Сила молитвы
Нельзя умолчать о высказанном дорогим батюшкой, о. Иоанном факт (о себе и о силе молитвы), напечатанном в очерке из газеты «День» (1900 г. стр. 17–19): «о. Иоанн Ильич Сергиев Кронштадтский, Протоиерей Андреевского Собора»; составил Н.Н. Животов.
Из воспоминаний о. Иоанна Кронштадтского о своем детстве. С раннего детства, как только себя я помню 4–5 лет, а может быть и меньше, родители приучили меня к молитве и своим собственным примером сделали из меня религиозно – настроенного мальчика. Мой отец причетник села Сурского, Пинежского уезда, Архангельской губернии, брал меня постоянно в церковь, и я всею душою полюбил общественное Богослужение, а особенно хорошее пение. Дома по шестому году, отец купил мне азбуку; но туго давалась мне грамота, и много скорбел я по поводу своей неразвитости. Я не мог никак усвоить тождество между нашей речью и письмом, или книгою, между звуком и буквой. Да это в то время и не преподавалось с такой ясностью, как теперь; нас учили: Аз, Буки, Веди, как будто «А» – само по себе, Аз сам по себе. Мудрости этой я долго не мог понять, и когда меня на десятом году повезли в Архангельское приходское училище, я с трудом разбирал по складам, и только по печатному. Содержание отец получал, конечно, самое ничтожное; жить было страшно трудно. Я понимал уже тягостное положение своих родителей и поэтому, темнота моя в учении явилась для меня особенно тяжким бременем. О значении учения для моего будущего я мало заботился и скорбел только о том, что напрасно платил свои последние крохи, а учителя тщетно старались растолковать мне уроки.
В Архангельске, вдали от родины и близких, я остался совершенно один, без всяких руководителей и до всего должен был доходить сам.
И вот, как сейчас помню, однажды был уже вечер; все улеглись спать, не спалось только мне; я по – прежнему плохо читал, не понимал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала, я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю долго ли я пробыл в таком положении; но вдруг точно потрясло меня всего… У меня точно завеса спала с глаз, как раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; я вспомнил, о чем он говорил. И легко, радостно стало на душе. Никогда не спал я так покойно, как с ту ночь. Чуть засветлело, я вскочил с постели, схватил книги и – о счастье! Читаю гораздо легче, понимаю все; а то, что прочитал, не только все понял, хоть сейчас и рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше, все осталось в памяти. Дал учитель задачу по арифметике – решил, и похвалили меня даже.
Словом, в короткое время я подвинулся на столько, что перестал уже быть последним учеником. Чем дальше, тем лучше и лучше успевал я в науках, и к концу курса одним из первых был переведен в семинарию.