Деяние 159

Москва, пятница, 24 августа/6 сентября 1918 г. 19.15–20.30.

Архив: ГАРФ № 162, л. 4–18, машинопись (Ср. РГИА № 24, л. 122–136. Машинопись).

Присутствовало 140 членов Собора, в том числе 33 архиерее.

Председатель: Патриарх Тихон, ведет заседание митр.

Новгородский Арсений (Стадницкий).

Повестка дня

1. Текущие дела.

2. Доклады Редакционного отдела:

а) “О финансово-хозяйственных учреждениях”. Докладчик В. А. Керенский.

б) “О сборах в общецерковную казну с прошений и документов”. Докладчик В. А. Керенский.

в) “Об устройстве Варшавской епархии в пределах бывшего Царства Польского”. Докладчик С. Г. Рункевич (не рассматривались).

3. Доклад Отдела о церковном суде “Об устройстве церковного суда” (продолжение). Докладчик И. С. Стахиев (не рассматривался).

4. Доклад Отдела о Высшем Церковном Управлении “Об основаниях, при соблюдении которых автономия Украинской Церкви является канонически приемлемой”. Докладчики: архиеп. Астраханский Митрофан (Краснопольский) и С. А. Котляревский (не рассматривался).

5. Доклад Отдела о Высшем Церковном Управлении “О церковных округах”. Докладчик митр. Тифлисский Кирилл (Смирнов) (не рассматривался).

2–3. Митр. Арсений (Стадницкий) сообщает, что по информации, почерпнутой из газет, расстреляны еп. Макарий (Гневушев) и прот. Иоанн Восторгов. Кроме того, в газетах сообщают, что найдено тело еп. Тобольского Гермогена (Долганова). Члены Собора поют “Со святыми упокой”.

4. Митр. Арсений (Стадницкий) объявляет заседание при закрытых дверях и говорит, что “вниманию Собора будут предложены результаты работ Комиссии, учрежденной Собором 21 августа/3 сентября для обсуждения текущих событий церковнообщественной жизни. Комиссия тщательно рассмотрела изданную народным комиссариатом юстиции инструкцию по проведению в жизнь декрета от 23 января 1918 г. об отделении Церкви от государства, названного декретом “О свободе совести”, но на практике обращенного современной властью в орудие гонения на Православную Церковь и выработала проект обращения Святейшего Патриарха и Священного Собора к Совету народных комиссаров об отмене означенной инструкции. Засим комиссия наметила ряд частных мероприятий, составила своего рода инструкцию для духовенства и православного народа, которою им должно руководствоваться в тех случаях, когда выработанные комиссариатом юстиции меры будут проводиться в жизнь Церкви”¹⁰⁹¹.

5. Секретарь зачитывает обращение Собора в СНК. В послании говорится, что декрет “О свободе совести” ставит Православную Церковь в положение фактически и юридически гонимой. По поводу этого декрета Собор еще 23 января 1918 г. принял соответствующее постановление. 6/19 апреля Собор через особую комиссию передал в СНК “Слово правды об их распоряжениях, касающихся Православной Церкви”, в котором говорится, что этот документ является “тяжким и ни чем не вызванным со стороны Православной Церкви оскорблением ее религиозного чувства, насилием, самым вопиющим образом нарушающим ту свободу совести и те начала нелицеприятной справедливости и равноправия, которые провозглашены народными комиссарами”¹⁰⁹². Депутация просила власть отменить распоряжения, касающиеся Церкви. Власть обещала Комиссии, что будет создана особая комиссия, включающая представителей всех вероисповеданий, которая будет заниматься этими вопросами. Однако практическая деятельность власти не считалась с внутренней жизнью конфессий. Принятие 30 августа 1918 г. “Инструкции по проведению в жизни Декрета об отделении Церкви от государства” явилось нарушением обещания выслушать представителей Церкви. “Если совещательный голос представителей Православия при написании подобной инструкции и не был бы принят в полной мере, то он все же мог бы удержать коммунистических законодателей от некоторых статей, глубоко возмущающих православную совесть и абсолютно для нее неприемлемых”¹⁰⁹³. К таким статьям относится признание всего церковного имущества, включая богослужебные сосуды, мощи и др. священные предметы, собственностью государства; передача церковного имущества не приходу, а специально созданному коллективу и т. п. “Итак, последняя “Инструкция” комиссаров юстиции ставит Православную Церковь пред лицом неизбежного исповедничества и мученичества, а российскую коммунистическую власть обрисовывает как власть, сознательно стремящуюся к оскорблению народной веры, очевидно, в целях ее уничтожения. Как с такой властью нам, защитникам народной веры, найти общий язык? Мы уже не взываем как прежде ни к национальной истории, ни к общегосударственному благу, ни к отвлеченной идее разделения Церкви и государства, ни к идее истинной или только условной политической свободы, ни к праву и справедливости, ни к любви и общечеловеческому братству. За истекшее полугодие все <...> ожидания в этом направлении рассеяны самой советской властью. Из многократных ее заявлений, не менее ярких действий и официальной литературы мы с печалью сердечной убедились, что коммунизм отверг все эти обычные в человеческом общежитии мерила и открыл свое забрало как сила враждебная всякой свободе и всякому праву, даже простой человеческой справедливости и простейшему человеколюбию. Во главу угла он поставил идею неравенства людей от рождения и проклятия одной части человечества во имя другой, вплоть до физического и даже насильственно-кровавого ее истребления. Здесь уже нет дыхания Духа Божия, нет даже духа человеческого, здесь дышит дух зла, ненависти и разрушения. Последние приказы власти народных комиссаров с официальными призывами к “захвату значительных количеств заложников” и к “массовому их расстрелу” без суда внушают невольный ужас всякому здоровому, сохранившему элементарное нравственное чутье человеку. Расправы над заложниками – это возвращает нас не только к темным векам варварства, но и уносит мысль из крещеной культурной Европы куда-то в глубь Африки. Мы уверены, однако, что наш российский коммунизм, будучи духовным явлением антихристианской сущности, исповедуется и проводится в жизнь людьми все же общего с нами европейского, насыщенного преданиями христианства, духовного воспитания. И потому мы еще надеемся, что Совет народных комиссаров хотя отчасти поймет нас, когда мы, в расчете на простейшую общечеловеческую нравственность и культурность, свидетельствуем о бесчеловечном и бесцельно жестоком насилии над народной верой, проводимом в последней “Инструкции”¹⁰⁹⁴.

6. Митр. Арсений (Стадницкий) говорит, что если заявление окажется безрезультатным, разработаны практические рекомендации на случай применения “Инструкции”.

7. В. В. Богданович и В. И. Зеленцов выступают по порядку заседания.

8. Секретарь зачитывает список предложенных Комиссией мероприятий.

9. Архим. Иларион (Троицкий) вторично оглашает проект обращения Собора и Патриарха в СНК.

10–11. По предложению председателя документ принимается без обсуждения.

12. Председатель сообщает, что желающие внести редакционные изменения могут передать их в Комиссию.

13. И. М. Громогласов дает предварительные объяснения к выработанным Комиссией частным мероприятиям. Комиссия решила подготовить письменное обращение к народным комиссарам с требованием отмены “Инструкции”. Причем должен быть указан срок, в течение которого Собор будет ждать ответа. Одновременно с этим должно быть выпущено обращение к верующему народу, “раскрывающее общий взгляд на значение святынь и должное отношение к ним. Нужно в ярких и смелых словах напомнить православным христианам их обязанность защищать церковные святыни и оберегать их от осквернения и поругания со стороны лиц, чуждых Церкви и враждебных ей. Такое послание будет иметь то практическое значение, что явится основою и руководством для проповеди на местах, требуемой современными обстоятельствами”¹⁰⁹⁵. Наконец, Комиссия выработала систему частных мероприятий на тот случай, если “Инструкция” будет проводиться в жизнь.

14. Митр. Арсений (Стадницкий) говорит, что эти тезисы будут обсуждаться на следующий день на закрытом заседании. “Поэтому предупреждаю, чтобы каждый из Вас обдумал вопрос сам с собою, не вынося его вовне и не делая предметом открытого обсуждения в обществе. Не говорите ничего ни о Комиссии, ни о тезисах, выработанных ею и подлежащих Вашему обсуждению”¹⁰⁹⁶

15. Заседание закрыто в 20.30.