А. С. Стурдзе от 12 сентября 1850 г.

Много времени прошло между 18-м днем февраля, в который вы послали ко мне дружеский привет ваш, и 23-м августа, в который я получил его. Почти все это время проведено мною в путешествии по Египту, Синаю и Идумее, да и там по таким местам, откуда трудно переслать весточку другу. Впрочем, всякое затруднение бывает к лучшему. Дольше молчишь, больше будешь говорить. Всякая певчая птичка летает, летает, все примечает и потом уже воспевает: так и человек, пытает, пытает и потом уже изрекает свое и чужое умнее и складнее. Впрочем, как бы не дать промаху, как бы после долгих наблюдений не рассказать вам свое и чужое бестолково и нескладно. Но друг – не судья. Эта мысль ободряет меня, и я принимаюсь благовестить и звонить во вся тяжкая. Бог сподобил меня вторично посетить александрийско-египетскую церковь и утешиться ее верой и преуспеянием в добре. Она подобна малому оазису, находящемуся среди пространных песков, в котором струятся протоки жизни. В ней, как и во всякой церкви, преподается верующим освящение и просвещение духовное. Малые паствы в Александрии, Каире, новом и старом Суэце, Дамиатте, Розетте, из которых каждой приличествует слово Господа «не бойся малое стадо», имеют своих пастырей, свои храмы, свои купели, свое миро, свои горнила для переплавки душ, свои тайные вечери, свои брачные венцы и свой елей. В Александрии сооружается новый храм для православных, который будет довольно велелепен. Сие здание выведено немного выше окон. Строитель его есть некто Тусицца. Дай Бог ему доброе здоровье и душевное спасение! Он тленным богатством своим пособляет ближним ради Господа и за то стяжет блага нетленные. Там же к двум прежним училищам отроков прибавилось третье для девочек. Этот новый цветник разведен в 1848 году февраля 23 дня и содержится иждивением патриарха и гражданина Данастаси. Около 80 малюток, исторгнутых из училища сестер св. Винченца Павла, обучаются под руководством доброликой и благоразумной девицы Екатерины, воспитанной в Афинах. Великомученица избрала первую наставницу не Ипатию, а тезоименную себе! Там же, в опрятной больнице при обители св. Саввы туне врачуются болящие, и в особом доме помещаются священники с их семьями. Это отменно хорошо. Священник всегда должен быть близок к болящим и отходящим к Господу. Упомянутая обитель на этот раз найдена мною в лучшем против прежнего устройстве. Я веселился духом, посещая все эти приюты веры и любви христианской. В Каире домочадцы мои и я, мы провели в молитвах страстную седмицу и первые дни Пасхи. Примерны чинность и благоговение, с какими предстоят в храме тамошние христиане. В неделю Ваий поразило и умилило нас трогательное зрелище за обедней. Во время пения Херувимской все мальчики из богатых и бедных семей с разноцветными ваиями в руках подошли к северным дверям алтаря и тут сретили Господа, таинственно грядущего на страдание, и в облаках фимиама сопровождали его до царских врат через весь храм. Я смотрел на них сквозь слезы веселия духовного и говорил про себя то: помяни мя Господи во царствии Твоем, то: из уст младенец и ссущих совершил еси хвалу. Приятное впечатление произвел в нас обычай метать свежие розы и листья древесные на христиан в великую субботу в минуты, когда поют: Воскресни Боже судяй земли. Тогда храм исполнился благоухания; души напоминали себе о цветении, плодоношении и жизни увядающей и неувядаемой. Тогда же вынесли из алтаря хоругвь с ликом Воскресшего и водрузили ее у правого клироса, в виду всех, в знамение победы над смертью. Поучительно такое сочетание прекрасного с истинным! Александрийский владыка всем сердцем желает учредить в Каире девичье училище и больницу. Нет у него средства для сего доброго дела. Но Господь по молитвам евангелиста Марка и св. Екатерины взыщет доброхотных дателей среди тех сущих Своих, которых Он един ведает. Есть надежда. Север с Югом близко граничит. Поговаривают же о добровольном поселении некиих православных в Фиваиде: там думают посвятить им епископа, а кто не подаст Фиваидскому лепты ради недугующих братий и малых верующих? В Каирской патриаршей церкви в ковчежце с св. мощами бережется неслыханное священное сокровище: это два отрывочка из девятой и десятой главы евангелиста Марка, писанные на розопунцовом пергаменте позлащенными буквами, кои по-ученому называются unciales. Они хранятся при александрийской кафедре со времени сего славного и всехвального апостола и евангелиста. Глубочайшая древность и местность их несомненны. Ибо кроме того, что эти рукописания источены и потемнены временем и на них уже редко где уцелела полинялая позолота букв, кроме этого над словами, писанными сплошь без всяких знаков препинания, нет ни придыханий, ни ударений; а речь александрийская, ибо к глаголам прибавляется или вставляется в них буква ν, напр. τί συνζητᾶτε πρός αὐτοὺς, εἶπεν τοῖς μαθηταῖς. Края обоих отрывков слиплись от какого-то черного вещества. Едва-едва я разделил их ножом. Думаю, что эти хартии исхищены были из-под пепла, или из смолы во время гонения Диоклетиана, либо Иулиана. Я сделал точные снимки с них. А любвеобильный патриарх подарил мне на благословение кусочек сего сокровища при своей грамоте, и я берегу его, как зеницу ока. В патриаршей библиотеке я нашел рукописную историю низложения нашего патриарха Никона, написанную очевидцем и участником в его деле Паисием, архиепископом газским, и возился с этой находкой дни и ночи. Хотелось поскорее прочитать ее и сделать выметки; а левый глаз так и болит; завяжу его и с одним оком читаю и переписываю. O me miserum! Пределы сего письма не позволяют мне передать вам всего содержания этой поистине любопытной истории. Итак, выскажу вам одно главное впечатление, которое глубоко врезалось в мою душу после чтения: «Никон был исполин, который вырос на краю бездны и широкой грудью своей отстаивал неприкосновенность собственности церковной и независимость церкви от власти гражданской». Два епископа, которые не хотели подписать его низложения, с твердостью говорили собору, что они в будущности прозревают нищету церкви русской и ее узы и потому не решаются подписать низложения защитника ее.

Сегодня довольно я позвонил вам, мой друже. Утрудился звонарь Востока, да и вы, чай, устали его слушать. Итак, в другой раз примусь продолжать благовестие о старом Востоке. А теперь позволяю себе примолвить в ответ на ваше письмо, что я не присматривался к Халкийскому духовному рассаднику, предоставляя обозрение его архимандриту нашей цареградской миссии. Что касается до распрей в Бейруте, то они, сколько мне известно, кончились еще в начале нынешнего года тем, что, по влиянию нашего консульства, бейрутцы покорились новому епископу и дали обещание не мешаться в дела церковные. Разноцветные же инородцы мало успевают на неподвижном Востоке.