Калязинская челобитная

Список с челобитные, какова подана во 185-м (1677) году Калязина манастыря³⁹⁰³ от крылошан на архимандрита Гавриила³⁹⁰⁴ в его неисправном житии слово в слово преосвященному Симеону, архиепископу Тверскому и Кашинскому

Великому господину преосвященному архиепископу Симеону Тверскому и Кашинскому бьют челом богомолцы твои, Колязина монастыря крылошаня³⁹⁰⁵, черной дьякон Дамаско с товарыщами.

Жалоба, государь, нам, богомольцом твоим, того же Колязина монастыря на архимандрита Гавриила. Живет он архимарит не гораздо, забыл страх Божий и иноческое обещание и досаждает нам, богомольцом твоим. Научил он архимарит понамарей плутов в колокола не во время звонить и в доски колотить; и оне, плуты понамари, ис колокол меди много вызвонили и железные языки перебили, и три доски исколотили, шесть колотов розбили, в день и ночью нам, богомолцом твоим, покою нет.

Да он же архимандрит приказал старцу Уару в полночь з дубиною по кельям ходить, в двери колотить, нашу братью будить, велит часто к церкве ходить. А мы, богомолцы твои, в то время круг ведра с пивом без порток в кельях сидим, около ведра ходя, правило говорим,³⁹⁰⁶ не успеть нам, богомольцам твоим, келейного правила исправить, из ведра пива испорознить, не то что к церкве часто ходить и в книги говорить. А как он архимарит старца к нам присылает, и мы, богомольцы твои, то все покидаем ис келей вон выбегаем.

Да он же архимарит монастырскую казну не бережет, ладану да свечь много прижог. А монастырские слуги, теша обычай архимаричей, на уголье сожгли четыре овина. И он архимарит во уголье ладан насыпает и по церкви иконы кадит, и тем он иконы запылил и кадило закоптил, и нам, богомолцом твоим, от того очи выело, горло засадило.

Да он же архимандрит приказал в воротах с шелепом³⁹⁰⁷ стоять кривому старцу Фалелею, нас, богомолцев твоих, за ворота не пустити, и в слободу сходить не велит, и скотья двора присмотрить, чтоб телят в хлев загнать и кур в подполье посажать, благословение коровнице подать.

Да он же, архимандрит приехав в Колязин, почал монастырской чин разорять, пьяных старых всех разганял, и чють он, архимарит монастырь не запустошил: некому впредь заводу заводить, чтоб пива наварить и медом насытить, и на досталные деньги вина прикупить и помянуть умерших старых пьяных. И про то, государь, разорение известно стало на Москве началным людям, – и скоро по всем монастырей и кружалом³⁹⁰⁸ смотр учинили, и после смотру лучших бражников сыскали – старого подьячево Сулима да с Покровки без грамоты попа Колотилу,³⁹⁰⁹ и в Колязин монастырь для образца их наскоро послали, и началныя люди им приказали, чтобы они делом не плошилися, а лучшия бы кавтаны с плечь сложили, а монастырского бы чину не теряли, а ремесла своего не скрывали, иных бы пить научали и нашу бы братью, крылошан, с любовию в монастырь к себе приимали, и единую мысль смышляли: как бы казне прибыль учинить, а себе в мошну не копить и рубашки б с себя пропить, потому что лехче будет ходить. А если бы нам, богомолцам твоим, власти не мешали и волю бы нам подавали, и мы б колокола отвязали да в Кашин на вино променяли: лутче бы спать не мешали.

Да он же архиманрит проторно³⁹¹⁰ живет, в праздник и в буден нашу братью кует. Да он же об нас батоги приламал и шелепы прирвал, и тем казне поруху учинил, а себе он корысти не учинил.

Да в прошлой, государь, годе весна была красна, пенка росла толста. И мы, богомолцы твои, радев дому святому, меж собою присоветовали, что ис тое пенки свить веревки долги да толсты, чем ис погребов ночью бочки с пивом волочить да по крылоским кельям возить, а у келей бы двери завалить, чтоб будильника не пустить, не мешали б нам пива пить, а к церкве б нам не ходить. А как мы пиво допьем, так и к церкве скоро пойдем. И он, архимандрит догадался, нашего челобитья убоялся, приказал пенку в веревки свивать да вчетверо згибать, да на короткие палки навязать, а велел их шелепами называть, а слугам приказал высоко подымать, а на нас, богомольдов твоих, тежело опушать, а сам, стоя, конархает³⁹¹¹. И нам, богомольцам твоим, лежа, и кричать не поспеть, потому что за плечми телу нужно³⁹¹², а под шелепами лежать душно. И мы, богомольцы твои, от тое его, архимаритовы, налоги поневоле в церковь ходим и по книгам чтем и поем. И за то он нам ясти не дает, а заутреню и обедню не едчи поем, и от тое мы изморы скоро помрем.

Да он же архимарит Великой пост вновь завел земныя поклоны, а в наших крылоских уставах того не написано. Написано сице: по утру рано, за три часа до дни, в чесноковик³⁹¹³ звонить, за старыми остатки «часы»³⁹¹⁴ говорить, а «блаженна»³⁹¹⁵ ведре над вчерашним пивом, на шесть ковшов, «слава и ныне», до свету на печь спать.

Да он же архимарит нам, богомолцам твоим, изгоню чинит: когда ясти прикажет, а на стол поставят репу пареную да ретку вяленую, кисель з братом³⁹¹⁶ да посконная каша на вязовой лошке, шти мартовские, а в братины квас налевают да на стол поставляют. А нам, богомольцом твоим, и так не сладко: ретка да хрен, да чашник старец Ефрем. По нашему слову ходил, лучши бы было: для постных же дней вязига да икра, белая рыбица, телное да две паровые, тиошка б во штях да ушка стерляжья, трои бы пироги да двои блины, одне бы с маслом, а другия с медом, пшонная бы каша да кисель с патокою, да пиво б подделное³⁹¹⁷ мартовское, да переварной бы мед. И у него, архимарита, на то и смыслу нет: у нас знающих людей, не спросится, сам во нраве своем один живет, а з горя одни хлеб жует, весь мед перекис, а сам воду пьет. И мы, богомолцы твои, тому дивимся, что у нашего архимарита вдруг ума не стало: мыши с хлеба опухли, а мы з голоду мрем. И мы, богомолцы твои, архимариту говорили и добра доводили, и к пиву приводили, и часто ему говорили: будет, архимарит, хочешь у нас в Колязине подоле побыть и с нами, крылошаны, в совете пожить, и себе болшую честь получить, и ты б почаще пива варил да святую братию почаще поил, пореже бы в церковь ходил, а нас бы не томил. И он архимарит родом ростовец, а нравом поморец, умом колмогорец, на хлебе на соль каргополец, нас, богомолцев твоих, ни в чем не слушает, а сам не смыслит, мало с нами пьет да долго нас бьет, а с похмелья нас оправливает метиолными комлями да ременными плетями, и та нам у него была честь добра, во всю спину ровна, и кожа с плечь сползла.

А коли мы, богомолцы твои, за правилом к вечеру утрудимся, до полуночи у пивново ведра засидимся и на утро встать не можем, где клобук с мантиею, не вспомним, и тогда мы немножко умедлим и к девятой песни поспеем, а иные к росходному началу. И он архимарит монашескому житию не навычен, крылоское правило и всенощное пиво ни во что вменяет, за то нас, не смысля, крепко смиряет. А Колязина обитель немалая: после мору³⁹¹⁸ осталося старых лет запасов по подлавесью в хлебне – стулья³⁹¹⁹ да чепи, в мукосейне – по спицам шелепы, да плети, да сита частыя, в караулне, подлавки – снопы батогов, в кузнице по грядкам – кандалы да замки. У нас, богомолцов твоих, от слез очи мутятся, а за плечами кожи вертятся, и ночью не спится.

И мы, богомолцы твои, тому дивимся, что он, архимарит по се время в Колязине живет, а по нашему пить не учится, а нашу братью бить горазд. Не лучше ли ему плыть от нас: а на его место у нас много будет охочих великого смыслу. И на пусте жить не станем, и в анбаре простору прибавим: рожь да ячмень в солоды обростим да пива наварим, брашки насидим. А чево не станет, и мы вина накупим, учнем крестьяны нарежать³⁹²⁰ колокола отвязать, и велим в Кашин провозжать да на вино променять; а так они ж нам много зла учинили, от пива отлучили и нищими всех нарядили.

А как мы архимандрита избудем и добраго добудем, которой горазд лежа вино да пиво пить, а к церкве бы пореже ходил и нас бы, богомолцов твоих, почаще на погреб посылал, учнем радеть, а ему, архимариту, добра хотеть, а монастырю прибыль чинить, вино в чарки наливать да старое пиво допивать, а молодое затирать³⁹²¹, а иное станем на дрожжи наливать, да тогда и к церкви пойдем, когда вино да пиво допьем. В колокола не будем звонить, а на погреб и без звону в полночь готовы ходить; ладану да свечь не будем жечь, пиво да вино и с лучиною пьем; уголью истери³⁹²² не будет, ризы да книги вынесем в сушило³⁹²³, церковь замкнем, а печать в лупки³⁹²⁴ обогнем, понамарей вышлем в слободу жить, а прикажем им почаще ходить да вино нам подносить, да велим им звонить с недели на неделю в год по одножды.

Милостивый великий господин преосвященный Симион, архиепископ Тверский и Кашинский, пожалуй нас, богомолцов своих; вели, государь, архимандрита счесть в колоколах да в чепях весом, что он ис колокол много меди иззвонил ис чепей много железа перебил, кладучи на нас, богомолцев твоих, а в уголье мерою, колоты³⁹²⁵ да доски числом, и в той утерной³⁹²⁶ казне отчот дать и свой милостивой указ учинить, чтоб наши виновати не были, потому что ему, архимариту, безчестье немалое, а платить нам нечем: крылоские люди живут небогато, а нажитку у себя имеют толко лошка да плошка. А буде ему, архимандриту, впредь мы надобны не будем, и мы, богомолцы твои, ударим об угол плошку да покладем в мешок лошки, да возмем в руки посошки, пойдем из монастыря по дорожке в ыной монастырь, где вино да пиво найдем, тут и жить начьнем, пиво да вино допьем, и в иной монастырь пойдем и поживем по разсмотрению с похмелья да с тоски и да с третьей брани и великия кручины; в Калязин монастырь зайдем погулять в житницах и в погребах и во всех монастырских службах в правду совершенно до смерти, буде есть у чего быть, по-прежнему в Колязине монастыре жить неотходно начнем.

Смилуйся, пожалуй!