И. Ю. Стрикалов. Древнерусская керамика поселений XII–XIV вв. междуречья Прони и Рановы

Исследования последних десятилетий на территориях, которые представляли собой в период средневековья юго-восточную окраину Руси, со всей очевидностью показали длительную и плотную заселенность в XII–XIV вв. лесостепных пограничий черниговской и рязанской земель. Летописные Куликово поле, Воронеж, Великая Ворона, Червленый Яр, Рясское поле и прочие «украйны» с «градами» и «селами», как выяснилось, были не поздними вставками авторов летописных сводов и других произведений средневековой литературы, а реальностью, описываемой в документах эпохи, которая нашла отражение в результатах планомерного изучения Верхнего и Среднего Дона и притоков Оки. Одним из таких микрорегионов является междуречье Прони – второй по величине и значению реки Рязанской земли – и ее притока Рановы.

В начале XIII века земли к югу от Прони, ограничивавшей с юга основное ядро Рязанского княжества, летописи именуют «половецким полем» (статья 1207 г. об осаде Пронска войсками Всеволода Большое Гнездо). О каком-либо русском населении в этих местах они не сообщают. Для более позднего времени характерны лишь отрывочные сведения о заселении этих земель: это подтвердительная грамота 1522 г. о владениях бояр Вердеревских к югу от Прони, пожалованных им Олегом Ивановичем Рязанским между 1371 и 1402 гг. [Т. III. № 363], а также жалованная грамота на эти же земли от 1497 г. [Т. III. № 360], в которой, между прочим, упоминается селище Григорьевское под «Чижевским лесом», т. е. место, на котором ранее стояло село. Косвенные сведения о существовании еще одного населенного пункта к югу от Прони – Толпинского городища – содержатся в жалованной грамоте князя Михаила Ярославина рязанскому владыке от 1303 г., в которой упоминается «толпинский волостель» [Б. Н. Морозов. Грамоты XIV–XVI вв. из копийной книги рязанского Архиерейского дома // Археографический ежегодник за 1987 год. С. 299–300]. Этим и ограничиваются сведения об этом регионе в XIII–XV вв.

Планомерные археологические исследования, проводившиеся в восточной части междуречья Прони и Рановы с 1980-х гг., значительно пополнили наши знания о колонизации этой рязанской «украины» в период средневековья. В ходе разведок 80–90-х гг. И. Б. Барышевым, В. М. Буланкиным, И. Ю. Стрикаловым М. Ф. Третьяковым и В. П. Челяповым было открыто и обследовано около 80 поселений эпохи средневековья, из которых 46 памятников содержат материалы XII–XV вв. (рис. 1). Эти памятники размещаются на территории микрорегиона несколькими группами. Это Толпинская группа, включающая в себя Толпинское городище и прилегающие селища на правом берегу Прони (7 поселений), группа Княжого городища, включающая одноименное городище и 6 прилегающих селищ на левом берегу Рановы, группа реки Молвы (13 поселений), группа реки Моши (12 селищ и Ногайское I городище без культурного слоя), Пехлецкая группа, объединяющая поселения по левому берегу Рановы выше Княжого городища (3 памятника), и Ряжская группа, включающая три поселения на реке Хупте.

К сожалению, широкомасштабные раскопки ни на одном из этих поселений не проводились, что отразилось на составе коллекций их древностей: они, как правило, состоят только из фрагментов керамики, что и определило основное направление исследования – анализ керамики. Однако малочисленность коллекций накладывает и определенную специфику на методику такого анализа. Представительные выборки образцов глиняной посуды имеются лишь для посада Толпинского городища (селище I) и Ряжского I поселения. Остальные сборы не могут быть подвергнуты статистическому анализу. При характеристике керамики остальных поселений исследуемого микрорегиона можно лишь констатировать факт присутствия в коллекции того или иного типа керамики. Тем не менее определенные сведения статистического характера можно получить при группировке поселений по их географическому положению, а также при рассмотрении керамики всех учтенных поселений как единого нерасчлененного комплекса.

В состав анализируемой выборки вошло 764 экземпляра венчиков сосудов, которые согласно классификации, разработанной для керамики Старой Рязани, могут быть распределены по типам 8–12, бытовавшим в XII–XV вв. (рис. 2).

Тип 8. Керамика так называемого общерусского типа, широко распространена на всей территории Руси в XII–XIII вв. Для нее характерно оформление края сосуда в виде округлого валика на внутренней поверхности венчика. По особенностям профиля (признаки: степень профилированности и форма шейки) подобные венчики разделены на несколько подтипов. Различия между подтипами дополняются особенностями орнаментации и состава глиняного теста: для сильнопрофилированных форм характерно разнообразие видов декора при абсолютном преобладании сплошного декорирования всего тулова сосуда прямыми линиями, а для слабопрофилированных характерен лишь один вид орнамента – линейный зональный орнамент, нанесенный многорядной гребенкой и расположенный на плечиках. Кроме того, для сильнопрофилированных форм характерно преобладание средних грубых формовочных масс, для слабопрофилированных – преобладание тонких. При этом для первых характерно незначительное преобладание красножгущейся керамики, а для вторых – столь же незначительное преобладание беложгущейся.

Указанные различия между подтипами «курганной» керамики носят, по мнению многих авторов, хронологический характер. В. С. Поздняков и Н. В. Блажевич, например, отмечают более ранний характер плавноотогнутых форм, которые постепенно развиваются в резкопрофилированные с прямой и наклоненной внутрь шейкой [3. С. 52; 7. С. 23]. Анализ материалов Старой Рязани свидетельствует о хронологических различиях между сильнопрофилированными и слабопрофилированными формами: если первые могут быть отнесены к XII в., то вторые датируются рубежом XII–XIII вв. (типы 4 и 5) [9]. Слабопрофилированные формы отсутствуют в комплексах, датируемых серединой – второй половиной XII в. На Северном городище это второй строительный горизонт вала и глинобитная печь (№ 1), лежащая на его подошве в раскопе 28 и частично разрушенная при строительстве жилища рубежа XII–XIII вв. На Южном городище (раскоп 7 АБ 1994 г.) это яма 4, которая связана с внутривальными конструкциями укреплений берега Оки, выявленных в ходе работ на этом участке в 1996–1970 гг. и возведенных, по мнению В. П. Даркевича, в середине XII в.

На участке городского посада, исследованного раскопом 27, наличие мощных непереотложенных культурных напластований позволяет проследить постепенный характер изменения соотношения сильно- и слабопрофилированных форм типа 8. Доля первых увеличивается по мере углубления от 2,5 % до 45 %, в то время как доля более поздних слабопрофилированных форм уменьшается от 50 % в верхнем пласте до 13 % в шестом, и ниже эта группа керамики уже не образует значительных серий.

В материалах поселений междуречья Прони и Рановы керамика «общерусского типа» составляет 33 % от общего числа (без учета позднесредневековой керамики типов 13 и 14, а также чернолощеной столовой посуды). В том числе керамика ранних форм этого типа составляет лишь 7 %.

Особенности наиболее поздних подтипов керамики «курганного типа» (8 Г и 8 Д) дали две линии развития в керамике XIII–XIV вв. Одна из них выразилась в уменьшении профилированности венчика (развитие подтипа 8 Г – тип 11), другая – в уменьшении и исчезновении устья – верхней отогнутой части венчика (развитие подтипа 8 Д – типы 9 и 10).

Тип 9. Вертикальные или слабо наклоненные внутрь венчики переходящие в покатые, слабовыраженные плечики; край резко отогнут наружу и завернут внутрь, образует массивный уплощеный валик на внешней стороне венчика. Преобладает линейный зональный орнамент по плечику, но встречается и волнистый, а также неорнаментированные сосуды. Эта керамика изготавливалась почти исключительно из беложгущегося теста с абсолютным преобладанием тонких формовочных масс. Эта форма существовала во второй половине XIII–XIV вв. в Переяславле Рязанском (тип 8) [11. С. 38], Москве (III вариант сероглиняной керамики) [12. С. 24], на городище Слободка (тип V) [14], на Среднем Дону (тип 3) [13]. В Южной Руси подобные типы, по-видимому, появляются раньше – на рубеже XII–XIII вв. [8. С. 10], но преобладают также в XIII–XIV вв (тип 18 Г) [1. Рис. 106, 22, 23; 7; 15. С. 79].

В материалах Старой Рязани керамика типа 9 составляет значительную долю в ряде комплексов, датированных разным временем, от начала XIII в. до XIV в. Это слой наземного жилища у подножия вала Северного городища (раскоп 28), который на основании стратиграфических наблюдений может быть отнесен к рубежу XII–XIII вв.; ямы 1,14 и 15 на раскопе 7 АБ на Южном городище, возникновение которых следует отнести ко времени не ранее начала XIII в. (на том основании, что они прорезают слой нивелировочной глины, отложившийся в период перепланировки участка после событий 1208 г.); яма 1 на раскопе 25, связанная с постройкой, погибшей в 1237 г., в нижней части которой в 1979 г. был найден клад серебряных вещей; яма 2 на раскопе 25, которая по находкам золотоордынского красноглиняного кувшина и монеты-подражания чеканке Тохтамыша датирована временем не ранее второй половины XIV в.

В анализируемой выборке керамика типа 9 составляет 28 %.

Тип 10. Представляет собой дальнейшее развитие типа 9: при сохранении такого же профиля венчика упрощается форма края, имеющего вид округлого валика на внешней стороне. Первоначально край формуется в той же технике, что и в типе 9 (сложный изгиб наружу и внутрь, но с дополнительным заглаживанием образующегося при этом шва на верхнем срезе –подтип 10 А), а затем технология упрощается: валик образуется путем простого отгиба края наружу (подтип 10 Б). Преобладающим видом орнамента является линейный зональный, хотя встречаются волнистый и линейно-волнистый орнаменты, а также неорнаментированные экземпляры. При этом в подтипе 10 Б доля неорнаментированных сосудов увеличивается. Сосуды изготовлены преимущественно из беложгущейся глины с абсолютным преобладанием тонких формовочных масс. Датируется этот тип концом XIII–XIV вв. (тип IV) [13; 15. С. 79; 16. С. 96], а в материалах Переяславля Рязанского формы, сходные с подтипом 10 Б, бытуют и позже –до начала XV в. [11. С. 38].

Тип 11. Слабопрофилированные венчики с загнутым внутрь в виде массивного уплощенного валика краем. Выделено 4 подтипа по особенностям профиля и формы края. Линейный зональный орнамент преобладает, но неорнаментированные сосуды и украшенные волной также составляют значительную долю. Увеличивается доля сосудов, изготовленных из ожелезненной глины. Грубые и среднегрубые примеси в формовочном тесте почти не встречаются. По аналогиям керамика типа 11 может быть отнесена к XIV–XV вв.: в это время она встречается в Москве (2-й вариант сероглиняной керамики) [12. С. 24], в Среднем Поволжье (тип III) [17], в Переяславле Рязанском [11. С. 38].

В материалах Старой Рязани керамика типов 10 и 11 широко встречается на Южном городище. В материалах раскопа 7 АБ ее доля составляет 22 % в культурном слое и от 5 % до 28 % в комплексах ям. Еще более значительна ее доля в материалах раскопа 25, расположенного около фундаментов Спасского собора. В культурном слое раскопа подобная керамика составляет 39,5 %, в комплексах ям достигает 58 %. На посаде, в верхних слоях раскопа 27 (пласты 1–3), эти типы составляют от 7 % до 15 %. До 15 % доля этих форм достигает и в материалах Северного городища (раскоп 28). Абсолютно преобладают они в материалах, происходящих из ямы на селище Исады VI (до 90 %).

В материалах поселений исследуемого микрорегиона такая керамика составляет 36 % от общего числа, при этом абсолютно преобладает тип 11: его доля в общей выборке – 28 %.

Тип 12. Сосуды с вертикальным коротким венчиком и простым краем без утолщений. Край иногда имеет желобок на внутренней или внешней стороне или заострен. Достаточно часто встречается ребро на плече. Сосуды этого типа, как правило, неорнаментированы, иногда встречается линейный орнамент, состоящий из нескольких горизонтальных полос на тулове и плече. Данная керамика изготавливалась исключительно из тонких формовочных масс на основе как ожелезненных, так и неожелезненных глин. Сосуды данного типа наиболее многочисленны в слоях Переяславля Рязанского XV–XVI вв. [11. С. 38]. Керамика типа 12 на Старой Рязани не встречена, но присутствует в коллекциях сельских поселений Спасской Луки.

На поселениях к югу от Прони тип 12 представлен незначительной долей: он составляет лишь 3 % венчиков.

Керамика XVI–XVII вв. выходит за рамки данного исследования. Из списка анализируемых памятников были исключены поселения этого времени. Однако, поскольку на ряде изучаемых селищ встречается керамика не только XII–XV вв., но и более поздняя, ниже дана характеристика наиболее характерных типов позднесредневековой керамики.

Тип 13. Вертикальные венчики с миниатюрным валиком-складкой на внутренней поверхности края, который образовался в результате огранки или подправки его внешней поверхности. Все сосуды этого типа изготовлены из тонких формовочных масс на основе преимущественно беложгущихся глин. Преобладающий орнамент – линейный по венчику, который становится характерной и определяющей чертой керамики XVI–XVII вв. Встречаются также сосуды с орнаментированным туловом и без орнамента. В Переяславле Рязанском сходная керамика распространена в XVI в. (преимущественно в его первой половине) [11. С. 38].

Тип 14. Вертикальные венчики с массивным уплощенным валиком на внутренней поверхности края. Наличие дополнительных желобков и граней по краю позволяют выделить большое число разновидностей. Для изготовления керамики типа 14 использовалась только тонкая формовочная масса разной по цвету глины. Сосуды либо орнаментированы многорядной линией по венчику, либо не орнаментированы вовсе. Некоторые исследователи отмечают хронологические различия между орнаментированными и неорнаментированными сосудами данного типа. Например, В. В. Судаков в классификации керамики Переяславля Рязанского выделяет эти две группы в самостоятельные типы: сосуды с орнаментом датируются им преимущественно концом XVI–XVII вв., а без него –XVIII в. [11. С. 38].

При абсолютном преобладании керамики типов 8, 9 и 11 географическое распределение их по участкам микрорегиона и отдельным поселениям дает более сложную картину.

Сравнительный анализ распределения позволяет сделать вывод, что памятники наиболее ранней группы характерны для самого северного Толпинского участка микрорегиона, поселения которого расположены по правому берегу Прони. Коллекция подъемного материала с Толпинского городища и посадов дает еще более контрастную картину распределения типов: керамика «общерусского типа» составляет в ней 70 % (по 35 % как ранней группы типа, так и поздней). Рубежом XII–XIII вв. следует датировать и постройку, открытую на посаде в шурфе 5: в ее заполнении были найдены развалы четырех сосудов «общерусского типа» XII– начала XIII вв. (рис. 3, 3–6). Преобладает такая керамика и в постройке в шурфе 3, хотя развал найденного в ней сосуда и наиболее крупные фрагменты относятся к типу 9 (рис. 3, 1). Поздним комплексом следует признать заполнение ямы на шурфе 1, в котором господствует керамика типа 9 (50 %) при значительной доле керамики типов 10–11 (32 %).

Состав коллекций поселений на Ранове (в районе Княжого городища), Моше и Молве сходен по составу. Судя по анализу керамики, можно предположить, что эти участки начали осваиваться русским населением на рубеже XII–XIII вв. и население здесь сохранялось также и в золотоордынский период. Среди поселений на Моше, представленных сколько-нибудь значительными выборками, присутствует керамика «общерусского типа», на большинстве остальных керамическая коллекция состоит из венчиков типа 9, который также появился до монгольского нашествия (рис. 5). Исключение составляют лишь два поселения – Ногайское I и Ногайское II, на которых найдена посуда типов 10–11. На трех из 13-ти поселений этой группы сосуды типа 11 встречены наряду с более ранней керамикой. Остальные (8 поселений), вероятно, были оставлены населением вскоре после нашествия Батыя.

Таблица

Судя по данным таблицы, очень близка по составу коллекции участка р. Моши и керамика поселений района Княжого городиша. Здесь также на селищах, окружающих городище, собрана керамика преимущественно типов 8 и 9. Резко выделяется лишь выборка с поселения Красная Горка II, расположенного в нескольких километрах выше по течению Рановы. В ней, наоборот, отсутствуют венчики «общерусского типа», но хорошо представлена керамика типа 11. Некоторые различия наблюдаются и в формах типа 9: на этом селище собраны венчики удлиненных пропорций, с резко выраженным граненым валиком на внешней стороне края (рис. 6, 22, 23, 25) в время как на Григорьевских поселениях в керамике типа 9 преобладают иные формы – с округлым валиком и более короткой шейкой (рис. 6, 6, 7, 9, 15). Подобная тенденция в развитии типа 9 наблюдается и в материалах Старой Рязани: в комплексах с преобладанием типов 9–11 встречаются формы, сходные с теми, которые найдены на Красной Горке. Очень похожа на нее и керамика типа 9 из шурфов 1 и 3 с посада Толпинского городища. Преобладает она и в материалах более позднего (судя по таблице) Ряжского поселения. Вероятно, поселение Красная Горка II возникло уже после гибели комплекса поселений у Княжого городища.

Если на Ранове и Моше мы видим значительное сокращение числа поселений с течением времени, что выражается в сокращении доли керамики типов 10–11, то на участке по реке Молве ситуация иная. Наиболее ранними и разнообразными по составу коллекций здесь являются селища Аманово I и Моловка I, на которых встречена керамика как «общерусского типа», так и типов 9–11 (рис. 7, 1–9, 21–28). Из 9 поселений с керамикой типа 8 лишь на двух не встречаются более поздние материалы. Семь остальных, вероятно, продолжают существовать в золотоордынский период. Более того, в это время возникают три новых поселения: Кумино II, Кумино III и Моловка II. При этом тип 9 в коллекциях этих памятников также представлен гранеными формами (рис. 7, 12–20), что, как было показано выше, более характерно именно для поздних комплексов этого типа.

Наиболее поздние группы поселений в микрорегионе – Пехлецкая и Ряжская – существенно отличаются от остальных по набору типов: на крупнейших поселениях двух этих участков, Подвислово XI и Ряжск I, абсолютно преобладает тип 11. Венчики «общерусского типа», встреченные в этих коллекциях в незначительном количестве, также имеют отличительные особенности, которые позволяют отнести их к наиболее поздним, пережиточным вариантам этого типа. Это, во-первых, наличие волнистого орнамента, что является одной из характерных особенностей именно керамики XIV в. и совершенно не характерно для посуды рубежа XII–XIII вв. [20], а также присутствие ребра при переходе венчика в плечо и отсутствие видимых примесей в глиняном тесте, что, как и волнистый орнамент, было широко распространено именно в золотоордынское время. Кроме того, среди форм типа 11 в этих коллекциях хорошо представлен самый поздний подтип Г, отличительной чертой которого является отсутствие валика на краю сосуда. Дополнив список перечисленных характеристик наличием в материалах Ряжска керамики типа 12, можно сделать вывод, что вероятнее всего время существования названных поселений следует отнести к XIV– XV вв., при этом материалы Ряжского поселения более разнообразны и позволяют предположить, что оно возникло раньше и существовало дольше Подвислово XI.

Материалов, сходных с теми, что были встречены на поселениях юго-восточной части микрорегиона, на Ряжском и Пехлецком участках, более нигде в пределах междуречья Прони и Рановы не встречено. Вероятно, все они не доживают до XV в. Ближайшие аналогии Ряжску и Подвислову встречены на других территориях Рязанской земли: на левобережье Прони, поселениях близ Переяславля Рязанского, Старой Рязани, Шилова, а также восточнее – на реке Паре. Возможно, местное население частично переместилось туда, под защиту выдающихся далеко в степи Мещерских лесов.

Таким образом, анализ керамики поселений XII–XIV вв. междуречья Прони и Рановы позволил выделить три хронологические группы памятников, существовавших на южном лесостепном пограничье рязанской земли. Первая, наиболее многочисленная группа появилась здесь на рубеже XII–XIII вв., а в северной части микрорегиона несколько раньше. Из 37 включенных в исследование памятников к этому периоду относятся 25 (с учетом Ряжска) поселений. Хронологическим индикатором для них служит так называемый «общерусский тип» посуды (тип 8 старорязанской классификации). Бурные события середины XIII в. пережили лишь 11 из них: в коллекциях этих поселений встречена также керамика, характерная для золотоордынского периода (типы 10–11). В это время также возникло несколько поселений (9), большая часть которых располагалась на окраинах микрорегиона, под защитой известных из письменных источников и существующих поныне Чижевского (на западе) и Ряжского лесов (на востоке). Однако к XV в. большая часть этих поселений перестала существовать: материалов, характерных для этого времени здесь не встречается. Уход русского населения из лесостепи в это время зафиксирован и в других регионах: в Верхнем Подонье, на Среднем Дону. Вероятно, причины, вызвавшие отток населения, были общими для этих областей. Как отмечал М. В. Цыбин, среди основных причин следует назвать активизацию татарских набегов со второй половины XIV в. и климатические изменения. Дольше всех в междуречье Прони и Рановы существовали поселения на юго-востоке этого микрорегиона. Возможно, по крайней мере одно из них, Ряжское I поселение, продолжало непрерывно существовать вплоть до начала строительства крепостей в первой половине XVI в. Разрыва в традициях развития керамики Ряжска между XV и XVI вв. не наблюдается.

Другим наблюдением, полученным в результате изучения керамики сельских поселений южной окраины рязанской земли, явился факт необычайно широкого распространения типа 9, ставшего своеобразной визитной карточной поселений XIII–XIV вв. в этом регионе. Подобная массовость этого типа наблюдается также в материалах Старой Рязани, а западнее – лишь в материалах Ростиславля. В Переяславле Рязанском, в Пронске, в Зарайске и в их округе данный тип составляет лишь 5–10 %. Более массовые аналогии типу 9 находятся западнее, в Подонье и на землях Южной Руси. Для объяснения этого феномена, к сожалению, на данном этапе недостаточно материалов, однако несомненна его связь с южнорусскими землями. Тип 10, результат развития типа 9, широко распространен уже на всей территории рязанской земли, а на южной окраине, в междуречье Прони и Рановы, его доля значительно ниже общестатистической (8 %). Вероятно, его развитие было прервано оттоком населения из этого региона. Если такое предположение верно, то дальнейшие исследования в этом направлении могут дать плодотворные результаты как для датировки этого типа, так и для уточнения времени прекращения жизни на представленных в статье поселениях.

Рис. 1. Поселения XII– XIV вв. в междуречье Прони и Рановы

Рис. 2. Типы керамики XII–XVII вв.

Рис. 3. Керамика Толпинского I селища

Рис. 4. Керамика Толпинского I и II поселений:

1– 3, 7, 9, 10, 12, 21, 25, 30, 32 – подъемный материал; 11, 13– 15, 18, 19, 22– 24, 28, 29 – шурф 1; 4 –6 , 8, 16, 17, 20, 26, 27 – шурф 3; 33– 38 – Толпино II

Рис. 5. Керамика поселений на р. Моше:

1–3 – Ногайское, 4–5 – Ногайское V; 6–11 – Ногайское III, 12–17 – Поплевино VIII;

18–20 – Лупиловка II, 21–24 – Лупиловка I, 25–26 – Кучуково, 27–33 – Гусиловка II

Рис. 6. Керамика поселений ок. городища Княжое:

1– 9 – Григорьевское I, 10, 11 – Григорьевское II, 12–17 – Григорьевское IV,

18, 19 – Григорьевское V, 20–21 – Пехлец, 22–29 – Красная Горка II

Рис. 7. Керамика поселений на р. Молве:

1–9 – Аманово I, 10 – Аманово V, 11 – Аманово II, 12–15 –Моловка II,

16–20 – Кумино III, 21–28 – Моловка I

Рис. 8. Керамика Ряжского поселения

Рис. 9. Керамика поселения Подвислово XI

1. Кучера М. И. Керамика // Археология УССР. Т. 3. Киев, 1992.

2. Куза А. В. Коваленко В. П. Моця А. П. Новгород-Северский: некоторые итоги и перспективы исследования // На юго-востоке Древней Руси. Воронеж, 1996.

3. Поздняков В. С. Развитие керамики древнерусского Клецка // Древнерусская керамика. М., 1992.

4. Зверуго Я. Г. Древний Волковыск. Минск, 1975.

5. Смирнова Г. П. Опыт классификации керамики древнего Новгорода // МИА.1956. № 55.

6. Лапшин В. А. Керамическая школа домонгольского Суздаля // Древнерусская керамика. М.,1992.

7. Блажевич Н. В. Керамика Ржищевского комплекса //Древнерусская керамика. М.,1992.

8. Петрашенко В. А. Керамика IX–XIII вв. Среднего Поднепровья //Древнерусская керамика. М.,1992.

9. Стрикалов И. Ю. Хронология керамики и культурный слой городища Старой Рязани //Древние памятники Среднего Поочья. Рязань, 1996.

10. Стрикалов И. Ю. Проблемы хронологии древнерусской керамики XIII в. Старой Рязани и ее округи // Русь в XIII в.: континуитет или разрыв традиций? М., 2000.

11. Судаков В. В. Отчет об охранных раскопках на территории Кремля и Верхнего посада г. Переяславля Рязанского (совр. Рязань) в 1990 г. // Архив ИА РАН. Р-1.

12. Чернов С. 3. К хронологии московской керамики XIII–середины XV вв. // Московская керамика: новые данные по хронологии. М., 1991.

13. Цыбин М. В. Юго-восточная окраина Руси во второй половине XIII–XIV вв. (район Среднего Подонья) // Социально-экономическое развитие древних обществ и археология. М.,1987.

14. Полубояринова М. Д. Керамика городища Слободка // Никольская Т. Н. Городище Слободка XII–XIII вв. М.,1987.

15. Беляева С. А. Южнорусские земли во второй половине XIII–XIV вв. Киев, 1982.

16. Виногродская Л. И. Некоторые типы керамики черниговско-северской земли второй половины XIII–XIV вв. // Проблемы археологии Южной Руси. Киев, 1990.

17. Полубояринова М. Д. Древнерусская керамика Болгара // Древнерусская керамика. М.,1992.

18. Даркевич В. П. Усадьбы XVII вв. Старой Рязани // РА. 1994. № 1.

19. Коваль В. Ю. Керамика Ростиславля Рязанского: вопросы хронологии //Археологические памятники Москвы и Подмосковья. Вып. 9. М., 1996.

20. Коваль В. Ю. К вопросу о хронологических изменениях в орнаментации средневековой русской керамики // Археологические памятники Москвы и Подмосковья. Вып. 10. М., 2000.