№66, преосвященного Евфимия, епископа Енисейского, от 5 января 1906 года

Вследствие указа Святейшего Правительствующего Синода на мое имя от 27 июля 1905 года, за № 8, честь имею препроводить при сем постановления организованных мною совещаний из представителей Духовного Ведомства для разрешения вопросов касательно: а) реорганизации церковного управления и суда; б) усовершенствования прихода в религиозно-нравственном, просветительном и благотворительном отношения; в) реформы духовноучебных заведений; г) порядка приобретения церковной собственности;

д) участия священнослужителей в общественных учреждениях; е) предметов веры и ж) отношения православной Церкви к старообрядцам, сектантам и иноверцам.

Постановления изложены в двух журналах, которые явились результатом нескольких собраний, происходивших в г. Красноярске под моим председательством. К журналам приложены и те доклады шести комиссий, которые рассматривались на собраниях.

Все постановления и приложенные к ним материалы представляю на усмотрение Святейшего Правительствующего Синода – с таким своим добавлением, что я со своей стороны положительно не могу согласиться с мнением четвертой комиссии, которая находит необходимо нужным, в интересах православной Церкви, чтобы на имеющем быть Всероссийском Соборе был поднят и обсужден вопрос об изменении некоторых обрядов, а именно: 1) вопрос о богослужебной практике; 2) вопрос о чинопоследовании святейших таинств; 3) изменении в языке нашего церковного богослужения, во многих частях якобы ныне совершенно недоступного мирянам; 4) изменении в форме постов и 5) определении в точных формах поклонения святым иконам и святым мощам. Мне представляется, что всякие резкие изменения в церковной обрядности не только не послужат пользе и интересам православной Церкви, но скорее всего послужат поводом для простого народа к совращению в ереси и расколы.

1. Слушали: Доклад комиссии, рассматривавшей вопрос о приходе и об усовершенствовании его в религиозно-нравственном, благотворительном и просветительном отношениях.

Член комиссии Ив. В. Фигуровский заявил, что, по его мнению, в докладе опущена мысль о распределении – более или менее равномерном – приходов. По мнению его, необходимость распределения приходов вызывается тем, что одни приходы очень многолюдны, другие – нет. Священники в первых в большинстве случаев очень хорошо обеспечены, в других приходах – очень слабо. Результатом этого является то, что священники плохих приходов, недовольные своим положением, оставляют свои места и переходят на лучшие и более хорошо обеспеченные в материальном отношении приходы.

По выслушании мнения, г. оратору заявили (прот. И. В. Рязанский, А. Оносовский и др.), что: 1) предложенный им вопрос – частный, который может быть разрешен только на месте помимо Всероссийского Собора; 2) что распределить приходы равномерно невозможно вследствие сильного роста населения путем переселений; 3) что не все приходские священники одинаковы по своим силам и дарованиям и что, в силу сего, у способных священников должны быть оставлены большие и «ответственные» приходы, а у иных – малые.

Более подробному разбору поднятый вопрос не был подвергаем.

Священник Климовский заявил, что в существующей приходской практике одним из самых тяжелых явлений оказывается крестное хождение по праздничным дням. Он заявил, что, хотя такого рода явление и выгодно для духовенства в материальном отношении, но унизительно и оскорбительно для священника при столкновении с нерелигиозно настроенными прихожанами. По его словам, священникам при обходе прихожан с крестом нередко приходится выслушивать отказы в приеме в самой грубой и резкой форме.

Некоторые из присутствовавших на собрании членов собрания (А. Смирнов и др.) заявили: а) что отказы в приеме священникам, ходящим с крестом, происходят в большинстве случаев от плохого совершения обходящими приход членами причта молебнов и т. п. треб; б) что народ часто жаждет прихода священника и, не встречая сочувствия со стороны приходских священников, охладевает в своих отношениях к Церкви.

В заключение один из членов комиссии (А. Оносовский) заявил, что поднятый о. Климовским вопрос – частный, что он касается одного Всехсвятского прихода в г. Красноярске и не должен поэтому останавливать на себе внимание собрания. Святейший Синод, которому предполагается отправить заключение комиссии с отзывом по поводу его со стороны членов собрания, не может устранить этого явления; он может быть улажен только местными средствами.

Член собрания А. Орлов заявил, что, по его мнению, комиссией очень слабо разработан вопрос о выборном начале при замещении священнических и иных мест, что выборное начало – единственное средство к оживлению прихода и что это начало следует провести с полной последовательностью.

Во время обмена мнениями по данному вопросу, один из членов комиссии (А. Оносовский) в защиту выборного начала высказал, что, если действие тельно возможны злоупотребления и если крестьяне выберут недостойных; кандидатов на священнические и иные места, то они очень скоро горьким опытом убедятся в том, что нужно выбирать хороших священников. В следующий раз они при выборе и при представлении епископу своих кандидатов со всем старанием и, несомненно, добросовестно отнесутся к выборам.

Один из членов собрания (свящ. Никольский) заявил на это, что намечаемый оратором процесс – болезненный и что следует найти иные, более естественные пути для проведения в жизнь выборного начала.

На поставленный вопрос о том, какие это пути, свящ. Никольский ответа не дал.

Многие из членов собрания соглашались принять выборное начало в том случае, если оно будет ограничено условием представлять епископу только лиц, получивших богословское образование.

После сего Его Преосвященством была произведена открытая баллотировка мнений по данному вопросу. При этом оказалось, что большинство согласно отвергнуть выборное начало при замещении священнических и иных мест – ввиду возможных в этом отношении злоупотреблений.

Затем А. Орлов заявил, что, по его мнению, вопрос о школе вырешен неправильно, что школа в настоящее время своими хозяйственными заботами связывает священника и что он должен быть освобожден от обязанности вести хозяйство школы и иметь надзор за ходом обучения.

Присутствующие члены собрания заявили, что школьный вопрос очень важен и что желательно школу церковного типа сохранить, как необходимое средство для нравственного развития детей прихожан в духе христианских принципов. Хозяйственные вопросы касательно школы могут лежать на обязанности приходского совета.

Этим рассмотрение вопроса о школе и было закончено. Баллотировке этот вопрос не был подвергаем.

Определили: Соединенное собрание, выслушавши доклад комиссии, рассматривавшей вопрос о приходе и об усовершенствовании его в религиознонравственном, просветительном и благотворительном отношениях, после взаимного обмена мнениями по данному поводу, большинством голосов нашло, что с постановлениями комиссии по вопросам: а) об улучшении состава духовенства путем уничтожения сословного начала и реорганизации духовноучебных заведений; б) об освобождении приходских храмов от обязанности вносить деньги на содержание духовно-учебных заведений и т. п. надобности в целях увеличения ресурсов церкви и прихода для более широкого развития просветительной и благотворительной деятельности; в) о принятии на средства Государственного Казначейства содержания реформированных духовноучебных заведений в виде духовных семинарий, духовных училищ, женских епархиальных училищ; г) о полном обеспечении духовенства определенным содержанием от казны; д) о постановке школьного дела в приходах – можно вполне согласиться; можно, по мнению собрания, признать справедливой и мотивировку вышеприведенных постановлений в том виде, в каком она изложена в докладе комиссии, рассматривавшей вопрос о приходе.

В особом положении оказался вопрос о применении рекомендованного комиссией для оживления приходской жизни выборного начала при замещении священнических, диаконских и псаломщических должностей. После оживленного обмена мнениями по данному вопросу соединенное собрание, обратив внимание на то:

1) что, хотя, с одной стороны, идея выборного начала является по существу своему очень симпатичной, но что, с другой стороны,

2) сибирское население отличается в общем очень слабой религиозностью;

3) что, при проведении выборного начала при замещении священнических и иных мест, вполне возможны всякого рода злоупотребления в виде, например, спаивания крестьян, задаривания со стороны кандидатов на священство, диаконство и псаломщичество наиболее влиятельных из прихожан и т. п. явлений;

4) что окончившие курс духовно-учебных заведений воспитанники, при незнакомстве с ними со стороны прихожан, не будут иметь возможности занять места, соответствующие их способностям, дарованиям и наклонностям;

5) что проведение выборного начала в отдаленных от города селениях встретит очень большие затруднения за отсутствием кандидатов на священство, в результате чего возможно будет представление прихожанами в священники, диаконы и псаломщики лиц совершенно без богословского образования и недостойных по качествам своим мест в церковном клире;

6) что отказ епископа от утверждения недостойных кандидатов и упорное настаивание крестьян на проведении «своих» кандидатов может вызвать разрыв в добрых отношениях между епископом и населением, причем возможно будет обнаружение в самых резких формах этого недовольства со стороны сельского населения.

Большинством голосов после открытой баллотировки постановила заявить Святейшему Синоду, что, хотя в принципе против выборного начала духовенства при замещении священнических, диаконских и псаломщических мест и нельзя высказать по существу решительных возражений, но что теперь, до оживления прихода, в Сибири нет возможности применить этот принцип ввиду неизбежных злоупотреблений, которые вызовет проведение в приходскую практику выборного начала.

Настоящее постановление свое, вместе с докладом комиссии, соединенное собрание определило отправить в Святейший Синод.

2. Слушали: а) Доклад педагогического собрания правления Красноярской духовной семинарии, содержащий в себе основные положения для преобразования духовных семинарий и училищ.

Свящ. Климовский заявил, что, по его мнению, при богословской школе, в интересах практического ознакомления воспитанников школы с пастырской деятельностью, должно быть организовано попечительство.

Оратору заявили, что вопрос об устройстве образцовых попечительств при богословских школах с трехгодичным курсом – вопрос частный; что сами богословские школы, о которых говорит доклад педагогического собрания правления Красноярской духовной семинарии, являются только предположениями и что говорить о мелких вспомогательных учреждениях при них в виде попечительств – является делом преждевременным.

О. ректор семинарии заявил, что, по его мнению, проектируемые к устройству средние школы должны значительно отличаться от существующих школ (гимназий) ведомства Министерства народного просвещения присутствием в курсе наук элементов духовного образования.

Присутствующие члены собрания нашли, что при введении в курс новой школы «духовных» предметов, «суть» существующей школы останется прежняя и не будет устранен тот коренной недостаток духовной школы, который заключается в ее сословности. Соединенное собрание нашло, что этого удобнее достигнуть путем преобразования духовных семинарий и училищ в единую среднюю школу с организацией той особой богословской школы, которая со стороны основных положений характеризуется в докладе педагогического собрания правления Красноярской духовной семинарии.

б) Доклад педагогического собрания правления Красноярского духовного училища.

Так как при обсуждении предшествующего доклада семинарского правления было со стороны большинства высказано мнение касательно того, что должна быть единая средняя школа по образцу гимназий, то один из членов собрания (А. Касаткин) высказал положение, что, по его убеждению, младшие классы в средней школе должны быть изолированы от старших, которые часто в очень нежелательном духе влияют на своих младших товарищей.

В ответ на это г. Касаткину заявили, что, наряду с нежелательным влиянием на меньшие классы со стороны старших, может быть влияние и другого рода – желательного направления. Указывали и на то, что если теперь замечается преобладание дурного влияния, то это обусловливается текущими событиями.

В заключение была высказана мысль, что в данном случае придется сообразоваться с ведомством Министерства народного просвещения. Высказывалось и то, что духовные училища в уездных городах будут представлять из себя неполные средние школы, вроде прогимназий, в которых ученики младших классов будут совершенно изолированы от старших за отсутствием последних. В общем, всеми присутствовавшими почти единогласно была принята мысль о том, что должна быть у всех единая средняя школа, которая должна предшествовать богословской школе с трехгодичным курсом.

Определили: По выслушании: а) доклада педагогического собрания правления Красноярской духовной семинарии и б) доклада Красноярского духовного училища, соединенное собрание нашло, что, в интересах лучшей постановки пастырского дела в епархии, желательно уничтожение того устройства духовных семинарий и училищ, по которому они являются сословными учебными заведениями Духовного Ведомства. Соединенное собрание нашло, что в том возрасте, в каком обыкновенно поступают учащиеся в духовные семинарии и духовные училища, нет возможности заранее определить свое призвание и что поэтому вполне можно согласиться с тем утверждением педагогического собрания правления Красноярской духовной семинарии, по которому специальному богословскому образованию в особой богословской школе должно предшествовать общее образование в учебных заведениях, организованных по типу средних школ ведомства Министерства народного просвещения, с обязательным преподаванием в них Закона Божия по улучшенной программе и по улучшенным методам преподавания. При обсуждении типа этой будущей средней школы соединенное собрание нашло:

1) что существующие духовные училища в губернских городах должны быть слиты с духовными семинариями в одну среднюю школу; что же касается уездных городов и существующих в них духовных училищ, то здесь, в случае невозможности организовать полные средние школы, должны быть оставлены реформированные духовные училища в виде теперешних прогимназий ведомства Министерства народного просвещения по новому, намеченному в Министерстве по соглашению с Учебным Комитетом при Свят. Синоде образцу;

2) при определении курса наук единой средней школы, соединенное собрание нашло желательным введение в курс новой школы природоведения, математики и физики по более широкой программе и значительного усиления философских наук – ввиду важного значения последних для умственного развития человека.

В остальном доклад педагогического собрания правления Красноярской духовной семинарии с проектом богословской школы с трехгодичным курсом и с предположительным обозначением желательных в школе предметов, а равно и положения, высказанные педагогическим собранием правления Красноярского духовного училища, соединенное собрание поставило принять и представленные проекты в подлиннике с настоящим заключением собрания препроводить в Святейший Правительствующий Синод.

3. Слушали: Доклад на имя Его Преосвященства педагогического собрания Красноярского епархиального женского училища.

По прочтении доклада, один из членов соединенного собрания высказал, что в проекте педагогического собрания обращает на себя невольно внимание многопредметность и что она нежелательна.

На это некоторые из членов указали, что многопредметность нежелательна тогда, когда каждый предмет имеет обширную программу, и что, если программы будут неширокими по объему, то вреда от многопредметности не будет.

Подробно поставленный вопрос не обсуждался, и присутствующие согласились в общем принять все те положения, которые проводились в докладе епархиального женского училища.

Определили: Проект устройства женских епархиальных училищ препроводить в Святейший Правительствующий Синод.

Существующий приходский строй, сохраняющий традиционные черты старого уклада жизни, во многих пунктах и чертах своего устройства не отвечает уже современным требованиям. Жизненная практика настойчиво свидетельствует об очень многих пробелах, рельефно намечающихся теперь при прогрессивном направлении всех сторон текущей жизни.

В этом отношении невольно обращает на себя внимание отсутствие живых и теплых отношений между настоятелем храма, приходским священником и врученным ему для пастырского наблюдения и руководства приходом. Практика, к сожалению, свидетельствует о наличности в очень многих случаях сухих, официальных отношений между паствой и пастырем. Назначение священника происходит в большинстве случаев помимо всякого участия прихода и зависит почти исключительно от усмотрения епархиального начальства. Крестьяне только в очень редких и крайних случаях находят возможным обращаться к епархиальной власти с ходатайством о назначении желательного им кандидата. В результате прихожане привыкают во многих случаях смотреть на своего священника, как на лицо начальственное и не стоящее с ними в интимных сердечных сношениях, как то требуется по идее пастырского душепопечения. С другой стороны, и священники, сталкиваясь с подобным твердо установившимся взглядом и не встречая особенного сочувствия со стороны своей паствы в тех начинаниях, за которые они в начале своей пастырской деятельности энергично принимаются, скоро ослабевают в своих благих порывах и мало-помалу приучаются к обычному в очень частых случаях, сухому, официальному отношению к приходу. Они совершают требоисполнения, совершают литургии, исповедывают прихожан, отправляют и иные пастырские обязанности, но делают это довольно часто без участия сердца, хладнокровно, – так, как большинство чиновников относятся к исполнению обязанностей, возложенных на них службой. В результате между священником и прихожанами часто создается стена, которая мешает сердечности их взаимных отношений. Дальнейшим следствием является то, что священники не дорожат своим храмом и приходом. Они ждут только подходящего случая для того, чтобы перейти со своего прихода на иной, более хорошо обеспеченный и более устроенный. Эти переходы, в общем очень частые и – по идее пастырского служения – совершенно нежелательные, служат самым верным и самым точным показателем ненормального положения вещей не только в Енисейской епархии, но и повсюду во всей России, насколько можно судить об этом по газетным известиям, текущей литературе и частным сведениям, получающимся со всей России. Ясное дело, что постановка пастырства и устройство прихода во многих пунктах не отвечает своему назначению, если пастыри легко, со спокойной душой оставляют свою паству и переходят на новые, по большей части – более в материальном отношении обеспеченные места. С другой стороны, и прихожане в большинстве случаев очень равнодушно встречают известие о переходе священника и столь же хладнокровно относятся к его заместителю.

Неизбежным следствием этих холодных, официальных отношений является слабое развитие приходской жизни со стороны просветительных и благотворительных учреждений. В редких, очень редких приходах организованы так называемые приходские попечительства. К сожалению, в большинстве случаев и там, где эти приходские попечительства организованы, они преследуют не просветительные и благотворительные цели и задачи, а экономические и хозяйственные. Они ставят главной и почти исключительной задачей попечение о внешнем благоустройстве храма, церковного хора, причтовых домов и построек и т. д.

В редких, очень редких случаях деньги, собираемые приходским попечительством, идут на устройство и улучшение просветительных пунктов – в виде школ, и благотворительных – в виде богаделен, лечебниц, приютов и т. п. Например, во всей Енисейской епархии можно насчитать только три приходских попечительства, которые оказывают более или менее заметную поддержку школам, и нет ни одного, которое содержало бы на свои средства что-нибудь вроде лечебницы или богадельни для старых и неспособных к труду членов прихода. Из всех попечительств только одно городское (в г. Красноярске, при Покровской церкви) преследует благотворительные цели и более или менее заметно и серьезно их осуществляет. Оно оказывает поддержку бедным, больным, сиротам и т. п. Другое попечительство (при Всехсвятской школе) заботится о школе и ее нуждах, удовлетворяя разные потребности школы. Прочие же попечительства очень мало действуют и слабо проявляют себя на поприщах просветительном и благотворительном. В 1902 году Енисейский епархиальный училищный совет, между прочим, разослал всем существующим попечительствам просьбы о том, чтобы они содействовали школам денежными пособиями. Несколько попечительств отозвались на эти ходатайства и заявили, что они готовы по 20–30 руб. вносить на существующие при их приходских храмах церковные школы. К сожалению, через год почти все попечительства отказались по недостатку средств от пособия школам, и их просветительная деятельность прекратилась. Словом, благотворительная деятельность приходов в общем находится в зачаточном состоянии.

Более широко поставлена просветительная деятельность приходов. Показателем этой деятельности служит широкое развитие так называемых церковных школ. Почти при всех наличных приходах имеются школы церковного типа. Количество всех церковных школ можно определить в 220 к 1 января 1905 года. В них обучалось 4795 мальчиков и 2803 девочки. Общее число всех учащихся, таким образом, может быть определено в 7598 человек. На каждую школу средним числом приходилось по 35 человек. Эти цифры можно считать вполне достаточными для того, чтобы с очень благоприятной точки зрения судить о развитии церковно-приходского дела. К сожалению, и это в достаточной степени широкое развитие просветительного дела не является результатом и естественным проявлением приходской жизни. Если обратить внимание на источники содержания церковных школ, то окажется, что главные ресурсы на содержание церковных школ поступают из сумм пособия Св. Синода, т. е. из Государственного Казначейства, и из сумм губернского земского сбора. Местные средства по сравнению с ними очень незначительны. В общем итоге к 1 января текущего года они достигали 24 000 руб. К тому же надо иметь в виду то, что они главной своей массой поступали из волостных и сельских обществ, т. е. из того источника, который не имеет собственно отношения к приходу. Строго говоря, от церквей поступило только около 2000 руб. Кроме того, нельзя игнорировать и того в высшей степени прискорбного обстоятельства, что местные средства, выплачиваемые крестьянами на местные школы, все более и более сокращаются. С этой стороны один только текущий год может доставить очень большое количество материала. Около десяти обществ отказались от взносов на содержание школ, в общей сложности до 2500 руб.

Все это, к сожалению, говорит о том, что так называемые церковно-приходские школы являются не порождением нормально развитой приходской жизни, а правительственным делом, которое держится пособием от казны. Если Правительство отняло бы субсидию от школ церковного типа, то эти последние в большинстве немедленно бы прекратили свое существование. Да нужно заметить, что и теперь, при довольно значительной денежной поддержке, церковные школы, к сожалению, должны постепенно, шаг за шагом, уступать школам других, нецерковных ведомств. И практика показывает, что крестьяне сами по себе не обнаруживают никакой энергии в деле защиты своей церковной школы от посягательств и поползновений на нее со стороны противоположных Церкви влияний.

Таким образом, и с точки зрения осуществления просветительных задач, приход в Енисейской епархии, как впрочем и в иных, оказывается очень слабо поставленным.

Все это, взятое вместе в своей совокупности, не может не побуждать ревнителей Церкви к оживлению прихода и приходской жизни в ее различных разветвлениях и к устранению тех причин, которые мешали и мешают развитию приходских общин.

Разбираясь же в этих причинах, комиссия со своей стороны находит, что главным или одним из главных обстоятельств, парализовавших в значительной степени развитие прихода, оказывается недостаточная подготовка священнослужителей к занятию приходских должностей. Приходится констатировать в качестве тяжелого и болезненного факта то, что в священники идут не по призванию, не по внутреннему влечению и чувству, а просто потому, что так складываются обстоятельства, просто потому, что иначе некуда деться. В большинстве окончившие семинарию и попавшие в нее не потому, чтобы чувствовали склонность, а потому, что они родились в Духовном Ведомстве, выносят из семинарии вынужденное убеждение в важности и плодотворности пастырского призвания. Это настроение остается у них и после того, как они оказываются служителями Церкви. В результате получается сухое и почти официальное исполнение пастырских обязанностей, сводящееся нередко к одному только требоисполнению. В результате происходит то, что кандидат священства не пользуется теми мерами, которые тысячелетней практикой выработаны для возбуждения религиозного чувства в приходе. Проповедь приобретает сухой колорит, богослужение идет без должной теплоты и чувства, посещение прихожан с крестом является тяжелой обязанностью и т. д. Те же средства, применяемые пастырски настроенными священниками, производят совершенно обратное действие. Это, таким образом, говорит не о том, что Церковь нуждается в придумывании каких-либо новых средств влияния на приход и приходскую общину, а в живом и умелом употреблении уже опробованных Церковью средств.

С другой стороны, и отношение прихожан к Церкви не может содействовать развитию в нормальных формах жизни приходской общины. Прихожане почти совершенно лишены права активно принимать участие в жизни своего прихода. Почти всю деятельность свою в этом отношении они ограничивают участием своим в избрании церковного старосты, который является представителем прихода в делах, касающихся храма. Разумеется, это далеко недостаточно для того, чтобы можно было говорить о живой деятельности приходской общины. Правда, в некоторых случаях прихожане принимают участие при высыпке денег из кружек, при ремонте храма; но опять и здесь деятельность их насколько ограничена, что не может сказаться какими-либо заметными явлениями.

Помимо этих главных причин, которые препятствуют правильному развитию религиозной жизни в приходе, можно наметить еще одну, которая в очень заметной степени тормозит развитие главным образом благотворительной и просветительной деятельности прихода. Эта причина заключается в тех громадных – по общему церковному в приходе бюджету – взносах на содержание духовно-учебных заведений в епархии, как-то: семинарии, женского епархиального училища и духовного училища, которые установились повсюду. Каждая церковь делает на этот предмет очень значительный вклад. Размеры этого взноса колеблются в зависимости от прибылей так называемого свечного дохода. Бедные церкви платят около 200 руб., более богатые – от 800 руб. и даже до 2000 руб. Деньги эти отсылаются через о. благочинного в центр епархии и расходуются согласно постановлениям и распоряжениям членов съезда духовенства, происходящего в г. Красноярске. Отлив этих значительных сумм естественно не может не стеснять просветительной и благотворительной деятельности прихода. Если бы деньги эти оставались в церквах, то на них можно бы было содержать школы, расширить размеры благотворительности путем устройство богаделен, больниц и т. п.

Наличность просветительных и благотворительных учреждений при церкви в свою очередь вызвала бы усиление религиозного чувства и содействовала бы оживлению жизни прихода в религиозно-нравственном отношении.

Вот, по мнению комиссии, те причины, которые мешают оживлению прихода в его разнообразных отношениях. Помимо этих общих причин, имеются еще чисто местные обстоятельства, которые парализуют развитие приходской жизни. Эти обстоятельства заключаются в той слабой религиозности, которой отличается чисто сибирское население. Если сравнить население европейской России и население Сибири, то окажется, что первое отличается большей приверженностью к Церкви, нежели последнее. Эта меньшая сравнительно с европейской Россией религиозность обусловливает собой и слабое развитие прихода. У сибиряка нет особенно сильного влечения к Церкви и даже к религии вообще, а потому нет влечения к расширению деятельности прихода. С этим обстоятельством серьезно приходится и придется считаться при попытках оживить приход с его религиозно-нравственной, просветительной и благотворительной функциями. В силу этого в Сибири, и в частности в Енисейской епархии, придется употреблять больше усилий, больше трудов для оживления прихода, нежели в других местах России с более религиозным прошлым.

Что же касается мер к поднятию прихода в религиозно-нравственном, просветительном и благотворительном отношениях, то они должны клониться, по мнению комиссии, к устранению тех причин и обстоятельств, которые мешают развитию прихода. А так как главную и существенную причину слабости приходской жизни комиссия находит в плохой подготовке священников и прочих членов причта, то поэтому все старания к оживлению прихода должны направляться к улучшению подготовки пастырей и к тому, чтобы направить на это поприще тех, которые чувствуют призвание и внутреннее влечение к Церкви, а не тех, которые идут на эти должности просто потому, что все остальные выходы оказываются закрытыми для кандидатов на священство. Средством для этого служит реорганизация духовно-учебных заведений с улучшенной постановкой в них школьного дела и школьной дисциплины. В интересах лучшего устройства школ было бы уничтожение той сословности, которая очень заметно сказывается в составе учеников духовных семинарий. Обыкновенно в них учатся дети духовенства и только почти одного духовенства. Прием иносословных ограничен в них особой процентной нормой, ставящей преграды для иносословных в их попытках проникнуть в стены духовных учебных заведений. Желательно, чтобы двери духовных учебных заведений были открыты для всех независимо от их происхождения. Среди дворян, мещан, крестьян, купцов и лиц иных профессий много можно встретить лиц, благорасположенных к Церкви и чувствующих призвание к пастырству. Почему бы не сделать открытым доступ в стены духовных школ лицам этого рода?! А так как призвание к делу редко проявляется в раннем детстве и сказывается с определенностью только тогда, когда у человека появляется достаточно опыта и средств для размышления и критической оценки разных способов деятельности и труда, то желательно, чтобы богословским школам предшествовала средняя школа, одинаковая для всех, с одинаково легким для всех способом поступить в богословскую школу. Тогда есть серьезная надежда на улучшенную постановку и пастырского дела. Тогда появится твердая надежда на то, что дело руководительства прихода будет поручено лицам с действительным призванием, а не вынужденно сформированным убеждением. Священники с призванием, несомненно, с большей плодотворностью будут действовать на приходском и общественном поприще, нежели теперь. Естественным результатом их деятельности явятся школы, богадельни, больницы и т. п. Это же, конечно, оживляющим образом будет действовать и на прихожан в их религиозном настроении.

Но, чтобы это оживление было заметнее и шло с большей энергией, для этого нужно, чтобы попытки и средства к оживотворению прихода шли не только сверху, т. е. со священников и членов причта, но и со стороны самих прихожан. Желательно, чтобы и в этой среде созданы были благоприятные условия для беспрепятственного роста и качественного улучшения религиозно-нравственной жизни прихода. Конечно, оживления религиозно-нравственного настроения здесь достигнуть труднее, нежели улучшения в представителях клира. В последнем случае достаточно ограничиться изменениями в строе существующей практики, указанными выше. В первом же случае дело поставлено в гораздо более затруднительное положение, так как создавать настроение вновь – труднее, нежели выделять и направлять на пастырскую деятельность лиц нужного направления. Конечно, религиозно-нравственный пастырь может произвести значительное улучшение в приходе; он может оживить религиозное чувство, применяя те меры, которые выработаны тысячелетней практикой в виде слов, поучений, бесед, истового совершения церковных служб, крестных ходов, пастырской визитации и т. д. Но все-таки все относить к личности священника и связывать исключительно с ним одним оживление прихода – будет непоследовательно. Вполне возможны случаи, когда самый ревностный пастырь не будет иметь должного успеха, если его будут окружать нерелигиозные люди. Вполне возможна бесплодность даже таких пастырей. С этой стороны желательно, чтобы в самой приходской жизни, в самом строе приходской общины произошли некоторые перемены, которые давали бы надежду на улучшение религиозной жизни. По мнению комиссии, довольно значительное влияние в этом случае могло бы произвести привлечение мирян к выбору священника и прочих членов причта. Существующая холодность и официальность взаимных отношений в значительной степени происходит от полной отстраненности прихожан при назначении священника. Возможно ожидать, что эта холодность исчезнет, если приход будет иметь право подавать голос за того или иного кандидата. С принципиальной и даже канонической стороны против этого привлечения мирян к делу выбора священника возразить совершенно ничего нельзя. Возражения можно представить только с чисто практической, основанной отчасти на эгоистической подкладке, стороны. Возражения возможны только на почве ожидания всякого рода злоупотреблений со стороны прихода в выборах. Но стоять исключительно на почве ожидания всяких злоупотреблений со стороны прихода в деле выборов – будет признаком полного недоверия к приходу и к тем религиозным силам, которые в приходе заключаются. Принципы Христа более располагают к доверию в этом отношении, нежели к излишней подозрительности... На этом основании комиссия, после взаимного обмена мнениями, пришла к выводу о том, что такое участие мирского элемента в выборе священников и прочих членов причта должно бы было вылиться в следующие формы.

Приход имеет право представлять епископу, при замещении священнического места, желательного для прихода кандидата из лиц, получивших богословскую подготовку, или из лиц, не богословски образованных, но по испытании епископа окажущихся годными для занятия священнического места. Конечно, епископ не может быть поставлен в полную необходимость признать того кандидата, который выставляется приходом. Это было бы нарушением прав епископа, канонически определенных. За епископом должно быть оставлено право не соглашаться на представление прихожан и потребовать от них, с указанием причин отказа, нового кандидата. В случае, если приход не представит своего кандидата, тогда, конечно, назначение священника будет зависеть исключительно от епископа. При выборе низших членов причта, приход тоже, конечно, может принимать участие; но только в данном случае, в интересах единства деятельности клира, на избрание того или иного кандидата должно быть обязательно дано согласие местного священника. Если же предоставить приходу право принимать участие в выборе кандидата на священство и прочих членов причта, тогда, конечно, в качестве оборотной стороны того же самого дела приходу должно быть предоставлено право ходатайствовать пред епископом об увольнении негодного или оказавшегося негодным священника или кого-либо из членов причта. Епископ в таком случае должен по возможности скорее обратить внимание на представленные факты и, в случае действительного несоответствия священника или иного члена причта своему назначению, без замедления удалять его от занимаемого места в том или ином приходе.

Впрочем, признавая настоящую меру, некоторые из членов комиссии высказывали мысль, что, при проведении выборного начала в настоящее время при замещении приходских должностей, следует соблюдать великую осторожность – ввиду нерелигиозного настроения населения во многих пунктах епархии, и устанавливать выборный порядок тогда, когда приходская жизнь в достаточной степени оживится.

Параллельно с проведением указанных мер, изменяющих состав священников и увеличивающих права прихожан, должно идти улучшение и прочих условий жизни приходского духовенства. Церковь нужно поставить в такие условия, чтобы она без препятствий могла проявлять свою просветительную и благотворительную деятельность. Существующее же положение вещей далеко не может быть признано беспрепятственным в этом отношении. Церковь настолько обременена налогами и взносами на духовно-учебные потребности, что о широком развитии церковных операций не может быть и речи. В этом отношении комиссия при всем своем желании не может соблюсти то условие, которое г. синодальный обер-прокурор ставит в качестве условия при изыскании мер для упорядочения и оживления приходской жизни. Условие это заключается в том, чтобы «не потрясать существующих способов содержания духовно-учебных заведений». Если соблюсти это условие, то дело улучшения и оживления прихода будет поставлено почти в невозможное положение. С одной стороны, потребуется особенная <активность> в проявлении благотворительной и просветительной деятельности, требующая средств, с другой – заявляется, что добываемые церковью деньги должны по существующей традиции отливать от нее. Посему комиссия находит, что или придется поступиться расширением благотворительности и религиозного просвещения, но оставить неизмененными основы выдачи денег из храма, или же поколебать существующие основы, но зато усилить разные стороны просветительной и благотворительной жизни прихода.

Комиссия находит, что в интересах дела будет оставление за церковью тех денег, которые являются в результате от продажи свечей и от прочих источников. Дело в том, что государство в настоящее время выплачивает очень значительные средства на школы, на богадельни и т. д. Так например, на церковные школы епархии казна выплачивает свыше 48 тысяч рублей и светская губернская власть – около 15 000 руб. Если бы государство целиком взяло на себя содержание существующих средних школ Духовного Ведомства, которые по проекту будут обслуживать не только Духовное Ведомство, но и прочие сословия, поскольку предполагается уничтожить сословность в духовенстве, то тогда церкви, не обязанные посылать деньги на содержание сих учебных заведений, могли бы развить широкую просветительную и благотворительную деятельность. В результате произведена была бы самая желательная конверсия отпуска денег. Казна выплачивала бы деньги на содержание средних учебных заведений Духовного Ведомства в виде духовной семинарии, епархиального училища и духовного училища, а церкви, освобожденные от взносов на духовно-учебные заведения, отнимающие самую главную массу доходов с церкви, получили бы возможность содержать начальные школы, богадельни, призревать больных и т. д. В результате, ничего кроме пользы от этой конверсии не произошло бы. Приход, видя проявления благотворительной деятельности церкви, несомненно, с большим сочувствием и интересом стал бы относиться к церкви. Все прихожане знали бы тогда, на что идут их деньги, вносимые ими в храм. Это в дальнейшем развило бы религиознонравственные силы приходской общины. Даже государство не пострадало бы от этой конверсии. Если взять содержание семинарии, епархиального училища и духовного училища, то вряд ли бы получалась ныне та сумма, которую Казначейство дает в распоряжение Духовного Ведомства на просветительные и иные цели. Словом, комиссия с полным убеждением, что этот проект встретит сочувствие со стороны всей епархии, настойчиво предлагает совещанию для доклада Святейшему Синоду и дальнейшего на Соборе Всероссийской Церкви этот передел в средствах, идущих от церкви на духовно-учебные заведения и из казны на начальные школы и другие потребности. Можно с большей надеждой в этом случае смотреть и на здравый смысл представителей в Государственной Думе, которая конечно, если только не возобладает принцип отделения Церкви от государства, не воспрепятствует проектируемой конверсии в силу ее несомненной полезности.

Вопрос о способе расходования церковных денег и о контроле не может представлять особых затруднений. Так как эта мера направляется к оживлению прихода, то есть серьезные данные думать, что приход от расхода сих денег отстранять не нужно. Ведь только в этом последнем случае прихожане будут знать, куда идут деньги и как они расходуются. На этом основании члены комиссии пришли к убеждению, что при расходовании денег и для направления их в ту или иную сторону, должен быть образован под председательством священника и при непременном участии прочих членов причта совет из прихожан. По мнению комиссии, в число членов ее вместе с председателем должно бы входить не менее 12 человек. Что же касается членов, то выбор их следует предоставить так называемому приходскому сходу. На расход денег по той или иной статье должно быть дано согласие священника. Необходимым условием должно быть поставлено также и то, чтобы деньги храма тратились только на религиозно-нравственные нужды прихода в виде школ, богаделен и т. п.

В расходовании денег должен быть представляем отчет епископу, как главному лицу в деле надзора за религиозно-нравственной жизнью приходов епархии. К нему же должны восходить и те затруднения, которые могут возникать и непременно будут возникать на так называемых церковных советах. Несомненно, что для более широкого развития просветительной и благотворительной деятельности приходу и состоящему при нем совету должны быть предоставлены права юридического лица. Это предоставление поможет приходу увеличить ресурсы приходской общины и усилить просветительную и благотворительную деятельность церкви.

При расходовании денег священником и состоящим при нем советом должно быть главное внимание уделяемо на школу. Преимущественное внимание должно быть уделяемо на этот именно пункт потому, что в школе заключаются основы религиозно-нравственного настроения. Посему, в интересах оживления приходской жизни, приход не должен жалеть средств на поддержание рассадника приходского просвещения. При заботах о наилучшей постановке школы при храме не должно останавливаться ни перед какими расходами. Они сторицей воздадутся впоследствии. Школа должна быть так организована, чтобы она вполне удовлетворяла своему назначению и превосходила постановкой учебного дела прочие школы. Существенным недостатком настоящей церковной школы служит то, что здесь замечалась при распространении школ усиленная погоня за количеством школ в ущерб их качеству. Тяжелый недостаток и печальная ошибка прошлого должны послужить уроком для будущего. Школа при храме должна быть такова, чтобы не вызывать прискорбных нареканий на нее и указаний, что, например, министерская школа много лучше церковной. Помимо этого, она должна быть сильно расширена по курсу. Не простую только грамотность должна она давать, а важные для жизни и ценные знания. В курс школы желательно ввести земледелие, промышленность, торговлю и т. п. Крестьяне должны видеть ощутительные результаты школы в виде практических важных знаний. Если крестьянин увидит, что окончивший школу честен и добр, что он живет чисто, что он умеет лучше обработать поле, нежели другой, – он не остановится пред расходами, чтобы отдать в школу своих детей. Принцип всеобщего обучения будет осуществлен тогда быстро и беспрепятственно. Вот что находит нужным сказать комиссия по поводу школ и их просветительной роли.

В заключение своего проекта, представляемого на усмотрение общего собрания, организованного в силу указа Святейшего Синода, комиссия, рассматривавшая вопрос о приходе, находит нужным сделать несколько замечаний относительно материального обеспечения священника и прочих членов приходского причта. Нет сомнения, что существующий способ обеспечения духовенства путем взимания плат за требоисполнения не может быть признан желательным. Плата за требу, хождение с крестом с гонораром за это – принижает священника, посевает в его сердце смущение и затем неизбежно притупляет нравственную чувствительность. Допустимо ли подобное явление?! С другой стороны, невозможен и отказ от этих установившихся обычаев. Священник не может жить без средств, не может бросить свою семью на произвол судьбы. Материальная необеспеченность явится неизбежным тормозом в деле нравственного и умственного совершенствования пастыря. Говорить же о важности этого последнего нет нужды. Это само собой понятно. Посему делом насущной необходимости является перемена в способах содержания духовенства. Желательно, чтобы деньги на содержание духовенства в достаточном размере шли от казны. Если же это будет найдено невозможным, то обеспечение духовенства в виде жалованья должна принять на себя приходская община. И это обеспечение должно быть понимаемо не в смысле маленького жалования, как это делается теперь, а в смысле назначения священнику и прочим членам причта полного оклада, достаточного для культурной жизни. Маленькое жалованье не устранит плат за требы. Оно будет только маленьким подспорьем в хозяйстве священника. Поэтому целью должно служить полное обеспечение священника и членов причта, а не частичное и мелкое. Назначение жалованья священнику не будет новым обременением народа, ибо все равно деньги на содержание причта поступают в довольно значительном размере. При назначении жалованья, равного или приблизительно равного наличным доходам, будет урегулирован только способ их поступления, и священники будут освобождены от тяжелой для многих из них необходимости брать плату за каждую в отдельности <требу>... В случае, если дело назначения жалованья священнику и прочим членам причта не будет отнесено на ресурсы Казначейства, тогда обязанность обеспечения и выдачи денег должна быть поставлена в обязанность местной администрации, причем сбор денег на причт должен производиться так же, как происходит сбор налогов в пользу государства, земства и т. п. Во всяком случае, получение жалованья в определенном заранее размере должно быть гарантировано священнику.

Желательно, чтобы пастырское служение и приготовление к нему было для всех делом свободного и сознательного выбора и чтобы в духовное звание поступали лица из всех сословий, способные и расположенные к этому званию. Опыт показывает, что далеко не все происходящие из духовного сословия обнаруживают склонность к пастырскому служению и, следовательно, не все могут быть достойными кандидатами для занятия священноцерковнослужительских должностей, хотя могут быть полезными на иных поприщах служения. С другой стороны, и в других сословиях бывают лица благочестиво настроенные, которые желали и могли бы посвятить себя в духовном сане служению Церкви Христовой с пользой для нее. В настоящее время духовенство помещает своих детей для получения образования преимущественно, если не исключительно, в духовно-учебные заведения, предназначая их к духовному званию. Но в те лета, в которые дети поступают в духовные училища (10–12 лет), слишком рано определять назначение человека к тому или другому званию или служению и тем более к пастырскому служению, как исключительному по своему положению в обществе и требующему особенных душевных качеств и расположения. Не могут и сами мальчики при поступлении в духовные училища или семинарии, т. е. в возрасте от 10 до 17 лет, заявлять безошибочно о своем расположении к духовному званию и вообще основательно судить о своих склонностях и способностях к занятию той или другой специальностью, а равно определить важность пастырского служения, которое им предстоит по окончании семинарского курса. Только по достижении зрелого возраста, получении общего образования и развитии душевных способностей, может каждый основательно судить о своих влечениях и способностях, свободно и сознательно избирать тот или другой род занятий и определять, чего требует от человека всякое общественное служение. При существующем устройстве духовно-учебных заведений, переход из духовных училищ и семинарий в гимназии в продолжение курса крайне затруднителен, равно как и поступление в семинарию из гимназии и других светских учебных заведений, вследствие большой разности в курсах наук и программах в тех и других заведениях. Поэтому поступившие в духовные училища и семинарии в юных годах, хотя бы у них впоследствии и не оказалось расположения к пастырскому служению, принуждены проходить 10-летний курс учения для того только, чтобы получить права окончивших курс. Неудивительно, что нынешние семинарии переполнены воспитанниками, которые тяготятся богословским образованием и семинарским режимом, так как не чувствуют в себе расположения к пастырскому служению, и составляют бремя для самих семинарий, между тем как при другом устройстве учебных заведений они могли бы оставить их с пользой для заведения и для себя. Некоторые по окончании семинарского курса ввиду крайне стеснительных условий и даже полной невозможности поступить в университет или другое высшее светское учебное заведение, поступают без всякого расположения по необходимости на епархиальную службу и нередко оказываются совершенно недостойными носителями священного сана. Опыт показывает, таким образом, что соединение двух задач – общего образования и богословского – в современных духовно-учебных заведениях не приводит к желаемой цели, так что семинарии не дают своим воспитанникам достаточной подготовки и расположения к пастырскому служению, а также не дают и общего образования, равняющегося курсу светских среднеучебных заведений. Необходимо дать детям духовенства свободный доступ ко всякому образованию и – с другой стороны – поднять дело приготовления к пастырскому служению и призвать к духовному образованию только тех, которые свободно и сознательно определяют себя на служение Церкви. Это возможно лишь в том случае, если нынешние духовные училища и семинарии, подобно гимназиям, будут носить общеобразовательный характер, так что для воспитанников, окончивших курс в них, будет возможным свободно избирать себе дорогу, согласно со своими способностями и наклонностями, и если им даны будут права на поступление в университеты и другие высшие светские учебные заведения, одинаковые с воспитанниками гимназий. Тогда все не чувствующие призвания к пастырскому служению будут поступать в высшие учебные заведения или на гражданскую службу. Для желающих же по окончании курса общеобразовательных наук послужить Церкви в духовном звании следует учредить особые богословские курсы, куда открыть свободный доступ всем вообще ученикам средних учебных заведений. Итак, следует общее образование в современных духовно-учебных заведениях отделить от специального – богословского и, соединив курс духовного училища с курсом духовной семинарии, образовать две совершенно отдельные одна от другой школы – общеобразовательную и профессиональную пастырскую. Первая должна представлять из себя среднее учебное заведение Духовного Ведомства, равное в отношении курса общеобразовательных наук и в отношении прав на поступление в высшие учебные заведения гимназиям. Это будет духовная гимназия или учебное заведение с другим наименованием, устроенное одинаково во всех отношениях со светским средним учебным заведением за исключением только Закона Божия, преподавание которого должно быть обязательным в духовной гимназии даже и в том случае, если этот предмет будет исключен из курса наук, проходимых в светской средней школе. Но преподавание этого предмета должно быть поставлено на лучших началах и по лучшим руководствам. Желательно, чтобы преподаватели Закона Божия знакомили учащихся с Библией, заботились об усвоении духа христианства и старались воспитать религиозное настроение в учащихся. Уроки по Закону Божию должны носить характер бесед. В частности, по Закону Божию необходимо проходить священную историю Ветхого и Нового Завета, катехизис, изъяснение главнейших богослужений, вероучение и нравоучение (краткое богословие православное – догматическое и нравственное) и церковную историю. Нынешние духовные училища, существующие в некоторых уездных городах, могут быть преобразованы в прогимназии Духовного Ведомства. Окончившие курс в таких прогимназиях свободно могут поступать для продолжения своего образования в соответствующие классы гимназии. Так как курс наук в светской и духовной гимназиях будет один и тот же, то переход из одного учебного заведения в другое должен быть совершенно беспрепятственным. Проект духовной гимназии не может быть в настоящее время разработан детально – ввиду того, что Министерством народного просвещения еще не составлен проект средней школы, по типу которой будет устроена духовная гимназия.

Вторая школа – пастырская семинария или богословские курсы – должна служить для богословского образования и специального приготовления кандидатов на пастырское служение.

В частности, богословские курсы устраиваются на следующих основаниях.

1) На курсы принимаются лица, желающие посвятить себя на служение Церкви, без различия сословий и возраста, причем окончившие курс наук в среднеучебных заведениях принимаются без экзамена, а не окончившие полного курса в этих заведениях, а равно лица с домашним образованием, – по экзамену.

2) Соответственно с указанным выше назначением, на богословских курсах преподаются следующие богословские науки: Священное Писание, история религий, богословие основное, догматическое и нравственное, общая церковная история, история русской Церкви, патристика, литургика, церковное право, пастырское богословие, гомилетика, педагогика и методика Закона Божия; кроме того, для желающих преподаются языки греческий и еврейский.

Примечание. Ныне существующие в качестве особых предметов в семинарском курсе науки – библейскую историю, историю и обличение русского раскола и обличительное богословие следует присоединить к другим предметам преподавания; так, например, историю русского раскола и сект присоединить к курсу церковной истории, основные положения борьбы с раскольниками и сектантами – к пастырскому богословию, из обличительного богословия историческую часть – к курсу церковной истории и догматическую – к догматическому богословию.

3) Все вышепоименованные науки могут быть преподаны в течение трех лет, а поэтому богословские курсы должны быть трехгодичными.

4) Преподавание вышеозначенных наук распределяется между ректором курсов, его помощником и пятью преподавателями.

5) Науки преподаются по одобренным программам, соответствующим потребностям времени; при этом преподавателям предоставляется возможно большая свобода в деле преподавания.

6) Уроков в день может быть до пяти, по 50 минут каждый.

7) При курсах состоят: ректор, его помощник и пять преподавателей. Все названные лица должны быть с академическим образованием; ректор – обязательно духовное лицо; желательно, чтоб помощник ректора и преподаватели были также в духовном сане, но без принципа принудительности. Желательно, чтобы в деле воспитания учащихся принимали участие все преподаватели.

8) Богословские курсы, под главным управлением Св. Синода, находятся в ближайшем ведении епархиального архиерея. Непосредственное управление курсами принадлежит педагогическому совету курсов, состоящему под председательством ректора из всех преподавателей, и ректору, которому подчиняются все должностные лица курсов.

9) Все служащие на курсах лица избираются на должности и увольняются от оных педагогическим советом курсов: ректор и его помощник – с утверждения Св. Синода, преподаватели – с утверждения епархиального архиерея.

10) Ректор курсов, его помощник и преподаватели должны быть вполне обеспечены в материальном отношении. Желательно, чтобы низший оклад преподавательского жалованья был не менее 2000 руб. По выслуге каждого пятилетия служащим назначаются прибавки к жалованью в размере 1/5 штатного оклада содержания.

1. В деле усовершенствования учебной части духовных школ прежде всего является вопрос: насколько семинария и ныне тесно связанное с нею духовное училище должны быть специально богословскими школами, цель которых – подготовлять священнослужителей, и насколько в то же время – общеобразовательными, т. е. включающими в курс преподаваемых предметов такие, которые имеют в виду развитие человека вообще, независимо от какой-либо профессии, предстоящей питомцу школы по окончании ее? Так как

1) для всех русских людей, в видах объединения их, желательна единая средняя школа; 2) так как для священнослужителя совершенно необходимо, и прежде всего, общее образование, предназначенное служить фундаментом для всякого специального; 3) так как многие из воспитанников семинарий идут в светскую службу, – то желательно, чтобы духовная школа вообще, а следовательно и духовное училище, были в учебной части приближены, если не совсем, то отчасти, к соответствующим классам гимназии, как к таким школам, которые считаются наиболее близкими к норме общеобразовательной средней школы. Но при этом необходимо принять в соображение следующее. Гимназия в нынешнем ее виде все-таки в значительной степени отступает от идеала общеобразовательной школы: и поныне она рассматривается, в значительной степени, как только подготовительная школа к университету, и только в самое последнее время в ней происходят реформы с целью сделать ее общеобразовательной, реформы, далеко не законченные еще. Поэтому желательно, чтобы при реформе учебной части духовных училищ приноровительно к соответствующим классам гимназии дело не ограничилось слепым подражанием последним, но чтобы курс общеобразовательных наук и объем их преподавания выработан был, совместно с Министерством народного просвещения, Духовным Ведомством, имеющим в своих академиях и семинариях специальнопедагогические кафедры. Так например, многопредметность и раннее изучение иностранных языков, хотя бы и новых, прежде сносного уразумения своего родного, наблюдаемые ныне в низших классах гимназии, едва ли можно считать согласными с требованиями здравой педагогики, имеющей в виду не узкопрактические цели, а основные свойства и потребности человека.

2. Относительно программ учебных предметов, какие будут изучаться в духовных училищах, нужно высказать следующие пожелания. 1) Они должны строго сообразоваться не только с возрастом и степенью развития учащихся подростков, но и со временем или количеством недельных уроков: лучше усвоить немного, но хорошо, чем много, да неосновательно. Поэтому «объем и размеры всякой программы должны быть рассчитаны на самое малое количество уроков и на средние способности учащегося, а не на лучшие, чтобы преподавать при самых неблагоприятных условиях, не затрудняясь проходить полный и законченный курс своего предмета». 2) Программы должны быть приноровлены одна к другой, чтобы избежать повторений, противоречий и т. п. недостатков. 3) Они должны составляться при деятельном участии практиков-учителей; только при этом условии они не будут страдать кабинетной теоретичностью и будут вполне отвечать действительным нуждам школы. 4) Они должны составляться «не канцелярским способом, а путем общего и широкого совместного обсуждения школьных вопросов на съездах и совещаниях преподавателей духовно-учебных заведений, в открытых и доступных гласности комиссиях». 5) Если программы будут составлены без излишней регламентации подробностей, то желательно, чтобы выбор учебников и учебных пособий предоставлен был преподавателям, каждому по своему предмету, или же педагогическим советам учебных заведений. 6) Так как значительное число учащихся в духовных училищах, по разным причинам, этой школой и кончают свое образование, то желательно, чтобы в ней, по возможности, был законченный курс учебных предметов, особенно если духовные училища будут преобразованы с прибавкой одного или двух годов обучения.

3. Духовная школа должна быть общесословной; чем больше будет в ней учащихся, тем более будет надежда на достаточное число кандидатов на священство, в каковых, особенно в отдаленных епархиях Сибири, замечается большой недостаток.

4. Желательно отменить переводные и выпускные экзамены для поступления из училищ в духовные семинарии, за исключением малоуспевающих учеников.

5. Для того чтобы выбывшим, по разным причинам, из духовного училища или из низших классов семинарии доставить более или менее законченное образование, или приготовить хороших церковнослужителей, или, наконец, вообще дать средства, по выходе из школы, честным трудом зарабатывать хлеб, желательно учреждение в каждой епархии, при монастырях, особых псаломщических школ, с соответствующими программами; при таких же школах желательно обучение разным ремеслам: столярному, переплетному и т. п.

6. Начальствующие лица училища избираются из среды наличных преподавателей педагогическим советом, а за неимением кандидатов – назначаются центральным управлением духовно-учебных заведений.

7. Ввиду того, что преподаватели училища в настоящее время – с таким же образовательным цензом и служебными правами, как и преподаватели семинарии, желательно учебно-воспитательное дело поставить в зависимость и единственно под руководство епархиального преосвященного и центрального управления.

8. Желательно, чтобы духовные училища в экономическом отношении к съездам духовенства находились в таком же положении, как и духовные семинарии.

9. В видах наилучшей постановки в духовных училищах дела воспитания, желательно для каждого класса иметь особое лицо, в качестве воспитателя, с высшим образованием, с надлежащим вознаграждением, при казенной квартире и столе.

Комиссия пришла к следующим выводам:

1) Программы современных епархиальных женских училищ уравнять с программами, имеющими быть в реформированных светских женских средних учебных заведениях, с обязательством преподавания Закона Божия для лиц православного исповедания по измененной программе и по улучшенным методам.

2) Епархиальные женские училища должны быть школами всесословными.

3) По источникам содержания необходимо, чтобы эти учебные заведения были переведены на средства общегосударственные.

4) Желательно выборное начало педагогического персонала и администрации.

5) Епархиальные женские училища должны быть открытыми с интернатом, понимая под словом «открытыми» свободу помещения детей и на частных квартирах под контролем школы.

6) Учительские должности признать штатными при минимальном окладе жалования в 2000 руб. в год и при 18 недельно-годовых уроках.

7) Желательно обучение в названных училищах бесплатное.

8) В качестве обязательных предметов, помимо существующих, ввести следующие новые: естественную историю (зоологию, минералогию и ботанику), элементарную гигиену, психологию (в связи с логикой), русскую историю, общую древнюю, среднюю и новую историю, математику (геометрию с практическими приложениями, тригонометрию, космографию и алгебру), полный курс русской литературы с сокращением древнего периода и увеличением курса новейшей литературы, правоведение, физику, иностранную литературу и новые языки – немецкий, французский и английский. Русскую церковную историю и всеобщую церковную считать не в качестве отдельных наук, а соединить с Законом Божиим.

1. Слушали: Журнальное постановление за № 1 комиссии, рассматривавшей вопросы, касающиеся церковного управления и суда.

Постановление комиссии относительно образования в российской Церкви митрополичьих округов, как выяснилось, со стороны членов собрания возражений не встретило. Высказывалась только мысль (ректором семинарии), что желательно было бы точно знать, на сколько именно округов должна быть распределена Россия.

Не встретило возражений и постановление комиссии о том, чтобы Сибирь, т. е. сибирские епархии, представляла из себя особый округ с г. Иркутском, как резиденцией митрополита. Впрочем, одним из членов собрания (А. Смирновым) было указано, что более удобным местом для митрополита будет г. Красноярск, так как он лежит в самом центре Сибири.

В совершенно другом положении оказался вопрос о правах и размерах власти митрополита.

Постановление комиссии о том, что митрополиту и созванному им собору принадлежит право суда над епископами округа, вызвало многочисленные возражения.

К. Успенский заявил, что теперь дела о подсудности в особо важных случаях даже священников идут к Святейшему Синоду; тем более к нему должны направляться и им решаться дела, касающиеся подсудности епископов.

И. Фигуровский и прот. Вологодский заявляют, что это право суда над епископами в древней Церкви принадлежало митрополиту и его собору.

А. Смирнов задает вопрос касательно того, какое число епископов по каноническим поставлениям необходимо для собора, который бы мог судить того или иного епископа. Прот. Вологодский заявляет, что число епископов должно достигать 12.

Члены находят, что раз нет в Сибири 12 епископов, то вопрос о древней практике Церкви оказывается совершенно неприложимым к современному положению вещей в пределах Сибири.

А. Смирнов поднимает вопрос о том, что на соборе при митрополите необходимо было бы дать место не только епископам, но и мирянам. Это предложение вызывает решительный протест со стороны большинства присутствовавших на собрании членов.

Свящ. П. Никольский находит, что собор епископов при митрополите должен заниматься не судебными процессами, а носить чисто пастырский характер и должен быть посвящаем вырешению вопроса о том, как действовать в интересах лучшего проведения христианских принципов в жизнь народа.

Прот. М. Лотоцкий поддерживает мысль, что собор должен иметь в качестве одной из функций своей деятельности суд. Он заявляет, что в древней Церкви собору епископов принадлежали все дела; даже вопросы веры рассматривались на этих соборах, причем многие из еретиков осуждались на них и подвергались отлучению.

Члены собрания заявляют, что каноны древней Церкви неприложимы к настоящему положению вещей и что многие из канонов потребностями и условиями новой жизни совершенно отменены.

В окончательной форме права митрополита и его собора имеют быть, по мнению собрания, вырешены на Соборе Всероссийской Церкви.

Определили: Выслушав и обсудив постановление комиссии, рассматривавшей вопросы касательно реформы церковного управления и суда, с определением по поводу запроса Святейшего Синода о том, насколько желательно или нет распределение России в церковном отношении на митрополичьи округа, собрание согласилось с проведенной в постановлении комиссии мыслью о желательности образования в российской Церкви митрополичьих округов и о выделении всех сибирских епархий в особый митрополичий округ с городом Иркутском или Красноярском во главе. Собрание вполне согласилось с тем указанием комиссии, что это распределение российской Церкви на округа с сосредоточением определенной власти в руках митрополита будет содействовать делу объединения епископов, действующих в определенном районе, где есть общие для всех епархий потребности, и будет способствовать скорейшему разрешению разного рода дел, затягивающихся иногда на очень долгий срок ввиду направления их для окончательного решения в центральный пункт управления российской Церковью – в Петербург, где это решение, в силу недостаточного знакомства с потребностями того или иного района, может находить не отвечающее запросам жизни решение.

При обсуждении вопроса о размерах власти митрополита в том или ином округе российской Церкви, собрание нашло, что митрополиту могут и должны быть предоставлены следующие права:

1) созвание соборов из епископов его района и председательствование на

них;

2) обсуждение наряду с прочими епископами проектов об учреждении новых епархий и избрание кандидатов на епископские кафедры, причем то и другое восходит на окончательное утверждение центральной церковной власти, а постановление утвержденного обязательно митрополитом;

3) руководительство епископов в важнейших делах в видах единообразия их действий – применительно к нуждам того или иного района, для лучшего и быстрейшего проведения принципов Христа в жизнь населения.

Что же касается проектированного комиссией права предоставить митрополиту совместно с собором суд над отдельными епископами, то собрание, после продолжительных и оживленных прений по данному поводу, пришло к заключению, что суд над епископом должен принадлежать центральному управлению в Церкви в виде Святейшего Синода или патриарха Всероссийской Церкви. Митрополиту и совету (собору) епископов при нем могут быть предоставлены только административного характера взыскания по отношению к епископам, виновным в каких-либо неважных и несущественных нарушениях по занимаемой ими должности епископа.

2. Слушали: а) Журнальное постановление комиссии, рассматривавшей вопросы касательно реформы церковного управления и суда, за № 2.

Первоначально собранием рассматривался вопрос о желательности увеличения епископских кафедр.

А. Смирнов поднимает вопрос о том, что количество епископских кафедр должно стоять в зависимости от числа приходов. При этом должно быть намечено точно то количество приходских храмов, которое в качестве нормы должно быть намечено для отдельного епископа. Он же указывает на то, что это увеличение кафедр вызовет расходы и что нужно знать точно тот источник, из которого они будут почерпаться.

О. ректор делает замечание, что напрасно в докладе не помечено, в какой степени надо увеличить количество епископов. Ведь это увеличение можно довести до того, что в каждом уездном городе может быть поставлен отдельный епископ. Следует ли стремиться к такому множеству епископов?!

После описанного выше обмена мнениями, на баллотировку поставлен был вопрос о том, желательно или нет – увеличение епископских кафедр. Большинство членов собрания высказалось за то, что увеличение числа епископских кафедр желательно. Вопрос был вырешен принципиально, и детального вырешения дальнейшего вопроса о том, в какой степени желательно увеличить число епископских кафедр, не было произведено.

После этого перешли к обсуждению предложенного комиссией проекта касательно организации при каждом епископе епископского совета.

При обсуждении вопроса о епископском совете А. Смирнов высказывает мысль, что епископ должен постоянно присутствовать на совете; но это мнение встречает протест в указании, что епископ должен объезжать епархию и иметь другие дела, не допускающие его присутствия на совете.

Большое разногласие вызвал вопрос о том, в каком отношении должен стоять епископский совет к епархиальному училищному совету, братству, духовно-учебным заведениям и т. п. Вопрос этот прямо предложен был для обсуждения указом Св. Синода и докладной запиской синодального обер-прокурора. К сожалению, вопрос этот был оставлен комиссией без рассмотрения.

Два члена собрания (о. ректор семинарии и А. Оносовский) настаивали на том, что епископский совет должен объединять все учреждения Духовного Ведомства и что к нему должны восходить все особо важные дела. Им возражал А. Богданов указанием на то, что объединение всех отраслей духовного управления в одном пункте будет той именно централизацией, соединенной с бюрократизмом, которая столь ненавистна в настоящее время и от которой так сильно стараются теперь избавиться.

А. Орлов заявил, что он неверно понимает централизацию и объединение. Объединение мыслимо вполне и не только мыслимо, но оно и должно быть везде даже при децентрализации. Чтобы отдельные части управления шли правильно и не действовали разрозненно, им нужно давать тон и одно направление, которое и будет сообщаться епископским советом.

К этому мнению присоединяется А. Оносовский, заявляя, что епископский совет должен – в интересах единства действий – сосредоточивать все отрасли церковной жизни в епархии. Централизацией на бюрократической подкладке объединенный способ действий будет тогда, когда каждая из частей управления в епархии не будет точно знать назначенного ей круга дел и не будет ответственна в том решении, которое она постановляет. По его мнению, каждая часть управления должна ведать определенный круг дел и решать их, будучи ответственной за те постановления, которые она производит. К епископскому совету восходят только самые важные и существенные дела, требующие принципиального решения. Подобный порядок дел, улучшая управление, в состоянии будет освободить епископа от множества мелочных дел.

После означенного обмена мнений производится открытая баллотировка, которая выясняет, что все члены собрания стоят за объединение действий в епископском совете.

После этого рассматривался вопрос о канцелярии епископского совета.

Значительные разногласия вышли при обмене мнений по поводу высказанной комиссией мысли о необходимости сократить делопроизводство канцелярии и работу епископского совета.

Комиссия, в качестве средства для этого, указывает на желательность уничтожения метрических книг и брачных обысков. Ведение их, но мысли комиссии, принадлежит или должно принадлежать гражданской власти.

Многие из присутствующих на заседании членов собрания заявляют, что это освобождение духовенства от ведения метрических книг и брачных обысков будет делом весьма желательным.

Члены собрания прот. И. Рязанский и А. Оносовский протестуют против этого. Они заявляют, что если духовенство будет освобождено от всех ответственных дел гражданского отчасти характера, то естественным выводом из этого будет лишение духовенства со стороны Государственной Думы жалованья и пенсий. Это лишение будет естественным делом, поскольку духовенство не будет в деле статистики оказывать государству никаких услуг.

Мнение это было принято собранием.

После сего поднят был вопрос об исповедных росписях. Многие члены собрания находят, что они должны быть оставлены. За оставление высказываются свящ. Климовский и А. Смирнов. О. ректор семинарии говорит, что исповедные росписи должны иметь более подробный и обстоятельный вид, нежели теперь. По его мнению, в этих росписях, которые ведутся священником, должны делаться и иные пометки, касающиеся настроения прихожан и отношения каждого из них к Церкви. Против этого заявляют протест А. Оносовский и свящ. Никольский, указывая, что подобные документы не будут иметь большого значения, что они неудобны и могут вызывать значительные осложнения, попадая в руки прихожан, газетных репортеров и т. п. лиц.

б) Доклад члена первой комиссии, секретаря Енисейской духовной консистории М. Богоявленского с изложением мнений его по поводу поставленных вопросов о реформе церковного управления и суда.

Определили: По выслушании постановлений первой комиссии (в журнале за № 2), рассматривавшей вопросы касательно церковного управления и суда, и мнения секретаря духовной консистории М. Богоявленского, собрание обратило внимание на следующие поставленные комиссией вопросы: а) о желательности увеличения епископских кафедр в российской Церкви; б) об устройстве – вместо существующей консистории – особого епископского совета, о функциях и составе этого совета; в) о необходимости сократить бумажное делопроизводство в канцелярии совета.

А) При обсуждении первого поставленного комиссией вопроса о желательности увеличения епископских кафедр, соединенное собрание членов всех комиссий обратило внимание на то: 1) что увеличение числа епископских кафедр в целях сближения епископа с приходским духовенством и паствою того или иного района действительно весьма желательно; 2) что это увеличение кафедр надо понимать не в смысле создания кафедр викарных епископов, по существу совершенно несамостоятельных, подчиненных главному епископу и поэтому не облегчающих дела управления обширными епархиями, а в смысле разделения обширных епархий на более мелкие единицы и в смысле создания совершенно отдельных и самостоятельных епископских кафедр. Но при этом собрание нашло, что создание новых епископских кафедр наряду с существующими вызовет несомненно очень большие расходы, средств покрытия которых из определенного денежного источника собрание не в состоянии было указать, а потому собрание, после прений по данному вопросу и после открытой баллотировки, пришло к заключению, что в принципе увеличение числа самостоятельных епископов весьма желательно, но что это увеличение должно стоять в зависимости от средств, которые будут находиться в распоряжении Святейшего Синода.

Это постановление собрание и определило представить на благоусмотрение Святейшего Синода.

Б) При обсуждении вопроса об устройстве – вместо существующих ныне консисторий – епископских советов, собрание после прений по данному вопросу сочло необходимым согласиться с постановлением комиссий об образовании епископских советов в качестве постоянно действующих учреждений. Состав епископского совета в каждой из епархий намечен из трех постоянных, назначаемых епископом, членов и трех выборных, назначаемых на эту должность духовенством на съездах духовенства епархии на трехлетний срок. Этот совет при епископе ведает административные, хозяйственные и судебные дела, заботясь об улучшении религиозно-нравственного состояния епархии и помогая епископу в его пастырских заботах о населении района. Председателем этого совета обязательно состоит епископ, который по возможности неопустительно присутствует на заседаниях совета.

При этом в заседании собрания соединенные члены комиссий нашли, что проектируемый для замены существующей ныне консистории епископский совет должен объединять в своих руках все функции епархиальной жизни и все те учреждения, которые действуют в епархии помимо консистории. К числу их относятся братства, епархиальные училищные советы, духовноучебные заведения и т. п. В настоящее время все эти учреждения действуют разрозненно, причем единственным объединяющим центром является епископ. Собрание нашло, что такой порядок дел, усложняя задачи деятельности епископа, приводит к очень многим затруднениям. Дело в том, что каждое из учреждений, ведая определенный круг дел, судит о положении вещей с определенной и притом ограниченной точки зрения, причем нередко впадает в разногласие с другими учреждениями, действующими приблизительно на таких же точно началах. Епископ, не имея физической возможности уследить за всеми частными делами, не всегда может и в состоянии направить дело к единству и уничтожить разногласия. Этим делом объединения, по мнению собрания, всего удобнее заняться епископскому совету. Но чтобы достигнуть этого объединения, соединенное собрание, рассуждая о составе епархиального епископского совета, пришло к тому заключению, что на заседаниях этого совета в тех случаях, когда докладываются на нем дела, например, касающиеся братства, – присутствуют председатель братства и иные члены этого последнего по уполномочию правления братства; или, если, например, докладываются дела, касающиеся богословской школы, то в епископском совете присутствует начальник богословской школы и другие выборные члены правления школы... Собрания членов епископского совета, устраиваемые совместно с представителями других учреждений, происходят по мере надобности, т. е. по мере поступления дел из разных учреждений и соответственно той или иной спешности в текущих делах. При этом собрание, определяя функции епископского совета, нашло, что, для освобождения совета от массы материала, необходимо точно определить круг дел каждого из учреждений, сторонних по отношению к епископскому совету, вроде братства, богословской школы, епархиального училищного совета и т. п. Эти учреждения, наделенные полномочиями, окончательно решают под своей ответственностью все те дела, которые не выходят из сферы их власти. В епископский совет – на соединенные собрания оного – восходят только самые важные и существенные дела, требующие более или менее принципиального решения. В этом случае епископский совет дает тон и направление деятельности всех этих учреждений.

Что же касается подробного распределения прав и обязанностей епископского совета и других учреждений вроде братства, богословской школы и т. п., то собрание, за краткостью остающегося в его распоряжении времени, не сочло возможным заняться подобного рода работою и постановило только в качестве принципа заявить о необходимости такого распределения с указанием, что в епископский совет должны направляться только самые важные и существенные дела.

С постановлением комиссии, что при епископском совете существует канцелярия, состоящая в полном распоряжении только у одного епископа и его совета, собрание не могло не согласиться.

В) По поводу вопроса о сокращении бумажного делопроизводства в канцелярии совета, собрание рассматривало предложение комиссии о передаче дела ведения метрических книг и брачных обысков гражданской власти и высказалось решительно против такой передачи. Основанием для подобного заключения послужило то что, хотя ведение этих документов и не касается непосредственно пастырских обязанностей, но что – с другой стороны – это ведение не настолько сложно и хлопотливо, чтобы причинять серьезный ущерб исполнению чисто пастырского служения. Это освобождение от ведения метрических записей и т. п. имело бы смысл только тогда, когда государство совершенно отделилось бы от Церкви и лишило бы Церковь денежных субсидий из своего Казначейства, <а> так как Церковь в настоящее время очень нуждается в этих деньгах, то отказ от ведения статистики, т. е. от записи рождений, смерти и т. п., может послужить лишним поводом к отнятию от Церкви денежных средств из Казначейства.

Собрание нашло возможным отказаться (после открытой баллотировки большинством голосов) только от ведения исповедных росписей при церквах, признав их документом, необязательным для священника.

Обсуждая дальнейшие способы сокращения бумажного делопроизводства в канцелярии епископского совета, собрание нашло, что, и при оставлении на обязанности духовенства ведения метрических книг, брачных обысков и т. п., можно значительно сократить работу канцелярии и облегчить деятельность епископа и состоящего при нем совета. Дело в том, что, по существующей практике, все или почти все даже очень неважные бумаги восходят к епископу и требуют его утверждения. Так, например, выдача метрического свидетельства производится только после составления о сем журнала в консистории и после утверждения сего журнала Его Преосвященством. По мнению собрания, таковая выдача должна производиться без всяких журналов, чисто канцелярским путем. Кроме того, как видно из доклада секретаря консистории, даже при расходе – например– 15 коп. должен составляться журнал, который идет к Его Преосвященству. Отсылка переходящих сумм идет таким же образом. Предание епитимии уже осужденного судом на нее требует тоже особых журналов и т. д. Собрание находит, что все это может идти гораздо более простым способом и не требовать епископского надзора и состоящего при епископе совета. Уничтожение обычного кругового вращения бумаг, вроде описываемого г. секретарем консистории в докладе, может серьезно облегчить дело канцелярии. Настоящее определение и заключение собрание постановило представить на усмотрение Святейшего Синода вместе с постановлениями комиссии, изложенными в журнале за № 2, и мнением секретаря Енисейской духовной консистории М. Богоявленского.

3. Слушали: Журнальные постановления за №№ 3 и 4 первой комиссии, рассматривавшей вопросы касательно церковного управления и суда.

В журналах содержатся определения: а) касательно благочиннического совета, как особого органа епархиального управления, и его состава; б) круга деятельности этого совета и в) касательно суда.

При обсуждении первого пункта относительно благочиннического совета значительное разногласие произвело проектированное комиссией выборное начало благочинных и двух других членов совета. Некоторые (прот. И. В. Рязанский) указывали, что если благочинный будет выборным, то он не будет пользоваться надлежащим авторитетом; его не будут слушать священники, которые каждую минуту могут настоять на его смещении.

При обсуждении вопроса о съездах духовенства епархии, собрание пришло к заключению, что съезды должны рассматривать не только хозяйственные дела, но и пастырские. Эти последние, по мнению собрания, должны стоять на первом месте и привлекать к себе особенное внимание духовенства.

Определили: А) По заслушании журнального постановления за № 3 первой комиссии, рассматривавшей вопросы касательно реформы церковного управления и суда, собрание первоначально остановилось на рассмотрении вопроса о благочиннических советах, как особом органе епархиального управления. Из журнала комиссии видно было, что вопрос о членах благочиннических советов вызвал разногласие среди лиц, принимавших участие в работах комиссии: одни стояли за выборное начало, другие – за назначение благочинного епископом. Подобное же разногласие произошло и в собрании членов всех комиссий.

После оживленного обмена мнениями по данному пункту члены собрания пришли к соглашению в том смысле, что, хотя принцип выборного начала, рекомендованный некоторыми членами первой комиссии, в общем очень желателен и с идейной точки зрения не может быть отвергнут, но что теперь – до оживления состава членов приходских причтов – рано применять этот принцип и что благочинный в настоящее время, как ближайший помощник епископа, должен назначаться епископом.

Что же касается помощников благочинного, то они занимают эту должность по избранию со стороны приходского духовенства.

При обсуждении вопроса об обязанностях благочинных и благочиннических советов, в собрании членов всех комиссий произошло небольшое разногласие по поводу одного частного вопроса, а именно – о существующих ныне клировых ведомостях. По журналу комиссий эти клировые ведомости в измененном виде по новой форме ведутся в двух экземплярах, из коих один находится в епископском совете, другой – в церкви. Найдено было, что эти клировые ведомости, кроме указанных пунктов, должны находиться и в благочинническом совете, и собрание решило внести эту небольшую поправку к журнальному постановлению комиссии.

В остальном собрание вполне согласилось с мнениями первой комиссии касательно благочиннических советов и постановило определение комиссии представить на усмотрение Святейшего Правительствующего Синода.

Б) При обсуждении постановлений первой комиссии, изложенных в журнале № 3 и в дополнительном к нему журнале за № 4, относительно: а) гласного характера церковного суда, б) судебных прав благочиннических советов, являющихся первой инстанцией для дел, не влекущих за собою значительных наказаний, в) судебных прав епископского совета с особым в нем судебным отделением, которое время от времени выезжает на сессии в города подобно гражданскому суду, г) присутствия в судебном отделении двух священников в роли, соответствующей присяжным заседателям, по выбору духовенства, и

д) относительно судов чести – собрание членов всех комиссий в общем вполне согласилось с постановлениями, высказанными в журналах за № 3 (во второй половине) и за № 4.

Из прений и происшедшего по поводу означенных журналов обмена мнениями выяснились лишь следующие положения, которые и решено было в качестве дополнений и поправок внести в определения комиссии, изложенные в журналах №№ 3 и 4:

1) Судебные дела вчиняются епископским советом, который и направляет их в ту или иную сторону, т. е. или отправляя дело в благочиннический совет, или сам занимаясь разбором, или отправляя члена судебного отделения для разбора его на место, где произошел тот или иной проступок со стороны кого-либо из представителей духовенства.

2) Отправляется для разбора дел в уезды не все судебное отделение, а один из членов его, который выбирает для суда совместно с благочинническим советом двух священников, не заинтересованных в деле, и производит с ними суд по поводу того или иного проступка.

3) Выезд производится не в уездный город, как предполагала комиссия, а в тот приход, где имело место то или иное происшествие, и там, на месте действия, производит разбор и постановляет решение.

4) Выбор двух священников в роли, соответствующей присяжным заседателям, производится на съезде духовенства епархии из числа членов городского духовенства.

Во всем остальном, постановления комиссии собрание определило принять и представить их с приведенными выше поправками в Святейший Правительствующий Синод.

4. Слушали: Журнальное постановление четвертой комиссии, рассматривавшей вопросы: а) о порядке приобретения церковной собственности, б) об участии священослужителей в общественных учреждениях, в) о предметах веры, г) об отношении православной Церкви к старообрядцам, сектантам и иноверцам. При обсуждении в соединенном собрании второго из этих вопросов возник оживленных обмен мнений. Некоторые находили (А. Богданов), что, соответственно каноническим постановлениям и в интересах независимости, Церковь должна стоять в стороне от <деятельности> в общественных учреждениях и не принимать в них никакого участия. Другие (например, ректор семинарии А. Оносовский) находили, что Церковь или – вернее – духовенство должно иметь самое живое отношение к общественным учреждениям. Они находили, что чем сильнее будет участие духовенства в общественных учреждениях, тем будет лучше. При этом заявлялось, что подобного рода участие в общественных учреждениях особенно необходимо теперь, когда в России намечается иной, конституционный образ правления. Чтобы отстоять свои государственные права и привилегии, духовенство должно активно отнестись к политической жизни и принять деятельное участие в выборах в Государственную Думу.

Некоторые возражения сделаны были против вопроса о святых иконах и мощах. Указывали на то, что формы и способы поклонения иконам вполне точно определены на соборах, и заявляли, что, если что и требует разъяснения и указаний, так это те ненормальности, которые вкрались у русского народа в поклонение иконам и особенно святым мощам.

Определили: А) По заслушании постановления четвертой комиссии, рассматривавшей вопрос о порядке приобретения церквами, монастырями, архиерейскими домами и духовенством недвижимой собственности и принявшей по данному вопросу целиком мнение по сему пункту со стороны члена комиссии, секретаря духовной консистории М. И. Богоявленского, дословно процитированное в журнале комиссии (по ст. 3), собрание членов всех комиссий вполне согласилось с постановлением комиссии и с мнением секретаря консистории, а потому, принимая во внимание мотивы к таковому определению, изложенные в докладе комиссии, постановило:

1) Что хотя и нет основания совершенно отменять решительно всякие ограничения в деле приобретения церквами, монастырями и архиерейскими домами недвижимой собственности, но что право такого ограничения – в интересах ограждения церквей, монастырей и архиерейских домов от приобретений ненужных, невыгодных и спорных – должно, предоставить: по отношению к церквам – единственно юрисдикции епархиального начальства и по отношению к монастырям и архиерейским домам – Святейшего Синода, по предварительном в том и другом случае истребовании отзыва или заключения от власти гражданской (губернатора, министра), и

2) Дополнить содержание ст. 698 т. 10 ч. 1, зак. гражд. изд. 1900 г., по силе которой духовенство в деле приобретения недвижимостей не признается за юридическое лицо, предоставлением права делать таковые приобретения: «церковным причтам, духовенству округов и всей епархии».

Б) По заслушании постановления четвертой комиссии относительно участия священнослужителей в общественных учреждениях и после оживленного обмена мнениями по данному поводу, собрание в общем епархиальном совещании постановило заявить, что – в интересах усиления влияния Церкви и в интересах живого проведения в массу населения принципов и заветов Церкви православной – в высшей степени желательно и в настоящее время, при изменении существующего строя, совершенно необходимо предоставление духовенству права не только участвовать в выборах в земство или в городскую думу, но и быть избранными в гласные там и тут, а также и участвовать на сельских сходах.

В) Выслушав постановления четвертой комиссии касательно предметов веры, собрание в общем епархиальном совещании нашло, что выдвигаемые комиссией вопросы назрели и настойчиво требуют такого или иного разрешения. Собрание вполне согласилось с тем, что многие из канонов и многое в богослужебной практике уже не соответствует запросам настоящей жизни и часто вовлекает мирян в ереси, раскол или же религиозный индифферентизм. Посему собрание постановило предложить на усмотрение Святейшего Синода для суждения и разрешения на Соборе Всероссийской Церкви вопросы, намеченные комиссией в том освещении их, которое дано им в постановлении комиссии, а именно: а) вопросы об изменении богослужебного устава соответственно требованиям текущей жизни; б) вопрос об изменениях в порядке чинопоследования св. таинств (крещения, елеосвящения); в) необходимость изменений в языке церковного богослужения, г) изменения в постах – в целях найти идее поста иное выражение, более соответствующее настоящим условиям жизни; д) устранение вкравшихся в существующую практику ненормальностей в почитании святых икон и особенно святых мощей.

Г) По выслушании постановлений четвертой комиссии об отношении православной Церкви к старообрядцам, сектантам и иноверным, собрание в общем епархиальном совещании обратило внимание на то положение докладчика этой комиссии:

1) что свобода совести, объявленная манифестом, потребует обнаружения всех сил Церкви для плодотворного и успешного действования в религиознонравственной области;

2) что, для успеха в предстоящей сложной работе, необходимо произвести коренные изменения во многих сторонах церковной жизни, как например: в церковной проповеди (которая нуждается в большем оживлении и в большей беспрепятственности), в оживлении приходской общины, в изменении и улучшении богослужебного языка, в организации кружков в интересах религиозного просвещения и в целях привлечения сектантов к Церкви православной, в изменении приемов полемики с расколом и сектантством и т. д. и т. д.;

3) что необходимо на самых широких началах организовать противомусульманскую миссию – соответственно громадному количеству мусульман в России (17 000 000);

и признало сделанные комиссией указания ценными и потому определило представить их на усмотрение Святейшего Синода для выяснения тех сторон церковной жизни, которые нуждаются в изменениях.

При обсуждении постановлений четвертой комиссии, в особом положении оказался вопрос о введении проектируемого докладчиком комиссии (ст. 5 журнала) института единоверческих епископов (в качестве викариев при самостоятельных епископах). Вопрос этот вызвал разногласие между членами собрания. Одни признавали желательным и необходимым назначение единоверческих епископов, другие отрицали всякую целесообразность в таковом назначении. Происшедший по данному поводу обмен мнениями не привел к соглашению. Протестовавшие против назначения единоверческих епископов утверждали, что православная Церковь не только ничего не выиграет от института единоверческих епископов (викариев), но еще и ухудшит свое положение, ибо тогда создается возможность и для православных переходить в единоверие. Посему собрание на общем совещании постановило этот вопрос перенести в Святейший Правительствующий Синод для такого или иного разрешения его.

Слушали: Запрос Святейшего Синода о желательности образования митрополичьих округов в русской Церкви и предложение по сему вопросу г. синодального обер-прокурора К. П. Победоносцева, выраженное в докладной записке Синоду.

Постановили: Ввиду приближения нашего церковного управления к устройству древней христианской Церкви; ввиду необходимости в настоящую пору большого объединения епископов, действующих в определенном церковном районе, где есть общие для всех епархий потребности; ввиду того, что децентрализация управления будет способствовать скорейшему разрешению дел, – признать желательным учреждение в русской Церкви митрополий, причем – в частности – Сибирская митрополия с городом Иркутском во главе могла бы состоять из епархий: Тобольской, Омской, Томской с викариатством Бийским, Енисейской, Иркутской с викариатством Киренским, Забайкальской, Якутской, Благовещенской и Владивостокской. Власть митрополита выражается: 1) в созвании соборов и председательствовании на них (по пр. Антиох.20-му, 16-му; 4 Всел. Соб.19-му), причем, вследствие дальности расстояния сибирских кафедр, не настаивается на обязательности ежегодных соборов, хотя признается все же делом необходимым – по возможности выполнять на этот счет канонические постановления; 2) в обсуждении, наряду с прочими епископами, проектов об учреждении новых епархий и в избрании кандидатов на епископские кафедры, причем и то и другое восходит на окончательное утверждение центральной духовной власти, а постановление утвержденного во епископы производится обязательно митрополитом (1Всел. Соб.4-е, 6-е; Антиох.19-е; 4Всел. Соб.28-е); 3) в руководительстве епископов в важнейших делах – в видах единообразности их действий (Апост.34-е; Антиох.9-е); и 4) в суде наряду с собором епископов, над отдельными епископами (4Всел. Соб.9-е; Антиох.14-е; Карф.28-е). Но при этом необходимо, чтобы дальше указанных пределов митрополичья власть не простиралась, и чтобы все ограничения этой власти, какие установлены были канонами древней Церкви, имели силу и теперь (Апост.34-е; Антиох.9-е; 3Всел. Соб.1-е; Сард. 6-е; 2Всел. Соб.2-е; 3Всел. Соб.8-е). Опасения, как бы разделение Церкви на митрополии не повело к разрыву государственного единства, комиссии кажутся не имеющими основания, потому что в предшествующей практике церковной нельзя указать фактов, которые бы давали повод к таким опасениям.

Слушали: Запрос Св. Синода о реформе церковного управления и суда и докладную по сему вопросу записку г. синодального обер-прокурора К. П. Победоносцева.

Постановили: 1) Признать желательным увеличение числа епископских кафедр, что даст возможность епископу знать ближе свою паству. Последнее представляется делом крайней необходимости, и комиссия, сознавая эту нужду приближения епископа к миру и народу, высказывается в качестве особой меры, способствующей этому, за сокращение формального делопроизводства у епископа. 2) Органом управления при епископе становится епископский совет, заменяющий нынешнюю консисторию. Епископ является председателем этого совета, и желательно, чтобы он возможно чаще присутствовал и принимал непосредственное участие в этом совете; по всем важным делам это признается необходимостью. За отсутствием епископа, его место заменяет лицо по его назначению. Двое членов комиссии высказываются за назначение постоянного председателя из членов епископского совета. Состав совета определяется из трех членов по назначению епископа и трех к ним ассистентов с равными правами по выбору духовенства, но обязательно из священников епархиального города. При совете для делопроизводства существует канцелярия, разделенная на отделения и находящаяся под управлением секретаря, который назначается и состоит в ведении только местного епископа. Круг дел совета по сравнению с нынешнею консисторией должен быть сокращен. Желательно освобождение духовенства от ведения метрических книг и брачных обысков, которые передаются в гражданское ведомство. При церкви существует только книга для записи совершенных таинств, которая не имеет значения документа по делам гражданским. Таинства крещения и брака совершаются по запискам, выданным гражданской властью, которая и отвечает за законность таковых своих документов. При церкви, кроме сего, ведется богослужебный журнал и книга со списком всех прихожан. Против уничтожения метрик высказались три члена комиссии, указывая, что таковая практика может вызвать между пастырем и паствою разобщение. Во всяком случае, если таковые дела будут сняты с обязанности духовенства, то они тем самым выйдут из круга дел епископского совета. Кроме того, из состава дел совета необходимо исключить и передать в гражданский суд дела следственные по прелюбодеянию и разводу. В ведении епископского совета остаются дела чисто церковные (дела веры и нравственности, административные, судебные и хозяйственные). При этом маловажные дела и дела, которые ясно определяются законом, решаются непосредственно самим епископским советом и не восходят на утверждение архиерея. В этом смысле изменяются ст. 318 и 319 нынешнего консисторского Устава. Этот последний и весь подлежит коренному пересмотру, чтобы он оказался соответствующим новым потребностям церковной жизни.

Слушали: Запрос Св. Синода о реформе церковного управления и суда и докладную по сему вопросу записку г. синодального обер-прокурора К. П. Победоносцева.

Постановили: Кроме епископского совета, органом епархиального управления является благочиннический совет, который состоит из благочинного и к нему двух членов. Все они выбираются благочинническим съездом на срок от 3 до 5 лет. – Двое из членов комиссии высказались за то, что должность благочинного должна быть не выборной, а по назначению епископа – ввиду того, что благочинный служит самым доверенным человеком для епископа, и чем меньше он будет стоять в зависимости от подчиненного духовенства, тем для епископа больше уверенности, что он не станет потворствовать этому духовенству. Члены комиссии, стоящие за выборных благочинных, указывают главным образом на то, что таковой начальник будет всегда ближе к своим подчиненным, он для них будет свой человек, а не чиновник только. Во всяком случае, и утверждение выборных и увольнение от должности, если они окажутся не соответствующими возложенным на них обязанностям, предоставляется вполне усмотрению епископа. – Благочинный действует согласно инструкции, которая, впрочем, должна быть пересмотрена и исправлена. – Благочиннический совет составляет годичные и полугодичные отчеты, характеризует в них членов причтов, разбирает мелкие жалобы. – Клировые ведомости, в которых теперь благочинный делает отметки поведения, изменяют свой вид; они приближаются к формулярным спискам; желательно форму их привести к единообразию; отметок поведения и замечаний о проповедничестве, о знаниях по катехизису и другим предметам в них не должно быть делаемо. Эти сведения могут входить только в благочиннические отчеты. Клировые ведутся в двух экземплярах, из них один оставляется при церкви, другой отправляется в епископский совет. – Благочиннические съезды собираются или по требованию высшего епархиального начальства, или по просьбам самого духовенства, когда возникают в благочинии какие-либо нужды, требующие авторитетного решения. В круг деятельности этих съездов входят: 1) выборы должностных лиц (один из членов комиссии предлагает, чтобы эти съезды даже намечали кандидатов, каковые могли бы занять свободные места в епархиальном городе, и тогда духовенству облегчилась бы задача выбирать желательных членов в епископский совет); 2) рассуждения о нуждах приходской жизни во всех ее проявлениях; 3) предложения на епархиальный съезд. Свои постановления и соображения благочиннический съезд представляет епархиальному начальству, чтобы дать им дальнейшее движение. Высказывается желание, чтобы при обсуждении хозяйственных нужд на благочиннических съездах присутствовали по желанию и церковные старосты. – Кроме этих съездов, признается весьма полезным, чтобы епископ при поездках по епархии в некоторых селах назначал сборные пункты для одного или нескольких благочиний и сам лично рассуждал с приходским духовенством о всех его нуждах. Это непосредственное знакомство епископа с подведомственным ему духовенством много облегчит ему дело управления епархией. – Относительно епархиальных съездов выражается желание, чтобы они не ограничивались только рассмотрением хозяйственных вопросов, а чтобы вели обсуждение всех сторон церковной жизни: решали дела пастырские, миссионерские, регулировали религиозно-нравственную жизнь своей паствы, возбуждали вопросы общего характера о потребностях духовных школ, не вторгаясь, впрочем, во внутреннюю жизнь этих школ и не роняя авторитета пред учениками и обществом начальствующих лиц этих учреждений.

По вопросу о церковном суде высказывается общее соображение о том, чтобы этот суд был по возможности по всем делам гласным. Негласные дознания, заботящиеся о поддержании авторитета духовенства, своей цели не достигают и чаще приносят больший вред для доброго имени духовного лица, чем суд открытый. – Процессуальная сторона церковного суда намечается в таком виде. Необходимо в каждом благочинии иметь особого выборного следователя, без права самому решать дела. По мелким делам, по которым наказание не может превышать выговора или замечания, суд производится благочинническим советом, причем одни дела решаются окончательно, лишь с правом кассации, другие допускают апеллирование к высшим инстанциям. Первой такой инстанцией для благочиннического совета является епископский совет. Выражается желание, чтобы в этом совете судебное следствие производилось в присутствии сторон, с предоставлением каждой стороне иметь защитника из духовных лиц. – В епископском совете имеется специальное судебное отделение. Оно по мере надобности выезжает в другие уездные города и устраивает там сессии для решения дел. Впрочем, по местным условиям для окраин (Туруханского, Усинского, Ангарского края и некоторых других слишком удаленных местностей крайних уездов епархии) такой суд оказывается неудобоприменимым, и возможно для этих мест сохранить прежний порядок судопроизводства.

В дополнение к журналу от 10 ноября 1905 года, комиссия постановила, чтобы при решении всех особенно важных судебных дел в судном отделении епископского совета присутствовали в качестве судей, кроме двух постоянных членов (одного по назначению епископа и другого по выбору духовенства), еще два временных члена-пресвитера в роли, соответствующей присяжным заседателям; чтобы лица, производящие суд, оценивали силу улик и делали окончательный приговор по совести, по личному внутреннему убеждению без применения теории формальных доказательств. Суд совести признан высшей формой в гражданских судах, тем более должно быть места ему в суде церковном. Кроме того, комиссия высказывается за желательность установления среди духовенства суда чести, который прежде всего может применяться на благочиннических съездах. Ввиду новой постановки церковного судоустройства, признается необходимым составление обстоятельного наказа для следователей по духовным делам и положения о церковном суде, основанного на канонических правилах и согласованного по возможности с нормами современного гражданского судопроизводства.

Комиссии поручено выработать предположение (подлежащее рассмотрению епархиального совещания, для представления Святейшему Синоду на предмет обсуждения Всероссийского Собора о пересмотре законоположений о существующих органах епархиального управления и суда и преобразовании оных согласно с каноническими соборными началами. В предложении г. обер- прокурора Святейшего Синода по этому предмету обращено внимание на то:

1) что ныне епархиальным органом управления служит консистория, представляющая административно-судебное учреждение;

2) что еще 30 лет назад проектировалось выделить из консистории церковный суд, положить в его организацию начала гражданской судебной реформы 20 ноября 1864 года;

3) что трудами сказанных проектов не мешает воспользоваться и ныне;

4) что консистория имеет при настоящем своем положении недостатки: а) члены постоянно отвлекаются от епархиальных дел священнослужительскими обязанностями; б) чиновники канцелярии консистории: по числу недостаточны, обеспечены скудно, большею частью мало подготовлены к службе и, при соблюдении устаревших форм делопроизводства, обременены формальным письменным производством;

5) что в последнее время возник целый ряд новых епархиальных учреждений, обособившихся от консистории, каковы: советы и правления по делам училищным, миссионерским, епархиальных съездов, братских и др.;

6) что, при разнообразии сих учреждений, одному епископу, без посредствующего органа, который бы соображал всю совокупность дел и интересов сих учреждений, затруднительно направлять их к согласному и правильному действию;

7) что поэтому является нужда в организации такого органа епископской власти, который бы объединял в своем ведении всю область епархиального управления;

и 8) что, при настоящем положении Государственного Казначейства, ни о каком воспособлении к ныне ассигнуемым суммам на содержание епархиального управления не может быть и речи.

Таким образом, из вышесказанного вытекает: нынешнее епархиальное управление неудовлетворительно и потому требует реформы, но под условием, чтобы, во-первых, власть епископа, простираясь на всю область епархиального управления (как и теперь), действовала через один орган, который бы объединял все возникшие недавно различные органы – консисторию, советы, правления и т. д., и чтобы, во-вторых, эта реформа не влекла за собою новых ассигнований из Государственного Казначейства.

Но, как бы ни было желательно организовать сказанный центральный орган при епископе, едва ли это возможно без воспособления на то средств из Государственного Казначейства. А именно: если и ныне существующая консистория неудовлетворительна, то, прежде всего, потому, что содержание ее ограниченно.

Отчего, например, члены консистории отвлекаются от дел епархиального управления? Этот вопрос в предложении г. обер-прокурора объяснен: «исполнением прямых священнослужительских обязанностей». Позволительно усомниться. По этой причине могут отвлекаться приходские священники; но членами консистории состоит большинство из священнослужителей кафедрального собора; при соборе же приходов нет, значит – нет и приходских треб. А между тем отвлекаются и соборяне.

Почему же так? Отвлекают их обыкновенно не священнослужительские обязанности, а иные, как например, законоучительство в светских учебных заведениях, оплачиваемое хорошо; и обязанности эти, как и другие, они принимают на себя отнюдь не из жадности и корыстолюбия, столь щедро усвояемых духовенству, а потому, что содержание от собора и консистории далеко недостаточно, особенно для людей семейных и для жизни в городе.

Далее, хотя причину неудовлетворительности консисторской канцелярии г. обер-прокурор находит, в числе других причин, и в скудости содержания канцелярии, но, видимо, не считает ее за главную. А она-то именно и главная, так сказать – производящая другие. В самом деле, штаты консисторий существуют ни много, – ни мало – 35 лет (с 1869 г.), а за это время жизнь совершенно изменилась, усложнилась, вздорожала, почему едва ли осталось с того времени хоть одно правительственное учреждение, где бы не увеличились оклады содержания служащих. Ведь невозможно же существовать более или менее сносно в городе и человеку семейному на такой оклад, как 500 руб. в год (регистратору, архивариусу и казначею) и 600 руб. (столоначальникам), где одна, самая скромная, квартира и отопление требуют до 300 руб. и более. О канцелярских же чиновниках и служителях нечего и говорить: они влачат существование, в буквальном смысле слова, жалкое, ибо на всех их положено всего 2000 руб. в год. А так как работы только шаблонной – <непочатый край>, например – число одних исходящих в иных консисториях доходит до двух и более десятков тысяч (т. е. исключая записки из дел, журналы, протоколы, всевозможные отчетные ведомости и проч. и проч.), то всяк чурается службы в канцелярии консистории, да и из служащих бежит при первой возможности⁸⁰. Отсюда прямой вывод: если и нынешняя консистория неудовлетворительна главным образом из-за ограниченности отпускаемых на нее средств, то нет никакого основания предполагать, чтобы и желаемый новый при епископе орган, да еще объединяющий всю область епархиального управления, был удовлетворительнее: он потребует большее, чем теперь, число платных работников. А если это так, то необходимость вынуждает пока отказаться от учреждения нового органа, а обратить пока внимание на то, нет ли способов к устранению несовершенств теперешней консистории.

Способы эти есть, и хотя не радикальные, но все же могут до некоторой степени улучшить положение консистории.

1) Относительно содержания. Все многоразличные дела, производящиеся ныне в консистории, по роду своему делятся на: распорядительные, хозяйственные и следственные. А между тем членов и столоначальников консистории положено по штату 1869 года по 4. Не следует ли, в соответствие сказанным родам дел и по примеру штатов консисторий позднейшего времени (в Омске, Иркутске и др.), сократить <изменить> число штатных членов, вместо 4, на 3 и столоначальников тоже, вместо 4, на 3 – по крайней мере в консисториях необширных епархий? От такого сокращения получился бы остаток от ассигнуемых ныне на содержание консистории сумм на 1100 руб., который и можно бы распределить между остающимися штатными членами и чиновниками, пропорционально получаемым ими теперь окладам. – Во многих консисториях средства содержания служащих в них усиливаются средствами местными. Например, практикуется во многих консисториях повышение платы за бланки листов для церковных книг – метрических, обыскных, приходорасходных и проч., печатаемые в синодальной типографии и рассылаемые консисториями по церквам, – вдвое и более против цены типографии; иным консисториям отчисляется некоторый процент от прибылей по операциям свечных заводов и т. п. Не следует ли распространить эти местные средства на все консистории? Правда, это был бы налог на суммы церковные, но налог, пожалуй, менее тяжелый и несправедливый, чем отчисление из тех же сумм на содержание духовно-учебных заведений, жалованье благочинным, депутатам епархиальных съездов, членам свечных заводов и др. Относительно личного состава консистории: а) Члены консисторий. При введении штатов консисторий 1869 г., с назначением содержания членам, которого они дотоле не получали, Святейший Синод, между прочим, разъяснил (указ 19 декабря 1869 г.): «При избрании кандидатов на вакансии штатных членов консисторий из лиц, удовлетворяющих условиям, требуемым § 282 Уст. коне, (по изд. 1883 г. § 280)», необходимо принимать в соображение, могут ли эти лица, по летам и здоровью, исполнять обязанности, возложенные на членов консисторий Уставом сих учреждений; ибо, при назначении некоторых из этих членов жалованья, имелось в виду, что они будут, согласно § 298 (по изд. 1883 г. § 295) Уст. коне., действительными наблюдателями за делопроизводством во вверенных им столах консисторской канцелярии и действительными распорядителями оных. Согласно с сим епархиальные преосвященные обязываются ныне же тщательно проверить, насколько наличные члены консисторий соответствуют изложенным в сем пункте условиям, и немедленно представить о тех из них, которых признано будет нужным уволить от должности или перечислить из штатных в сверхштатные члены, имея при том в виду, что членами консисторий могут быть лица, лишь постоянно живущие в губернском городе или в таком от него расстоянии, которое не затрудняло бы их являться в консисторию во все присутственные дни. Ст.ст. 306, 308, 335, 342 и 351 Уст. дух. коне, говорят о том же надзирательстве и распорядительстве в отдельных столах членов. И еще: ст. 27 т. 2 ч. 1 общ. губ. учр., изд. 1892 г., гласит: «Обыкновенные заседания начинаются в 8 часов утра и закрываются не ранее второго пополудни. Впрочем, по общему всех присутствующих согласию, дозволяется открывать заседания и позже упомянутых часов, но с тем, чтобы присутствующие по тому положению непременно уже все одно время, а не в разные часы, приезд и выезд имели и находились в присутствии не менее узаконенных пяти часов, в случае же нужды – и долее сего времени, дабы ни малейшего в делах запущения не было». Статья эта не необязательна и для членов консисторий, ввиду 288 ст. Уст. дух. коне. – Не следует ли членам напомнить о точном исполнении вышеприведенных узаконений? Ведь раз закон предоставил им право надзора и руководства, то, в случае неисполнения этого закона, они являются ответственными за бездействие власти. Не может смущать их и ст. 296 Уст. дух. коне., по силе которой «ближайший надзор за канцелярией во всех отношениях и ответственность в правильности делопроизводства возлагается на секретаря». Секретарь отвечает за всю канцелярию вообще, каждый же член ответственен за вверенный ему стол, в частности. Что же касается вопроса о времени (часах) пребывания в консистории, то оно вовсе не так продолжительно, чтобы и девать его некуда. Каждый член, не говоря о надзоре и руководстве, прежде чем дело или дела его стола будут в известный день докладываться присутствию, должен ознакомиться с ними, так сказать – изучить, иначе он не может «объяснять» их, как говорит о том ст. 308 Уст. коне., прочим членам. И далее: кто должен в деле, рассматриваемом по журналам и протоколам, особенно судном, писать мотивированное определение? Члены. Коль скоро так, то на это надо время. – При такой постановке дела члены сняли бы с себя нарекания, что они предоставляют преобладающее значение в решении дел секретарю (Церковные Ведомости, 1905, № 11).

б) О секретаре консистории, будучи сам секретарем, воздержусь говорить, а обращаю внимание на университетские лекции профессора Горчакова (1900, с. 189–190), где он говорит об этом институте дословно так: «Секретарь, как главный начальник канцелярии, имеет ближайший надзор за всеми столами, руководит занятиями служащих и несет ответственность за исправность делопроизводства. Но значение секретаря консистории далеко не исчерпывается указанным положением его, в силу особой несоответственной постановки этой должности по отношению к консистории и епархиальному архиерею. Секретарь определяется не консисторией, а обер-прокурором Синода, и им же увольняется. Хотя он и находится под ближайшим начальством епархиального архиерея, но в отправлении своих обязанностей и относительно ответственности перед присутствием подлежит непосредственному ведению обер-прокурора Синода, как наблюдателя за законностью постановлений по Духовному Ведомству, а потому обязан исполнять все его предписания, непосредственно к нему присылаемые, и обязан представлять обер-прокурору как срочные по истечении каждого года, так и временные отчеты о ходе дел о важнейших происшествиях в епархии. Секретарь консистории не только стоит вне ответственности перед присутствием консистории, но даже имеет право входить с предложением к нему, хотя в самые обсуждения не имеет права вступать. Таким образом, он является своего рода прокурором в епархии. Он не только докладывает дела, но имеет право делать самостоятельные представления в случаях, если является разногласие в мнениях членов – с целью их согласования, и, если заметит, что члены консистории пришли к такому определению, которое, по его мнению, несогласно с законами или существом дела, он может здесь указать законы и обстоятельства, на основании которых должно состояться другое постановление. Далее, если бы состоялось решение, с которым несогласен секретарь, то он может войти с особым рапортом к епархиальному архиерею и обер-прокурору Синода и делает отметку в журнале. От него же зависит очередь докладываемых дел. Под его руководством составляются бумаги и доклады. Докладывает он лично или через другое лицо и подает по каждому делу свое заключение». К сказанному профессором Горчаковым добавляю лишь, что в словах его допущена некоторая недомолвка и неточность, а именно: секретарь консистории определяется не обер-прокурором Синода, а Святейшим Синодом (через его канцелярию); рапортует секретарь о решении членов, с которым он несогласен, одному архиерею, а обер-прокурору представляет только копию своего рапорта, поданного архиерею, а затем сообщает тоже копию с резолюций архиерея на решении членов и на своем рапорте; очередь доклада дел определяется ст. 312 Уст. дух. коне., и наконец, составляться бумаги и доклады должны бы не под единоличным руководством секретаря, а и членов; если же последнее – в некотором роде превышение власти – и бывает в действительности, то по необходимости и во всяком случае по независящим от секретаря обстоятельствам.

в) Столоначальники в делопроизводстве консисторском имеют в некотором роде доминирующее значение. Так, по ст. 305, «столоначальники, под руководством секретаря, составляют для доклада подробные записки, выводят справки и выписывают приличные законы». Из одного уже этого видно, что столоначальники должны обладать и достаточным образовательным цензом вообще и опытом, и знанием законов в частности. А так ли и везде ли такие столоначальники в консисториях? Больше чем сомнительно. Бывает, что исполняют обязанности столоначальников не получившие даже и низшего образования, малоопытные и в законе малосведущие. Почему так, – об этом сказано выше (о средствах содержания консистории): содержать элемент людей достаточно трудоспособных – консистории не по силам. А следовало бы: столоначальникам не должны быть чужды не только знания общих законов гражданских, а и специальных, как-то: Закона Божия, канонов, Регламента и т. д. (ст.ст. 6 и 305 Уст. дух. коне.). – Вышучивают, что столоначальники (разумеется, не консисторские только) управляют Россией. Шутка злая и обидная, но, пожалуй, не только для столоначальников, сколько для других, им же ведать надлежит. Например, Щедрин (т. 1, кн. 1, с. 51) вот что говорит, между прочим, о журналах губернского правления: «(часть журнала) приказали, т. е. то место, в котором должна выразиться самобытная деятельность коллегии, бывает, по народному выражению, короче утинаго носа и обыкновенно выражается в словах о содержании справки дать знать такому-то, или: предписать такому-то, чтобы поступил на законном основании». А в частности, о консисторских столоначальниках свидетельствует один из секретарей консистории так: «(они) главные работники, на них лежит вся тяжесть делопроизводства – приготовление бумаг к докладу, составление определений в окончательной форме, исполнение их и проч.» (Церковный Вестник, 1905, № 10).

г) Об обязанностях и качествах прочих штатных чиновников: регистратора, архивариуса и казначея, – смотрителя дома – довольно подробно объяснено в самом Уставе консистории и, главное, что ко всем им должно быть предъявляемо; и, если они аккуратны, точны и безусловно честны, – существо дела пострадать не может. В частности же, относительно регистратора нелишне сказать, что по Уставу консисторий на него возложены некоторые обязанности, им неисполнимые и обыкновенно не исполняемые. А именно: журнал (ст. 318 Уст. дух. коне.) должен составляться регистратором (ст. 322 там же). Но у регистратора достаточно работы и без того: ему надо принять и распределить по столам вступившие и разослать по назначению исполнительные бумаги⁸¹ главное же, он никоим образом не в состоянии принять участие в составлении докладной части журнала без столоначальника – в его распоряжении нет ни самой бумаги или дела, ни материала для справок, – да не он делает и доклад присутствию. Вся эта работа лежит и должна лежать на столоначальнике. Однородно с предыдущим и требование ст. 338 Уст. дух. коне., по которой регистратор обязывается следить за срочными представлениями, которые должны быть отправлены из консистории. Об этом естественно заботиться тем, от кого те сведения должны доставляться, как-то: столоначальникам, членам столов, казначею, архивариусу, а прежде всего секретарю, на что и указывают ст.ст. того же Устава: 306, 337, 339, 346 и 356.

• 2) Делопроизводство консистории страдает главным образом оттого, что консистории мало предоставлено самостоятельности в действиях вообще и – в частности – каждому столу; почти все, от малого до большого, должно восходить на утверждение преосвященного, а что и предоставлено компетенции консистории, то непременно должно быть разрешено всем присутствием. А отсюда и присутствие и преосвященный отягощаются многими делами маловажными. Так: по ст. 309 Уст. коне, «присутствию докладываются все поступающие в консисторию дела и бумаги». Почему именно все, – объяснить трудно. Например, есть просто уведомления о получении от консистории и вручении ее повесток, метрических свидетельств, денег, в количестве иногда коп., и т. п. Всем этим бумагам обычное по настольному реестру решение: «приложить к делу». Между тем, кроме того, что уведомление то, по букве приведенной статьи, должно быть заслушано и решено присутствием in corpore в сказанном смысле, – оно еще должно быть и заподписано в докладном реестре (по 321 ст. Уст.) членами в числе не менее трех. А таких бумаг за время заседания присутствия бывает обыкновенно докладываемо наполовину. И вот, присутствие томится при докладе таких бумаг, а настольный <реестр> переходит из рук в руки членов для сбора подписей. Не проще ли подобные бумаги просто изъять из предметов доклада присутствию, предоставив одному члену, в столе которого бумага, положить, и не выходя из канцелярии, сказанную резолюцию и заподписать ему одному? – Или: поступает прошение о выдаче метрики, например о рождении и крещении, где указаны родители, место и время события. Справкой архивариуса все эти обстоятельства подтвердились и проверены по метрической книге членом. Казалось бы, раз проситель имеет право на получение, и, по справке и поверке, обстоятельства совпадают с объяснением просителя, то остается только выдать метрическое свидетельство. Нет, документ – важный, а по делам важным нужно составить по меньшей мере журнал (ст. 318 Уст. дух. коне.), журналы же должны восходить на утверждение архиерея. И вот, составляется журнал и представляется на архиерейское утверждение. А так как на все это надо время, если даже обойти порядок очереди в докладе дел, то метрику можно получить не ранее недели, между тем она часто бывает нужна чуть не в день же просьбы (при определении детей в учебные заведения, при браках и проч.). Но, может быть, имеет особое значение журнал и на нем подписи всех членов, секретаря и столоначальника и архиерейское утверждение? В сущности, никакого: они основываются только на справке архивариуса и члена, проверявшего акт, и, если бы последние допустили недосмотр или злоупотребление, то устранить этот недосмотр можно разве только так, чтобы каждый из подписавших журнал еще лично перепроверил удостоверенное, чего в действительности не бывает. Журналы метрические составляют около половины всех журналов по консистории. Поэтому, если бы предоставить проверку метрических актов только члену, а не то и секретарю, а затем и выдачу свидетельств (без журналов) за подписью только тех же лиц и архивариуса (а не столоначальника, как теперь), то существо дела от того не только бы не пострадало, а, напротив, выиграло бы и в то же время избавило бы от бесцельного труда и нареканий за волокиту – столоначальника, членов и архиерея, не участвовавших в проверке.

К подобного же рода журналам должны быть отнесены и все, касающиеся денежных поступлений и расходов, исключая тех, о которых говорится в ст.ст. 319 и 345 Уст. дух. коне. Ныне, по силе 318 ст. Уст., должен быть непременно составлен и утвержден архиереем журнал, хотя бы дело шло о поступлении и расходе нескольких копеек, например, – о записке на приход и о выписке в расход 15 коп., представленных на покупку паспортной книжки, 75 коп. – гербовой марки и т. п. И таких журналов не мало. Если казначей, секретарь и заведующий хозяйственным столом член вздумали бы злоупотребить суммами, то журналы тут не оградили бы от злоупотреблений, а разве дали бы еще повод прикрывать те злоупотребления. Гораздо действительнее есть иные средства: денежный настольный реестр, ведомый присутствием (ст. 343 Уст. дух. коне.), книга почтовых повесток (указ Св. Синода 31 мая 1886 г.), ежемесячное свидетельство сумм присутствием и – по окончании года – ревизионным комитетом (ст. 346 Уст. дух. коне.), представление архиерею ежемесячно ведомостей о движении сумм (указ Св. Синода 1868 г., № 24) и внезапные ревизии (указ Св. Синода 1887 г., № 3). Поэтому следовало бы совершенно прекратить составление журналов по подобного рода денежным суммам, за сказанным выше исключением, и предоставить распоряжение ими члену хозяйственного стола, секретарю и казначею под ответственностью их.

Уже и из приведенных примеров, кажется, достаточно ясно, что не всякая бумага и дело должны докладываться всему присутствию и не по всем предметам необходимо составлять журналы, о чем ныне составляются. Кроме того, даже и в тех случаях, когда действие консистории должно быть внесено в журнал (ст. 318), не представляется необходимым, вслед за составлением журнала, не обращать его к исполнению, а представлять предварительно архиерею. На это указывает ст. 332 Уст. коне. На основании ее журналы, тотчас по подписании, могут быть обращаемы к исполнению, а к архиерею могут представляться раз в месяц «для засвидетельствования их исправности».

Непроизводительная трата времени и труда со стороны консистории является и в следующих, например, случаях. Архиерей разрешает единолично, на основании примеч. к ст. 3 т. 10 ч. 1 зак. гражд., браки не достигшим гражданского брачного совершеннолетия, полагая резолюцию иногда в одно слово: «разрешается», и это разрешение (резолюция) сдается из архиерейской канцелярии в консисторию для исполнения даже и тогда, когда проситель налицо. Не проще ли было бы это решение сдать просителю под расписку прямо на руки из архиерейской же канцелярии или препроводить его из той же канцелярии непосредственно причту, имеющему венчать брак? То же нужно сказать и о многих других единоличных, без посредства канцелярии, решениях архиерея, например: об утверждении церковных старост (§ 15 инстр. церк. стар.), присоединениях к православию (ст.ст. 22 и 25 Уст. дух. коне.) и т. д. Конечно, в этих случаях труд консистории не велик – рассуждения не требует, но все-таки он есть и отнимает время, а бумага поистине волочится: ее принимает под расписку дежурный чиновник, записывает в дежурную книгу; от дежурного она передается под расписку секретарю; от секретаря сдается под расписку регистратору; от регистратора поступает в стол под расписку к столоначальнику; здесь вносится в настольный реестр и, если не заводится по ней новое дело, то во всяком случае должна быть внесена в алфавитный реестр с отметкой, к какому общему делу относится; затем докладывается присутствию, где все решение может состоять лишь в том, что «сообщить причту резолюцию архипастыря», причем однако, как замечено ранее, такое решение (по настольному) заподписывается по крайней мере тремя членами; после этого пишется указ причту за подписью члена, секретаря и столоначальника, который сдается регистратору для внесения его в исходящий журнал и отправления по назначению, причем в докладном реестре, кроме сказанной членской резолюции, делаются отметки: когда бумага доложена, когда дана (членская) резолюция, когда исполнение сделано и № и год дела, к которому бумага принадлежит. И это, надо заметить, один из самых простейших способов исполнения и самых простейших архипастырских резолюций!

Таким образом, предоставление большей самодеятельности и самостоятельности каждому члену стола и присутствию и деятельности архиерейской канцелярии имело бы прямым своим последствием меньшее обременение бумажным делом и архиерея, и присутствия, и канцелярии консистории, да с большим успехом (скорее) удовлетворялись бы интересы и тех лиц, коих касается консисторское делопроизводство.

3) О выделении из консистории церковного суда и об организации его в соответствии с церковными канонами и началами гражданской судебной реформы 20 ноября 1864 года – вопрос не новый: он, как объяснено и в предложении г. синодального обер-прокурора, служил предметом живых обсуждений и церковной нашей иерархии и гражданского судебного ведомства еще 30 лет назад, но разрешения не получил. Ныне вопрос о судебной реформе суда духовного возбужден снова, и г. обер-прокурор предлагает воспользоваться при разрешении его тем материалом, что выработан тогда, т. е. 30 лет назад. По сводке же этих работ и материала «Орловские Епархиальные Ведомости» (см. «Енис. Епарх. Вед.» № 22, с. г.) находят возможным организовать в епархии следующие судебные инстанции духовного суда: 1) выбранный благочинием не занимающий никакой административной должности судья-пресвитер; 2) съезд судей уезда, как апелляционная инстанция на постановление судьи; 3) епархиальный суд пресвитеров, выбранных духовенством, не занимающих административных должностей, во главе с епископом. Наконец, вне епархии: 1) апелляционный суд епископов во главе с митрополитом на решение епархиального суда и 2) суд соборной поместной российской Церкви. Епархиальный суд на всех инстанциях должен быть гласный, устный, чуждый теории формальных доказательств и письменного производства». Система судоустройства стройна и совершенно в духе судебных установлений 20 ноября 1864 г.: здесь и мировой судья, и съезд мировых судей, и окружной суд, и судебная палата, и Правит. Сенат (с апелляционными и кассационными инстанциями). Но осуществима ли? Подлежит большому сомнению. Прежде всего, возникает вопрос: где на то средства? Ведь как-никак, а и при этих судах гласных (не бумажных) без канцелярии не обойтись, и, пусть они будут доведены до максимальной простоты и дешевизны, все-таки чего-нибудь да будут стоить. Народится же их немало: при каждом судье-пастыре, при съездах судей уезда и т. д. А сколько вызовут расходов самые съезды уездных судей на одни прогоны, суточные и т. п.? Не могут не отразиться съезды и разъезды пастырей и на интересах приходов в отношении исправления богослужения и треб в них и даже церковного хозяйства: нет службы в церкви, нет и дохода. Да нужно будет, само собою, положить вознаграждение судьям и за труд и ущербы по упущениям в собственном хозяйстве, когда они из сельских землеробов. Это – одна сторона дела. А вот и другая. Суду епархиальному подсудны дела священнослужителей и псаломщиков о проступках и преступлениях против должности, благочиния и благоповедения. В количественном отношении, слов нет, их много; но в отношении квалификации преступлений и проступков, таких, которые бы влекли за собою самые тяжкие меры взыскания, каковы: для священнослужителя – лишение сана и для псаломщика – исключение из Духовного Ведомства, – во всех епархиях, даже больших, они наперечет. Кроме того, так как большинство дел, влекущих за собой сказанные последствия, – дела характера уголовного и, как таковые, ведутся в суде гражданском в общем порядке уголовного судопроизводства, то, исключив эти последние, на долю суда епархиального и вовсе немного останется дел, для которых являлась бы необходимость заводить столь громоздкое судоустройство. Да везде ли оно существует (судоустройство по началам 20 ноября 1864 г.) в полном объеме и в судах гражданских? Далеко нет. Пример тому – реформированные суды здесь, в Сибири, где судьи не выборные, а коронные, где ни института съезда мировых судей, ни присяжных вовсе нет, где следствие в некоторых случаях то же бумажное с допросом свидетелей под присягой, что и в судах дореформенных, где, опять-таки, в некоторых случаях, явка к суду сторон (обвинителей и даже обвиняемых) и свидетелей и состязание на суде необязательны, а апелляционная и кассационная инстанция для некоторых дел кончается судебной палатой, не доходя до Сената.

По изложенным данным и соображениям, не достаточно ли будет, по крайней мере для епархий немноголюдных, но с территорией в несколько тысяч, дело судопроизводства и судоустройства поставить так. 1) Избирать для благочиннического округа года на три судью-пастыря, а если благочиние большое по числу церквей и духовенства, то и помощника к нему, предоставив разбирать и решать дела духовенства между собой и мирянами небольшой важности, притом одни в окончательной форме и другие с правом апелляции. Он же, судья-пастырь, должен быть и следователем по делам, подлежащим юрисдикции консистории, причем мог бы поручать производство следствий и своему помощнику, но под своим надзором и руководством и с тем, чтобы в некоторых случаях, например, при дальности расстояния от консистории (до 200 в.), когда явка их в консисторию затруднительна, показания свидетелей отбирать за присягой. 2) Предоставить консистории ведать дела большей важности, причем с тем, чтобы: во-первых, дела рассматривались и решались ею в составе штатного члена (судного стола) и двух членов выборных сверхштатных, при секретаре и столоначальнике; во-вторых, чтобы к судебному следствию – устному, состязательному – вызывались стороны и свидетели, но, однако же, неявка их, при дальности расстояния и по другим законным причинам, не должна быть поставляема им в вину и не останавливать ход дела. От обязательной явки свободны и обвинители – должностные лица (например благочинный). Неявившаяся сторона может вместо себя послать доверенного из лиц духовных; в-третьих, чтобы приговоры консистории были – одни в окончательной форме и другие с правом апелляции и основывались не столько на формальных доказательствах, сколько на внутреннем убеждении судей о вине или невинности подсудимого; и в-четвертых, судопроизводство непосредственно архиерейское (ст. 155 Уст. дух. коне.) должно остаться без изменения, как суд нравственного порядка.

Из дел, подсудных епархиальному начальству о людях мирских, следовало бы передать в ведение суда гражданского дела о нарушении святости брака прелюбодеянием – по крайней мере в той части их, которая касается установления самого факта супружеской неверности, т. е. часть судебно-следственную, как вызывающую многие, хотя и несправедливые, нарекания на суд духовный.

1. Слушали: Доклад М. И. Богоявленского по вопросу о порядке приобретения церковной собственности такого содержания:

«По вопросам, подлежащим обсуждению Всероссийского Собора, касательно пересмотра законов о порядке приобретения Церковью собственности, в определении Св. Синода 18–22 марта сего 1905 года замечено, что предмет этот не сложен. А г. обер-прокурор Св. Синода в своем предложении от 28 июня того же года объясняет, что в настоящем случае, очевидно, возбужудается вопрос об отмене того ограничения права приобретения недвижимой собственности не только церквами, но и монастырями и архиерейскими домами, которое состоит в том, что, по законам гражданским и о состоянии, названные установления могут приобретать недвижимость путем купли, дара или пожертвования не иначе как с Высочайшего соизволения.

Вместе с сим, г. обер-прокурором обращается внимание на ст. 698 т. 10 ч. 1 зак. гражд., по которой за духовенством не признается прав юридического лица по приобретению недвижимого имущества, почему, когда является надобность приобрести духовенству, для его нужд и на его средства, недвижимое имущество, то последнее приходится укреплять не за действительным приобретателем, а за фиктивным – епархиальным начальством или учебными заведениями, имеющими право юридического лица. Отсюда поставляется вопрос: желательна ли отмена существующих: а) ограничения и б) аномалии, вытекающей из ст. 699 зак. гражд.?

А) Указываемое обер-прокурором ограничение в праве приобретения архиерейскими домами, церквами и монастырями недвижимых имуществ изложено в ст.ст. 778, 985 и 1429 т. 10 ч. 1 зак. гр. изд. 1900 г. и 443 т. 9 зак. о сост. изд. 1899 г.

Цель этого ограничения, по объяснению г. обер-прокурора, – ограждение церквей и монастырей от приобретений ненужных, невыгодных, спорных и т. п.

Под ненужными приобретениями, конечно, надо разуметь здесь приобретения, не соответствующие целям церквей, монастырей и архиерейских домов, или приобретения сверх насущных потребностей сих установлений (что имело место особенно в давнее время, когда, например – в царствование Ивана 4, целая треть государственных земель оказалась в руках церквей и монастырей. Макарий. История . Т. 8, 229–242).

Под невыгодными приобретениями разуметь надо, прежде всего, те, которые вместо пользы могут приносить иногда и сим установлениям вред (например монашествующих вовлекать в многосложный мир житейских забот, в жизнь недостойную звания и т. п.) и косвенным образом отягощать и общество (например, с переходом недвижимости в собственность церквей, монастырей и архиерейских домов, недвижимость та в большинстве случаев освобождается от государственных податей и повинностей. Секуляриз. проф. Павлова и лекции по церковному праву проф. Горчакова).

Под спорными же – те, когда приобретается недвижимость от таких лиц, которые сами не имеют на нее права собственности, или хотя и собственники, но иногда не дееспособны; когда само имущество по свойству своему – из таких, что не может быть, с одной стороны, отчуждаемо, а с другой – приобретаемо; когда нарушаются интересы третьих лиц и т. п. Приобретения подобного рода влекут за собой одно обременение судов напрасными тяжбами, а тяжущиеся несут судебные и за ведение дела издержки.

Вот те главные причины, которыми можно объяснить предъявление к церквам, монастырям и архиерейским домам требования приобретать недвижимость не без ведома и не без соизволения Государя.

Настоит ли необходимость, чтобы и ныне Государь Император принимал непосредственное наблюдение за приобретениями недвижимостей церквами, монастырями и архиерейскими домами? На этот вопрос дает прямой ответ в смысле отрицательном все больше и больше теперь повсеместное стремление к децентрализации государственной власти и предоставлению самоуправления местного.

В самом деле, если теперь и возможны где-либо и почему-либо сказанные ненужность и невыгодность приобретений для церквей, монастырей и архиерейских домов, то исследовать и установить факт: нуждается или нет церковь, монастырь и архиерейский дом в данном приобретении и не будет ли кому вреда и ущерба от того приобретения? – ближе и вернее, разумеется, никому иному как местному епархиальному начальству. Коррективом такого исследования и установления может до некоторой степени служить, тоже местная, власть гражданская. Что же касается ограждения установлений Духовного Ведомства от приобретений спорных, то достигнуть этого едва ли трудно, если епархиальное начальство будет в точности следовать разъяснению общего собр. кассац. департ. Правит. Сената от 19 сентября 1877 г. и определению Св. Синода от 19 мая– 10 июня 1878 года за № 806, где достаточно подробно объяснены порядок и условия, как в отношении жертвователей или продавцов, так и документов и сведений о жертвуемой или продаваемой недвижимости, гарантирующие бесспорность.

Особенно неполезны и нежелательны какие бы то ни было ограничения в деле приобретения для церквей сельских и вообще бедных. Церковь, разумея под этим именем церковную общину (приход), имеет очень много нужд. Она нуждается, прежде всего, в храме Божием и само собою, благоприличном, прочном, поместительном, снабженном достаточно утварью, ризницею, богослужебными и веронравоучительными книгами, звоном и т. д.; нуждается в поддержании своего храма и его имущества в целости и благоприличии ремонтом, отоплением, освещением, окарауливанием, обновлением и восполнением утвари и проч., нуждается в церковном причте с обязанностью содержать последний (денежно, домами и землей или ругой), нуждается в благотворительных и просветительных учреждениях при храме (школе, богадельне и проч.). Обязанность удовлетворять все эти нужды лежит de jure на всех членах приходской общины и притом в одинаковой мере, de facto же бывает так редко. Во-первых, члены приходских общин не все одинакового достатка, а часто и вся община бедна настолько, что ей не по силам нести и самые насущные приходские обязанности; и во-вторых, бывает и то, что скопляются – долго ли, коротко – наличные при церкви деньги, а домов или земли для причта нет, нет здания для школы и т. д. Но, вот, на помощь и на счастье бедной церкви является иногда благотворитель-жертвователь, а при наличности капитала, но при отсутствии нужной недвижимости представляется случай приобрести подходящую и выгодно недвижимость. Казалось бы, чем скорей, тем лучше осуществить приобретение. Но дело должно идти и пошло по инстанциям и, разумеется, не без задержек то здесь, то там. Между тем за это время волокиты сплошь и рядом случается, что жертвователь охладевает в своем намерении или теряет так или иначе, что предлагал в дар и т. п., а продавец утомляется ждать и находит другого покупателя, более выгодного, и вот получилось разрешение принять дар или купить, но ни жертвователя, ни продавца уже и налицо нет.

По изложенным данным, а также принимая во внимание вопервых определение Св. Синода от 18 марта 1904 года за № 1533, о передаче некоторых дел из центральных и высших правительственных установлений в учреждения местные, и во-вторых – то обстоятельство, что и такие юридические единицы Духовного Ведомства, как например братства, приюты и проч., имеют право приобретать и отчуждать недвижимости, не испрашивая на то Высочайшего соизволения (опр. Правит. Сената «Церковные Ведомости», 1901, № 10), а с разрешения лишь или власти епархиальной, или Святейшего Синода, – и полагал бы по вопросу об ограничении желательным следующее: ограничение в порядке приобретения и отчуждения недвижимостей не отменять, но право такого ограничения предоставить: по отношению к церквам – единственно юрисдикции епархиального начальства и по отношению к монастырям и архиерейским домам – Святейшего Синода, по предварительном в том и другом случае истребовании отзыва или заключения власти гражданской (губернатора или подлежащего министерства).

Б) Содержание ст. 698 т. 10 ч. 1, зак. гражд. изд. 1900 г., по силе которой духовенство в деле приобретения не признается за лицо юридическое, таково: «Все прочие имущества (исключая государственные и удельные), по различию самых имуществ, могут приобретать: 1) члены Императорского Дома; 2) дворцовые управления; 3) казна; 4) дворянские общества, а также земские учреждения; 5) епархиальные начальства, монастыри и церкви; 6) кредитные установления; 7) богоугодные заведения; 8) ученые и учебные заведения; 9) частные лица; 10) сословия лиц, как-то: товарищества, компании, конкурсы». Почему по изложенной статье в числе лиц юридических нет духовенства – объяснить трудно. Исключить его можно по тем же соображениям, что сказано выше об ограничении приобретать недвижимость церквами, монастырями и архиерейскими домами не иначе как с Высочайшего соизволения (например: духовенство, обременяя себя недвижимостями, может отвлекаться от прямых своих обязанностей пастырских), или по предположению, что духовенство как отдельного прихода (церкви), так и целой епархии составляло в том и другом случае только часть целого прихода или епархиального начальства. Но ни соображения первого рода, ни предположения о неразрывности с целым едва ли имеют достаточное основание на подобное исключение. Соображения о сказанном ограничении, как говорено ранее, не имеют уже ныне особой силы; материально же духовенство в некоторых случаях совершенно независимо от прихода и епархиального начальства. Так например, бывают пожертвования именно в пользу причта капиталом и недвижимостями, на вечное поминовение жертвователей, и пожертвованиям этим не может дать иное назначение ни приход, ни епархиальное начальство: они составляют неотъемлемую собственность только причта и никого другого. Или: духовенство всей епархии или данного округа, в заботах об образовании своих детей, добровольно облагает себя взносами на постройку или покупку земли и зданий для учебных заведений, чтобы открыть в них параллельные или старшие классы, или даже открыть учебное заведение новое. Кто почтется хозяином этих приобретений? Естественно, что покупатель, строитель – духовенство епархии или округа. Даже епархиальное начальство здесь ни при чем: оно может разве только не разрешать почему-либо открытия заведения или классов при существующих. Ввиду таковых данных, я полагал бы выразить желание, чтобы п. 5 ст. 698 т. 10 ч. 1, зак. гражд. изд. 1900 года, был дополнен предоставлением права приобретать недвижимые имущества: церковным причтам, духовенству округов и всей епархии».

Постановлено: Предположение г. Богоявленского об изменении порядка приобретения недвижимости церквами, монастырями и архиерейскими домами признать заслуживающим уважения и представить таковое на рассмотрение общего епархиального совещания по обсуждению вопросов, предложенных указом Святейшего Синода от 27 июля сего 1905 года.

2. Слушали. Доклад А. Г. Смирнова по вопросам об участии священнослужителей в общественных учреждениях и о предметах веры следующего содержания:

1) В переживаемое нами время вполне сознана необходимость в наиболее близком, в наиболее тесном соотношении между пастырем и паствою, настолько, чтобы внешние условия жизни паствы были близки пастырю и наоборот. Вместе с этим сознана необходимость в наибольшем проникновении общественной жизни христианскими началами. Нельзя при этом опустить из вида, что в сельских приходах священник и теперь – выдающаяся интеллигентная сила, а при нарождающихся условиях наиболее законной общественности желательно, чтобы положение священника, как выдающейся интеллигентной силы, опирающейся на начала высокой морали, не только не колебалось, но, чтобы предстало пред обществом еще более устойчивым. Поэтому полагаю вполне целесообразным предоставить священно-и церковнослужителям широкую возможность быть деятельными членами в общественной жизни, с правом не только участвовать в выборах в земство или в городскую думу, но и быть избранными в гласные там и тут, а также участвовать и на сельских сходах. Чем больше в этих учреждениях будет людей, в слове и в деле опирающихся на высокие нравственные принципы, тем лучше. Это вполне отвечает задачам Церкви. Слово имеет цену, а дело – несравненно большую. Находясь в водовороте жизни среди своей паствы, священник обладает наибольшей возможностью наблюдать за тем, чтобы в его словесное стадо не ворвался с какой-либо стороны волк. Пастырь, стойкий в мирских делах и отстаивающий право и правду, будет наиболее авторитетным и на своей кафедре. К тому же, знание жизни даст проповеди его наибольшую жизненность и наибольший интерес.

2) Г. обер-прокурор Св. Синода предполагает, что каноническому обсуждению Собора будут подлежать и предметы веры. Не подлежит сомнению что в этой области предметом обсуждения может быть не содержание догматов веры, которые неприкосновенны, а лишь обряд церковный. Можно предполагать, что Собор будет иметь суждение о том, насколько каноны Церкви и богослужебная практика отвечают запросам настоящего времени. Нередко случается, что мирянин, смущенный несоответствием жизни с требованием законов, впадает в раскол, в ересь или в индифферентизм. Очень может быть, что Собор и из этой области примет к своему разрешению, по крайней мере, некоторые вопросы. К их разряду возможно, например, отнести следующие: а) Вопрос о богослужебном уставе. Круг общественного богослужения распадается на 9 частей, из которых каждая приурочена к известному часу, но в действительности, например, в приходских церквах, богослужение состоит только из двух частей. Нельзя не видеть здесь нарушения устава. Поэтому считаю небесполезным создать для приходских церквей такой устав, который в составе богослужебных молитв и песнопений сохранил бы все существенное из настоящего устава, как наследие древней Церкви, но расположил бы чтения и песнопения в соответствии с частями и характером службы, б) Вопрос о чинопоследовании св. таинств. Прежде всего, предваряющий крещение чин оглашения возможно, полагаю, перенести на время сознательной жизни дитяти, например, ко времени первой исповеди, и самую форму отрицания от сатаны упростить. При говеньях многих сот человек зараз, чтобы избежать неизбежного при данных условиях формализма в деле исповеди, возможно допустить чин общей исповеди. В интересах благоговения возможно назначать для причащения детей совершение особой литургии, где то возможно. Жизнь указывает на необходимость сделать в чине елеосвящения изменение в смысле совершения этого таинства одним священником, в) Язык наших богослужебных книг требует тщательного исправления, чтобы он был вполне доступен пониманию. Но это не должно значить того, чтобы богослужебные книги были непременно переведены на русский язык. Против этого говорят, как любовь русского народа к славянскому языку, так и значение его в деле соединения всех славянских племен в родной православной вере. Это значит только то, чтобы путем исправления богослужебных книг сделать язык их (славянский) понятным и для не учившихся славянской грамоте. Исправленные книги вводиться в употребление должны с разумной постепенностью, и они не должны умалять и упразднять существующих ныне, г) Жизнь вызывает авторитетное слово и по вопросу о постах. Необходимо идее поста найти иное выражение, более соответствующее настоящим условиям жизни, д) Необходимо увеличить число храмов. При этом забота о благолепии храма должна уступить потребности христианской общины в общих для молитвы собраниях. Пусть помещения для этих собраний будут самые скромные по размерам и обстановке; пусть не опускается из вида, что Дух Святый сошел на апостолов не в великолепном храме, а в горнице. Только таким путем, при ограниченности народных средств, возможно будет питать духовною пищею русский деревенский народ, е) В народе простом очень нередко замечается совершенно неправильное отношение православных к святым иконам. Отсюда обвинение православных в идолопоклонстве, а отсюда соблазн православных и затруднение мятущейся совести, как примирить два таких положения, что, во-первых, «взирающие на иконы побуждаемы бывают воспоминать и любить первообразных им и чествовать их» и что, во-вторых, должны «чествовать их лобзанием и почитательным поклонением», и по этому предмету требуется авторитетное и вполне определенное постановление Собора, а также и по вопросу об отношении к святым мощам.

Постановлено: Доклад г. Смирнова по изложенным вопросам признать во всех частях его заслуживающим уважения и представить таковой на рассмотрение общего епархиального совещания по обсуждению вопросов, предложенных указом Святейшего Синода от 27 июля сего 1905 года.

3. Слушали-. Доклад А. М. Мышкина по вопросу об отношении православной Церкви к старообрядцам, сектантам и иноверным следующего содержания:

«Манифест 17 апреля 1905 года, объявивший «свободу верования и молитв по велениям совести», подобно утреннему рассвету возвестил близость трудового дня для православной Церкви. Совершилось великое раскрепощение. Объявлена свобода совести, которая по самой природе своей ничего не имеет общего с внешним принуждением. Конец двухвековой системе отношений к иномыслию и иноверию, системе не оправданной историей, несправедливой, вредной и совершенно неуместной в области религии и Церкви. Сфера действий последней – область совести. Спали золотые цепи с Церкви, которые были тяжелым ярмом – по откровенному признанию митр. Антония – для деятелей – на ниве Христовой. Слова манифеста: «призывая благословение Всевышнего на это дело мира и любви и уповая, что оно послужит к вящему возвеличению православной веры, порождаемой благодатию Господней, научением, кротостью и добрыми примерами», <эти слова> возвращают Церковь к тому высокому призванию, к которому она и была предназначена ее Божественным Основателем. Она призвана к борьбе и подвигам, что составляло всегда ее подлинную жизнь. К глубокому сожалению, при существующем укладе церковно-юридического строя и быта, господствующая православная Церковь не может надлежащим образом выполнить свое назначение. Было б непростительной ошибкой возлагать надежды на крупные успехи существующей миссионерской организации. Поэтому акт веротерпимости да послужит преддверием целого ряда других церковных реформ, потому что только при таких условиях и в такой обстановке может получить надлежащее направление и плодотворное разрешение и вопрос о миссии Церкви. Миссия Церкви стоит в тесной, органической связи со всей церковной жизнью, она есть только ветвь на великом дереве, для оздоровления которой необходимо поднятие общерастительной жизни дерева.

Одним из первых вопросов предстоящего Всероссийского церковного Собора должен быть вопрос о необходимости предоставить ей больше самостоятельности, по крайней мере в тех размерах, в каких она дана уже иномыслию и иноверию. Автономия последних такова, что ставит упомянутые общества в более благоприятное положение, чем то, в каком находится ныне признаваемая господствующая Церковь православная. Ведь для Церкви важнее сознания своей правоты пред внешними должно быть сознание правоты своей внутренней. И только Церковь свободная в исповедании полноты своего самосознания, во внутреннем строе своем, в служении слова своего, в управлении всех дел своих, только свободно самоуправляющаяся Церковь может поддержать в чадах своих полную, чистую веру в себя. Теперь нужно вызвать к жизни все спавшие доселе духовные силы народа, теперь нужны «явления духа и силы», подъем религиозно-нравственных сил во всем теле Церкви. Вся Церковь, всякий верующий, иерарх и мирянин – должны нести теперь посильную лепту на миссионерское дело Церкви.

Обращаясь к этому последнему, необходимо здесь вдохнуть жизнь в то, что умирало, оказать поддержку тому, что упадало, уничтожить то, что уже отжило. Церковь должна собрать, объединить, подыскать всех борцов – миссионеров.

Если таких людей мало, она должна обратить серьезное внимание на подготовку, воспитание их, на реформу настоящей духовной школы. Эта реформа должна состоять в сообщении изучению расколо-сектантства и инославия жизненности, свободы, что требуется подвижностью, текучестью самых этих религиозных течений. Изучение это должно быть чуждо улицы, а потому необходимо снять с будущих воспитанников духовной школы обязательство принимать участие в публичных собеседованиях.

Институт специальных миссионеров – епархиальных, окружных, участковых – должен пока остаться ввиду необходимости иметь людей – экспертов, знатоков. Им принадлежит руководство миссионерским делом.

Но самое делание является теперь первой и главной обязанностью приходской миссии. Только приходский священник и его пасомые в состоянии не только возбудить своим словом мысли и чувства слушателей, что делают специальные миссионеры, но и доказать делом. Кому, как не приходскому священнику, сподручнее дело миссии, налагающей обязанности прежде всего понять психику заблуждающегося, понять те сомнения и вопросы, какие мучат последнего, уловить тот идеал, который предносится его сознанию, и начать вместе с ним искать истину и языком понятным показать ее наличность в православной Церкви?

Из широкой области миссионерского делания предстоящему церковному Собору особенное внимание следует обратить прежде всего на проповедническое слово. Настоящее жалкое, тяжелое положение его неоспоримо. Необходимо придать ему жизненный авторитет, которым в такой степени владеют старообрядческие и сектантские проповедники. А для этого необходимо, между прочим, отменить 9 и 12 ст. Уст. дух. коне. Слово церковное должно быть свободно, Церковь сама охраняет и будет охранять свое учение. Авторитет пастыря и проповедника несомненно тогда возвысится. Оставлять в данном случае настоящий порядок – было бы делом и несправедливым ввиду признания свободы проповедания за расколо-сектантством и инославием. Необходимо повсеместное распространение и качественное улучшение посредством катехизаторского метода внебогослужебных и внецерковных собеседований, которые могут явиться хорошим противодействием сектантским собраниям.

Большая будущность в деле внутренней миссии принадлежит печатному слову. Необходимо дать ему определенное, беспристрастное, искреннее, свободное употребление и поддержку. Желательно также, чтобы изменился и шаблонный характер приемов полемики, где аргументация защитников православия низводится до степени раскольнического буквализма.

Публичные собеседования в деле миссии должны иметь второстепенное значение. Слабую сторону их составляет теоретичность, недостаточное обнаружение тех положительных начал, которыми одушевляется Церковь как целое. Метод аккомодации, приспособительной аргументации должен постепенно измениться. Со словом любви, как средством миссии, связывается дело любви. Необходимо всестороннее возвышение приходской жизни, что особенно требуется тем обстоятельством, что причиною некоторых сектантских заблуждений являются темные стороны народной жизни. Этой цели должна служить реформа, исправление нашего богослужения через внесение в него живой ревности о Господе и перевод или – в крайнем случае – исправление текста богослужебных книг. Необходимо призвать прихожан к активному участию в богослужении. Той же миссионерской цели должны служить кружки из народа просветительного и собственно миссионерского характера, братства. На эти средства миссии следует обратить самое серьезное внимание ввиду громадного значения их в расколо-сектантстве. Для объединения миссионеров-деятелей должны служить возможно частые миссионерские курсы, съезды и существовать постоянные епархиальные советы по миссионерским делам, по примеру недавно открытого Харьковского Совета.

Особым вопросом, возникшим на почве объявленной манифестом свободы совести и подлежащим разрешению церковной власти, – вопросом, который требует не келейного, а осмотрительного «по мнозе совете» разрешения, является вопрос о единоверцах, точнее – о той статье в правилах единоверия, которой запрещен переход из православия в единоверие, и относительно просьбы дать единоверцам особого единоверческого епископа. Ввиду искреннего и настойчивого заявления последними своей связи, единства с православной Церковью, желательно иметь такого епископа, который в общем управлении епархией был бы на правах викарного, желательно, чтобы оба эти вопроса получили положительное разрешение. Прежнее опасение по этому поводу теряет силу убедительности. Каноническая ссылка неприменима сюда. С учреждением единоверческого епископа создается только самостоятельная Церковь, а не Церковь в Церкви. Желательность положительного разрешения вопроса усиливается от того еще, что единоверие может тогда парализовать развитие «австрийской иерархии».

Все сказанное о миссии среди расколо-сектантства должно найти применение и к инославию. Не может не обратить внимание предстоящий церковный Собор на жалкое положение противоязыческой и противомусульманской миссии и особенно последней. Панисламическое движение, особенно усилившееся в последнее время под влиянием арабской и турецкой печати, одинаково захватывает также и чуваш-черемис язычников. И в то время, как инославные миссии тратят громадные средства для борьбы с исламом, в то время, как у нас насчитывается более чем 17 000 000 мусульман, – мы не имеем, собственно говоря, противомусульманской миссии. Против 17 000 000 мы выставили всего двух трех противомусульманских миссионеров, которые обязаны еще миссионерствовать среди язычников. Необходимо поэтому организовать противомусульманскую и противоязыческую миссии. Необходимо образовать, воспитать инородческих миссионеров, для чего подвергнуть реформе миссионерские курсы и миссионерское отделение при Казанской духовной академии, как единственные учебные заведения, дающие в настоящее время противомусульманских и противоязыческих миссионеров. Необходим специальный противомусульманский и противоязыческий печатный орган, который знакомил бы с новейшими религиозными течениями как в том, так и в другом лагере, с жизнью, историей и бытом русских инородцев».

Постановлено: Признав доклад г. Мышкина заслуживающим уважения, представить таковой на рассмотрение общего епархиального совещания по обсуждению вопросов, предложенных указом Святейшего Синода от 27 июля сего 1905 года.