1892

Боже, милостив буди мне грешнику

(Лк.18:13)

С настоящего воскресного дня, братья, Святая Церковь наша, как чадолюбивая матерь наша, начинает приготовлять нас к Великому посту как времени нашего покаяния. Своими песнопениями она напоминает нам о приближающемся времени нашего покаяния; своими молитвословиями она располагает нас к принесению Господу Богу усердного чистосердечного покаяния и к предварительной молитве Господу Богу о прощении нам множества содеянных нами лютых прегрешений, которыми мы в мимошедшее время нашей жизни прогневали своего Творца, Промыслителя, Спасителя и Судию. В своем Евангельском чтении она показывает нам, какова должна быть наша молитва и с каким чувством она должна быть нами совершаема: «Два человека, вещает нам в сегодняшнем Евангельском чтении Сам Спаситель наш, вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк.18:10–14). Из этой притчи ясно видно, что молитвы наши как в настоящие дни приготовления к Великому посту, так и во дни самого поста должны быть смиренными и усердными, соединенными с полным сознанием нашей греховности, своего недостоинства пред Господом Богом и с сокрушением сердечным о грехах.

Боже, милостив буди мне грешнику! Вот, братья, та молитва, которую мы должны из глубины своего сердца воссылать к Богу в сознании своей виновности пред Ним и необходимости получить от Него прощение своих грехов. И если когда либо, то не тем ли более теперь нам необходимо чаще и чаще повторять эту молитву кающегося грешника с полным сокрушением сердечным? Ибо теперь нас постигла великая година испытания: в числе многих губерний и нашу Тульскую Господь посетил великим бедствием, постигшим большую и притом самую лучшую часть ее уездов. Совершеннейший неурожай хлеба большую часть ее жителей поставил в самое печальное положение: нет у них ни хлеба своего собственного, ни семян для посевов, ни корма для скота, ни даже топлива, нет и обычных заработков от сельскохозяйственных занятий. Но и мы все, живущие вне пределов неурожайной полосы, не терпим ли теперь некоторую долю бедствия от дороговизны хлеба и всех жизненных потребностей? Общая беда отчасти коснулась и нас всех и тяжело отражается на бедных людях, снискивающих себе пропитание трудом рук своих. Где же причина столь великого бедствия, постигшего целых 17 губерний нашего отечества? В бездождии и ужасной от того засухе? Конечно. А бездождие отчего произошло? Вот это вопрос весьма важный и не всеми правильно решаемый.

Так, например, многие и говорят и пишут, что бедствие это произошло от того, что в России леса все повырубили и свели, реки многоводные засорили, болота Пинские осушили и т. п. Слышно даже, что многие ученые люди хлопочут о назначении особой комиссии для расследования причин настоящего бедствия, а иные из них пишут о возможности производить дожди искусственным образом посредством взрыва динамита в высотах воздушных или пушечных выстрелов вверх, в небесное пространство направленных. Что сказать об этом? Не спорю, что указываемые учеными людьми причины бездождия отчасти могут быть верны, потому что в природе видимой все так премудро Господом устроено, что изменение одной части ее устройства необходимо отражается нестроением в других ее частях в наказание человека за его своеволие и неразумное пользование ее силами и произведениями. Но все эти причины, кроме осушения Пинских болот, существуют на Руси уже не первый год. Отчего же в предшествовавшие годы не только бывали дожди, но нередко бывали и такие, которые вредили полям и посевам? Ясно, что здесь есть иная и притом весьма важная причина нашего бедствия. Какая? Спросите простого крестьянина, верующего и сердцем своим угадывающего причины разных явлений в мире, а он вам скажет: «Господь прогневался на нас: за грехи наши послал Он нам такое бедствие». То же самое скажет вам и всякий пастырь нашей православной России, и скажет не по своему только разумению, но и на основании вещаний слова Божия, а вещания слова Божия непреложны. То же, братья мои о Господе, и я вам скажу.

Да и как не сказать, когда за последние 20–30 лет грехи наши умножились зело, и жизнь наша как частная, так и общественная во многом изменилась к худшему. Лет 25–30 тому назад у нас на Руси появились небывалые дотоле свободомыслие и своеволие под влиянием ложных учений, принесенных к нам с запада Европы. Всюду тогда, и в литературе и в обществе, раздавались голоса о необходимости изменения форм и условий жизни. Кто хорошо в ту пору присматривался ко всему в окружающей его жизни и прислушивался к этим голосам, тот не мог не понять того, что тогдашнее свободомыслие и своеволие требовали, по выражению вольнодумцев, сущих пустяков, именно того, чтобы всего лишь четыре заповеди Божии – 4-я, 5-я, 7-я и 8-я – были совершенно изглажены, совсем стерты со скрижалей завета. Изгладить-то их, совсем стереть со скрижалей завета им не удалось в течение этих последних 25–30 лет, но зачеркнуть их, помарать на скрижалях завета они успели. Что, например, сталось с четвертою заповедью закона? Кто теперь нарушение ее считает великим для себя грехом? Везде почти в воскресные и праздничные дни с раннего утра и до поздней ночи идет торговля, совершаются купли и продажи со всякого рода неправдами и обманами, устраиваются гулянья, цирки и театры со всевозможными греховными удовольствиями, происходит пьянство и всякого рода бесчиния. Не спорю, что и прежде нечто подобное бывало, но слишком велика разница между тем, как тогда на все это смотрели все и как смотрят теперь. Прежде на все это смотрели как на грехи; а ныне, скажите, кто же из вас, придя на исповедь, сам же покается в нарушении покоя праздничного дня такими делами? Все теперь привыкли смотреть на такое нарушение заповеди Божией как на самые пустяки. А на этой заповеди зиждется наше временное благополучие и вечное спасение, и за нарушение ее Господь не взыщет ли с нас еще в этой жизни и не накажет ли бедствиями? Ей, братья, взыщет и взыскивает, ибо за нарушение ее мы подпадаем под проклятие Божие, и неуспех в наших делах, засуха и неурожаи земли суть прямые следствия ее нарушения (Втор.25:16–24).

Не так же ли точно теперь и пятая заповедь закона Божия считается за ничто очень-очень многими? Да, немного времени прошло, а как жизнь-то изменилась к худшему в отношении исполнения этой важной заповеди! Я немного живу на свете, однако же воочию видел страшную перемену в жизни общественной. Хорошо помню, как, например, у меня на родине лет 25–30 тому назад свято всеми чтилась эта заповедь. В семьях у нас бывали старцы 80–140-летние, такие именно, которые были в полном смысле слова патриархами в своей родной семье, состоявшей иногда из 20–30 человек. Иной такой патриарх только и делал, что от старости лежал на печи, однако же, ему всегда в семье давалось место в переднем углу во время общей трапезы; к нему приходили дети – седовласые старцы, внуки и правнуки – за приказаниями и советами; без его воли и без его благословения никто ничего не смел делать ни в доме, ни вне дома: ни в брак вступать, ни отделяться от семьи, ни на сторону уходить. Почти то же самое я еще застал и в богоспасаемом граде Белеве, когда вступил на поприще своего пастырского служения. Думаю, что то же самое было тогда и повсюду. А ныне что мы видим сплошь да рядом и в деревнях, и в городах? Едва только сын поднимается на ноги, отец для него уже не отец, а «старик, отсталый человек, дармоед» и т. п.; и мать не мать, а «старуха и старая ведьма» и т. п. О, Боже, что это такое?! Это ли не великий грех? Но и это еще не все. Вы сами хорошо знаете, что теперь немало есть и таких детей обоего пола, которые родителей своих оскорбляют действием, оставляют без куска хлеба под старость, иногда даже и в великий праздник Пасхи не вспоминают ничем, уходят от них на страну далече и без их благословения вступают в брак. Пошлет ли Господь нам счастье в жизни после всего этого, когда Он Сам же рек: чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет и да долголетен будеши на земли? Ведь заповедь эта всем известна с детства, и каждый должен знать, что за нарушение ее он лишается всех благ на земле, ибо на ней зиждется весь строй жизни и частной, и общественной: и засуха, и голод суть также естественные следствия нарушения этой заповеди.

А что еще сказать о нарушении седьмой заповеди? Оно есть естественное следствие нарушения пятой: раз человек ни во что не ставит пятую заповедь, что же такое для него благословенная Богом семейная жизнь? Она для него ничто. И вот, мы видим, что не только тайно, а на виду у всех эта заповедь нарушается многими – и мужьями и женами, и юношами и девами, и седовласыми старцами и еще не достигшими зрелого возраста детьми; и такого-то рода нарушители святой заповеди Божией часто еще, как бы в поругание над этою заповедью и семейной жизнью в общественных собраниях избираются в звание деятелей общественных. За такое пренебрежение столь важной заповеди Господь не пошлет ли нам бедствие для вразумления нашего? Не льститеся, братья: Бог поругаем не бывает (Гал.6:7). Если Он Содом и Гоморру истребил огнем за подобные беззакония и евреев за нарушение 9 и 7 заповедей повелел наказывать смертью (Лев.20:9–10. Втор.22:22), нас ли оставит без наказания за это? Нас Он призвал к святости и чистоте брачного союза и за осквернение его еще в этой жизни накажет разными бедствиями.

Наконец, восьмая заповедь до чего ныне забыта многими? Неуважение к чужой собственности ныне повсюду распространилось. Хорошо помню слова одного старца, моего духовного сына, который, прожив на свете более 80 лет и занимаясь торговлею, не мог надивиться тому, как все изменилось в этом отношении даже в среде простонародной. «Прежде, говорил он мне, останется, бывало, за крестьянином 5 или 10 коп., велишь ему в лавке на стенке наметить крестиками свой долг и не думаешь о нем, непременно сам принесет и уплатит, а если в случае неуплаты предложишь ему замарать свой долг, он сейчас же, бывало, в ноги падет и станет умолять тебя не бесчестить его, а ныне и в книге он сам запишет свой долг, и не отдает его, сам же скажет тебе: «Замарай, все равно не уплачу...» Прежде не боишься, бывало, чтобы кто что-нибудь украл в лавке, а теперь только за тем и смотри, как бы не украл». Да не то же ли самое видим мы и повсюду? Ибо что значат эти постоянные банкротства, эти расхищения городских общественных банков, эти растраты частных и общественных сумм, бывшие на наших же глазах и разрешившиеся громкими судебными процессами? Это ли еще не есть явное нарушение восьмой заповеди? А неужели подобного рода деяния не вызовут на нас гнева Божия и бедствий общественных? Конечно, и эти беззакония суть немалые капли того яда греховного, который из года в год вливался в ту чашу греховную, которая, переполнившись, превысила меру долготерпения Божия к нам грешным. Нельзя не упомянуть, братья, и о том, что и все прочие заповеди Божьи мы мало исполняем. Сколько в последние два десятилетия появилось в нашей жизни таких удовольствий, которые суть ничто иное, как грехи, но которых никто теперь не считает за грехи из тех людей, которые предаются им! Что, например, сказать об азартной карточной игре, нередко доводящей человека или до разорения, или до какого либо преступления? Сколько людей ныне целые ночи, а иногда и дни проводят за этим удовольствием, и кто же из них считает это удовольствие за тяжелый грех? А табакокурение? Кто ныне считает его за грех и кто не курит? Начиная вот от этих же детей, которые стоят здесь предо мною (певчие) и до седовласых старцев, настолько все ныне заражены этою дурною привычкою, этою вредною для здоровья прихотью, что едва ли найдется из сотни десять человек таких, которые бы вовсе не курили, и кто же из курящих считает это безумное удовольствие за грех?

А винопитие и пьянство? О, Боже! Каким широким потоком это нечестие разлилось по всей нашей Святой Руси! Кто ныне и в городах, и в селениях не пьет? Из сотни дай Бог пять-шесть человек найти таких, которые бы совсем ничего не пили, и не только неумеренное винопитие на пирах и балах, но и положительное пьянство ныне сделалось самым обычным явлением в жизни, особенно в деревнях, где даже и детей грудных во время свадебных пиршеств поят водкой. Прежде, лет 30–40 тому назад, если появится где-нибудь в селении пьяница, все селение, бывало, указывает на него пальцами, и помещик непременно сошлет его на поселение, а теперь совсем наоборот, все селение указывает пальцами на того, кто не пьет, и нередко гонит и преследует его разными штрафами, употребляемыми на общественную выпивку. И кто же винопитие ныне считает великим грехом?

А это введение в соблазны юношества – эти танцы в учебных заведениях даже и на первой неделе Великого поста, эти репетиции и спектакли под дни воскресные и праздничные и на сами эти дни, допускаемые в некоторых учебных заведениях: это что такое? Не есть ли это великое беззаконие? А кто же его ныне почитает за таковое? Года два тому назад я видел законоучителя одного среднего учебного заведения, который со слезами на глазах рассказывал мне, что у них в заведении на канун каждого воскресенья и праздника с 5 часов вечера и до глубокой полуночи идут репетиции и танцы, а в воскресенье и в праздники непременно спектакли, и он никак не может добиться уничтожения этого беззакония. И неужели все это не вопиет к Богу на Небо об отмщении тем, кто виновен в этом? А виновны в этом все мы, все наше общество, не только терпящие эти удовольствия, но требующие их как отдыха от трудов, средства забыть все свои невзгоды хотя бы на час или на два и приятного препровождения времени.

Я устал бы и говорить, если бы стал еще касаться разных других нестроений в нашей жизни и разных других пороков общественных. Но по всему я вижу, что некоторым из вас очень хочется сказать мне: «Врачу, исцелись сам! Обличая нас, ты посмотри на своих собратий и на себя самого. Вы-то, наши пастыри, остались ли чуждыми разных современных пороков и так же ли ревностно исполняете свои обязанности, как исполняли прежде ваши отцы и деды?» Что ж, братья мои! Разве я дерзну сказать пред вами, что мы, ваши пастыри, не дети своего времени? И из нас многие еще в детстве пристрастились к разным дурным привычкам вроде игры в карты, курения табака и винопития, и доселе не оставили этих привычек, и, как люди, не чужды и разных других грехов. А если пасомые наши в эти последние 25–30 лет оставили в пренебрежении 4, 5, 7 и 8 заповеди Божии, то в этом прежде всего мы виноваты: значит, мы мало и плохо учили вас исполнению святых заповедей Божиих и своим словом, и примером собственной жизни; значит, мы спала на ниве Господней, и пришел враг и посеял на ней плевелы, которые теперь принесли плод свой (Мф.13:25–26).

А о себе самом разве я смею сказать, подобно велехвальному фарисею: яко несмь, якоже прочие человецы? Нет, братья! И я точно такой же грешный человек, как и многие другие, а как пастырь Церкви я, может быть, грешнее всех моих собратий, ибо, получивши от Бога если не пять, то, по крайней мере, два таланта, я нередко поступал, как непотребный раб евангельский, и даже хуже его: нередко я не только не заботился о развитии данных мне от Бога талантов, но и зарывал их в землю, даже не положивши их во убрус, т. е. нисколько не заботясь о сохранении их. Нередко я целые месяцы безмолвствовал в церкви, вовсе не учил своих прихожан истинам веры и нравственности; нередко целые дни и месяцы проводил или в лености, или в занятиях суетных – и вот, мне спящу, прииде враг на вверенную моему охранению и попечению ниву Господню и всея плевелы посреде пшеницы, и эти плевелы так же, как и на других нивах, взошли и принесли плод: появились и у меня в приходе и курители табака, и пьяницы, и разного рода другие грешники, каких прежде не бывало. Да и из вас, братья, кто же дерзнет о себе сказать: яко несмь, якоже прочие человецы? Не так же ли точно каждый из вас грешит ежедневно, как и все прочие? Если не один грех каждый из вас совершает, то другой; если не одним, то другим грехом жестоко оскорбил и прогневал Господа Бога и таким образом в общую чашу греховную влил, может быть, даже не одну каплю яда греховного или той нечистоты, которая, подобно яду, зловредно действует на нашу душу и убивает ее. Капля по капле такого яда нами всеми были вливаемы в общую чашу греховную в течение нескольких лет, и чаша переполнилась, превысила меру долготерпения Божия, и гнев Божий постиг нас за это в виде ужасной засухи и страшного голода.

Итак, что же, братья мои, следует из всего сказанного мною вам? Следует именно то, что главная причина постигшего нас бедствия заключается в нашей греховной жизни и что все мы повинны пред Богом в нарушении святых Его заповедей и в привязанности нашей к разным греховным привычкам и удовольствиям. А если так, то все мы без исключения, все до единого должны сознавать себя великими грешниками пред Богом, все мы нуждаемся в Его к нам милости – в прощении нам наших согрешений и в отвращении от нас ярости гнева Божия на нас; все мы и взывать должны из глубины своего сердца: Боже, милостив буди мне грешнику! Не должно успокаивать себя тем, что одна половина года уже прошла и приняты правительством меры к облегчению участи голодающих на вторую половину текущего года. Бог только один весть, что нам принесет будущий год, и потому нужно нам раскаяться в своих грехах и приклонить к себе милость Божию.

Боже, буди милостив мне грешнику! Так каждый из нас должен взывать в настоящие дни нашего приготовления к Великому посту. Обыкновенно у нас везде это время, эти три последние недели, а в особенности масленица, проводятся шумно, во всевозможных удовольствиях. Вот и у вас в городе, проходя по улицам, я видел театральные афиши, повсюду расклеенные, строящиеся карусели, цирк, клуб. Но время ли теперь предаваться всякого рода греховным удовольствиям и забавам? Нет. Теперь, напротив, наступило уже такое время года, когда мы и помимо даже постигшего нас бедствия должны оставлять всякого рода шумные пиршества и удовольствия, должны закрывать театры, цирки, клубы и т. п. Ибо все это время, все эти три последние недели Святой Церковью нашей назначены для приготовления нашего к Великому посту; а это приготовление должно состоять в приведении себе на память всех своих грехов, сокрушении о них и усердной к Богу молитве о прощении их нам не по нашим заслугам, а по милости Божией к нам грешным.

Боже, милостив буди мне грешнику! Так должны мы взывать от всего сердца и в сами дни Великого поста, ибо это дни нашего сетования, нашей печали о грехах, которыми мы прогневали Бога, дни нашего раскаяния во грехах и примирения с Богом. Так в особенности мы должны взывать и в ту пору, когда приступаем к исповеди и святому Причащению, ибо единственно только по бесконечному милосердию Божию к нам мы можем получить прощение своих грехов и избавиться от вечного наказания за них.

Боже, милостив буди мне грешному! Коротка, братья, эта молитва смиренного мытаря, но она многознаменательна и весьма необходима для нас. Будем же все ежедневно во время своей утренней и вечерней молитвы воссылать ее к Богу и в течение дня при разных случаях, особенно же, когда чем-либо, словом, или делом, или мыслью своею, согрешим пред Богом; будем чаще и чаще повторять ее с полным сознанием своего недостоинства пред Господом, и тогда мы соделаем себя достойными милости Божией к нам еще в этой жизни и на Страшном суде Его сподобимся услышать евангельский глас: приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира (Мф.25:34). Аминь.