О попытке введения христианства в Японии в качестве государственной религии

(Уникальный документ 1884 г.)

М. Ф. Чигринский

Человеку не дано предвидеть своего будущего. Это относится к судьбе не только отдельных лиц, но также народов и государств. Казалось бы, нет ничего логичнее, чем, заменяя отсталый экономический уклад и политическую организацию новыми институтами, дать обществу соответствующее идеологическое оформление.

Таким путем действовало и японское правительство, решившее ввести в 1884 г. христианство в качестве государственной религии.

Преобразования шестидесятых–семидесятых годов XIX в. – «реформы Мэйдзи» могли получить свое полное завершение. На месте старой феодальной Японии с ее традиционными верованиями – синтоизмом и буддизмом – создавалось новое государство с капиталистической экономикой, парламентом, христианской религией. Вроде бы для подобной перестройки имелся относительно подходящий исторический прецедент. В VI-VII вв. в Японии создавалась централизованная монархия. Регент, принц Сётоку-тайси, способствовал распространению иностранной религии – буддизма. Буддизм полнее удовлетворял интересы государства, чем являющийся порождением родо-племенного уклада синтоизм. Однако на практике оказалось, что синтоизм не противоречил коренным интересам как абсолютизма, так и современного буржуазного общества. И по сей день, приспособившийся к новым условиям, синтоизм остается национальной религией японцев. Что же касается буддизма махаяны, то, приняв явно японизированную форму, он сосуществует с синтоизмом. Несмотря на определенное соперничество адептов обеих религий, между ними сохранялся определенный баланс отношений и дело не доходило до непримиримой вражды.

Что же касается христианства, проникшего в страну еще в XVI в., то оно справедливо рассматривалось как сила, враждебная японской государственности. Зверское истребление христиан в XVII в., сопровождавшееся проклятием самой религии, ставшей синонимом всего нечистого и преступного, способствовало созданию определенного психологического стереотипа среди населения Японии. Не случайно через столетия после запрещения христианской религии в Японии устраивались так называемые «Яй-буми» – топтание блюд с изображением Христа. Нет ничего удивительного, что в такой обстановке любое подозрение в христианском вероисповедании заканчивалось смертной казнью.

Известно, что в 1827 г. в Осаке распяли семерых христиан²²⁷. И тем не менее в такой обстановке в Нагасаки сохранилась община «тайных христиан», более двух столетий скрывавших религиозную принадлежность. И не нашлось предателей! Симптоматично, что текст Библии «тайных христиан» – «Тэнти хадзимари но кото» (Слово о начале Неба и Земли) содержал элементы синтоизма и буддизма.²²⁸ В Японии любая идеология приобретала национальную окраску.

После заключения Японией неравноправных договоров с иностранными державами в середине прошлого века там появляются иностранные миссионеры – американские баптисты, английские пресвитериане и представители Епископальной Церкви, голландские реформаты. Наряду с протестантами в стране обосновались французские католики. Начинается распространение христианских книг и трактатов. Местным миссионерам оказывают поддержку Библейские общества и другие религиозные организации, в первую очередь в Англии и США. Миссионеры создают религиозные школы в Токио, Киото, на Окинаве (ныне университеты)²²⁹.

Но в глазах большинства японцев христианство ассоциировалось с США и европейскими государствами, силой открывшими страну. Подавляющее большинство народа не принимало иностранную религию. Голландский миссионер Гвидо Вербек имел нескольких последователей только из среды самураев. С 1854 по 1872 г. всего пять японцев стали баптистами²³⁰. Позднее количество христиан возросло, но не настолько, чтобы говорить о повороте японского народа в сторону христианства. Отношение к миссионерам в основном оставалось враждебным. Святитель Николай Японский знал это на собственном опыте²³¹.

Однако правительственные реформаторы проигнорировали особенности национальной психологии собственного народа, что и привело, как это обычно бывает, к непредвиденным последствиям. Во-первых, произошло сближение синтоизма и буддизма. Обе национальные религии выступили против христианства. Таким образом, 1884 г. следует считать в какой-то мере переломным в развитии их дальнейших отношений. Во-вторых, и об этом обычно не говорится, был по-новому поставлен вопрос о взаимоотношениях государства и религии в Японии. Приводимая ниже «записка» прямо говорит о том, что синтоизм и буддизм выступали как подлинные «служанки государства», назначавшего и контролировавшего священнослужителей. Упомянутый в документе правительственный Указ 1884 г. в значительной мере ослабил, но так и не ликвидировал полностью государственный контроль. Министерство внутренних дел, хотя и формально, утверждало синтоистских и буддистских наставников. Вместе с тем отделение религии от государственного аппарата, хотя бы в такой форме, означало, что никакая другая религия (в данном случае христианство) не может претендовать на роль государственной. Вышеприведенный материал свидетельствует, что к восьмидесятым годам XIX в. четыре протестантские миссии не имели значительных успехов в Японии. Что же касается французских католиков, то они превосходили протестантов прежде всего своей организацией. Поэтому синтоисты и буддисты, что и подчеркивается в «записке», прежде всего опасались Католической Церкви. Теперь, после указа 1884 г., представители традиционных религий могли быть спокойны. Поскольку христианство, как говорилось, не пустило глубоких корней в Японии (несмотря на определенные успехи в будущем), создавались условия для веротерпимости. Вероятно, учитывая свое реальное превосходство, синтоисты и буддисты не возражали против статьи Конституции 1889 г., гарантировавшей свободу вероисповедания. В какой-то мере указ 1884 г. подготовил появление этого Конституционного права.

История, связанная с указом 1884 г., и ее общественный резонанс характеризуют обстановку, в которой работала Православная Миссия в Японии. Святителю Николаю Японскому приходилось быть осмотрительным и осторожным, чтобы не вызвать подозрения у местного населения²³².

Приводим текст документа²³³.

«По записке тайного советника Зиновьева²³⁴ с сведениями о появлении в японской прессе статьи по вопросу введения христианства в Японии. 2 октября 1884 г.

Копия с донесения Д. Т. Статского советника Давыдова²³⁵. Токио, за 18 августа 1884 г. № 25.

В течение прошлых трех недель в японской прессе появились статьи, в которых обсуждается вопрос о том, насколько было бы желательно и полезно введение христианства в Японии: особенно сочувственно к присоединению в исполнение столь важного переворота относились те газеты, в которых выражают мнения Правительства.

Буддийское духовенство, внимательно следившее за журнальной полемикой, напрягло все свои силы, чтобы наглядно доказать, что народ еще дорожит своими верованиями, ему действительно удалось возбудить религиозное рвение своих приверженцев, что и имело последствием несколько стычек в разных местах Японии между ними и христианами. Хотя стычки эти были незначительны, тем не менее они доказали как миссионерам, так и Правительству, что влияние буддизма на низшие классы народонаселения еще настолько сильно, что с ним нужно считаться. Вместе с тем, позабыв на время свои распри с синтоистами, буддийские жрецы в Киото, духовном центре Японии, соединились со своими соперниками и стали отправлять депутации в Токио с просьбой о заступничестве.

Правительство ввиду разраставшейся агитации и по предварительному соглашению с высшим духовенством издало на днях указ, начинающийся словами «официальное священство уничтожено», затем следует объяснение этой меры. Она состоит в том, что начальники различных сект, на которые распадаются буддизм и синтоизм, не будут назначены Правительством, как было доселе, а избираемы и только утверждаемы в должности Министерством Внутренних дел. Вот главный пункт указа, в котором, кроме того, в весьма неопределенных выражениях излагаются обязанности и права начальников сект относительно низшего духовенства.

Один из министров признался мне, что неопределенность умышленная и имеет целью, не лишая правительства права вмешиваться в духовные дела, довести это вмешательство до минимума.

Таким образом, указом этим устанавливается почти совершенное отделение церкви от государства и, сверх того, полное уравнение синтоизма и буддизма, которые до сих пор находились в постоянной борьбе из-за первенствующего положения. Принцип независимости церкви от государства принимается с радостью буддийским духовенством, которое видит в нем гарантию, что правительство не допустит христианство сделаться Государственной религией. Эта мера окажется выгодной для протестантских сект, не имеющих правильной духовной иерархии, и затруднит существование римского католичества в Японии».