47. Херборд «Беседа о житии Оттона Бамбергского» (1159 г.)

Бамбергский епископ Оттон отличался знатным происхождением (по материнской линии, возможно, из Штауфенов) и был весьма близок к германским императорам Генриху IV и V. Еще до назначения на кафедру в 1102 г. он двадцать лет провел при польском дворе в качестве капеллана супруги польского князя Владислава I, сестры Генриха IV. Как бамбергский епископ, Оттон отличился активной деятельностью в церковно-политической (способствуя, в частности, заключению Вормсского конкордата 1122 г. между империей и папством) и церковно-организационной областях (им было основано или реформировано ок. 30 монастырей). Но главной исторической заслугой Оттона стало обращение в христианство поморян, благодаря чему он уже сразу после своей кончины в 1139 г. удостоился прозвания «апостола Поморья». Оттон совершил две миссионерские поездки в эти славянские земли: в 1124–1125 гг. – в Восточное Поморье, недавно подчиненное Польше (по приглашению польского князя Болеслава III), и в 1128 г. – в Западное, что стало результатом договора между германским королем Лотарем III и западнопоморским князем Вартиславом I, под властью которого тогда находилась также часть земель лютичей западнее устья Одера.

Уже в 1140–1150-х гг. были последовательно созданы три жизнеописания Оттона Бамбергского (хотя его канонизация задержалась до 1189 г.). К первой половине 40-х гг. относится анонимное так называемое «Прюфенингское житие» (монастырь Прюфенинг был основан Оттоном), а спустя примерно десятилетие второе житие написал Эбон, монах Михельсбергского монастыря близ Бамберга. Последним в этом ряду стоит труд Херборда, также работавшего в Михельсберге и использовавшего сочинения обоих своих предшественников. Однако приводимые ниже сведения о Руси есть только у Херборда. Все три опирались, среди прочего, на устные рассказы спутников Оттона и людей, его близко знавших. Поэтому ценная информация передана порой в искаженной, сбивчивой форме – вследствие как ошибок памяти, так и недопонятых или неверно истолкованных устных сообщений. Хербордово житие композиционно построено как диалог михельсбергского аббата Тимона со священником Зефридом, отсюда его название – «Беседа».

Издания: Herb. 18681 Р 704–769; Herb. 18682; Herb. 1974; Herb. 2005. S. 342–350.

Переводы: На немецкий язык: Herb. 1869; Herb. 2005 (a latere); на английский язык: Herb. 1920; на русский язык: Петров 1883. С. 193–198; Линниченко 1884. С. 4–7 (славянской пагинации); Свердлов 2. С. 315–319 (во всех трех случаях – только фрагменты, касающиеся Руси).

Литература: Кроме введений к указанным изданиям, см. также: Петров 1883; Liman 1975; Petersohn 1977. S. 546–559; Petersohn 1980. S. 3–27; Manitius 3. S. 596–598; RFHMAe 5. P. 446–447 (библиография).

II, 1. [Описание местоположения Поморья¹²⁰⁵, имеющего вид треугольника, больший угол которого направлен в сторону земли лютичей¹²⁰⁶ и Саксонии¹²⁰⁷.] Итак, позади (post)¹²⁰⁸ Поморья в океане находятся Дания (Dacia)¹²⁰⁹ и Рюген (Rugia), остров маленький, но густонаселенный¹²¹⁰, а над ним (super se), то есть в правой части севера¹²¹¹, находятся земля половцев (Flavia)¹²¹², Пруссия (Pruscia) и Русь (Ruscia), перед ним (ante se) же, то есть к югу (versus aridam)¹²¹³, она обращена к границам Венгрии (Ungaria) и Моравии (Moravia), касающимся ее небольшим выступом¹²¹⁴, а затем с ней соседит Польша (Polonia), просторная и близкая, простирающаяся до пограничья с землей лютичей (Leuticia) и Саксонией (Saxonia). [Характер поморян и богатство их земли.

2. Автор переходит к предыстории событий, приведших польского князя Болеслава¹²¹⁵ к мысли призвать бамбергского епископа Оттона для проповеди поморянам. Болеслав доблестно возвращает себе земли, отторгнутые от Польши при его предшественниках.]

3. Вот с кем он (Болеслав III. – Сост.) сражался по отдельности в разное время: с одной стороны Польши – с чехами (Bohemi), мораванами (Moravi), венграми (Ungari)¹²¹⁶, с другой – с русью (Rutheni), народом жестоким и грубым, который при всегдашней поддержке половцев (Flavi), пруссов (Prusci) и поморян (Pomerani)¹²¹⁷ сопротивлялся ему наиболее стойко, непрерывно, долго, но тщетно, ибо, побежденные им и уничтоженные, в конце концов, после многих поражений, они со своим королем (гех) решили просить у него мира. Однако тот, хотя и был утомлен постоянными войнами и трудами, не сразу согласился на мирное отдохновение, а не прежде, чем получит в качестве удовлетворения какой-нибудь памятный почетный дар.

4. Король же и все русские князья (principes), рассудив, что без дружбы и мира с [польским] князем (dux) им не будет покоя, предпочли передать поиск путей взаимного мира и любви его мудрости и честности. А тот, посчитав наиболее почетным такой путь установления и скрепления мира, просил и получил в жены дочь этого короля¹²¹⁸ с тем, понятно, чтобы благодаря такой родственной связи как сами государи (principes), так и подданые им народы обеих стран имели друг с другом вечный мир, а также стали взаимно и в горе, и в радости защитниками от врага и подателями помощи. Итак, тесть и зять осыпали друг друга благодеяниями, и со всех сторон Болеслава (Bolezlaus) величали удачливым и благословенным, и никто не перечил ему, никакой враг нигде не нарушал границ его державы. Но то было спокойствие искусственное и краткое. Спустя несколько лет русская (Ruthenissa) жена Болеслава умирает, оставив ему одного-единственного сына¹²¹⁹, и по этой причине ,– словно порвалась связь, благодаря которой существовала дружба между зятем и тестем – мало-помалу возобновляются улегшиеся было войны. И вот Болеслав, возмущенный свирепостью народа (Руси. – Сост.), собрал со своими совет, каким образом можно было бы отвести эту возродившуюся напасть. У него был воевода (militiae ductor), некто Петр (Petrus), муж острого ума и крепкий телом, больше которого едва ли сыскался бы кто как на войне, так и в совете, который был поставлен князем (dux) (Болеславом III. – Сост.) во главе своих воинов¹²²⁰. Призванный на совет, он сказал: «Если бы русь сражалась только своими силами, нам было бы нетрудно уничтожить их, но у них есть половцы, есть пруссы, есть еще и поморяне, ненавистный и неукротимейший народ идолопоклонников. Насколько опасно побуждать их браться за оружие всех одновременно, мы не можем не знать, хоть раньше и одерживали над ними победы. Поэтому, на мой взгляд, было бы разумно одолеть русь более хитростью. А чтобы никто не счел это невозможным, вот, я сам пойду к ним и доставлю нам бескровную победу над тираном (tirannus)¹²²¹, если Бог поможет моей затее». Чего же лучше? Князь и знать (principes) сочли за благо посмотреть, какой результат будут иметь слова Петра. Взяв с собой около 30 самых сильных мужей, Петр под вымышленным предлогом перебежал к королю Руси и, обманув его ловкими речами, заставил поверить, что плохо относится к князю. И король, доверившись человеку, которого тоже считал хитроумным, стал во многих своих делах прибегать к его дружеским услугам в надежде, что в конце концов с его помощью сможет восторжествовать над всей Польшей. Но Петр задумал иное. В самом деле, когда однажды мнимый перебежчик и его товарищи отправились с королем в лес на охоту, ничего дурного не подозревавший король, гонясь за зверем, отъехал от стен далее обычного. Другие отстали, а Петр со своими [людьми] остался с ним. Пользуясь этой удачной возможностью, он схватил короля, доставив своему князю, как и обещал, бескровную победу над Русью¹²²². Удивительно, но тот дикий народ¹²²³ был столь смирен случившимся, что никогда более при жизни князя даже не помышлял о войне¹²²⁴. Ведь для своего вызволения тиран вынужден был отдать все богатства, которые сумели усердием и искусством накопить его предки: золото, и серебро, и всевозможные драгоценные сосуды и одежды, и различное [другое] имущество вывозилось в Польшу на возах и верблюдах, так что вся Русь зачахла от непривычной скудости¹²²⁵. Впоследствии, когда как король, так и знать (optimates) Руси клятвою скрепляли договор о продолжительном мире, от них требовали под крепчайшей присягой обещать, что они не будут больше помогать поморянам. Именно на них князь задумал обрушиться всеми силами.

[5. Болеслав совершает постоянные походы против поморян и, видя, что они коснеют в язычестве, решает либо искоренить их, либо обратить к христианству.]

(Herb. 18681. Р. 725–726;

Herb. 18682. Р. 51–55;

[Herb. 2005. S. 342–350)