Гомилия на слова: «И не сим только, но хвалимся и скорбями»
Проповедник во вступлении, где он показывает, что христианин, страждущий в надежде на будущее блаженство, имеет великое преимущество перед земледельцем, мореплавателем и воином, заявляет, что он намерен объяснить слова апостола: «И не сим только, но хвалимся и скорбями»; но, чтобы пролить больше света на это место, он нарисовывает картину яростных гонений, которым подвергались первенствующие христиане. – Ап. Павел, с целью их увещания, не переставал питать их надеждой на будущие блага и напоминать им о тех преимуществах, которыми они пользовались и в этом мире. – Подробно объяснив им эти блага и эти преимущества, апостол прибавил, что они не только не должны были огорчаться этими скорбями, но даже и хвалиться ими. – Доказательства истины этих слов примером самого ап. Павла, примером других апостолов и мужеством мучеников, которые радовались среди самых ужасных мучений. – Ап. Павел особенно хвалился своими скорбями, и это именно он высказывал в словах: «и не сим только, но хвалимся и скорбями». – Почему же нам хвалиться скорбями? А потому, что они испытывают нас и укрепляют, дают нам силу, которая ограждает нас против всякого зла. – Несколько примеров, взятых из природы, показывают, насколько важно это преимущество. – Поэтому ради собственной пользы мы мужественно должны сносить все скорби настоящей жизни.
1. Трудно земледельцу – запрягать волов, влачить плуг, проводить борозду, бросать семена, переносить непогоду, терпеть холод, вырывать ров, отстранять избыток воды, наплывающей на семена, возвышать берега рек и посреди нивы проводить глубочайшие борозды; но эти труды, производящие утомление, делаются легкими и удобными, когда земледелец представляет в будущем цветущую жатву, изощренный серп, гумно, наполненное снопами, и зрелые плоды, привозимые домой с великой радостью. Так и кормчий смело вступает в свирепые волны, часто презирает и непогоду, и ярящееся море, и непостоянные ветры, решается переносить и морские бури, и длинные переходы, когда представляет груды товара и пристани плавания и видит происходящее оттого неисчислимое богатство. Так и воин переносит раны, принимает облака стрел, терпит и голод, и холод, и продолжительные путешествия, и опасности в сражении, представляя приобретаемые таким образом трофеи, победы и венцы. Но для чего я упомянул об этом, или что значат эти примеры? Я хочу через это предложить вам увещание к слушанию и побуждение к подвигам добродетели. Если каждый из упомянутых трудное считает легким в надежде на будущее, и притом на такое, которое, если кто из них и в состоянии будет достигнуть, прекращается с настоящей жизнью, – то гораздо более вам должно прилежать к слушанию духовного учения и мужественно переносить борьбу и подвиги для вечной жизни. Притом те надеются на временные неверные блага, и часто, оставаясь при одном ожидании благ, они так и оканчивают жизнь, услаждаясь надеждами, а на самом деле не достигая ожидаемого, и между тем испытывая для них тягчайшие бедствия. Так, например: земледелец после многих своих трудов и усилий часто в то самое время, когда он изощряет серп и готовится к жатве, от происшедшего в хлебе повреждения, или от множества саранчи, или от чрезмерных дождей, или от какого-нибудь другого бедствия, происшедшего от неблагоприятной погоды, уходит домой с пустыми руками, перенесши всякие труды, но не получив ожидаемых плодов. Подобным образом и кормчий, радующийся множеству товаров, с великим удовольствием поднимавший паруса и проплывший многие моря, часто при самом устье пристани, ударившись о встретившуюся скалу или подводный камень и какой-нибудь утёс, или подвергшись другому какому-нибудь подобному неожиданному обстоятельству, теряет весь товар и едва успевает спасти обнаженное тело свое после бесчисленных опасностей. Так и воин, бывший на многих сражениях, отражавший противников и побеждавший врагов, иногда при самом ожидании победы теряет жизнь, не получив совершенно никакой пользы от трудов и опасностей. Но наши дела не таковы: у нас надежды вечные, неизменные, твердые и не прекращающиеся с этой временной жизнью, а имеющие в виду жизнь нетленную, блаженную и вечную, и не только не изменяющуюся от неблагоприятной погоды и неожиданных обстоятельств, но не разрушаемые и самой смертью. От этих же надежд можно видеть плоды, блистающие и в самых случайных обстоятельствах, и обильное и великое воздаяние. Поэтому и блаженный Павел взывал: «И не сим только, но хвалимся и скорбями» (Рим.5:3). Не будем, увещеваю вас, оставлять эти слова без внимания; но если речь привела нас опять, не знаю каким образом, к пристани прекрасного кормчего Павла, то займемся его изречением, хотя кратким, но научающим нас великому любомудрию. Что же значат эти слова, и что внушает он нам, когда говорит: «И не сим только, но хвалимся и скорбями»? Если угодно, обратим речь учения немного выше, и мы увидим весьма ясно силу мыслей, здесь сообщаемую нам. Пусть же никто не утомляется телом, но пусть вместо росы будет желание духовного слушания. Так, у нас речь о скорби, желании вечных благ, терпении и воздаянии за это тем, которые не пали. Что же значит: «не сим только»? Кто сказал это, тот выражает, что он говорил нам о многих других предшествовавших благах, к которым прибавляет и это, – благо от скорби. Поэтому он и говорит: «И не сим только, но хвалимся и скорбями». Чтобы сказанное было яснее, потерпите краткое время, пока мы будем вести речь о предмете отдаленнейшем.
Когда апостолы возвещали Божественное учение и ходили по всей вселенной, сея слово благочестия, исторгая заблуждение с корнем, разрушая отцовские установления нечестивых, истребляя всякое беззаконие, очищая землю, повелевая отстать от идолов, их храмов, жертвенников, торжеств и обрядов, а признавать одного и единственного Бога всех и питать надежды на будущее, говорили об Отце и Сыне и Святом Духе, любомудрствовали о Воскресении и беседовали о Царстве Небесном, тогда из-за этого загорелась война жестокая и убийственнейшая из всех войн, все исполнилось беспокойства, смятения и тревоги, все города, и всякий народ, и дома, и обитаемые и необитаемые страны, так как древние обычаи были потрясаемы, столько господствовавшие предрассудки ниспровергаемы, и новые вводимы догматы, о которых никто никогда не слыхал; против этого гневались цари, негодовали начальники, возмущались простые люди, волновались площади, свирепствовали судилища, обнажались мечи, заготовлялись оружия, грозили законы. От этого поднимались наказания, мучения, угрозы и все, что у людей считается страшным. Как бывает на море, когда оно бушует и производит ужасные кораблекрушения, нисколько не лучше того было тогда и состояние вселенной: отец отказывался от сына за его благочестие, невестка ссорилась со свекровью, братья отделялись друг от друга, господа свирепствовали против слуг, как бы сама природа восставала против себя самой, и не только междоусобная, но и междукровная война происходила в каждом доме. Слово, проходя подобно мечу и отделяя больное от здорового, производило везде великое смущение и состязание, и подавало повод везде появляться вражде и нападениям на верующих. Отсюда – одни были отводимы в темницы, другие – в судилища, третьи – на путь, ведущий к смерти; у одних были отбираемы имущества, другие часто лишались и отечества и самой жизни, и со всех сторон падали на них бедствия, как проливные дожди: внутри борьба, отвне опасности, от друзей, от чужих, от самых соединенных друг с другом природою.
2. Все это видел блаженный Павел, наставник вселенной, учитель небесных догматов, и так как бедствия были под руками и совершались перед глазами, а блага были только в надеждах и обетованиях, т.е. Царство Небесное, воскресение и получение тех благ, которые превышают всякий ум и всякое слово, печи же, сковороды, мечи, наказания и всякого рода мучения и смерти были не в надеждах, а на опыте, и притом люди, имевшие вступать в такие подвиги, еще недавно были обращены к вере от жертвенников, идолов, роскоши, невоздержания и пьянства, и еще не привыкли представлять ничего высокого о вечной жизни, но были склонны более к благам настоящим, так что естественно было, что многие из них предавались малодушию среди ежедневных мучений, ослабевали и отпадали, – то посмотри, что делает причастник неизреченных тайн, и внемли мудрости Павла. Он часто беседует с ними о будущем, поставляет на вид награды, показывает венцы, ободряя их и утешая надеждами вечных благ. И что говорит он? «Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим.8:18).
Для чего указываешь мне, говорит, на раны, жертвенники, палачей, наказания, мучения от голода, изгнания, бедность, узы и оковы? Все, что хочешь, представь из почитаемого у людей бедствиями, и ты не скажешь ничего такого, что могло бы сравниться с теми наградами, венцами и воздаяниями: то прекращается с настоящей жизнью, а это не имеет конца в беспредельном веке; то проходит, как временное, а это пребывает постоянно, как бессмертное. На то же самое указывает он и в другом месте, когда говорит: «кратковременное легкое страдание» (2Кор.4:17), посредством количества показывая неважность качества и непродолжительностью времени облегчая бремя. Так как тогдашние обстоятельства были бедственны и тяжки, то непродолжительностью их он облегчает это бремя и говорит: «Ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор.4:17–18). И еще, возводя их к мысли о величии тамошних благ, он представляет саму природу болезнующей и воздыхающей от настоящих бедствий и сильно желающей благ будущих, как совершенных, и говорит так: «Вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим.8:22). Почему она воздыхает? Почему болезнует? Ожидая будущих благ и желая перемены к лучшему: «И сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим.8:21). Впрочем, когда ты слышишь, что она воздыхает и болезнует, то не думай, будто она одарена разумом, но помни свойственный Писанию образ речи. Когда Бог через пророков желает возвестить людям что-нибудь великое и приятное, то представляет и самые неодушевленные предметы чувствующими величие совершаемых чудес, не для того, чтобы мы называли природу чувствующей, но чтобы можно было представить величие чудес посредством случающегося с людьми. Так и мы, когда случится что-нибудь неожиданное, имеем обыкновение говорить, что сам город сетовал, и сам помост был прискорбен; и когда идет речь о людях страшных и имеющих зверское настроение духа, то также говорят: он колебал сами основания, и сами камни трепетали его, не потому, чтобы действительно камни трепетали его, но чтобы можно было представить чрезмерность зверского сердца и ярость его. Поэтому и дивный пророк Давид, возвещая блага, дарованные иудеям, и радость их по освобождения из Египта, говорил: «Когда вышел Израиль из Египта, дом Иакова – из народа иноплеменного, Иуда сделался святынею Его, Израиль – владением Его. Море увидело и побежало; Иордан обратился назад. Горы прыгали, как овны, и холмы, как агнцы» (Пс.113:1–4). Между тем нигде никто не слыхал такого события. Правда, море и Иордан возвращались назад по повелению Божию; но горы и холмы не скакали, а только, как я выше сказал, желая представить чрезмерность удовольствия и облегчение от египетского изнурения, дарованное им, он говорил, что и сами неодушевленные предметы прыгали и скакали при полученных ими благах. Равным образом, когда Бог хочет возвестить что-нибудь прискорбное, происходящее от наших грехов, то говорит: «Плачет сок грозда; болит виноградная лоза» (Ис.24:7); и в другом месте: «пути Сиона сетуют» (Плч.1:4), и даже говорит, что предметы бесчувственные плачут: «стена дщери Сиона! лей ручьем слезы» (Плч.2:18); также говорится, что и сама земля, и Иудея сетует и опьянела от скорби, не потому, чтобы стихии чувствовали, но, как я выше сказал, каждый из пророков хотел через это представить чрезмерность благ, подаваемых нам Богом, и наказаний, посылаемых на нас за наше нечестие. Поэтому блаженный Павел также представляет природу воздыхающей и болезнующей для того, чтобы по возможности показать величие даров Божиих, ожидающих нас после настоящей жизни.
3. Но все это, скажут, в надеждах; а человек малодушный и бедствующий, недавно обратившийся от идолослужения и не умеющий любомудрствовать о будущем, не очень назидается такими словами, но желает и в настоящее время получить некоторое утешение. Поэтому-то и этот мудрый учитель, все знающий, не только утешает будущими благами, но ободряет и настоящими радостями. И во-первых, он исчисляет дарованные вселенной блага, которые не в надеждах и ожидании, но уже на опыте и действительно получены, – которые служат величайшим и яснейшим доказательством и будущих, и ожидаемых благ, – и потом, предложив пространную речь о вере и упомянув о праотце Аврааме, который, несмотря на природу, отказывавшую ему быть отцом, надеялся, ожидал и веровал, что сделается, потому и сделался отцом, – и отсюда возводя слушателей к тому, что не должно никогда впадать в слабость помыслов, но назидаться и ободряться величием веры и мудрствовать высоко, говорит после того и о величии полученных благ. В чем же это? В том, говорит, что Бог предал за нас, неблагодарных, Своего Сына Единородного, истинного, возлюбленного, и нас, обремененных бесчисленными грехами и изнуренных таким бременем преступлений, не только избавил от грехов, но и сделал праведными, не заповедав нам ничего трудного, тяжкого или невыносимого, но, потребовав от нас только веры, сделал праведными и святыми, объявил сынами Божиими, поставил наследниками Царства и сонаследниками Единородного, обещал воскресение, нетление тел, жизнь с Ангелами, превышающую всякое слово и разумение, пребывание на небесах и собеседование с Ним Самим, и оттуда уже излил благодать Святого Духа, освободил нас от власти дьявола и избавил нас от бесов, ослабил грех, уничтожил проклятие, сокрушил врата ада, отверз Рай, послал не Ангела и не Архангела, но Самого Единородного для спасения нашего, как говорит Он через пророка: «Не ходатай, не Ангел, но Сам Господь спас их» (Ис.63:9). Не блистательнее ли это бесчисленных венцов, что мы освящены, оправданы, и притом верою и через нисшествие с небес Единородного Сына Божия для нас, что Отец за нас предал возлюбленного Своего, что мы получили Духа Святого, и притом со всей легкостью удостоились неизреченной благодати и дара? Итак, сказав это и объяснив все в кратких словах, апостол опять обратил речь к надежде. Сказав: «Оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого верою и получили мы доступ к той благодати», он присовокупил: «в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией» (Рим.5:1–2). Таким образом, он сказал и о совершившемся, и о будущем: то, что мы оправданы, что Сын заклан за нас, что через Него мы приведены к Отцу, получили благодать и дар, избавились от грехов, имеем мир с Богом и сделались причастниками Святого Духа, есть уже совершившееся; а к будущему относится та неизреченная слава, о которой он и говорит в прибавленных словах: «в которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией».
Но так как надежда, как я выше сказал, не очень способна назидать и ободрять малодушного слушателя, то заметь, что он еще делает, и посмотри на твердость и любомудрый ум Павла. Из того самого, что, по-видимому, печалит, тревожит и смущает слушателя, из этого он сплетает венцы утешения и хвалы. Исчислив все вышесказанное, он, наконец, прибавляет: не о том только я скажу, говорит, о чем сказал, т.е., что мы освящены и оправданы Единородным, что получили благодать, мир, дар, отпущение грехов, общение Святого Духа, и притом со всей легкостью, без трудов и усилий, а одною верою, что Бог послал Единородного Сына, и одно уже даровал, а другое обещал, именно славу неизреченную, бессмертие, воскресение тел, жизнь ангельскую, обращение со Христом, пребывание на небесах, потому что все это он изобразил в словах: «хвалимся надеждою славы Божией».
Так, не о том только он говорит, что было и будет, но и то самое, что между людьми считается прискорбным, именно: судилища, заключение, смерть, угрозы, голод, пытки, сковороды, печи, разграбление, войны, осады, сражения, возмущения, состязания – и это он поставляет в число даров и благодеяний; потому что не о том только, что выше сказано, должно радоваться и восхищаться, но и этим нужно хвалиться, как говорит он: «Ныне радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в плоти моей скорбей Христовых» (Кол.1:24). Видишь ли душу твердую, ум высокий, дух непоколебимый, который восхищается не венцами только, но утешается и подвигами, радуется не наградам только, но восторгается и трудами, веселится не от воздаяний только, но хвалится и самой борьбой? Не говори мне о Царстве Небесном, о тех нетленных венцах, о наградах, но и самое настоящее, исполненное скорби, трудов и великих страданий, поставь на вид; и я могу доказать, что этим должно хвалиться еще более. Во внешних подвигах борьба доставляет труд, а венцы – удовольствие; но здесь не так, а еще прежде венцов сами подвиги приносят великую радость. Чтобы вы убедились, что это действительно так, вспомните каждого из святых, из каждого поколения, как говорит апостол: «В пример злострадания и долготерпения возьмите, братия мои, пророков, которые говорили именем Господним» (Иак.5:10). И тот самый апостол, который сегодня предложил нам этот подвиг и составил настоящее духовное зрелище, т.е. Павел, после того, как он исчислил бесчисленные бедствия каждого из святых, которые неудобно пересказывать теперь, прибавляет: «Скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин», и при всем том радуясь (Евр.11:37–38). То же самое можно видеть и тогда, когда апостолы, после заключения в темнице и злословий, получив бичевания, были изгоняемы. В самом деле, что говорится о них? «Они же пошли из синедриона, радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян.5:41).
4. Это было и у нас; если кто хочет знать, о чем я говорю, то пусть припомнит, что случилось во время гонений. Выступила девица нежная и не знавшая брака, имеющая тело нежнее воска; потом, привязанная к дереву со всех сторон, была мучима и терзаема скоблением по бокам и истекала кровью, но как бы невеста, сидящая в брачном чертоге, благодушно переносила совершаемое над нею, для Царства Небесного, получая венцы в самих подвигах. Представь же, каково было – видеть властителя с войсками, изощренными мечами и столь многим оружием, побеждаемого одного девицею. Видишь ли, что и сама скорбь сопровождается величайшей хвалой? Свидетели сказанного – вы сами. В самом деле, тогда как мученики еще не получили воздаяний, ни наград, ни венцов, но разрешились в пыль и прах, мы стекаемся в честь их со всем усердием, составляем духовное зрелище, прославляем их и увенчиваем их за раны и кровь, за пытки и мучения, за их скорби и воздыхания: так сами скорби сопровождаются хвалою еще прежде воздаяния! Представь, каков был Павел тогда, когда он жил в темницах и был приводим в судилища, как славен, как блистателен и знаменит являлся он перед всеми, особенно же перед теми, которые нападали и враждовали против него. Но что я говорю: был славен перед людьми, – если он и для бесов был страшен более тогда, когда был бичуем? Когда он находился в узах, когда подвергался кораблекрушениям, тогда и совершал величайшие знамения, тогда особенно и побеждал противные силы. Поэтому, зная хорошо пользу, происходящую для души от этих скорбей, он говорил: «Когда я немощен, тогда силен»; и потом прибавлял: «Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях..., чтобы обитала во мне сила Христова» (2Кор.12:10, 9). Поэтому, и говоря к некоторым, жившим в Коринфе, и укоряя тех из них, которые высокомудрствовали о себе, а других осуждали, он, соблюдая характер послания и находясь в необходимости представить нам изображение своих подвигов, составил его не из знамений, не из чудес, не из почестей, не из удовольствий, но из заключений в узы, судилищ, голода, холода, борьбы, козней, и говорил им так: «Христовы служители? (в безумии говорю:)», – и, объясняя это выражение:«я больше» и свое преимущество, продолжал: «Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти»; и пр.: «Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею» (2Кор.11:23, 30).
Видишь ли, что этим он хвалится гораздо более, нежели восхищается блистательными венцами, и потому говорит: «И не сим только, но хвалимся и скорбями». Что же значит: «и не сим только»? Не только, говорит, мы не падаем духом, испытывая скорби и бедствия, но как бы более и более преуспевая в чести и славе, особенно хвалимся среди приключающихся бедствий. Далее, сказав, что от скорбей происходит величайшая слава, хвала и радость, – а известно, что слава доставляет и удовольствие, потому что где удовольствие, там конечно есть и слава, и где такая слава, там конечно есть и удовольствие, – показав, что терпение скорбей сопровождается славою, знаменитостью и радостью, он говорит о другом величайшем их следствии, о некотором величайшем и дивном плоде их. А какой этот плод, посмотрим. «Зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает» (Рим.5:3–5). Что значит: «от скорби происходит терпение»? От этого происходит тот величайший плод, что человек, подвергающийся скорбям, делается более крепким. Как из деревьев те, которые стоят в местах тенистых и безветренных, бывают, хотя цветисты по виду, но изнежены и слабы, и скоро повреждаются от всякого напора ветров, а те, которые стоят на высоких вершинах гор, колеблются многими и великими ветрами, переносят частые перемены воздуха, потрясаются жесточайшими бурями и засыпаются обильным снегом, бывают крепче всякого железа; подобно тому, как тела, воспитываемые во многих и различных удовольствиях, украшаемые нежными одеждами, часто омываемые и намащиваемые и с излишеством изнеживаемые разными родами пищи, делаются совершенно негодными к подвигам благочестия и к трудам и достойны величайшего наказания, – так точно и души: те, которые ведут жизнь, чуждую бедствий, наслаждаются удовольствиями, приятно занимаются настоящими предметами и жизнь беспечальную предпочитают терпению скорбей для Царства (Небесного), по примеру всех святых, бывают нежнее и слабее всякого воска и готовятся в пищу вечному огню; а те, которые подвергаются опасностям, трудам и бедствиям скорби для Бога, и воспитываются в них, бывают крепче самого железа или тверже адаманта, от частого перенесения бедствий делаясь неодолимыми для нападающих и приобретая некоторый непобедимый навык к терпению и мужеству. И как те, которые в первый раз вошли на корабль, чувствуют тошноту и головокружение, смущаясь, испытывая неприятное ощущение и подвергаясь умопомрачению; а те, которые часто и долго бывали на морях, плавали по бесчисленным волнам и испытывали частые кораблекрушения, смело решаются на такое путешествие: так точно и душа, претерпевшая много искушений и подвергающаяся великим скорбям, привыкши к трудам и приобретши навык к терпению, бывает не боязлива, не робка и не смущается приключающимися скорбными обстоятельствами, но от постоянного упражнения в случайностях и частого испытания разных приключений делается способной переносить с великой легкостью все случающиеся бедствия. Это самое и выражает мудрый устроитель небесной жизни, когда говорит: «И не сим только, но хвалимся и скорбями», потому что еще прежде Царства и небесных венцов мы получаем отсюда величайшую награду, так как от частых скорбей душа наша делается более крепкой и помыслы становятся более твердыми. Итак, зная все это, возлюбленные, будем мужественно переносить приключающиеся печальные обстоятельства, как происходящие по воле Божией и для нашей пользы, не будем унывать и падать духом при встрече с искушениями, но, стоя со всем мужеством, будем непрестанно благодарить Бога за все оказанные нам благодеяния, чтобы нам и насладиться настоящими благами, и удостоиться будущих даров, благодатью, щедротами и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым и Животворящим Духом, слава и держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.