Приложение I. Декреты Советской власти о новом правописании¹⁰⁵⁵

Декреты Совета Народных Комиссаров, касающиеся областей культуры и национального бытового уклада свидетельствуют о том, что большевики с первых шагов пытались установить контроль и подчинить своему влиянию все стороны жизни российского общества. Казавшиеся мягкими, второстепенными на фоне жестоких репрессивных указов, эти законы вторгались в каждый дом, в каждую семью, ломая привычный уклад, косвенно воздействуя даже на тех, кто пытался не замечать происходящее или находился на свободной территории.

К числу таких постановлений относятся декреты о введении западно-европейского (Григорианского) календаря, о переводе часовой стрелки и о новом правописании. Едва придя к власти, ещё не будучи убеждёнными в ее долговечности, готовые в случае неудачи бежать за границу (для чего в личном сейфе Я.М. Свердлова хранились ценности и паспорта¹⁰⁵⁶, новые правители торопились в одночасье перекроить многовековой российский уклад жизни, лето- и времяисчисление России, традиции, язык, письменность.

Некоторые новшества не были изобретением большевиков (частности новые правила Русской орфографии были разработаны Российской Императорской Академией Наук ещё в 1916 году, но не встретили практически никакой поддержки). Новым являлось лишь насилие, с каким они вводились в жизнь.

Так например, двойное летоисчисление практиковалось ещё задолго до революции. Параллельное использование Юлианского и Григорианского календаря не вносило путаницы, подобно той, которая возникла после полного перехода на западно-европейский календарь. Декрет появился всего 3 месяца спустя после прихода большевиков к власти и менее чем через месяц после разгона Учредительного Собрания. Подписанный председателем Совета «Народных» Комиссаров В. Ульяновым (Лениным), заместителем народного комиссара по иностранным делам Г. Чичериным, а также комиссарами А.Г. Шляпниковым, В. Петровским, В. Алгасовым, В. Оболенским, декрет о введении западно-европейского календаря с 1 Февраля 1918 года был опубликован 26 Января в № 18 «Газеты Рабочего и Крестьянского Правительства». Нетрадиционное летоисчисление вводилось форсированными темпами – на «переходный период» отпускалось всего пять месяцев: «до 1 Июля 1918 года писать, после числа каждого дня по новому календарю, в скобках число по до сих пор действовавшему календарю».¹⁰⁵⁷ После 1-го Июля 1918-го года употребление старого календаря прекращалось и преследовалось.

Даже в нынешнее время нередко возникает путаница в определении тех или иных дат, перевод их на новое летоисчисление. Можно себе представить, что творилось тогда, какая путаница возникла на всех уровнях – от государственных указов до документов гражданского состояния. Однако, большевики набрали уже достаточно сил, чтобы игнорировать недовольство. Вместе с тем, они чувствовали нестойкость и непопулярность своих позиций в этом вопросе, поскольку Православная Церковь не подчинилась диктаторам, продолжая проводить службы, отмечать праздники по старому календарю. Видя в этом пассивный протест не только священнослужителей, но и миллионов верующих, не придерживавшихся нововведения, большевики неоднократно пытались вмешаться в это сугубо внутреннее дело Церкви. Позднее, в 1923-м году обновленцам, желавшим угодить правительству, удалось временно склонить Патриарха, только что освобождённого из-под ареста, к принятию Григорианского календаря, но нововведения не были приняты народом и вскоре Церковь вернулась к традиционному летоисчислению. Даже обновленцы, учитывая мнение паствы, вынуждены были во второй половине двадцатых годов вернуться к Юлианскому календарю.

Перевод часовой стрелки на летнее время был осуществлён ещё при Временном правительстве, так что в следующем году стрелку уже перевели на 2 часа вперёд. «В целях экономии в осветительных материалах – гласило постановление Совета Народных Комиссаров от 17/30 Мая 1918 года – Совет Народных Комиссаров постановил перевести часовую стрелку на летнее время по всей России на 2 часа вперед.

Настоящее постановление проводится в жизнь в 10 часов вечера по местному времени 31 Мая нового стиля.

В 1 час ночи с 15 на 16 Сентября стрелка часов должна быть переведена назад лишь на 1 час, так что на зимнее время стрелка часов остаётся переведённой на 1 час вперёд».¹⁰⁵⁸

Любопытно, что это малозначительное на фоне других вопросов постановление подписал сам председатель СНК В. Ленин.

Но если декреты о новом календаре и переводе часовой стрелки были хотя бы отчасти подготовлены использованием двойного летоисчисления и действиями Временного правительства, то новая орфография вводилась без всяких предварительных мер. Хотя сами большевики и их последователи оправдывали поспешность тем, что реформа правописания была разработана Академией Наук ещё до 1917 года, в действительности споры либеральных учёных о некоторых орфографических упрощениях были далеки до завершения. В этом открыто признавались и те, кто в собственных целях ссылался на авторитет «буржуазной науки». Например, Петроградский комиссар печати требовал «введение нового правописания, не введённого только в силу косности и сопротивления буржуазных органов, которые раньше стояли за новое правописание, но с переходом власти в руки рабочих и бедноты крестьянской усиленно сопротивляются».¹⁰⁵⁹ Действительно, либеральные интеллигенты, ратовавшие за различные нововведения, зачастую не представляли их последствий и теперь сами выступали против своих идей, доведённых большевиками до логического абсурда.

Безусловно, народные комиссары знали о спорах, происходивших в научном мире, в собственных целях сумели воспользоваться этими спорами, но курс на упрощение языка, культуры, быта был принят ими независимо от чьего-либо мнения. Язык, которым были написаны гениальные литературные произведения, красотой которого восхищались классики, большевики сочли настолько примитивным, что провели реформу наскоро, в разгар гражданской войны, без серьёзной предварительной работы или хотя бы опроса мнения народа, от чьего имени они действовали.

Первый декрет Совета Народных Комиссаров «О введении новой орфографии» был издан в Декабре 1917 года и сводился к следующему: «В целях облегчения широким народным массам усвоения Русской грамоты, поднятия общего образования и освобождения школы от ненужной и непроизводительной траты времени и труда при изучении правил правописания, предлагается всем, без изъятия, государственным и правительственным учреждениям и школам в кратчайший срок осуществить переход к новому правописанию.

Все правительственные и государственные издания, периодические (газеты и журналы) и не периодические (книги, труды, сборники и т.д.), должны печататься согласно новому правописанию с 1-го Января 1918 года».¹⁰⁶⁰

Объяснение причины появления декрета явно надуманно и нисколько не раскрывает подлинных мотивов. Вопрос об упрощении обучения не был тогда актуален. В разгар экономического, политического и военного кризиса число школьников резко сократилось. Многие школы закрылись, другие действовали номинально из-за нехватки учителей, лишённых работы «за старорежимность». Дети голодали, хулиганили, бродяжничали. Ни о каком массовом обучении грамоте взрослых не могло быть и речи: вся страна, от всесильных комиссаров до бедных солдатских вдов, боролась за выживание.

Искажавший Русскую письменность декрет был направлен не на помощь неграмотным, а на подавление уже грамотных. Придирки к правописанию давали возможность закрывать неугодный издания, запрещать книги, репрессировать тех, кто не желал или не мог в одночасье усвоить новые правила.

Реформа орфографии сводилась к механическому упрощению письменности: из Русского языка устранялись буквы: ѣ, V, I сокращалось применение Ъ, изменялись падежные окончания, вносились другие изменения. Так, например, в родительном падеже прилагательных, причастий, местоимений стало писаться – ого, -его вместо –аго, -яго; в родительном падеже единственного числа местоимение личного женского рода стало писаться – её вместо -ея; в именительном и винительном падежах множественного числа женского и среднего рода стало писаться –ые, – ие вместо – ыя, -iя; вместо онѣ и однѣ стало писаться они и одни. Что же касается наречий, составленных из сложения существительных, прилагательных и числительных с предлогами, (например, встороне и в стороне, втечение и в течение), то их слитное и раздельное написание не определялось в декрете никакими правилами и вместо обещанного упрощения вносило дополнительную путаницу.

Разумеется, никакого «освобождения от ненужной и непроизводительной траты времени и труда» школа не получила. Перед ней встала серьёзная проблема переучивания уже грамотных детей и самих учителей. И хотя декрет формально оговаривал, что «при проведении реформы не может быть допущено принудительного переучивания тех, кто уже усвоил правила прежнего правописания»¹⁰⁶¹, на практике это не соблюдалось да и не могло соблюдаться в условиях, когда от орфографии зависело определение благонадёжности человека.

Большевики вскоре убедились в фантастичности назначенного ими срока. До 1-го Января 1918 года новую орфографию не смогли усвоить даже они сами, не говоря уже о миллионах служащих, учителей, типографских рабочих, журналистов, школьников и т.д. Революционная ломка языка не прошла бесследно, и вопиющая неграмотность ворвалась в документы и периодические издания того времени. Каждый писал так, как хотел. Разнописания поощрялись и самим декретом, где указывалось, что: «Для всех учащихся и вновь поступающих остаются в силе лишь те требования правописания, которые являются общими и для прежнего, и для нового правописания, и ошибками являются лишь нарушения этих правил». Но поощряя путаницу в новом правописании, большевики всё беспощадней преследовали тех, кто придерживался старой орфографии. В особенности это касалось «буржуазных газет», которые теперь могли быть закрыты без всякой вины, только за «уклонение от декрета».

Этот важнейший по значению декрет, пагубно повлиявший на всё дальнейшее развитие Русского языка, не был подписан ни В. Лениным, ни другими видными большевиками (как, например, декрет о переходе на европейский календарь и даже о переводе часовой стрелки). Под руководством поставили подписи всего два человека – «народный комиссар просвещения» А. Луначарский и секретарь Дм. Лещенко.

К середине 1918 г. на территории советской России были закрыты все прежние низшие и средние учебные заведения. Их должны были заменить единые трудовые школы, начинавшие учебный год 1-го Сентября. К этому времени планировалось завершить окончательный переход на новое правописание. С этой целью большевистское правительство негласно требовало от местных властей ускорение темпов. Поэтому в провинции сроки перехода оказывались более жёсткими, нежели в Москве. Об этом свидетельствует и доклад Комиссариата печати, агитации и пропаганды Второму Областному Съезду Советов Союза Коммун Северной Области (Петроград): «Теперь, когда в новом учебном году во всех учебных заведениях будет введено обучение на основах новой орфографии, является настоятельная необходимость ввести его везде.

Провинция уже в массе перешла на новое правописание. Самодеятельность пролетариата лучшее средство для проведения в жизнь тех или иных решений Советской власти. Поэтому Комиссариат печати созывал дважды рабочих печатного дела и, заручившись их согласием, решил обязать с Сентября все органы печати выходить по новой орфографии. Ряд переходных мер и подготовительных шагов будет сделан за это время»¹⁰⁶².¹⁰⁶³

В Июле-Августе 1918 года Комиссариат печати Северной Коммуны выпустил несколько обязательных постановлений, касающих перехода на новую орфографию. Все они имели запретительно-репрессивный характер. Так, например, в обязательном постановлении № 31 говорилось: «Полное прекращение печатания современных изданий по старой орфографии будет введено, как обязательное, с 1-го Сентября.

После 1-го Сентября всякое уклонение от печатания по новой орфографии газет и журналов будет преследоваться беспощадно».¹⁰⁶⁴

Другое обязательное постановление, опубликованное в газете «Северная Коммуна» от 3 Августа 1918 года, также было радикальнее формального декрета советской власти, предписывавшего обучать новому правописанию постепенно, начиная с учеников младшего отделения начальной школы: «С сего дня предписывается всем типографиям больше не принимать к печатанию по старой орфографии».¹⁰⁶⁵ 10 Октября 1918 года появился второй декрет Совета Народных Комиссаров о введениях новой орфографии, где срок окончательного перехода на «советское» правописание был определён 15-м Октября того же года, т.е. через 2 дня после опубликования документа в газетах.¹⁰⁶⁶ Надо ли говорить, что это оказалось невозможным. Скороспелая реформа надолго внесла путаницу в правила орфографии, где лишь постепенно установилось некое единообразие.

Характерной особенностью Русского языка новой эпохи стало бездумное употребление самых немыслимых «аббревиатур», не упрощавших, а только засорявших речь.

Сама по себе «аббревиатура» не есть изобретение большевизма. Ещё до революции в Русском языке использовались сложносокращённые слова, более удобные для произношения: например, МВД (Министерство Внутренних Дел), «Продамет» («Продажа металлов») и др. Но после 1917 г. употребление «аббревиатур» было доведено до такого абсурда, что его отмечали все. Насмешки над уродливыми сокращениями сохранились в Русском фольклоре и повсеместно встречаются в сатирических произведениях 1920-х годов.

Эксперименты над Русским языком (введение новых уродливых слов, которыми была богата советская эпоха – Наркомюст, то есть «Народный комиссариат юстиции», «главковерх», то есть верховный главнокомандующий, «замком по морде», то есть заместитель командира по морским делам и так далее, – неопределённость и неустойчивость грамматических правил) продолжались и в последующие десятилетия, а в годы правления Н. Хрущева едва не привели к совершенно немыслимой реформе, которая в случае претворения в жизнь привела бы к фактической гибели Русского языка. Заметим, что абсурдное предложение отменить грамматические правила и писать «как слышится» поддерживали не только партийные идеологи, но и некоторые лжеучёные.

В этих условиях на долгие годы единственными хранителями традиций Русского языка стали Русские эмигранты, которые отчётливо видели, что не забота о народной грамотности движет реформаторами, а стремление переиначить многовековой уклад жизни России, порвать связь с Православной Церковью (ибо новое кривописание искажало смысл многих молитв, усложняло усвоение Церковно-Славянского языка), нарушить культурную преемственность поколений. Известный Русский писатель и философ И.A. Ильин посвятил защите Русского языка несколько своих работ, в том числе статьи «О Русском правописании» и «О наших орфографических ранах». «Революционное кривописание погубило – писал И.A. Ильин – ... драгоценную языковую работу целых поколений: оно сделало всё возможное, чтобы напустить в Русский язык как можно больше бессмыслицы и недоразумений. И Русский народ не может и не должен мириться со вторжением этого варварского упрощения».¹⁰⁶⁷

Новая орфография оказала пагубное влияние на все стороны Русской жизни. «Борьба за букву «ѣ» ведётся в России уже более 300 лет. Мы будем продолжать эту борьбу. В 1648 году, в Москве, с благословения церковной власти была издана грамматика, где в предисловии доказывалось, что «необходимо наперёд самим учителям различать «ять» с «естем» и не писать одного вместо другого», что «грамматическое любомудрие смыслу сердец наших просветительно» и без него «кто и мняся вѣдети, ничтоже вѣсть», что грамматика есть «руководитель неблазен во всякое благочестие, вождь ко благовидному смотренiю и предивному и неприступному Богословию, блаженной и всечестнейшей философии открытие и всенародное проразумение» (см. Ключевский «Очерки и речи». С.412).

Этот мудрый подход к грамматике объясняется тем, что в то время формально-отвлечённая филология, пренебрегающая главным, живым смыслом языка, – ещё не выработалась и не успела разложить и умертвить культуру слова. С тех пор это извращение и несчастье захватило науку языка (как и другие науки) и в результате интерес к предметному смыслу уступил своё место соображениям чисто историческим (как, например, у Я. Грота) и демагогическим, как у сочинителей нового кривописания.

От этого пострадала и страдает вся Русская культура. Вот доказательства.

Молитва: «Горе имеем сердца» (вместо горѣ, ввысь, кверху, к Богу, получается «горе»). «Мир мiрови твоему даруй». «О мире всего мiра». «Да празднует же мiр, видимый же весь и невидимый».

Богословие: «Я пришёл не судить мiр, но спасти мiр» (Ин.12:47). Исаак Сириянин: «мiром называю страсти, которые порождаются от парения ума». «Мысль о смерти родит пренебрежение к мiру» (там же). «Всеведение Божiе». Василий Великий: «Мiр есть художественное произведение».

Философы: Все проблемы мiра, мiроздания, мiровоззрения; микрокосма, макрокосма; знания и ведения и многие другие, с ними связанные, обессмысленны и погибли. Ни одного философа отныне нельзя грамотно перевести на Русский язык. Этика, онтология, космология, антропология – лишены крыльев слова!

Наука: «Они все плодятся (вместо «всѣ»). «В России много рек» (вместо рѣк). «От сырости возникает прение» (вместо «прѣнiе», кто же с кем спорит от сырости?). «Он не мог собрать вена» (вместо «вѣна»), «лечу вены по венскому способу» (вместо лѣчу, вместо вѣнскому). «У вас опухла желѣза, в организме железа не хватает».

Стратегия: «Свѣденiе о сведенiи дивизiй ещё не поступило». «Однородные вѣсти рѣдко приходят». «Все на палубу!» (вместо всѣ). «Откуда везти? Откуда вести?» (в первом случаѣ – везти, во втором – вѣсти). «Это не подлѣжит нашему вѣдѣнию».

Политика: Из коммунистических стенограмм. Троцкий на XI съезде: «В Западной Европе, если победит её пролетариат» (вместо ея).

Зиновьев там же: «международный рабочий класс осел» (вместо осѣл). На XIV съезде: «не все ещё понимают и не все еще верят» (вместо всѣ). Там же, речь Гусева: «будем ставить точки над и» (вместо i). Речь Курского на XV съезде: «работа по статистике должна быть поставлена у нас на «ѣ». Голоса с мест: «читали все» (вместо всѣ). «Наша цель – завоевать мир» (вместо мiр). Конституция РСФСР статья 3: «к ведению органов» (вместо вѣдѣнiю). Из газеты «Новое Русское слово» от 12.1.1942: «Мы – все. Наш верховный главнокомандующий, президент Рузвельт, может быть уверен, что за ним идём мы все!».

Погибшие Русские пословицы: «У богатого мужика – всѣ в долгу, у барина – всё в долгу». «Лез лѣсом, а бѣс бѣсом». «Сперва дѣлёж, а после телёш». «Какая же честь, если нечего ѣсть». «На мир бѣда, а воеводѣ нажиток». «И глух и нѣм, грѣха не вѣм». «Перед судом всѣ равны, всѣ без откуда виноваты». «Мiр на дѣло сошёлся – виноватого опить». «Вор попал, а мир пропал». «Дошёл тать в цѣль, вѣдутъ его на рѣль». «Ищи на казнѣ, что на орлѣ, на первом крылѣ». «Очи ушей вѣрнѣе». «Кто в морѣ не тонул да дѣтей не рожал, тот от сердца Богу не маливался».

Искажённые тексты Русских классиков: Бессмысленны всѣ стихотворенiя, поющiя о мире и мiрозданiи, исчислить их невозможно.

Вот образцы. Пушкин:

И мощная рука к нему с дарами мира

Не простирается из-за пред ѣ лов м i ра.

Лермонтов: «Но я без страха жду довременный конец. Давно пора мнѣ мiр увидѣть новый».

Тютчев: «Есть некiй час всемiрного молчанья». «На мiр таинственный духов». «С миром дремлющим смѣшай». «Счастлив, кто посѣтил сей мiр» и др.

Баратынский: «Твой мiр, увы, могилы мир печальный»... «На что вы, дни! Юдольный мiр явленья (Своя не измѣнить!) Всѣ вѣдомы, и только повторенья (Грядущее сулит)».

А вот и иные искажения. Говоря о «младших девах», Пушкин рифмует «странѣ» и «онѣ», по кривописанию эта рифма гибнет («они» вместо онѣ). «Ея ланиты оживлялись». «Ея ничтожность разумѣю».

Тютчев рифмует «ея» и «я» («Исторглась из груди ея – И новый мiр увидел я»). О мечтах: «Пускай в душевной глубинѣ – И всходят и зайдут онѣ».

У Мея гибнет целое стихотворение, вдохновлённое Виктором Гюго и вдохновившее Рахманинова на чудный романс: «Спросили они» (мужчины) ... «онѣ отвѣчали» (женская мудрость, утоляющая мужское недоумение). По кривописанию – «они» спрашивают и «они» же отвечают.

У Пушкина: «Всѣ говорят нѣт правды на землѣ...» «Делибаш уже на пикѣ» (пике – есть особая хлопчатобумажная ткань).

Из письма Гоголя к И.И. Дмитриеву: «В дорогѣ занимало меня только небо, которое по мѣрѣ приближенiя к югу, становилось синѣе и синѣе».

Гоголь пишет Языкову: «Отнынѣ взор твой должен быть свѣтло и бодро вознеси горѣ; «немки... всѣ, сколько ни есть, вяжут чулок», «в пищѣ ѣсть побольше мясного»; «благословенный воздух ея уже дохнул»; «причина... внѣ... нашего вѣдѣнiя»...

Достоевский: «думал... вернуться, но удержался от невѣдѣнiя».

Мусоргский: «Горѣ вознестися».

Лесков: «А козочку я подоил и ея молочком начал дитя питать».

Бальмонт: «Ты лёгкая волна, играющая в морѣ» (вместо «в чём?» – «во что» – так играют в теннис, в шахматы, в море).

Айвазовскш назвал свою картину «На морѣ» (гдѣ?), из этого сделано «На море» (куда?).

Ко всему этому надо добавить, что новое кривописание искажает и подрывает ту драгоценную внутреннюю работу, которую каждый из нас проделывает над осмысливанием словесных корней. Прочтя слово «вѣщiй», мы ассоциируем по смыслу к «вѣщунья», «вѣдети», «вѣденiе», но прочтя слово «вещiй» мы будем ассоциировать в бессмыслицу к «вещь», «вещественный». Что значит «вещiй Олег»? Ничего не значит! Прочтя слово «пение», мы будем ассоциировать к «пень», «пеня», «пенька», «пентюх»... Ближайшая ассоциация к «намерению» будет «мерин», к «присмирев» – «рёв», к «бессовестный» – «бес» и «вести»; к «беда» – «бедуин», «бидон», «бедлам»; к «тело» – «телок», «телиться»; к «поместье» – «мести», «месть», но отнюдь не к мѣсто; к «левша» – «лев» и «вошь»... И так через всю смысловую работу ассоциаций, которой живёт и творится всякий язык.

Зачем все эти искажения? Для чего это умопомрачающее снижение? Кому нужна эта смута в мысли и в языковом творчестве?

Ответ может быть только один: всё это нужно врагам национальной России. Им, именно им, и только им».¹⁰⁶⁸

На территории СССР также звучали голоса в защиту дореволюционной орфографии. Так, например, в 1928 году будущий академик Д.С. Лихачёв написал размышления «На тему о старой, традиционной, освященной, исторической русской орфографии, попранной и искаженной врагом Церкви Христовой и народа Российского, изложенные в трёх рассуждениях Дмитрием Лихачёвым. Февраля 3 дни 1928 г.». Они увидели свет только в наши дни.

В наше время, когда массовый интерес к дореволюционной Русской литературе, культуре и философии, вызвал появление большого количества репринтных изданий, возрождается и старая орфография. Образованная часть современного поколения пассивно уже усвоила классическое Русское правописание. На волне культурного и духовного возрождения родилось движение за возрождение Русского языка, каким он был до пагубных реформ 1918 года. Однако, будучи противниками радикализма, сторонники этого движения рассчитывают не на моментальный скачок в прошлое, а на постепенное бережное возвращение традиций Русской письменности. Одним из плодов его деятельности явилась и состоявшаяся 13 Мая 1996 года встреча в Санкт-Петербурге в доме-музее А.С. Пушкина, что на Мойке, 12, ведущих филологов со многих городов России, где был предложен план возрождения норм Русского языка. Событие не осталось незамеченным Российской и зарубежной прессой. «Главным итогом конференции – отмечает Парижская газета эмигрантов третьей волны «Русская мысль» – стало подписание договора о совместной деятельности с некоторыми петербургскими издательствами, в котором предусмотрены различные направления работы, в том числе и изготовление шрифтов, компьютерных программ для обеспечения перевода современных текстов на старую орфографию, издание дореволюционных учебников, словарей, классической литературы и стихов, написанных авторами с использованием дореволюционных правил письма».¹⁰⁶⁹ Будут опубликованы и материалы конференции.