Деяние 150

Москва, понедельник, 13/26 августа 1918 г. 11.10–14.45.

Архив: ГАРФ № 153, л. 19–74, машинопись (Ср. РГИА № 22, л. 178–233. Машинопись.)

Присутствовало 169 членов Собора, в том числе 28 архиереев.

Председатель: митр. Арсений (Стадницкий).

Повестка дня

1. Текущие дела.

2. Доклад Редакционного отдела “О восстановлении празднования дня памяти всех святых российских” Докладчик С. Г. Рункевич.

3. Доклад Отдела о церковном имуществе и хозяйстве “О сборах с прошений и документов в Центральную церковную казну” Докладчик прот. А. В. Санковский.

4. Доклады Отдела о церковном суде:

а) “Об устройстве церковного суда”. Докладчик И. С. Стахиев (не рассматривался).

б) “О поводах к расторжению церковных браков”. Докладчик Ф. Г. Гаврилов.

1–5. Перед началом заседания митр. Арсений (Стадницкий) совершает молебен святителю Тихону Задонскому с провозглашением многолетия Патриарху Тихону по случаю его тезоименитства. Председатель обращается к Собору с речью по поводу тезоименитства Патриарха Тихона.

6–8. С. Г. Рункевич зачитывает принятый Редакционным отделом текст постановления Собора “О восстановлении празднования дня памяти всех святых ооссийских”. Утвержденный Собором текст передается Совещанию епископов.

9. Докладчик Отдела о церковном имуществе прот. А. В. Санковский зачитывает доклад “О сборах с прошений и документов в Центральную церковную казну”. Во вступительном слове он говорит, что предыдущие доклады Отдела ориентированы скорее на будущее, чем на настоящее: “Мы переживаем смутное время, и осуществление этих мероприятий, когда все национализируется и социализируется, почти невозможно или возможно только в самых скромных размерах, так, чтобы не обратить внимание тех, кого не следует. С сожалением нужно сказать, что все упования, все расчеты, которые Отдел и с ним Священный Собор возлагает на эти законопроекты – одна сладостная мечта. Осуществление намеченных мероприятий возможно лишь с переменою в жизни государства, то есть в далеком будущем. Отсюда горький вывод, что нужно вновь искать источников средств для жизни Церкви и ее учреждений”¹⁰¹⁶. На поддержание духовных учебных заведений, благотворительность и осуществление церковного управления требуется около 15 млн. руб. “Какие же имеются у Церкви источники для покрытия этих нужд? Никаких. Капиталов нет – они аннулированы, арендных статей и имуществ нет – они отобраны. Церковные сборы? Но они имеют временный характер и назначены на определенные надобности”¹⁰¹⁷.

10. Дискуссия:

10а. А. В. Васильев считает недопустимым предусмотренный проектом обязательный характер сборов. Все церковные сборы должны иметь характер добровольной жертвы.

10б. Митр. Кирилл (Смирнов) выступает в поддержку идеи доклада и предлагает ряд уточнений.

10в. П. Д. Урусов считает, что документы такого рода должно принимать Высшее Церковное Управление, а не Собор.

10г. П. Б. Мансуров полемизирует с А. В. Васильевым и считает, что темой дискуссии должна быть не идея сбора, а конкретные цифры.

10д. Н. Г. Малыгин считает необходимым перейти к постатейному чтению.

11. Докладчик прот. А. В. Санковский отвечает докладчикам и выступает в защиту обсуждаемого доклада.

12. Митр. Арсений (Стадницкий) суммирует поступившие предложения и интересуется, может ли Высшее Церковное Управление, в случае передачи ему доклада, вносить в этот доклад изменения.

12а. Докладчик прот. А. В. Санковский, ссылаясь на предшествующие решения Собора и органов Высшего Церковного Управления, отвечает, что “если теперь Священный Собор передаст этот законопроект на обсуждение утверждение Высшего Церковного Управления, то тем самым предоставит ему право немедленно ввести законопроект в церковную практику с изменениями и дополнениями, какие могут оказаться необходимыми по указаниям опыта”¹⁰¹⁸.

13–15. Собор передает доклад в Высшее Церковное Управление на обсуждение, утверждение и введение в действие с теми изменениями, которое оно сочтет нужным внести. Постановление передается в Редакционный отдел, а затем Совещанию епископов.

16. Митр. Арсений (Стадницкий) предлагает перейти к обсуждению доклада Отдела о церковном суде “О поводах к расторжению церковных браков”.

17. Докладчик Ф. Г. Гаврилов напоминает членам Собора, что этот доклад был уже принят Собором, но Совещание епископов отвергло такие поводы к расторжению брака, как алкоголизм, нанесение постоянных оскорблений и истязаний, “злонамеренное оставление супруга другим супругом” и неизлечимая душевная болезнь одного из супругов. Отдел согласен исключить два первых повода, но настаивает на остальных.

18. А. В. Васильев высказывает ряд замечаний по первой статье доклада.

19. Митр. Арсений (Стадницкий) напоминает, что обсуждаются общие основания этого доклада.

20. Собор переходит к постатейному чтению доклада.

21. Митр. Арсений (Стадницкий) зачитывает ст. 1, согласно которой поводом к разводу может служит неизлечимая душевная болезнь одного из супругов, если болезнь имеет наследственное происхождение и наступила не позднее чем через 5 лет после заключения брака и продолжается не менее трех лет.

22. Дискуссия:

22а. С. А. Котляревский указывает на то, что Отдел вместо приведения статьи в соответствие с канонами уходит в область медицинских споров. Не является мотивированным ни пятилетний срок возникновения болезни, ни ее наследственный характер.

22б. Н. Д. Кузнецов недоумевает, почему Совещание епископов отклонило эту статью. В случае безумия одного из супругов “брак как духовное и телесное единение делается невозможным. Правда, Совещание епископов на этом не настаивает и указывает на необходимость для здорового супруга обратиться по отношению к больному супругу в брата или сестру милосердия, которая с любовью будет облегчать участь больного супруга и разделять с ним тяготу жизни. Но едва ли допустимо людям изменять назначение брака, установленное Богом. Во всяком случае, о подобном назначении брака не говорится ни в Св. Писании, ни в канонах Церкви. <...> Такой образ действия здорового супруга может быть рассматриваем лишь как его нравственная обязанность, а не принудительное обязательство”¹⁰¹⁹.

22в. П. Я. Руднев говорит, что его смущают слова “неизлечимая душевная болезнь”, так как это дает повод для злоупотреблений. Неизлечимой душевной болезнью является, например, клептомания, но это не повод к разводу. В статье должно быть указано, что болезнь неизлечима и что она разрушает семейную жизнь.

22г. П. И. Астров считает, что поводом к разводу может быть “неизлечимая, тяжелая, устраняющая возможность брака душевная болезнь”¹⁰²⁰.

23. Докладчик Ф. Г. Гаврилов присоединяется к поправкам, так как они возвращают статье первоначальный облик. Упоминание о наследственном характере душевной болезни вызвано тем, что Совещание епископов допустило этот повод лишь в том случае, если “корни ее были до брака и об этом было скрыто, то есть допущен обман”¹⁰²¹.

24. Митр. Арсений (Стадницкий) суммирует поправки.

25–29. Собор решает не устанавливать сроков и принимает статью в редакции Н. Д. Кузнецова и С. А. Котляревского: неизлечимое сумасшествие одного из супругов, надлежащим образом удостоверенное и делающее невозможным продолжение брачной жизни, служит поводом к расторжению брака.

30–31. 13.20–14.10 – перерыв.

32–33. Председатель зачитывает донесение архиеп. Иоасафа (Калистова) о расследовании сообщений, которые появились в газетах “Известия” и “Правда”. Эти газеты утверждали, что на колокольнях московских церквей Николы в Кошелях и Всехсвятской на Кулишках с ведома причта были подготовлены площадки для пулеметов и легких орудий. Проверка этих сообщений показала, что они не соответствуют действительности. Соборный Совет постановил “предложить Собору представленные архиеп. Иоасафом (Калистовым) документы препроводить в делегацию по сношению с народными комиссарами для заявления протеста против помещения подобных неосновательных сообщений в официальном советском издании и для принятия мер к опровержению в газетах означенных сообщений относительно помянутых двух церквей”¹⁰²². Собор утвердил это постановление Соборного Совета.

34–35. Оглашается и утверждается постановление Соборного Совета о том, что после создания Всеукраинским Церковным Собором комиссии для расследования обстоятельств гибели митр. Владимира (Богоявленского) деятельность аналогичной комиссии, основанной Всероссийским Собором, оказывается неуместной. К тому же ни один из членов московской комиссии не может немедленно отправиться в Киев.

36–41. Председатель зачитывает выработанные Комиссией для сношения с народными комиссарами по отводу декрета об освобождении помещений из под домовых церквей и о ликвидации имущества этих церквей проект постановления Собора. Постановление указывает на недопустимость этой акции, а также требует строгого соблюдения церковных правил о неприкосновенности святынь для лиц непосвященных. Имущество упраздняемых церквей должно передаваться приходским обществам и братствам. В случае невыполнения этих требований Собор должен проинформировать народ об отношении советской власти к народным святыням. Утверждается постановление Соборного Совета обратиться в СНК с имеющимся в проекте текстом протеста. Дальнейшие мероприятия должны быть обсуждены особо в зависимости от реакции СНК на протест Собора. С критикой этого решения выступает И. М. Громогласов: “Устранение пункта 2 из представленного проекта соборного постановления настолько меняет характер и смысл нашего обращения к советской власти, что я прошу освободить меня от поручения говорить с представителями этой власти”¹⁰²³. По просьбе Собора И. М. Громогласов соглашается принять участие в этой делегации.

42. Еп. Никодим (Кротков) указывает на неточности, допущенные в докладе архимандр. Матфея (Померанцева) о мученической кончине митр. Владимира (Богоявленского). “Архимандрит Матфей (Померанцев) сообщил, что будто бы после убиения митрополита Владимира предполагалось вывезти тело его незаметно и похоронить в принадлежащей Киево­ Печерской Лавре Преображенской пустыни, но что потом, после переговоров с каким-то евреем, бывшим с главноначальствующим над большевистскими войсками Муравьевым, было признано, что митрополита следует похоронить с подобающей ему честью. Я близко стоял к этому событию, потому что после убийства митрополита Владимира я управлял Киевскою епархией. Архимандрит Матфей передал какой-то совершенно частный разговор. Во всяком случае, епархиальное начальство, духовенство и паства не могли отнестись к событию так, как представил архимандрит Матфей. Слов нет, положение было тяжелое. Лаврская братия и духовенство были терроризированы, но не настолько, чтобы так невнимательно отнестись к погребению Владыки. Мне сообщили об убиении Владыки 26 января вечером, и когда я прибыл в Лавру 27 утром <...> наместник Лавры сообщил нам, что главнокомандующий большевистскими войсками Муравьев в 12 часов назначил ему прием во дворце и что там будет сообщено, разрешат или нет погребение Владыки с церковным звоном и подобающими митрополиту почестями. Когда же выяснилось, что Муравьев не препятствует погребению Владыки с подобающими ему почестями, я сам выработал проект церемониала погребения. <...> Архимандрит Матфей сообщил далее, что в Лавре не было совершено поминовения Владыки. Это сплетня, а не действительность. Может быть, среди лаврской братии и были лица, относившиеся недоброжелательно к митрополиту Владимиру, но чтобы все относились так к Владыке, этого сказать нельзя, и православное население г. Киева не допустило бы того, чтобы в Лавре не было поминовения Владыки”¹⁰²⁴. Далее еп. Никодим опровергает сообщение архим. Матфея о неправильном обращении с имуществом митр. Владимира, подробно описывая процедуру опечатывания его покоев.

43. Заседание закрыто в 14.45.