№44, преосвященного Назария, епископа Нижегородского, от 1 декабря 1905 года

В вопросе о разделении России на церковные округа под управлением митрополитов, с предоставлением им права созывать областные соборы и с передачей в их ведение из высшего церковного управления дел второстепенной важности, можно различать три положения:

а) о разделении русской Церкви на митрополичьи округа;

б) о соборах, кои могли бы собираться периодически около митрополитов;

в) об установлении митрополичьей власти, как посредствующей между властью епархиальной и властью центральной.

Нет нужды доказывать, что первое из этих положений, а равно и третье, относятся к разряду таких, кои, будучи взяты сами по себе, должны быть с точки зрения идеи Церкви названы безразличными, и что если они и могут получить значение, то исключительно лишь по связи своей с положением вторым (о соборах). Ввиду этого и все внимание, должно быть обращено на вопрос о соборах.

Основанием к разрешению вопроса о соборах в Церкви являются канонические ее постановления. Постановления же эти суть следующие:

Апостольское 37-е правило: «Дважды в году да бывает собор епископов, и да рассуждают они друг с другом о догматах благочестия, и да разрешают случающияся церковныя прекословия. В первый раз, в четвертую неделю Пятидесятницы; а во второй, октября во вторыйнадесять день».

1 Вселенский Собор правило 5-е: «Итак... за благо признано, чтобы в каждой области дважды в год были Соборы; чтобы все вообще епископы области, собравшиеся воедино, исследовали (таковые) недоумения... Соборы же да бывают, един пред Четыредесятницею, да по прекращении всякого неудовольствия, чистый дар приносится Богу; а другий около осеннего времени».

4 Вселенского Собора правило 9– е: «Аще клирик со своим или со иным епископом имеет судное дело: да судится в областном соборе. Аще же на митрополита области епископ, или клирик имеет неудовольствие: да обращается или к экзарху великия области, или к престолу царствующего Константинополя, и пред ним да судится».

4 Вселенского Собора правило 19-е: «Дошло до слуха нашего, что в областях не бывает, установленных правилами, соборов епископов, и от сего многие церковные дела, требующие исправления, остаются в небрежении.

Посему определил святый Собор, согласно с правилами святых отец, чтобы в каждой области епископы дважды в году собиралися во едино, где назначит епископ митрополии, и исправляли все, что откроется. А епископам, которые не приидут на Собор, хотя находятся в своих градах, и притом пребывают в здравии, и свободны от всякого необходимого и неотложного занятия, братолюбно сказати слово прещения».

• 6 Вселенского Собора правило 8-е: «Установленное святыми отцами нашими желая, и мы во всем сохраняти, возобновляем такожде и правило, повелевающее быти ежегодно Соборам епископов каждые области там, где епископ митрополии усмотрит за лучшее. Но как, по причине набегов варваров, и по иным случайным препятствиям, предстоятели Церквей не имеют возможности составляти Соборы дважды в году, то рассуждено: для могущих, как вероятно, возникати церковных дел, в каждой области всемерно быти Собору вышереченных епископов единожды в лето, между святым праздником Пасхи, и между исходом месяца октовриа каждого лета, в том месте, которое, как выше речено, изберет епископ митрополии. А епископам, которые не приидут на Собор, хотя находятся в своих градах, и притом пребывают в здравии, и свободны от всякого необходимого и неотложного занятия, братолюбно изъявити прещение».

• 6 Вселенского Собора правило 6-е: «Поскольку есть правило, которое глаголет: дважды в году в каждой области подобает быти каноническим исследованиям, посредством собрания епископов; а преподобные отцы шестого Собора, во внимание к затруднениям собирающихся, и к недостаткам потребного для путешествия, определили, без всякого уклонения и извинения, единожды в лето быти Собору, и погрешительное исправляти: то и мы сие правило возобновляем, и аще обрящется некий начальник возбраняющий сие, да будет он отлучен. Аще же кто из митрополитов пренебрежен исполнити сие, не по нужде и насилию, и не по какой-либо уважительной причине; таковой да подлежит епитимии, по правилам».

Из приведенных церковных правил видно, во-первых, что Церковь означенными канонами, как нельзя яснее, засвидетельствовала неизменную обязательность регулярных соборов епископов для обсуждения всех возникающих в Церкви вопросов. Во-вторых, во всех этих правилах (кроме апостольского 37-го) ясно усматривается установленная в то время система церковного управления такого вида: отдельные церковные единицы, находящиеся под ведением отдельных самостоятельных епископов, объединяются в единицы более крупные, состоящие под ведением епископов главных областных городов, кои, т. е. епископы, именуются митрополитами. Эти большие церковные единицы – митрополии – в свою очередь объединяются в несколько еще больших церковных единиц под управлением экзархов (патриархов).

Представляя такую систему церковного управления, вышеприведенные каноны требование регулярных соборов предъявляют лишь к митрополитам, ни слова, не говоря об экзархах. Они только говорят, что дела о самих митрополитах должны разбираться у экзарха (4Всел. Соб. 9-е пр.).

Принимая во внимание первое правило 3 Вселенского Собора, которое говорит, что митрополита судят епископы его области с митрополитами окрестными, необходимо заключить, что и экзарх свои экзаршие дела решает собором; но чтобы и экзаршие соборы были регулярны, про это ничего сказать нельзя.¹ Далее: усматриваемая из канонов о соборах система церковного управления есть в своей сущности система управления гражданского, какая существовала тогда в Греко-Римской империи (профессор Голубинский Е.Е. «Церк. Ист.» т. 1, с. 226, примеч. 2 и с. 239, примеч. 2). Небезынтересно отметить, что такое соответствие церковного строя строю гражданскому правилами церковными даже узаконяется. Таковы каноны:

4 Вселенского Собора правило 17-е: «Аще царскою властию вновь устроен, или впредь устроен будет град: то распределение церковных приходов да последует гражданскому и земскому порядку».

6 Вселенского Собора правило 38-е буквально повторяет предыдущее.

Наконец, еще несколько слов по поводу тех же канонов о соборах. Каноны эти считаются с препятствиями к созванию соборов, и препятствия указываются такие:

а) нежелание самих епископов ехать на собор (4, 19; 6, 8);

б) нежелание митрополитов созывать соборы (7, 6);

в) препятствие со стороны гражданской власти (7, 6);

г) политические бедствия государства (6, 8);

д) недостаток средств для путешествий (7, 6).

Таким образом, Церковь, при всех препятствиях, все-таки требует ежегодных регулярных соборов.

Переходя к решению вопроса о соборах в нашей русской Церкви, прежде всего необходимо решить:

1. Должны ли быть в нашей русской Церкви ежегодные регулярные соборы, на которых присутствие каждого епископа было бы для него обязательством? Не является ли такое обязательство для наших епископов слишком строгим и даже излишним, ввиду существования у нас постоянного собора – Св. Синода?

Нужно ответить: нет, обязательство остается во всей его силе. Дело в том, что Синод есть коллегиальное учреждение, а коллегия и собор – две вещи разные. Идея соборности тожественна с идеей самоуправления. Где нет последнего, там нет и соборности. Соборность состоит не в том, что во главе правления стоит не одно лицо, а несколько, но в том, что действия правительства выражают желания всех управляемых. Когда возникают в Церкви важные вопросы в церковном управлении, то в решении этих вопросов весьма важно участие всех епископов, как представителей известной церковной общины: голос их на соборе будет служить выражением воли всей Церкви. Синод же русской Церкви, как постоянный собор, не является тем собором поместной Церкви, какой разумеют церковные правила. Восточные патриархи в своей грамоте (23 сентября 1723 г.) к нашему Всероссийскому Синоду (при его учреждении) назвали его «возлюбленным о Христе братом» и предоставили ему право «совершати елика четыре апостольска святии престола» («Церк. Ист.» Доброклонского, вып. 4-й, с. 72), т. е. Св. Синод приравнен по власти к патриархам. А так как существование патриарха не уничтожает надобности в периодических соборах, то, значит, и существование нашего Синода не уничтожает ее. Но ввиду того, что уже поднят вопрос о замене Всероссийского Синода патриархом, является новое затруднение: практика греко-восточной Церкви выработала учреждение при патриархах постоянных синодов, кои и дают патриархам возможность, не тревожа епархиальных епископов, все-таки давать своим постановлениям вид действий соборных. Такой постоянный синод будет и при нашем патриархе; не уничтожит ли он надобности в периодических соборах из всех епископов русской Церкви? На это приходится ответить только одно: ни о каких постоянных синодах в канонах Церкви нет никаких свидетельств, и, следовательно, никакими рассуждениями нельзя периодические соборы отменить в пользу постоянного синода, так как и при патриархе постоянный синод, без обязательного участия в нем всех епископов, будет коллегией, но не собором.

Итак, соборы нужны; а так как у нас никакого разделения по власти между епископами нет, то, значит, при теперешнем строе нашей Церкви, у нас могут быть только соборы всероссийские.

2. Возможны ли всероссийские соборы?

Без сомнения, возможны. В нашей Церкви такие соборы уже и имели место, хотя и не так часто, как того требуют каноны. За период патриарший известны соборы: 1589 г., 1620 г., 1654 и 1655 гг., 1660 г., 1666–1667 гг., 1675 г., 1682 и 1690 гг.

Каких-либо препятствий к созванию всероссийских соборов мы не видим. Что епископы не пожелают съехаться, – странно об этом и думать. Что высшая церковная власть (патриарх или Синод) не будет допускать соборов, – это противно канонам. Что гражданская власть будет против соборов, – этого нельзя предположить. О том, что епископам ехать на собор далеко и дорого, не может быть и речи, при нынешних удобствах путей сообщения. Итак, всероссийские соборы у нас возможны, без всякой перемены нашего церковного строя. Что они будут многолюдны, – это скорее будет говорить в их пользу, а не против.

Читая каноны о соборах, мы встречаемся со строго определенной церковной организацией, по которой Церковь представляется разделенной на патриархии, патриархии – на митрополии, а митрополии – на епископии. У нас же церковная организация другая; а отсюда является весьма желательным уяснить, почему она – другая, и не следует ли, согласно с канонами, ее изменить.

Так как по канонам наша Церковь, как патриархия, должна бы быть разделена на митрополии, то, при устройстве этих митрополий, вопрос о регулярных соборах разрешался бы несравненно проще, ибо, с одной стороны, явились бы лица, прямо ответственные за регулярные соборы (т. е. митрополиты), а с другой – и епископам удобнее было бы собираться на эти соборы. Поэтому возникает еще вопрос:

3. Следует ли разделить русскую Церковь на митрополичьи округа и, если следует, то как это сделать?

В древнехристианской Церкви деление известной церковной области на митрополичьи округа всегда основывалось на гражданском строе. Уже в апостольских посланиях Церкви разделяются по политическому разделению. Самые обширные церковные области носят название целых округов, например, Церкви Асийские (1Кор.15:19); меньшие церковные области назывались именем провинций, как например – Македонская Церковь (2Кор.8:1), а еще меньшие – именем главных городов провинций, например Солунская (1Фес.1:1), Ефесская (Откр.2:1). Каждая из этих Церквей имела свое отдельное управление, а общее управление сосредоточивалось в главных областных городах (Деян.20:17–35). Этот апостольский образ действий заметен и в первых канонах, изданных Церковью; в них об иерархических правах всегда говорится применительно к национальному и политическому положению городов, в которых находились известные Церкви (Апост. пр. 14-е, 15-е, 34-е, 35-е). Упомянутый канонический принцип разделения церковных областей получил полное применение, когда было сделано новое разделение Греко Римской империи Константином Великим (2, 2. 3; 3, 8; 4, 28; 6, 36). Каноны точно предписывают, что при устроении церковных областей должно быть принято во внимание политическое устройство государства (4, 17; 6, 38). Это потому, что между Церковью и государством должна существовать тесная связь, так как участие государственной власти в церковном делении на известные единицы управления дает Церкви прочное ручательство за полное сохранение ее внешнего устройства и обеспечение ее прав от какого бы то ни было произвола (Карф.93-е).

Согласно политическому разделению страны, большая церковная область, епископ которой по гражданскому наименованию главного города (μητρόπολιϛ) – был назван митрополитом, получила название митрополии. Эта церковная единица управления в свою очередь подразделялась на епархии, во главе с епископом провинции (ἐπαρχία), а епархии – на κωρ-ы (хорепископы) и парикии (παροικία)– приходы. Несколько митрополий, находившихся в пределах большого политического округа (диоцеза-διοίκησις), составляли одну большую церковную область, старейшиной которой был митрополит главного города этого политического округа. Эти большие церковные области получили названия экзархатов или патриархатов, которые по власти были одинаковы между собой и имели свое самостоятельное управление.

История нашей русской Церкви показывает, что и у нас церковное деление сообразовалось с гражданским, хотя полного соответствия в данном случае мы не усматриваем. Так и в настоящее время мы видим, что современное гражданское устройство России, по-видимому, не дает никакого основания к разделению нашей Церкви на какие-либо большие области или округа.

Дело о разделении нашей Церкви на митрополичьи округа представляется в таком виде. Имеющий быть в недалеком будущем всероссийский собор должен сделать постановление об обязательном созвании всероссийских соборов раз в год (согласно 8-му пр. 6 Всел. Соб.); он должен выработать правила, которые сделали бы высшую церковную власть (патриарха или Синод – все равно) бессильной отклонить созвание такого собора; этот всероссийский собор должен выхлопотать обещание всяческого содействия этому делу от нашего Государя, – и наша церковная жизнь пойдет по тому руслу, которое указано самими св. апостолами (разумеем Апостольский Собор в Иерусалиме) и канонами. Здесь, на этих соборах, сразу же обнаружится то, во- первых, насколько тому или иному епископу затруднительно постоянное участие в этих соборах, а во-вторых – и то, насколько самому собору будет легко и удобно разбираться в делах, из которых некоторые, без сомнения, будут касаться не всей русской Церкви, а той или иной ее части. Это, говорим, обнаружится сразу, в два или три собора. А затем в это же время мало-помалу будет выясняться и то, какая область постоянно обособляется своими особенными нуждами и запросами. Тогда сам собор будет иметь твердое основание – тех или иных епископов выделить в особую группу с правом для них собирать свои маленькие соборы. Таким образом, вопрос о митрополичьих округах, кажется, не должен предрешаться и может быть решен только на всероссийском соборе.

Но, сравнивая древний церковный и гражданский строй Греко-Римской империи с нашим русским, мы замечаем соответствие в том отношении, что в древней христианской Церкви каждый город имел своего епископа (хорепископы уездных городов), и епископ губернского города был митрополитом, а у нас в уездных городах епископа нет, и наш губернский епископ является только епископом, а не митрополитом. Это несоответствие нашего церковного строя с древним проф. Голубинский объясняет так: «Огромное пространство наших епархий должно было иметь весьма значительное влияние на дух и характер наших архиереев. Влияние это, к сожалению, было неизбежно, но оно было и могло быть не к лучшему, а к худшему. Архиерей по своей идее не есть только административно-судебный чиновник над духовенством большего или меньшего округа, не имеющий никакого отношения к мирскому населению этого округа, но есть совершенно такой же пастырь сего последнего, сколько всякий приходский священник есть пастырь своих прихожан, с тем только различием, что он есть не только пастырь, но и архипастырь, т. е. не только сам пастырь, но и начальник над другими пастырями. По сей именно идее первоначально каждая отдельная церковная община, малая или большая, или каждый отдельный приход имел непременно своего епископа. Уничтожение епископов сельских и оставление только городских, с образованием епископских округов или приходов так, чтобы они обнимали города с уездами, было собственно посягательством на архиерейство как на пастырство. Но, так как в Греции остановились на этом и не пошли далее, то посягательство, не проведенное слишком далеко, не имело своим следствием того, чтобы совершенно разрушить архиерейство как пастырство. Архиерей, вместо одного прихода ставший пастырем целого округа приходов, конечно, не мог уже для всех быть тем, чем был для одного. Но в Греции уезды были весьма малы, так что епархии в их новом объеме, после уничтожения епископий сельских, сделались приблизительно равны не более как нашим благочиниям. Архиерей такого малого округа еще в значительной степени сохранял возможность остаться истинным пастырем своей паствы. Свои сравнительно малые епархии архиереи имели полную возможность обходить ежегодно; обходя их, они имели полную возможность останавливаться в каждом селении на более или менее продолжительное время, так что, – как положительно вменяет им это в обязанность один императорский указ,² – могли посетить поодиночке домы всех своих пасомых, не исключая и хижин бедняков, чтобы с каждым пастырски обо всем побеседовать и каждого наставить на путь благочестия. Находясь от своего архиерея не за сотни верст, а много-много верстах в 15–20, все христиане его епархии имели полную возможность обращаться к нему со всеми своими делами и нуждами, требующими его архипастырского благословения и наставления. Таким образом, для мирян своих епархий архиереи в Греции и до позднейшего времени остались истинными пастырями. Не то должно было случиться с отношениями архиереев к их паствам у нас в России, вследствие обширности наших епархий» («Церк. Ист.» проф. Голубинского, с. 312 и дал.). Поэтому, согласно с церковными правилами (4, 17-м; 6, 38-м) и в соответствии с нашим гражданским устройством, следует в нашей русской Церкви признать единицей церковного управления каждую епархию, с переименованием ее в митрополию или архиепископию с митрополитом или архиепископом губернского города во главе и с подчиненными ему епископами уездных городов. В настоящее время епархиальный епископ, по многотрудности и сложности своих обязанностей, имеет нужду в ближайших помощниках себе в деле управления епархией, каковыми и являлись бы епископы уездных городов; последние ведали бы управление приходами, находящимися в их уезде. По мере надобности губернские епископы собирали бы собор из подчиненных им епископов для обсуждения нужд своей митрополии (архиепископии). Духовная централизация обширной русской Церкви в настоящее время представляет много неудобств. И показания последних лет, и усилие и заботы Правительства и общества и в гражданском строе нашего государства клонятся теперь в децентрализации. Значительный объем нынешних епархий, обременение епархиальных архиереев массой дел, часто не имеющих ничего общего с их служением, отдаляет архипастырей от их паств и часто сводит к нулю их воздействие на последнюю. При учреждении уездных епископских кафедр эта ненормальность устраняется.

В литературе последнего времени, касающейся вопроса о реформе епархиального управления и суда, высказывается мысль, что из ведения консистории следует изъять судебную часть, оставив за ней только часть административную. С такой мыслью не представляется возможным согласиться. По канонам св. Церкви, епископ в епархии есть высший духовный администратор и вместе с тем судия; консистория же, согласно ст. 1 ее Устава, есть присутственное место, через которое, под непосредственным начальством епархиального архиерея, производится управление и духовный суд в поместном пределе православной российской Церкви, именуемом епархией, а посему и нет оснований говорить о консистории, как учреждении только административном; консистория, разделяя с епископом дело управления поместной Церковью и заменяя при лице епископа древний совет пресвитеров, вполне может быть местом не только административным, но и судебным, поскольку и епископ не только администратор, но и судия.

Сообразно с сим, общие положения о епархиальном управлении и суде представляется возможным формулировать следующим образом:

1. Во главе епархиального управления стоит, согласно канонам св. Церкви, епископ, который управляет епархией частью непосредственно, преимущественно же совместно со стоящим при нем советом пресвитеров, за которым по-прежнему может быть оставлено наименование «консистории».

2. Для наиболее успешного управления делами епархии и для предоставления епископу наибольшей возможности непосредственного воздействия на свою паству через живое общение как с пастырями, так и пасомыми, необходимо чрезмерно обширные по пространству и количеству народонаселения пределы настоящих епархий сократить, расчленив их на две, на три и даже более того самостоятельные епархии, хотя бы по числу уездов.

3. Ведению непосредственно архиерейскому должны принадлежать дела, поименованные в § 155 Уст. духовн. коне.; по всем же остальным делам епархиального управления и суда епископ действует совместно с советом пресвитеров.

4. Члены пресвитерского совета, как помощники епархиального архиерея, избираются и утверждаются в сем служении им же самим. Увольнение их происходит тем же порядком.

5. Совет пресвитеров, возглавляемый епископом, производит управление и духовный суд в поместном пределе православной российской Церкви, именуемом епархией, и сносится по делам, подлежащим его ведению, со всеми правительственными и общественными учреждениями.

6. В ведении совета пресвитеров должны по-прежнему оставаться все судебно-административные дела, которые указаны в ныне действующем по Ведомству Православного Исповедания Уставе духовных консисторий, исключая дел второстепенной важности, о которых будет сказано в п.п. 9 и 10.

7. В интересах дела и в видах облегчения совета пресвитеров, часть судебных дел, доселе подлежавших ведению консистории, передать в особые судебно-следственные комиссии, которые организуются в каждом благочинии, с упразднением должности духовного следователя; при сем желательно, чтобы число церквей в каждом благочинии было до 30, каковое число необходимо, с одной стороны, в видах удобнейшего нахождения достойных лиц, имеющих войти в состав судебно-следственных комиссий, а с другой – в целях возможного ограничения числа самих комиссий.

8. Судебно-следственные комиссии состоят из трех священников, из которых один назначается епархиальным начальством и утверждается в должности председателя, другие два – выборные от благочиннического округа. Срок службы сих лиц трехлетний.

9. Судебно-следственной комиссии подсудны: а) дела о таких оскорблениях чести, наносимых духовными лицами духовным и светским лицам, за которые взыскания и наказания определены в статьях Уст. о наказ., нал. мир. суд.; б) вообще о тех проступках духовных лиц, за которые налагаются низшие виды наказаний, а именно: замечание, выговор, денежное взыскание, и в) дела по взаимным спорам между духовными лицами и учреждениями, возникающим из пользования движимой и недвижимой церковной собственностью и церковными доходами.

10. Приговоры судебно-следственных комиссий по делам о проступках, за которые в законе определяются одни лишь замечания или выговоры, или денежное взыскание не свыше трех рублей, и решения по имущественным искам не свыше 20 руб., считаются окончательными и не могут быть обжалованы.

11. Судебно-следственные комиссии по третям года о произведенных ими делах доносят консистории, а оная, по рассмотрении и своде дел, докладывает епархиальному архиерею вместе с своим отзывом.

12. Все дела, неподсудные судебно-следственной комиссии, рассматриваются в консистории, как главном органе епархиального суда.

13. По отношению к консистории судебно-следственная комиссия является только следственной. Сия комиссия производит, согласно законам (включая сюда и Устав угол, судопр.), следствие по делам, которые относятся к компетенции консисторского суда. К следствию приглашается депутат с той и другой стороны. По окончании следственного производства, судебно-следственная комиссия представляет следствие при своем отзыве в консисторию вместе с отзывом депутатов сторон, бывших при следствии, жалобщика и обвиняемых, если они того пожелают.

14. Консистория обозревает следственное производство и, в случае неполноты оного или нарушений формы, передает дело в ту же комиссию для дополнения или исправления; в случае же законного протеста с той или другой стороны передает дело для нового следствия в комиссию другого округа.

15. При совете пресвитеров для делопроизводства существует канцелярия. Чиновники и канцелярские служители оной определяются и увольняются советом пресвитеров с утверждения епископа. В случае соответствующих изменений в составе центрального управления Св. Синода, но при сохранении при канцелярии совета пресвитеров должности секретаря, таковой избирается епископом и утверждается в должности Св. Синодом.

Примечание. Должность секретаря при канцелярии совета пресвитеров одинаково может быть замещена как лицом светским, так и лицом в сане пресвитера.

16. Все члены и канцелярские служители совета пресвитеров получают определенное и вполне достаточное содержание за счет казны и сумм центрального церковного управления.

17. Ввиду невозможности в ближайшем будущем применить к судопроизводству по делам о проступках лиц духовного звания формы состязательного процесса, установленные судебными уставами, и ввиду необходимости квалифицировать проступок лишь на основании данных следственного производства, а равно вследствие несоответствия определенных Уст. дух. консист. мер взыскания с действительной виновностью лица, совершившего проступок, и неточности формулировки преступления, желательно изменение мер взыскания за проступки, а соответственно сему и редакции подлежащих статей Устава в форме нижеследующего: 180 ст.: «Извергаются из своего сана и навсегда исключаются из духовного звания священнослужители и диаконы, если кощунственными или неблагочинными словами или действиями, являющими отсутствие или, по меньшей мере недостаток веры и благочестия, с умыслом произведут в церкви соблазн или замешательство, от которого последует остановка в священнослужении. Лиц же, учинивших сей проступок без этого умысла, по неразумению и под сторонним давлением, наказывать епитимией в монастыре от 1 до 3 месяцев; учинивших сие во второй раз – отрешать от места с низведением в псаломщики впредь до раскаяния и исправления; учинивших же это в третий раз – отрешать от места с увольнением за штат, без права когда-либо вновь быть принятым на службу. Изобличенные в сем причетники исключаются из духовного звания». 181 ст.: «Священнослужитель в церкви или вне ея, в священном облачении, дерзнувший совершить богослужение в состоянии явнаго опьянения (вместо слова: в нетрезвости), изобличенный в сем в первый раз, отрешается от места». 184 ст.: «Священнослужители, уличенные в вымогательстве платы за преподание треб, с употреблением неблаговидных средств, отрешаются от места и низводятся в причетники до раскаяния и исправления, а уличенные в этом проступке во второй или третий раз – отрешаются от места с увольнением за штат и с лишением права вновь быть принятыми на службу». 186 ст.: «Священнослужитель, учинивший оскорбление тяжкое словами, посылается в монастырь на время от 1 до 3 месяцев, по степени виновности (вместо отрешения от должности, с определением на причетническое место до раскаяния и исправления), а учинивший сие во второй или третий раз – отрешается от места с увольнением за штат и с лишением права вновь быть принятым на службу». 187 ст.: «Священнослужитель, судопроизводством изобличенный в пороке нетрезвости (вместо: обнаруженный в нетрезвости), наказывается в первый раз епитимией в монастыре; во второй раз изобличенные в сем пороке отрешаются от места с определением на причетническую должность до раскаяния и исправления; изобличенные же в том же пороке третий раз, как совершенно неспособные к выполнению возложенных на них священных обязанностей, увольняются из духовного звания с лишением сана и передаются в ведение губернского правления». Необходимо отменить взыскания, налагаемые на священнослужителей согласно 1ч. 189 и 190 ст. за повенчание лиц, обязанных супружеством или состоящих в родстве, по несоблюдению предосторожностей, но без ведома о препятствиях, и ответственность пред законами о браке, в случае нарушения таковых, возложить на самих брачащихся, их родителей и поручителей.

18. Лицам, сознавшим себя неспособными и нерасположенными к дальнейшему служению св. Церкви в священном сане, предоставить право свободно слагать с себя священный сан с возвращением таковых прав, принадлежащих им по рождению и образованию.

19. В отношении формы послужных списков желательно изменение заголовка 4 графы, дабы в оную не были вносимы сведения о состоянии под следствием и судом по делам, оконченным оправданием подсудимого, причем подлежащие внесению меры взыскания были бы исключаемы из судной графы по воспоследовании от Св. Синода разрешения не считать таковое взыскание препятствием к награждению. Представляется желательным упразднить установленные ныне отметки в поведении лиц священного сана.

20. При осуществлении означенных предположений должность благочинного со всеми присвоенными ей правами и обязанностями сохраняется с применением к ней выборного начала на трехлетний срок.

21. В целях объединения различных отраслей епархиального управления желательно ввести в консистории заседания соединенного присутствия под председательством преосвященного, при участии членов епархиального управления и должностных лиц от отдельных учреждений и учебных заведений Духовного Ведомства.

Приход есть церковное учреждение общинного характера, в котором путем богодарованных средств при законных пастырях достигается общая цель религиозно-нравственной жизни – спасение людей. Единство цели при единстве веры и одинаковости средств, ведущих к достижению цели, некогда объединяло членов приходской общины, придавая оной возвышенный характер; в древности Церковь каждого города или села представляла собой братство в буквальном смысле, братство, в котором все друг другу помогали: у верующих, – можно сказать словами книги Деяний св. апостолов, – было как бы одно сердце и одна душа. Верующие, составляя одну братскую общину, были в самом теснейшем единении и со своими пастырями; они были соединены в одно тело общностью интересов. Насколько тесна была связь между пастырями и пасомыми, показывает наименование и до сего времени оставшееся за пастырями: отец, батюшка.

В настоящее время приход не составляет из себя братской общины; члены прихода мало между собой объединены; тесной связи между пастырями и пасомыми нет.

Такое состояние приходской жизни не может быть признано нормальным; должно приложить все меры к возрождению прихода, чтобы приход опять стал общиной, братством, живым и деятельным организмом, все члены которого должны быть тесно связанными между собой, ибо, только при сближении и сплоченности, члены приходской общины будут взаимно влиять друг на друга для проведения в жизни христианского идеала.

А. – Переходя к вопросу о средствах к оживлению приходской жизни, мы должны прежде всего использовать уже имеющиеся пути к такому оживлению, т. е.:

1) по возможности при всех церквах открыть приходские попечительства, согласно правилам 1864 года, и сами эти правила пересмотреть и исправить применительно к нуждам современной приходской жизни;

2) настаивать, чтобы повсюду неуклонно исполнялись требования инструкции церковных старостам относительно ведения церковного хозяйства.

Примечание. Право присутствовать в общем собрании прихожан по делам церкви и прихода должно быть предоставлено и лицам женского пола наравне с мужчинами.

Открытие при церквах приходских попечительств оживит приходскую благотворительность, а следовательно, и жизнь прихода. Симпатичное для всех дело благотворительности, во главе которого должен стоять приходский священник, упрочит союз между пастырем и пасомыми, выведет весь приходский причт из того изолированного положения, в котором он находится, и пробудит духовный интерес к церковным делам в мирских членах Церкви. – Выполнение требований инструкции церковного старосты, введение контроля над действиями церковных старост со стороны выборных от прихода представителей, а в важных случаях и «приходского собрания», гласность в деле расходования церковных сумм обусловит то, что имущественные интересы приходской церкви будут близки сердцу всего прихода.

Б. – Нельзя не признать, что автономия каждого отдельного прихода в деле заведования всеми делами оного есть одно из самых действительных средств к оживлению прихода. Но пользоваться этим средством надлежит с осторожностью. Неограниченная автономия может привести прихожан к мысли о самодовлеемости каждого отдельного прихода, а это не замедлит сказаться в форме эгоистического отношения к общеепархиальным и церковным интересам. Все отдельные приходы суть только части поместной Церкви, между которыми должна быть самая тесная связь; как члены прихода должны помогать друг другу, так равно и приходы должны быть в самом теснейшем взаимоотношении между собой, причем приходы богатых мест должны помогать бедным приходам: «друг друга тяготы носите».

Представители разных приходов могут устраивать совместные собрания для обсуждения общих приходских и местных церковных нужд. В случае надобности те же представители, с разрешения епархиальной власти, могут быть привлекаемы к участию в общеепархиальных съездах духовенства для совместного с духовенством обсуждения и епархиальных нужд.

В. – По мнению некоторых ревнителей Церкви, не только заведование материальными нуждами церкви, но и избрание кандидатов клира – должно быть предоставлено приходской общине.

Избрание кандидатов клира со стороны прихожан было допущено в древнерусской Церкви, но дало отрицательные результаты и было со временем отменено. Один архиепископ, отменяя выборное начало при избрании клира, пишет, что он сие делает – «дабы святая Церковь не была в порабощении... и над священники и причетники церковными мирских людей воли, кроме нас не было, яже повелеша св. апостолы и св. отцы». В настоящее время, при известной настроенности значительной части общества, введение в жизнь прихода выборного начала при избрании священноцерковнослужителей весьма рискованно, а посему не может быть допущено. – При этом, однако, остается за прихожанами право, как ходатайствовать о назначении к ним известного им священноцерковнослужителя или кандидата на священноцерковнослужительскую должность, так и просить об удалении из прихода нежелательного для них члена клира, но под условием, если за удаление выскажется более двух третей прихожан как мужского пола, так и женского.

Г. – Благоустройство и оживление церковно-приходской жизни невозможно без крепкой и тесной связи священника с приходом. Частая смена священников мешает установлению таковой связи; отсюда священник, как духовный отец своего прихода, может быть переведен в другой приход или по ходатайству прихожан, или по формальному суду; частой смене приходов одним и тем же священником, перемещаемым по собственному прошению, должно противодействовать. Само собой разумеется, что право административного перемещения по нуждам как прихожан, так и самих перемещаемых членов клира, должно быть оставлено за епископом.

Д. – Добрый пастырь должен знать своих овец и глашать их по имени, священник должен быть ответственным за свою паству, а это опять предполагает необходимое знание оной; таким образом, в интересах благоустройства приходской жизни необходимо иметь полный список прихожан с занесением в оный всех сведений о каждом прихожанине. Этот список облегчит новому члену причта знакомство с приходом. Ввиду сего представляется необходимым: установить обязательную приписку домовладельцев к известному храму, какой изберут они по своему желанию, но, по возможности, придерживаясь известного района (эта приписка, конечно, должна быть, производима только в городах, так как в селах точно отмечены размеры приходов). Квартиронаниматели избирают приход по своему усмотрению; временно проживающие в приходе на краткое время исполняют обязательные требы, по возможности, в районном храме.

Е. – Правильному и стройному течению приходской жизни иногда служат помехой низшие члены причта, которые отказывают приходскому священнику в послушании, не дорожат приходами, странствуют без особых причин из прихода в приход, нередко внося разлад и смущение в жизнь. Для устранения этого зла необходимо, чтобы при назначении низших членов причта – диаконов и псаломщиков епископ требовал относительно каждого кандидата рекомендации от о. настоятеля церкви, который в свою очередь советуется о нем с наличными членами клира и представителями прихода.

Низшие члены причта – диаконы и псаломщики – должны быть помощниками приходских священников в устроении приходской жизни и под руководством священников трудиться по мере сил в деле проповеди и приходской благотворительности.

Ж. – Для ближайшего заведования церковным хозяйством и делом приходской благотворительности из сумм церковных³ необходимо: учредить под председательством священника-настоятеля прихода приходский совет, в состав которого должны входить: причт, церковный староста и представители от прихода, число которых может быть увеличено до 12 человек (без участия женщин). Приходский совет заботится о распространении книг Священного Писания, изданий религиозно-нравственного характера, объединяет приход, стоит на страже общецерковных и местных приходских интересов, заведует церковным хозяйством и имуществом и всеми делами и учреждениями благотворительного и просветительного характера в приходе и изыскивает средства к содержанию храма, причта и благотворительных учреждений прихода. Приходский совет должен иметь право употреблять на дело приходской благотворительности все остатки от церковных доходов, не испрашивая разрешения епархиального начальства.

3. – В целях возвышения пастырского авторитета в приходе признается необходимым: существующие способы вознаграждения приходского причта заменить назначением определенного и вполне приличного жалованья.

Согласиться с мыслью, выраженной в предложении г. обер-прокурора, об учреждении богословских классов с укороченным общеобразовательным курсом, не представляется возможным, так как эта мысль не соответствует ни идеальному понятию пастырского служения, не обусловливается и соображениями чисто практического характера.

В основу приготовления юношества к пастырскому служению безусловно не может быть положен принцип технического образования. Пастырь не есть лицо, выполняющее какую-либо внешнюю работу технически правильно: он – насадитель слова Божия в сердцах людей, духовный воспитатель народа. Для этого же он должен быть умственно зрелой личностью. Умственная зрелость, всегда по существу требовавшаяся от пастыря, тем более должна требоваться от него в настоящее время, так как, после объявления Высочайшим манифестом 17 октября свободы совести, на нем лежит обязанность оберегать свою паству чисто духовными средствами, что не может быть успешно выполнено лицом, получившим недостаточную умственную подготовку. По этим соображениям, не только невозможно сократить общеобразовательный курс, существующий в настоящее время в духовных школах: духовном училище и духовной семинарии, а напротив – необходимо его расширить так, чтобы он был нисколько не ниже гимназического курса, даже, насколько возможно, выше его.

1. Соображений практического характера, приводящих к необходимости открытия богословских классов с сокращенным общеобразовательным курсом, в предложении г. обер-прокурора высказано два: а) много предметность в существующей в настоящее время духовной школе, вредно отзывающаяся на развитии сознания учащихся, – много предметность, вошедшая в духовную школу после преобразования ее в 60-х годах, и б) не достижение существующей духовной школой ее цели – приготовления юношества к пастырскому служению, что видно из того, что многие воспитанники духовной школы, по окончании курса в ней, поступают на службу в другие ведомства.

а) Относительно первого соображения нужно признать, что не столько вредит делу образования много предметность сама по себе, сколько отсутствие единства в курсе школы, неправильное в педагогическом отношении распределение предметов по классам и, вообще, существующий в настоящее время школьный режим, не только не способствующий укреплению духовно-нравственной связи между педагогическим персоналом и воспитанниками, а напротив – уничтожающий подобную связь.

б) Что же касается бегства многих воспитанников духовной школы из духовного сословия, то причинами этого печального явления служат: приниженное положение сельского духовенства, его материальная необеспеченность, насильственное заграждение доступа воспитанникам духовной школы в светские учебные заведения, что естественно раздражает воспитанников и поселяет в их сердце нехорошие чувства к воспитывающей их школе.

Духовная школа есть учебно-воспитательное заведение для приготовления юношества к служению православной Церкви; она открыта для всех сословий; дети всех сословий – при условии, если их внутреннее состояние соответствует направлению школы, – пользуются в ней одинаковыми правами на казенное содержание.

Примечание. Цель эта должна быть выдержана строго. Нельзя не признать, что в настоящее время цель духовной школы двоякая – приготовление юношества к служению православной Церкви и воспитание детей духовенства. Такое отсутствие единства в цели духовной школы вредно отзывается на постановке воспитательного дела. Воспитателю нет возможности пробуждать в своих воспитанниках естественные чувства благодарности к воспитывающей их матери-Церкви, зажигать в их сердцах стремление к вдохновенному служению на пользу ее, когда, хотя и негласно, но на практике постоянно и неуклонно примешивается к основной цели духовной школы – приготовлению юношества к служению православной Церкви – другая сторонняя ей цель – воспитание детей духовенства. В этом случае воспитатель чувствует, что на его призыв к воспитанникам может послышаться с их стороны довольно основательное возражение, состоящее в том, что они, как дети духовенства, имеют полное право на получение образования в духовной школе, независимо от того, поступят ли они на служение Церкви или оставят совсем духовное сословие. Вследствие этого воспитатель чувствует внутреннюю робость перед духовными мерами воздействия на своих воспитанников и уповает более на внешние средства: вместо того, чтобы наводить сознание учащихся на размышление по данному вопросу, он скорее готов отвлекать его, ограничиваясь в некоторых случаях сказыванием воспитанникам фраз, никого никогда не убеждающих, а главным образом заботясь о поддержании лишь внешней дисциплины, рассчитывая на то, что воспитанники, изучая в каждом классе богословские предметы, присутствуя на молитвах, истово совершаемых по уставу Церкви и т. д., незаметно для самих себя свыкнутся с мыслью стать пастырями Церкви. Но где нет живой души, там внешние средства, как бы искусно они ни были организованы, не произведут надлежащего действия. Вредные последствия отсутствия единства цели духовной школы особенно сильно сказались после устава 1884 года. Сокращение общеобразовательного курса в духовной школе и соединенное с этим прекращение свободного доступа воспитанников духовной школы в светские учебные заведения поставили начальство духовной школы в необходимость терпеть в стенах вверенного ему заведения воспитанников, внутренние склонности которых не соответствовали направлению духовной школы, смотреть на подобное внутреннее состояние воспитанников сквозь пальцы, если только оно не выражалось в резком нарушении внешней дисциплины, так как простые гуманные соображения лишали его нравственного права увольнять подобных воспитанников, ибо при таком положении дела уволить воспитанника – значило поставить его дальнейшую жизнь в крайне тяжелые условия в отношении получения им образования.

Цель обучения духовной школы – образовать просвещенных священнослужителей, способных дать себе ясный отчет в современных течениях мысли и жизни и обладающих живым православным христианским убеждением.

Этой цели служит как специально-богословское, так и общее образование.

Ввиду того, что основательное усвоение богословских предметов требует от воспитанников предварительной надлежащей умственной подготовки, а главное – некоторой нравственной зрелости, более или менее сложившейся уже в душе религиозной настроенности, богословское образование должно быть отделено от общего образования и, согласно уставу православной духовной семинарии 1867 года, организовано в двух последних классах духовной семинарии – 5-м и 6-м.

В круг богословских предметов должны входить следующие предметы: Священное Писание (Новый Завет), догматическое богословие, нравственное богословие, основное богословие, всеобщая церковная история и история русской Церкви, литургика, церковное право, практическая гомилетика, история и обличение русского раскола и сектантства.

Примечание. Исключаются, согласно соображениям учрежденной, по синодальному постановлению 21 января – 8 февраля 1896 года, комиссии об изменении постановки учебного дела в духовно-учебных заведениях, из круга богословских предметов, преподаваемых в настоящее время в духовных семинариях: 1) библейская история, 2) обличительное богословие, 3) теория гомилетики и история проповедничества, с заменой их разбором и изучением образцовых произведений проповеднической литературы, 4) практическое руководство для пастырей, с отнесением одной части этой науки – пастырского богословия – к нравственному богословию, а другую ее часть – канонику – выделяя в особую науку – церковное право.

Кроме вышеозначенных предметов, в курс 5-го и 6-го классов необходимо, в целях подготовки воспитанников к учительской деятельности, ввести педагогику и методику учебных предметов начальной школы.

Общеобразовательный курс духовной школы разделяется на два отделения: на младший возраст (1–4 классы духовного училища) и средний возраст (1–4 классы духовной семинарии). Духовные училища суть учебно-воспитательные заведения, подготовительные к духовной семинарии, но отдельные по зданиям от духовной семинарии.

Примечание. Соединить духовное училище с семинарией под одно здание не представляется полезным в целях лучшей постановки воспитательного дела, так как воспитательные меры, применяемые к старшим воспитанникам, не могут быть успешно применяемы к младшим, равно как и обратно. Единство воспитания требует сохранения существующего разделения между духовными училищами и семинариями.

В общеобразовательном курсе должны быть сделаны следующие изменения как в учебных планах, так и в характере преподавания предметов:

1) Ввиду важности для общего образования математических наук, необходимо расширить программу духовных семинарий по этим предметам (арифметике, алгебре, геометрии) и ввести преподавание тригонометрии.

2) Необходимо для ознакомления с основными приемами естественных наук расширить программу по физике и ввести преподавание космографии. Для ознакомления воспитанников с основными положениями отечественного гражданского права необходимо ввести преподавание законоведения.

3) При преподавании истории русской словесности необходимо обратить главным образом внимание на ознакомление воспитанников с новой и новейшей русской литературой, древний же период проходить кратко. В целях общего развития воспитанников необходимо ознакомить их с главными иностранными писателями, для чего ввести эпизодический курс иностранной литературы.

4) Ввиду оснований, изложенных синодальной комиссией от 21 января – 8 февраля 1896 года, русскую гражданскую историю отделить от всеобщей.

5) Программу истории философии необходимо расширить введением сведений относительно новейших движений философской мысли. Это важно ввиду того, что эти сведения к воспитанникам тем или другим способом проникают и усваиваются ими слепо, без критического раздумья.

Желательно, чтобы вообще программы были переработаны, и предоставлен выбор учебников педагогическому собранию духовной школы.

При определении курса духовных училищ необходимо иметь в виду следующее:

1) При преподавании катехизиса следует делать систематическое изложение христианского вероучения и нравоучения.

2) При изъяснении христианского богослужения надобно практически знакомить учеников с богослужебными книгами.

3) Латинский язык лучше начинать со 2-го класса, греческий же – с 3-го. Программа грамматики греческого языка должна быть сокращена; в духовных училищах должно проходить до неправильных глаголов; остальное проходить уже в семинарии.

4) С географией следует соединить естествоведение.

5) Ввести рисование.

Часовой урок в духовном училище и в семинарии обременителен как для учащихся, так и для учащих, и должен быть заменен, как и в школах Министерства народного просвещения, 50-минутным.

Соответственно этому, примерные расписания уроков могут быть представлены в следующем виде:

Еврейский язык, иконописание – необязательны.

Духовное училище:

О штатах. Для успешности хода учебных занятий штаты учеников в классах должны быть сокращены. Так, в духовном училище количество учеников в классе не должно превышать 30, в духовных семинариях – 40.

О чтении книг. В целях воспитания и обучения необходимо правильно поставить чтение книг учениками. Список книг в ученические библиотеки составляется педагогическим собранием. Те ограничения, которые были сделаны в разное время циркулярами по данному вопросу, следует признать излишними и вредными, так как неумеренно строгая цензура книг, поселяя в учениках недоверие к педагогическому персоналу, тем самым содействует тому, что воспитанники слепо поддаются стороннему вредному влиянию. Для пробуждения в учениках интереса к чтению следует открыть особые читальные комнаты, в которых ученики могли бы читать духовные журналы и газеты, по направлению подходящие к направлению духовной школы.

Об экзаменах. Исключая духовные училища, где должен быть только выпускной экзамен, в духовных семинариях экзамены должны производиться после основательной подготовки к ним учеников. Экзамен должен даваться по известному предмету в том классе, где заканчивается его изучение. Исключение должно быть сделано для Священного Писания, по которому назначается экзамен в каждом классе, и древних языков, по которым назначается экзамен два раза. По некоторым предметам совсем не следует делать экзаменов. Для производства экзаменов педагогическим советом должны вырабатываться особые программы. Расписание экзаменов должно быть следующее:

1 кл. – один экзамен по Священному Писанию.

2 кл. – Священное Писание, алгебра, общая гражданская история, греческий язык, латинский язык.

3 кл. – Священное Писание, геометрия с тригонометрией, история литературы, русская гражданская история.

4 кл. – Священное Писание, психология, философия, физика с космографией, латинский язык, греческий язык, французский язык и немецкий язык.

5 кл. – Священное Писание, общая церковная история, основное богословие, литургика, история раскола, педагогика.

6 кл. – Священное Писание, русская церковная история, нравственное богословие, церковное право, практическая гомилетика, обличение раскола, методика.

Кроме того, во всех классах должно быть по одному письменному экзамену.

По тем предметам, по которым нет экзамена, производятся репетиции не менее 2 раз в год (по полугодиям).

О разрядах. Деление воспитанников на разряды следует уничтожить.

О сочинениях. В целях лучшей постановки письменных работ, следует признать необходимым поручить письменные работы одного класса одному руководителю. Это важно, во-первых, потому, что при этом условии ученики могут привыкнуть в известной форме изложения, во-вторых – потому, что при задавании тем можно осуществить правило постепенности. Так, в 1-м классе должны предлагаться ученикам сочинения описательные и маленькие характеристики, работами этого класса руководит преподаватель словесности; во 2-м классе учениками должны исполняться работы повествовательные и рассуждения о причинной связи событий, руководит этими работами преподаватель гражданской истории; в 3-м классе – характеристика типов по литературным произведениям, оценка литературных произведений, руководитель – преподаватель истории литературы; в 4-м классе – работы философского характера, руководитель – преподаватель философии; в 5-м классе – работы по основному богословию; в 6-м классе – по догматическому и нравственному богословию, руководитель – преподаватель этих наук. Сроки и количество сочинений определяются педагогическим собранием, причем в 1 и 2 классах должно быть не менее 8 работ; в 3 кл. – 6; в 4 кл. – 5, в 5 и 6 кл. – 4.

Как в 5-м, так и в 6-м классе должны ученики представить не менее двух проповедей в год. Руководителям сочинений должна быть положена особая плата, не менее 240 рублей в год за каждый класс (каждый экземпляр сочинения в старших классах приравнивается к годовому уроку).

Духовная школа в настоящее время не осуществляет своей цели воспитания юношества к служению православной Церкви.

Основная причина этого заключается в неправильной постановке воспитательного дела по уставу духовной семинарии 1884 года.

На первый взгляд устав ставит воспитательное дело в духовной школе вполне хорошо, так как проводит в воспитании начало личного воздействия на воспитанников и воспитателей и учащих. Главным началом воспитания по уставу служит живой пример воспитателей и учащих.

Но этот первый взгляд на устав очень ошибочен. Несомненно, против живого примера, как начала воспитания, возразить ничего нельзя. Это – действительно лучшая воспитательная мера. Но она должна быть проведена со строгой последовательностью; соответственно ей должно быть преобразовано и все управление духовной школы. В противном случае от этой действительно целесообразной меры могут остаться одни слова, сводящие личное воздействие воспитателей и учащих на воспитываемых на ничто. Устав 1884 г. тем и грешит, что это начало воспитания им последовательно не проведено.

Пример в деле воспитания хорош, но только при условии, если он действительно пример живой, пример лиц, окрыленных одним духом и одним желанием. Нечего говорить, что пример лиц мертвых, не живых в воспитании, есть зло и зло горшее, чем отсутствие примера; выполнение личностью одного внешнего действия производит как раз обратное явление, прививая в сердцах одних воспитанников лицемерие и лживость, в других – явную нелюбовь к обряду, внутренний протест против него, как будто действия совершенно пустого и бессодержательного.

Как же смотрит устав 1884 г. на лиц, воспитывающих и учащих? Действительно, для него это лица живые, рассуждающие, нравственно и умственно зрелые или, напротив, мертвые, способные только под страхом наказания выполнять предписания высшего начальства. Это явствует из отношения педагогического собрания духовных семинарий к центральному управлению, из отношения инспектора духовной семинарии к ректору или помощника смотрителя духовного училища к смотрителю, из отношения помощника инспектора к инспектору, из отношения лиц, учащих к делу воспитания.

1) Педагогическое собрание, входя в суждение о мерах воспитания в семинарии, действует не всегда свободно, но в зависимости от циркуляров центрального управления, сдаваемых епархиальным архиереем в правление семинарии к исполнению.

2) Инспектор, на которого специально возлагается уставом дело воспитания, в постановке его оказывается в зависимости от ректора; он разделяет, как говорится в уставе, труды ректора, что на практике означает: исполняет предписания ректора. О помощнике смотрителя прямо в уставе говорится, что он действует по указанию смотрителя.

3) Помощник инспектора лишен инициативы в деле воспитания; он действует по инструкции, полученной от инспектора, вследствие чего не несет ответственности за свое дело.

4) Роль учащих в деле воспитания, по уставу, только и ограничивается соблюдением одних внешних действий – посещения семинарского храма; от самого очага воспитательного дела они устранены. Они знают учеников только в классах за уроками, да и здесь их дело строго регламентировано программами и объяснительными к ним записками; дальнейшая жизнь воспитанников от них закрыта. В силу этого личность учащих в деле посещения ими семинарского храма рассматривается уставом прямо как внешнее орудие. Посему, при исправлении устава, необходимо обратить внимание на то, чтобы роль учащих не ограничивалась только соблюдением одних внешних действий – посещением семинарского храма, но и выражалась в руководстве выбором книг для учащихся, внеклассным чтением, требованием отчета о прочитанном, в нравственном воздействии на учащихся во время классных занятий через уделение особого внимания тем вопросам, которые весьма близки учащимся и захватывают их интерес.

Вообще, для усовершения воспитательного дела в духовной школе необходимо, положивши в основу воспитания живой пример, смотреть на лиц воспитывающих и учащих действительно как на живых лиц, долженствующих составлять из себя одну корпорацию, которая как в целом, так и во всех своих членах в отдельности, сознает себя свободной в отношении к высшему начальству и нравственно ответственной за вверенное ей учебно-воспитательное заведение. Для этого же необходимо:

5) Свободное обсуждение педагогическим собранием духовной школы циркуляров со стороны центрального управления. Последние должны иметь вид не распоряжений к немедленному выполнению, а предложений, которые должны быть обсуждаемы со стороны практической их осуществимости педагогическим собранием семинарии. Известная мера может быть и хороша в теоретическом отношении, но осуществление ее на практике может вызывать нежелательные последствия. Кроме сего, педагогическое собрание должно действительно искренно и правдиво доносить центральному управлению о влиянии тех или других воспитательных мер на внутреннее развитие учеников. А это возможно только в том случае, если циркуляры имеют вид не распоряжений, а предложений.

Примечание. Обсуждению не подлежат те циркуляры, которые касаются общего строя школы, определяемого законодательным путем.

6) Ректор и инспектор должны быть избираемы педагогическим собранием духовной семинарии преимущественно из своей среды.

7) Педагогическое собрание избирает также и прочих лиц – как воспитывающих, так и преподающих – в тех случаях, когда имеет известного себе кандидата.

В деле воспитания должно различать две части: внешнее благоповедение и внутреннюю христианскую настроенность.

В основу воспитания, определяющего внешний строй жизни учеников и их поведение, должна быть положена не окончательная цель духовной школы – приготовление юношества к служению православной Церкви, а воспитание тех естественных свойств порядочности и благородства, которые требуются от каждого человека. Это необходимо, во-первых, ввиду того, что только в этом случае внешние знаки благоповедения не будут представляться воспитанникам пустыми, ничего не выражающими внешними действиями, так как те естественные чувства, выражением которых они служат, живут в сердце каждого человека, и потому воспитатель всегда может указать на них воспитаннику. Во-вторых, окончательная цель воспитания духовной школы лишь тогда может быть достигнута, когда в сердцах воспитанников заложена прочная основа первоначальной христианской настроенности. Прекрасно об этом в свое время говорил Филиппов: «Воспитатель должен иметь в виду не одну высоту цели, но и постепенность восхождения и силы того, кого он к намеченной цели возводит. Лучше ограничиться прочным и верным развитием в воспитаннике обыкновенных честных свойств, например: отвращения ко лжи, сострадания к чужой беде, искренности в отношении к товарищам и высшим и т. п. и оставить высшие стремления могущим вместить, – нежели устремить юную душу к строгим и возвышенным подвигам благочестия, не утвердив в ней первоначальных добродетелей, составляющих основу нравственной жизни. Весьма не редко встречаются люди, соблюдающие строгие предписания благочестия и в то же время презирающие самые основные законы общей нравственности: прилежно пребывающие в молитве – и обманывающие, постящиеся – и строящие ковы и т. п.».

Что касается достижения окончательной цели духовной школы – воспитания юношества к служению православной Церкви, то это должно быть предоставлено главным образом ведению совести всего педагогического персонала. Как воспитывающие, так и учащие могут осуществить эту цель, влияя своими беседами лишь на некоторых воспитанников класса, развивая в их сердцах высшую религиозно-нравственную настроенность путем совета, наставлений и рассуждений наедине. Для лучшего достижения как первой цели воспитания, так и особенно второй, именно – сообщения истинно нравственного настроения учащимся, безусловно, необходимо следующее:

• 1) Обязанности воспитателей лежат на инспекторе и его помощниках. Инспектор ведает воспитательную часть во всей семинарии, входя возможно чаще в непосредственное общение с воспитанниками всех классов.

Помощники инспектора ведают только одну сравнительно небольшую (не более 80 уч.) часть учеников. За вверенную часть помощник инспектора должен быть ответственен как нравственно, так и юридически. Помощники инспектора могут быть или наставники за особое вознаграждение (добавочное), или, что лучше, отдельные лица, которые, для возвышения их авторитета в глазах воспитанников, должны иметь несколько уроков в семинарии.

Желательно, чтобы на каждую группу воспитанников было двое воспитателей, так чтобы они могли сменять друг друга. Эти лица вверенную им группу должны вести до окончания курса, чтобы они могли применяться к характеру и лучше воздействовать на учащихся, сообразуясь с их индивидуальными особенностями.

1) Значительное препятствие должной постановке воспитания оказывает то обстоятельство, что духовная школа имеет пансион с большим количеством в нем воспитанников. Воспитанники, живя в пансионе, не научаются сознанию того, с какими трудностями ведается иногда хозяйственное управление школы, а потому всякий недочет в столе, происходящий естественно, бывают склонны относить на счет небрежительного отношения к ним лиц начальствующих и воспитывающих, даже бывают склонны подозревать лиц, ведающих экономическое дело, в недобросовестности. Нечего говорить, что подобное обстоятельство страшно пагубно влияет на внутреннее развитие учащихся, так как, благодаря этому, в молодом сердце вытравляется вера в благородство и честность другого человека. Каким может в жизни оказаться человек, если он в молодых годах, когда впервые просыпается в человеке идеальное сознание, привыкает видеть около себя воров и мошенников?

Некоторой мерой против этого может быть учреждение в духовных семинариях (примерно из 3 и 4 кл.) дежурных на кухне. В этом случае воспитанники могут видеть, что действительно все делается для них лицами, ведающими хозяйственную часть школы, что если и случаются в этом деле некоторые недочеты, то они происходят естественно, а не благодаря каким-либо своекорыстным действиям лиц, заведующих экономией.

Но на эту меру нельзя смотреть, как на решительную. Поэтому, вводя ее, следует в то же время озаботиться о более хорошей постановке пансионов в экономическом отношении.

Казенные семинарские интернаты и епархиальные общежития необходимо устроить так, чтобы они, доставляя жизненные удобства для учеников, не порождали в последних чувства недовольства, но вызывали любовь, а также были вполне удобны для нравственного наблюдения за учениками. В этих видах желательно классные комнаты отделить от занятных комнат, ввести в занятных комнатах домашнюю обстановку посредством внесения в них комнатных растений и цветов, художественных картин, портретов. В домашней обстановке душа делается как-то мягче, добрее, нежнее, облагораживается нрав, создаются деликатные привычки. Такой обстановкой можно уничтожить грубость и бурсацизм, присущие духовной школе. Само собой разумеется, каждая занятная комната не должна представлять скученности учащихся. Хорошо было бы разбить учеников на группы, по 10 человек в каждой, и каждую группу поместить в отдельную комнату.

2)Школа должна быть в живой связи с родителями воспитанников (для чего должно быть увеличено число членов правления от духовенства); не должна школа стоять далеко и от общественной жизни.

Связь семьи со школой должна быть непрерывная: школа входит в сношения с родителями учеников или с заступающими их место непосредственно или через посредство представителей из городского духовенства – членов правления.

Что происходит в обществе, в известной степени должно быть знакомо воспитанникам. На обязанности воспитателей лежит только забота о правильном освещении действительности перед учениками. Воспитатели в этом отношении должны быть руководителями незрелого юношества.

3)Учебное заведение должно выработать ясно определенные правила внешнего поведения, исполнения которых все воспитатели должны требовать от учеников. Правила эти отнюдь не должны быть одинаковыми для всех школьных возрастов.

Уничтожить баллы при оценке поведения, заменив их словами. В тех случаях, когда ученик, будучи терпим в школе, допускает все-таки некоторые проступки, должны быть прописываемы самые проступки. В свидетельствах учеников, выходящих из учебного заведения совсем, не должно быть никакой отметки о поведении учеников.

Существующие средства поощрения учащихся к благоповедению, как воспитывающие в них гордость и самомнение (следовательно – развращающие), должны быть выведены из употребления.

4) В основе нравственного воспитания должно стоять религиозное. В целях сего воспитания к педагогическому персоналу духовной школы должен быть причислен и духовник семинарии, как лицо, способное оказать делу воспитания значительную помощь. Желательно, чтобы духовник, как духовный отец, заботился о чистоте жизни воспитанников, давая им отеческие наставления и советы, приучая их наблюдать не только за поступками, но и за помыслами. Духовник обязан беседовать с воспитанниками о предстоящих им пастырских обязанностях и о средствах к лучшему прохождению пастырского служения.

Соответственно сему должно быть поставлено воспитание и в духовных училищах.

Власть епархиального архиерея в отношении духовной школы должна быть определена соответственно уставу духовных семинарий 1867 г.

Исключение должно быть сделано относительно выборов ректора семинарии. По сему уставу правление семинарии в общем собрании избирает двух кандидатов; преосвященных об избранных доносит Св. Синоду, а в случае несогласия с выбором правления – представляет вместе с тем на усмотрение Св. Синода своего кандидата (§ 24).

Ввиду того, что для успешности учебного и воспитательного дела в школе необходима прежде всего объединенная и согласная деятельность всего педагогического персонала, между тем внутренняя связь между членами семинарской корпорации может легко разрушиться вследствие назначения начальником заведения человека, нежелательного для членов корпорации, что может случиться, если епархиальный архиерей будет представлять на усмотрение Св. Синода вместе с двумя кандидатами от правления и своего кандидата, – пункт устава 1867 г. об избрании ректора должен быть изменен так: «Правление в педагогическом собрании избирает двух кандидатов, епархиальный архиерей об избранных доносит Св. Синоду со своим личным мнением об избранных».

Правление семинарии имеет двоякого рода собрания: педагогические и распорядительные.

В педагогическом собрании присутствуют, под председательством ректора: инспектор, все преподаватели и воспитатели с правом решающего голоса и члены от духовенства в большем по сравнению с настоящим количестве, примерно в количестве 1/4 общего числа членов.

В распорядительных собраниях присутствуют, под председательством ректора: инспектор, три члена правления, один из преподавателей, два из епархиального духовенства и эконом семинарии.

Педагогические собрания, кроме обычных дел, указанных в уставе, имеют предметами своих занятий обсуждение с практической стороны циркуляров центрального управления, избрание должностных лиц семинарии, избрание преподавателей и воспитателей.

Примечание. Назначение преподавателей и воспитателей совершается центральным управлением, если правление семинарии в течение двухнедельного срока после донесения об открывшейся вакансии не заявит о своем кандидате; если же правление семинарии избирает своего кандидата, центральное управление утверждает его.

Власть ректора должна быть определена соответственно уставу 1867 г.

Исключение должно быть сделано относительно § 23, который должен быть исправлен так: «Ректор назначается из лиц с ученой академической степенью и в сане архимандрита или протоиерея».

Инспектор избирается из лиц, имеющих ученую академическую степень.

Инспектор о неисправимых или учинивших какой-либо важный проступок, с ведома ректора, доносит правлению.

Примечание. Ректор и инспектор оставляют за собой небольшое количество (от 3 до 6) уроков по Священному Писанию или тому из богословских предметов, который они сами избирают. Уроки эти должны быть, как и в настоящее время, платные.

Соответственно этому должно быть поставлено управление и в духовном училище.

Относительно экономического положения преподавателей и воспитателей желательно сравнение штатов и права получения пенсии на службе педагогического персонала духовной школы со штатами и правом на пенсию в Министерстве народного просвещения, с тем, чтобы и на будущий раз изменения в этом отношении происходили согласно и одновременно в том и другом ведомстве.

При преобразовании епархиальных женских училищ, в руководство могли бы быть взяты следующие основные положения:

1) Сообразно с потребностями времени, существующий курс предметов необходимо расширить введением новых предметов, именно алгебры и естественной истории, расширением программ по геометрии и физике.

Расширение курса предметов можно произвести, во-первых, на счет сокращения уроков по некоторым предметам (в некоторых классах слишком много положено уроков по Закону Божию и арифметике), во-вторых – через прибавление к 6-ти классам 7-го класса.

2) Для приготовления воспитанниц к учительской деятельности необходимо открыть 8-й класс – педагогический.

3) В советах, собираемых для обсуждения педагогических вопросов, должны присутствовать с правом решающего голоса все преподаватели, преподавательницы и воспитательницы. Если педагогические вопросы имеют отношение только к какому-либо одному классу, в совете с правом решающего голоса присутствуют воспитательницы только этого класса, остальные же воспитательницы могут присутствовать с правом совещательного голоса.

Вопросом о порядке приобретения недвижимой собственности поставляются на обсуждение два положения: а) об отмене того ограничения для церквей, монастырей и архиерейских домов, которые для приобретения недвижимой собственности требует испрошения Высочайшего соизволения, хотя это ограничение на протяжении многих лет ни в одном случае не являлось препятствием к совершению актов укрепления, но ограждало церкви и монастыри от приобретения ненужных, невыгодных, спорных и т. п. имуществ, и б) о признании за духовенством, как сословием, прав юридического лица на приобретение недвижимого имущества.

А. – Изложенное в законах гражданских и законах о состояниях требование испрашивать Высочайшее соизволение в каждом отдельном случае пожертвования, завещания и покупки недвижимого имущества, как бы малозначительно оно ни было, с одной стороны – является выражением ограничения имущественных прав Церкви, а с другой – ограждает их от приобретения ненужных, невыгодных и спорных имуществ. Значение Высочайшего соизволения как ограничения устанавливается редакцией статей 1429 зак. гражд. и 435 зак. о сост.: 1) «Церкви, монастыри, епархиальные начальства и архиерейские дома не могут приобретать недвижимых имуществ иначе, как по Высочайшему соизволению»; 2) «Приобретенные недвижимые имущества утверждаются за ним в собственность не иначе, как по исходатайствовании на то каждый раз через Св. Синод Высочайшего соизволения». То же значение Высочайшего соизволения разъясняется и 985 ст. зак. граж., причем текстом этой статьи устанавливается то положение, что требование испрашивать Высочайшего соизволение было введено в закон только как ограничение имущественных прав Церкви, а ограждение ее интересов возложено на епархиальные начальства и Св. Синод: «Пожертвования в пользу архиерейских домов, церквей и монастырей имуществ недвижимых приемлются не иначе, как вследствие соображений и сношения консистории с кем следует о том, имеют ли завещатели сами право на таковые распоряжения и соблюдены ли все формы, на подобные случаи установленные. О последствии сих соображений консистория, с своим мнением, представляет архиерею, и, если нет препятствий к принятию завещанного, архиерей доносит Св. Синоду для испрошения Высочайшего соизволения». Согласно сему закону, Высочайшее соизволение надлежит испрашивать (и ныне оное испрашивается) по рассмотрении дела духовной консисторией, епархиальным архиереем и Св. Синодом и по установлении не только законности завещательных распоряжений или воли жертвователя, но и по удостоверении в бесспорности, выгодности приобретения, по осмотре, оценке и установлении границ, меры и состава недвижимых имуществ. Но так как само значение имущественных дел для интересов учреждений Церкви и означенный порядок направления сих дел обязывают епархиальное и центральное синодальное управление входить в тщательное рассмотрение их, то не представляется необходимости в оставлении без изменения существующего порядка направления дел этого рода, и желательно отменить требование в каждом отдельном случае испрашивать Высочайшее соизволение и, при пересмотре законов, определяющих порядок приобретения церковной собственности, изменить редакцию всех вышеприведенных статей законов гражданских и о состояниях, в целях установления большего соответствия требований закона с интересами учреждений Духовного Ведомства, т. е. ввести в закон прямое указание, что за всеми таковыми учреждениями признается значение юридических лиц, имеющих право на приобретение недвижимой собственности.

Б. – Разрешение второго вопроса: о признании за духовенством, как сословием, прав юридического лица на приобретение недвижимого имущества – предполагает рассмотрение и сопоставление канонических по сему постановлений с законоположениями, действующими по Духовному Ведомству и законами гражданскими.

Правилами св. апостол не предоставлено право на приобретение недвижимой собственности ни епископам, ни клиру: все недвижимые имущества именуются церковными в общем смысле, управление и даже обладание (т. е. владение и пользование) ими усвояется епископу, хотя право распоряжения, которое знаменует собой право собственности и неразрывно с ним связано, епископам не предоставлено: «Епископ да имеет попечение о всех церковных вещах, и оными да распоряжается» (38-е пр. Апост.). «Повелеваем епископу имети власть над церковным имением» (41-е пр.). «Церковное имение и особое епископъе, да предлежит яве, да епископ завещавает о своем, якоже хощет, а церковное да пребывает без пакостей». «Пресвитеры и диаконы, без воли епископа, ничего не совершают» (39-е пр.). С течением времени, при умножении числа церквей в епархии и увеличении недвижимой собственности, непосредственное управление церковным имуществом для епископов стало уже невозможным, а потому на соборах было постановлено: при каждой архиерейской кафедре избрать из числа членов клира особое должное лицо под именем эконома, для управления и охранения движимой и недвижимой церковной собственности: «Иконом во всех соборных церквах от причта да бывает, да правит церковное имение» (26-е пр. 7 Всел. Соб.). Согласно 39-му пр. св. апостол, права клира в отношении церковного имущества устанавливались епархиальным архиереем в пределах власти, от него предоставляемой, причем Церковь никогда не усвояла духовенству права владения и распоряжения имуществом независимо от епископа; все имущества именовались церковными, а члены клира были лишь их охранителями. Посему правилами соборными и апостольскими определяются только права епископов и притом по управлению лишь церковными имениями.

Устав духовных консисторий не дает указаний, которые могли бы послужить основанием к заключению о принадлежности духовенству вообще, или причту в частности, права собственности в отношении недвижимого имущества. 46-я статья возлагает на прихожан обязанность обеспечивать содержание причта сооружаемой церкви, а 132 ст. предписывает епархиальному начальству наблюдать, чтобы священнослужители и причетники имели все способы содержания, какие для них определены законами, и пользовались оными так, как установлено. В следующих статьях (133 и 137) излагаются постановления о церковных имениях, согласно приведенным каноническим правилам.

В законах о состояниях (т. 9 ст. 445) церковные имения разделяются по родам: 1) земли, принадлежащие церквам по прежним дачам, писцовым книгам и новейшим укреплениям, и 2) земли усадебные для церковных причтов и отводимые для довольствия от прихожан. Церковные земли навсегда остаются церковной принадлежностью (ст. 449), причем даже причтовые усадебные земли отнюдь не составляют собственности церковного причта, но предоставляются для обеспечения на время нахождения при церкви членов причта (Циркулярный указ Св. Синода от 22 января 1868 года, № 4). Таким образом, в законе нельзя найти основания для признания за духовенством, как сословием, прав юридического лица по приобретению недвижимого имущества. Между тем таковые права признаются за дворянством и крестьянством, как сословиями. Выморочные имущества, остающиеся после потомственных дворян, обращаются в пользу дворянских обществ (1172 ст. 10 тома законов гражданских). Недвижимые имущества в пределах города и отведенных ему земель, остающиеся выморочными после потомственных дворян, обращаются в собственность дворянства губернии (ст. 1172 законов гражданских). Сельское общество может также, на основании общих законов, приобретать в собственность недвижимые имущества, распоряжаться ими по своему усмотрению, разделять между домохозяевами или оставлять в общем владении (ст. 10 положения о сельском состоянии). Поэтому в числе лиц, имеющих право на приобретение недвижимой собственности, в законе (ст. 698 закон, граждан.) значатся: дворянские, городские и сельские общества, а юридическими лицами по Духовному Ведомству признаются лишь архиерейские дома, епархиальные начальства, монастыри и церкви. Между тем ныне духовенство епархии является фактическим собственником недвижимых имуществ (епархиальные свечные заводы, благотворительные и просветительские учреждения), укрепленных за епархиальными начальствами и церквами, а не за действительным приобретателем их – духовенством епархии, имущественные права коего беспрепятственно могут быть приравнены к таковым же правам названных обществ, при соблюдении общего порядка укрепления без ограничений имущественных прав, ныне установленных в отношении учреждений Духовного Ведомства, и согласно каноническим постановлениям, в частности – требованиям 38-го и 39-го правил св. апостол.

Епархиальные (и окружные) съезды духовенства, возникшие на основании семинарского устава 1867 года, регламентированный круг своих прав и полномочий имеют ограниченный, касаясь по преимуществу экономической стороны содержания духовно-учебных заведений и только в незначительной степени – учебно-воспитательной. Согласно теперь существующим уставам, общеепархиальные съезды, делая те или другие постановления по экономическим делам учебного заведения, избирают из среды духовенства двух членов правления или совета, которые и являются выразителями и защитниками интересов духовенства в духовно-учебном заведении. Этим, собственно, и исчерпываются «законные» права епархиальных съездов»; а расширение сферы компетенции съездов на другие стороны епархиальной жизни, равно как время созвания съездов и число его членов, всецело зависит от усмотрения местного преосвященного.

Просветительная и церковно-общественная деятельность духовенства – в особенности в настоящее время – расширилась и требует особой напряженности духовных сил пастыря; немало назрело и других вопросов, касающихся учебно-воспитательного дела в духовных школах, отношения духовенства ко всем прочим епархиальным учреждениям, экономического положения самого духовенства и пр. У нас имеются: духовная семинария, мужские и женское духовные училища, епархиальный свечной завод, епархиальная эмеритальная касса, епархиальное попечительство о бедных, епархиальные приюты и богадельни, церковно-приходские школы разных типов и пр. Это все – учреждения, которые близки духовенству как по цели своего существования, так и по материальным средствам, которые идут на содержание их от церквей и причтов. Между тем духовенство почти не призвано к непосредственному участию в делах названных учреждений и о деятельности последних узнает только из печатающихся в «Епархиальных Ведомостях» отчетов.

Настоит нужда реформировать съезды духовенства и приблизить их к современным требованиям епархиальной жизни. Духовенство желает проявления большей самодеятельности, оно стремится к объединению в своих духовных и материальных интересах, к проявлению более активной деятельности в решении вопросов, касающихся епархиальной и церковно-общественной жизни духовенства. Поэтому желательно, чтобы съезды духовенства приняли на себя задачу быть выразителями этой самодеятельности духовенства во всей ее широте, быть, так сказать, жизненным нервом всей этой сложной и разнообразной пастырской, церковно-общественной и прочих форм жизни духовенства.

Желательно, чтобы епархиальные съезды стали в близкое и непосредственное участие во всех указанных выше епархиальных учреждениях, и чтобы служили центром, объединяющим их деятельность.

Как сказано выше, духовно-учебные заведения представительствуются от духовенства двумя членами правления или совета; непосредственного участия в делах учебно-воспитательных духовенству не предоставлено.

В интересах сохранения единства мысли и действий в ведении учебно-воспитательного дела желательно сохранить этот порядок и на будущее время.

Что же касается прочих сторон епархиальной жизни, то в них духовенству должно быть предоставлено более близкое и широкое участие. Органом такого участия должны быть съезды духовенства: общеепархиальные, окружные, уездные и благочиннические.

Частнее, права и полномочия каждого из поименованных съездов можно представить в следующих положениях.

1. Общеепархиальный съезд духовенства есть собрание выборных представителей духовенства всей епархии.

2. Ведению общеепархиального съезда подлежат: а) общеепархиальное хозяйство, б) попечение о наилучшей постановке материального обеспечения духовно-учебных заведений и церковно-приходских школ епархии, в) забота о благоустроении церковной общины как в религиозно-нравственном, так и в других (бытовом, экономическом и т. п.) отношениях, г) вопросы, касающиеся материального обеспечения и благочиния клира.

3. В частности, ведению епархиального съезда подлежат: а) рассмотрение денежных и материальных отчетов и вообще всех дел, касающихся епархиального свечного завода; б) рассмотрение отчетов и всех дел, касающихся епархиальной эмеритуры и попечительства; в) обложение церквей и причтов новыми налогами на просветительные, благотворительные и другие нужды;

г) пересмотр и распределение между благочиниями и отдельными церквами существующих налогов; д) изыскание материальных средств к обеспечению духовно-учебных заведений; е) забота и изыскание материальных средств к призрению сирот-детей и взрослых, а равно престарелых и заштатных; ж) заслушание представляемых депутатами докладов как о состоянии приходов каждого благочиннического округа в религиозно-нравственном и других отношениях, так и о деятельности окружного духовенства в делах просветительных, миссионерских, благотворительных и проч., а в связи с обсуждением этих докладов – изыскание способов к усовершенствованию церковной жизни округа; з) заботы об улучшении совершения служб церковных (чтение и пение); и) дисциплина клира; братский суд чести; по взаимному желанию сторон – рассмотрение распрей между членами клира и между клиром и прихожанами; й) изыскание способов материального обеспечения духовенства (взамен получения платы за требоисправления); к) рассмотрение экономических смет и обревизованных экономических отчетов тех учреждений, которые расходуют епархиальные средства; л) избрание одной общей или нескольких частных комиссий для обревизования экономического положения сих учреждений и их отчетности; м) избрание членов от духовенства в правления и советы духовно-учебных заведений, в комитеты, советы и управления других епархиальных учреждений.

Примечание. В епархиальный училищный совет половина членов оного избирается общеепархиальным съездом; другая же половина назначается епархиальной властью.

4. Избранные общеепархиальным съездом члены от духовенства участвуют в учреждениях с правом решающего голоса по всем частям управления.

5. Общеепархиальные съезды должны собираться ежегодно.

6.Депутаты на общеепархиальный съезд избираются на благочиннических собраниях закрытой баллотировкой, по одному депутату от каждого благочиния.

7. Депутаты на общеепархиальный съезд избираются благочинническим собранием только на 1 год.

8. Все должностные лица в различные епархиальные учреждения избираются общеепархиальным съездом на 3 года.

9. При избрании депутатов на общеепархиальный съезд каждый священник имеет 1 голос, каждые два диакона – 1 голос и каждые 3 псаломщика – 1 голос.

10. Все постановления общеепархиального съезда должны или печататься в «Епархиальных Ведомостях» и других епархиальных органах печати, или же рассылаться по церквам в форме особой брошюры, по надлежащем утверждении.

11. Окружной съезд духовенства собирается из депутатов тех благочиний, которые относятся к данному училищному округу.

12. Ведению окружного съезда подлежат: а) попечение о духовном училище округа, заслушание заявлений от членов правления о состоянии в училище учебно-воспитательного дела и забота о наилучшей постановке его, забота о надлежащем обеспечении училища материальными средствами, рассмотрение экономической сметы и обревизованных экономических отчетов, избрание религиозной комиссии с предоставлением ей права внезапной ревизии по хозяйственной части училища, б) избрание членов правления училища от духовенства, в) обсуждение нужд округа по вопросам религиознонравственным, церковно-общественным и пр.

13. Способ избрания депутатов, их число от благочиния, продолжительность их полномочий, а равно продолжительность полномочий членов от духовенства– те же, что указаны (§§ 7 и 8) о членах и депутатах общеепархиального съезда.

14. Окружные съезды собираются ежегодно, а в экстренных случаях и чаще.

15. Уездные съезды собираются не менее одного раза в год и состоят из депутатов от благочиний всего уезда.

16. Ведению уездных съездов подлежат: а) попечение о церковно-приходских школах всех типов и о других просветительных епархиальных учреждениях в уезде, б) рассмотрение школьных отчетов по учебной и хозяйственной частям, изыскание средств к содержанию сих школ, в) избрание уездного наблюдателя школ и членов (до половины общего числа их) в уездное отделение епархиального училищного совета и г) обсуждение нужд уезда по вопросам религиозно-нравственным, церковно-общественным и др.

17. Способ избрания депутатов на уездный съезд, число их от благочиния, продолжительность их полномочий – те же, что указаны о членах и депутатах общеепархиального съезда.

Примечание. Ввиду того, что частые съезды обременительны для самого духовенства и неизбежно сопровождаются опущениями в приходских делах, вопросы, означенные в пп. 15 и 16, могут подлежать обсуждению на окружных съездах, и, в случае полного их разрешения там, уездный съезд не собирается.

18. Благочиннические собрания составляются из наличия всех членов причта благочиния, т. е. священников, диаконов, псаломщиков, и бывают возможно чаще.

Примечание. Желательно, чтобы в уездах благочиннические собрания происходили сообразно местным условиям от времени до времени в разных селах и отнюдь не приурочивались к праздничным дням, дабы духовенство и само не отвлекалось от исполнения своих прямых обязанностей по приходу, и прихожан своих не оставляло без церковных служб. Но желательно, чтобы собравшееся духовенство, хотя бы и в будничный день, собрание свое сопровождало церковной торжественной службой – совершением вечерни при пении всех собравшихся, с чтением акафиста и поучением народу.

19. Предметом благочиннических собраний имеют быть вопросы, касающиеся всей разнообразной пастырской, просветительной, благотворительной, экономической и других сторон жизни духовенства и паствы в пределах благочиннического округа; на благочиннических собраниях духовенство должно взаимно делиться пережитым в приходе и почерпать себе опыт из пережитого другими. В частности, благочиннические собрания ведают: а) братское обсуждение вопросов пастырской практики, изыскание мер к поддержанию в народе веры, нравственности, просвещения, благотворительности; б) рассмотрение годичного отчета, составленного благочинным или благочинническим советом, на основании настоятельских отчетов о состоянии прихода в религиозно-нравственном, просветительном, благотворительном, экономическом и прочих отношениях; в) подготовительное обсуждение дел, подлежащих рассмотрению общеепархиального съезда, и изготовление доклада о религиознонравственном состоянии приходов и деятельности духовенства в округе (п. 3, ж); г) подготовительное решение экономических и других вопросов, подлежащих обсуждению окружного или уездного съезда; д) обложение церквей и причтов денежными взносами на дела просветительные, благотворительные и другие нужды; е) пересмотр и распределение между отдельными церквами благочиния существующих налогов; ж) забота и изыскание материальных средств к призрению сирот-детей и взрослых, а равно престарелых и заштатных в районе благочиния; з) учреждение касс взаимопомощи и похоронных; и) забота об улучшении в чине совершения богослужения церковного; й) учреждение библиотек, читален, чтений, собеседований, лекций и пр.; к) избрание должностных лиц: благочинного, его помощника, духовника, следователя, двух лиц в благочиннический совет и депутатов на съезды – общеепархиальный, уездный и окружный.

20. Свои постановления благочиннические собрания в потребных случаях представляют на обсуждение общеепархиального съезда духовенства.

21. В каждом благочинии нужно признать полезным учреждение благо-чиннических советов. Состав и круг деятельности благочиннического совета может быть представлен в следующем виде:

а) Благочиннический совет состоит из благочинного, его помощника (а где его нет – следователя), духовника и двух членов по избранию благочиннического собрания.

б) Благочиннический совет, кроме своих административных действий, представляет собой примирительно-дисциплинарный суд над лицами благочиния.

в) Благочиннические советы учреждаются и постоянно действуют в каждом благочинническом округе.

г) Ведению благочиннических советов подлежат: составление благочин-нических отчетов на основании отчетов о.о. настоятелей; споры, возникающие между членами причтов, по разделу приходских доходов, пользованию церковной землей и церковными усадебными строениями, решение жалоб за ущербы и убытки, за посевы и строения, по уплате долгов, жалобы прихожан на вымогательство причта за требоисправления, на недозволенные излишние поборы и за отказ или несвоевременное исполнение разных церковных треб; иски о личных обидах и оскорблениях, которые по закону могут быть прекращены взаимным примирением; проступки духовных лиц против должности, благочиния и благоповедения, не требующие формального расследования и за которые по закону определяются замечания, внушения и выговоры без внесения в формулярные списки; принятие мер к охранению церковной собственности, изысканию местных средств к устройству и поддержанию причтовых строений, внушения и указания нерадящим по сему предмету; представление епархиальному начальству о награждении членов причта, отличающихся особенной пастырской ревностью в наставлении и просвещении прихожан, в благоустройстве церковных школ и другими заслугами, выходящими из круга обыкновенных обязанностей, равно и представление церковных старост к наградам; доставление правлениям семинарий, духовных училищ и советам епархиальных женских училищ сведений о детях духовенства, обучающихся в означенных заведениях и нуждающихся или в полном епархиальном содержании, или пособии; наблюдение за своевременным представлением церквами и причтами обязательных взносов и сборов в подлежащие учреждения; восстановление прав обиженного и восполнение его убытков, наказание обидчика выговором, замечанием и денежным штрафом (не более 10 рублей) в пользу епархиального попечительства. д) Решение благочиннического совета – окончательное и приводится в исполнение благочинным. Недовольная решением сторона в продолжение месяца может принести на совет жалобу преосвященному или консистории и непременно с приложением копии решения благочиннического совета.

е) В случае подачи истцом жалобы по вышеуказанным предметам непосредственно преосвященному или в консисторию, таковые жалобы без рассмотрения должны быть препровождаемы в благочиннические советы.

По церковным правилам (4Всел. Соб. 30-е пр., 7 Всел. Соб. 10-е пр.) запрещается клирикам заниматься мирскими делами («устроять мирские дела» – пр. 3-е 4 Всел. Соб.; «принимать на себя мирские и житейские попечения» – пр. 10-е 7Всел. Соб.) и занимать мирскую должность. Однако это запрещение не безусловно. Оно безусловно только на тот случай, когда занятия клириков мирскими делами и житейские попечения их соединяются с преступными, несоответствующими достоинству служителей Церкви, целями «гнуснаго прибытка», «сребролюбия» (3-е пр. 4Всел. Соб.) и «небрежением о Божием служении» (там же). Но теми же церковными правилами не возбраняются клирикам мирские и житейские попечения и распоряжения мирскими делами, когда они «по законам призваны будут к неизбежному попечительству над малолетними, или, когда епископ града поручит кому иметь попечение о церковных делах, или о сиротах и вдовах беспомощных, и о лицах, которым особенно нужно оказать помощь ради страха Божия» (пр. 3-е 4 Всел. Соб.).

Осуждая увлечение клириков мирскими делами «гнуснаго ради прибытка» и с другими неблаговидными целями, Церковь православная – и греческая и русская – в то же время допускала их до участия в общественных и государственных делах для блага самой Церкви и пользы государственной. Примеры видим особенно в истории татарского владычества и смутного времени.

По действующим гражданским и церковным узаконениям и положениям, русское православное духовенство может принимать участие в городских и земских учреждениях, и притом только через своих представителей, назначаемых, не по выбору, епархиальным начальством в качестве депутатов его. Роль этих представителей ничтожна. Если они могут делать что-либо на пользу Церкви и духовенства, то могут делать не столько по праву, сколько влиянием сильного слова и закулисными путями (предварительными негласными переговорами с более влиятельными членами городских и земских собраний). Но члены причта не могут участвовать в выборе гласных в названные городские и земские учреждения и сами быть избираемы в гласные, хотя бы и имели требуемый для сего ценз, как личный, так и по уполномочиям от церквей. Право же на какое-либо участие духовенства в сельских сходах духовенству совсем не предоставлено. Ходатайства духовенства о предоставлении ему такого права и о расширении прав на участие в городских и земских учреждениях оставлялись подлежащим высшим начальством без удовлетворения. Оставляя такие ходатайства без удовлетворения, высшая власть руководилась тем соображением, что широкое участие духовенства в общественных учреждениях, вводя пастырей Церкви в круговорот мирских дел, должно отвлекать их от прямых обязанностей и несогласно притом же с вечными началами высокого пастырского служения.

По идее, такое соображение высшей власти – справедливо, и оно имело бы полный практический смысл в том случае, если бы все члены общественных мирских учреждений были верными чадами православной Церкви; если бы в этих учреждениях никем и никак не затрагивались и не нарушались интересы Церкви и духовенства; если бы, наконец, наше духовенство и особенно пастыри в действительности не отвлекались от прямых пастырских обязанностей никакими мирскими делами и никакими приватными, не имеющими отношения к пастырскому служению, обязанностями. Но общественные мирские учреждения нашего времени состоят не из одних православных лиц, преданных св. Церкви и готовых оберегать ее интересы; в них есть и бывает много лиц, или к православной Церкви не принадлежащих, или православных только по имени, но в действительности не расположенных к Церкви и даже враждебных ей. В общественных мирских учреждениях весьма нередко решаются дела, имеющие близкое отношение к Церкви, и неблагоприятные решения и суждения их вредны и опасны Церкви. Православное духовенство в действительности не может себя всецело посвятить прямым обязанностям пастырского служения при настоящих условиях жизни. Оно в большой мере отвлекается от них многими приватными обязанностями: неизбежным попечением о пропитании своей семьи и множеством канцелярских обязанностей, налагаемых духовными и гражданскими властями, и учреждениями, обязанностями по участию в разных благотворительных, просветительных и других учреждениях и т. п.

Для блага Церкви, для успеха пастырского служения необходимо безотлагательно снять с наших пастырей бремя мирского попечения о пропитании семьи и разных канцелярских повинностей, пагубно влияющих и на настроение пастырей и в большой мере отвлекающих их от того поля деятельности, где они могли бы принести действительную пользу и Церкви и отечеству. Кроме церкви и прихода, в это поле пастырской деятельности должны войти и разные общественные учреждения нашего времени. В настоящее время освободительного движения участие православного русского духовенства в общественных учреждениях безусловно необходимо, и оно должно быть поставлено на самых широких началах Высочайше дарованной русскому народу гражданской свободы. Со дня объявления этой свободы враги Церкви, прежде скрытые и связанные охранительной системой Правительства, открыто возвысили свой голос против нее, против всего существующего строя ее, против неприкосновенных и священнейших прав ее, против святейших ее учреждений и, наконец, против служителей Церкви – духовенства. Поэтому ныне более, чем когда-либо, необходимо предоставить православному духовенству самые широкие права на участие в разных общественных и даже государственных учреждениях, наравне с правами прочих граждан, чтобы «открыть ему широкое поприще для проведения и в этой области чистых христианских начал и для утверждения своего нравственно-просветительного влияния», равно как и для того, чтобы дать ему возможность отстаивать свои гражданские права наравне с прочими гражданами и оказывать свое культурное влияние на общественные и государственные дела для блага Церкви и отечества.

В частности, необходимо предоставить православному духовенству широкое право участия в земских уездных и губернских собраниях. Было время, когда духовенство пользовалось этим правом, хотя и не в той широкой мере, в какой оно желательно для нынешнего времени. По земскому положению 1864 года, действовавшему до 1890 года, духовенство имело право участия в выборе гласных в уездные и губернские собрания по земельному цензу, причем для образования, установленного земским положением ценза складывались несколько церковных земель. Необходимо восстановить земское положение 1864 года относительно прав духовенства в том направлении и с тем условием, что если, соответственно современным началам государственной жизни, земский ценз будет понижен, то должен быть соответственно сему понижен и церковный ценз, образующийся из складывания церковных земель. Справедливость требует, чтобы члены православных причтов не были лишены прав на участие в земских учреждениях и по личному цензу, наравне с прочими членами земства и на общем основании.

Равным образом признается необходимым, во имя справедливости и в интересах Церкви, предоставить городскому духовенству право участия в выборах городских гласных, по ст. 24 и 43 город, полож., т. е. право избирать гласных и быть избираемыми наряду с прочими гражданами. При этом таким правом должны пользоваться, на общем основании, как священноцерковнослужители собственники-домовладельцы, так и те священноцерковнослужители, которые не имеют собственных домов, но живут в церковных домах и участвуют, наряду с домохозяевами, в платеже городских и земских налогов. Могущее последовать изменение домовладельческого ценза должно, на общих основаниях, простираться и на духовенство.

Предоставлением прав духовенству на участие в земских и городских учреждениях по цензу и по общему государственному положению не устраняется участие в этих учреждениях депутатов от духовенства, по назначению епархиальной власти, с определенными ограниченными правами.

Что касается участия представителей от духовного ведомства в училищных – городских и земских – советах, то желательно, чтобы такими представителями были назначены по преимуществу наблюдатели церковно-приходских школ.

Необходимость участия духовенства в сельских и волостных сходах признается по следующим соображениям:

Во-первых, на этих сходах бывают суждения и принимаются решения, хотя и вопреки существующим узаконениям и распоряжениям (ст. 51 и 78 общ. полож.; циркул. министра внутр. дел 21 марта 1887 г. № 8; цирк, указ Св. Синода 31 мая 1887 г. № 8), и по церковным вопросам, равно как и по вопросам школьным и касающимся общественной благотворительности. Во-вторых, на этих сходах, по правам местных крестьян и владельцев, принимают участие руководители старообрядчества и сектантства, их начетчики, наставники, настоятели и сектантские пресвитеры. В противовес их бесспорно вредному влиянию и некоторым образом в уравнение с ними необходимо предоставить и православному духовенству право участия в волостных и сельских сходах. В-третьих, сельское духовенство, живя со своими прихожанами общей трудовой сельскохозяйственной жизнью, имеет с ними в этой области много общих интересов, служащих предметом суждений и решений на сельских и волостных сходах, и по справедливости имеет право и должно принимать участие в этих сходах. Наконец, волостные и особенно сельские сходы должно признать наиболее благоприятными для непосредственного общения духовенства с приходом в более или менее целом его составе. Оно видит прихожан собранными в церкви; но здесь нет места для обмена мыслями. На сельских сходах этот обмен может быть свободный, и пастырь Церкви может иметь много поводов и побуждений именно здесь оказать на свою паству доброе пастырское влияние в разнообразных направлениях: и лично на тех или других членов прихода, и относительно семейств их, и по делам частной и общественной благотворительности, и по делам общесельской жизни.

Если последует изменение сельской общины в мелкую земскую единицу, то здесь участие духовенства будет еще разностороннее и благотворнее.

Вера есть, с одной стороны, акт души, познающей через нее непостижимые истины веры, и ее настроение или состояние, поскольку она проникается этими истинами и живет ими. С другой стороны, верой называются и сами истины веры в их совокупности, богооткровенное учение, данное в слове Божием, точно определенное св. Вселенскими Соборами и раскрытое в творениях св. отец и учителей Церкви, в катехизических изложениях и догматических курсах. В жизни русского народа замечаются недостатки в той и другой области. В одних замечается слабость веры как душевного настроения, маловерие, индифферентизм и даже неверие; в других – слабое знание истин веры или даже совершенное незнание их; в-третьих – искажение их разными заблуждениями. Первое замечается по преимуществу в так называемой интеллигенции, второе – в массе простого русского народа, третье – в расколе и сектантстве; но в известной степени и то, и другое, и третье есть во всех классах русского общества. Первым необходимо возгревание веры и поддержание благочестивого настроения верующей души, вторым – познание истин веры и третьим – очищение от заблуждений по преимуществу; однако и те, и другие, и третьи нуждаются, – в той или другой степени, – и в познании, и в утверждении, и в очищении веры.

Божественное учение познается через чтение и слышание слова Божия: «Како уверуют, егоже не услышаша? како же услышат без проповедующего?» (Рим.10:14).

Чтение слова Божия по нынешнему времени должно быть главным и первым средством познания божественного учения. Пастырская проповедь есть дело временное, а чтение может быть делом постоянным. Ныне, при распространении грамотности, в каждой русской деревне, а по местам и в каждом доме найдутся грамотные. Но книги Св. Писания пока весьма слабо распространяются в народе. Русские сектанты имеют Библии, а православные не имеют и св. Евангелия; русские сектанты хорошо знают всю Библию, а православные не знают и св. Евангелия. Поэтому они так легко и подчиняются влиянию сектантов и разных либеральных учителей и раскольников. Крайне необходимо расширить деятельность Русского Библейского Общества до такой степени, как поставлены подобные общества в Западной Европе. Обычно библейские общества действуют через книгонош; но замечено, что книгоноши распространяют в народе, вместе с книгами Св. Писания синодального издания, и сектантские издания. Необходимо организовать деятельность книгонош таким образом, чтобы они не были орудием пропаганды сектантских заблуждений. Более же надежным средством распространения книг Св. Писания могло бы быть устройство небольших книжных складов при каждой приходской церкви. При ожидаемой реформе приходской жизни, при развитии приходских кружков ревнителей православия, при расширении деятельности приходских попечительств и братств, устройство при церквах книжных складов могло бы быть поставлено прочно и надежно. В них, кроме книг Св. Писания, могли бы быть и другие книги, брошюры и листки религиознонравственного и иного полезного направления и содержания, по ценам, доступным для народа. Такие склады могли бы быть противовесом тем книжным складам и библиотекам, которые в широкой степени распространяются в народе земствами и разными светскими просветительными обществами либерального направления. При бедности многих сельских приходских церквей, на помощь к ним могли бы прийти епархиальные просветительные братства. Эти братства уже и работают в указанном направлении; но желательно, чтобы они усилили свою просветительную деятельность принятием на себя специального дела библейских обществ и устройством книжных складов при приходских церквах. Во всяком случае, теми или другими мерами необходимо добиться (и чем скорее, тем лучше) того, чтобы книги Св. Писания, особенно Новый Завет, были в каждой православной семье настольной книгой.

Но чтение книг Св. Писания без руководства Церкви может привести и нередко приводит читающих – не только малоразвитых, но и образованных – к ложному пониманию и заблуждениям. Пример – сектанты всех времен и стран и лжеучители-рационалисты. Для правильного понимания и надлежащего усвоения духа и смысла книг Св. Писания необходимо, особенно для простого народа, постоянное авторитетное руководство. Русский народ искони благоговел перед авторитетом св. отцев и учителей Церкви. Творения святоотеческие ныне почти все переведены на русский язык. Было бы весьма полезно самое широкое распространение святоотеческих толкований на книги Св. Писания, особенно Нового Завета, как в полном составе, так в особенности в извлечениях и сокращениях; краткие извлечения из святоотеческих творений были бы и доступнее народу по цене. Чтобы эти извлечения представляли собой нечто целое, можно было бы издавать их в определенной системе, по выпускам. Выражаются также желания, чтобы сами книги Св. Писания издавались с краткими толкованиями и комментариями, на основании святоотеческих толкований; при этом высказываются за компактные издания. Наряду с святоотеческими толкованиями Св. Писания, необходимо также широкое распространение в народе святоотеческих творений вообще, особенно нравоучительного содержания. Издания их не в полном составе, а в извлечениях по определенному плану и с определенной целью, более желательны.

Полезным дополнением к творениям святоотеческим могли бы быть жития святых и церковно-исторические монографии, изданные не сборниками только, но и отдельно; последнее более желательно. Но при этом необходимо, чтобы такие издания были делом не частных издателей-спекуляторов, но самой церковной власти: Св. Синода, архипастырей, пастырских союзов, церковных братств, лавр. Издания эти должны быть тщательно проверены и научно обработаны, чтобы все сомнительное было из них исключено. Необходимо при этом, чтобы такие издания были продаваемы по самым дешевым ценам. И вообще, это дело должно быть поставлено на самых широких началах.

Вера православная познается, укрепляется и поддерживается главным образом церковным богослужением. Церковное богослужение по справедливости считается лучшей веро-и нравоучительной и воспитательной школой, благодатно и спасительно действующей на все силы и способности души. Но для того, чтобы богослужение было действительно таковым, нужно непосредственное, сознательное и живое участие в нем всех предстоящих; нужно, чтобы оно захватывало и увлекало их и своим содержанием, и исполнением; нужно, чтобы оно стало насущной потребностью верующих и влекло их к себе. К глубокому сожалению, этого нельзя сказать о богослужении православной русской Церкви. Давно это сознается, давно предпринимаются меры к лучшей постановке церковного богослужения; но дело мало улучшается. Вместо существенных и общих мер, для привлечения большего числа богомольцев в храмы предпринимаются меры частные и искусственные, иногда и неблаговидные. Диакон с сильным и зычным голосом, хор певчих с вычурным итальянским пением, богатое украшение храмов, обильно освещение (даже электрическое), в лучшем случае чтение акафистов и служение молебнов особенно чтимым святым, – таковы обычные по нынешнему времени способы привлечения богомольцев к церковному богослужению. Усиленная заботливость о внешнем благолепии богослужения рассчитывается на то, чтобы доставить эстетическое удовольствие слуху и глазу предстоящих; а существенное, главное в богослужении, его поучительное, назидательное и молитвенное содержание – в целом и в частях – ставится на второй план и как бы поглощается внешностью. Не лучше обстоит дело и там, где нет увлечения внешним благолепием. Там служба также не увлекает предстоящих своим внутренним содержанием, и оно также остается второстепенным. Служба совершается сама по себе, а предстоящие молятся сами по себе. Только немногие общеизвестные молитвы и песнопения останавливают на себе внимание молящихся и объединяют их в общей молитве. Таковы: краткие возглашения клира на ектениях «Господи, помилуй», «Подай, Господи», «Святый Боже, Святый Крепкий», «Верую», «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся», тропари и величания, «Слава в вышних Богу» и некоторые другие.

Много причин такого печального положения дела. Таковыми нужно признать в особенности:

1. Спешное, небрежное и совершенно невнятное чтение псалмов, стихир, канонов, ектений и молитв, исполняемое псаломщиками, диаконами и даже священниками.

2. Спешное и невнятное пение церковных стихир и других песнопений, малоизвестных предстоящим по содержанию.

3. Произвольное и необдуманное и даже нередко бессмысленное сокращение церковных служб священноцерковнослужителями, нарушающее смысл и значение как всего состава богослужения, так и отдельных частей его.

4. Малопонятность или даже совершенная непонятность предстоящим и даже самим исполнителям – чтецам и певцам – многих церковных чтений и песнопений.

Первые три причины составляют существенный недостаток исполнения церковного богослужения, и в них справедливо обвиняют наше православное духовенство. Недостатки эти не новы и не случайны. В русской Церкви они отмечаются в глубокой древности (Стоглавый Собор). Сознавая и признавая всю неприглядность и пагубность их, церковная власть – и центральная и местная – предпринимала против них меры. В наше время эти меры проводятся, по-видимому, даже с большей энергией и настойчивостью. Но результаты этих мер весьма слабы. И многократные указы высшей церковной власти, и распоряжения и наставления местного духовного начальства оказываются малодействительными. В некоторых епархиях устраиваются псаломщические курсы и школы; но и это не много помогает делу.

Очевидно, дело не в том только, хорошо или плохо подготовлены чтецы и певцы. Была пора, когда должности псаломщиков занимались лицами, кончившими курс семинарии; но и тогда дело обстояло не лучше. Лучше дело стоит там, где сами настоятели церквей заботятся о лучшей постановке чтения и пения и умеют влиять на подчиненных им клириков, и где клирики идут навстречу благочестивой ревности о.о. настоятелей. Лучше также обстоит дело там, где и прихожане не безучастно относятся к церковному богослужению и тем или иным способом стараются и умеют воздействовать на приходский причт. Последнее в особенности имеет место в единоверческих приходах и вообще в старообрядческих обществах, где церковные причты стоят почти в полной зависимости от прихода. Что же надо сделать, чтобы церковное богослужение со стороны исполнения его и везде стояло на должной высоте? И можно ли сделать что-нибудь в этом направлении?

Ревнителями православия предлагаются разные меры. Говорят, что не следует определять на священноцерковнослужительские должности лиц молодых. С этим нельзя не согласиться. В старообрядческих обществах молодые люди допускаются преимущественно в хор певцов, где они находятся под надзором и наблюдением взрослых и степенных уставщиков и попечителей; а чтение поручается людям пожилым и даже старцам, иногда и почтенным женщинам. Но ведь и в православных приходах есть много клириков почтенного возраста и даже преклонных лет; но они хуже старообрядческих чтецов. Отчего это? Оттого, что в православных церквах служба церковная для клириков стала ремеслом, делом казенным, в которое они не вкладывают своей души. Притом же они отвечают за свое дело только перед начальством, а в старообрядческих обществах клирик отвечает перед своим приходом.

Говорят, что нужно хорошо обеспечить духовенство материальными средствами, чтобы при хорошем материальном обеспечении можно было найти и хороших людей на церковно-приходскую службу, – людей, не только умеющих служить, но и расположенных к службе, – людей развитых, культурных, которые могли бы отнестись к своим обязанностям честно, не как наемники и ремесленники. Но есть не мало приходов, хорошо обеспечивающих церковный причт, особенно в городах; в таких приходах и причт подбирается лучший. Однако и там церковная служба стоит вообще не на должной высоте и опять-таки потому, что и там она для православных клириков есть служба казенная – ремесло, а не живое дело. В последнее время стали раздаваться голоса об обновлении и оживлении приходской жизни, о расширении прав прихожан в делах церковных и, между прочим, о праве избрания членов причта самими прихожанами, с правом контроля над ними и даже увольнения непригодных, по мирскому приговору. Голоса эти идут не только от народа, но даже и от самого духовенства. Дело это – в высшей степени серьезное и, конечно, требует всестороннего рассмотрения и обсуждения и самого обдуманного и осмотрительного решения. Однако видя, как приходская жизнь стоит в старообрядческих и сектантских обществах, можно заранее признать, что привлечение православного прихода к широкому участию в делах церковных будет благотворно для последних. Если могут быть затруднения в том, чтобы предоставить приходу некоторое право избрания на должности священников и диаконов, то совершенно возможно и безопасно предоставить ему право избрания на должности низших клириков – псаломщиков. При этом следовало бы содействовать тому, чтобы кандидаты на низших клириков избирались по преимуществу из среды самих же прихожан, без отчисления их в Духовное Ведомство, – чтобы, в случае непригодности их к церковной службе, им не было затруднений возвратиться в прежнее положение. Было бы полезно службу таких клириков сделать даже срочной, т. е. чтобы они избирались на известный срок, с правом избрания их и на новый срок, если окажутся пригодными для церковной службы. Разрешением вопроса в этом направлении необходимо поспешить. Кроме того, представляется делом полезным и желательным привлекать прихожан, – не по найму, а по ревности, – к непосредственному участию в церковной службе, чтобы они сами помогали клирикам в чтении и пении. Запрещения на это не было и прежде; но не было также и того, чтобы прихожане усиленно и в широкой степени привлекались к участию в церковной службе. Необходимо настойчиво привлекать их к этому делу и всячески втягивать и поощрять их. Надо, чтобы церковная служба была общеприходским делом, чтобы весь приход деятельно и непосредственно участвовал в ней. Необходимо, в частности, всячески развивать и поощрять общее церковное пение. Сектантские моления оттого и воодушевляют присутствующих, что последние все непосредственно участвуют в них, как умеют.

Будет справедливо, далее, и для дела несомненно полезно, если приход, дающий причту средства к жизни, получит право иметь некоторый контроль над ним и возбуждать перед епархиальной властью ходатайства об увольнении непригодных членов причта от службы. Предвидятся злоупотребления при таком порядке; возможны столкновения приходских требований, может быть – не всегда справедливых, с взглядами епархиальной власти. Но произволу приходскому должны быть противопоставлены закон и согласованный с ним и с требованиями современной жизни правовой порядок.

Названные меры признаются желательными для того, чтобы улучшить состав священноцерковнослужителей при православных церквах. Но есть одно обстоятельство, которое в значительной степени парализует самые хорошие силы чтецов и певцов. Это обстоятельство, правда, частного характера: оно относится не ко всем церквам, но к некоторой только, может быть, – более или менее значительной, – части их. Разумеется, обширность многих православных храмов, с весьма тяжелыми для певцов и чтецов акустическими условиями. В наших церквах чтение и пение исполняются на клиросах; а последние в обширных храмах бывают отдалены на значительное расстояние от задней половины их. Вследствие этого чтение и пение в таких храмах, как бы добросовестно ни исполнялись, не могут быть совершенно отчетливы для богомольцев, стоящих в отдалении. Необходимо поэтому установить за обязательное правило относительно больших храмов, чтобы по крайней мере чтение было исполняемо не на клиросах, а посредине храма на особом возвышении. Высказываются желания, чтобы посредине храма исполнялись и евангельские чтения, равно как и молитвы священнические. Относительно евангельских чтений предлагают ввести обычай греческих церквей, чтобы они исполнялись на солеях, с обращением читающего лицом к народу. И против этого желания нечего сказать.

Казенное и формальное отношение членов причта к церковной службе, как к ремеслу, а не к живому делу, и, как следствие сего, холодное и безучастное отношение к ней предстоящих, создали другое зло относительно церковного богослужения – сокращение его, сокращение необдуманное, мало осмысленное и нередко совсем бессмысленное. Многие сокращения церковных служб, по своей давности и распространенности, стали обычны и повсеместны и принимаются, как должное, – и почти никто не замечает их малоосмысленное. Но кто замечает, тот скорбит душой, ропщет и возмущается. Таковы сокращения: 1) на всенощной – в начинательном псалме «Благослови, душе моя, Господа», в 1-й кафизме («Блажен муж» и проч.), в полиелейных псалмах («Хвалите имя Господне» и пр.), в хвалитных псалмах пред «Слава в вышних Богу», в 1 часе, когда он начинается прямо со «Святый Боже, Святый Крепкий» и пр.; 2) на литургии – в антифонах («Благослови, душе моя, Господа» и пр.). В названных случаях обычно поются несколько отдельных стихов, выбранных из псалмов без всякой связи и логической целости и стройности. Но к этим сокращениям так привыкли, что как будто и не замечают их, и находят, что это так и быть должно, так положено. Есть сокращения совсем бессмысленные. Таковы: пение перед шестопсалмием стиха «Богатии обнищаша и взалкаша, взыскающии же Господа не лишатся всякого блага», без чтения псалма; пение стихов из хвалитных псалмов перед великим славословием, когда оно начинается стихом «Сотвори в них суд написан» (из псал. 149); чтение конца из псалма «Благословлю Господа» в конце литургии, начинающееся словами: «Близ Господь сокрушенных сердцем», или «Хранит Господь вся кости их» и т. д.; пение заключительных стихов на панихиде: «Творца и Зиждителя и Бога нашего», «Богородице безневестная, верных спасение», и «И вся яже в ведении и неведении, Человеколюбие», «Сыны света Тою показавый, помилуй нас», и многое подобное. От частого или даже всегдашнего употребления и эти нелепые сокращения стали обычными и широко распространенными.

Сокращения в чтении кафизм перед полиелеем и тропарей в канонах, и в пении стихир на «Господи воззвах», на стиховных и др., ирмосов в канонах, тропарей на «Бог Господь» и на литургии не имеют устойчивости и делаются разнообразно на всякий частный случай: сокращают сами наличные исполнители, так сказать, не по установившемуся обычаю, а по личному своему усмотрению, желанию и расположению, как когда вздумается. Ныне пропоют две стихиры, завтра три, в иной раз пять-шесть, а иногда и более; также и в чтении тропарей в канонах. Но более или менее общее замечается здесь в том, что по воскресным дням минейная служба почти везде опускается, а исполняется только служба по Октоиху. Произвол и личное усмотрение исполнителей в сокращении церковных служб доводят православное церковное богослужение до такого искажения, что оно не только утрачивает стройность, высокую идейность и смысл целого, но даже не имеет осмысленности и в частях. Поэтому представляется совершенно необходимым, чтобы это крайне ненормальное явление в области церковного богослужения было предметом самого серьезного обсуждения на предстоящем Поместном Соборе. Естественно ожидать такое постановление Собора, которым будет строго воспрещено православным священноцерковнослужителям делать какие-либо произвольные сокращения в церковных службах и будет вменено в непременную обязанность следовать указаниям церковного устава. Не нельзя при этом не обратить внимания предстоящего Собора на то, что сокращение церковных служб в наших православных храмах стало потребностью значительной части русского общества, и эта потребность пустила такие глубокие корни, что вырвать их едва ли удастся даже и Собору. Продолжительность церковных служб стала обременительна не только образованным классам общества, свободно относящимся к церковной обрядности, но отчасти и простому народу. При истовом чтении и пении продолжительность церковных служб еще более увеличится, и тогда еще более будут обременяться ею, хотя бы служба по исполнению и была поставлена на должную высоту. Ныне более, чем когда-либо, раздаются голоса о реформе церковно-общественного богослужения в таком направлении, чтобы оно удовлетворяло все классы русского общества: настойчиво говорят и о сокращении его, и о новом составлении применительно к современному настроению.

Кроме указанных недостатков, относящихся до исполнения церковного богослужения, есть существенный недостаток иного характера, не зависящий от исполнителей. Разумеется, неудобовразумительность церковно-славянского текста богослужебных книг. К сожалению, многое в них мало понятно не только простому, необразованному народу, но и людям образованным; а иное трудно понять даже самим церковным пастырям, богословски образованным. Большая часть чтений и песнопений богослужения нашей Церкви заимствована от греческой Церкви и в глубокой древности переведена на славянский язык. Древние переводчики делали обыкновенно подстрочный перевод, удерживая во всей точности строй и порядок греческой речи, даже стихотворный; но это делалось в ущерб удобопонятности перевода. Кроме того, древние переводчики пользовались славянской речью своего времени и употребляли выражения, не всегда соответствующие точному смыслу подлинника. Есть не мало выражений, которые без словаря или нового перевода нельзя никак понять; есть и такие выражения, которые получили в нашем употреблении иной смысл и режут наше ухо («блядивый», «окаянный»). Встречается перевод темный или даже совсем неверный. Между тем древний перевод церковнобогослужебных книг почти без изменения сохранился до настоящего времени. Вследствие этого многие чтения и песнопения нынешнего церковно-славянского богослужения можно понять только при усиленном внимании; а иные совсем не поддаются пониманию. Для иллюстрации можно указать:

1. Примеры неудобопонятной расстановки слов, не соответствующей грамматическим и логическим требованиям славянской речи:

1) Песнь 9-я канона 1-го гл.: «И ныне на нас напастей свирепеющую угасити молимся пещь».

2) Ин ирмос песни 3-й канона 2-го гл.: «Лук сокрушися сильных державою Твоею» (дается мысль о сильных державой).

3) Песнь 1-я гл. 4-го: «Моря чермную пучину» и далее.

4) Песнь 4-я канона 8-го кл.: «Из горы приосененныя Слове, пророк единыя Богородицы, хотяше воплотитися, боговидно усмотри». Все Дамаскинские каноны на Рождество Христово, Крещение Господне и Пятидесятницу.

2. Примеры темного перевода:

1) Песнь 1-я 7-го гл.: «Манием Твоим на земный образ преложися, прежде удоборазливаемое водное естество, Господи» (что значит: «на земный образ преложися»? – это не сразу понятно).

2) Песнь 9-я 7-го гл.: «Не тления искушением рождшая» (в некоторых их даниях пишется «нетления» – слитно).

3) Утренняя евангельская стихира 1-го гласа: «В триех священиих богословяще и едином господстве славу серафими пречистии, со страхом раболепно триипостасное славят Божество» (что значат здесь слова: «в триех священиих богословяще и едином господстве славу»?).

4) Из трипеснца на утрени великого понедельника, песни 8-й тропарь 2-й: «Чина сопротивна вам языческа, да есть держава купнородных: не жребий бо мой, мучительство же разум самоизбранный...».

5) Канона Григорию Чудотворцу на 17 ноября песни 4-й тропарь 2-й: ... «темже неокорос душетленныя льсти, валявся якоже камень светится».

3. Пример того, что древний перевод подает мысль неверную, вследствие несоответствия древней славянской речи свойствам русского языка: 3-й воскресный эксапостиларий начинается следующими словами: «Яко Христос воскресе, никтоже да не верует: явися бо Марии» и т. д. (по свойству русской речи, эти слова понимаются так: «Пусть никто не верует, что Христос воскрес». Этот смысл невольно соединяется и со славянской речью; и только тот этого не сделает, кто хорошо знает, что по свойству славянской речи отрицательное местоимение «никто» не соединяется с отрицанием «не»).

4. Примеры непонятных славянских выражений:

1) Песни 8-й гл. 2-го ин ирмос: «Осуществованная да поет Господа вся тварь»...

2) Песни 1-й гл. 4 ин ирмос Богородице: «Тристаты крепкие»...

3) Песни 5-й на 6 ноября: «испращевал».

4) В песни 6-й – «плежущий».

5) В кондаке, ежедневно поемом в конце утрени: «Взбранной Воеводе победительная» последние слова: «Радуйся, Невесто неневестная».

6) В акафисте Божией Матери, в икосе 2: «Радуйся, бесов многоплачевный струпе»; в икосе 3: «Радуйся, ниво, растящая гобзование щедрот»; в кондаке 4-м: «бракоокрадованную помышляя»; в икосе 5-м: «Радуйся, тимения изымающая дел».

7) Встречаются выражения: «негли», «непщевати», «еда», «ссал», «векую», «еродиево», «скимен», «возмааеши», «долеревностный», «стропотный», «срищущася», «анкира».

5. Встречаются устарелые формы древнеславянского склонения или спряжения, например: «...в терпении вашем стяжите душа ваша» (Лк.21:19); «якоже бо Отец имать живот в Себе, тако даст и Сынови живот имети в Себе. И область даст Ему и суд творити» («даст», очевидно, вместо древнего «дасть» – ἔδωκε; в новейших изданиях стали употреблять «даде», но не во всех).

6. Расстановка знаков препинания в церковных песнопениях делается очень невнимательно, неосмысленно и притом крайне разнообразно по разным изданиям; в одних одна пунктуация, в других другая. А от пунктуации зависят певческие остановки. Эти остановки часто бывают совершенно бессмысленны.

В 16 и 17 веках дело церковно-книжного исправления было известным образом организовано; был особый штат справщиков, ответственных перед подлежащей властью. Работа их была всем известна. Но после патриарха Никона, книжные исправления которого кончились так печально для русской Церкви, дело книжной справы как будто совсем упразднено; по крайней мере о нем никому ничего неизвестно. Да и на деле видно, что нет ныне организованной справы. Правда, замечаются исправления в некоторых новых изданиях; но видно, что они делаются случайно, по чьему-то личному усмотрению и произволу, без определенного плана и системы и весьма разнообразно. Такими исправлениями церковно-богослужебные книги не улучшаются, а несходство их все более и более увеличивается.

Ввиду всего изложенного признается настоятельно необходимым безотлагательно организовать дело исправления церковно-богослужебных книг, поставив его на широких и свободных научных началах и вверив ученым профессорам, пастырям Церкви и просвещенным благочестивым мирянам. Исправления эти должны иметь ту главную цель, чтобы церковно-богослужебные книги сделать вполне удобопонятными современному православному русскому народу. Руководясь этой целью, справщики должны совершенно отрешиться от прежнего пристрастия к строю греческой речи и изложить церковные чтения и песнопения применительно к строю и складу современной русской речи, не нарушая, однако, общего склада славянской речи и свойственной ей музыкальности. Со стороны грамматической и логической новоисправленные книги не должны иметь никаких недостатков: от внимания справщиков не должна ускользать ни одна частность, ни одна мелочь. Для устранения произвола певцов желательно в новых, исправленных, изданиях церковно-богослужебных книг расставить певческие знаки подобно тому, как это сделано в новых изданиях Стихирария. Но дело это должно быть исполнено со всякой тщательностью, осмотрительностью и обдуманностью. При расстановке певческих знаков, показывающих места остановок, нужно руководиться не столько музыкальными требованиями, сколько требованиями логическими, чтобы по возможности каждая произносимая фраза, или, по крайней мере, каждое музыкальное колено или строка содержали в себе определенную мысль или понятную часть ее.

Сказанное относительно исправления церковно-богослужебных книг имеет в виду осмысленность и удобопонятность церковных чтений и песнопений. Но, кроме того, сознается нужда сделать некоторые исправления и изменения и в содержании церковных чинопоследований. Так, выражается желание, чтобы евангельские чтения были не столь кратки и отрывочны, как они положены по уставу. Заявляют, что в чине божественной литургии следовало бы исключить ектению об оглашенных и изменить возглашение: «Елицы оглашеннии изыдите...», как это принято теперь на Востоке. Выражается желание, чтобы было разрешено читать вслух тайные священнические молитвы на литургии, дабы предстоящие имели полное представление обо всем составе этой важнейшей церковной службы, во всей ее целости и последовательности. Это было бы согласно и с древностью. Всенародное чтение священнических молитв на литургии подняло бы молитвенный дух предстоящих. Многие смущаются заклинательными молитвами в чине крещения и желали бы их исключения. Особенно смущаются обрядом «дуновения и плюновения». Ввиду этого следовало бы, по крайней мере, сократить заклинательные молитвы, наставление же об обряде дуновения и плюновения исключить. Следует исключить из чина оглашения также и наставление об обряде поднятия и опускания рук, в действительности никогда и никем не исполняемом. Но признается нужным внести в чин крещения наставление об освящении нательного креста святой водой и о том, какую молитву произносить при его положении на крещаемого. Необходимо исправить две последние молитвы в чине воцерковления младенца приноровительно к тем случаям, когда они читаются над некрещеным или над крещеным младенцем. Обычно они читаются над крещеными уже младенцами, а составлены для чтения над некрещеными.

Справщики едва ли обратят свое внимание на все то, что подлежит исправлению в церковно-богослужебных книгах со стороны их содержания. Поэтому признается необходимым, чтобы предварительно были опрашиваемы относительно этого предмета приходские священники и чтобы исправления, прежде окончательного утверждения и издания, публиковались для возможной критической поверки обществом.

Не подлежит сомнению, что в деле познания, укрепления, поддержания и очищения веры народа первостепенное значение должно иметь пастырское научение. К глубокому прискорбию, пастырское проповедничество в православной русской Церкви не стоит на должной высоте. Давно сознается настоятельная нужда, чтобы пастыри нашей Церкви неустанно учили своих пасомых, благовременно отвечая на все запросы современной религиозно нравственной, семейной и общественной жизни русского народа. Но пастыри наши молчат, а кто говорит, тех мало слушают, – находят их поучения безжизненными, сухими, неинтересными. Отчего же большинство наших пастырей молчит? Отчего наш народ, особенно интеллигентные люди, не любит проповедей наших проповедников? Давно обращено внимание на это в литературе, давно высказываются об этом в обществе. Разнообразно объясняются причины этого ненормального явления; предлагаются и меры к оживлению пастырской проповеди и поднятию ее на должную высоту. Молчание наших пастырей и недостатки церковной проповеди объясняют:

замкнутостью и отчужденностью от жизни семинарского воспитания; схоластичностью семинарских богословских наук и в частности гомилетики;

скудостью общего образования семинаристов и – в частности – того умственного запаса, который необходим церковному проповеднику;

стеснительными условиями существующей проповеднической цензуры и страхом ответственности церковного проповедника перед начальством за свободное слово;

вековой приниженностью духовенства и материальной зависимостью его от прихода;

отчужденностью наших пастырей от прихода и от всей окружающей жизни;

недостатком пастырской ревности наших пастырей, их косностью и – в частности – отсутствием в них любви и ревности к проповедованию слова Божия;

обремененностью пастырей Церкви побочными делами, не относящимися к пастырскому служению, и многое другое.

Соответственно причинам упадка церковной проповеди указываются и меры к ее оживлению и поднятию на должную высоту. Между ними называются и общие меры, клонящиеся к реформе церковного управления, учебновоспитательного дела в духовных семинариях, приходской жизни, обеспечения духовенства и т. п., – и меры специальные, относящиеся непосредственно к церковному проповедничеству. В ряду последних называют новую постановку преподавания гомилетики в духовных семинариях, с упразднением устарелых гомилетических форм; отмену проповеднической цензуры, с предоставлением проповедникам полной свободы как в формах красноречия, так и в содержании проповедей; требование, чтобы пастыри Церкви неукоснительно говорили поучения, беседы и речи при всяком удобном и подходящем случае, как в церковных собраниях, так и во всяких других, где они являются или должны быть по долгу пастырскому, – поучения церковные должны быть неотъемлемой составной частью богослужения; учреждение особого института священнопроповедников, по примеру греческой Церкви; на этих священнопроповедниках должна лежать только одна обязанность – проповедничества; они могут быть городскими, уездными, окружными, епархиальными. Исполняя обязанности церковного учительства по отношению к народу, они в то же время будут образцом для рядовых пастырей и примером своим и наставлениями будут влиять на развитие проповедничества в среде духовенства.

Но и эти, и подобные меры не будут иметь успеха в деле оживления и развития церковного проповедничества, если у самих пастырей не будет любви и ревности к проповедованию слова Божия, к пастырскому учительству и вообще к пастырскому служению.

А это может быть тогда, когда пастыри Церкви создадут и будут непрестанно носить в себе такое настроение души, которое воодушевляло бы всю пастырскую деятельность их. Для этого лица, принявшие на себя пастырское служение, прежде всего должны обратиться к себе самим, к своему внутреннему состоянию, к своему духу. Они должны непрестанно и неукоснительно воспитывать в себе внутреннего человека и заботиться о своем внутреннем совершенстве и преуспеянии. Всегда и везде должна предноситься в их сознании мысль, что они строители тайн Божиих, руководители вверенных им чад Церкви, насадители Царства Божия на земле; что они – светильники, отражающие собой неугасимый свет Христовой правды и мира, – соль земли. Мало того: они должны не только не угашать в себе Духа Божия, но непрестанно возгревать в себе дар священства, всегда памятовать о великости и ответственности своего служения, – помнить, что их попечению вверены души чад Церкви, за которых они дадут ответ перед лицом Небесного Судьи, – помнить, что они всегда и везде, при обыденных и исключительных обстоятельствах жизни, остаются пастырями – носителями благодати, учителями и руководителями народа.

В пастырях, принимающих на себя пастырское служение не по призванию и убеждению, может потом создаться такое настроение только при исключительных обстоятельствах жизни. Вообще же это настроение должно быть создано предварительным воспитанием. К глубокому прискорбию, наши духовные школы пока не могли давать такого воспитания будущим пастырям. Вопрос великой важности: как поставить духовные школы, чтобы они действительно приготовляли истинных пастырей Церкви, чтобы питомцы их выходили в жизнь не только с запасом знаний, но и с тем воодушевленным настроением, которое так необходимо для действительного успеха пастырского служения? Созданное школой настроение необходимо поддерживать, возгревать, а для этого нужно поставить пастыря Церкви в такие благоприятные условия жизни, которые содействовали бы его пастырскому служению, и устранять по возможности все то, что может охлаждать его настроение, угашать его пастырский дух. Вопрос великой важности: в какие условия поставить жизнь и деятельность пастырей Церкви, чтобы они были благоприятны их пастырскому служению и поддерживали бы в них воодушевление и ревность к этому служению? Какими мерами можно достигнуть того, чтобы пастыри русской Церкви были не только требоисправителями и чиновниками, как их обычно ныне называют, но истинными служителями Христовой Церкви, совершающими великое дело Божие не по житейским расчетам и побуждениям, но по внутреннему призванию, – не за страх перед земными властями, но за совесть, – не с небрежением, но со страхом Божиим? Благоприятным разрешением этих общих вопросов разрешился бы и частный вопрос об оживлении и развитии пастырского учительства вообще и церковной проповеди в частности, равно как и вопрос о надлежащем исполнении церковного богослужения.