Кондак на Сретение Господне

По 1-м стихословии седален, глас 1. Самоподобен:

Лик Ангельский да удивится чудеси, / земнии же гласы, возопием пение, / зряще неизреченное Божие снизхождение, / Егоже бо трепещут Небесныя силы, / ныне старчи объемлют руце Единаго Человеколюбца.

Кондак, глас 1:

Утробу Девичу освятивый Рождеством Твоим / и руце Симеоне благословивый, / якоже подобаше, предварив, / и ныне спасл еси нас, Христе Боже, / но умири во бранех жительство / и укрепи люди, ихже возлюбил еси, Едине Человеколюбче.

Икос: К Богородице притецем, хотящии Сына Ея видети, к Симеону носима, / Егоже с Небесе Безплотнии видяще, дивляхуся, глаголюще: / чудная зрим ныне и преславная, непостижимая, несказанная! / Иже бо Адама создавый носится яко Младенец, / Невместимый вмещается на руках старчих, / Иже в недрех неописанных Сый Отца Своего / волею описуется плотию, а не Божеством, / Един Человеколюбец.

Кондак, глас 1-й.¹

Ты, освятивший утробу Девическую рождеством Твоим, и благословивший руки Симеона, как подобало, и ныне предварив, Ты спас нас, Христе Боже. Но умири гражданство (πολίτευμα) во время брани, и укрепи царей, которых возлюбил Ты, Единый Человеколюбец.

1) (Τῇ Θεοτόκῳ) К Богородице притецем мы, желающие узреть Сына Ея, к Симеону приносимаго, на Котораго с небес безплотныя (Силы) взирая, изумлялись, говоря: «нужное мы ныне созерцаем и странное, – непостижимое, неизреченное: ибо Создавший Адама (на руках) носится как младенец; Невместимый вмещается в объятиях старца; Сущий в неописанных недрах Отца добровольно описуется плотию, (а) не Божеством, Единый Человеколюбец.

2) (Ὅτε) И когда, они сие говорили, они невидимо покланялись Господу, а человеков ублажали; потому что Носимый на раменах Херувимов с ними жительствует; потому что Неприступный для ангелов – для смертных явился доступным; потому что Всевидящий² и о всем пекущийся, как Творец, Образующий детей во утробах материнских, был неизменно Младенцем от Девы, и пребывал нераздельным от Отца и (Святаго) Духа, Собезначальный Им, и Единый Человеколюбец.

3) (Ὕμνουν) Прославляли сими (песнями) ангелы Человеколюбца, Мариам же шла, неся в объятиях Его, и размышляла (между собою), как Она и Материю сделалась, и (вместе с тем) пребыла Девою. Впрочем, зная, что то было сверхъестественное рождение, боялась и страшилась, и, разсуждая Сама с Собою, говорила следующее: «Какое, Сын Мой, Я найду для Тебя название? Ибо, если, как вижу, скажу, что Ты человек,-Ты выше человека, Сохранивший неповрежденным Мое девство, Единый Человеколюбец».

4) (Τέλειον) «Скажу ли, что Ты совершенный человек? Но я знаю Божественнное Твое зачатие. Ибо никто из человеков без совокупления и без семени не зачинается, как Ты, безгрешный! Если я назову Тебя Богом, удивляюсь, видя Тебя совершенно подобным Мне: ибо никакого различия не имеешь Ты от свойственнаго людям (по природе их)³ кроме только (того), что Ты без греха зачался и родился. Млеком ли буду питать, или славо­словить (Тебя)? Ибо (ангельские) чины провозвещают Тебя Богом безплотным, хотя Ты сделался человеком, Едивый Человеколюбец.

5) (Οὓτως) Так внесен был Господь, вместе со всесожжениями принесенный во храм, как написано. Из объятий Матери принял Его блаженный Симеон. Радость и страх объяли праведника; ибо душевными очами он созерцал чины архангелов и ангелов, со страхом предстоящие и славословящие Христа. Посему, моляся умом, он восклицал: «Ты сохрани меня, и да не сожжет меня огнь Божества, Единый Человеколюбец.»

6) (Ρώννυμαι) «Укрепляюсь ныне я несчастный; ибо я видел спасение Твое, Господи; Ты совершенный образ непостижимой Отчей Ипостаси, (Ты) светильник неприступный, Ты печать Божества всегда неизменная, сияние славы, просвещающее души людей истиною, Сый прежде век и все Сотворивший; ибо Ты Свет далеко сияющий, – (Ты) Свет Отца Своего, неслиянный, безпредельный и непостижимый, хотя Ты и соделался человеком, Единый Человеколюбец.»

7) (Ὥ ἀγαθὲ) «О Блаже и Человеколюбче! Ты древле принимал жертвы Авеля и других праведников Твоих, Ты Который ныне Сам приносишь и жертвы, и всесожжения, Всесвятый! Я знаю, непостижиме Господи, что на небеси Ты не имеешь другаго больше Себя; ибо Отец Твой, по существу, ни в чем Тебя не превосходит; ибо Ты Единосущен Ему и Собезначален. Но, всеконечно,– (для того), чтобы показать, что Ты поистине пребываешь (Таким же), Каким сделался, как страж закона Своего, Ты принес жертву, Единый Человеколюбец»

8) (Μέγας) «Велик Ты и Славен, Всесвятый Сын Марии, Котораго Всевышний родил неизреченно⁴! Ибо я говорю, что Ты Один – видимый и невидимый, вместимый и невместимый, по естеству Сын Божий; я знаю и верую в Тебя, Превечнаго Бога; но (притом) исповедую Тебя и Сыном Девы выше естества. Посему с дерзновением я держу Тебя, как Светильника; ибо всякий между людьми, носящий светильник, освещается, а не сожигается. Почему озари меня, Светильник негасимый, Единый Человеколюбец».

9) (ἈκόȢȢσα) Непорочная Дева стояла при сем, слыша (все это), и изумлялась; к Которой старец говорил: «Все пророки проповедали о Сыне Твоем, Котораго Ты безсеменно родила; кроме того о Тебе пророк провозгласил, и возвестил то чудо, что Ты, Богородице, пребываешь заключенною Дверию. Ибо чрез Тебя взошел и вышел⁵ Владыка, и не отверзлась, ни подвинулась дверь чистоты Твоей, в которую одну прошел и соделал ее нетленною, – Единый Человеколюбец».

10) (Νῦν) «И так ныне, Богом (силою Божиею) заченшая (Θεοσύλληπτε) Госпоже⁶, пророчествуя Тебе, поведую я Тебе все; ибо на падение и на возстание лежит Сын Твой, всех жизнь, искупление и воскресение⁷. Но не для того явился Господь, чтобы один (непременно) падал, а другой возставал. Ибо не радуется (Он) Всемилостивый падению человеков, и нет предлога падать возставшим⁸. Но Он поспешно пришел, желая возставить падших, избавляя от смерти создание Свое, Единый Человеколюбец».

11) (Οὗτος) «Такой способ падения и возстания праведным представлялся в благодатном озарении: хотя чрез грех стоящие падают, и оказываются мертвыми; чрез оправдание же, хотя и падают, возстают – и снова живут по благодати. И очищаются, и умерщвляются телесныя страсти, душа же сияет добродетелями, (влекущими ее) к Божественному. Ибо, когда совершенно вредит (душе) блудная жизнь⁹, возстановляется целомудрие: худшее угасил, а лучшее возстановил Единый Человеколюбец».

12) (Ὑπὸ) «Христом побуждаемый предвозвещаю Тебе, что отселе будет знамение пререкаемое. Знамением же будет крест, на котором беззаконные (люди) пригвоздят ¹⁰ Христа. Одни будут провозглашать Его Богом распинаемым, другие же, напротив, человеком,-и (от сего) возникают¹¹ учения благочестивыя и нечестивыя (истинныя и ложныя); одни предполагают, что тело небесное (во Христе), другие (считают оное) за призрачное; иные же, кроме того, (говорят), что плоть (Христова заимствована) от Тебя без души; а остальные учат о плоти одушевленной (с душею), – которую принял Единый Человеколюбец».

13) (Τοσοῦτον) «И столь великое таинство пререкается, так что (даже) и в Твоих мыслях произойдет недоумение. И вот, когда увидишь Сына Своего пригвожденным ко кресту, Пречистая, воспомянув те слова, которыя говорил ангел, и о Божественном (Твоем) зачатии, и о чудесах неизреченных, Ты тотчас (Сама) придешь в недоумение, и как мечь будет для Тебя размышление о страдании (Спасителя); но после того пошлет скорое исцеление сердцу твоему, а Своим ученикам непобедимый мир, – Единый Человеколюбец».

14) (Ὅτε δὲ) А когда праведный старец сказал сие к Непорочной, вопиял ко Младенцу: «Ныне отпусти меня раба Твоего с миром; потому что видел я Тебя, Господи. К жизни отпусти меня безконечной, Жизнь несравненная¹², прежде нежели Ты приидешь в мир,-поскольку я сие предвозвещаю, – сбереги для меня, Слове, награду Странника¹³. Отошли меня, Всесвятый, к Аврааму и патриархам, и скоро изведи меня от привременнаго сего, Единый Человеколюбец.»

15) (Ἔστι)¹⁴ «Ибо есть, есть много скорбнаго и труднаго в настоящей жизни, как скоропреходящей и имеющей совершенный конец. Почему, по сей причине, Ты преставил отселе всех праведных Твоих, как Еноха и Илию. Ты, Господи, (устроил сие), имея попечение, чтобы они не вкусили смерти, благоволив несказанно преставиться им от здешняго, чтобы они были в местах светлых и безпечальных. Посему пересели меня, Творче, от (сей) преходящей (жизни), и приими душу мою, и сопричти и меня к святым Твоим, Единый Человеколюбец».

16) (Πάντων) «Ты, всех Жизнь и воскресение, пришел к нам по Своей благости. Посему отпусти меня из сей жизни, Боже мой; отошли же к жизни нетленной, Нетленный! Соделай тело мое чувствительным для смерти, подобно как (тела) и всех другов Твоих, и даруй мне, Милостиве, духовную и вечную жизнь. Как в теле я видел Тебя и удостоился носить (в объятиях своих), так (посему) да узрю славу Твою вместе с Твоим Отцем и Святым Духом. Ибо и там (на небеси) вспомнил бы¹⁵ Ты меня, почему и сюда пришел Ты, Единый Человеколюбец».

17) (Ὁ Βασιλεύς) Царь сил принял моление праведнаго (мужа), и невидимо говорил ему: «Ныне отпущаю Я тебя от сей временной жизни, друг мой; Я посылаю тебя в страны вечныя, к Моисею и другим пророкам. Но ты возвести им, что, о Ком они сказали в (своих) пророчествах, – вот Я пришел, и родился от Девы, как они предрекли. Я явился живущим в мире и сообращался с человеками, как они возвестили. Между тем вскоре Я прииду к тебе, Искупляющий всех, Единый Человеколюбец».

18) (Σὲ) Тебя умоляем мы, Всесвятый, долготерпеливый, самоизвольное искупление наше, источник благости, – призри с небеси, и призри на всех уверовавших в Тебя навсегда, избави жизнь нашу, Господи, от гнева, нужды и печали, и путеводи всех в истинной вере, молитвами святыя Богородицы и Девы; спаси град Твой и живущих во граде, и всех сохрани, подая оставление (грехов), как милосердый Господь, Единый Человеколюбец.

Источник : Кондаки и икосы св. Романа Сладкопевца на некоторые дни святым, некоторые дни недели, некоторыя недели, на двунадесятые праздники и на каждый день страстной седмицы, и стихиры его же на предпразднственные и попразднственные дни пред Рождеством Христовым и по Рождестве Христове. / Перевод Диакона Сергия Цветкова. – М.: Типография Л. Ф. Снегирева, 1881. – С. 51–57.

Среди литургических творений преподобного Романа Сладкопевца кондак на Сретение Господне пользовался особой известностью. На это указывает то обстоятельство, что данный кондак дошел до нас полностью в большом числе рукописей, в которых заметны следы трех редакций.¹⁶

Для исследователей литургического творчества преподобного Романа кондак на Сретение представляет интерес, по крайней мере, в двух отношениях. Он содержит некоторые детали исторического характера, которые утверждают предание о времени жизни его автора. Кроме того, изучение кондака на Сретение позволяет выявить источники, которыми мог пользоваться святой Роман Сладкопевец.

Как отмечает византолог А. А. Васильев, специально занимавшийся вопросом времени жизни преподобного Романа Сладкопевца, произведения его стали особенно известны в науке со второй половины XIX века¹⁷. Это и неудивительно, если считать XIX век вообще временем величайших открытий в области древних культур¹⁸. Кондаки преподобного Романа, – как и многие произведения других авторов VI-VII веков, – вышли из употребления, когда в составе утрени кондак уступил место канону. Из творцов канонов особенно известны преподобный Иоанн Дамаскин, преподобный Косма, епископ Маиумский, и ряд песнопевцев IX века¹⁹. Их литургическая деятельность способствовала вытеснению, а потом забвению древних кондаков. Когда, например, в 40-х годах XVII века Патриарх Константинопольский Паисий писал Московскому царю Алексею Михайловичу об исправлении богослужебных книг, он. между прочим, отметил, что ранее преподобных Иоанна Дамаскина и Космы Маиумского «не имели мы ни тропарей, ни кондаков, ни канонов»²⁰.

Итак, было оставлено огромное литургическое наследие преподобного Романа Сладкопевца – его кондаки. Согласно иерусалимской редакции его жития, изданной греческим исследователем Пападопуло-Керамевсом, их было свыше тысячи²¹, в настоящее время известно около 80. При таком исключительно большом объеме поэтического достояния преподобного Романа его творения выделяются, как указывает протоиерей Георгий Флоровский, еще и «редким богатством и изяществом стихотворной формы»²². С. Аверинцев отмечает ту свободу творчества, которая впервые в истории греческой литургической поэзии появилась у преподобного Романа и позволила ему достичь громадной продуктивности. «Естественность и уверенность, с которой творил Роман, казались современникам чудом»²³. В самом деле, это и было чудо, ибо Сама Пресвятая Богородица, по преданию, сообщила ему дар сложения кондаков.

С введением канона в литургическую жизнь Церкви собственно кондаком стали называть только его вступление – прои́мион. В надписаниях прои́мионов-кондаков имя святого Романа всегда сохранялось, как и день его памяти, который, по церковному календарю, отмечается 1/14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы²⁴. Следует сказать, что на всех иконах Покрова Пресвятой Богородицы, как древних, так и новых, в самом центре, на амвоне храма, обычно изображается святой Роман в диаконском облачении и со свитком в руке, на котором начертаны слова: Дева днесь Пресу́щественнаго раждает (см. вторую полосу обложки ЖМП, 1983, № 12). Как бы ни интерпретировалось изображение преподобного Романа на иконах праздника Покрова²⁵, несомненным остается глубокое церковное почитание святого Романа, литургическое творчество которого совершалось под непосредственным покровительством Пресвятой Богородицы.

Можно считать относительным то, что литургическому наследию преподобного Романа не придавалось должного значения, столь же относительно и «открытие» его в XIX веке, когда вопросами его творчества, как указывает А. А. Васильев, стали заниматься после появления посвященных его наследию трудов кардинала Питры²⁶. На основании изучения творений преподобного Романа Сладкопевца некоторые исследователи в XIX веке высказывали предположение, что преподобный Роман был автором VIII, а не конца V и первой половины VI века, как считалось ранее, согласно церковной традиции. Авторы такого предположения исходили из того, что в источниках, из которых черпаются сведения о времени жизни преподобного Романа Сладкопевца, упоминается имя византийского императора Анастасия.

Одним из источников является, прежде всего, краткое жизнеописание преподобного Романа, вошедшее в известный в науке Месяцеслов императора Василия II (X в.)²⁷. Из него мы узнаем, что Роман, родом из Сирии²⁸, был диаконом церкви в Бейруте. По мнению русского церковного историка архиепископа Черниговского Филарета († 1866), святой Роман был хиротонисан во диакона в Константинополе Патриархом Евфимием (489–496)²⁹. Византолог А. А. Васильев склоняется к тому, чтобы видеть в преподобном Романе монаха, может быть игумена³⁰. Придя в Константинополь в правление императора Анастасия, он служил в храме Пресвятой Богородицы, где чудесным образом и получил дар составления кондаков³¹. В хронологическом отношении упоминание имени Анастасия является особо ценным. В истории Византии известны два императора с этим именем: Анастасий I (491–518) и Анастасий II (713–715). Которого из них следует иметь в виду при чтении жития святого Романа Сладкопевца? Церковная традиция относит прибытие Романа в Константинополь ко времени Анастасия I³². Исследователи подтверждение этого видят во вступлении кондака на праздник Сретения. Этой точки зрения придерживается, в частности, А. А. Васильев³³. Слова прои́миона но умири во бране́х жительство вполне подходят ко времени Анастасия Ï «В основе политики правительства Анастасия лежало стремление к умиротворению страны»³⁴. В то же время, как известно, усиление Персии существенно обострило положение на востоке империи: «Началась длительная эпоха персидского наступления на византийские владения в Сирии»³⁵. Преподобному Роману, происходившему из Сирии, эти события на востоке страны должны были быть хорошо известны и особенно близки, о них он и говорит.

Таким образом, прои́мион «Утробу Девственную» (кондак Утробу Деви́чу) не дает повода, как указывает В. Г. Васильевский, менять установившийся, традиционный взгляд на время жизни преподобного Романа: конец V – первая половина VI века³⁶. История развития византийской литературы не только не ставит под сомнение традиционный взгляд, который некоторые исследователи, в частности, Крумбахер³⁷, считали «совершенно поколебленным», как указывает А. А. Васильев, но, наоборот, его подтверждает. Литургическая поэзия после всех поисков IV-V веков «обретает всю полноту зрелости в творчестве Романа, прозванного Сладкопевцем»³⁸.

Остается нерешенным вопрос, является ли кондак на Сретение Господне богословско-поэтическим воспроизведением евангельского повествования о принесении Младенца Христа в храм (Лк. 2:22–39), – как отмечает доктор церковной истории, заслуженный профессор Ленинградской Духовной Академии Н. Д. Успенский, преподобный Роман писал кондаки на многие евангельские темы, например, кондак на притчу о десяти девах³⁹, – или же этот кондак написан специально для праздника Сретения Господня (праздновать Сретение торжественно, как великий праздник, установлено, согласно «Хронографии» преподобного Феофана Исповедника († 818), в 526 году)⁴⁰. Во всяком случае, это произведение преподобного Романа следует признать оригинальным по выражению богословских взглядов, потому что до него было не много проповедей и литургических творений, посвященных празднику Сретения. Действительно, мы находим только четыре произведения, которыми мог вдохновиться святой Роман.

Первым из этих произведений является слово на Сретение Господне святителя Иерусалимского Кирилла († 444; память 18 января). Имеющие характер более поэтический, чем догматический, беседы святого Кирилла содержат образы большой художественной силы. Заимствование из этого слова, возможно, содержит первое вступление кондака на Сретение, выражающее благоговейное преклонение перед непостижимой тайной Божественного нисхождения. Началу первого прои́миона «Лик евангельский да удивляется чуду, мы же, смертные, немолчно воспоем песнь» соответствует фраза у святого Кирилла Иерусалимского: «С Ангелами ангельскую песнь воспоем»⁴¹. Словам первого икоса «Создавший Адама носится, как Младенец, Невместимый вмещается во объятиях старца» также находим параллели у святителя Кирилла: «Содержащий всю землю дланию во объятиях старца вмещается и носится на руках Носящий всё глаголом силы Своей»⁴².

Величественные противопоставления на протяжении всей поэмы тварного Нетварному, временного – вечному, уничижения – славе, смерти – Воскресению, человеческого – Божественному, отражающие общую религиозную напряженность эпохи христологических споров, достигают апогея в двенадцатом икосе кондака, в словах праведного Симеона, обращенных к Пресвятой Богородице:

Распятого одни будут проповедовать как Бога,

другие же – лишь Человеком,

Благочестивые и злочестивые учения придут в движение.

И будут некоторые полагать, что Его тело Небесное,

Другие – что оно призрачно; одни рекут,

что от Тебя Он принял плоть бездушною,

А другие – одушевленною,

Единый Человеколюбец.

Но читатель уже подготовлен к тому, чтобы, встретив зна́мение пререкаемое (Лк. 2:34) – крестный кенозис Христа (нисхождение Бога к людям с сокровением славы Божией во плоти, ср. Флп. 2:7. – Ред.), не усомниться ни в Его истинном Божестве, ни в Его истинном Человечестве, ибо из предыдущего, шестого икоса он знает Христа как «Печать Божества неизменную», как «Сияние Славы, просвещающее истиной души человеческие», как «Свет Отца», хотя при всем этом Единый Человеколюбец «стал Человеком». И здесь, вероятно, заимствование преподобным Романом некоторых определений у святителя Иерусалимского Кирилла: «Сей есть Отеческой Славы Сияние; Сей есть Образ всего мироздания, Свет светов, воссиявающий из Отеческих недр»⁴³.

Еще более интересно сближение кондака на Сретение с одной Беседой, усвояемой святителю Афанасию Великому († 373; память 18 января), но, несомненно, более поздней по происхождению⁴⁴. Перечень заблуждений относительно природы Христа, указываемый в Беседе, является основным содержанием и двенадцатого икоса кондака, в Беседе отсутствует только упоминание о «Небесном теле». «Кто же кому подражал: (Роман) Сладкопевец проповеднику или наоборот? Во всяком случае, возможно, что оба произведения достаточно близки по времени»⁴⁵ и традиционны по богословским рассуждениям о единстве двух природ во Христе.

Третий и основной источник, давший преподобному Роману возможность богословской трактовки, обоснования его произведения, – письмо святителя Василия Великому Оптиму, епископу Антиохии Писидийской, посвященное разным вопросам и, в частности, истолкованию пророчества праведного Симеона Богоприимца о Христе. Рассуждениям святителя Василия Великого о том, что

Сей «на падение лежит и на востание»⁴⁶, соответствуют десятый и одиннадцатый икосы кондака; о том, «что́ есть знамение пререкаемое»⁴⁷, – двенадцатый икос; о том, «как душу Марии пройдет оружие»⁴⁸, – тринадцатый икос. «Полагаю, однако, – пишет святитель Василий Великий, – что Господь явился на падение и на востание не для того, чтобы одни пали, а другие востали, но чтобы в нас худшее ниспровергнуть и лучшее восстановить. Ибо явление Господа есть низложение телесных страстей, восстановление свойств души»⁴⁹. Говоря о «знамении пререкаемом», святой Василий Великий имеет в виду непрекращавшуюся полемику «о человечестве Господа»⁵⁰. Наконец, касаясь последней части пророчества праведного Симеона Богоприимца, святитель Василий пишет, что во исполнение слов Христа: «Все вы соблазнитесь о Мне...»⁵¹, «ибо надлежало Господу за всех вкусить смерть и стать Очищением миру и всех оправдать Своей Кровью»⁵², должно было и Самой Богородицы коснуться «свыше от Господа установленное...» – некое борение, как стоящей у Креста и видящей происходящее, но и имеющей в то же время «неизреченное знание о Божественном зачатии»⁵³. Это и есть оружие⁵⁴.

Среди источников, послуживших преподобному Роману при составлении его кондака, следует еще упомянуть Слово на Благовещение святителя Селевкийского Василия († 460). «Какое, – говорит здесь Богоматерь, – для Тебя, Чадо, Я найду подобающее именование? Человеком? Но ты Божественное имел зачатие. Богом? Но Ты человеческую воспринял плоть. Что же буду для Тебя делать? Буду ли питать Тебя млеком или буду славословить Тебя, как Бога?»⁵⁵. Как видно из содержания третьего и четвертого икосов кондака, это слово могло дать яркие детали для умилительной речи Пресвятой Богородицы на пути в храм.

Указанные источники, заимствования из которых или влияние которых можно усматривать в кондаке на Сретение Господне, позволяют вскрыть характер творческого процесса его автора. Несомненно, он основывался на богословском наследии святых отцов. Вместе с тем он усвоил и лучшие достижения византийской риторики и поэтики⁵⁶.

Ниже предлагаем наш перевод кондака преподобного Романа Сладкопевца на Сретение Господне, сделанный с греческого языка по критическому изданию Гродидье де Матона в серии Sources Chretiénnes («Христианские источники»), который позволит читателю оценить художественные достоинства этого творения святого отца и глубину затронутой им богословской проблематики в связи с вопросом о соединении во Христе двух природ, почувствовать догматическое вдохновение автора⁵⁷ и увидеть решение той общей проблемы, которая «возникает между проповедническими задачами преподобного Романа Сладкопевца и поэтической природой его кондаков»⁵⁸.

Источник : Журнал Московской Патриархии. 1984. №2. С. 72–76.

Кондак на Сретение Господне

Глас 1, акростих: Туто Роману то эпос, что значит: Сие Романа творение

Вступление I

Лик ангельский да удивляется чуду,

Мы же, смертные, немолчно воспоем песнь,

Видя неизреченное нисхождение Божие:

Того, пред Которым трепещут Небесные силы,

Ныне объемлют старческие руки, –

Единого Человеколюбца.

Вступление II

Плоть от Девы нас ради понесший,

Ты, как Младенец, был носим во объятиях старца,

Рог вознеси верных василевсов наших,

Их укрепи силою Твоею, Слове,

Возвесели их благочестивое царство,

Единый Человеколюбец,

Вступление III

Утробу Девственную освятивший Рождеством Твоим

И руки Симеона благословивший, как подобало,

Предварив и ныне, спас нас, Христе Боже;

Но умири во бранех государство

И укрепи василевсов, которых Ты возлюбил,

Единый Человеколюбец.

1

К Богородице поспешим, желая

Видеть Сына Ее, к Симеону принесенного;

Его с Небес Бесплотные, видя,

Удивлялись, говоря:

– «Чудесное созерцаем мы ныне и страшное, непостижимое, неизреченное;

Ибо Создавший Адама носится на руках, как Младенец;

Невместимый вмещается во объятиях старца;

Пребывающий в неизреченных недрах Отца Своего

Волею описуется плотию, не Божеством.

Единый Человеколюбец».

2

Когда же это возвестили они,

Незримо же поклонились Господу и людей возвеличили,

Ибо на раменах Херувимов носимый

С ними жительствует,

Ибо явился доступным для земных Неприступный для Ангелов,

Ибо носящий и содержащий всё как Создатель,

Созидающий младенцев в материнских утробах,

Не изменяясь, стал Младенцем,

рожденным от Девы,

и пребыл неразлучно

Со Отцом и Духом, Им Собезначальный,

Единый Человеколюбец.

3

Ангелы воспели Человеколюбца сими словами,

Мария же шла, неся Его во объятиях,

И размышляла, как стала Она Матерью (Господа)

И пребыла Девой.

Зная, что преестественно было Рождество, ужасалась и трепетала,

С Собою же рассуждая, говорила так:

«Какое найду, Сын Мой, для Тебя нареченье?

Ибо если, как вижу, назову Тебя Человеком – Ты выше человека,

Девство Мое сохранивший непорочным,

Единый Человеколюбец.

4

Совершенным ли назову Тебя Человеком?

Но знаю Божественное Твое зачатие: ибо никто из людей никогда

Без совместной жизни и бессеменно не зачинается,

Как Ты, Безгрешный.

И если Богом Тебя назову, удивляюсь, видя Тебя по всему Мне подобным,

Ибо Ты не имеешь ничего изменённым, что́ есть у людей,

Кроме того, что Ты без греха зачат и родился.

Буду ли Тебя питать млеком или буду Тебя славословить?

Ибо Богом Бездетным тварь Тебя проповедует,

Хотя Ты и стал Человеком,

Единый Человеколюбец».

5

Так введен был Господь,

Несомый со всесожжениями в храм, как написано;

Его из объятий Матери принял Симеон блаженный.

Радость и страх объяли праведника, ибо очами души

Узрел он Архангелов и Ангелов чины,

Со страхом предстоящих и Христа славословящих,

И, молясь, мысленно взывал: «Ты меня сохрани

И не попали меня, Огнь Божества,

Единый Человеколюбец.

6

Ныне я, убогий, укрепляюсь, ибо увидел Твое Спасение, Господи.

Ты – Начертание Всесовершенное Непостижимой Отческой Ипостаси,

Светильник Неприступный,

Печать Божества Неизменная, Сияние Славы,

Озаряющее Истиной души человеческие,

Сущий прежде веков и все сотворивший.

Ибо Ты – Свет, далеко светящий,

Свет Отца Твоего, неслиянный, неопределимый

И сверхразумный, хотя и стал Человеком,

Единый Человеколюбец.

7

О Благой и Человеколюбивый,

Прежде Ты приношения Авеля и других

Твоих праведников принял.

Кому жертву и всесожжения Ты, Всесвятой, приносишь?

Ибо знаю, что нет другого больше Тебя, непостижимый Господи,

Ибо Отец Твой по Сущности Тебя не превосходит:

Ведь Ты Ему Единосущен и Собезначален.

Но да покажешь, что воистину являешься, Кем стал,

Как исполнитель Своего закона, Ты принес Жертву,

Единый Человеколюбец.

8

Велик и преславен неизреченно

Всевышним Рожденный, Всесвятой Сын Марии.

Единым же Тебя называю, Видимого и Невидимого,

Вместимого и Невместимого:

Мыслю и верю, что по природе Ты – Превечный Сын Божий;

Исповедаю же Тебя преестественно и Сыном Девы.

Сего ради, дерзая, и объемлю Тебя как Светильника,

Ибо всякий человек, неся светильник, просвещается – не опаляется:

Так просвети меня, Светильник Неугасимый,

Единый Человеколюбец».

9

Предстояла и ужасалась, слыша это,

Непорочная Дева, Которой старец возвестил:

«Все пророки проповедали Твоего Сына,

Которого родила Ты бессеменно.

О Тебе же пророк возглашал и возвестил чудо,

Что затворенными вратами являешься Ты, Богородица,

Ибо Тобою пришел и явился Владыка,

И не отверзлась, не подвиглась дверь чистоты Твоей,

Которою прошел и сохранил неповрежденной

Единый Человеколюбец.

10

Ныне уведомлю Тебя обо всем и все Тебе предреку,

Пресвятая, Непорочная, ибо на падение и на востание

Лежит Сын Твой – Жизнь, и Избавление,

И всех Воскресение.

Господь явился не для того, чтобы одни пали, другие же востали,

Ибо не радуется Всемилосердный человеческому падению,

Не для того предстал Он, чтобы пали стоя́щие.

Но, напротив, Он явился, стремясь воставить падших,

Избавляя Свое создание от смерти,

Единый Человеколюбец.

11

Сей образ падения и востания

Предстал праведникам в осиянии благодати,

Ибо стоя́щие падают из-за греха

И мертвыми оказываются.

Правдою же и верою востают и живут в благодати,

И осуждаются, и ниспровергаются телесные страсти;

Душа же просвещается добродетелями, возводящими к Богу.

Ибо когда совершенно падет заблуждение, утверждается целомудрие;

Ты худшее угасил, лучшее же воскресил,

Единый Человеколюбец.

12

Вдохновляемый Христом, предвещаю Тебе,

Что отсюда явится зна́мение пререкаемое;

Знамением же будет Крест, который воздвигли

Для Христа законопреступники.

Распятого одни будут проповедовать как Бога,

другие же – лишь Человеком,

Благочестивые и злочестивые учения придут в движение,

И будут некоторые полагать, что Его тело Небесное,

Другие – что оно призрачно; одни рекут,

что от Тебя Он принял плоть бездушною,

А другие – одушевленною,

Единый Человеколюбец.

13

Тайна же будет настолько пререкаемой,

Что в Твоем уме возникнет колебание.

Ибо, когда увидишь пригвожденным ко Кресту

Твоего Сына, Непорочная,

Вспомнишь слова, сказанные Ангелом, и Божественное зачатие,

И чудеса неизреченные – тотчас усомнишься.

Размышление же о страданиях будет для Тебя как меч.

Но после того пошлет Твоему сердцу исцеление,

Ученикам же Своим – мир непобедимый

Единый Человеколюбец».

14

Возвестив всё это Непорочной,

Старец праведный воззвал к Младенцу:

«Ныне отпускаешь меня с миром, раба Твоего,

Но я увидел Тебя, Господи,

Отпусти меня к жизни бесконечной, Жизнь Несравненная,

Поскольку об этом Ты возвестил мне прежде, чем пришел в мир;

Соблюди для меня. Слове, предел Твоего слова;

Пошли меня, Всесвятой, к Аврааму и патриархам

И скорее отпусти меня из тленного мира,

Единый Человеколюбец.

15

Воистину многоплачевно и претрудно настоящее,.

Ибо оно временно и непременно приемлет конец;

Поэтому всех праведников Своих Ты отсюда преселил, Господи.

Явив попечение, чтобы Енох и Илия не вкусили смерти,

Ты благоволил неизреченно преселить их отсюда.

Дабы они были в селениях светлых, не ведающих стенаний.

Ныне же от временного отлучи и меня,

Творче, и душу мою прими,

И сопричти и меня к святым Твоим,

Единый Человеколюбец.

16

Ты пришел, всех Жизнь и Воскресение,

По Своей благости; отпусти меня из жизни сей,

Боже мой, к жизни же направи

Нетленной, как Нетленный.

Телесной смерти предай мое тело, как всех друзей Твоих,

Умную же и Вечную мне даруй Жизнь, Щедрый.

Как в теле я Тебя увидел и удостоился носить,

Так да увижу я Славу Твою со Отцом Твоим и Святым Духом,,

Ибо Ты и там остался, и сюда пришел.

Единый Человеколюбец».

17

Царь Сил принял моление праведника

И в сердце его (таинственно) молвил:

«Ныне отпускаю тебя от того, что́ временно, друг Мой,

В Вечные Селения;

Посылаю тебя к Моисею и другим пророкам: им всем возвести,.

Что вот, пришел Я, о Ком они предрекали в пророчествах,

И родился от Девы, как они предвозвестили;

Явился сущим в мире и жил с людьми, как они проповедали.

Скоро же Я буду впереди тебя, неся всем избавление.

18

Тебя умоляем, Всесвятой, Долготерпеливый,

Жизнь и Воззвание, Источник благости,

При́зри с Небес и посети всех,

Всегда верных Тебе.

От гнева, и ну́жды, и скорби избавь

Жизнь нашу, Господи,

И в вере истинной настави всех

Молитвами Святой Богородицы и Девы.

Спаси Твой мир, спаси стадо Твое и всех сохрани.

Ты, ставший нас ради Человеком непреложно,

Единый Человеколюбец.

Источник : Журнал Московской Патриархии. 1984. №2. С. 76–78.

Слово «кондак» происходит от греческого kontakion – свиток. Именно размеры свитка, длинный лист пергамента в руках у певца, определяли собой примерную величину этого жанра песнопений византийской Церкви. Родиной этого жанра считается Сирия.

Предание утверждает, что поэт, с именем которого связано само введение кондаков в церковную службу, диакон Роман, был выходцем из города Вирита (современный Бейрут) и творил во времена императора Анастасия Дикора (годы правления 491 – 518), состоя в причте одного из главных храмов Константинополя. В житии, записанном несколько веков спустя после его смерти, почти не содержится конкретных биографических сведений. Основную его часть составляет следующее сказание. Диакона Романа, благочестивого и добродетельного, но обладавшего слабым и незвучным голосом, часто обижали более одаренные певцы. После особенно тяжелого оскорбления ему во сне явилась Пресвятая Богородица и дала съесть некий свиток. На следующий день Роман участвовал в праздничной службе Рождества Христова. Он взошел на амвон и, подвигнутый Божиим Духом, дивным голосом запел никем прежде не слыханное песнопение: «Девая днесь Пресущественнаго раждает…»

Легенда эта навряд ли может претендовать на историческую достоверность. Некоторые обстоятельства дают понять, что с самого начала своего пребывания в Константинополе Роман был очень уважаемым человеком. Его песнопения вошли в богослужение столицы уже при его жизни, причем сразу в очень большом объеме. Они составили целый сборник, называемый Кондакарём, который сохранился до нашего времени далеко не в полном составе. Очевидно, что Роман не импровизировал, а усиленно и кропотливо работал над своими кондаками в течение долгих лет. И делал он это не спонтанно, а по поручению или заказу, причем инициатива могла исходить от кого-то из высших лиц церковной иерархии или государства. Возможно, именно благодаря своей поэтической известности он и был вызван в Константинополь и включен в состав обеспеченного столичного клира. (Это было самое простое средство обеспечить его достаточными средствами для жизни и творческой работы.) Предание утверждает, что всего им было создано до тысячи кондаков. Если имеются в виду кондаки не в нынешнем смысле, а именно те, что назывались этим словом в V-VI веках (то есть поэмы из 20–30 больших строф), тогда собрание всех сочинений Романа могло бы составить примерно 30 объемистых печатных томов, а сам Роман – был бы признан чемпионом среди поэтов всех времен и народов по творческой продуктивности. Как бы то ни было, в рукописях сохранилось лишь несколько десятков его гимнов на великие праздники, на дни Страстной седмицы и на некоторые воскресные дни церковного года. В богослужебной практике ни один из них, к сожалению, не удержался, поскольку после VII века кондаки были вытеснены из употребления новым жанром литургической поэзии – канонами.

Сам Роман мог вовсе не участвовать в публичном исполнении собственных гимнов. Делом Романа было писать тексты. Распевы для этих текстов, вероятно, составлялись кем-то другим: оба таланта – поэтический и музыкальный – может сочетать в высокой степени лишь очень редкая личность. Отдельные строфы, составляющие кондак, – икосы, пелись на амвоне певцом-псалтом. Он стоял со свитком в руках, подобно тому как по традиции изображается прп. Роман на иконе Покрова Пресвятой Богородицы. Хор припевал последнюю строку каждого икоса: все икосы имели общее окончание. Это было похоже на то, как в наше время читают Акафист Богородице на утрене в субботу Похвалы; только византийский псалт не читал погласицей, а пел определенным распевом, единым для всех икосов. Хор исполнял полностью только зачин кондака – несколько вступительных кратких стихов, называемых прооймиями. Вот эти самые прооймии и были частично оставлены в богослужении, когда сами кондаки из обихода вышли. Их-то мы и называем сегодня «кондаками», хотя они по размеру своему занимают не длинные свитки, а всего несколько строчек. Так, упомянутый кондак «Девая днесь» изначально был первым прооймием большой поэмы на Рождество Христово, а кондак «Иже утробу Девичу освятив…» – третьим прооймием кондака, посвященного празднику Сретения. Первый прооймий этого кондака – «Лик ангельский дивится чудеси…» – впоследствии стали использовать в качестве седальна на утрене того же праздника.

Таким образом, от монументальных творений прп. Романа в нынешних богослужебных книгах остались лишь мелкие разрозненные отрывки. Однако нельзя не удивиться тому, что даже эти фрагменты воспринимаются нами как нечто цельное и законченное. Тот же самый кондак (или, по-старому, прооймий) Рождества «Девая днесь» в нескольких элементарно простых словах дает целую картину праздника и его богословское осмысление. Так емко охватить самое главное в евангельском событии может лишь настоящий и крупный талант.

К характеристике литургической поэзии Романа надо прибавить еще один отличительный штрих. Его творческая деятельность пришлась на время ожесточенной борьбы вокруг догмата Халкидонского собора (451 г.) о нераздельном и неслиянном соединении двух природ во Христе. Император Анастасий являлся противником Халкидонского собора; некоторые известные иерархи – сторонники догмата о двух природах – были при нем смещены с кафедр и отправлены в ссылку по политическим обвинениям. Недовольство столичной бедноты за годы правления Анастасия несколько раз выливалось в кровавые бунты. Внешним предлогом для этих выступлений подчас выставлялась борьба за православное учение Халкидона. В то же время, например, в Сирии и Египте, чернь бунтовала и грабила под зеркально противоположными лозунгами. Современник, чуждый политической пристрастности, мог видеть, что во всех таких случаях «ревность по правой вере» лишь прикрывала разгул грубых страстей и служила оправданием жестоких преступлений. Так вот, литургическую поэзию Романа отличает то, что он никогда не превращает славословие в клич победившей церковной партии, никогда не смешивает хвалы Богу с проклятиями неправомыслящим (что является типичным, например, для гимнов периода борьбы с иконоборством). В кондаке Сретению мы увидим, что жестокие разделения среди христиан по вопросу о страданиях Христа, о Его плоти Роман справедливо сравнивает с тем оружием, которое, по пророчеству Симеона Богоприимца, «пройдет душу» Его Пречистой Матери. Несомненно, зрелище церковного раскола, которому сопутствовали ненависть и насилие, доставляет боль и душе самого поэта. Он зовет к глубинно-сердечному созерцанию евангельского таинства, способному реально преобразить душу молящегося. Это именно он впервые вводит в византийскую гимнографию лики ангелов, безмолвно дивящихся чуду смиренного схождения Бога к людям, призывая своих слушателей уподобиться их благоговению, их удивлению. Не в спорах, не в проклятиях, не в побоищах и погромах «во имя истинной веры», а только в этом тихом удивлении перед совершенной и чистой красотой дел Бога и возможно истинное богословие, – настаивает поэт.

В эпоху бесконечных и страстных выяснений догматической истины прп. Роман призывает Самого Христа указать человечеству путь к истине. Свой гимн Сретению Господню он завершает молитвой о церковной пастве, увлеченной в раздоры, и о людях, населяющих не только державу ромеев, но весь обитаемый мир, и просит милости для всех, независимо от их убеждений или заслуг. Как всякий истинный мистик, как всякий истинный святой, Роман прост и глубоко человечен. За четыре века до него другой ученик Христа – тот самый, который получил в веках имя «Апостола Любви» – писал: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1Ин. 4:8). Познание Бога как Любви совершенной и, в то же время, открытой навстречу каждому ищущему – это и есть содержание и нравственный урок всей поэзии прп. Романа.

Хор ангелов да изумляется чуду,

мы же, земные, гласами воскликнем песнь,

видя неизреченное схождение Бога:

ибо пред Кем трепещут небесные силы,

Того ныне старческие восприемлют руки,

– Единого Человеколюбца.

О, плоть ради нас от Девы воспринявший,

носимый, как младенец, на руках старца!

Вознеси рог верных царей наших,

сих утверждая силою Твоею, Слове,

благочестивое царство их возвеселяя,

Единый Человеколюбец.

О, утробу девическую освятивший рождением Своим,

и руки Симеона благословивший! Как подобало,

и ныне Ты спас нас, Христе Боже.

Но умири среди браней державу нашу

и укрепи царей, которых Ты возлюбил,

Единый Человеколюбец.

К Богородице поспешим, желая Сына Ее видеть,

прильнувшего к Симеону –

Того самого, на Кого с небес

взирая, бесплотные в изумлении говорят:

«Дивное созерцаем ныне и необычайное,

непонятное и неизреченное:

ибо Создавший Адама на руках носится, как младенец,

невместимый – вмещается в объятия старца,

пребывающий в безграничных недрах Отца Своего

восхотел быть ограничен плотью, но не умален Божеством,

Единый Человеколюбец!»

С такою речью, они незримо поклонялись Господу,

а человеков ублажали:

ибо на плечах херувимов возносимый

людям становится согражданином,

ибо земным оказался доступен

Тот, Кто недоступен для ангелов.

Ибо Тот, Кто содержит и соблюдает всё как Создатель,

Кто образует младенцев в материнских утробах,

стал, не изменившись, Младенцем от Девы

и пребыл неразлучным от Отца и Духа,

равно с Ними не имея начала бытия,

Единый Человеколюбец.

Так воспевали ангелы Человеколюбца,

а Мариам приближалась,

неся Его в объятиях, и размышляла,

как же Она стала матерью – и девой осталась.

И, познавши, что выше естества было рождение,

устрашилась и вострепетала,

и о том рассуждая, такие слова изрекала:

«Какое отыщу, Сын Мой, Тебе прозвание?

Ибо если Я, как вижу Тебя, человеком Тебя назову,

– Ты выше естества человека,

девство Мое сохранивший неприкосновенным,

Единый Человеколюбец.

Совершенным человеком назвать Тебя?

Но я знаю, что божественно Твое зачатие.

Ибо вовсе никто из людей

Без сожития и без семени не был зачат,

подобно Тебе, Безгрешный.

Если же Богом Тебя нареку,

– удивляюсь, что Ты по всему Мне подобен;

ибо Ты никакого не имеешь различия

ни от чего в человеческой природе,

хоть без греха Ты зачат и родился.

Молоком ли питать Мне Тебя, или славословить?

Ибо от века созданья Твои Тебя проповедуют Богом,

хоть и стал Ты Человеком,

Единый Человеколюбец!»

Так вступил Господь, на руках носимый,

в храм со всесожжением, как написано,

и из рук Матери принял Его Симеон блаженный.

Радость и страх овладели праведником,

ибо душевными очами

архангелов и ангелов чины увидел,

предстоящих со страхом и Христа славословящих,

и, умоляя, в уме своем воззвал: «Ты меня сохрани,

и да не опалишь меня, Огнь Божества,

Единый Человеколюбец!

Утружденный старостью, ныне укрепляюсь,

Ибо увидел я Твое спасение, Господи!

Ты – образ всесовершенный

непостижимой Отчей ипостаси,

Светило Света неприступного,

Божества неизменная Печать,

Славы Сияние, просвещающее истиной души,

Сущий прежде веков и все сотворивший.

Ибо Ты – Свет, далеко светящий,

Свет Отца Твоего – ясный, безмерный и недомыслимый,

Хоть и сделался Ты человеком,

Единый Человеколюбец.

О, благой и человеколюбивый!

Ты приношение Авеля некогда принял,

и других праведников Твоих.

Кому жертвы и всесожжения

Ты приносишь ныне, Всесвятый?

Ибо знаю, нет иного, большего над Тобою,

недоразумеваемый Господи!

Ведь Отец Твой ничем не выше Тебя по сущности,

ибо Ты единосущен Ему

и равно с Ним начала бытию не имеешь,

но, чтобы явить, что воистину Ты таков, Кем соделался,

как хранитель Своего закона,

Ты повинуешься заповеди о жертвах,

Единый Человеколюбец.

Велик Ты и прославлен, – Ты, Кого родил несказанно Вышний,

о, Всесвятой Сын Мариин!

Ибо говорю о Тебе, как о видимом и невидимом,

вместимом и невместимом.

По естеству Сыном Божиим предвечным

разумею Тебя и верую.

Но исповедую Тебя и выше естества Сыном от Девы.

Поэтому смело держу Тебя в руках, как светильник,

ибо всякий, кто держит светильник, просветится, но не опалится.

Так и меня осияй, Светильник неугасимый,

Единый Человеколюбец!»

Услышавши это, встала рядом в изумлении Дева непорочная,

старец же к Ней возгласил:

«Все пророки о Сыне Твоем проповедали,

Которого без семени Ты родила.

О Тебе же, сверх того, пророк возгласил

и чудо Твое предвозвестил:

ибо дверь заключенная – Ты, Богородица.

Ибо чрез Тебя и вошел, и вышел Владыка,

и не отворилась, и не дрогнула дверь Твоей чистоты,

и только однажды чрез нее прошел

и неприкосновенной навсегда сохранил

Единый Человеколюбец.

Ныне узнаю Тебя и все предвозвещаю

Тебе, Всесвятая и непорочная.

Ибо на падение и на восстание лежит Сын Твой –

Жизнь и Воскресение, и всех Избавление.

Не ради того, чтобы одни упали,

а другие восстали, явился Господь:

не радуется Всемилосердый падению людей,

не того ради Он стал среди них,

чтобы пали стоящие,

– напротив, пришел, желая падших воскресить,

избавляя от смерти Свое создание,

единый Человеколюбец.

Каков образ этого падения и восстания,

– открылось для праведных

при воссиянии благодати:

те, кто из стоящих чрез грех падают,

и кажутся мертвыми,

– правдой и верою воскресают

и спасаются благодатию;

и тогда разрушаются и падают страсти телесные,

душа же просвещается

божественными добродетелями.

И где совершенно падает блуд, восстает целомудрие.

Итак, угасив худшее, лучшее воздвиг

Единый Человеколюбец.

Подвигнутый Христом, я Тебе открою,

что некогда окажется знамением пререкаемым:

станет сим знамением – Крест, который воздвигнут

для Христа законопреступные.

А другие Распятого провозгласят Богом,

а еще другие – человеком,

и нечестия, и благочестия

сражаясь догматами:

и одни возомнят (у Него) небесное тело,

другие же – призрачное.

А еще некие скажут, что Он принял

от Тебя только плоть без души,

а иные – что купно с душою

была плоть, в которую Он облекся,

Единый Человеколюбец.

И настолько таинство это пререкаемо,

что и в Твоей душе будет разделение:

ибо, поистине, когда Ты увидишь

ко кресту пригвождаемым Сына Твоего, Непорочная,

то, поминая слова, которые слышала от ангела,

и божественное зачатие,

и чудес неизреченное величие,

– в миг тот усомнишься:

как меч, разделит душу Твою острие страдания.

Но после сего исцеление скорое

сердцу Твоему ниспошлет,

а ученикам Своим – мир непобедимый,

Единый Человеколюбец».

Когда изрек это к Пречистой праведный старец,

тогда воззвал к Младенцу:

«Ныне меня отпускаешь с миром, раба Твоего,

ибо увидел я Тебя, Господи!

К жизни меня отпусти нескончаемой,

Жизнь несравненная!

Ибо Ты это мне возвестил

прежде в мир Твоего пришествия.

Так яви же мне слова Твоего исполнение, Слове:

к Аврааму и патриархам отошли меня, Всесвятый,

и скорее от смертной плоти отреши,

Единый Человеколюбец!

Поистине, поистине, многоплачевно и многотрудно,

и скоротечно света сего житие,

и всё неотвратимого ожидает конца.

От того-то всех вкупе праведных Твоих

Ты выводишь отсюда.

Лишь Еноха с Илиею не вкусить смерти

некогда сподобив, Господи,

переселить их отсюда Ты соизволил, Милостивый,

чтобы им обитать в светлых местах,

где не проливаются слезы.

Ныне же от всего преходящего

отреши меня, о, Создатель, и душу мою приими,

и сопричисли меня ко святым Твоим,

Единый Человеколюбец.

Всех Жизнь и Воскресение,

Ты пришел к нам по Твоей благости:

отпусти же меня от сей жизни, о, Бог мой,

и к жизни бессмертной меня отошли, как Сам Ты бессмертен.

Чувственной смерти предай мое тело,

как и плоти всех друзей Твоих,

умную же и вечную жизнь даруй мне, Милосердый.

Как в плоти Тебя я увидел

и носить на руках сподобился,

– да увижу славу Твою,

вкупе с Отцом Твоим и Святым Духом.

Ибо с Ними Ты пребываешь

и сюда пришел,

Единый Человеколюбец».

Царь сил принял молитву праведника

и незримо провещал:

«Ныне отпускаю тебя от временной жизни, о, друже мой,

в селения вечные,

к Моисею и прочим пророкам посылаю тебя.

Ты же им объяви: поистине так,

как изрек в их пророчествах,

вот, Я – пришел,

и родился от Девы, как провозвестили они.

Явился в мире живущим,

и по всему смешался с человеческим родом,

как они проповедали.

И скоро вслед за тобою приду,

чтобы всех искупить,

Единый Человеколюбец».

Стыдимся Тебя, о, Всесвятый и Долготерпеливый,

наша Жизнь и Воззвание, Источник благости.

Обратись с небес, и на всех нас призри,

непрестанно на Тебя надеющихся!

От всяческих бед и мучений избавь

жизнь нашу, Господи,

и к вере истинной всем путь укажи,

ходатайством Пресвятой Богородицы-Девы.

Спаси Твою паству,

и обитающих в мире,

и всех сохрани,

нас ради ставший человеком,

неизменен пребыв,

Единый Человеколюбец!

Источник : http://www.pravoslavie.ru/59505.html

По 1 стихословии седален, глас 1 самоподобный

Хор Ангельский да поражается чуду, / мы же, смертные, песнь воспоем своими голосами, / видя неизреченное Божие схождение на землю: / ибо Того, пред Кем трепещут небесные силы, / ныне принимают в объятия старческие руки, / как единственного Человеколюбца.

Кондак, глас 1

Утробу Девы освятив рождением Твоим, / и руки Симеона благословив, / заранее, как надлежало, / и ныне Ты спас нас, Христе Боже. / Но огради миром среди войн народ Твой / и укрепи тех, кого⁵⁹ Ты возлюбил, / Единый Человеколюбец.

Икос: К Богородице прибегнем / мы, желающие увидеть Сына Её, / к Симеону приносимого, / на Которого с небес взирая, / бесплотные поражаются и восклицают: / «Чудное мы созерцаем ныне и необычайное, / непостижимое, невыразимое: / ибо Создателя Адама носят как младенца, / Невместимый в объятиях старца умещается, / Пребывающий в беспредельных недрах Отца Своего / добровольно ограничивается – плотью, но не Божеством, – / Единый Человеколюбец!»

Предварительно освятив рождеством Твоим утробу Девы и благословив руки Симеона, как надлежало, и нас ныне Ты спас, Христе Боже: ниспосли мир обществу среди браней, и укрепи, как единый Человеколюбец.

Источник : Объяснения церковных и домашних молитв http://www.pravoslavie.ru/put/biblio/molitva/31.htm