. С вечера неосторожно поел я баранины, от которой огрубело мое сердце и мой голос, даже сипота сделалась некоторая, и я очень несвободно, принужденно пел; враги жалили, расслабляли, охлаждали, умерщвляли сердце и душу. Но благодать Божия, испрашиваемая мною сильным и слезным покаянием, победила мои пре­грешения и козни демонские, и в конце концов я вышел победителем силою Христовою. Были обильные слезы за обедней, потопившие врагов мысленных; заамвонную читал медленно, громким голосом. Отпуст скрал и за то сильно, смертельно был уязвлен врагами невидимыми. Покаянием и верою возвратил благодать и милость Божию. Проповедь говорил весьма хорошо, громко и с чувством о духовной смерти и воскресении. Молебнов после обедни по домам не было.

В один час пополудни служил молебен у Кромидо. Пред временем служения и во время служения принес Господу сильное внутреннее покаяние в тяжком грехе моем в озлоблении на нищих мальчиков, просящих милостыню по несколько раз: я, озлобясь, порвал за ухо одного из них, а чрез то ловящий душу мою супостат диа­вол с яростью вошел в обновленное литургией сердце мое и влил смертоносный, мучительный яд свой, от кото­рого я с трудом избавился только во время молебна у Кромидо: Господь совершил во мне явное величайшее чудо – освободил сердце мое от демонского влияния и дал живот и мир, свободу, смелость, развязность, право­ту. Слава Господу, спасающему меня непрестанно.

* * *

Вечер. Удивил на мне Господь милость Свою во время служения молебна у офицера Алексея Мат. Федорова, даровав мне свободу от лютых нападе­ний демонских, мир, правоту и дерзновение сердца. Потом Господь ущедрил меня в здании Кудрявцевских флигелей на Песочной улице в квартире матроса Михаила Евфим. и Евдокии Агаф., избавив меня от злобы диавольской.

Вечером была у меня Надежда Семеновна, бывшая кронштадтская купчиха, намеревающаяся идти в мона­хини, и молилась со мною, поминать просила, три рубля на нищих оставила.

Благодарю Господа, избавившего меня по благоутробию Своему от злой агонии на настоятеля во время утрени и даровавшего благодать, кротость, мир, свободу и доброе, сердечное чтение канона утрени.

Сделал величайшую ошибку и грех, поев без нужды поутру, в девятом часу, молока пресного (два стакана) с черным хлебом в малом количестве и предавшись потом сну. После сна я, выйдя из дому на молебен в Красной улице, встретил нищего, нагнавшего меня и просившего дать на рубашку, будто бы украденную в бане; я дал ему с досады пинка в задницу, но этот поступок был для меня роковым, гибельным для души: меня поразила ужасная скорбь и теснота, я каялся долго, до молебна и после молебна, молебен служил нехорошо, холодно, парализовано, с запинками и остановками – сколько от пресы­щения и бывшего озлобления, столько и от пристрастия к драгоценному кресту. Потом я три четверти часа каял­ся, ходя в саду летнем, и там наконец получил помилование от Господа.

По утрам никогда ни есть, ни пить не дай, Боже! На крестинах Господь помог (за домом Кромидо в Песочной улице по канаве, в угольном складе).

Десять с половиной часов вечера. Приношу благодарение Господу Иисусу Христу, умилостивившемуся ко мне, когда я принес Ему многократное глубокое покаяние в жестокосердии моем и в злобе моей к нищим за частое попрошайство. Это жестокосердие и злоба оказа­ны были мною в девятом часу вечера у конюшенного двора, когда я шел на молебен в дом Зайцева к солдату матросу Семену и Марфе Михайловне, – и покаяние мое тут принес во время и после молебна; Господь совер­шенно помиловал меня после молебна уже. Слава Господу, а мне стыдение лица!

Осуждаю себя за скупость и жаление денег, а не людей бедных (бывает нередко), коим подаю часто невольно, с досадой и негодованием; осуждаю себя за боязнь оскудения, тогда как Господь тысячекратно пока­зал мне, что милостыня есть сеяние, сторично возвра­щающее посеянное. Осуждаю себя в тайном пожелании денег при исполнении треб некоторых, за которые день­ги идут лично мне, пожелании, парализующем душу и сердце и погашающем дух молитвенный и делающем душу хладною и бессильною, боримою лукавыми демонами. Осуждаю себя за жестокосердие, немилосердие ко многим бедным, толкание, пихание и швыряние (иногда) их от раздражения моего на частые их просьбы, на их леность и нерадение. Помилуй, Господи, прости, Господи, исправи, Господи!

Вторник. Благодарю Господа, избавившего меня от тесноты греховной во время утрени по тайной молитве покаяния и припадании к животворящему пре­столу; особенно благодарю Господа за служение литур­гии ранней (в Думской церкви) Коровниковых и за избавление от нападений на меня лютой похоти по поводу видения красивой девицы (дочь огородника Андрея умершего, с самого конца косы); едва победил огонь демонский после усиленного призывания имени Господня и при потреблении Святых Даров. Слава побе­де Христа! Обедню служил непреткновенно, хотя при сильной борьбе внутренней. Мне стыдение лица за сластолюбие!

Какой мир, какое здравие ощущаю после обедни и причащения Святых Таин и после победы над врагами спасения! Слава Богу!

Дом трудолюбия после Бога обязан своим бытием имени государя Александра II и неутомимой ревности и энергии членов Андреевского попечительства.

Славу и благодарение воссылаю Христу Богу за превеликую Его благодать и милость, удивленные во мне при совершении молебна в Доме трудолюбия у госпожи Корсаковой за покаяние и молитву мою пред молебном; вчера я много пил вина и чувствовал себя несколько нездоровым и как бы разбитым, бессильным и мертвым в сердце. Благодать укрепила и [водерзновила] меня. Благодарю Господа за чудеса Его силы и милости в квартире П. С. Бурачка пред молебном и во время молебна и после литии по родным умершим. Сначала прелесть от сосцов девических побеждена благодатью Господа за молитву покаяния, потом боязнь бесовская во время молитвы побеждена призыванием имени Господня; в конце концов преткновение на молитве из-за помысла о деньгах за требу и об угощении у Марковых, предсто­явшее мне вечером.

Среда. Четыре часа вечера, в церкви. Благодарю Господа, сейчас дивно, милостиво и скоро избавившего меня по молитве покаяния и по припада­нии к святому престолу от адской тесноты и смерти душевной.

Благодарю Господа, милостиво споспешествовавшего вечерней молитве моей при хождении по двору дома церковного и даровавшего мне умиление и очищение согрешений.

Благодарю Господа, оживившего меня во время утрени и усладившего чтением канонов святым апостолам и святителю Николаю и святым мученикам Сергию и Вакху, с ними же обычно и Божией Матери, препрославленной в роды родов.

Дивен Промысл Божий, благой и прещедрый: лишь я написал два письма с деньгами к бедным людям (по пять рублей), как мне приносят в дар материи на подрясник ценою более чем на десять рублей от малосостоятельной, но благочестивой и преданной мне по Боге женщине Любови Назаровны. Не хотел принимать, но, боясь оскорбить усердие, принял с благодарностью ко Господу. Слава о всем Богу!

Сегодня утром поел из алчности мяса с булкой и почувствовал в себе лишнее обременение и загрубение духа. Вперед не есть утром подобно малым детям. (Ходил на стенку для променажа, потом спал часа два.)

Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас [Мф.11:28]. Господи! Вдохни слово рабу Твоему ради славы имени Твоего в пользу и назидание людей Твоих!

Так вещает небесная, воплощенная, Ипостасная Любовь ко всем сынам и дщерям человеческим, утруж­денным грехами, борениями, лишениями, невзгодами, болезнями, скорбями, бедами, бурями душевными и обре­мененным беззакониями: Придите ко Мне... и Я успокою вас. И кто из верующих, искренно кающихся и всем серд­цем преданных Господу Иисусу Христу, не ощущал и не ощущает в душе, дручимой ежедневно грехами и искуше­ниями или скорбями и лишениями, сладкого упокоения в душе, подобно тому как дитя покоится на руках матери? И не Отческий ли это глас призывает к Себе всех чад Своих, удалившихся от Него своеволием и грехами и бед­ствующих вдали от Него, лишенных главного и лучшего блага души – покоя душевного? Так, это глас нежнейше­го Творца, Отца и Спасителя нашего призывает к Себе всех чад Адамовых, чтобы навеки упокоить и облаженствовать их. Придите ко Мне все труждающиеся и обре­мененные, и Я успокою вас. Но, так как покоя душевного, или вечного в Боге и временного на земле упокоения в Боге мы должны достигать посредством исполнения неуклонного каждым из нас заповедей Божиих и законов гражданских или прямых обязанностей общежития и, значит, чрез напряженную деятельность сил душевных и телесных, каждый в своей известной мере, то труд духов­ный и телесный составляет непременный долг всякого, и каждого усердно и праведно трудящегося в этой жизни ожидает награда вечного покоя от Господа, праведного Судии и Мздовоздаятеля дел наших. Само Царство Небесное, вечное, непоколебимое, называется у Апостола покоем (Евр.гл.IV[стих 1]). Таким образом, Господь при­зывает к Себе и обещает покой Свой небесный, вечный, всеблаженный людям всякого звания, пола и возраста. Призывает к Себе и царей земных, подъемлющих на раменах своих тяжкое бремя государственного управле­ния, и вельмож, облегчающих ему неудобоносимое иго правления народом, и духовных пастырей народа, и под­вижников пустынных, умерщвляющих страсти, и чинов государственного синклита, всех военачальников и вои­нов, начальствующих в разных государственных учреж­дениях, ученое сословие, учащееся юношество, всех право куплю делающих, всех граждан города и водворен­ных в нем от времени и до времени, или пришельцев, и всех поселян, трудящихся честно и трезвенно. Ко всем вещает Творец и Спаситель наш: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. И государство в совокупности с Церковью так устроено от времен вековых, что в нем, как в живом органическом огромном теле, есть место всякому таланту, всякой деятельности – и обширной и малой, и высокой и низкой, хотя в существе не унизительной, и духовной и материальной; как бесконечно велики и разнообразны нужды людей, составляющих государство и Церковь или общества вели­кие и малые, так разнообразны и служения и труды для общего или частного блага. И на всяком месте честно и добросовестно трудящийся гражданин или сын Церкви в награду от Бога получает еще здесь довольство собою и спокойствие совести, не говоря уже об уважении к нему со стороны прочих членов общества или Церкви. Ибо тру­долюбивый и ревностный к благу общему или частному пользуется общим уважением знающих его. И напротив, человек ленивый и праздный и сам в себе непокоен, и сам себе в тягость, будучи обличаем своею собственной совестью, и бывает в презрении у людей, как бесполез­ный член общества. Но есть в некоторых обществах и городах (в числе коих и наш) люди, которым и при жела­нии трудиться не к чему приложить рук или по причине крайнего наплыва постороннего рабочего люда, как в нашем городе почти всегда бывает, или по неимению сколько-либо приличной одежды и обуви, или по малосилию, или по малонадежности или неблагонадежности. Вот для таких-то людей, называемых мещанами города Кронштадта, приписанных к нему в пятидесятых годах во множестве несоразмерном и влачащих нищенскую, ски­тальческую жизнь, весьма часто не имеющих, к чему при­ложить свои силы и свой труд, особенно осенью и зимой, Кронштадтский приход, попечительство с помощью Божией, при покровительстве и содействии высочайшей власти, при доброхотстве подаяний лиц всякого сословия, устроило и учредило в Кронштадте Дом трудолюбия для постоянного труда бедных, неимущих мещан, для воспи­тания бедных детей, для облегчения бедных матерей чрез принятие детей их в дневное пристанище, для духовного образовании народа в праздничные дни [...] посредством назидательных и общеполезных чтений, для безмездной практики врачей относительно больных бедных. Этот дом устроен в память покойного государя императора Александра II, поистине называемого народолюбивым. Дивно устройство этого дома по милости Божией. Начатый постройкою весной прошлого года и доведен­ный вчерне до конца, он осенью сгорел от неизвестной причины, как и деревянный дом попечительства вместе с ним. Прискорбно, больно видеть в пламени эти человеко­любивые учреждения. Но учредители, поскорбев, возло­жили упование на Бога и с удвоенной и утроенной энер­гией принялись снова за дело. Справедливо уповая, что народ русский, столько любивший покойного государя, не откажется ради дорогого для России имени императо­ра Александра II принести свои лепты на сооружение ему достойного человеколюбивого памятника, члены попечительства отправились в обе столицы с предложениями разным лицам всякого звания и состояния, вероисповеда­ния о пожертвовании, и Бог отверз сердца добрых, сочув­ствующих человеколюбивому делу людей; жертвы стали поступать отовсюду, и в конце концов попечительство стало в силах восстановить разрушенное пожаром здание и привести его к счастливому и прекрасному концу.

На ваших глазах стоит достойный имени покойного императора Александра II памятник, вполне соответствующий своему назначению. Нынешний день назна­чен для освящения его посредством торжественной молитвы и окропления его святой водой во всех его частях. Остается, призвав на него благословение Божие, пожелать членам попечительства и всему кронштадтско­му обществу дружное действие в обеспечении нищих города Кронштадта настоящим трудом, чтобы не сидели они праздно и, имея постоянную работу, имели вместе постоянно и трудовой кусок хлеба, не имели поползно­вения к попрошайству и пьянству и были полезными гражданами. Вы увидите прекрасный образ Спасителя на фасаде здания, с простертыми объятиями к изобра­женным на той же иконе людям и со словами над обра­зом: Придите ко Мне все труждающиеся и обременен­ные, и Я успокою вас. Это будет всегдашим напоминани­ем и трудящимся в этом здании, и всем приходящим и взирающим на этот образ и прочитывающим его надпи­сание – напоминанием о непременной обязанности каждого из нас трудиться на пользу общества и на свою душевную и телесную пользу в надежде на вечное упо­коение за временные полезные и добрые труды в Боге. Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас.

По причине сластолюбия и чревоугодия моего сегодня утром произошла со мною величайшая, гибельная брань бесовская: сначала в храме святого апо­стола Андрея Первозванного во время утрени при чтении канона (относительно отца Александра, чередного, тай­ное приражение злобы, едва побежденное тайной молит­вой покаяния); потом в Успенской церкви, куда меня вызвал сторож Архип оторопелый; прихожу туда – Филиппа Степанова, заказчика, нет, диакона Владимира нет. Делаю входное, кланяюсь – на поклон не отвечает его жена и жена Николая Сидорова; потом слышу по кашлю, что пришел Ф. Степанов, выхожу из алтаря, кла­няюсь – он сидит, не отвечает; начинаю говорить – выражает неудовольствие за поздний приход мой и что я служу, а не отец Петр Клепачевский; я дал ответ, вхожу в алтарь, облачаюсь, спрашиваю: «Где отец диакон?» – говорят: ушел. Я сказал: «Без диакона не буду служить»; тогда Филипп Степанов пошел поспешно за диаконом, который и пришел; я говорю: «Для чего меня не подо­ждали?» Ответ: «Целых полчаса ждали и ушли». Я гово­рю: – «Вы сговорились – против меня с Филиппом Степановым? Хотели скандал устроить?» – а он: «Если так вы говорите, то я не хочу служить, я нервный чело­век»; положил стихарь и орарь, взял ряску и шапку и пошел. Из всего видно их недоброжелательство ко мне, ненависть, нетерпеливость, желание унизить, осрамить, уничижить, показать меня в самом непривлекательном виде. Надо было видеть Филиппа Степанова и диакона Владимира Полетаева, чтобы убедиться в этом. Укроти, Господи, сердца наши! Укроти, умягчи, умили сердца их, Сердцеведче и Спасителю: сердце диакона Владимира, духовного сына моего Филиппа, Екатерины, Александры, Екатерины, озлобленных против меня, соделай их и меня агнцами кроткими и незлобивыми, ибо возможно всё в Твоей неисповедимой благости. Буди! Аминь. В диаконе Полетаеве видно было явное желание уклониться от службы со мною: по гордости он не хотел ждать моего прихода, своенравный, гордый, надменный, самочинный диакон; да уврачует его и меня Господь Вседержитель. После соблазна и смущения тяж­кого в Успенской церкви я, возмущенный и оскорблен­ный до глубины души, отправился в собор и там, стоя у святого престола (у Покрова) и затем у другого святого престола (Андреевского) и у третьего (Петра и Павла), долго в покаянии боролся со злобой дьявольской, доколе благость Божия не победила ее и моих согрешений и, может быть, согрешений братии моей, тоже бывших в искушении от врага-борителя, борющего род человече­ский. Господи! Не осуди нас за бывшую молву⁶² и волне­ние, но помилуй нас, щедрый и милостивый, ибо по неве­дению явился я поздно в храм честного Успения Богоневесты и удержанный славословием и молитвой общественной, хотя и недостойными устами и сердцем принесенною. Прости им, ибо не знают, что делают [Лк.23:34]. Благопремени меня, Господи!

Я, я, я виноват, Господи, не другой кто из обвиняемых мною в великом смущении, бывшем сегодня в храме Успения Пречистой Матери Твоея поутру, и себя одного виню во всем, яко сам допустил действовать в себе злобе диавольской и смятению чрез лакомство и безмерное чревоугодие мое, овладевшие мною, потопившие мою треокаянную душу. Помилуй убо меня, Творче и Владыко и Спасителю мой, за безмерную Твою благость, и помилуй всех огорченных мною, и претвори бывшее и, может быть, сущее в нас зло во благость, и смятение в тишину приведи ради имени Твоего. Аминь. Девять с половиной часов вечера. 8 октября. После гимназии.

Благодарю Господа, избавившего меня в первом клас­се гимназии от скверного, мерзкого, непотребного дыха­ния дьявольского в сердце моем по молитве моей.

Одиннадцать часов ночи. Сейчас Господь совершил во мне чудо Своего безмерного милосердия, избавив меня по молитве покаяния и искреннего самоосуждения от диавольской тесноты злобы в правой стороне под­брюшья. Милость Божия меня посетила тотчас, как я признал себя искренно виновником всего смущения, происшедшего сегодня в Успенской церкви во мне, в диа­коне Владимире, в Филиппе Степанове с его домашними, ибо я произвел, хотя ненамеренно, ту путаницу и замед­ление, из-за которых произошел гнев, ненависть и злоба на меня Филиппа Степанова и особенно диакона Полетаева. Я не разузнал, во сколько часов будет в Думской церкви ранняя обедня Ф. Степанова и в котором – Неустроева, мне не надо было переменяться с отцом Петром Клепачевским и служить за него раннюю. Итак, сила в том, что я признал себя одного виновным в буре душ и оставил совершенно претензию и озлобление на диакона Полетаева и на Филиппа Степанова. Впредь да не озлобляюсь и не огорчаюсь ни на кого и злобою злобы не мечтаю уничтожить, но только любовью, и Бог любви и мира будет с тобою и с ближними. Буди.

* * *

Благодарю Господа, даровавшего мне бла­годать непреткновенно совершить молебен во флигеле деревянном дома Хромова в пять часов вечера.

Благодарю Господа, избавившего меня многократно от козней вражеских, от ядовитых стрел его во время утрени, избавившего меня от тесноты и скорби после припадания в покаянии к святому престолу. (Дьячок не приветствовал; диакон, потом пришедший, тоже; я огорчился.)

Мы в сильном, густом дыму много дней, точно в пожа­ре кругом, едва свет видим и дышим.

За Сергеева попросить полковника Андрея Ал. Петрова.

К Туркину крестить в воскресение, 10 октября, в пять часов.

Идя в гимназию, я увидел гонящегося за мною нище­го, лет двадцати семи парня (после многих ранее виден­ных и награжденных), и крайне огорчился на него; чтобы отделаться от него, я подозвал его к себе и дал ему пять копеек, а когда он стал припрашивать, я рассердил­ся на него и в сердцах дал ему пинка под задницу. Но после этого я стал мучиться совестью, подвергся тес­ноте и скорби и всю оставшуюся дорогу каялся Господу в своей гордости, злобе, ненависти, зависти, алчности, самолюбии, корыстолюбии, строптивости, дерзости, нетерпении, неуважении к достоинству человека как образа Божия и члена Христова, чада Божия, члена Церкви; скорбь и теснота продолжались; я пришел в гим­назию в швейцарскую, или шинельную, там теснота во мне продолжалась, я всё молился в покаянии усиленном, наконец при подъеме на последнюю лестницу Господь разрешил узы адовы, и я стал мирен, свободен, дерзновенен, смел, весел. Слава Господу!

На пути из гимназии домой, когда теснота из-за новых нищих и из-за моей скупости опять постигла меня, я снова в покаянии призвал Господа, и Он милостиво поми­ловал меня, даровав мир. Дома многократно Господь спа­сал меня вечером, особенно после того, как Полетаев диа­кон в [...] написал, что он донес на меня благочинному о случае, бывшем в Успенской церкви; я пошел в сад молиться и каяться и там получил величайшую милость и чудное оживотворение дважды. Слава Богу!

Я, окаянный, порабощен чувственности, плоти и крови, а следовательно, тлению и суете, а не Богу работаю, не для духа и нетления живу и тружусь, а потому по справедливости подвергаюсь сильным искушениям, борениям, уязвлениям, ранам духовным и бичеваниям тела от врагов бесплотных. Замечаю, что [чем] с большей алчностью я поем, тем сильнейшему впоследствии подвергаюсь искушению и страшному нападению от бесплотных врагов. Так случилось вчера. Я с алчностью поел мяса и щей, а мясо крайне загрубляет сердце и развива­ет плотские вожделения, малодушие, даже злобу; и вот вечером по прочтении записки мирного свойства от отца Полетаева я совершенно расстроился и пошел в сад молиться и умилостивлять Господа, чтобы уврачевать себя; долгая и страшная была борьба с противными сила­ми, наконец Господь уврачевал, успокоил, утешил (я прочитал молитвы вечерние и правило ко причащению). Но у Шляпниковой пред молебном, во время и после молебна беда мне опять: злоба диавольская одолевала меня совсем; я не знал, что делать; большое собрание женского пола раздражало меня, я на всех был зол, хотя Господь удержал от грубого выражения ее. Потом прогу­лялся и помолился, покаялся по дороге – милостью Божиею избавился, хотя не совсем, от острых искуше­ний. Пришел, прочитал молитвы в квартире Шляпниковой: Господи щедрый и милостивый, долготерпеливе и многомилостиве... Господи Боже наш, помя­ни нас, грешных... Господи, Господи, пречистою Твоею дланию содержай всяческая...⁶³ – и Господь исцелил, особенно потом за чаем и вином. Нервы крайне расстроены. Нападения врага были так сильны, что и молитва не действовала, так он овладел душой моей. Так было и в Успенской церкви у меня с Филиппом Степановым.

Имя Святой Троицы да живет у тебя в уме и в сердце и да прославляется всем течением жизни твоей; всего себя во всех силах посвяти Святой Троице, по образу Которой ты сотворен, а с Нею и Божией Матери; всего себя посвящаю святыне и правде, любви, кротости, сми­рению, терпению, милосердию.

* * *

После ранней обедни. Благодарю Господа за неизмеримо великие и многочисленные милости Его ко мне, явленные во время утрени воскресной, во время ранней обедни и после обедни. Сколько было разжженных стрел вражиих, вонзенных в бедную мою душу и смертельно мучивших ее! Сколько язв! Сколько смуще­ния в душе! Сколько смертей! Но от всех этих бед вели­ких и тяжких избавил меня Господь по молитве тайной покаяния! Таким образом Господь избавил меня от смерто­носных жал змииных после отпуста на утрене пред молитвой Христе, Свете истинный... и по окончании первого часа, на часе третьем, потом после проскомидии в начале обедни (я умерщвлен был врагом при чтении проскомидийных стихов и молитв); при чтении Царю Небесный... Слава в вышних Богу... – Господь разрушил смерть, даровав живот и мир. Потом после великого входа (Иже Херувимы... читал смутно, скоро, скрадчиво), затем пред и во время совершения Таинства и после совершения и пред самым причащением (жаль было золотых поручей – якобы трутся, дерутся); едва превоз­мог блазнение и смерть сердца. Причастился скоро и опрятал святой дискос по причине скорого пения; заамвонную молитву от того же пристрастия к поручам читал смутно, парализованно, недоконченно, отпуст тоже; но по принесении покаяния Господу Он оживил меня. После панихиды и после покаяния Господь также оживотворил меня, умерщвленного.

Слава Господу! А враги бесплотные и надежды лиша­ли на милость Божию. Благодарю Господа, устроившего мир между мною и диаконом Владимиром и духовным сыном Филиппом Степановым; Сам Бог послал его мне навстречу и расположил ко мне сердце его. Слава Богу!

* * *

Пред временем говорения слов по поводу освящения Дома трудолюбия я тяжко искусился от диавола по поводу прихода и ухода без привета мне дьячка Каменоградского; меня взяло озлобление тайное против воли моей, и я немедленно постарался от него избавиться молитвой покаяния чрез усердное припадание к пре­столу благодати; довольно долго я мучился и ломался, не терпя страшного, убийственного жала змиина; сердце мое огрубело более от того, что я выпил против воли дома две чашки кофе со сливками по настоянию жены и по своей алчности; наконец Господь умилосердился и послал мне руку помощи Своей всесильной, я избавился и исцелился, успокоился и покойно говорил слова.

Враг бесплотный постоянно усиливается преобразо­вать меня по образу своему, и только милость и сила Господня не допускают его сделать из меня, что хочет, но часто ужасно он пакостит во мне и делает меня орудием своей злобы, своей мерзости, своего лукавства, своей суетности, сладострастия и смерти. О, сколь нужен и сладок, милостив тогда мне бывает Христос Господь, един сильный и сокрушающий рог врагов моих, силу зла их во мне!

Праздники все вообще подъемлют дух христианина от земли к небу (по крайней мере, они имеют эту цель) и к Богу.

Благодарю Господа за всю утреню, что сподобил меня совершить молитвы покаянные, благо­дарственные и хвалебные во славу Его, Божией Матери, святых Ангелов, мучеников, апостола Филиппа и святого Феофана Никейского, творца канонов, и усладить душу мою и верных Своих.

* * *

Десять с половиной часов утра. После молебна у господина Хржановского (Сильв. Марты­новича и Варвары Константиновны). Как удачно дей­ствует враг на мое сердце и убивает его кознями своими и мечтаниями после чревоугодия. Я поел с удовольстви­ем поутру черного хлеба с прекрасным сливочным мас­лом и булки с маслом же, хотя потребности в пище и не было, и вот сердце мое оплотянело, совершенно ослабе­ло для молитвы, и враг низложил меня, как муху, убил, сделал пищею себе, как паук. Доколе же еще я буду лакомиться и есть-пить по утрам без всякой потребности, во вред душе своей? Еще напомню себе слова Апостола: хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими [Евр.13:9]. Какая тщета, какой вред от чревоугодия! Никакой поль­зы не получали, сказано, преданные ему.

Сколько потеряно времени чрез чревоугодие для Бога, для спасения души своей, для пользы ближних! А сколько вреда! Душа умирает у чревоугодника, омрачается, гру­беет, делается бессильной для добродетелей, самолюби­вой, нетерпеливой, ленивой, нерадивой, злой, завистли­вой, недоброжелательной, злорадной, вспыльчивой и раздражительной, неспособной к самоотверженной любви, жестокосердной, грубой, суровой и строптивой, блудной, лживой, боязливой и трусливой, отчаянной, подозрительной, раздражительной. Даруй мне, Господи, благодать ничего не есть, не пить по утрам и вообще не иметь алчности и пристрастия к пище и питью и ни к чему земному: ни к нарядной одежде, ни к отличиям, ни к деньгам, ни к какой утвари. Какую силу духовную имел бы я против страстей и врагов бесплотных благодатью Божией, если бы я был всегда воздержан и чаще молил­ся? Из опытов знаю, что большую силу.

Программу Закона Божия для начального училища в попечительстве составить и напечатать в «Вестнике».

Вечер. Всем сердцем благодарю и пою Господа, сотворившего со мною великую милость избавлением меня от лютой скорби, постигшей меня за жестокосердие и гнев к нищим. Это было дважды, то есть грех мой с наказани­ем, скорбью и избавление от греха и наказания: раз – дома по приходе из гимназии и после усердного покая­ния и припадания ко Господу в моей молельне, во-вто­рых – в церкви пред вечерней и во время нее.

Благодарю Господа за чудеса милости во мне вчерашний день с утра и до вечера, во время утрени и обедни, в начале которой я был мертв духом по коварст­ву диавольскому (служил с диаконом Владимиром Полетаевым и дьячком Каменоградским) и по чревоуго­дию с вечера; против желания моего обедня шла очень спешно, и я едва мог собраться с духом (обедня для петербургской женщины Натальи, которой сын беспут­ный). Причастился Святых Таин по бесконечно превос­ходящему грехи всего мира милосердию Божию животворно. Заамвонную молитву читал с упованием и дерзновением, громко и плавно и отпуст сказал довольно обстоятельно. Молебен служил без евангельского чте­ния. Был в школе попечительства. На панихиде у [...] утром и вечером с трудом духовным молился; на отпу­стах диавольское малодушие, боязнь, преткновение и уязвление. После панихиды покаяние и сокрушение тай­ное пред Богом, помилование от Бога животворное, радостное. На крестинах на болоте в доме Неустроевых умерщвление от сатаны ради стяжательности моей – ради платка крестильного; трудное говорение, борьба, теснота смертельная, побеждение благодатью греха и новое падение и опять восстание и оживление. Сколько во мне суетности!

В состав науки о богослужении должны входить вечерние и утренние молитвы с толкованиями, ибо в обителях, да и в мирских церквах они совершаются нередко вместе с суточным богослужением.

Получил изволение 14 октября от членов попечительства, что в кассе его скоро окажется дефицит сумм попечительских. Нерадостное известие. К Тебе, Господи, Творче и Промыслителю небеси и земли, к Твоим неис­черпанным щедротам с упованием прибегаю с пламенною мольбою: из неистощимых и вечных Твоих сокро­вищ ниспосли нам богатые Твои щедроты на поддержа­ние и развитие благих дел, предпринятых во славу Твою церковноприходским попечительством, и не допусти нам остаться в стыде недостатков и бедности и насмеяний от людей, которые и сами не хотят нищим и бедным помогать, и над помогающими посмеиваются, и много и злобно возрадуются, когда узнают о нашей скудости. Пресвятая, всеблагая и всеблагословенная Владычице тварей небесных и земных, молитвами Твоими всесильными и державою Твоею и щедротами Твоими не остави нас – на Тебя бо надеемся. Аминь.

Пятница. Благодарю Господа за безмер­ную милость благопослушества, скоропослушества, благоуветливости и милосердия ко мне, страстному, в сей день: раз в женской гимназии пред посещением мною вместе с женою [директора], в другой – в мужской гим­назии пред посещением директора Яниша, в третий – пред посещением учителя Титкова, в четвертый – у дум­ского сторожа Андрея Иван., после вечерни пред дачей молитвы родильнице [...] (собрание некоторых сестер духовных), в-пятых, – у кожевника Захара Ивановича Сидорова по приходе к нему и особенно по приходе Ковригиной Параскевы Ивановны – всякий раз по молитве тайного покаяния.

В науке о богослужении в главе «Предварительная часть» надо непременно сказать о необходимости уча­стия в молитве всего существа нашего, особенно ума, сердца и воли.

Какие внутренние свойства богослужения нашей Святой Православной Церкви? Божественность, свя­тость, истина и правда, премудрость, жизненность, сер­дечность, умиротворение и сладость духовная, неотрази­мое действие на сердце (если оно совершается в порядке и по чину священно- и церковнослужителями благоче­стивыми и благоговейными), умилительность – словом, всякая Божественная благодать.

Какие свойства греха, против которого мы должны бороться всю жизнь, рано и поздно, днем и ночью? – Ложь, прелесть, нечистота и мерзость, смятение, наглость, насилие, настойчивость, срамота, умерщвле­ние души, осквернение, охлаждение, унылость, бессилие для добра, ожесточение или окаменение сердца, про­тивление всякому добру, презрительность ко всему свя­тому, хула, отвращение от божественного, сильная наклонность ко всему мирскому, к развлечениям и удо­вольствиям, к суетности, к обогащению, пресыщению и пьянству и ко всякому греху. Это служение диаволу. Диавол устрояет и себе служение в блудилищах, театрах, питейных заведениях, цирках, сборищах мирских безнравственных, в поставлении картин и статуй, заклейменных бесстыдством.

Суббота. После ранней обедни. В величай­шей душевной беде я был сегодня во время и особенно после ранней обедни пред причащением Святых Таин женщин Параскевы Ковригиной и Марии Алекс. Враги страшно теснили меня озлоблением на Параскеву Ковригину, и только благодатью и безмерной милостию Христовой я победил злобу и причастием Святых Таин исцелился от яда злобы, крайне мучившей меня. У Маркова Якова Калин, служил молебен пред святыми мощами из Патриархии Константинопольской с чув­ством, непреткновенно; но после завтрака у Марковых и лакомства икрой, и маслом, и чаем сладким, и вином сердце расслабело, задурило, замутилось, забоялось, и у Ворониной молебен служил дурно, смутно, боязливо, претыкательно, с внутренним срамлением.

Вечер. После вечерни. Благодарю Господа за чудо милосердия, совершенное благостию и силою Его в храме после вечерни, и особенно за преглавное чудо милости пред молебном и во время молебна при святых мощах из Патриархии Константинопольской в квартире Параскевы Ивановны Олейниковой, за непреткновен­ное служение и за избавление от диавольской злобы сердца моего и умирение его.

Десять часов вечера. После молитвы при прогулке на свежем воздухе. Сейчас Господь многомилостивый, всеправедный и грозный, благопослушливый и благоуветливый к искренно кающимся, сотворил со мною великую милость, послушав слезную молитву мою покаянную и даровав мне прощение злобы моей, гордости и презорства к нищему, просившему на сапоги денег, и утешил меня, распространил сердце мое, умирил, успокоил.

После Евангелия, недочитанного во время всенощной, после отпуста и после Христе, Свете истинный... Господь помиловал, даровав избавление от его [диавольских] пакостей.

Нынешнее состояние наше на земле есть состояние странствования, жилища наши – как бы шатры (кущи, палатки) страннические, как и храмы наши, большие или меньшие, освященные во славу Божию, – шатры. Таковы были у евреев в пустыне Аравийской шатры, или становища, со скиниею свидения⁶⁴ посредине. Эту мысль именно должны внушать нам наши жилища и самое селе­ние Вышнего на земле – дом Божий, или храм, то есть мысль, что мы здесь странники, странствующие к небесному вечному отечеству. И как евреи ели небесный хлеб в пустыне и пили чудесную воду из камня, так и мы вкушаем истинный Небесный Хлеб – Тело Христово и пьем чудесное Питие – Кровь Христову. Странники не связываются житейскими заботами на пути, но налегке поспешают к отечеству – и мы не должны связываться житейскими заботами, похотями и сластями, [должны] ни к чему не иметь пристрастия. И как тогда ядовитые змеи угрызали похотливых и ропотливых, непокорных евреев, так и ныне язвят нас невидимые змеи; тогда было врачевство – взирание на изображение медного змия [Чис.21:4–9], теперь врачевство – взирание на распятого на Кресте Господа Иисуса Христа (о, правда вечная!).

Нынешнее наше состояние на земле есть состояние чаяния, ожидания в исправлении и делании добрых дел второго страшного пришествия Христова, всемирного Суда, окончательного решения участи всего рода чело­веческого на веки бесконечные, кончины мира посред­ством огня, состояние подвига в борьбе с грехами, скор­бями, болезнями, искушениями различными, и земля есть место борьбы до пролития пота и крови.

Премудрость, прости. Премудростию называется Ипостасная, вечная Премудрость, создавшая вселенную, – Сын Божий; премудростию называется всё чудное про­мышление Его о спасении рода человеческого, Его воплощение, житие на земле, Его учение, чудеса, страда­ния, смерть и погребение, воскресение и вознесение и второе пришествие.

Во время воскресной всенощной на 17 октября я чувствовал себя болезненным, холодным, вялым, крайне наклонным по немощи ко сну; Евангелие от Иоанна (любишь ли ты Меня больше, нежели они? [Ин.21:15]) не дочитал от боязни диавольской и парализования сердца, отчего чувствовал после срамоту и тесноту, но Господь победил милостию Своею за покаяние мое коварство во мне диавола и успокоил меня.

Заношу на память в книгу беспредельно великую милость ко мне Господа моего Иисуса Христа, равно как злобу, всякую меру превосходящую, сатаны. Пришел я в церковь к поздней обедне. Записываю в книгу вчерашний доход и вижу писание необычное отца Павла в доходной книге с сенсацией относительно меня. Я возмутился духом, почувствовал неприязнь к настояте­лю, смешанную с презрением, которую враг раздувал с ужасающей силой, а с тем вместе и терзал, теснил меня смертельно. Я всеми мерами противился этим чувствам, осуждал себя за самолюбие, гордость, нетерпение, непо­виновение, за потерю любви и уважения к настоятелю, молил Господа даровать мне любовь, уважение и покор­ность к нему как к начальнику, от Бога поставленному, хотя бы он и погрешал иногда в чем как человек, снисхо­дить к нему. Долго я ломался, язвимый нестерпимо вра­гами, припадал много раз к святому престолу во всех приделах; Господь, казалось, оставил меня. Наконец стало легче во время проскомидии, и только пред Херувимской песнею оставила меня ужасная теснота. Обедню дальше служил с великим умилением и слезами, коими [омочил] платок свой; причастился неосужденно, животворно, проповедь говорил свою старую. (Подарки прихожан и сторонних тяжелы мне. Молоко с черным хлебом с вечера.) Погода туманная, тяжелая.

Вечерню совершил довольно хорошо, мирно благодатью Божией, но после вечерни при бывшем замешательстве пред крестинами и во время крестин в церкви произош­ло великое огорчение из-за дьячка Каменоградского, отказавшегося помогать мне при крещении; трудно кре­стил я и в Высокой улице около дома Якова Андреева, но у Катугина крестил легко и торжественно (в доме вдовы Петровой во Владимирской улице). Слава Богу за всё!

Пресвятая, Пречистая, Преблагословенная Владычица Богородица внушает преданность Господу всецелую, подобную преданности Божией Матери и святых Ангелов и святых человеков.

Благодарю Господа, избавившего меня вчера по молитве покаяния от плотского сладострастия внутреннего (вечером по приходе домой от Марковых).

* * *

После обедни. Благодарю Господа, удививше­го на мне милость Свою несказанно великую в избавлении от злых козней диавольских, во время обедни непрерывно на меня с адскою силою устремленных, и в даровании совер­шенной победы над ними в причащении Святых Таин, мира, дерзновения, свободы, величия; и еще и еще, и дважды и трижды после того Господь даровал победу над злобой диавольской после обедни в храме же (странник, просивший на паспорт; сборщик в кружку, просивший на сапоги).

Благодарю Господа, избавившего меня от вражды на жену, от смятения и тесноты после того, как искренно сознался и покаялся в том, что на ее безрассудный гнев и злобу на меня ответил также раздражением и гневом, когда надо было оставаться разумным и спокойным. Благодарю Господа, не оставившего меня уснуть в смяте­нии и неприязни, но даровавшего сон мирный и покой­ный. Благодарю Господа за помощь при служении молебнов – дома и в Кудрявцевском флигеле у служащих нижних чинов (у Макаровича) пред святыми моща­ми из Цареграда. Вечерню служил малую по причине диавольского устрашения и по причине многих собрав­шихся в церкви пред святыми мощами.

От мясной пищи случаются со мною тяжкие искуше­ния от врагов невидимых, запинания, смущения, уязвле­ния; кроме того, кашель от засорения желудка. Надо пре­кратить употребление мясной пищи и довольствоваться супами и щами.

Вчерашнее чревоугодие и винопитие принесло мне сегодня бездну искушений и скорбей, страшную бурю бесовскую; душа моя была мертва, смущена, стеснена, омрачена; казалось, целое полчище демонское устреми­лось на меня, чтобы поглотить меня; я каялся в промежут­ках службы, когда то есть дьячок читал, крайне ломался от мучительности бесовских козней и при всем том не мог выговаривать ектений, особенно после того, как вчера за вечерней опустил их по боязни бесовской. Из-за притор­ных, чрезмерных ласк Параскевы Ивановны Ковригиной враги невидимые возбудили в сердце неприязнь к ней, с коей я не мог справиться, подавить ее. О я, окаянный! Не только не люблю врагов и гонителей видимых, но и любящих меня не умею и не имею силы любить, тогда как следовало бы воздавать им искренней любовью и горячо молиться о спасении душ их. Это оттого, что сердце страстно, нечисто, а у любящих меня чисто, просто, сми­ренно, незлобиво, богато любовью. Ужасно развращает мое сердце, растлевает, умерщвляет всегдашнее чрево­угодие. Да ревную немедленно преподобному отцу Иоанну Рыльскому и прочим преподобным, да дарует мне Господь попечение о сем и старание крайнее. Время спе­шит к концу. Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое [1Кор.6:13]. Хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими [Евр.13:9].

* * *

Благодарю Господа, совершившего во мне чудо спасения и претворения сердца моего во время литургии. В одно мгновение враг бесплотный расслабил, ужалил и умертвил душу мою глупым пристрастием и скупостью: увидев шесть свечей больших, горящих на престоле, я пожалел их, и это-то сразу меня убило, лишив всякого живого, доброго, религиозного чувства. Но по благодати Божией, озарившей меня светлым лучом своим, я тотчас понял, какая это нелепость, какое противоречие моему сану и служению, особенно литур­гии пренебесной, святейшей, духовной, долженствую­щей возвышать всякое сердце горе, тем паче священни­ка! Попечение о житейском во время литургии и вообще службы Божией нравственно убивает, оскверняет, уничижает и уничтожает душу, извращает ее! Я начал горько плакать о своем безумстве, своей нелепости, дер­зости, неблагодарности, непонимании своего призвания в такие святые, небесные, страшные минуты, и Господь дивно изменил меня, претворил меня, воспламенил меня любовью к Нему и к святой литургии и ее Таинствам, и возмог я над врагами бесплотными, повергшими меня в мирское слияние и убившими было душу мою грешную, многострастную, и всю обедню совершил я хорошо, пламенно, горящим духом, и причастился неосужденно, и заамвонную молитву прочитал с чувством, спокойно, непреткновенно, и отпуст сказал весь дерзновенно. Слава Богу!

Среда. Сегодня с утра лукавый навел на меня крайне тяжкие искушения по причине вчерашнего чревоугодия и сластоядения и сластопития (а может быть, из-за чокания рюмками с вином на обручении). Ектений не давали мне выговаривать супостаты, смущая, уязвляя, запиная, посрамляя, омрачая смысл; борьба была тяжкая, до пота. Пред обедней настоятель распоря­дился убрать столик и аналой для святых мощей, чтобы не дать им место; это меня крайне раздражило и озлоби­ло на него как на гонителя святыни, и вот я опять попал на уду супостата, и он опять стал змеиным образом жалить меня и мучить; я прибег к искреннему покаянию в своем озлоблении и противлении настоятелю (мощи по условию должны были оставаться трое суток в соборе, не более, а это были четвертые), и Господь помиловал меня, пременив сердце мое окаянное, злое на благое, больное – на здоровое, смятенное – на мирное, утес­ненное – на пространное. К концу обедни после прича­щения Святых Таин (пред тем всю обедню было умиле­ние слезное) враги смутили меня опять напоминанием и подстреканием к злобе своей и отчаянием в милости Божией, и только после больших усилий помог Господь одолеть их верою и упованием на беспредельную милость Божию. На молебне к святым мощам вышел я победившим врагов благодатью и спасенным, мирным. На молебне пред святыми мощами в лечебнице [нашей новой] Господь опять помог.

Только находясь в скорби, человек может познать совершенно прелесть и погибельность греха и принести Богу истинное покаяние, потому Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого при­нимает [Евр.12:6].

Только в скорби человек верующий познает, сколько у него идолов на сердце, коим оно поклоняется ежедневно то тайно, то явно. А у нас всех есть идолы сердца.

Благодарю Господа, избавившего меня пред самой обедней по молитве покаяния от томительного оже­сточения на отца настоятеля из-за назначения меня в полицию (а не отца Петра) для приведения к присяге. В чувстве явной ко мне милости Божией я служил обед­ню с чувством, со слезами умиления и причастился добре, но, когда надо было причащать духовных сестер и братию (петербургских) и увидел я первую подходящую Параскеву Ивановну Ковригину, дух злобы сотряс меня, смутил, уязвил, дохнув в мое сердце неприязнью: я не мог дочитать молитв Вечери Твоея... и Да не в суд.., и затем уже не имел мира и мучился от мучителей злых, с яростью невыразимой вошедших в мое сердце, – и как я ломался, ёжился, переминался! Поделом мне! Я должен быть исполнен любви, кротости, беззлобия, должен любить и врагов и молиться за них, а не только за искренних моих доброжелательниц и доброжелателей. За что я Ковригину иногда ненавижу? За ее чрезмерную, беззаветную привязанность, бедность, незнатность и простоту! Но тем более надо ценить такие чувства, они для меня уроком должны быть. После долгих борений и мучений наконец Господь помиловал меня, избавив от тиранства злых духов, и я ушел в полицию с миром, потом в гимназию на один урок. Вечерню служил с тру­дом, крайнее терние в душе из-за чревоугодия и пресыщения мясом; потом на молебне у Верзина крайнее препятствие супостатов, на панихиде в доме Орловой тоже. Я есть не умею доселе: ем с алчностью и пресыщаюсь, а чрез то лишаюсь благодати Божией, делаюсь игралищем и посмешищем бесов, целью их стреляний. А природа требует весьма малого, весьма и весьма; я против приро­ды иду, несмысленный. Боже! Вразуми и научи и укрепи меня всегда быть воздержным.

Вечером был у Бородулина и у Шляпниковой на собрании и беседе. Уходя, заронил в себя искру сладострастия от неосторожного соприкосновения; это меня смутило и повергло в тесноту. Некоторые сестры (Мачигина, Ковригина, Миронова и Объедкова) прово­жали меня; я был недоволен на Ковригину и Объедкову и [Миронову], что идут, и рассердился на них. Опять тес­нота тяжкая и скорбь; я усиленно каялся и молился тайно Господу, гуляючи, и истнил⁶⁵ грехи покаянием, сокрушением слезным. Господь помиловал.

Пред ранней обедней дух злобы смертель­но уязвил меня из-за Параскевы Ковригиной, благоче­стивой старой девы, из-за того, что часто подходит под благословение в день несколько раз – и что чрезмер­но почитает и любит меня. Но за глубокое покаяние Господь избавил меня после довольно продолжительного адского мучения и по припадании с верою и упованием к святому престолу и исцелил меня. Пред концом обедни, когда причащали детей, на одну старуху некрасивую озлобился по действу диавольскому и тоже долго мучил­ся, припадая к Святым Тайнам; за покаяние Господь спас.

На молебнах, коих по благодати Божией было много, враги бесплотные поставляли мне непрестанные препоны, непрестанно язвили смертельно, возмущали, устрашали, не давая выговаривать молитвенных воззваний, Евангельских чтений и молитв. Но многократно молитвой покаяния ко Господу я прогонял их и получал свободу и спокойствие, хотя не вдруг и не очень скоро, ибо они, окаянные, весьма упорны, лукавы, злы, насильники и мучители. Великих, чрезвычайных сил я сподоблялся сего­дня от Господа на молебнах (особенно в доме Смирнова у Юлии, в доме Федорова в Малой Екатерининской около гостиницы «Вена»), в доме Кароли у самого хозяина стар­ца, великолепную обстановку имеющего, в доме Мачигина Николая – у него самого. Вечерню отправил наскоро, без ектений; после вечерни – молебен у офице­ра Иванова и Новосильского, генерала, при помощи Божией; затем панихида наскоро с невыговоренными воз­глашениями ектений. В шесть часов вечера чтение о явле­нии Казанской иконы Божией Матери в Доме трудолю­бия; пред чтением враги невидимые смущали и язвили, но молитвой ко Господу я прогнал их и успокоился. Успех чтений был великий по благодати Божией.

До крови подвизайся против всякого греха и помни, для какого блаженства, бесконечные веки имеющего продолжаться, подвизаемся, для какого Царствия Божия, Царства правды, мира, радости в Духе Святом, еще здесь начинающемся, подъемлем труд правды, труд борьбы с грехом; ведь после всякой успешной с Божией помощью борьбы ты ощущаешь в себе мир, довольство собою, сродство с Богом и тесное с Ним общение, свет, силу, дерзновение, торжество духа. А грех всякий уничижает, оскверняет, повергает во мрак, скорбь, тес­ноту всякую душу, расслабляет, убивает ее, лишая ее тирански благодати Божией и господствуя в сердце грешника нагло и разбойнически.

Согрешаем непрестанно и удовлетворяя своим стра­стям, например гневу, неприязни, ярости, оправдываем себя, осуждая других, тех, на кого имеем гнев, вместо того чтобы искренно осуждать себя. О человек! Не при­носи ты самооправдания богопротивного вместо само­осуждения, осуждай себя нещадно, да пощадит тебя правда Божия совершенная. Держись любви всем серд­цем, кротости, незлобия, послушания.

В конце обедни при поднесении Марфой Михайловной, духовной дочерью, своего калеки-сына Вани я почувствовал неприязнь к ней и детищу по наваждению диавольскому, и это чувство сейчас лишило меня благодат­ного мира, полученного по причащении Святых Таин, и до того я смутился и был бессилен одолеть эту непри­язнь, что не мог спокойно прочитать заамвонной молит­вы и сказать отпуст. Это из-за чревоугодия. При потреб­лении Святых Даров Господь помиловал, умиротворил.

Вечером служил два молебна спокойно, непреткно­венно по благодати Божией, за что благодарю Господа; у Любови Петровны Естафьевой дети ее Владимир и Андрей Андреевичи.

Пред молебном в квартире Василия Васильевича Прохорова Господь мой Иисус Христос совершил во мне по молитве моей покаянной и твердому сердечному воз­зрению к Нему [очищение] от пакости и нечистоты сла­дострастия сердечного, уязвившего и умертвившего душу мою и тело при разговоре с его дочерью Анисией Васильевной, и затем я служил молебен с великим дерз­новением, свободой, миром, непреткновенно.

О, как убийствен огонь земных вожделений для душ наших, созданных для небесных, нетленных, чистейших наслаждений в Боге! Как прихотлива на беду себе душа наша при оценивании лиц и предметов наслаждения. Как презирает лицо некрасивое, неприятное на вид и даже неприязненно смотрит на него, хотя тот человек и хороший по душе и ни в чем против нас не виноватый, и как сладострастно увлекается лицом красивым и при­ятным, как будто сам человек виновник красоты, и как будто красота есть его заслуга и достоинство, и как будто не бывают красивые лицом неблагообразны и коварны, лукавы, хитры, злы душой! (Старуха, подносившая к причастию ребенка, и другая, мать Марфа, подносившая калеку Ваню.)

Воскресенье. Сто раз сегодня избавил меня Господь от злых пагубных козней лукавого во время вос­кресной всенощной, ранней обедни и молебна Пресвятой Богородицы «Радости всех скорбящих». Раз избавил в начале всенощной, когда я был мертв сердцем, потом после шестопсалмия (Дегтев медленно читал, как бы мям­лил, и я озлобился на него смертельно, поражен был в сердце, но за покаяние искреннее помилован от Господа); потом после отпуста пред молитвой Христе, Свете истин­ный, после отпуста первого часа в начале литургии, после чтения Евангелия, после великого входа, пред заамвонной молитвой (страшная буря бесовская злая), а на молебнах постоянное искушение и постоянное же избавление. Во время вечерни дивное избавление от скорби и тесноты, постигших меня за огорчение на старушку Ковригину за частое подхождение к благословению и на настоятеля за малоделание и большое не по делам вознаграждение, – я раскаялся и за всё возблагодарил Бога.

При составлении науки о богослужении включить в программу описание чинов святых: апостолов, святых иерархов, преподобных, бессребреников, апостольских мужей, мучеников, патриархов, пророков. Это всё иллюстрировать картинками.

Понедельник. Благодарю Господа, даро­вавшего мне слезную молитву о грехах пред утреней во время прогулки по двору и пламенную, с великою верою и упованием – о Доме трудолюбия, да устроит и расши­рит и усовершит в нем дела благотворительности и да подаст в изобилии и материальные средства к существованию. Эта молитва была при великом умилении и излиянии потоков слезных. Уповаю, что Господь, бога­тый в милости, принял молитву мою и удивит на нас обычные милости Свои.

Кто хочет из верных сынов России и чтителей памяти покойного государя почтить делом человеколюбия достойно память государя, тот да благоволит помочь Дому трудолюбия или временным, или постоянным взносом своим.

Благодарю Господа, исцелившего меня от телесной немощи (жгучесть в спине) после утрени. Жгучесть вследствие нахождения вчера в спертом от множества народа воздухе в Доме трудолюбия при чтении [...].

Благодарю Господа, избавившего меня от озлобления на Параскеву Ковригину за частое целование ею рук моих по великому ее ко мне уважению и любви. Я покаялся глубоко в злобе моей, и Господь помиловал. Господи! И любящих меня любить не умею, не то что ненавидящих. Окаянный я! Увы мне, грешному!

Благодарю Господа за великое, всемилостивое избавление Его моего недостоинства в гимназии, по выходе из квартиры Титкова, где я искусился [...]. Сердце мое нечисто, нечистый помысл и нечистое чувство секнуло меня, и я омертвел в сердце, но покаянием искренним и твер­дым взиранием ко Господу с молитвою очистился, исце­лился и оживотворился. И восторжествовала душа моя правдою Божиею и милосердием Божиим.

Благодарю Господа за избавление меня от озлобления на Параскеву Ковригину в квартире Анны Герасимовой и на эту последнюю за приглашение к себе в дом Поповой. Оттого я был в скорби и тесноте при чтении повести о житии и подвигах святой Матроны, покинув­шей мужа ради спасения души и угождения Господу⁶⁶. Потом я помолился Господу тайной и явной молитвой, и Господь помиловал меня, умирил, и я свободно и весело доканчивал житие святой.

Благодарю Господа, принявшего дома покаяние мое в озлоблении и гневе на жену за перекладку моих «Бесед» – из комода в книжный шкаф мой против моего желания и даровавшего мне после великой тяжкой скорби и тесноты простор и свободу, когда я искренно и глубоко покаялся.

В церкви и в церковном богослужении имеет обшир­ное место символика (образность), то есть изображение лиц и предметов невидимых или христианских истин веры (догматов), правил посредством вещей видимых: креста, икон, свечей, лампад, кадила или фимиама, свя­щенных сосудов, одежд, священных обрядов, например открытия царских врат и закрытия их, крестного знаме­ния, входа малого и великого, воздеяния рук. Христианину надобно ее разуметь и проникать умом в сокровенный смысл ее. Основанием и примером этой богослужебной символики служит Евангелие – многие образные и [приточные] поучения и беседы Иисуса Христа и святых апостолов; например, Господь говорит о Крестителе: Он был светильник, горящий и светящий [Ин.5:35], Вы – свет мира [Мф.5:14] или: все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись [Гал.3:27] и прочее. Потому и самые вещи, как и священные обряды, в Церкви поучительны и назидательны, всё в ней гово­рит уму и сердцу, всё учит, назидает, утешает, вразум­ляет, возбуждает.

Замечателен перечень кратких воззваний ко Господу, указывающих, о чем мы должны всегда молить Бога; замечательны священные песни, или стихи псалмов и стихир, или песнопения, в коих прославляются благодея­ния к нам Божии, Божией Матери, подвиги святых, коим мы [должны] подражать, коими должны поощрять и воспламенять себя к любви Божией, к вере, упованию, терпению, правде и святыне.

О вера Христова святая, спасительная, преисполнен­ная чудес! Как я достойно прославлю тебя, как возблаго­дарю Господа, благодеющего мне чрез нее и спасающего непрестанно от страстей погибельных? Я каждый день живу и хожу как бы над горой огнедышащей, на время потухшей, но готовой воспламениться при первом воз­действии на нее пагубного дыхания диавола, при первой моей неосторожности, при малейшем страстном движе­нии сердца. Погибель моя внутри меня, удерживаемая только благодатию и милостию Господа, сошедшего в ад, и стершего силу диавола, и даровавшего и мне силу обуздывать исчадия ада – страсти мои, и я покоряю их, господствую над ними только благодаря имени и силе Господа Иисуса Христа, призываемым мною при каждом начинающемся бушевании их. Я безопасен от них только благодаря вере в Господа, покаянию моему нелицемерному, крепкому, неотступному взиранию и воззванию сердечному ко Господу, единому могущему спасти от всякого пагубного проявления страстей. И вот я в тени крыл Его безопасен и покоен на всякий день и час. Слава вере Твоей спасительной, Христе Боже! Но просвети и спаси чрез нее всех людей Твоих, Многомилостивый и Всещедрый, ибо они все дела рук Твоих. Спаси жену мою Елисавету, хладную к Тебе, и чад сих, дарованных нам Тобою для воспитания, – Руфину и Елисавету, и матерь их Анну.

Много во мне огня земного, чуждого, богопротивного и мало огня небесного, святого, Божьего; земные при­страстия различные еще живы в сердце моем и на вся­кий день ввергают меня в пагубу, из которой непрестан­но извлекает меня только Господь мой.

Я должен особенно уважать живущих в непрестанном покаянии, в молитве и трудах богоугодных и в общении с Господом чрез приобщение Святым Его, Божественным, животворящим и страшным Тайнам, – разумею благочестивых женщин и мужчин, духовных чад моих. Они Богу угодны и Ангелам любезны.

Претяжкое, скверное, бессильное, постыдное состояние испытал я сегодня в продолжение часов восьми вследствие ядения поутру без нужды вет­чины с черным хлебом и пития сладкого чаю трех стака­нов, а в двенадцатом часу дня ядения ананаса маринованного и питья отлично-хорошего вина (рюмки две). И в гимназии в восьмом классе я чувствовал себя нрав­ственно нехорошо, бессильно, сердце и ум омрачились, и на вопросы учеников о предопределении отвечал с тру­дом, неясно, недоказательно, необстоятельно, обещая подумать и в другой раз ответить удовлетворительно. Молебны служил скверно до гимназии, пропуская Евангелия и многое другое.

Церковь есть святое, великое тело Христово, священное и Божественное сочленение. Это тело есть и на небе, и на земле, ибо Церковь небесная и земная. Мы все, христиане православные, должны всегда смотреть на себя и каждого из нас как на члены Христовы и члены друг другу и жить во святыне, любви, кротости, смирении, незлобии, послушании, милосердии и взаимопомощи. Как прославился и прославляется Господь в членах Своих прославленных и живущих на небесах и даже во многих членах, живущих на земле! Как Он прославился в апостолах, мучениках, иерар­хах, преподобных, праведных и всех святых! Мы целуем их мощи и наслаждаемся их благоуханием и нетлением, спо­добляемся чудесных исцелений и разных дарований по благодати Христовой. (В науку о богослужении.)

Христианская православная вера имеет свое полней­шее оправдание и доказательство своей истины и спасительности во всех святых – в патриархах, пророках, апостолах, мучениках, иерархах, преподобных и правед­ных и всех святых, достигших при помощи Бога всякой добродетели и совершенства, угодивших Богу и получивших вечную жизнь с вечными благами. Кто против такого доказательства? – Они обличители неверия и безнрав­ственности нынешних христиан.

Среда. Благодарю Господа за литургию, служенную мною, и за чудную победу благодати Божией над грехами и немощами моими, и за чудесное оживотворение меня, умерщвленного грехами моими; дивно оживотвори­ло меня причащение Святых Таин: я обновился, умиротво­рился, здрав стал совершенно, прежде немощный.

Благодарю Господа за преславное избавление от лести диавола и пленения его в церкви за вечерней сего­дня и потом в доме [...] в квартире № 5 пред молебном и за непреткновенное, сердечное служение молебна.

В величайшую беду душевную я впал вечером, идя на крестины к Петру Николаевичу Славинскому; я наказан был страшной теснотой и мукой за гнев на нищих и малое подаяние, неохотное и с досадой, милостыни; и вот я шел в дом Михаила, а не Николая, как следовало, Коршунова и каялся, беспокойно переминаясь и желая освободиться от ядовитых жал змеиных, и уже у дома Коршунова едва избавился чрез призывание всеспасительного имени Господа Иисуса Христа; тут я встретил самого Коршунова и с ним вместе пошел к его зятю. Совершал крестины с великим трудом из-за платка, который блазнил мне постоянно. О, любостяжание! Как оно ставит вверх дном жизнь мою, направление ее! Земное овладело сердцем моим, а не небесные блага пленяют его; земное вяжет, омрачает, обессиливает, бесчестит, мучит меня ужасно. А между тем праведников ожидает вечное наслаждение нетленными благами, жизнь с Ангелами и всеми избранными человеками. О, чего, каких благ мы лишаемся чрез пристрастие к земным тленным благам и чрез охлаждение к Богу, к Богородице, к святым Ангелам и святым угодникам и ко всем блаженным!

За ранней обедней я чувствовал себя крайне сла­бым и полумертвым нравственно и с великими слезами преклонял к себе милосердие Божие, которого и сподо­бился, ибо одолел благодатию Христовой внутренних врагов моих, язвивших меня; причастился животворно; заамвонную молитву прочитал торжественно и громко, отпуст сказал весь беспреткновенно и смело. Вечером служил молебны у Степана Алекс. Лошкина и Прокопия Евдок. Олейникова (Параскева именинница). Пред молебном у Лошкина тайно на коленах молился Господу о прощении моего жестокосердия и поношения, коим я поносил нищих, и о даровании мне мира, и Господь удостоил меня Своею милостию: служил молебен непреткновенно. В конце молебна уязвил было враг скверным помыслом, но верою и покаянием и этот вред бесовский отразил. У Олейникова тоже непреткновенно и искрен­но служил. Слава Богу! Назидателен был и в разговоре с женским полом, отчасти и с мужским (два человека).

Вечер. В квартире Параскевы Ивановны Олейниковой надо было служить панихиду для Евдокии Никитичны, сухоручки; она замедлила не по вине, а я дожидался, придя рано, не в урочное время; под конец ожидания я возымел нетерпение, и когда она пришла, я – увы мне! – озлобился на нее, сказав, что штраф должно взять с тебя за долгое наше ожидание; стал служить панихиду – увы! – связанный злобою начальником всякого зла Велиаром, и недостойно, без любви служил панихиду, немотствуя в смущении и тесноте, не выгова­ривая по омертвению сердца молитвенных возношений и прошений; так и кончил недостойно, не выговорив молитвенного обетования о упокоении и спасении усоп­ших. Умерщвленный злобою, я и после панихиды был на нее гневен, и только слезы ее смягчили и обратили меня к искреннему раскаянию и прошению у нее прощения; тут я мало-помалу успокоился и снова повторил моления за умерших спокойно, сердечно и докончил панихиду поистине, и затем, благословив трапезу, угощался. (Хотел было совсем идти вон после панихиды, но умоли­ли.) О, какой я нетерпеливый, нелюбовный, раздражительный. В минуту отпал от любви и впал в злобу, а между тем истинная, неотпадающая любовь должна быть неотъемлемой добродетелью священства, то есть всякого священника, который есть и должен быть ору­дием любви и милосердия Божия к людям: он должен быть весь всецелая любовь, всегдашняя, неотпадающая.

Я глубоко огорчил упомянутую рабу Божию, и она горько плакала из-за меня. Я успокоил и утешил ее, примирившись с нею (огорчился я за то, что поздно пришла, и мы ждали долго).

Суббота. После всенощной. В начале всенощной я находился в крайней хилости и дряхлости душевной: раз из-за питья водки у Вознесенского в первом часу и, во-вторых, из-за жадности к мясу, которое я сегодня ел за обедом довольно. Но потом я стал нудить себя к раз­мышлению и горячей молитве, и Господь послал возды­хание и молитву со слезами. Во время каждения на полиелее озлобление на бывшую [...] (Неустроеву) за ее гордую выю. Я поклонился, она нет; смерть моя душевная, глубокое размышление и покаяние; аще есть, Господи, преложение сердец злых на благие, преложи и мое. Помилован.

Какого величайшего доверия удостоила благодать Духа Святого священника. Какие Тайны пренебесные, животворящие, страшные совершать во спасение свое и других поручила она ему, какое множество, премноже­ство людей поручила его молитвам, ибо внушила ему молиться о всем мире: о царе и властях, о духовенстве, о всех, о всех! Каков же должен быть священник! Какая любовь совершенная должна обитать в его сердце, чтобы искренно всегда молиться Богу о всех – о ближних и дальних! Какое незлобие, какая кротость и смирение должны всегда проявляться в нем!

Воскресенье. Змий успел уязвить сердце мое внут­ренним ложным стыдом сладчайшего, превеликого, страшного, всеспасительного имени Господа Иисуса Христа, когда я помышлял призвать его пред публичным чтением в Доме трудолюбия, окаянный. Осуждаю себя за одно мгновение такого усумнения и стыда ложного.

Я за вас, а не против вас, братия!

* * *

С утра до обеда тягость величайшая, тес­нота адская, болезненная раздражительность. Причащал Верзину Александру Никифоровну до поздней обедни и другую старуху в доме Курмашева. На молебне у Верзина препинания от Велиара; при даче молитв родильницам в Успенской церкви ужасный задор и запи­нания со стороны демонов, уязвления болезненные, мертвящие, сковывающиедушу. При чтении молитвы об уничтожении крамолы опять крайне смущен, запят и уязвлен от бесов, но опять умолил Господа о помилова­нии и мире и молился горячо; на великом входе опять смущение, но и опять умолил Господа во время ектении Исполним молитву нашу...; затем совершал Таинства спо­койно и причастился спокойно и животворно; пред заамвонной диавол опять окружил призрачными страха­ми своими и сбил меня на известных словах, но, не запи­наясь его кознями и язвами, хищениями слов, я вышел говорить проповедь и сказал ее с живостию, громко и ясно; [...], был в тесноте и упадке духа, по-видимому от диавола, и отпуста не выговорил от ложного стыда и стра­ха многих знакомых и незнакомых, якобы значительных людей. Не все ли равны пред Богом в церкви? Не учит ли Господь Иисус Христос: не познавайте даже лица отца и матери и братий, не только знакомых или богатых и знат­ных, когда дело касается служения Богу! Даже не сты­дись и не бойся при служении Богу самого носящего ски­петр и державу, ибо и он наравне с другими раб Божий.

Благодарю Господа, умирившего и оживившего душу мою по молитве моей перед совершением домашней все­нощной у Параскевы Ал. Мурашовой, да и во время самой всенощной даровавшего мне избавление от коз­ней диавольских и даровавшего мне свободно, искренно, благопоспешно служить краткую всенощную.