Апокалипсис

Писатель Апокалипсиса, этой единственной пророческой книги новозаветной, был святой евангелист Иоанн Богослов. Сие доказывается:

а) Свидетельством самого Апостола, который называет себя по имени, приветствуя семь Малоазийских церквей: «Иоанн седми церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир» и проч. (Откр. 1:4). Говорит он также и о своем заточении на острове Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа» (Откр. 1:9). Этот случай апостольская история относит именно к жизни св. евангелиста Иоанна. Заканчивая свои видения и пророчества Апостол снова называет себя по имени: «Я, Иоанн, видел и слышал сие» (Откр. 22:8).

б) Сходством евангелия и послания Иоанновых с Апокалипсисом не только по духу, но и по слогу, и особенно по некоторым характерным выражениям. Так проповедь апостольская называется свидетельством (Откр. 1:2–9, 20:4; Ин. 1:7, 3:11, 21:24; 1Ин. 5:9–11; 3Ин. 12). Господь Иисус Христос называется Словом (Ин. 1:1–14; 1Ин. 1:1; Откр. 19:13), Агнцем (Ин. 1:36; Откр. 5:6, 17:14). Пророческие слова Захарии (Откр. 12:10) «и воззрят нань егоже прободоша» и в евангелии и в Апокалипсисе приводятся одинаково по переводу LXX (Откр. 1:7; Ин. 19:37).

в) Авторитетными свидетельствами древнейших лиц близких и ко времени и к личности самого св. Иоанна Богослова. Так ученик его Папий, впоследствии еп. Иерапольский, нарочито собиравший предания апостольские и обращавшийся со многими еще бывшими в живых учениками апостольскими (жил в конце I-го и в начале II-го в.), писателем Апокалипсиса прямо называет старца Иоанна, каковым именем называет себя сам евангелист в своих посланиях (2Ин. 1; 3Ин. 1). Из мужей апостольских характерно в особенности свидетельство св. Иустина мученика, долго жившего по своем обращении в христианство в Ефесе, где конечно живее и целее всех были предания о св. евангелисте, ибо в этом городе он сам провел последние дни своей жизни: «у нас, – говорит св. Иустин иудею Трифону в своем разговоре с ним в Ефесе, – некоторый муж, именем Иоанн, один из апостолов Христовых, в откровении, данном ему и проч.». И другие некоторые древнейшие отцы церкви приводят нередко места из Апокалипсиса, как из богодухновенной книги, принадлежащей св. Иоанну Богослову, таковы: св. Ириней, ученик Поликарпа еп. Смирнского, Ипполит, ученик Иринея, папа римский и другие¹³⁶.

От древности не осталось нам точных и согласных известий насчет времени написания Апокалипсиса. Относить это время, вместе с некоторыми писателями, к царствованию римского императора Домициана, не позволяет то место Апокалипсиса, где разрушение Иерусалим и храма только еще предсказывается (Откр. 11:1, 2), между тем как при Домициане оно было уже событием совершившимся. Поэтому наиболее вероятнейшим представляется известие Ипполита, усвояемое и Сирским переводом Апокалипсиса, что как Патмосское заключение св. Иоанна, так и написание им своего откровения, случилось около времен Нероновых, года за два до разрушения Иерусалима, а именно в 68-м году.

Место написания Апокалипсиса с совершенной точностью определить тоже нельзя. Но поскольку многочисленные откровения свои и многообразные видения св. Ап. Иоанн получил на острове Патмосе, и там же получил от Господа повеление записать их в книгу (Откр. 1:11), то нет нужды отдалять это написание ни от времени, ни от места происхождения самих видений и пророчеств, так что по всей вероятности остров Патмос и был местом написания Апокалипсиса.

Цель написания Апокалипсиса можно назвать пророчественно-утешительной. Господь благоволил, в назидание и утешение верным последователям своим, гонимым и страждущим на земле, начертит в символических образах рукою возлюбленного ученика своего Иоанна наглядную картину брани темного царства сатанина с церковью; дабы видно было, как путем этой ожесточенной брани воинствующая церковь Христова, под водительством и охраной божественной Главы своей, будет восходить от славы в славу, пока наконец не будет поражен во главу оный древний змий и не уничтожится совсем его мрачная сила над избранными сынами Божиими. Предсказание о наступлении царства славы, и начертание для всех племен и нардов земных величественной картины сего царства было также целью апокалипсических откровений.

Древние отцы церкви и первые толкователи священного текста единодушно относили содержание Апокалипсиса к последним временам мира и смотрели на чудные символы и потрясающие образы, в нем содержащиеся, как на пророчественную картину великих событий, имеющих совершиться пред вторым пришествием Иисуса Христа на землю и при открытии царствия славы. Несмотря на темноту, под которой сокрыт до времени необъяснимый смысл сей таинственной книги, и ради которой многими неверующими долго не признавалось за ней канонического и богодухновенного достоинства, к ней всегда относились с всецелым благоговением и глубоко просвещенные отцы и богомудрые учители церкви. «Темнота сей книги (Апокалипсиса) не препятствует удивляться ей, – говорит св. Дионисий Александрийский. – И если я не все в ней понимаю, то лишь по моей неспособности. Я не могу быть судьей истин, в ней заключающихся, и измерять их скудостью моего ума; руководствуясь более верой, чем разумом, нахожу их только превосходящими мое понимание». С таким же смиренным благоговением рассуждает об Иоанновом откровении Блаж. Иероним. «В нем столько же таинств, сколько слов. Но что я говорю? Всякая похвала сей книге будет ниже ее достоинства».

Примечаются четыре рода толкователей Апокалипсиса. Один из них все видения и символы апокалиптические относят к последнему страшному суду и к кончине мира, другие же ко временам гонений, воздвигнутых на церковь языческими императорами. Эти последние толкователи обыкновенно расходятся и путаются во множестве мнений, когда приходится им делать приложение апокалиптического содержания к известным и определенным событиями из церковной истории. Третья, в существе одного характера со вторыми, усиливаются находить осуществление апокалиптических предсказаний в позднейший период церковной истории после разделения церквей. По мнению их, например, папа есть антихрист, а все бедствия апокалиптические возвещаются собственно для римской церкви, и т. п. Четвертые, наконец, во всей книге Апокалипсиса видят не столько пророчественный, сколько нравственный смысл, и все видения сей книги хотели бы изъяснить в смысле нравственных назиданий, для усиления которых и для углубления впечатления только и вводится будто бы грозный аллегоризм. Но следует заметить по поводу последнего рода толкователей, что уже одно простое чтение Апокалипсиса дает чувствовать пророческий характер и пророческое содержание сей книги, а потому и низводит все ее видения и символы на степень простых уроков нравственных – значит обрекать себя на всевозможные натяжки и допускать на каждом шагу искусственность и ненатуральность в объяснениях.

Пример толкователей третьего и второго рода должен внушить нам, с какой осторожностью нужно допускать приноровления апокалипсических видений к историческим событиям, дабы не впасть в грубые ошибки. А эти грубые ошибки легко могут случиться в особенности тогда, когда толкователь не остережется от личных чувств и предвзятых взглядов на известные религиозные события в истории церкви.

Безопаснее и натуральнее всего, по примеру древних толкователей и отцов церкви, направлять содержание Апокалипсиса к последним судьбам мира, куда оно наибольшей частью своей несомненно и относится.

Но при сем не должно отрицать и того, что на промежуточные великие события в церкви Божией, от вознесения Господа Иисуса до второго пришествия Его на землю, несомненно есть и должны быть пророчественные указания в Откровении св. Иоанна; подобно тому, как и ветхозаветные пророчества, кроме общего и главного своего предмета – Мессии, во многих местах своих содержали указания на важнейшие события из истории народа Божия, предварявшие пришествие Мессии, например, разрушение Иерусалима, пленение вавилонское, возвращение из плена, разрушение самого Вавилона, гонение Антиоха Епифана и пр.

Замечательно, что в самом Апокалипсисе есть указания на близость некоторых событий от времени предсказания о них и на скорость исполнения этих предсказаний. Например: «блажен читающий и слушающие слова пророчества сего, и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко» (Откр. 1:3). Достойно примечания и то, что Господь повелевал иногда ветхозаветным пророкам своим сокрывать пророческие словеса и запечатывать книгу пророчеств, если содержание ее относилось ко временам отдаленного будущего (например, Дан. 8:26, 12:4, 9; Ис. 8:16). Между тем новозаветному пророку своему – Иоанну Господь сказал: «не запечатывай слов пророчества книги сей: ибо время близко»! (Откр. 22:10).

Таким образом, есть полное основание предполагать, что в течении 19-ти столетий, протекших от получения св. Иоанном откровения до наших времен, исполнилось уже на мело его предсказаний о грядущих судьбах церкви Божией. Но так как ясного и прямого указания на сии судьбы все же не находится в самой книге Откровения Иоаннова; то остается во всей силе правило о крайней осторожности в применении апокалипсического содержания к историческим событиям.

Наконец, что касается сущности символов и образов апокалипсических, то при объяснении их не должно останавливаться на мелких подробностях и частностях, и в каждой из них предполагать непременно тайну. Если бы в самом деле и было в них нечто таинственное, то как уразуметь оное без нарочтитого откровения? Например, пускаться в рассуждения о названии и свойствах каждого драгоценного камня апокалипсического, о цвете одеяний ангельских о фигуре херувимов и т. п. – значило бы напрасно терять время, или, по крайней мере, делать предположения, ни для кого не обязательные. Но некоторые объяснения делает сам Апокалипсис, например, о светильниках, окружавших сына человеческого и о семи звездах в деснице Его (Откр. 1:20), а на некоторые объяснения есть более или менее ясные наведения, чем и должен уметь пользоваться толкователь Иоаннова откровения. Так например, св. Иоанн или ангел ему говорящий приписывают Агнцу такие черты, которые прямо приличествуют Господу Иисусу Христу, а черты ветхого деньми прямо относят к Богу Отцу. Запечатанная книга изображает, очевидно, глубину тайн, сокрытых от людей; а также книга, открытая Агнцем, изображает видение, сообщенное св. Иоанну в Апокалипсисе; ангелы, посылаемые от престола Божия с трубами и чашами, дают понять, что все происходящее в мире происходит не случайно, а по распоряжению Божию, а равно и бедствия, поражающие грешную землю, суть проявления правосудия и могущества Господня, и пр.