28 января, 1960.
Дорогой и глубокочтимый Владыка!
Получил Ваше письмо. Ценю, что Вы хотите уберечь меня от хлопот по устройству Вашей книги, но все же напрасно Вы не ответили мне на вопрос, надо ли предпринимать что в отношении «Посева» и парижских магазинов, или же Вы договорились с ними сами. Мне хотелось бы все же, по-возможности быть Вам полезным.
Мюнхен на редкость, среди русской эмиграции, печальное исключение. Несмотря на обезпеченность многих хорошей службой у американцев и сравнительно большое число интеллигентных людей – полная духовная пустыня, никакого интереса ни к чему. Кое как собираются на лекции в библиотеке и доклады в ЦОПЭ. А если бы за вход брали хоть по 10 пфеннигов – то вряд ли бы пришли.
Вы очень интересно и верно высказались по поводу «Возд. Путей». Вот только в стихотворении Моршена, хотя и очень занятно сказано про яблоко, Еву и Ньютона, но концовка («читатель Пастернака») неубедительна и произвела на меня какое то даже комическое впечатление. А в ахматовской поэме разобраться трудно, в ней завуалированно идет речь о какой то нашумевшей в свое время петербрургской любовной драме (поэт В. Князев покончил с собой из за Глебовой-Судейкиной). Об этом глухо упомянул в Н.Р.С. Адамович в рецензии о «Возд. Путях», добавив, что в эмиграции едва ли с десяток людей помнит подробности этого события. Я к таковым не принадлежу.