VII. Православные в Персии в первой половине XIX века

Генерал Алексей Петрович Ермолов

Генерал от инфантерии Алексей Петрович Ермолов (1772–1861 гг.) – личность выдающаяся. Военную карьеру Ермолов начал под командованием А.В. Суворова в артиллерийской бригаде. Герой Отечественной войны 1812 года – во время Бородинского сражения он командовал штабом армии Барклая-де-Толли. С 1816 года Алексей Петрович был Главнокомандующим Российской армией на Кавказе. Генерал Ермолов укреплял Военно-Грузинскую дорогу, вёл военные действия в Чечне, Дагестане, на Кубани, охранял пограничные русские рубежи от нашествия неприятелей, в том числе и персов. Его стараниями была построена крепость Грозный. Будучи опытным администратором, он улучшал благосостояние местного населения в Чечне, способствовал экономическому процветанию Грузии.

Император Александр I

В 1816 году Император Александр I (1801–1825) назначает генерал- лейтенанта Ермолова чрезвычайным и полномочным послом в Персию. Посольство во главе с Ермоловым имело большое значение для всех аспектов развития межгосударственных отношений: политического, экономического, религиозного. После Первой русско-персидской войны (1804–1813 гг.) 24 октября 1813 года был заключён Гюлистанский мирный договор, по которому в состав Российской империи вошли Дагестан, Грузия, Имеретия, Гурия, Мингрелия и Абхазия, а также ханства Карабахское, Гянджийское, Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское и Талышское. На Ермолова возлагалась важнейшая миссия – не только укрепить мир, заставив персидскую сторону выполнять условия договора, но и добиться некоторых привилегий для России, а в целом, создать благоприятную почву для торговых и иных контактов с Российским государством.

Для Ермолова была подготовлена Высочайшая Инструкция, в которой, предлагалось следующее: определить новые линии границ; расположить Персию, для её блага, к миру с Россией; собрать подробные сведения о политическом устройстве Персии, о её топографии и статистике, о состоянии и силе её войск; договориться об открытии русских консульств (в Астрабаде и Энзели) и постоянной Российской миссии в Персии.

Посольство генерала было обставлено с особой пышностью. В состав его свиты, помимо различных чинов военного и гражданского ведомств, входили капельмейстер Парийский, живописцы академик Машков и барон Корф. Высочайше было указано снарядить походную церковь с определением к ней иеромонаха или протоиерея из Астраханской или Грузинской епархий. Обер-прокурор Синода князь А.Н. Голицын предложил Святейшему Синоду назначить духовенство к посольской церкви из упомянутых епархий с содержанием из казны.

Определением от 31 июля 1816 года Святейший Синод предписал Грузино-Имеретинской конторе и Астраханскому архиепископу Гаию избрать для персидской Миссии священнослужителей и причётников из «людей достойных».

В августе-сентябре того же года Экзарх Грузии митрополит Варлаам и архиепископ Гаий донесли Синоду о получении Указа, но других документов о назначении духовенства к посольству Ермолова в делах Синодального архива не обнаружено⁷². Из других источников известно, что в свите генерала был священник – протоиерей Авраамов. Скорее всего, он являлся клириком Астраханской или Грузинской епархий. Отец Авраамов совершал службы по-походному, в шатре, где устраивали походную церковь. Из-за сложностей в продвижении посольства, зачастую, наскоро совершались обедницы⁷³, т. е. сокращённые богослужения. Как и все члены посольства, протоиерей Авраамов выполнял свою, возможно подготовленную Синодом, инструкцию. Поездка в Персию генерала Ермолова освещена в некоторых исторических документах, среди которых следует назвать «Записки» самого генерала, его дневник, и заметки чиновника свиты В. Бороздны⁷⁴. Не исключено, что отцом Авраамовым были составлены отчёт или записки о пребывании в Персии, но их к настоящему времени обнаружить не удалось.

В своих «Записках» генерал оставил любопытные зарисовки: «Нынешнего шаха господствующая страсть собирать сокровища, и народ обременяется чрезмерными налогами. Грабительство приведено в систему и обращено в необходимость для каждого из управляющих; ибо без денег и подарков ни милость шаха, ни покровительства вельмож, ни же уважения между равными снискать невозможно...

Англичане употребляют всевозможные усилия противопоставить могуществу нашему в сей стране все препятствия. Деньги, расточаемые ими в министерстве и всем приближенным шаха и его наследника, не допустят искреннего сближения Персии с Россией. Никогда!!!»

Ермолов возвратился в Россию, подтвердив Мирный договор, щедро одарив персидских правителей и вельмож императорскими подарками. Одним из результатов деятельности чрезвычайного посольства генерала Ермолова в Персии стало открытие постоянно действующей Российской миссии в этой стране. 6 июля 1818 года император Александр I своим указом, «признав за нужное учредить пост поверенного в делах в Персии», повелел назначить на эту должность коллежского советника Симона Ивановича Мазаровича. Новый российский посланник вручил свои верительные грамоты шаху персидскому 1 марта 1819 года. Через десять лет после этого события русско-персидские отношения будут омрачены зверским убийством в феврале 1829 года Российского посланника Александра Сергеевича Грибоедова.

Александр Сергеевич Грибоедов

Персия стала тем местом, где трагически оборвалась жизнь (1795–1829 гг.). Великий русский поэт происходил из старинного дворянского рода. По окончании Московского университета в 1817 году он был зачислен в Коллегию иностранных дел. В 1822 году Александр Сергеевич был назначен на Кавказ секретарём командующего русскими войсками генерала Ермолова по дипломатической линии. С 1827 году ему было поручено вести дела с Персией и Турцией. После победоносного завершения русско-персидской войны 1826–1828 годов А. С. Грибоедов становится автором Мирного договора, подписанного в азербайджанском селении Туркманчай, близ г. Тавриза, 10 февраля 1828 года генералом Паскевичем и наследником шаха, правителем Азербайджана, Аббас-Мирзой. Согласно Туркманчайскому трактату между Персией и Россией устанавливалась новая граница по реке Араке. Персия отказывалась от притязаний на Грузию и Северный Азербайджан; к России присоединялась Восточная Армения: ханства Эриванское и Нахичеванское, подтверждалось исключительное право России иметь военный флот в Каспийском море; Персия обязывалась выплатить контрибуцию в размере 20 миллионов рублей. Туркманчайский мирный договор предусматривал обмен посланниками и открытие консульств.

Одновременно с Мирным договором в Туркманчае был подписан и особый трактат о торговле, подтверждающий Гюлистанский договор 1813 года о предоставлении купцам обеих стран права свободной торговли.

Подписанный текст Туркманчайского договора был доставлен Александром Сергеевичем в Санкт-Петербург в марте 1828 года, а уже в апреле того же года А.С. Грибоедов назначается Российским Полномочным Министром-резидентом в Персию.

Российское посольство во главе с А.С. Грибоедовым прибыло в Персию осенью 1828 года. Основная резиденция посольства находилась в пограничном с Россией городе Тавризе (ныне Тебриз), столице персидского Азербайджана. Там же находился и двор наследника шахского престола Аббас-мирзы. Для встреч с Фатх Али-шахом (1797–1834) российский посол выезжал в его столицу г. Тегеран. Главной задачей А.С. Грибоедова было добиться безусловного выполнения Персией статей Туркманчайского договора и, в частности, выплаты контрибуции. Глава Российской миссии проводил твёрдую политику. «...Уважение к России и к её требованиям, вот мне что нужно», – говорил он. В донесении министру иностранных дел России графу Нессельроде от 20 октября 1828 года Грибоедов писал, что для выплаты очередного взноса контрибуции «Аббас-Мирза велел расплавить в слитки превосходные золотые канделябры и разные вещи из гарема, одна 75 работа которых стоит столько же, сколько самый металл»⁷⁵.

В январе 1829 года, во время очередного пребывания российского посланника в Тегеране, к его резиденции «Баг-е Элчи» (Посольский сад) прибежали две армянки из гарема родственника шаха Аллаяр-хана, а затем евнух-армянин из шахского гарема мирза Якуб, которые просили посла отправить их на родину, ставшую частью Российской империи. Грибоедов знал, что покровительство им может иметь опасные последствия. Но, считая долгом чести оказать помощь армянам, которые по статье 13 Туркманчайского договора имели право вернуться на родину, он всё же принял их под своё покровительство и укрыл в Российской миссии. Это было использовано врагами России – англичанами и сторонниками Аллаяр-хана как повод для открытого выступления против русского посольства. В мечетях и на базарах было объявлено, что русский посланник нарушает законы и обычаи Ислама и страны. В экзальтированную толпу был брошен призыв – напасть на Российскую миссию и расправиться с Грибоедовым.

30 января (11 февраля н. ст.) 1829 года разъярённая толпа тегеранской черни, возглавляемая людьми Аллаяр-хана, разгромила Российскую миссию, а её глава А.С. Грибоедов принял мученическую смерть. Во время нападения конвой Миссии, состоящий из 35 казаков, до последнего дыхания защищал российского посла; казаки были все до одного растерзаны толпой фанатиков, но с честью выполнили свой последний воинский долг. Из всего состава посольства спасся только один человек – секретарь миссии Мальцев, который сумел скрыться во время расправы. Шах был предупреждён о готовящемся нападении толпы на посольство, но должных мер для охраны российского посланника предпринято не было.

Божьим промыслом в состав Миссии Грибоедова не был включён посольский священник, иначе он разделил бы мученическую кончину всех, кто составлял российское посольство в Персии в 1828–1829 годах.

После трагической кончины в Тегеране, останки великого русского поэта были перевезены в Грузию и преданы земле его женой Нино Чавчавадзе в Пантеоне на горе Мтацминда в Тифлисе. На надгробии Грибоедова его супругой, дочерью грузинского поэта Александра Чавчавадзе, ставшей вдовой в восемнадцать лет, выбита надпись на русском языке: «Дела твои бессмертны, но почему пережила тебя любовь моя!»

Но что же стало с останками 35 доблестных казаков посольского конвоя и сотрудников посольства, которые разделили скорбную участь российского посла? Их тела были зарыты прямо на дне крепостного рва, куда они были первоначально сброшены. Преемник Грибоедова на посту российского посланника в Персии – граф Иван Осипович Симонич (183–1838 гг.) в своих воспоминаниях писал, что со скорбью проезжал мимо этого места и желал перенести останки соотечественников в более подобающее место. Для этого он встречался с шахом персидским, с настоятелем пятничной мечети Тегерана и добился положительного решения. В означенный день рабочие раскопали захоронение и перенесли останки российских казаков и сотрудников посольства в армянскую церковь. Граф Симонич отмечал, что во время совершения всего действия армянские священники постоянно читали христианские молитвы. В конце своей командировки, незадолго до своего отбытия в Россию, граф Симонич навестил могилу и совершил молитву. Автор решил найти это захоронение. Известно, что первая христианская церковь в Тегеране – это армянский храм святого Татевоса (апостола Фаддея). Строительство храма святого Татевоса было закончено в 1831 году⁷⁶.

Автор несколько раз посещал эту самую старую из всех тегеранских церквей. На её территории захоронены христиане, умершие в Тегеране в XIX веке: сын Вальтера Скотта; грузинский царевич Александр, сын последнего грузинского царя Ираклия II, который был против присоединения Грузии к России, бежал в Персию и воевал против России; там же похоронена и его дочь; есть могилы с русскими и английскими эпитафиями. Но могилу русских казаков, о которой упоминал граф Симонич не обнаружил. В устном предании армянской церкви сохранился рассказ о том, что для того чтобы скрыть могилу русского посольства, армяне посадили на место захоронения виноградную лозу.

В 1912 году на собранные российской колонией в Персии средства скульптор В. Беклемишев создал бронзовый памятник А.С. Грибоедову. Первоначально он был установлен рядом с основным зданием российского посольства. Но в 60-х годах советский посол Г.Т. Зайцев решил, что изображение принявшего мученическую кончину в Тегеране великого русского поэта бестактно напоминает иранским гостям о печальном инциденте в истории наших отношений. Памятник вместе с постаментом был перенесён в сторону поближе к жилому дому, дабы не раздражал он своим видом иранцев⁷⁷. Позднее памятник всё же занял своё первоначальное место рядом с посольством.

В феврале 1999 года, в день, когда исполнилось 170 лет со дня трагической кончины А.С. Грибоедова, в Свято-Николаевском соборе в Тегеране автор совершил заупокойное богослужение по великому русскому поэту, а после службы в приходском салоне Посол Республики Грузии г-н Д.Ш. Гиунашвилли рассказал собравшимся прихожанам о жене поэта Нино Чавчавадзе, об истории её знакомства с Александром Сергеевичем и о древнем роде Чавчавадзе, подарившем Грузии ново прославленного мученика Илью Чавчавадзе (1837–1907 гг.)⁷⁸. В 2010 году автор вместе с послом России в Исламской республике Иран Александром Алексеевичем Садовниковым ещё раз посетили храм святого Татевоса в поисках могилы казаков и сотрудников посольства Грибоедова, но так и не нашли. Через некоторое время автор получил от Александра Алексеевича архивную фотографию из журнала «Нива», где во Татевоса была запечатлена могила казаков.

Могила казаков

В настоящее время место, где была могила, заложено тротуарными плитами. Ими выложен весь двор. Почему это произошло и что послужило причиной ликвидировать могилу не известно. Автор решил восстановить историческую могилу наших соотечественников. Но куда бы он ни обращался, в государственные или общественные структуры, автор везде встречал вежливый отказ. В конце концов, автору надоели бюрократические хитросплетения и он решил восстановить могилу за свой личный счёт. Могила восстановлена к 185-летию со дня трагической кончины сотрудников российского посольства и казаков посольского конвоя, которая произошла 30 января (11 февраля н. ст.) 1829 года.

В период русско-персидских войн в пограничных с Россией районах Персии стали постепенно образовываться русские поселения. В основном их жителями становились дезертировавшие из русской армии солдаты. Самая необычная судьба сложилась у вахмистра Нижегородского драгунского полка Самсона Яковлевича Макинцова, бежавшего ещё в русско-персидскую войну 1804–1813 годов. Благодаря своим боевым навыкам он был зачислен на службу в персидскую армию сразу офицером. Он же подал шаху мысль сформировать из русских дезертиров батальон, который и получил под своё командование, одновременно став сархангом (полковником). Несмотря на то, что эта воинская часть была укомплектована дезертирами, батальон совершил ряд боевых подвигов, достойных имени русского солдата. Победы в Курдистане, в войне с турками, и наконец, штурм Герата послужили причиной того, что персы стали называть русский батальон «Бохадыраном», т. е. батальоном богатырей⁷⁹. Сам же Самсон-хан, так стали в Персии звать Макинцова, дослужившись в персидской армии до генерала, несмотря на долгое пребывание среди мусульман, сохранил в себе русскую душу и горячую приверженность к православной вере. Он добился разрешения построить в одной из пожалованных ему в Азербайджане деревень – Сургюле – православный храм, где служил священник, сопровождавший его во всех походах.

Узнав в 1837 году о существовании русского батальона в Персии, император Николай I (1825–1855) приказал, чтобы сей батальон был непременно возвращён в отечество. До сведения шаха была доведена воля русского царя, в случае несогласия шаху пригрозили полным разрывом отношений, а может быть, и войной. Шах согласился не препятствовать возвращению русских воинов.

Николай I

Для выполнения этого сложного предприятия был выбран капитан Нижегородского драгунского полка Альбрандт, человек исключительной храбрости. Уроженец Херсонской губернии, он в 1832 году бросает гражданскую службу и приезжает на Кавказ волонтёром. В первом же бою, опередив всех, Альбрандт бросился на вражескую амбразуру, где был прострелен тремя пулями. За этот подвиг он был произведён из коллежских асессоров прямо в штаб-ротмистры. Во время высадки десанта 7 июня 1837 года на мыс Адлер, возглавляя отряд охотников (разведчиков), попал в окружение, но на штыках прорвался к своим. В бою пали почти все офицеры отряда и был изрублен поэт-декабрист Александр Бестужев (Марлинский). За этот бой капитан был награждён орденом Владимира 4-й степени.

В помощь капитану Альбрандту был направлен поручик того же полка Яневич, который должен был влиять на дезертиров из числа поляков.

19 июня 1838 года оба прибыли в Тавриз. Часть батальона сражалась под Гератом, часть была расквартирована по ближайшим деревням, которую с трудом удалось собрать. Дезертиры явились в персидской одежде, большинство пьяные, озлобленные, небритые, более похожие на разбойников, чем на воинов. Находившийся здесь же шахский чиновник заявил, что в случае ухода солдат в Россию их жёны и дети останутся в Персии. Это не смутило капитана, который стал говорить им о величии России, о милосердии государя, о том, что бесславно служить царю иноземному, служить в стране, в которой нет ни родных, ни друзей, где они гибнут в безверии, как Богом отверженные люди. Его пламенное слово возымело такую силу, что 35 человек заявили о своей готовности вернуться. С остальными Альбрандт ежедневно беседовал и понял, что их удерживает нежелание расстаться с семьями. Капитан решил хитростью и вопреки воле шаха забрать в Россию жён и детей. После этого все дезертиры в количестве 100 человек выразили желание вернуться на родину. Ночью они вместе с семьями были тайно выведены к русской границе, где встретили радушный приём.

Но перед капитаном Альбрандтом стояла ещё более сложная задача. В Тегеране, куда после гератского похода возвратилась большая часть батальона, препятствий было больше чем в Тавризе. Персидские власти, напуганные успехом капитана, побуждали дезертиров не соглашаться, настраивая их против русского офицера. Однажды толпа ожесточившихся дезертиров хотела убить Альбрандта, но когда вожак занёс руку с кинжалом, тот, обнажив грудь, сказал: «Ты вздумал стращать меня смертью! Ты думаешь, что мне дорога жизнь, которой я не раз жертвовал в честном бою с врагами отечества! Так вот тебе грудь моя... Я умру; но, умирая, я заклеймлю тебя ужасным проклятием. Слова твои не от Бога, а от дьявола, который губит тебя!»⁸⁰. Эти простые, но страстные слова офицера, возымели такую власть, что вожак, упав на колени, стал молить о смерти или прощении. После слов капитана «Бог и Русский Государь прощают тебя!»⁸¹, толпа заявила, что пойдёт за Альбрандтом, куда бы он её ни повёл. Последним препятствием был сам генерал Самсон-хан. В беседах с ним офицер напомнил ему о грехе, который тот принимает на себя, удерживая стольких христиан от исполнения их христианского долга. Растроганный старик обещал не мешать выводу батальона. Упорствовала польская рота, но постепенно поручику Яневичу удалось уговорить и её. Через несколько дней весь батальон в составе 385 человек во главе со своим командиром полковником персидской службы Скрыплевым (бывшим прапорщиком Нашебургского пехотного полка) был в распоряжении капитана Альбрандта. Тем временем среди тегеранской черни начались волнения, как и в преддверии истребления Российской миссии в 1829 году. Следовало торопиться. Семьи заранее были вывезены за город. Ночью капитан поднял по тревоге батальон, и в полночь православным священником, в полном облачении, был отслужен напутственный молебен. По всей видимости, это был священник, состоявший при Самсон-хане. Русские солдаты, возвращавшиеся на родину, ощущали потребность в молитве и молились от всей души под тегеранским небом, призывая благословение Божие на предстоящий поход. Тихо выступил батальон из Тегерана и в 16-ти вёрстах от города соединился с солдатскими семьями. Дальнейшее продвижение было благополучным, и 13 февраля 1839 года батальон перешёл пограничную реку Аракс.

Капитан Альбрандт за свой подвиг Николаем I был произведён в майоры, через два месяца – в подполковники, а затем и в полковники. Позднее дослужился до звания генерала и умер в 1849 году в должности эриванского военного губернатора. В том же 1849 году в Персии в славе и почёте умер Самсон-хан, который был похоронен, согласно завещанию, в Сургюле под самым алтарём сооружённой им православной церкви⁸².