Глава десятая. Третий Крестовый поход

Еще король Амальрих, а затем Балдуин IV видели, насколько серьезная опасность растет в среде мусульман против христиан Востока, и посылали посольства на Запад просить о помощи средствами и людьми.

Общее настроение в западных европейских государствах не оставляло желать ничего лучшего; везде посольства встречали полное участие, но крупной помощи в виде большого ополчения или крупных вкладов для нужд Востока не находилось.

Как мы уже говорили выше, силы западных народов были заняты своими делами. Германские императоры враждовали с папами, короли Франции не ладили с английскими королями.

Но теперь дело приняло иной оборот: известия о победах Саладина, о падении христианского могущества на Востоке возбудили во всех глубокое горе и яростную ненависть против мусульман.

Папа Григорий VIII, несмотря на то, что рознь духовенства с императором Фридрихом I привела к решению отлучить последнего от церкви, оставил все политические соображения, решив направить все свои силы на устройство дел в Святой Земле.

Полетели во все концы послания к государям и ко всем христианам, призывающие к единодушному восстанию против могущественного роста азиатских народов в ущерб народам Запада. Для возбуждения духа в народе власти прибегали вновь и к влиянию религиозного чувства народа, и к обещанию за готовность идти в новый крестовый поход улучшить материальное положение народа, выхлопотать прощение долгов, повинностей, принять на себя заботу о семьях. Духовенству предписывалось отрешиться от блестящей, богатой жизни, вести строгий образ жизни, отдавая свои доходы на военные издержки, и тем показывать пример мирянам. На семь лет был объявлен всеобщий мир.

Папа Григорий VIII, начав это дело, вскоре умер, но дело его проповеди продолжал с той же энергией его приемник, папа Климент III.

Развиваясь постепенно, единодушное восстание приняло огромные размеры, напоминая собою ополчения первого крестового похода.

В Италии государи и города тоже оставили всякие междоусобия и деятельно готовились к походу, так что несколько эскадр вскоре вышли к сирийским берегам. Воодушевились на священный поход многие тысячи и на севере Европы, в Дании и Швеции. В то же время три самые могущественные государства деятельно готовились к вооружению крестового ополчения – Германия, Франция и Англия, и впереди всех вышло ополчение немецкое.

Фридриху I, Барбароссе (Барбаросса – рыжебородый), второму немецкому королю, первому императору из рода Гогенштауфенов было много лет, когда начались новые проповеди об организации третьего Крестового похода.

Как человек, Фридрих был великодушен, честен и благороден. Доброе, справедливое отношение к людям всех званий, щедрость и милосердие заставляли народ и всех близких к нему людей глубоко уважать и любить императора. Но, несмотря на все это, несмотря на силу и могущество своего оружия, Фридрих все-таки не сразу решился на крестовый поход, понимая, какая тяжелая забота предстоит ему на Востоке; понимая и то, что внутри империи ему грозят большие опасности, если не будет в ней налицо его настоящей силы.

Важный противник его, Генрих Лев, был смирен, но теперь восстал против Фридриха архиепископ Кельнский Филипп.

1-го декабря 1187 года в Страсбурге был собран совет для обсуждения общего положения дел, но архиепископ на это совещание не явился. Следовательно, Фридрих мог видеть из этого, что Филипп держит против него «камень за пазухой», и, в случае отъезда Фридриха во главе крестового ополчения, не замедлит воспользоваться его отсутствием для расширения и укрепления своей власти в империи.

На проповедь Крестового похода в Страсбург первым откликнулся эльзасский рыцарь Зигфрид, который увлек своим примером около 2000 других рыцарей и множество народа. Но Фридрих окончательного согласия на участие в крестовом походе своего все еще не давал.

Вся зима прошла в подготовительных работах императора и присланного от папы кардинала Генриха Альбано к созыву всех враждующих с императором вассалов, особенно архиепископа Филиппа, для совместных совещаний.

В марте в Майнце был созван новый имперский совет, «Христовый Съезд», на который явились и Филипп, и другие враждовавшие с императором и державшиеся самостоятельно вассалы. На призыв к общему миру все ответили своим согласием; но все еще Фридрих, сознавая все трудности предстоящего похода, колебался дать свое согласие. Тогда все верные ему люди стали горячо просить его, – одни, руководимые религиозным чувством, другие, боясь более крупных разладов императора с вассалами и розни с народом, – и Фридрих, наконец, уступил этим просьбам. Его примеру последовали многие тысячи рыцарей, духовенство и «несчетное множество народа». Таким образом, немецкие силы отдельных государей после этого совещания были, собственно, привлечены к общему делу.

Выступление в поход было отложено на следующий 1189 год, на апрель месяц, в день св. Георгия, покровителя пилигримов. За это время предстояло привести в порядок все дела внутри государства и сделать необходимые приготовления к трудному походу.

Помня прежние неудачи даже чрезмерно больших крестоносных ополчений, Фридрих решил составить свое ополчение более строго. Участники в нем должны были быть люди, имевшие в своем распоряжении хотя небольшие деньги (около 60 рублей), притом люди способные к войне и к трудным переходам, готовые подчиняться строжайшей дисциплине.

Путь был избран старый, Готфрида Бульонского, – через Венгрию, Грецию, Малую Азию и Иконию. Отправили заранее послов во все эти страны уговориться относительно прохода через них и продовольствия; кроме этого, Фридрих послал предложение Саладину освободить Иерусалимское королевство, выдать Святой Крест и удовлетворить семьи всех погибших в битвах с мусульманами христиан.

В декабре 1188 прибыли посольства из Венгрии, Сербии, Греции и Иконии, где правил Килидж-Арслан, враг Нуреддина и Саладина, друг Фридриха I.

Все выразили согласие своей помощи, причем греческий посол потребовал ручательства от Фридриха, что он не имеет никаких враждебных замыслов против Византийской империи.

Прислал свой ответ и Саладин, который, конечно, отвергнул все требования Фридриха I и, в свою очередь, требовал сдачи ему всех сирийских городов, и только тогда обещал выдать Святой Крест, пленников-христиан, разрешить паломничество в Иерусалим и допустить ко Гробу Господню христианского священнослужителя.

Этот высокомерный ответ Саладина, которого, собственно, и надо было ожидать, сделал неизбежным третий Крестовый поход.

Назначенное на 23-е апреля выступление задержалось до начала мая. Под знаменем Фридриха собралось до 100.000 человек. Это войско, хотя и не отличалось громадностью, но зато все состояло из хорошо вооруженных и привычных к оружию людей, было правильно построено и находилось под командой опытных князей и лучших рыцарей того времени. Строгая дисциплина в войске поддерживалась самим императором, который не спускал ни одного проступка.

Мирно миновали крестоносцы Венгрию. И король Бела дружески встретил и проводил императора Фридриха; так же благополучно был совершен переход через Сербию, откуда путь уже шел через владения Византийской империи.

В Греции после смерти императора Мануила, в 1180 году, корона Византии перешла к его малолетнему сыну, Алексею II. За него Византией правила его мать, Мария Антиохийская, и двоюродный брат императора, Алексей Комнен.

И восстали против них завистники-вельможи, и во главе их – двоюродный брат императора Мануила, Андроник. Он напал на Константинополь в 1182 году, избил воинов и граждан и стал соправителем Алексея II. Честолюбие неотразимо влекло его на императорский престол, и он ради этого пошел на то, что умертвил и императора, и мать его и вступил на престол единодержавным правителем.

Это был жестокий, дурной человек, но, став императором, он сразу как-то изменился и сделал много улучшений для блага народа. Все время правления он боялся за свое положение и, желая обезпечить себя, жестоко преследовал и изводил потомков императорского дома. Тогда во многих частях империи вспыхнуло восстание против тирана. Андроник не обращал внимания на это недовольство народа, а когда спохватился и стал готовиться к самообороне, было уже поздно.

Византийцы всех сословий единодушно избрали императором Исаака Ангела, правнука Алексея I, который в отчаянии вместе с разгневанными византийцами свергнул старого Андроника и предал его казни.

Исаак, трусливый, незначительный человек, только довершил упадок Византии своим неумелым правлением, тяжелыми налогами, произволом чиновников и распущенностью своего двора. Его теснили со всех сторон заговоры, возмущения, измена. Границы Византии все уменьшались; сербы, болгары, валахи на севере Балканского полуострова восстали и отложились, решив основать самостоятельные царства.

В эпоху третьего Крестового похода Византия попала в еще худшее положение. Исаак и греки со злобой следили за последнее время за действиями западных христиан и за магометанскими государствами передней Азии.

Поэтому Исаак стал искать помощи у Саладина, видя в этом единственный исход и поддержку. Но Килидж-Арслан, исконный враг греков, вызнав это, обернулся врагом и против Саладина и теснее сблизился с крестоносцами.

В 1189 году Исаак заключил формальный союз с Саладином в то время, когда Фридрих со своим крестоносным войском приближался уже к границе греческих владений. Исаак предоставил магометанам в Константинополе мечеть, обещал всячески мешать походу крестоносцев и выслал вспомогательный флот в количестве 100 судов на помощь Саладину, который, в свою очередь, разрешил грекам свободу вероисповедания в церквах Палестины, обещая, кроме того, поддерживать Исаака в войне с Килидж-Арсланом.

Вот до чего дошла Византия; сто лет назад она призвала западных христиан на борьбу против ислама, а теперь заключила союз с главным противником христианства.

Таим образом, каждый из христианских государей находился в союзе с одним из двух султанов передней Азии. Натурально, эти странные союзы должны были сделаться пагубными для обеих христианских партий.

Фридрих Барбаросса со своими крестоносцами вступил в пределы Византийской империи в момент страшных беспорядков и народного восстания. Византийские чиновники делали вид, что относятся дружественно к крестоносцам; в то же время от сербских и болгарских государей являлись послы к Фридриху, прося заключить союз именно с ними для общей борьбы с греками.

Фридрих уклонялся и говорил, что цель его похода – Палестина, что с греками он только тогда будет воевать, если они сами обнаружат к нему свою враждебность. Между тем общие беспорядки, партизанские отряды, разбойничьи шайки сильно беспокоили его. Приходилось тяжелыми битвами с ними и жестокими наказаниями обеспечивать себе здесь покой и продовольствие.

Двинулись дальше, и чем ближе подходили к Константинополю, тем очевиднее становились для всех враждебные отношения греков к немцам-крестоносцам.

Наконец, император Исаак прислал письмо Фридриху, будто бы он достоверно знает о враждебных намерениях Фридриха против него, почему и требует заложников, которые бы поручились бы за то, что ничего подобного нет; кроме того, он потребовал обещания со стороны Фридриха уступить половину всех будущих завоеваний в Сирии в пользу Византии. Таким образом, немецкое крестоносное войско очутилось во враждебной земле и должно было каждую минуту ожидать предательства и нападения со стороны греков. Однако, немцы не уступали и, следуя своим путем, вооруженной силой подчиняли себе разные мелкие города и местечки и тем добывали себе продовольствие. Таким образом, они постепенно распространили свое владычество на всю северо-западную часть Фракии.

Все это создало для Фридриха неожиданное препятствие к совершению задуманного им похода. Войско пришлось теперь волей-неволей разбить на части, а от этого страдала дисциплина. Боясь, что таким путем все ополчение его может бесследно рассеяться повсюду и нарушить дисциплину, Фридрих должен был с неумолимой строгостью преследовать всюду насилие и распутство. Он разделил все войско на пятисотенные отряды, командование которыми он поручил лучшим рыцарям; он дал им, кроме того, судебно-

разбирательную власть, так что начальники могли сами судить и карать ослушников.

В то же время христианские послы Фридриха в Константинополе терпели оскорбления и насилия от византийцев. Надо было скорее кончать враждебное отношение с греками, освободить послов и идти дальше к главной цели крестового похода.

Больших трудов стоило Фридриху урегулировать все эти дела, но на все это потребовалось много времени, и наступила зима, когда уже нечего было и думать о дальнейшем походе.

Правда, сила оружия немцев заставила Исаака даже обещать суда для перевозки воинов в Азию и продовольствие войску, но в то же время очевидно обнаружился союз его с Саладином и коварное желание византийцев погубить все крестоносное ополчение по частям во время переправы морем.

Фридрих разбил лагерь под Адрианополем и решил действовать более твердо и прямо. Посланы были отряды, чтобы силой внушить страх и покорность местным жителям и добыть продовольствие для людей и конной части. Успех этих рекогносцировочных отрядов был полный. Греки во многих случаях потерпели жестокое поражение, и в руки немцев достались земли на севере до Балкан, на юг до Эгейского моря и на запад до Родонских гор.

Все это было прекрасно, и крестоносное ополчение не нуждалось ни в чем решительно, но Фридрих серьезно опасался, как бы не произошло страшной войны за самое существование Византийской империи, в которой могло погибнуть его ополчение. Ввиду этого Фридрих намеревался просить помощи у Пизы, Генуи и Венеции, а также у папы против коварства греков. Но еще покамест он всячески пытался устранить эти недоразумения мирным путем и в феврале 1190 года достиг того, что все пленные и послы были освобождены греками и крестоносцам предоставлены для переправы свыше 200 судов и продовольствие на все время прохождения по византийским владениям.

В конце концов, все эти неурядицы и неприязненные столкновения главным образом обрушились всей своей тяжестью на самих же греков, которые в частых стычках значительно ослабили свои силы. Войско Фридриха почти не пострадало, и численность его не уменьшилась, так как к ним присоединились запоздавшие в Европе отряды.

Войско двинулось дальше, от Геллеспонта на юго-восток, по внутренним областям западной Малой Азии. На пути приходилось переносить и трудности перехода по горам, лесам, через реки, приходилось силой добывать провиант, оберегаться от частых нападений разбойничьих отрядов. Чем дальше, тем путь становился труднее, так как он шел через области, страшно разоренные во время войны византийцев с сельджуками.

От Лаодикеи войско повернуло на восток внутрь Малой Азии. Здесь, уже на пути, крестоносцев стали часто тревожить отряды сельджуков и туркменов. Приходилось иногда делать большие обходы, когда дорога проходила в опасных местах – через узкие ущелья, чтобы не попасть в засаду.

Войско было образцово дисциплинировано и выдержано, поэтому подвигалось вперед успешно, удачно отстраняя неожиданные нападения мусульман. Но все-таки неожиданности подобного рода значительно утомляли его, утомляли и лошадей. Все утешались только надеждой, что скоро можно будет вздохнуть легче в области султана Иконийского, с которым Фридрих находился в дружбе. Но надежда эта в конце концов оказалась тщетной, потому что около того времени Килидж-Арслан отказался от престола в пользу своих сыновей, и Икония находилась под властью Кутбеддина. А последний говорил одно, а делал совершенно другое. На словах он уверял христиан в дружбе, на деле стоял за Саладина, с которым породнился даже, взяв за себя замуж его дочь.

Когда открылось это предательство, крестоносцы поняли, что теперь и ждут впереди страшные бедствия и опасности.

Двинулись прямо на Иконию, но совершать поход было более, нежели трудно. Отряды сельджуков, тревожившие их, разрослись до целых скопищ, и бороться с ними становилось день ото дня затруднительнее. Одно нападение шло за другим, а в то же время христиане изнемогали от зноя, голода и жажды. Убивали лошадей и ели их мясо; вместо воды пили кровь; но всех поддерживали любовь и уважение к Фридриху Барбароссе, и прежнее вдохновение конечной целью мучительного похода. Поддерживал в войске бодрость и пример самого Фридриха и его главных рыцарей, которые и в страданиях, и в битвах шли впереди всех, презирая опасность.

Дошли до Иконии совсем измученные, уставшие. Нужен был немедленно полный, продолжительный отдых, а тут предстояло брать приступом богатый, сильно укрепленный город. Но помогло крестоносцам то, что сами сельджуки, тревожа их, пришли в расстройство, так как крестоносцы в отчаянии все время сражались крайне мужественно. Видя это, неприятель сам предложил мир, хотя и невыгодный, но крестоносцы не приняли его.

Войско было разделено на две части; одна устремилась в город и захватила его; другая, под командой самого Фридриха, вышла против превосходно устроенного, сильного неприятельского войска. Сам Фридрих смутился при виде его и покорно решил принять на одного себя позор, потерпеть унижение своего императорского сана, если только войско его не одержит победы.

Он обернулся к своим людям и вдохновенно воскликнул:

–Христос управляет!.. Христос побеждает!.. Христос господствует!..

Непреодолимой силой все войско, как один человек, устремилось на ряды неприятелей, – и в несколько сильных ударов их войско было рассеяно…

Войско вошло в город и могло, наконец, отдохнуть и подкрепить силы.

Конечно, сельджуки не замедлили заключить перемирие, снабдили войско провиантом, лошадьми, мулами и выдали заложников, благодаря которым были сдержаны дальнейшие разбойничьи нападения врасплох мелких неприятельских отрядов.

26-го мая крестоносцы, подкрепленные, отдохнувшие, выступили из города и двинулись дальше к юго-востоку. Сначала переход не представлял больших трудностей, но чем дальше, тем трудности увеличивались, потому что дорога пересекала гористые, пустынные местности, вроде Тавра.

Изнемогая от голода и жажды, с трудом карабкались несчастные по крутым тропинкам, по глухим ущельям и только через две недели достигли берегов реки Салефа, где были богатые пастбища и обработанные поля. Но здесь ждало всех самое крупное бедствие этого похода.

Император с незначительным отрядом опередил войско и остановился на привал на берегу Салефа. Здесь он пообедал и решил переправиться на другую сторону реки.

Напрасно спутники его убеждали подождать прихода войска; он настоял на своем и бросился со своим конем в быструю горную реку; стремнина захватила, закружила его. Конь напрягал все силы, чтобы выбиться из шумного потока на берег, но тяжелые доспехи императора, тяжелая броня самого коня подломили его силы, и он пошел ко дну…Поднятый из воды, император был уже бездыханен.

Летописец того времени с ужасом отмечает этот факт и говорит: «Перо отказывается служить, и речь немеет, потому что ее недостаточно, чтобы изобразить страх и скорбь пилигримов в этом величайшем бедствии…»

И точно, бедствие было слишком велико; и именно в то время, когда измученные люди, перенесшие невероятные усилия, с оружием пробившиеся через Малую Азию, вблизи недалекой цели своего похода, оно должно было произвести потрясающее впечатление не всех участников этого похода. Конечно, главный успех этого похода заключался в нравственной силе, в умении героя-императора вдохновить людей и все время поддерживать вдохновение и полный порядок в войске. Теперь сила крестоносцев после целого ряда усилий и лишений не могла не сломиться перед отчаянием. Слишком сильная воля человека нужна была, чтобы сдерживать плотно сплоченной огромную армию, которой каждый шаг давался после неимоверных усилий и трудов. Фридриха люди любили, слушались его и доверчиво без малейшего колебания следовали за ним.

Со смертью героя-императора отлетела душа войска, и все оно распалось, обессиленное, потерявшее всякую надежду, напуганное и рассеянное.

Саладин все время с тревогой следил за передвижением Фридриха. По тактичности и осторожности последнего он сразу понял, какой опасный противник приближается к нему, и всеми силами подготовлялся к наступающей грозе.

Многие сирийские города и крепости были разрушены им, чтобы в будущем Фридриху нельзя было укрываться за ними вместе со своим войском.

Известие о смерти Фридриха дало ему возможность вздохнуть легче, и теперь он уже не опасался грозного ополчения.

И действительно, опасаться было нечего. Смерть Фридриха одним ударом разрубила узы, крепко связывавшие все ополчение: один по болезни, другой по бедности, третий по недоверию к дальнейшему успеху похода отказывались идти дальше и стремились возвратиться на родину.

Пока еще большая часть их находилась под властью Фридриха Швабского. Но, разбившись на отряды и вступив в антиохийские владения, они неожиданно наткнулись на войска Саладина и потерпели жестокие поражения.

С оставшимися в живых немногими воинами Фридрих достиг 21-го июня Антиохии; Но здесь снова какой-то неумолимый рок обрушился на несчастных. От излишества среди них началась страшная опустошительная моровая язва, от которой ежедневно гибло до тысячи человек. Герцог Фридрих осенью с остатком войска соединился с христианами под Акконом и вскоре преждевременно умер под его стенами.

Большая часть немецких крестоносцев отправилась с Фридрихом Барбароссой, другая же, менее численная армия двинулась весной 1189 года по Рейну, намереваясь перебраться в Сирию морским путем. В море к ним присоединились датская, фландрская, фризская эскадры, и весь этот сборный флот поплыл вдоль берегов Франции и Испании до Лиссабона. Король Санчо I предложил крестоносцам помочь ему и отнять у мусульман крепость Альвору; это было удачно выполнено крестоносцами, после чего они прибыли в Сирию к осаде Аккона.

Следом за этим флотом у Лиссабона собрались новые эскадры из Кельна и Фландрии; и им Санчо I предложил помочь ему взять у мусульман город Сильвес. Крестоносцы с большим трудом, но все-таки успешно выполнили эту задачу и уже только после того отплыли в Сирию, куда и прибыли осенью 1189 года.