Повесть о стоянии на Угре
Подготовка текста Е. И. Ванеевой, перевод и комментарии Я. С. Лурье
«Повесть ο стоянии на Угре» читается под 6988–6989 (1480–1481) гг. в составе Типографской летописи (ПСРЛ, т. XXIV. Пг., 1921), представляющей собою свод, по-видимому, составленный в 80-х гг. XV в. и связанный с ростовской архиепископской (владычной) кафедрой. Ο происхождении и характере «Повести об Угре» (в частности, рассказа Типографской летописи) в научной литературе высказывались разные точки зрения. Некоторым авторам казалось, что упоминание ο том, будто Иван III во время «стояния на Угре» слушал «злых человек – сребролюбцев, богатых и брюхатых, предателей християнских», свидетельствует ο враждебности автора повести к великокняжеской власти. Однако это несправедливо. По своей политической направленности повесть, содержавшаяся в ростовском владычном своде 80-х гг., совпадала с общими тенденциями этого свода – независимого, но сочувствовавшего великокняжеской власти и ее объединительной политике. Повесть заканчивалась патриотическим призывом к «храбрым мужественным сынам русским» – не пощадить «своих глав», спасая Русскую землю от участи тех стран, которые были завоеваны к концу XV в. мусульманами (Греция, южнославянские земли). Историческое значение этого призыва было чрезвычайно велико – именно события на Угре в 1480 г. положили конец почти трехсотлетнему ордынскому игу. Вероятной представляется связь «Повести об Угре» с другим памятником, связанным с тем же событием, – «Посланием на Угру» ростовского архиепископа Вассиана Рыло (см. ниже в наст. томе).
Очевидно, в 1480 г. Иван III действительно испытывал колебания, пойти или нет на прямое столкновение с ханом. Победа сторонников решительного сопротивления и успех русских привели к тому, что неофициальный ростовский рассказ был использован впоследствии официальным великокняжеским летописанием. Β различных редакциях этого свода – в Московском своде конца XV в., Симеоновской летописи читается рассказ, в своей основе сходный с ростовской «Повестью ο стоянии на Угре», но с исключением слов ο том, что русским воеводам не следует говорить, что они «своим оружием» избавили Русскую землю от завоевания, и особым подчеркиванием предательской роли братьев великого князя – Андрея Большого и Бориса. Из трехчастной концовки была сохранена только первая часть, где осуждалась София Палеолог. Связано это было, очевидно, с репрессиями против братьев Ивана III и некоторых бояр, выступавших против сопротивления Ахмату в 1480 г., а также с опалой, постигшей Софию Палеолог в середине 80-х гг. Более краткий рассказ ο стоянии на Угре, близкий к тексту Московского свода и Симеоновской летописи, содержится в неизданном Лихачевском летописце (ФИРИ, ф. 238, оп. 1, № 365, лл. 851–852 об.).
Типографская летопись, в которой содержится публикуемая повесть, представлена (как доказал Α. Η. Насонов) двумя реакциями: Типографской-Синодальной и Типографской-Академической; Типографская-Академическая лучше отражает протограф. Мы издаем здесь текст Типографской-Академической летописи по списку XVII в. – БАН, 32.8.3, лл. 493–496 об., с исправлениями по рукописи Типографской-Синодальной XVI в. – ГИМ, Синодальное собр., № 789.
* * *
Пришла весть к великому князю, что царь Ахмат идет в полном сборе, со своей ордой и царевичами, с уланами и князьями, да еще в соглашении с королем Казимиром – ибо король и направил его против великого князя, желая сокрушить христианство. Князь великий пошел на Коломну и стал у Коломны, а сына своего, великого князя Ивана, поставил у Серпухова, а князя Андрея Васильевича Меньшого в Тарусе, а прочих князей и воевод в иных местах, а других – по берегу.
Царь Ахмат, услышав, что князь великий стоит у Оки на берегу со всеми силами, пошел к Литовской земле, обходя реку Оку и ожидая на помощь себе короля или его силы, и опытные проводники вели его к реке Угре на броды. Князь же великий сына своего, и брата, и воевод послал на Угру со всеми силами, и, придя, они стали на Угре и заняли броды и перевозы. А сам князь великий поехал из Коломны на Москву к церквам Спаса и пречистой Богородицы и к святым чудотворцам, прося помощи и защиты православному христианству, желая обсудить и обдумать это с отцом своим митрополитом Геронтием, и со своей матерью, великой княгиней Марфой, и своим дядей, Михаилом Андреевичем, и со своим духовным отцом, архиепископом ростовским Вассианом, и со своими боярами – ибо все они тогда пребывали в осаде в Москве. И молили его великим молением, чтобы он крепко стоял за православное христианство против басурман.
Князь великий послушался их мольбы: взяв благословение, пошел на Угру и, придя, стал у Кременца с небольшим числом людей, а всех остальных людей отпустил на Угру. Тогда же в Москве мать его, великая княгиня, с митрополитом Геронтием, и архиепископ Вассиан, и троицкий игумен Паисий просили великого князя пожаловать его братьев. Князь же принял их просьбу и повелел своей матери, великой княгине, послать за ними, пообещав пожаловать их. Княгиня же послала к ним, веля им прямо отправиться к великому князю поскорее на помощь.
Царь же со всеми татарами пошел по Литовской земле мимо Мценска, Любутска и Одоева и, придя, стал у Воротынска, ожидая, что король придет к нему на помощь. Король же не пришел к нему и сил своих не послал – были у него свои междоусобия, воевал тогда Менгли-Гирей, царь перекопский, королевскую Подольскую землю, помогая великому князю. Ахмат же пришел к Угре со всеми силами, желая перейти реку.
И пришли татары, начали стрелять, а наши – в них, одни наступали на войска князя Андрея, другие – многие – на великого князя, а третьи внезапно нападали на воевод. Наши поразили многих стрелами и из пищалей, а их стрелы падали между нашими и никого не задевали. И отбили их от берега. И много дней наступали, сражаясь, и не одолели, ждали, пока станет река. Были же тогда большие морозы, река начала замерзать. И был страх с обеих сторон – одни других боялись. И пришли тогда братья к великому князю в Кременец – князь Андрей и князь Борис. Князь же великий принял их с любовью.
Когда же река стала, тогда князь великий повелел своему сыну, великому князю, и брату своему, князю Андрею, и всем воеводам со всеми силами перейти к себе в Кременец, боясь наступления татар, – чтобы, соединившись, вступить в битву с противником.
В городе же Москве в это время все пребывали в страхе, помнили о неизбежной участи всех людей и ни от кого не ожидали помощи, только непрестанно молились со слезами и воздыханиями Спасу Вседержителю и Господу Богу нашему Иисусу Христу и пречистой его матери, преславной Богородице. Тогда-то и свершилось преславное чудо пречистой Богородицы: когда наши отступали от берега, татары, думая, что русские уступают им берег, чтобы с ними сражаться, одержимые страхом, побежали. А наши, думая, что татары перешли реку и следуют за ними, пришли в Кременец. Князь же великий с сыном своим и с братией и со всеми воеводами отошел к Боровску, говоря, что «на этих полях будем с ними сражаться», а на самом деле слушая злых людей – сребролюбцев, богатых и брюхатых, предателей христианских и угодников басурманских, которые говорят: «Беги, не можешь с ними стать на бой». Сам Дьявол их устами говорил, тот, кто некогда вошел в змея и прельстил Адама и Еву. Вот тут-то и случилось чудо Пречистой: одни от других бежали, и никто никого не преследовал.
Царь же бежал в Орду, и пришел на него ногайский царь Ивак, и Орду взял, и его убил. Один только царевич хотел захватить окраинные земли за рекой Окой, князь же великий послал братьев своих, двух Андреев, услышали это татары и побежали. И так избавил Бог и Пречистая Русскую землю от нехристей. Был же тогда холод и великие морозы. Царь побежал одиннадцатого ноября.
В 6989 (1481) году пришел князь великий в Москву из Боровска и воздал хвалу Богу и пречистой Богородице, говоря: «Не ангел, не человек спас нас, но сам Господь спас нас по молитвам Пречистой и всех святых. Аминь».
Тогда же князь великий и братью свою пожаловал, включил их в договор, князя Андрея и князя Бориса, и князю Андрею дал Можайск, а князю Борису уступил его села; и, скрепив этот договор крестным целованием, они разошлись.
В ту же зиму вернулась великая княгиня София из побега, ибо она бегала на Белоозеро от татар, хотя никто за ней не гнался, А тем землям, по которым она ходила, стало хуже, чем от татар, от боярских холопов, от кровопийц христианских. Воздай же им, Господи, по их делам и по коварству их поступков, по делам рук их дай им. Были же и жены их там, ибо возлюбили они больше жен, нежели православную христианскую веру и святые церкви, где просвятились и начали жизнь от купели святого крещения, и согласились они предать христианство, ибо ослепила их злоба. Но премилостивый Бог не презрел тех, кто был создан его рукой, не презрел слез христианских, помиловал их по своему милосердию и молитвам пречистой матери и всех святых. Аминь.
Это мы писали не для того, чтобы их укорять, но да не хвалятся неразумные в безумии своем, говоря: «Мы своим оружием избавили Русскую землю», но воздадут славу Богу и пречистой его матери Богородице, ибо он нас спас, и отринут это безумие, и творят битву за битвой и доблесть за доблестью ради православного христианства против басурманства, чтобы воспринять в этой жизни от Бога милость и похвалу, а в том мире венчаться нетленными венцами Бога Вседержителя и обрести царство небесное. Да получим и мы, грешные, это царство по молитвам Богородицы. Аминь.
О храбрые, мужественные сыновья русские! Потрудитесь, чтобы спасти свое отечество, Русскую землю, от неверных, не пощадите своей жизни, да не узрят ваши очи пленения и разграбления домов ваших, и убиения детей ваших, и поруганья над женами и детьми вашими, как пострадали иные великие и славные земли от турок. Назову их: болгары, и сербы, и греки, и Трапезунд, и Морея, и албанцы, и хорваты, и Босна, и Манкуп, и Кафа и другие многие земли, которые не обрели мужества и погибли, отечество загубили, и землю, и государство, и скитаются по чужим странам, воистину несчастные и бездомные, и много плача, и слез достойные, укоряемые и поносимые, оплевываемые за отсутствие мужества. Люди, которые сбежали с многим имуществом, и с женами, и с детьми в чужие страны, не только золото потеряли, но и души и тела свои погубили и завидуют тем, кто тогда умер и не должен теперь скитаться по чужим странам бездомными. Ей-богу, видел я своими грешными очами великих государей, бежавших от турок с имением, и скитающихся, как странники, и смерти у Бога просящих, как избавления от такой беды. И пощади, Господи, нас, православных христиан, молитвами Богородицы и всех святых. Аминь.
* * *
Прииде же вѣсть к великому князю, яко дополна царь Ахмат идеть со своею ордою и царевичи, уланы и князми, еще же и с королем во единой думе с Казимером, король бо и подвел его на великаго князя, хотя разорити християнство.787 Князь великий поиде на Коломну и сам став на Коломне, а сына своего, великаго князя Ивана, в Серпухове, постави, а князь Андрѣя Василиевича Меньшаго в Торусе,788 прочии князи и воеводы по инем мѣстам и инии по брегу.
Слышав царь Ахмат, что князь великий стоит у Оки по брегу со всеми силами, поиде к Литовской земли, обходя реку Оку и ожидая себѣ на помочь короля или силы его, и знахори ведяху его ко Угрѣ рецѣ789 на броды. Князь же великий сына своего, и брата, и воевод своих на Угру посла со всѣми силами, и, шедше, сташа на Угрѣ и броды и перевозы отняша. А сам князь великий ѣха с Коломны на Москву790 ко всемилостивому Спасу, и пречистой госпоже Богородицы,791 и ко святым чюдотворцамъ, прося помощи и заступления православному християнству, на совѣт и думу своему отцу к митрополиту Горонтию,792 и к своей матери великой княгини Марфе793 и к своему дяди Михайлу Андрѣевичу794 и к духовному своему отцу архиепископу ростовскому Васьяну,795 и ко всѣмъ бояром, вси бо тогда Быша во осаде на Москве. И молиша его великим молением, чтобы стоял крѣпко за православное християнство противу бесерменству.
Князь велики послуша моления их: взем благословение, поиде на Угру и, пришед, ста на Кременцѣ796 с малыми людьми, а людей всѣх отпусти на Угру. Тогда же на Москвѣ мати его великая княгини и с митрополитом Геронтием, и архиепископъ Васьян, и троецкой игумен Паисей молиша великаго князя о братии его.797 Князь же великий приим моление их, повелѣ матери своей великой княгине послати по них, рекся жаловати их. Княгини же посла к ним, веля им прямо ити к великому князю на помощъ вборзе.
Царь же и со всѣми татары поиде по Литовской землѣ мимо Мченескъ, и Лубутескъ, и Одоев и, пришед, ста у Воротынска,798 ожидая к себѣ помощи королевы. Король же не поиде к нему, ни посла, бѣша бо ему свои усобицы, тогда бо воева Менгирей, царь перекопский, королеву Подольскую землю, служа великому князю.799 Ахматъ же прииде къ Угрѣ800 со всѣми силами, а хотя реку переити.
И приидоша татарове, начаша стрѣляти, и наши на них, инии же приидоша противу князя Андрѣя, а инии противу великаго князя мнози,801 а овии противу воевод вструг приступиша. Наши стрѣлами и пищалми многих побиша,802 а их стрѣлы межу наших падаху и никогоже уязвляху. И отбиша их от брегу. И по многи дни приступаху бьющеся и не возмогоша, ждуще, егда река станет. Быша же мрази великы тогда, река нача бо ставитися. Бысть же страх на обоихъ, – едини других боящеся. И приидоша же и братия тогда к великому князю на Кременец – князь же Андрѣй и князь Борис.803 Князь же великий с любовию прия их.
Егда же ста река, тогда князь великий повелѣ сыну своему, великому князю, и брату своему князю Андрѣю, и всѣм воеводам со всѣми силами преити к себѣ на Кременецъ, боящеся татарскаго прихожения,804 яко да совокупляшася брань и сотворят с противными.
Во граде же Москвѣ всѣм во страсѣ пребывающим и долгъ общедательный во ум приимающе, ни от кого же помощи ожидающе, токмо ко Вседержителю Спасу и Богу Господу нашему Иисусу Христу и пречистей его матери преславные Богородицы со слезами и воздыханми молящеся непрестанно. Тогда же бысть преславное чюдо пречистыя Богородица: егда отступиша от брегу наши, татарове страхом обдержими побѣгоша, мняще, яко берег даяху им русь и хотят с ними битися. И наши, мнящи, татар за ними реку прешедших, за ними женут, приидоша на Кременецъ. Князь же великий с сыном своим, и братиею, и со всѣми воеводами поидоша к Боровску, глаголюще, яко «на тѣх полях бой с ними поставим», и слушающи злых человѣкъ805 – сребролюбцев, богатых и брюхатых, предателей християнских, а наровников бесерменских, иже глаголютъ: «Побѣжди, не можеши с ними стати на бой». Сам бо диавол их же усты глаголаше,806 той же, иже древле вшед в змию и прельсти Адама и Евву. Бѣ бо дивно тогда свершися Пречистые чюдо: едини от других побѣже и никтоже женяше.
Царь же бѣжаше во Орду,807 и прииде на него ногайский царь Ивак и Орду взя и его уби.808 Един же царевичь хотя за рекой Окою имати украину,809 князь же великий посла братию свою, дву Андрѣевъ, и услыша татарове и тии побѣгоша. И тако избави Богъ и Пречистая Рускую землю от поганых. Бѣ бо тогда студен и мрази велицы. Царь побѣжал ноября 11.810
В лѣто 6989811 прииде князь великий на Москву из Боровска и похвали Бога и пречистую Богородицу, глаголюще: «Ни аггел, ни человѣкъ спасе нас, но сам Господь спасе нас Пречистые и всѣх святых моленми. Аминь».
Тогда же и братии своей дастъ жалование князь великий и прият их в докончание, князя Андрѣя и князя Бориса, и князю Андрѣю дал Можайскъ, а князю Борису отступился сел его; и утвердившеся крестным цѣлованием,812 разыдошася.
Тое же зимы прииде великая княгиня Софья из бѣгов,813 бѣ бо бѣгала на Белоозеро от татаръ, а не гонялъ никто. И по которым странамъ ходила, тѣмъ пуще стало татаръ, и отъ боярьскыхъ холоповъ, от кровопийцев християнских. Воздай же им, Господи, по дълом их и по лукавству начинания их, по дѣлом рук их, дай же им. Быша бо их жены тамо, возлюбиша бо паче жены, нѣже православную християнскую вѣру святыя церкви, в нихже просвѣтишася и породившеся банею святаго крещения, согласившеся предати християнство, ослѣпи бо и злоба их. Но премилостивый Богъ не презре создания руку своею, слез християнских, помилова своим милосердием и молитвами пречистые матери и всѣх святых. Аминь.
Сие же писахомъ не укаряющи их, но да не похвалятся своим безумиемъ несмыслении, глаголюще: «Мы своим оружием избавихом Русскую землю», но дадят славу Богу и пречистей его матери Богородицы, той бо спасе, и престанут от таковаго безумия, притяжут брань к брани и мужество к мужеству за православное християнство противу бессерменству, да восприимут в сем житии от Бога милость и похвалу, а во ономъ вѣцѣ вѣнцы нетленными от Вседержителя Бога увязаются и царство небесное наслѣдят. Буди же сие получити и нам грѣшным молитвами Богородица. Аминь.
О храбри мужствении сынове рустии! Подщитеся свое отечество, Рускую землю, от поганых сохранити, не пощадите своих глав, да не узрят очи ваши разпленения и разграбления домов ваших, и убьяния чад ваших, и поругания над женами и дѣтми вашими, яко же пострадаша инии велицыи славнии земли от турков. Еже глаголю: болгаре, и сербы,814 и грѣцы, и Трапизон, и Амморея,815 и албанасы,816 и хрьватыи,817 и Босна,818 и Манкуп, и Кафа819 и инии мнозии земли, иже не стяжа мужства и погибоша, отечество изгубиша и землю и государьство, и скитаются по чюжим странамь бѣдне воистину, и странне, и много плача, и слез достойно, укаряеми и поношаеми, оплюваеми, яко немужествении. Иже избѣгоша которая именми многими и з женами и з дѣтми в чюжие страны, вкупѣ со златом и душа и телеса своя загубиша и ублажают тѣх, иже тогда умерших, неже скитатися по чюжим странам, яко бездомномь. Тако ми Бога, видѣх своима очима грѣшниима великих государей, избѣгших от турков820 со имѣнием, и скитающихся, яко странным, и смерти у Бога просящих, яко мздовоздаяния от таковыя бѣды. И пощади, Господи, нас, православных християн, молитвами Богородица и всѣх святых. Аминь.
* * *
...царь Ахмат со своею ордою... во единой думе с Казимером... хотя разорити християнство. – Ахмат (Ахмед) – хан (1459–1481 гг.) Большой Орды, наиболее крупного государства, образовавшегося в низовьях Волги в результате распада Золотой Орды; нападал на Русь и до 1481 г. Уланы – члены ханского рода в Орде. Казимир IV Ягеллон – литовский великий князь и польский король. Московский свод и Лихачевский летописец сообщают ο враждебных планах Ахмата и Казимира еше подробнее, упоминая, что Ахмат хотел восстановить иго, «яко же при Батыи беше», и что к походу Ахмата были причастны братья Ивана III Андрей Большой и Борис. Β рассказе Вологодско-Пермской летописи особенно подчеркивается роль Казимира.
...сам став на Коломне, а сына своего, великаго князя Ивана, в Серпухове постави, а князя Андрея Васильевича Меньшаго в Торусе... – Известие об отправлении Иваном III против татар на Оку (на которой стоят Серпухов и Таруса) своего сына Ивана Молодого (1458–1490; с 1471 г. – соправитель отца) и брата Андрея Меньшого (1452–1481; с 1462 г. – удельный князь вологодский) приведено в той части Типографской летописи, которая предшествует комментируемому рассказу; возможно, что получившаяся дублировка объясняется вставным характером «Повести об Угре» в Ростовском своде. Β Московском своде, Лихачевском летописце и сходных с ними летописях приход Ивана и Андрея Меньшого на Оку датирован 8 июня, а великого князя в Коломну – 23 июня (в Московском явная описка – 23 июля).
Слышав царь Ахмат, что князь великий стоит у Оки... со всеми силами, поиде к Литовской земли... ко Угрѣ рецѣ... – Угра – северный приток Оки, впадающий в нее в районе Калуги, западнее Серпухова и Тарусы. Известие ο том, что Ахмат, не сумев переправиться через Оку, противоположный берег которой был занят русскими войсками, двинулся к Литовским землям, дословно совпадает в ростовском рассказе, Московском своде и Лихачевском летописце.
...ѣха с Коломны на Москву... – Согласно Московскому своду и Лихачевскому летописцу Иван III приехал в Москву 30 сентября. Β Софийской II и Львовской, где содержится ростовская «Повесть об Угре» (типа Типографской) в соединении с рассказом Независимого свода 80-х гг. XV в., остро критичным по отношению к великокняжеской власти, сообщается, что Иван III пробыл в Москве две недели. Β результате соединения в источнике Софийской II – Львовской летописей двух рассказов ο стоянии на Угре, известие ο поездке Ивана III в Москву удвоилось: здесь рассказывается ο поездке князя и до и после пребывания в районе Угры. Аналогичное удвоение (но с другими подробностями) обнаруживается и в Вологодско-Пермской летописи. Достоверным, по-видимому, является известие Типографской летописи и Московского свода об однократном приезде князя 30 сентября 1480 г. в Москву.
...ко всемилостивому Спасу, и Пречистой госпоже Богородицы... – Имеются в виду церковь Спаса Преображения в Новоспасском монастыре и церковь Успения Богородицы (Успенский собор) в Кремле.
...своему отцу к митрополиту Горонтию... – Геронтий занимал митрополичий престол в 1473–1489 гг. Митрополит именуется в повести «отцом» как глава церкви и, следовательно, духовный пастырь великого князя, но автор отличает его от «духовного отца» (духовника) Ивана III – Вассиана. Β своей политике Геронтий неоднократно сталкивался с великим князем и поддерживал его противников – удельных князей (об этих столкновениях подробнее всего рассказывает оппозиционный Независимый свод, источник Софийской II и Львовской летописей, обычно сочувствующий Геронтию); Вассиан во всех таких столкновениях выступал за Ивана III и против митрополита. Но во время событий 1480 г. Геронтий также выступал за сопротивление хану, хотя и не так решительно, как Вассиан.
Великая княгиня Марфа – вдова Василия II, великая княгиня Мария Ярославна, постригшаяся в 1478 г. в монахини под именем Марфы.
Михаил Андрѣевич – удельный князь верейско-белозерский в 1432–1486 гг.
...и к духовному своему отцу архиепископу ростовскому Васьяну... – Β Московском своде ростовский архиепископ (1468–1481 гг.) Вассиан Рыло не упоминается в качестве советника Ивана III во время поездки в Москву в 1480 г.
...ста на Кременцѣ... – Кременец (Кременьск, Кременское) – город к северу от Угры, на реке Луже, невдалеке от русско-литовской границы. Согласно Московскому своду Иван III пошел из Москвы к Кременцу 3 октября; Лихачевский летописец, по-видимому, относит эту дату к приходу на Угру сына и брата великого князя.
...троецкой игумен Паисей... ο братии его. – Паисий Ярославов, известный деятель, игумен Троице-Сергиева монастыря в 1478–1482 гг. Β Московском своде ничего не сообщается ο ходатайствах матери великого князя и иерархов ο примирении с братьями и ο его согласии на это.
...поиде по Литовской землѣ мимо Мченескъ, и Лубутескъ, и Одоев и, пришед, ста у Воротынска... – Этот и дальнейший текст (до конца абзаца) дословно совпадает в ростовском рассказе с Московским сводом и Лихачевским летописцем. Мценск и Любутск по русско-литовским договорам 1449 и 1494 гг. считались литовскими городами; князья Одоевские и Воротынские были до 1494 г. вассалами польско-литовского короля. Город Воротынск – к западу от Калуги, к югу от места впадения Угры в Оку.
...бѣша бо ему свои усобицы, тогда до воева Менгирей, царь перекопский, королеву Подольскую землю, служа великому князю. – Речь идет, по-видимому, ο двух событиях: ο заговоре православных князей Литовского государства и ο нападении союзника Ивана III крымского хана (1468–1515 гг.) Менгли-Гирея на польско-литовскую Подолию. Как и Типографская летопись, Московский свод соединяет известие об «усобицах» с известием ο нападении Менгли-Гирея, но Лихачевский летописец, Симеоновская и более поздние летописи помещают известие ο нападении Менгли-Гирея вне «Повести об Угре».
Ахматъ же прииде къ Угрѣ... – Рассказ Вологодско-Пермской летописи датирует приход Ахмата к низовьям Угры 8 октября.
...противу великаго князя мнози... – Речь идет не об Иване III (не находившемся на берегу Угры), а ο его соправителе и сыне Иване Молодом, также носившем звание великого князя.
Наши стрѣлами и пищалми многих побиша... – Пищаль – ручное огнестрельное оружие. Несмотря на то что рассказ Типографской летописи – ростовского происхождения, московские войска он именует «наши» (а не «москвичи», как в других летописях), явно считая «наши» и «москвичи» единым понятием.
И приидоша... князь же Андрѣй и князь Борис. – Речь идет об Андрее Большом (князе углицком) и Борисе (князе волоцком). Β Московском своде (и Лихачевском летописце) ο приходе Андрея Большого и Бориса говорится ранее, без упоминания согласия Ивана III «жаловати» их.
...преити к себѣ на Кременецъ, боящеся татарскаго прихожения... – Эти слова читаются также в Московском своде и зависимых от него летописях. Отступление войск, стоявших на берегу, к Кременцу, могло объясняться тем, что замерзшая Угра перестала быть естественным препятствием для татарского войска. Однако, по сведениям ряда летописей, Иван III не хотел решительного сражения и вел во время стояния на Угре переговоры с Ахматом через своего посла Ивана Товаркова (Вологодско-Пермская летопись) или Никифора Басенкова – Независимый летописный свод 80-х гг. XV в.
...поидоша к Боровску... и слушающи злых человѣкъ... – Боровск – город к северо-востоку от Кременца, до 1456 г. принадлежавший удельным князьям серпуховским и боровским; по завещанию Василия Темного 1462 г. вошел в состав прямых владений великого князя. Β Московском своде также рассказывается ο «злых человеках», которых слушал Иван III, но не после, а до упоминания ο Боровске.
...Диавол их же усты глаголаше... – Ο противниках войны с Ахматом, выступавших во время стояния на Угре, см. в наст. т. комментарии к «Посланию на Угру Вассиана Рыло» и к Независимому летописному своду 80-х гг.
Царь же бѣжаше во Орду... – Конкретное объяснение отступления Ахмата дается в оппозиционном рассказе, присоединенном к ростовской «Повести ο стоянии на Угре» и Независимом летописном своде 80-х гг. Этот бесславный конец Ордынской власти знаменовал крайнее ослабление и распадение Орды, совпавшее с усилением Русского государства.
...прииде на него ногайский царь Ивак и Орду взя и его уби. – Ногайская орда была расположена между Волгой и Иртышом; об убийстве Ахмата ханом Иваком (Ибаком) или одним из его сподвижников рассказывают Московский свод и другие летописи.
Един же царевичь хотя за рекой Окою имати украину... – Согласно Вологодско-Пермской летописи (в Московском своде текст совпадает с Типографской) нападение на города за Окой совершил сын Ахмата Муртоза.
...ноября 11. – Эта дата отступления Ахмата совпадает с датой Московского свода и других летописей.
Β лѣто 6989... – Эта годовая дата поставлена в Типографской летописи явно не на месте (в Московском своде сходный текст без годовой даты), так как годовые статьи в Типографской летописи обычно начинаются с сентября. Эта неточность, так же как дублировка известий в начале, подкрепляет предположение, что рассказ об Угре первоначально существовал вне летописи.
...утвердившеся крестным цѣлованием... – Договор Ивана III с Андреем Углицким и Борисом Волоцким был заключен 2 февраля 1481 г. Текст с упоминанием «крестного целования» читается в Московском своде так же, как в Типографской летописи, но в Симеоновской и в других сводах, составленных в последние годы XV в., эти слова опущены. Это связано, очевидно, с тем, что в 1491–1494 гг. Иван III нарушил это «крестное целование»: арестовал, а впоследствии и «уморил» Андрея Большого (в 1494 г. умер и Борис).
...прииде великая княгиня Софья из бѣгов... – София (Зоя) Палеолог, вторая жена Ивана III (с 1472 г.), во время стояния на Угре покинула Москву (в отличие от матери Ивана III, оставшейся в городе). София в 1484 г. оказалась замешанной в деле князя Василия Михайловича Верейского, бежавшего в Литву. Резкие замечания против Софии Палеолог, читающиеся в Типографской летописи, частично содержатся также в Московском своде (до слов «...по делом руку дай же им, Господи!..»), и в совсем краткой форме – в Симеоновской и Никоновской летописях.
...болгаре, и сербы... – Болгарские и сербские земли были завоеваны Турцией в конце XIV в.
...и грѣцы, и Трапизон, и Амморея... – Завоевание турками греческих земель уже распавшейся в XIII–XIV вв. Византийской империи – Царьграда (Константинополя), Трапезундской империи (на берегу Черного моря) и Морейского княжества (в Пелопоннесе) произошло в середине XV в.
...албанасы... – Завоевание Албании Турцией было завершено в 1479 г., накануне стояния на Угре, но войны с турками велись все предшествующие годы.
...хрьватыи... – Κ 1480 г. хорватские земли еще не были полностью завоеваны турками (окончательное завоевание произошло лишь в XVI в.), но уже происходили систематические нападения турок на хорватские земли.
...Босна... – Босния была завоевана турками в середине XV в.
...Манкуп, и Кафа... – Крымские крепости Кафа (Феодосия) и Мангуп (Феодоро) были завоеваны турками в 1475 г.
...видѣх своима очима грѣшниима великих государей, избѣгших от турков... – Это место в повести служило основанием для предположения, что автором ее был какой-то русский, побывавший в те годы за рубежом, – возможно, Федор Курицын, с именем которого связывается «Сказание ο Дракуле» (см. в наст. томе). Но «великих государей», избегших от турков, можно было видеть и в Москве – например, Софию Палеолог и ее брата Андрея, наследника морейского княжества, приезжавшего в 1479 г.