Слово в день возвращения иконы Божией матери Боголюбской из города Владимира (16 июня 1883 г.)

Сегодня в последний раз зрим мы в нашем городе нынешним летом св. икону царицы небесной Боголюбскую. Так много святых чувств и благоговейных воспоминаний еще из детства соединяется у нас с этой родной святыней нашей, что у добрых христиан в нашей местной Владимирской среде всегда является некоторая грусть и скорбь душевная при виде торжественно удаляющейся иконы Богоматери, пред которой изливаем мы ежегодно несколько недель свои благоговейные чувства и воздаем ей поклонение в своих жилищах и храмах. Как будто сама небесная гостья наша, сама владычица небесная удаляется от нас вместе с своей чудотворной иконой. За ней же устремляется сердце наше с молитвенным воплем: не имамы иные помощи, не имамы иные надежды, разве тебе владычице! Чувство достопочтенное, в ком оно есть, несмотря на то, что мы знаем и все уверены, что находимся под непрерывным покровом матери Господа нашего, и что мы с одинаковою надеждою на милость ее можем преклоняться и пред теми иконами ее, которые остаются с нами и которыми украшаются наши храмы и жилища. Но дорого то, что пред чудотворною иконою матери Божией, ставшею историческим памятником всесильного ее покровительства над нашим городом, в добрых и религиозных гражданах наших является особенное благоговейное чувство радости при встрече ее и скорбного сожаления при проводах. Это есть признак, что вообще в сердце их имеется доброе религиозное чувство, и что в душе их не порвана невидимая и духовная связь между ими и пресвятой Богородицею, а при этой связи есть для них и благая надежда спасения вечного. Скажем несколько слов о том, как бы сберечь нам эту дорогую связь, это общение духовное с царицей небесною, которое под растлевающим влиянием врагов нашего спасения может все слабеть и слабеть, и наконец до того ослабнуть, что останемся мы одиноки и можем лишиться вовсе милости и покровительства матери Божией. Да не будет сего! Напротив, да будет наше настоящее церковное размышление хотя малым прощальным даром в честь и похвалу пречистой девы и отходящей от нас ее достопокланяемой иконы.

Побольше простора нужно давать духовной стороне нашей человеческой природы, покрепче и серьезнее нужно помнить нам, что Господь Иисус Христос и его благодатные дары, предложенные и предлагаемые для нас в святых семи таинствах и во всех прочих учреждениях церкви, суть наше лучшее и наивысшее сокровище, – вот первое средство сохранить и поддержать нравственный и духовный союз с пречистою Божиею материю. Наилучшим образцом в этом религиозном настроении может служить для нас сама пречистая дева. Вся жизнь ее с самого нежного детства и юности до почтенной старости была, так сказать, непрерывным стремлением к Богу, постоянным отрешением от земли и восхождением к небу. Трехлетним младенцем она введена была в храм Иерусалимский для воспитания и сдесь до 15-летнего возраста упражнялась непрестанно в богомыслии, прилежала чтению слова Божия и предавалась молитвенному созерцанию и размышлениям о дивных путях промысла Божия в судьбах рода человеческого. Затем соделавшись материю воплощенного из нее Сына Божия, возросшего на ее пречистых руках и воспитавшегося на ее глазах, она была самою ближайшею слушательницею его божественных словес, которые слагала она в сердце своем, и непрестанною зрительницею его дивных дел и чудес любви к людям, ради которых он низшел на землю. После же крестных страданий, воскресения и вознесения на небо своего Божественного Сына пречистая Богоматерь одну только самую глубокую думу всегда носила в душе своей, как бы скорее переселиться от земли на небо и навеки соединиться с своим возлюбленным Сыном и Спасителем рода человеческого – Господом Иисусом Христом. Предание говорит, что в последние годы своей земной жизни матерь Божия непрестанно уединялась в Гефсиманию, где скорбел и тужил пред своими страданиями Сын Божий, и молилась там пламенно, чтобы он не медлил взять ее к себе от земного странствования и переселил в свои небесные обители. Вот хоть бы несколько занять нам для себя у матери Божией этой отрешенности от земли, этого устремления к небесному отечеству нашему и этого молитвенного богомыслия и любви сердечной к своему Спасителю и Господу Иисусу Христу. С прискорбием мы должны покаяться, как в последнее время у людей, носящих христианское имя, стала слабеть ревность о вере и увеличиваться равнодушие ко всему, к чему приглашает людей и чему учит их Иисус Христос в своем евангелии. Высокие откровения, принесенные им для людей с неба, наприм. что все мы погибали, что нам угрожало вечное осуждение и погибель, что теперь напротив все мы искуплены его драгоценною кровию, пролитою за нас на кресте, что мы сподобляемся благодатного перерождения в купели крещения, что есть теперь у нас все средства побеждать греховные и страстные наклонности своей падшей природы благодатию св. Духа, что эта благодать обильными струями может изливаться на нас в св. церкви, что все мы лишь кратковременные гости на земле, что на том свете предстоит нам великая будущность, или бесконечно блаженная, или бесконечно горькая, судя по нашим деяниям на земле, что будет общее воскресение мертвых и в свое время откроется вечное царство славы, – все эти великие откровения христианские часто как бы не касаются мыслей и сердец людей христианских, остаются для них мало и поверхностно известными, нисколько не занимают их души, а потому и в жизни их и в деяниях как будто не приносят никакого плода. Постоянная суета и смятение, постоянные толки и хлопоты все о нуждах и удобствах телесной жизни, как будто век нам жить на земле, и как будто кроме тела и нет у нас ничего, – это грубое и материальное направление стало самым заметным и характерным направлением большинства нынешних людей. Остережемся, слушатели, этого погибельного и постыдного для христиан направления. Может быть еще целы в нас некоторые искорки христианского благоговеинства, оставшиеся от невинных детских лет. Побережем их и усилим заботливыми думами о своей загробной судьбе будем чаще взирать на лик царицы небесной, изображаемый на ее иконах, и чаще приводить на память ее дивную и богоподобную жизнь и сокровенные подвиги ее смиренного и религиозного духа, и станем усиленно искать ее помощи и содействия к таковому же устроению наших собственных мыслей и чувств. И она с любовию возьмет нас под свое покровительство и осенит своим благодатным содействием, а мы будем чувствовать себя и действительно находиться в крепком нравственном союзе с пречистою материю Господа нашего, а при этом союзе и наше вечное спасение будет вполне обеспечено.

Но, с другой стороны, нам, как людям житейским и носящим плоть с ее малочисленными и притом законными потребностями, неизбежно приходится заботиться и о своем теле, и об удовлетворении потребностей земной нашей жизни. Беда и опасность наша не в том собственно, что у нас есть эти потребности, а в том, что мы склонны искусственно расширять эти потребности, гоняться за не всегда доступными для нас удовольствиями мирскими, и что большинство из нас добровольно ставит себе в прискорбную и болезненную необходимость жить выше тех средств, какие каждому из нас определяет Господь по нашему состоянию и общественному положению. По тщательному наблюдению за образом жизни людей нашего времени оказывается, что целая бездна непотребных дел совершается у нас именно потому, что люди силятся жить не так, как им Бог велит по их состоянию, а как им собственно хочется, т. е. как можно шире и пространнее, как можно привольнее и прихотливее. Не потому ли в старину, когда жизнь была проще и менее искусственная, и когда люди жили ближе к природе и согласнее с ее законными и простыми потребностями, и самая жизнь была легче, и больше было во всем довольства, и меньше было преступных посягательств на чужое и общественное добро, и чаще люди вспоминали о Боге и о своей душе и были вообще религиознее нынешних людей? А нынче так разрослись потребности житейские, так утончились и осложнились наслаждения мирскими благами, и так усилилась жажда этих благ, что честных и законных средств для удовлетворения этой жажды у людей, разумеется, не оказывается, отсюда возникает масса преступлений, масса бедствий и крушений человеческих жизней, целое море огорчений и нищеты и всяческого неустройства. А при таком направлении и строе нашей телесной и материальной жизни много-ли у нас должно оставаться времени на попечение о своей душе, на размышления о небе и вечности, на удовлетворение самых дорогих и священных потребностей нашего духа? Конечно очень мало, или совсем ничего. Оттого-то нынче так много людей и засыпают непробудным сном беспечности о судьбе своей богоподобной души, губят ее сокровища и обращаются в одну только плоть и кровь, как люди пред потопом, и совершенно теряют вид и образ христианский.

Надо же нам понять наконец, благочестивые слушатели, опасность, угрожающую нам с этой именно стороны, и постараться ослабить ее, сколько на то сил наших найдется. Опасность эта потому особенно велика и, можно сказать, неуловима, что потребности нашего тела и нужды нашей земной жизни имеют преимущественную некоторую чувствительность, громче всего о себе заявляют и потому способны казаться неотвратимыми и неизбежными в сравнении с потребностями нашего духа, которому не нужны ни пища, ни одежда ни все прочее материальное. И потому, начиная с законных и обязательных хлопот о своем теле и его потребностях, мы удивительно как склонны бываем увлечься в этих хлопотах за пределы законного и должного и совершенно позабыть о наивысших, но менее, так сказать, осязательных потребностях своего духа. Если не найдется в нас собственной крепости и зрелости размышления, чтобы отделить более важное и существенное от менее важного в наших потребностях, и чтобы поставить вверху потребности духа, а внизу и в подчинении наши телесные потребности то будем по крайней мере руководствоваться готовыми и живыми примерами, как это можно и должно сделать. Высочайшим руководственным примером и в этом случае может быть для нас пречистая матерь Господа нашего. Не смотря на то, что она была царственная отрасль из дома Давидова, не смотря на то, что удостоилась быть материю самого Сына Божия, творца и верховного обладателя вселенной и всех ее сокровищ и богатств, жизнь ее на земле протекла самым скромным образом, без всякой пышности, блеска и роскоши, которые подобали бы ей по ее неизмеримо высокому достоинству. По смерти своих родителей, вовсе неизвестных по своему богатству, она сделалась обрученицею старца Иосифа, который был не более, как простой древодел, и конечно не мог окружить ее какими-нибудь особенными удобствами житейскими. Самое величайшее событие в ее жизни, рождение от нее Спасителя мира, случилось при самой неудобной и можно сказать убогой обстановке, в Вифлеемской пещере, за городом и в скотских яслях. Неудобства и опасности бегства в Египет с Богомладенцем Иисусом она претерпевает, как обыкновенная странница. Из Назарета, где поселилось святое семейство, матерь Божия, тоже как обыкновенная путница, совершает во Иерусалим свои религиозные путешествия пешком с своим нареченным мужем и с подрастающим Божественным Сыном. Затем когда Спаситель выступил на общественное служение роду человеческому, и матерь его разделяет с ним труды перехождения с места на место, как это видно из евангельских повествований, смешивается с толпою верующих и простосердечных слушательниц Божественного учителя, как обыкновенная смертная, смиренно и терпеливо дожидается иногда возможности беседовать с ним наедине, пока Он кончит свою беседу с народом, пользуется вместе с ним приглашением на брак и другими опытами усердия преданных ему семейств, и вообще следует в своей жизни по многотрудным стезям своего Божественного Сына, не имевшего на земле, где главу преклонить. Когда окончен был Спасителем подвиг служения роду человеческому, пречистая матерь его оказалась без собственного крова и жилища, так что Господь со креста поручил ее попечениям возлюбленного ученика своего Иоанна Богослова, который и ввел ее, по преданию, в собственный свой дом в Иерусалиме, откуда она совершала, тоже по преданию, свои далекие и многотрудные путешествия с проповедию евангельскою. Вот как мало было удобств, и как много трудов в земной жизни царицы небесной, и как дух ее господствовал над нуждами и потребностями тела!

Попомним это, благочестивые слушатели, и с ее невидимою и благодатною помощию поставим себе две цели в своей жизни: как можно больше заботиться о своем богоподобном духе и о наших обязанностях по отношению к Господу Богу и как можно умереннее и спокойнее быть в наших заботах о теле и его потребностях, дабы просторнее и удобнее было устремляться нашему духу к горьнему и небесному отечеству нашему. Аминь.