Глава XXXV. Мертвое море

Лошади ожидают на дороге, узенькой, проселочной дороге, которая вьется и теряется среди кустарника и невысоких деревьев.

Мы кружим среди зарослей. С зелени сбегают ее густые, темные краски: кусты становятся реже, ниже, уродливее; зелень – бледнее, бледнее, бледнее. Типичная, жалкая, чахлая, полумертвая зелень солончаков. Там и здесь на прогалинах, среди редких кустов, словно пепел от сгоревших костров, белеют пятна соли.

Кругом ни красок ни цветов. Все покрывается бледностью смерти. Мы приближаемся к Мертвому морю.

Ни кустика, ни травки, ни жизни, ни звука; мы на берегу этого моря.

Узкое, длинное, сдавленное высокими горами, мрачными, обнаженными, голыми, – оно лежит, как вытянувшийся труп.

Полный штиль. Ни ряби ни всплеска. Солнце горит над ним, и его вода горит вся золотыми искрами, словно тяжелый парчовой покров, покрывающий покойника. Все кругом полно неподвижности и молчания смерти.

Ни птица не прокричит, ни рыба не всплеснется на гладкой, зеркальной поверхности воды, ни ветер не зашелестит в траве. Кругом все голо, все мертво, пустынно.

Его вода, соленая, жгучая, если взять на язык, плотная настолько, что в ней трудно окунуться, желтоватого цвета, прозрачна как слеза.

На глубине вы видите каждый камушек дна. Мертвого дна, без водорослей, без ракушек.

Вы плывете, словно какая-то невидимая сила держит вас на гладкой, спокойной воде, – спокойной, как смерть. Сквозь чистую, прозрачную воду, вы видите мертвое, каменистое дно. И какой-то страх охватывает вас среди этой глади, на этой воде, тяжелой, выталкивающей вас из себя.

Это гладкое море похоже на могилу, по которой прошло войско, чтобы сравнять ее с землей.

Что-то стерто с лица земли, и вместо этого чего-то гладкое ровное место.

И вам вспоминается история этой страшной казни. Когда с разгневанного, пламенного неба полились потоки огня, запылал воздух, и над погибшими в огне городами всплыло молчаливое Мертвое море.

Свидетели казни, мрачные, суровые горы, испуганными вереницами уходят в даль. Темно-синие, становясь все бледнее, бледнее, голубоватыми вершинами они сливаются с небом и исчезают вдали.

Это море должно быть страшно, когда ветер вырвется из глубины темных, синеющих ущелий и ударит в мертвые воды. Потемнеют они, померкнут и всколыхнутся тяжелыми волнами. Запенятся волны, заревут и разбегутся, со стоном ударяясь о мертвые берега. Рыданья, стоны и вопли раздадутся над всколыхнувшимся, разбушевавшимся морем. Словно страшные воспоминания проснутся в нем.

И стонет и воет оно, бессильно бьется о мертвые берега, словно заживо похороненный – о стенки гроба.