Источник

Второе послание к Тимофею

Побуждение к написанию послания

Я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало, – пишет между прочим св. Ап. Павел во втором своем послании к возлюбленному ученику своему Тимофею, – а теперь готовится мне венец правды; постарайся придти ко мне скоро (2Тим. 4:6, 8, 9). А вслед за сим, сказавши о своем тяжком одиночестве, которое смягчает лишь один Лука, ибо прочие ученики либо оставили его по малодушию, либо разосланы им по разным поручениям, – св. Павел продолжает писать Тимофею: Марка возьми и приведи с собою. Ибо он мне нужен для служения. И далее: когда пойдешь, принеси фелонь, который я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаныя (2Тим. 4:10, 11, 13). И еще: при первом моем ответе никого не было со мню, но все меня оставили. Да не вменится им! Господь же предстал мне и укрепил меня… и я избавился из львиных челюстей (2Тим. 4:16, 17). Таким образом, сам Апостол изъясняет свои побуждения к написанию второго послания к Тимофею. Это было желание, в предчувствии близкой своей кончины, немедленно дать знать о своем положении любимому ученику своему и повидаться в последний раз как с ним, так и с другими лучшими и преданнейшими своими учениками, чтобы преподать им предсмертное назидание и завещание. Отчасти же побужден был, как видно, св. Апостол к написанию послания и нуждой иметь при себе некоторые вещи, оставленные по дороге – вероятно в надежде скорого возвращения, но которое теперь, по воле Провидения, не состоялось.

Время и место написания послания

Время и место написания послания можно таким же образом открыть по некоторым признакам, находящимся в самом послании. «Не стыдись, – пишет св. Апостол Тимофею, – свидетельства Господа нашего иисуса Христа, ни меня узника Его». И еще: «за благовествование мое я страдаю даже до уз, как злодей, но для слова Божия нет уз» (2Тим. 1:8–2:9). Итак, Апостол пишет свое послание из уз. А что это были римские узы, видно из похвалы Апостола дому Онисифора, который не только не стыдился уз Павловых, но «быв в Риме, с великим тщанием искал его и нашел» (2Тим. 1:16, 17). Наконец, что это были не первые узы Павла в Риме, а вторые видно из того, что в первых узах положение его было довольно сносное и свободное, ибо он беспрепятственно мог проповедовать Евангелие и сообщал оттуда успокоительное о себе известия малоазийским церквам (Деян. 28:30, 31; Еф. 6:19, 20; Кол. 4:8); смертного же приговора не только не опасался, напротив, уверен был в скором своем освобождении (Флп. 2:24) и приготовлял даже помещение для себя в Колоссах у Филимона (Флм. 22). Между тем теперешнее его заключение было совсем иное: он страдал в нем как злодей (2Тим. 2:9), его проповедь встречает сильное сопротивление (2Тим. 4:17), всеми он оставлен (2Тим. 6:16) и чувствует предстоящую ему в недалеком будущем насильственную смерть (2Тим. 6:6), а свое единственное утешение он находит уже в предстоящей ему небесной награде (2Тим. 4:6–8:18, 1:12). По всем этим соображениям, как древние, так и новые толкователи считают второе послание к Тимофею последним Павловым посланием, написанным из Рима незадолго перед кончиной его, в 66-м или 67-м году по Рождестве Христовом.

Цель написания

Вызывая к себе из Ефеса любимого ученика своего для последнего свидания с ним, св. Ап. Павел не был, однако же, вполне уверен, что он доживет до этого свидания, а между тем он знал, в каких тяжелых обстоятельствах и среди каких опасностей приходилось Тимофею пастырствовать в Ефесе. Там размножались люди, сопротивляющиеся истине евангельской, подобно высокомерным волхвам, сопротивлявшимся некогда Моисею, люди развращенные умом, невежды в вере, люди имеющие вид благочестия, силы же его отвергшиеся, вкрадывающиеся в домы для обольщения не утвердившихся в благочестии людей, и особенно женщин» (2Тим. 3:5, 6, 8). Еще большие затруднения предстояли пастырю ефесскому в будущем. Св. Апостол пророчественно созерцал, что злые люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь (1Тим. 3:13), и что будет время, когда здраво учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху. И от истины отвратят слух, и обратятся к басням (2Тим. 4:3, 4).

Вследствие всего этого, собравшись сначала писать Тимофею только по своим личным, так сказать, побуждениям, св. Ап. Павел счел нужным присовокупить свое слово и о добром пастырствовании среди трудных для Тимофея обстоятельств; и как этот предмет важнее был всяких личных соображений и побуждений, то естественно он и сделался у Апостола преобладающим предметом его послания. Приметно, что главная цель всего послания состоит в том, чтобы воодушевить Тимофея к неослабному бодрствованию в пастырской его деятельности, к мужественному перенесению всяких скорбей и бед за истину евангелия и к возможному ограждению и себя, и паствы от ересей.

Последовательный экзегетический анализ послания

Во втором послании к Тимофею видимым образом примечаются следующие отдельные части. Вступление с надписью и приветствием и с обозначением главного предмета послания (2Тим. 1:1–6). Наставительная часть, в которой говорится о пастырской деятельности, и св. Тимофей воодушевляется к достодолжному прохождению ее по всем частям (2Тим. 1:7–4:8). Послесловие, заключающее в себе личные побуждения св. Ап. Павла к написанию послания (2Тим. 4:9–22).

I.

Во вступлении, изъяснив сильную любовь к Тимофею и желание видеть его, а также приведши на память нелицемерную веру бабки его Лоиды и матери Евники, св. Ап. Павел напоминает Тимофею «возгревать дар Божий, который в нем чрез апостольское рукоположение».

II. Наставительная часть.

а) 2Тим. 1:7–18. В начале наставительной части св. Ап. Павел делает ближайшее указание на тот плод, которым может прежде всего обнаружиться в Тимофее возгревание полученного им чрез апостольское рукоположение дара Божия, именно: когда Тимофей не только не будет стыдиться свидетельства Господа нашего Иисуса (т. е. проповеди о кресте Его, который для иудеев есть соблазн, а для эллинов безумие), но и пострадает, если потребуют обстоятельства, вместе с благовестием Христовым, воодушевляясь при сем высотой значения совершенного Спасителем домостроительства, и руководствуясь примером как самого Апостола Павла – своего учителя, так и примером Онисифора, не постыдившегося вериг Павловых, тогда как все асийские ученики оставили его.

Потом идут более подробные увещания к твердости и истине благовествования, именно:

б) 2Тим. 2:1–13. Повторив приглашение к безбоязненному благовествованию о Христе не только самолично, но и чрез избранных верных и способных к благовестию людей, св. Ап. Павел воодушевляет Тимофея к перенесению страданий за благовестие примером доброго воина, ристалищного состязателя, трудящегося земледельца и, наконец, высочайшим и живым примером самого Христа Спасителя, Который, прежде чем войти во славу свою чрез воскресение, много потерпел и даже умер на кресте за свое благовестие. А как эта мысль о Христе может воодушевлять пастыря на страдания ради избранных и призванных Христом к вечной славе – в пример сего Апостол Павел снова приводит себя, страждущего от уз подобно злодею.

в) 2Тим. 2:14–26. Но при всей безбоязненности и ревности о благовестии Христовом, Тимофей должен благоразумно удаляться от запальчивых и гневных словопрений с еретиками, не беспокоясь много об их непотребных и пустословных речах, ибо они не могут поколебать твердого основания церкви Христовой, и по вкусу прийтись могут разве таким людям в дому Божием, которых можно сравнить с сосудами, назначенными для низкого домашнего употребления. Гораздо более, чем в горячих и победоносных словопрениях, может показать свою силу Тимофей в безукоризненном и строго благочестивом поведении, избегая юношеских похотей, а держась правды, веры, любви и мира со всеми. Если же необходимость какая заставит говорить с лжеучителями, то не ссориться с ними нужно, а с кротостью наставлять, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины.

г) 2Тим. 3:1–8. Затем св. Ап. Павел ведет речь о крайнем нравственном растлении противников евангелия в объяснение тех сильных искушений, которые предстоит перенести от них Тимофею и всем пастырям – борцам за истину Христову. Сия речь Апостола идет таким образом. После пророчественного указания, до какой степени дойдет порочность врагов Христовых в последние дни, св. Павел внушает Тимофею, что зародыш этой порочности есть и в современных ему людях, обычный прием которых обольщать сладострастных и незрелых в умственном отношении женщин, чтобы чрез них распространять свои грешные и нечестивые идеи, и обычное направление которых противится возвышенной истине и чистейшей нравственности христианской – подобно волхвам египетским Ианнию и Иамврию, противоборникам Моисея. После сего:

д) 2Тим. 3:9–13. Успокоивая Тимофея, что немного все-таки при нем успеют таковые люди, ибо их безумие обнаружится пред всеми, св. Павел внушает, однако же, Тимофею запастись для перенесения воздвигаемых от них гонений той твердостью в учении, житии, расположении, вере, великодушии, любви и терпении, какой всегда был преисполнен он, Павел, его учитель, каковой всегда подражал он, его ученик, и какой вообще преисполнены должны быть все хотящие благочестно жити о Христе Иисусе.

Наконец св. Ап. Павел предлагает руководственные наставления в исполнении пастырских обязанностей.

Наставления сии таковы и идут в следующем порядке: а) чтобы оградить себя от увлечения обманчивыми лжеучениями, Апостол заповедует Тимофею твердо помнить и свято хранить то, чему он научен, зная кем он научен, а также руководствоваться и умудрять себя богодухновенным Писанием, которое знакомо Тимофею из детства (2Тим. 3:14–17).

б) Потом заклиная Господом Иисусом Христом и напоминая о необходимости дать отчет за пасомых на страшном суде, св. Павел убеждает Тимофея со всей настойчивостью проповедовать слово благовременно и безвременно, ибо проповедь есть главное средство к созиданию спасения душ пасомых, а между тем настанет время, когда здравого учения принимать не будут, а возлюбят басни, предлагаемые от учителей, только льстящих слуху (2Тим. 4:1–5).

III.

В послесловии (2Тим. 4:6–22) св. Ап. Павел, извещая Тимофея о предстоящей близкой своей кончине, просит его скорее прийти к себе; говорит, как все, кроме Луки, его оставили; делает некоторые поручения Тимофею на дорогу; рассказывает о явленой ему помощи Божией после первого допроса на суде; поручает приветствовать Прискиллу и Акилу и дом Онисифоров, а также шлет приветствия от некоторых римских братий.

Места для более обстоятельного объяснения из отдела: «Увещания к твердости и истине благовествования» (2Тим. 2:1 – 3:9)124

И яже слышал еси от мене многими свидетели (2Тим. 2:2, русск. – при многих свидетелях), т. е. то, что о Христе и Его делах я говорил тебе не робея и не на ухо, а открыто, не боясь ни обличений от неверующих, ни гонений от врагов Христа, – сия предаждь верным человеком, иже довольни будут и иных научити. Кто же сии верные люли? По всем признакам речь здесь идет о пастырях и учителях церкви, т. е. епископах и пресвитерах, коих имел рукоположить св. Тимофей, а не о всех верных мирянах. Очевидно, мысль Апостола такова, что кроме общей проповеди христианской для всех без различия, св. Тимофей должен был озаботиться выбором и приготовлением еще особых верных людей, и нарочито избрать их в блюстители предания и хранители церковных порядков (Феофан. Экумений).

Ты убо злостражди (если то нужно будет ради благовестия Христова) яко добр воин Иисус Христов. Никтоже бо воин бывая обязуется куплями житейскими, да воевод угоден будет (2Тим. 2:3, 4). Но как можно преемникам св. Тимофея, современным семейным пастырям церкви не связывать себя делами и куплями житейскими? Полного отречения от житейских дел Апостол и не требует от пастыря церкви, ибо сам же он в другом месте говорит, что пастырю подобает, между прочим, и дом свой добр правити, следовательно, и о нуждах своего семейства заботиться, даже так, что аще кто своего дому н умеет правити, како о церкви Божией прилежати возможет (1Тим. 3:4, 5)? Слова Апостольские, равно как и основанные на них правила поместных и вселенских соборов, воспрещают только то, чтобы хозяйственные и вообще материальные цели не ставились у пастыря церкви впереди всего, и чтобы он не брал на себя таких должностей и занятий мирских, которые могли бы отвлекать его от главной цели его служения церкви и Главе ее Господу Иисусу Христу.

Аще же и постраждет кто (русск. – подвизается), не венчается, аще не законно мучен будет (2Тим. 2:5, русск. – будет подвизаться). Надо знать, что речь у Апостола собственно о подвижничестве при состязании на ристалищах (сравн. 1Кор. 9:24–27). Мысль Апостола такова: как борец (подвижник) на зрелищной арене только тогда получает награду (увенчевается), когда состязается по всем правилам состязания, когда он начал, продолжил и кончил борьбу совершенно так, как было относительно сего условлено и предписано; так и труженик церкви за дело благовестия и пастырства своего не тогда может рассчитывать на получение достойной наград, когда с ревностью и мужеством только начнет свою деятельность, но когда будет продолжать и кончит ее таким же образом. Начинать хорошо свойственно даже многим людям, но хороший конец принадлежит весьма не многим; а в жизни христианской и принимается в расчет собственно конец ее, а не начало. Худо начал св. Ап. Павел, но конец имел благий; достохвально было начало у Иуды, но в конце он был осужден и погиб.

Труждающемуся деятелю (русск. – земледельцу) прежде подобает от плода вкусити (2Тим. 2:6). Слова о трудящемся земледельце как относятся к основной мысли главы? Сими словами Апостол также хочет побудить Тимофея к твердости в исполнении его пастырских обязанностей, как предыдущими указаниями на воина и на ристалищного борца. «Поскольку тот только земледелец может вкусить и вкушает от плодов своих, который предварительно много потрудился; то и ты, Тимофей, сначала потрудись, пострадай и потерпи». Такова мысль Апостола.

Разумей, яже глаголю; да даст убо тебе Господь разум о всем (2Тим. 2:7). Внимание Тимофея св. Ап. Павел устремляет собственно к уразумению смысла вышеприведенных примеров и сравнений о земледельце, состязателе и воине. «Потщись, о Тимофей, – как бы так говорил Апостол, – деятельными усилиями войти во внутренний смысл и значение этих примеров и сравнений, – и Господь дарует тебе умение и силу приложить их ко всяким положениям, в каких бы ни очутился ты при исполнении своих пастырских обязанностей».

Поминай Господа Иисуса Христа, воставшаго от мертвых, от семене Давидова, по благовествованию моему: в немже злостражду даже до уз, яко злодей (2Тим. 2:8–13) и проч. Т. е. помни, что Господь воскрес из мертвых уже после жизни, проведенной в трудах и страданиях; и что будучи истинным человеком, происшедшим от корня Давидова, Он явил в Себе пример для всех людей; а из этого примера видно всем, как славе воскресения Христова неизбежно предшествовали страдания и труды Христовы. Таков же путь проходил и св. Ап. Павел; ибо, говорит он, за Христово благовествование «я страдаю даже до уз, как злодей; но для слова Божия нет уз» и проч. Такой же путь неизбежно предлежит и всякому доброму пастырю: «верно слово: если мы с Ним (т. е. со Христом) умерли, то с Ним и оживем. Если терпим, то с Ним царствовать будем; если отречемся, и Он отречется от нас» и проч. Т. е. после трудов, скорбей и даже гонений, претерпенных на поприще пастырства, предстоит пастырям и слава о Христе Иисусе. Этим и должны они себя воодушевлять.

Сия воспоминай, засвидетельствуя пред Господем, не словопретися, ни на куюже потребу (русск. – что нимало не служит к пользе), а на разорение слышащих (2Тим. 2:14, 15) и проч. Страсть к вероучительным прениям всякого рода сильно развита была как между язычниками, так и евреями в ту пору брожения новых религиозных идей и усиленных нападков на только что созидающуюся церковь Христову. Вопреки этой бесплодной и для самой веры не безопасной страсти, св. Павел заповедует учить пасомых наипаче всего простой и бесхитростной вере во Христа, и вместо словопрений показывать в себе живой пример осуществления евангельских правил в жизни. «Старайся, – говорит св. Павел Тимофею, – представить себя Богу достойным делателем, неукоризненным, верно преподающим слово истины».

Скверных же тщегласий отметайся… (2Тим. 2:16). Но неужели и самому Тимофею, издетства знавшему священные Писания (2Тим. 3:15), нельзя было входить ни в какие сношения с лжеучителями? Если вообще пасомым не безопасно состязаться с хитрыми лжеучителями, то на пастыре, наоборот, не лежит ли даже прямой обязанности бороться с ними словами обличения или убеждения? В ответ на сие должно заметить, что Апостол не вообще и запрещает Тимофею всякие словесные сношения с лжеучителями, ибо во многих случаях это было бы трусливым малодушием со стороны предстоятеля церкви. Известно, что Апостол напротив требует от него, чтобы он был силен и наставлять в здравом учении, и противящихся обличать. Ибо есть много и непокорных, пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных, каковым должно заграждать уста» (Тит. 1:9, 10). Ясно, что Апостол воспрещает пастырю церкви особого рода словопрения о вере схоластического свойства и из побуждений самолюбия, когда думают победить противника одними лишь ловкими речами и хотят заставить его замолчать при публике искусными приемами красноречия, чтобы приобресть себе похвалу и удивление, противника же унизить. Это и называет Апостол непотребным пустословием, а также глупыми и невежественными состязаниями, от которых велит уклонятся зная, что они рождают ссоры (2Тим. 2:23). Повелевает же с кротостью наставлять противников «не даст ли им Бог покаяния к познанию истины» (2Тим. 2:25). Вот надлежащий образ поведения пастыря церкви.

… наипаче бо преспеют в нечестие лжеучители. Т. е. в случае раздражительной спорливости пастыря, они тогда еще настойчивее будут сеять свои плевелы, и развращающее слово их, подобно болезни рака, нечувствительно будет заражать все большее и большее количество здоровых и святых членов церкви.

Слово их яко гаггрена жир обрящет (2Тим. 2:17, 18.; русск. – как рак будет распространяться); от них же есть Именей (сравн. 1Тим. 1:20) и Филит (св. Тимофею вероятно очень хорошо были известны оба эти лица): иже о истине погрешиста, глаголюще, яко воскресение уже бысть: и возмущают некоторых веру. На какую ересь имеем мы здесь историческое указание? На зачатки ереси гностической, развившейся во 2-м преимущественно веке. У св. Иринея, у Тертуллиана и св. Епифания есть указания, что некоторые сектанты сего рода, отвергая воскресение тел, понимали воскресение в духовном смысле и учили, что душа, исходя из тьмы неведения и лжи и вступая в свет истины, оставляя порок и начиная жить свято, – воскресает к новой жизни125

Твердое убо основание Божие (т. е. церковь Христова) стоит, имущее печать сию: позна Господь сущия своя, и да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне (2Тим. 2:19). Какой смысл печати или надписи, которая красуется, по Апостолу, на здании церкви Христовой, или на челах истинных сынов ее? Первая половина этой надписи «познал Госопдь своих». Это значит, что обитающая в истинных рабах Божиих благодать Божия и одушевляющая их вера Христова так переустрояет весь внутренний и душевный мир их, что всему их поведению сообщает особый некий характер принадлежности Богу, и на всем складе их жизни отпечатлевает некий божественный и святой лик. По этим-то, не всегда и не для всех приметным, но очень ясным для просвещенного ока признакам всегда можно узнать, что это по истине суть люди Божии, познанные и предызбранные Господом Богом от вечности, как принадлежащие Ему. Вторая половина надписи, сияющей на избранных Божиих такова: «да отступить от неправды всяк именуяй имя Господне». Это значит, что сии рабы Господни не устами только исповедуют свою принадлежность Богу, но и делами всей своей жизни; что они не только благочестивы в душе и сердце своем, но и праведны в жизни (Мф. 7:21 и след.). Св. Златоуст говорит: «на их делах начертаны такие слова, что Бог знает их, подобно тому, как на камне делается надпись, чтобы она была признаком его, – эта надпись у них выражена на делах. Признак этой надписи – не делать неправды»…

В велицем же дому (как и в церкви Христовой) не точию сосуди злати и серебряни суть (т. е. не только совершенные члены церкви), но и древни и глиняни (немощные и несовершенные); и ови убо в честь, ови же ни честь (2Тим. 2:20). Этим сравнением св. Ап. Павел отвечает на могущее возникнуть следующее недоразумение: каким образом в богоучрежденном и святейшем здании церкви оказываются члены, не отступающие от неправды? Таковые люди, в ожидании их покаяния, терпятся до известного времени в церкви, подобно домашним сосудам, заслуживающим одного, по-видимому, разбития. Отрицательная, впрочем, польза и от них может быть такая, например, что они обращаются в орудия испытания и очищения для благочестивых членов церкви и являются для них вразумительными во многих отношениях примерами.

2Тим. 2:21–26. «Итак, будь чист от сего, – завершает св. Павел свои увещания Тимофею насчет лжеучений, – да будешь сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке». Будь чист и от их пороков: «юношеских похотей убегай» и проч., будь чист и от их словопрений: «от глупых и невежественных состязаний уклоняйся» и проч.

Сие же веждь, яко в последния дни настанут времена люта. Будут бо человецы самолюбцы… величавы… продерзивы… предатели… имущии образ благочестия (2Тим. 3:1–5) и проч. Кто сии люди, коих описывает св. Апостол такими мрачными красками? Хотя пророчественные слова Апостола во всем объеме своем относятся к последним временам церкви христианской (сравн. 2Сол. 2:3 и след.), но ближайшим образом он говорит о тех противниках истины и сеятелях развращающих лжеучение, о которых только что сказал он пред сим (2Тим. 2), и которых наставлять с кротостью внушает он Тимофею «не даст ли им Бог освободиться от сети дьявола, который уловил их в свою волю». Это видно в особенности из дальнейших его слов.

От сих бо суть проныряющии (русск. – к сим принадлежат те, которые вкрадываются) в домы и пленяющия женишца (презрительно-уменьшительное слово – «женщинки или бабенки»), отягщенныя грехами, водимыя похотями различными (2Тим. 3:6). Из истории христианских сект известно, что ересиархи для более успешного распространения своих лжеучений вообще старались приобретать, особенно на первых порах, сочувствие к себе в кругу женщин. При относительной своей незрелости умственной, а равно и по привычке жить более сердцем и фантазией, они гораздо легче поддавались обольщению и, служа в тоже время к удовлетворению страстей своих обольстителей, сами весьма легко и скоро делались орудиями обольщения для прочих. Блаж. Иероним пишет по сему поводу: Симон волхв (Деян. 8) основал свою секту с помощью бесстыдной Елены, Николай Антиохийский, человек любострастный, водил за собой толпу женщин, Монтан деньгами привлек к себе Приску и Максимиллу и обольстил их; Арий совратил сначала сестру императора, а потом уже начал совращать и прочий мир православный. Донат находил поддержку в деньгах Луциллы и проч. (Bib. All. t. VIII, ed. 1868, p. 199).

Всегда учащяся, и николи же в разум истины приити могущыя (2Тим. 3:7). Это говорит Апостол тоже о женщинах, увлекаемых еретиками. По Блаж. Феофилакту их «неспособность признать истину не есть естественный недостаток, а есть следствие неправильного направления их произволения.

Якоже Ианний и Иамврий противистася Моисею, такоже и сии (т. е. лжеучители) противляются истине (2Тим. 3:8). Имена волхвов египетских известны были св. Павлу, очевидно, из иудейских преданий – или устных, или где-нибудь в его время записанных; так как ни в книге Исход и нигде более в Писании о них не говорится. Между тем, в Таргуме Ионафана (на Исх. 7:11, 20:22), а также в Талмудических книгах, например, в книге Зогар, имена обоих волхвов, приводимых Апостолом Павлом, сохранились. Указанием на эти личности св. Павел предупреждает ученика своего Тимофея, какое ждет его противоборство со стороны лжеучителей и какой решительностью и мужеством следует ему запастись для борьбы с ними.

Но не преуспеют более: безумие бо их явлено будет всем, якоже и онех бысть (2Тим. 3:9). Здесь слышится ободрение для Тимофея, а чрез него и для всех пастырей церкви, – именно то, что всякое заблуждение и всякая ложь носит зачатки своего разрушения сама в себе, так что пастырю церкви не следует приходить в уныние и терять энергию в проповеди евангельской при видимом успехе лжеучений, как бы они победоносны ни казались. И в самом деле все ереси и все секты обыкновенно дробятся со временем, и этими дроблениями и разделениями сами себя взаимно ослабляют и разрушают. Одна истина стоит вечно и непоколебимо. Это сильно должно вдохновлять всех борцов истины и проповедников Евангелия. Как ни сильны, ни учены казались противники Моисея, но их слабость скоро открылась пред всеми, как только началась третья казнь египетская (Исх. 8:18, 19).

2Тим. 3:10–13. Далее св. Ап. Павел восхваляет ученика своего Тимофея за то, что он именно так поступал и поступает в подражание ему Апостолу, как следует поступать всякому преемнику Апостолов и доброму пастырю.

Нарочитое объяснение из отдела: «Руководственные наставления в исполнении пастырских обязанностей» (2Тим. 3:14–4:1–6)

Повторим вкратце содержание этого отдела. В нем св. Ап. Павел предлагает ученику своему Тимофею воодушевительные побуждения, во-первых, и другим преподавать твердо в чистом христианском учении, а, во-вторых, и другим преподавать его неутомимо. В первом отношении выставляются два побуждения: а) ведай от кого научился еси (2Тим. 3:14) и б) яко из млада священная Писания умееши (2Тим. 3:15–17). Для проповеднической же деятельности внушают три побуждения. 1) В день суда пастырь должен будет дать отчет Богу о своих пасомых. 2) Главное средство к их спасению – убеждение проповедью слова. 3) Скоро настанет время самое неудобное для проповедания слова истины, и потому теперь же надо ревновать о сем деле (2Тим. 4:1–6).

Ты же пребывай, в нихже научен еси и яже вверена суть тебе, ведый от кого научился еси (2Тим. 3:14). От кого же научился св. Тимофей? Об этом св. Ап. Павел вышел говорить ему прямо: «держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня» (2Тим. 1:13); и еще: «и что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям» (2Тим. 2:2). Но, конечно, не личный свой авторитет св. Ап. Павел ставит собственно в побуждение для Тимофея в столь важном и священном деле, как вера, а ту благодать св. Духа, которой он преисполнен был в своем учении, и проявления которой в бесчисленных опытах чудотворений Павловых наблюдать мог собственными очами ученик его Тимофей. Подобно сему должны утверждать себя в вере и современные пастыри церкви, помня, что содержимое ими и проповедуемое учение принято ими не от какого-либо частного лица, но от непогрешимой вселенской церкви, водимой и наставляемой Духом Божием.

И яко из млада священная писания умееши, могущая тя умудрити во спасение верою, яже о Христе Иисус (2Тим. 3:15). Каким образом ветхозаветное писание (ибо об нем очевидно речь у Апостола) могло умудрять во спасение Тимофея? Ответом на сие может служить то соображение, что главным и сокровенным предметом всего ветхого закона было божественное лицо Обетованного Мессии, изображаемое в прообразах и возвещенное в пророчествах. «Древнее сие (т. е. пророчества и прообразы) есть сила и опора нового», по выражению одного толкователя (Амвросия). На этом основании не для Тимофея только, но и для всех вообще служителей нового завета – т. е. для пастырей церкви весьма важно изучение ветхозаветных писаний для умудрения во спасение, поскольку вера яже о Христе Иисусе может находить и оправдание и подкрепление свое в ветхозаветных прообразованиях и пророчествах о Христе Иисусе.

Всяко (русск. – все) писание богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исполнению, к наказанию, еже в правде:да совершен будет Божий человек на всякое благое дело уготован (2Тим. 3:16, 17). Итак, вот какие благие плоды изучения божественного Писания по Апостолу: во-первых, оно «научает нас благопотребным догматам и указывает добрые правила жизни» – это и выразил Апостол словом учение. Во-вторых, из Писания можно почерпать способы выводить наружу и разъяснять ложь – как в вероучении заблуждающихся, так и в неисправной или беззаконной жизни, – это Апостол выразил словом обличение. После научения и обличения человеку надобно переменить свои неправые мудрования, а худые привычки заменить добрыми навыками, – к этому и может успешно расположить Св. Писание усердного своего читателя, – и это выражает Апостол словом исправление. Кто обновил и исправил нравственный путь жизни своей, тому остается еще уметь твердо стоять на пути добродетели и неуклонно шествовать по сему пути. Этому также способствует и научает Писание, что и назвал Апостол наказанием еже в правде, т. е. наставлением в праведности. Отсюда открывается вся важность для пастыря церкви основательного и глубокого изучения св. Писания, ибо вся пасторская деятельность в том и состоит, к чему полезно есть по Апостолу – богодухновенное Писание, именно: в научении людей истине и добру, в обличении их заблуждений и пороков, в исправлении их нравов и убеждений и в наставлении, т. е. в укреплении их на пути праведности.

Засвидетельствую (русск. – заклинаю тебя) убо аз пред Богом и Госопдем нашим Иисусом Христом, хотящим судити живым и мертвым в явлении Его и царствии Его (2Тим. 4:1). С силой и заклятием св. Ап. Павел напоминает ученику своему Тимофею о будущем суде Христовом над живыми и мертвыми для внушения спасительной опасливости, как бы не подвергнуться тогда тяжкой ответственности за небрежность в деле пастырства. Мысль Апостола такова: «если ты, Тимофей, истинно любишь Бога и желаешь обрести в Иисусе Христе милосердного судию, когда откроется Его славное царство и когда придет Он судить живых и мертвых, то проповедуй слово, как пастырь добрый и проч.

Проповедуй слово, настой благовременне и безвременне, обличи, запрети, умоли со всяким долготерпением и учением (2Тим. 4:2). Здесь исчисляются все роды пастырской деятельности, соответственно нравственному настроению и состоянию пасомых. Но, во-видимому, всякое дело, а тем более пастырское, должно совершать благовременно, а между тем Апостол повелевает совершать его и безвременно, – как понять сие? По мысли Апостола пастырь должен быть безвременным, т. е. не выбирать и не дожидаться благоприятного и удобного времени только по отношению к себе, а не к пасомым. Например, было бы странно спящего и утомленного работой пасомого будить для наставительной беседы с ним; но если самого пастыря покорющагося позовут для исправления пастырских его обязанностей – он не должен медлить и отговариваться. Странно также было бы пастырю навязываться с своими речами там, где его не хотят принимать, или когда вовсе не расположены его слушать; но когда нуждаются в нем и ищут его слова, или когда без нарочитого зова и приглашений к сему он видит, что слово его может быть назидательно и полезно, тогда, пренебрегши всеми собственными неудобствами и своим безвременьем, он должен идти на благовестие и назидать своим – то строгим, то мягким, то запрещающим, то умоляющим словом.

«Что значит благовременне и безвременне? – вопрошает св. Златоуст и отвечает: не назначай определенного времени, пусть будет тебе всегда время для этого, а не только во время мира, спокойствия или пребывания в церкви». «Св. Апостол, – говорит Блаж. Феодорит, – повелевает Тимофею не просто и как ни есть проповедовать, но всякое время почитать к сему пригодным. Это и сам он делал, уча в темнице, на корабле, за предложенной трапезой; о сем свидетельствует бывшее в Филиппах, в Троаде и на море».

Будет бо время, егда здравого учения не послушают, но по своих похотех изберут себе учители, чешеми слухом (т. е. привыкши слушать всегда только то, что приятно щекочет слух): и от истины слух отвратят, и к баснем уклонятся (2Тим. 4:3, 4). Современные пастыри должны принять в расчет это апостольское назидание в отношении к юношеству и отрочеству непорочному. Если не будем спешить просвещать умы их светом истины евангельской и обучать их добродетели от юности их, то поздно будет уже впоследствии приниматься за это, когда от житейского рассеяния и пороков они ожестеют сердцем для добродетели, а также от зловредного влияния неверов и отрицателей божественной истины они охладеют к ней и отупеют для нее умом, предпочитая ей всякие философские бредни или – как выражается Апостол – басни. Под сими последними разумеются «всякие мечтательные учения, которые, занимая воображение привлекательными фантазиями, оставляют в покое совесть, не пробуждая ее и не тревожа требованием исправления неисправного в воззрениях и жизни» (Еп. Феофан).

Ты же трезвися о всем, злопостражди, дело сотвори благовестника, слежение твое известно сотвори (2Тим. 4:5). Какие черты пастырской деятельности обозначаются сими наставлениями Апостола Павла. Трезвися – это первое наставление апостольское. Им выражается общий внутренний характер деятельности, или преобладающее настроение доброго пастыря. Трез=======

Нет стр. 403–404

…исправил и устроил по всем городам пресвитеров (Тит. 1:5). Четвертое проповедническое путешествие св. Ап. Павла, труды которого разделял с ним, как видно, и нарочито вызванный из Крита Тит (Тит. 3:12), окончились, как известно, вторыми узами великого Апостола в Риме и мученической здесь кончиной его. Что во время этих уз был со св. Ап. Павлом в Риме и Тит – видно из того, что сам Ап. Павел давал ему отсюда поручение пойти в Далматию, о чем и известил другого ученика своего Тимофея, поскорее вызывая его к себе из Ефеса (2Тим. 4:9, 10). Последующую жизнь св. Тита предание заключает таким образом, что, по возвращении на остров Крит, он епископстовал до глубокой старости, просветил св. верою весь остров и скончался девяносто четырех лет от роду, ок. 110 г. по Рож. Христ. Память его празднуется Августа 25 дня (Ист. Евс. кн. III, гл. 4).

О христианах Критских

О насаждении христианства на острове Крите до св. Ап. Павла Писание не повествует. Существуют только гадательные предложения126.

Как бы то ни было, но по свидетельству книги Деяний Апостольских в день Пятидесятницы, в числе свидетелей сошествия Св. Духа на Апостолов в виде огненных языков, были, между прочим, и критские пришельцы, слышавшие вдохновенную проповедь апостольскую на своем родном языке. Без сомнения они были первыми благовестниками христианства в своем отечестве (Деян. 2:11). Но прочное устроение христианства на острове Крите принадлежит Апостолу Павлу. Может быть, еще тогда, когда он отправлялся на суд кесаря в Рим и мимоездом был в Крите, у него явилось желание насадить Христову веру на сем острове (Деян. 27:7). Когда же кончились его первые узы в Риме, и он весной 63-го года получил свободу – как надеялся; то на возвратном пути в Малую Азию он нарочито прибыл на этот остров, и значительное время – вероятно до следующей весны – трудился здесь во благовестии Христове, ибо в большей части городов этого обширного острова основаны были им христианские церкви (Тит. 1:5). Недоконченное исправить, т. е. дать иерархическое устройство сим церквам и по всем городам поставить пресвитеров Апостол Павел поручил св. Титу, а сам поспешил к церквам малоазийским. В числе сотрудников и помощников св. Титу были – некто Зина законник (т. е. знаток закона Моисеева) и известный своею ученостью и красноречием проповедник евангельской истины – Аполлос (Тит. 3:13).

Время и место написания послания

Отбытие св. Павла с острова Крита, посещенного им после римского заключения, с вероятностью относится к весеннему времени 64-го года. Когда он вступил после долгого отсутствия снова в пределы Малой Азии и увиделся с тамошними столь любезными его сердцу церквами, о которых он болел душою в своем римском заключении, то скоро почувствовал нужду в содействии критского своего споспешника Тита. И потому он написал ему о немедленном прибытии к себе еще до наступления зимы, которую предполагал он тогда провести в Никополе (Тит. 3:12). Таким образом, время четвертого апостольского путешествия, совершенного св. Павлом между первыми и вторыми узами его в Риме – именно 64-й год от Р. Хр., можно считать временем написания послания к Титу; а местом написания – один из гордов малоазийских, не поименованных однако же в послании апостольском127.

Цель написания послания

Христианское общество сложилось, как видно, в Крите из разнородных национальностей, стекавшихся сюда для разных житейских, а также научных и политических, преимущественно же торговых целей. С туземными эллинами здесь проживало множество евреев, а также и случайных пришельцев. И все эти люди, разнородные по своим первоначальным религиозно-философским и политическим убеждениям и нравственным привычкам, не скоро конечно могли объединиться в одно крепкое духовное целое и вносили с собою рознь, а также и застарелые предрассудки и пороки и по вступлении в церковь Христову. Наклонность критян ко лживости, а также к лени и корыстолюбию издревле вошла в пословицу. Все это представляло особенные затруднения пастырю критскому по управлению паствой, наполненной людьми с такими нравственными недостатками. Вышеозначенные недостатки пагубнее всего могли быть в лице критских лжеучителей, в особенности из обрезанных, которые, обычно искажая христианскую идею о духовной свободе, волновали критское общество чуждыми христианству идеями политической свободы, и тем навлекали на христиан подозрения в мятежничестве, особенно в среде рабов. Все это и расположило св. Ап. Павла написать представителю своему в Крите, св. Титу, наставительное послание, с целью выяснить для него: а) с какой осторожностью и тщанием он должен выделять на служение церкви достойных пастырей и учителей; б) с какой силой и строгостью обличать ему следует лжеучителей; в) чему учить и наставлять критян по их возрасту, полу и разным общественным положениям, соответственно назначению христианской жизни.

Аналитическое обозрение послания

Все послание состоит из двух отделений с обычными: предисловием, состоящим из надписи, приветствия и начала послания, и с небольшим послесловием. В первом отделении, после надписи и приветствия (Тит. 1:1–14), Апостол Павел: а) начерчивает образ истинного пастыря церкви, исчисляя какие он должен иметь семейные и гражданские добродетели, какими качествами нравственными отличаться и насколько быть учительным, дабы Тит имел все это в виду при выборе и поставлении пастырей (Тит. 1:5–9).

б) Далее разъясняет Титу нужду особенной осмотрительности при выборе пастырей по местным обстоятельствам критской церкви, именно по поводу появления множества непокорных, пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных и по причине тех национальных недостатков и порочных наклонностей критян, которые могли благоприятствовать зловредной среди их деятельности лжеучителей (Тит. 1:10–16).

Во втором отделении св. Павел начертывает образ собственно учительной деятельности пастыря церкви, где указует ему: во-первых, чему учить верных, сообразно их возрасту и состоянию, именно: а) чему учить старцев и стариц (Тит. 2:1, 3); б) юниц и юношей (Тит. 2:4–6); в) рабов (Тит. 2:9, 10). Во-вторых, как учить, именно: а) показывая в себе образец добрых дел, а равно чистого учительства и здравого неукоризненного слова (Тит. 2:7, 8); б) постоянно внушая, что затем и явилась благодать Божия, спасительная всем человекам, чтобы верующие, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая исполнения блаженных своих упований (Тит. 2:11–15). В-третьих, чему и как пастырь добрый должен поучать своих пасомых касательно их внешних отношений к гражданским властям и языческому обществу, именно: а) чтобы по отношению к гражданским властям они проявляли повиновение (Тит. 3:1); б) по отношению к иноверным и язычествующим согражданам – кротость и снисхождение (Тит. 3:2); в) помня по собственному опыту, как язычнику трудно отстать от порочности (Тит. 3:3); г) а также и то, что и нас всех Господь единственно по благодати и человеколюбию своему спас банею пакибытия, а отнюдь не по делам праведности, которые бы мы сотворили (Тит. 3:4–8). Наконец, в-четвертых, св. Апостол наставляет Тита как держать ему себя по отношению к еретикам, именно: глупых состязаний и распрей с ними о законе удаляться, да и самых личностей их, после первого и второго вразумления отвращаться (Тит. 3:9–11).

Послесловие содержит распоряжение Апостола: о прибытии к нему Тита в Никополь, о Зине законнике и Аполлосе, и заключительные приветствия (Тит. 3:12–15).

Места для более обстоятельного объяснения

А. Из отдела о качествах пресвитеров (Тит. 1:6–9)

1) Кого можно считать достойным пресвитерского сана по семейным качествам?

Того, аще кто есть непорочен, единыя жены муж, чада имый верна, не во укорении блуда, или непокорива128(Тит. 1:6). Непорочность пресвитерскую надлежит понимать, конечно, не в смысле совершенной и девственной чистоты, например, по тайному обету, хотя она и выражается иногда именем непорочности, а в более общем смысле «безукоризненного и не зазорного поведения, и при том не перед самым только избранием, а и во всю предыдущую жизнь» (Иероним).

Единыя жены муж, т. е. не двоеженец. Но неужели всякий одноженец по сему самому лучше двоеженца? «Нет, – отвечает Блаж. Иероним, – но так сказано, чтобы показать, что тому легче склонять к единобрачию и воздержанию, кто при таком уроке учит более собственным своим примером». Св. Златоуст говорит: «для чего Апостол представляет такого человека (т. е. хотя брачного, но одноженца)? Он заграждает уста еретикам, осуждавшим брак, показывая, что это дело нисколько не предосудительно, но так честно, что при нем можно восходить даже на священный престол (осуждение современному католицизму); вместе с тем он укоряет людей невоздержанных, не позволяя после второго брака принимать эту власть».

Чада имый верна (т. е. верующих христиан, а не язычников, или неверующих безбожников), не в укорении блуда (русск. – не укоряемых в распутстве) или непокорива (т. е. не буйных и непокорных). Хотя вина детей не делает виновными пред Богом невинных родителей, но непотребство священнических детей может стеснять и пресекать свободу слова у их отцов. «Ибо с какой свободой, – рассуждает по сему поводу Блаж. Иеороним, – можем мы обличать чужих сынов и научать их правым путям, когда обличаемый может возразить нам: прежде своих научи!» Все это налагает великую ответственность на детей пресвитерских, и должно побуждать их блюсти себя в чистоте, вере и благопокорности. Но, с другой стороны, и на священнослужителей правило апостольское налагает непременную обязанность воспитывать чад своих в строгих правилах христианского благочетсия. «Кто не радит о своих детях, – примечает св. Златоуст, – тот как может пещись о чужих».

2) Каким надлежит быть священнослужителю по нравственным качествам.

Сначала Апостол исчисляет отрицательные качеств.

Подобает епископу без порока быти, якоже Божию строителю: не себе угождающему (не дерзу, не напрасливу), не гневливу, не пиянице, не бийце, не скверностяжательну (Тит. 1:7). Строитель Божий есть тот же, что эконом или домоправитель в церкви Божией, т. е. человек, поставленный затем, чтобы соблюдались в точности заведенные порядки и установленные правила в церкви Господней и чтобы удовлетворялись обильно нужды и потребности всех членов дома Божия. Блаж. Иероним подает мысль, что, исчисляя качества достойного предстоятеля церкви, св. Ап. Павел имел в мысли притчу Христа Спасителя «о верном и благоразумном домоправителе», которого Господь поставил над слугами своими раздавать им в свое время меру хлеба (Лк. 12:42 и след.). Отсюда естественно вытекают частные свойства беспорочности епископа или пресвитера, как верного домоправителя в церкви Божией. Ему следует быть:

Не себе угождающу, т. е. не насильственным и деспотическим правителем, который соображался бы только с своими собственными желаниями и влечениями, а не с нуждами и потребностями подчиненных мирян и клира (срав. 1Пет. 5:2).

Не дерзу, не напрасливу, не гневливу, не пиянице, не бийце. Эти качества неверного домоправителя изображаются в притче Христовой под образом раба, «который скажет в сердце своем: не скоро придет господин мой; и начнет бить слуг и служанок, есть и пить и напиваться» (Лк. 12:45). Итак, стпротивость, своенравие, жестокость, а также пристрастие к веселью, удовольствиям и сластолюбие – вот что не свойственно доброму пастырю и священнослужителю!

Не скверностяжательну… Общее свойство неверных домоправителей и приставников наживаться насчет хозяйского добра. Духовные домостроители, т. е. епископы и пресвитеры, повинны бывают в сем отношении тогда, когда в излишней заботливости о своих житейских потребностях смотрят на пасомых лишь как на источник своих прибытков, и всеми мерами хлопочут только об увеличении сих прибытков, идя же все дальше и дальше в этом направлении, становятся наконец жадными купцами, грязными скопидомами и бессердечными ростовщиками и заимодавцами.

Какие же должны быть положительные качества в священнослужителе? Ему следует быть по Апостолу:

Страннолюбиву, благолюбцу, целомудренну, праведну, преподобну, воздержательну (Тит. 1:8)… Страннолюбиву… Случаев к проявлению добродетелей страннолюбия было весьма много в апостольские времена, когда церковь Христова только еще созидалась и устроялась в обществах людских проповедью апостолов и их учеников, и большей частью была гонима от людей века. А потому страннолюбие было тогда одной из высоких добродетелей, и заповедь о ней весьма часто встречается в апостольских посланиях. Но и в нынешнее время она не менее достолюбезной может быть в пастыре церкви.

… Благолюбцу… По толкованию Блаж. Феофилакта, Апостол называет сим именем «кроткого (тихого, никого не смущающего), во всем мерного, не завистливого». Значит благолюбец – это такой человек, которого в обыкновенной речи зовут добрым, или в превосходной степени – добрейшим человеком, намекая этим главным образом на мягкость и нежность его сердечной стороны.

Целомудренность епископа или пресвитера, состоящего в супружестве, должна состоять как в чистоте его помыслов, так и в верности супруге, а равно и в умеренном и благородном пользовании супружеским ложем. У безбрачных же и вдовствующих целомудрие должно состоять не только в чистоте помыслов, но и в совершеннейшей чистоте телесной.

Праведность, заповедуемая Апостолом священнослужителю, по толкованию отцов церкви, есть то же, что нелицеприятная справедливость. При разбирательстве дел пасомых это качество пастыря духовного является одним из драгоценнейших его качеств. Нелицеприятной праведностью обладать может поистине только крепкий духом Божий человек.

Преподобие священнослужителя есть благоговейнство его пред всем святым и божественным, или страх Божий, преисполняющий его сердце. По степени сего страха Божия, осеняющего его душу, или по степени его религиозного блаоговейнства, пастырь и может быть назван преподобным или высокопреподобным, не по титулу только, а по самой истине вещей.

В воздержательности св. Ап. Пвел указывает такое нравственное качество епископа и пресвитера, которое должно покрывать или проникать все его остальные качества; оно должно давать, так сказать, тон и определять направление всей его жизни, ибо всякая добродетель возможна только под условием воздержания, и за что ни возьмись доброе, прежде всего приходится воздержаться от чего-нибудь недоброго. Блаж. Иероним так рассуждает по сему поводу: «воздержательным должен быть епископ (по Апостолу) не от похоти только плотской и от объятий жены, но и от всех душевных страстей: не воспламеняться гневом, не впадать в печаль, не поражаться страхом и не увлекаться неумеренно радостью».

3) Каков должен быть в умственно-образовательном отношении достойный священнослужитель?

Подобает ему быти держащемуся верного словесе (т. е. неповрежденного учения христианского) по учению, да силен будет утешати (русск. – наставлять) во здравем учении, и противящиеся обличати (Тит. 1:9). Достойно здесь примечания то, что Апостол не просто сказал о достойном пресвитере, что он должен держаться верного словесе, но еще прибавил по учению. Этим он намекает на достодолжную основательность пресвитерских знаний христианских догматов. Благоговейный и просвещенный пресвитер должен не просто только знать те начала, на которых держится вера христианская, знать подробно и твердо те подлинные слова Господа Спасителя и Его Апостолов, которые легли в основу христианского учения, знать историю того, как слагались и раскрывались христианские догматы в борьбе с разными лжеучениями о лице Христа Спасителя. Все это и расположит его всею мыслью своей и всем сердцем своим держаться верного словесе, как надежного руководства, выработанного совокупными усилиями борцов веры Христовой. Это же самое сообщит и вескость его пастырскому слову и учению; так что, по Апостолу, он вообще силен будет. Напротив, нет ничего неприятнее, и даже преступнее в предстоятеле церкви, как колебание ума и убеждений его из области веры в область неверия и лжеименных мудрований. Никакой силы не будет иметь сей пастырь в своей пастве.

Достойно примечания, во-вторых, то обстоятельство, что все качества достойного пресвитера и епископа Апостол завершает не чем иным, а именно учительством, или способностью «и наставлять в здравом учении потивящихся обличать» – как некой характерной и по преимуществу отличительной чертой предстоятеля церкви. Посему св. Златоуст говорит: «прочия качества можно находить и в подчиненных, как то: непорочность, воспитание детей в послвшании, страннолюбие, справедливость, благочестие; но епископа и пресвитера особенно отличает то, чтоб он оглашал народ учением». «Кто не силен ни с врагами бороться и пленять всякий разум в послушание Христово, – рассуждает другой св. отец, – ни своих научить, убеждать и утверждать, тот лжеепископ. Что наипаче характеризует епископа (и пресвитера)? – это есть учить» (Феофилакт).

Б. Из отдела о назначении христианской жизни к святости и добрым делам (Тит. 2:11–3:11)

Явися благодать Божия,129 спасительная всем человеком, наказующи нас, да отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно и благочестно поживем в нынешнем веце (Тит. 2:11, 12). Примечательно, как сими апостольскими словами обличается лжеучение об оправдании одной верой без добрых дел. Что лютеране поверхностно и неверно понимают многочисленные и сильные выражения Ап. Павла об оправдывающей вере (особенно из посланий к Римлянам и Галатам), наилучшим доказательством сего может служить вышеприведенное место. Можно ли с большей силой выразить, чем здесь Апостол выражает, ту мысль, что вся цель домостроительства, совершенного на земле воплощенным Спасителем человеком, в том и состоит, чтобы внести новое деятельное начало в жизнь людей, и чтобы перестроить людскую жизнь по этому новому и жизненному началу, а не умиротворить только людей успокоительной надеждой спасения ради крестных заслуг Его? Вера в Господа Иисуса Христа и Его искупительные заслуги должны, конечно, предварять и обусловливать наше спасение, но чтобы оно на самом деле совершилось, нужно – по Апостолу – чтобы и мы на самом деле, отвергшись нечестия и мирских похотей, целомудренно, праведно и благочестно проводили жизнь в нынешнем веке.

Ждуще блаженного упования и явления славы великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (Тит. 2:13). Здесь приметить следует, с какой ясностью говорит Апостол о божестве Господа Иисуса Христа. В сем отношении это одно из примечательнейших догматических мест в Писании. Спас наш Иисус Христос здесь прямо называется великим Богом. Что не о Боге Отце у Апостола здесь речь, – это видно из дальнейших его слов о имеющим быть явлении славы великого Бога, каковое выражение в новом завете никогда не употребляется об Отце, а всегда о Сыне, в смысле второго Его пришествия на землю.

Иже дал есть Себе за ны, да избавит ны от всякого беззакония, и очистит Себе люди избранны, ревнители добрым делом (Тит. 2:14). Сии слова продолжают и еще с большей силой выражают предыдущую мысль апостольскую о необходимости добрых дел для совершения нашего спасения чрез веру в Господа Иисуса Христа. В самом деле, для чего собственно и отдал Себя на смерть за нас Христос Спаситель? Для того, – разъясняет Апостол, – чтобы сделать нас святым народом, чтобы и из нас устроить Себе особый некий удел духовный, подобно тому, как в ветхом завете, Израильтяне были земным уделом среди прочих народов. Даже не просто мы должны, по Апостолу, быть добродетельными людьми, соответственно своему христианскому призванию, но ревнителями добрых дел. Не ясно ли, что одна только созерцательная, хотя бы и искренняя, вера во Христа не спасет нас?

Сия глаголи, и моли, и обличай со всяким повелением,130 да никтоже тя преобидит (Тит. 2:15; русск. – пренебрегает). За что собственно? За беспечность в слове, за отсутствие проповеди учительной, умолительной и обличительной. В сем случае бесчинники и явные грешники начнут бесчинствовать и грешить на глазах у самого пастыря своего, а что может быть для него обиднее сего? «Будут думать и говорить (бесчинники и грешники): на этого что смотреть? Ничего не скажет! Хоть ты сам и исправен по жизни, но если будешь не радеть о пасомых, то все станут тебя презирать и ни во что ставить» (Еп. Феофан).

Воспоминай тем (т. е. пасомым) начальствующим и владеющим повиноватися (Тит. 3:1, 2) и проч. Выше (в начале II-й главы) св. Павел исчисляет семейные добродетели, которыми должна украшаться домашняя жизнь христианина (Тит. 2:1–10), а здесь он излагает добродетели, которые должен проявлять христианин в гражданской и общественной жизни своей, именно: начальству и властям покоряться, и ко всякому делу благому готовым быти по приглашению властей, например, к разным пожертвованиям на общественные нужды и на потребности бедных, или потерпевших несчастье сограждан и т. п.

Во-вторых, в своих житейских сношениях с согражданами, даже с язычниками, как бы ни были они развращены и как бы много ни подавали поводов к неудовольствиям и гневливости, христианину прилично: ни единаго хулити, не сваливым быти, но тихим, всяку являющим кротость ко всем человеком (Тит. 2:2). Поистине открылось бы царствие Божие на земле, если бы люди согласились все сообща и единодушно руководствоваться сим правилом апостольским во взаимных своих общественных сношениях.

Быхом бо иногда и мы немысленни, и непокоривы, и прельщени, работающе похотем и сластем различным и проч. (Тит. 3:3). В ближайшем приложении к критским христианам эти слова апостольские значат то, что критские христиане по собственному опыту должны были знать, когда были еще вне света христианской религии, как тяжело и трудно и даже невозможно язычнику господствовать над своими греховными страстями, а потому и не должно относиться высокомерно и раздражительно к языческим согражданам своим. Обобщая слова апостольские в приложении к христианам всех времен, находим истинный смысл их тот, что сознание немощности невозрожденной природы человеческой естественно должно располагать всех нас вообще к кротости и снисходительности по отношению к людям, коснеющим в темной области неверия или неведения христианской религии.

Егда же благодать и человеколюбие явися Спаса нашего Бога, не от дел праведных, ихже сотворихом мы, но по своей Его милости, спасе нас банею пакибытия и, обновления Духа Святаго, егоже излия на нас обильно, Иисус Христом Спасителем нашим (Тит. 3:4–6).

Здесь св. Апостол указует основание или причину, почему кроткие и снисходительные к неверующим нечестивцам христиане сами должны сиять добродетелями и превосходством над остальными людьми. Это потому, что они не только призываются к святой жизни в христианстве, но и что в нем таинственно подаются для стяжания святости достаточные благодатные средства. Неестественно и непростительно было бы после всего этого коснеть христианам в прежней своей ветхости нравственной.

Банею пакибытия очевидно указует св. Апостол на таинство водного крещения, а обильным излиянием Духа Святаго после сей бани – на таинство низведения Духа Святого чрез рукоположение, или миропомазание.

Да оправдившеся благодатию Его, наследницы будем по упованию жизни вечныя (Тит. 3:7). Оправдание наше благодатью Божией как нужно понимать в связи с предыдущими словами Апостола? Оправдание это очевидно не есть даровое в буквальном смысле слова, и так сказать мнимое – в смысле только объявления нас оправданными и прощенными. Даром мы только призваны к оправданию, и туне же, а не за дела нашей собственной праведности, удостоиваемся мы бани пакибытия и обновляющей нас благодати Св. Духа. Но при содействии сей благодати мы, однако же, должны свободными усилиями своей воли преуспевать в праведности и достигать святости. И только путем этих усилий можем мы достигнуть наследия вечной жизни по упованию, т. е. как надеемся. Что такова именно мысль Апостола Павла – это видно из его настойчивых увещаний, дабы они отвращались от прежней греховной жизни, бывшей до христианского возрождения. К чему были бы все эти увещания и призывания, если бы мы туне наследовали жизнь вечную, единственно по своему упованию и по надежде на благодать и милость Господню, без деятельного участия нашей воли в деле собственного нашего обновления нравственного?

Что Тите – верно слово, т. е. верно то, что я сказал выше о наследии Божием и об уповании жизни вечной, и о сих хощу тя извещати (русск. – хочу, чтобы ты подтверждал о сем), да пекутся добрым делом прилежати веровавши Богу: сия суть полезна человеком и добра (Тит. 3:8). И здесь опять из уст Апостола Павла исходит слово о деятельной, а не просто созерцательной (лютеранской) вере. Приметить следует, какую преимущественно полезную и хорошую, и при том настойчиво повторяемую тему проповедническую назначает св. Апостол ученику своему Титу: это проповедовать и подтверждать своей пастве, дабы уверовавшие в Бога старались быть прилежными к добрым делам. Итак, нравоучительные беседы и поучения должны быть самыми обычными и учащенными беседами пастыря!..

Буиих же стязаний и родословий и рвений и сваров законных отсупай; суть бо неполезны и суетны (Тит. 3:9). Что разумеет здесь Апостол под родословиями и сварами законными, или иначе – распрями о законе? О сем можно догадываться по противоположению сих слов с предыдущим рассуждением Апостола о том, что существенно полезны и хороши для человека могут быть только добродетели, в действительности им совершаемые. Так и видно, что распрями о законе и его предписаниях Апостол обозначает одни теоретические и научные споры иудеев о значении обрядовой стороны закона, а еще вероятнее те многочисленные прибавки к закону Моисееву в виде утонченных толкований его, которые навязаны были народу иудейскому впоследствии учеными раввинами и опутали свободу его, как сетями. Что касается родословий, то очевидно Апостол намекает здесь Титу на суетную привычку иудеев посредством семейных родословных таблиц доказывать свою потомственную связь с великими патриархами и на сей связи основывать свою надежду спасения. Такие родословия и распри о законе по всей справедливости Апостол называет глупыми, «ибо какая польза грешащему иметь праотцем Авраама?» – замечает один толкователь (Экумений).

Еретика человека по первом и втором наказании отрицайся (Тит. 3:10, 11). Почему же в третий и четвертый раз не попробовать обратить еретика на путь истины? К сему обязывает, по-видимому, братская любовь к ближнему? Можно полагать, что Апостол не назначает здесь строго определенного числа раз для убеждений еретиков. Он только внушает Титу, что раз и два сделанные опыты убеждения должны показать, следует ли их продолжать и далее, или от всяких дальнейших попыток отказаться. Св. Златоуст в этом именно смысле и рассуждает: «когда кто-нибудь развратился до такой степени, что никаким образом не решается переменить своего мнения, то для чего тебе трудиться напрасно, сея семя на камени, тогда как можно употребить этот усердный труд для своих, беседуя с ними о милосердии и других добродетелях». Что действительно Апостол разумеет безнадежного для обращения еретика, когда говорит, что после первого и второго вразумления следует от него отвращаться, – это видно из тех черт, которыми он определяет его в дальнейшем стихе 11-м, говоря: развратися таковый, т. е. как бы потерял способность видеть истину, согрешает, т. е. упорствует нечестно в своем заблуждении, и есть самоосужден, т. е. нет для него уже никакого оправдания…

* * *

124

Аналитическое обозрение сего отдела см. выше.

125

Очень не дивно, что родоначальниками этих еретиков были Ефесские тщегласники и новогласники (Еп. Феофан).

126

Сообщаемое Святителем Димитрием предание гласит, что когда до критских мудрых мужей достигли слухи о появившемся в Иудее великом учителе, Иисусе Христе, совершающем дивные дела; то владетель критский для точного разузнания о сем отправил туда одного любомудрого и благоговейного мужа, который, достигши Палестины, сподобился видеть самого Господа лично, слышал Его учение, беседовал с Его Апостолами (Ин. 12:20–22), и не только был свидетелем Его страданий и смерти, но и уверился в Его воскресении. По возвращении своем в Крит он был, конечно, благовестником о Христе для Критян. Владетель критский был не кто иной, как дядя св. Тита, а тот, кого он посылал, сам Тит, сделавшийся впоследствии учеником и сотрудником св. Ап. Пвла (см. у Пресв. Феофан).

127

Св. Афанасий и Блаж. Иероним полагают, что это был Никополь Киликийский.

128

Но достойны примечания и предшествующие слова Ап. Павла, содержащие самое распоряжение о поставлении пресвитеров. В них слышится обличение лютеранскому неправомыслию об иерархии и священном сане. Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал (Тит. 1:5). Священного сана у лютеран собственно нет, и пастор у них тоже мирское лицо, только уполномоченное от общества учить и совершать богослужение. Но вот Ап. Павел не обществу критскому поручает избрать пресвитеров, а одному уполномоченному от себя, своему рукоположеннику Титу, приявшему от Апостола особое посвящение. Пресвитеры также оказываются особыми освященными лицами, приемлющими свой сан чрез особое символическое действие посвящения посредством рукоположения, как о том ясно говорит также Ап. Павел другому ученику и рукоположеннику своему Тимофею (1Тим. 5:22).

129

Под благодатью Божией очевидно разумеет здесь Апостол все домостроительство спасения людей о Христе Иисусе Господе нашем.

130

Здесь повторяются все три рода учительства пастырского: и простое говорение или спокойное разъяснение христианского учения и христианских обязанностей; и усиленное уговариванье или умоление; и, наконец, властная настоятельная строгость слова.


Источник: Владимир на Клязьме. Типография Н.А. Паркова. 1907

Комментарии для сайта Cackle