Военная служба

Окончив по первому разряду, т.е. с отличием, старший специальный класс Пажеского корпуса, 4 августа 1875 г. он был произведен по экзамену в подпоручики и направлен для прохождения службы в 7-ю Конно-Артиллерийскую бригаду, которая вскоре была упразднена. В связи с этим 14 сентября того же года он был прикомандирован, а 13 августа 1876 г. переведен в штат Первой Его Величества батареи Гвардейской Конно-Артиллерийской бригады Лейбгвардейского Преображенского полка¹¹. Находясь в полку, офицер Чичагов уже тогда удивлял своих сослуживцев тем, что соблюдал все посты, и этим давал повод для насмешек в офицерском клубе. В армии, согласно указу царя Петра I, соблюдение постов не было обязательным.

Начавшаяся в 1877 г. русско-турецкая война привела Леонида Чичагова в составе действующей армии на Балканы, сделала его участником основных кровопролитных сражений, где он проявил личное мужество, храбрость и распорядительность. Эта война была вызвана подъемом борьбы балканских славян за освобождение от 500-летнего османского ига. Леонид Михайлович ясно видел освободительный характер этой войны, по его собственному определению, «войны за славян».

Он начал воевать в составе 5-й батареи Гвардейской Конно-Артиллерийской бригады, входившей во 2-ю гвардейскую дивизию, которой командовал генерал-адъютант И. В. Гурко. После переправы через Дунай под командованием Гурко был сформирован Передовой отряд, в составе которого сражался подпоручик Чичагов. Ценой больших усилий в невероятно трудных условиях горной местности, усугубленных суровым климатом, Передовой отряд Гурко пересек Балканы, пройдя через труднопроходимый Хаинкиойский перевал, выбил турок с Шипкинского перевала и закрепился на нем. Следует подчеркнуть, что ведение военных операций в условиях горной местности сильно ограничивало возможности кавалерии (а порой и пехоты) и вынуждало артиллеристов изменять тактику боя.

Наиболее эффективным условием подавления сил противника стал правильный выбор огневых позиций, позволяющий сочетать стрельбу прямой наводкой по видимым целям со стрельбой «навесом» по невидимым, закрытым целям. В артиллерийских сражениях русские офицеры показывали чудеса военного искусства, изобретательности и храбрости. Одним из таких героев-артиллеристов был и офицер Чичагов. Перелом в войне наступил в боях под Филиппополем и со взятием русскими войсками Телиша, где вновь отличились артиллеристы, обеспечившие массированную артподготовку. Падение Телика позволило завершить блокаду Плевны, а падение Плевны и полная капитуляция турецких войск означали для России победоносное завершение самой войны.

Оказавшись участником почти всех основных событий этой кровопролитной войны, Леонид Чичагов проявил незаурядную личную храбрость. За проявленные им лично отвагу и героизм он был произведен на поле брани в гвардии поручики и награжден рядом боевых наград: орденом Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость» (т. е. «за оказанные отличное мужество и храбрость в делах с турками» под Горным Дубняком 12 октября и Телишем 16 октября 1877 г.), орденом Святого Станислава III степени с мечами и бантами (за переход через Балканы 13–19 декабря 1877 г.), орденом Святой Анны III степени с мечами и бантами («за дела с турками» 3–5 января 1878 г. под Филиппополем). За отличие в боях при осаде и взятии Плевны сам Главнокомандующий армией генерал-лейтенант Михаил Дмитриевич Скобелев отметил его имя в приказе по армии и лично вручил поручику Леониду Чичагову именную саблю с дарственной надписью от Императора – «За храбрость». Великий князь Николай Николаевич Старший возложил на поручика Чичагова Георгиевский крест – знак военной храбрости и самоотвержения. Позже Леонид Михайлович поведал о событиях, связанных с освобождением Болгарии, в книгах «Примеры из прошлой войны», «Описание отдельных солдатских подвигов», «Рассказы о подвигах офицеров»¹². В этих произведениях раскрывается его талант писателя-документалиста. Перед глазами офицера Чичагова прошло множество эпизодов подлинного героизма православных русских воинов. Особенно запомнились те случаи, в которых проявились не только их храбрость и находчивость, но и глубокая вера в справедливость дела, во имя которого они шли на подвиг, жертвуя подчас своей жизнью ради братьев – славян. У читателя этих книг постепенно вырисовывается и портрет самого автора, непосредственного участника описываемых им событий, человека с глубокой верой в Бога и в Его попечение о жизни и смерти русских воинов. Однако в этих книгах читатель не найдет описаний личного героизма самого автора. А героические подвиги у 21-летнего поручика Чичагова были. Об одном таком эпизоде он расскажет позднее, уже будучи священником. Так, в момент ожесточенного сражения под Плевной он, потрясенный нерасторопностью командования, повлекшей за собой гибель множества русских воинов, решил лично поднять солдат в атаку. От неожиданности противник на мгновение прекратил огонь: этого было достаточно, чтобы в сражении наступил перелом. Впоследствии Владыка Серафим, вспоминая этот случай, писал, что неминуемо должен был погибнуть, но жизнь ему спасли не ненависть к врагам и не желание получить боевую награду, а любовь и сострадание к подчиненным ему воинам. По его глубокому убеждению, офицер не только должен уметь командовать в бою, но и знать, как облегчать мучения раненых. Идея неожиданная и, видимо, не раз вызывавшая насмешки в офицерских клубах, как и упомянутое ранее соблюдение постов. Тем не менее, еще находясь на фронте, он начал изучать медицину.

Военную службу Леонид Михайлович сочетал с историко-литературной деятельностью. Перу Л. М. Чичагова принадлежал и такой капитальный труд, как «Дневник пребывания Царя-Освободителя в Дунайской армии в 1877 году». «Дневник» был очень популярен, выдержал три издания (первое издание 1887 г. – Прим. ред.) и был отмечен благодарственными письмами членов Царской семьи. В благодарность за этот труд портрет Л. М. Чичагова был пожизненно помещен в Национальный музей в Софии.

По мнению автора предисловия к изданному в 1995 г. «Дневнику», «как наблюдательный и способный человек, Чичагов обладал талантом вживания в среду и эпоху... На языке XX в. его работу можно было бы назвать документально-художественной съемкой восьмимесячного пребывания Александра II за Дунаем.

Но его «Дневник» – не официальный панегирик. По остроте и насыщенности он сравним с верещагинскими картинами. Так же, как наш знаменитый художник-баталист, Чичагов не скрыл ужасов войны («остров мертвых» Вардин на Дунае, рассеченные крестом черепа болгар и т.п.). На профессиональном уровне произведен обзор театра военных действий.

Автор прекрасно показал, как «славянское вдохновение продолжало гореть в армии, когда офицеры по жребию определяли, кому посчастливится идти в дело, и первыми гибли в атаке впереди рот за общеславянское дело, когда солдаты бегом бросались со штыками на кавалерию противника и с громким пением гимна „Боже, Царя храни!“ вступали в болгарские города, когда разбуженный ночью конвой радостным „ура!“ приветствовал очередную победную телеграмму»¹³.

Работа над «Дневником» побудила автора обратиться к Императору Александру III с письмом, в котором он доказывал необходимость иметь при дворе историографа для составления прижизненных дневников царствующего Императора, что, по мнению Л. М. Чичагова, обеспечивало бы написание правдивой русской истории, так как тогда можно будет говорить о преемственности и связи времен и оценить деятельность как самого Императора, так и его сподвижников. Письмо было прочитано Александром III и одобрено. Заметим, что о Л. М. Чичагове «как историографе Царя-Освободителя и участнике войны», в частности, вспомнят в 1893 г., когда он будет приглашен на торжества по случаю закладки в Московском Кремле памятника Императору Александру II.

«Однако не героика войны и даже не миссия русской армии, освободившей православные славянские народы о т турецкого владычества.., стали главными темами размышлений молодого офицера в этот период. Тема духовного смысла жизни и смерти, впервые глубоко прочувствованная еще отроком Леонидом после безвременной кончины его отца и со всей остротой поставленная перед ним войной, тема нравственного смысла страданий и самоотвержения, раскрывшаяся перед ним в подвигах русских воинов, полагавших души свои за славянских братьев, наконец, тема деятельной любви к своим братьям во Христе, которых он научился различать и под офицерскими мундирами, и под солдатскими шинелями, после войны стали важнейшими побудительными началами для глубоких религиозных размышлений будущего святителя»¹⁴. В 1878 г. Л. М. Чичагов был назначен и. д. (исполняющий делами. – Прим. ред.) старшего адъютанта начальника Управления артиллерии гвардейского корпуса и откомандирован в распоряжение Управления в Сан-Стефано, откуда в августе 1878 г. он возвращается пароходом в Севастополь. Из Севастополя он отбывает в Санкт-Петербург. Здесь 25 сентября 1880 г. его назначают адъютантом помощника генерал-фельдцейхмейстера¹⁵ – генерала графа Александра Алексеевича Баранцова. Казалось бы, что все у Леонида Чичагова складывалось хорошо: умен, талантлив, продвигается по службе. Но что-то мучит его, подобная жизнь кажется ему не соответствующей истинному призванию человека. Промысл Божий, который уберег поручика Л. Чичагова от смерти и ранений на поле брани, привел его в 1878 г. к встрече в Петербурге с кронштадтским соборным протоиереем Иоанном Ильичом Сергиевым, вошедшим в историю под именем отца Иоанна Кронштадтского. Отец Иоанн разрешил многие духовные вопросы молодого офицера и стал для него непререкаемым авторитетом, его духовником, с благословения которого он принимал многие жизненные решения во все последующие годы. В дальнейшем мы узнаем, что он выполнит указание отца Иоанна Кронштадтского и станет священнослужителем.

Важным событием, ознаменовавшим дальнейшее духовное становление 23-летнего Л. М. Чичагова, явился заключенный им 8 апреля 1879 г. брак с Наталией Николаевной Дохтуровой, дочерью камергера Двора Его Императорского Величества, действительного статского советника Николая Ивановича Дохтурова¹⁶.

Таинство венчания было совершено в Спасо-Преображенском соборе в Петербурге.

С самого начала это т брак, породнивший представителей двух знаменитых аристократических фамилий (Наталия Николаевна была внучатой племянницей генерала Д. С. Дохтурова – героя Отечественной войны 1812 года), весьма отличался от многих других великосветских браков.

«Памятуя о том, что христианский брак есть прежде всего малая Церковь, в которой не угождение друг другу, а тем более предрассудкам большого света, но угождение Богу является основой семейного счастья, Леонид Михайлович Чичагов сумел привнести в уклад своей молодой семьи начала традиционного православного благочестия»¹⁷. Именно эти начала были положены в основу воспитания четырех дочерей – Веры, Наталии, Леониды и Екатерины, которые родились в первые шесть лет супружества молодой четы Чичаговых и которым было суждено стать продолжательницами фамилий Чичаговых и Дохтуровых¹⁸.

Военная карьера Л. М. Чичагова продолжала успешно развиваться. Получив в 1881 г. звание гвардии штабс-капитана, он, как признанный знаток артиллерийского дела, был командирован на маневры французской армии в Париж, где его удостаивают чести стать Кавалером Офицерского Креста Ордена Почетного Легиона. Он обстоятельно изучает организацию французской артиллерии.

В Париже он встречается со своей родственницей, Екатериной Павловной Чичаговой, дочерью адмирала Павла Васильевича Чичагова, которая обращается к нему с просьбой помочь ей издать «Дневники» ее отца и тем самым восстановить историческую правду о его истинной роли в событиях, связанных с завершением Отечественной войны 1812 года. Леонид Михайлович лично отредактировал переданную ему рукопись.

Работа, проделанная им по подготовке «Дневников» адмирала к изданию, поистине огромна. Он внимательно изучил материалы семейного архива, досконально ознакомился с документами Архива Морского министерства и Архива Министерства иностранных дел. Имевшиеся в его распоряжении документы и различные данные Леонид Михайлович использовал в подстрочных замечаниях к тексту. Некоторые комментарии столь органично входят в текст, что порой трудно отличить, где мысли адмирала, а где – его. Леонид Михайлович становится фактически соавтором «Дневников» П. В. Чичагова еще и потому, что понимает и разделяет взгляды своего предка. Они оба предстают перед нами великими патриотами России, глубоко убежденными в том, что только россияне могут быть ее истинными защитниками: «Можно купить за деньги верноподданного, который соразмеряет личный интерес с трудолюбием, энергией и чувством самосохранения, но купить верноподданного патриота, одушевленного идеей и воодушевляющего своих соотечественников, жертвуя собой из любви к родине, невозможно; первых найдешь у соседа сколько угодно, а вторых – только у себя дома. Наконец, француз может быть англичанином, американцем, а англичанин-итальянцем, испанцем, даже русский способен превратиться в человека любой национальности, но русским никогда не сделается ни француз, ни англичанин, ни немец»¹⁹. Это мнение адмирала П. В. Чичагова Леонид Михайлович разделял полностью. Он отредактировал рукопись «Дневников» адмирала и организовал ее публикацию в России в 1885, 1886 и 1888 гг. в журнале «Русская старина»²⁰. «Записки адмирала Чичагова, заключающие то, что он видел и что, по его мнению, знал» опубликованы, к сожалению, не полностью, а частично. Это объясняется, во-первых, тем, что, опубликовав 14 глав «Записок», редакция «Русской старины» прекратила их публикацию. Во-вторых (и это, по-видимому, главное), в жизни самого Леонида Михайловича Чичагова произошел крутой поворот. Главным делом его жизни явилась не блистательная военная карьера, а служение Русской Православной Церкви, которой он посвятил всего себя без остатка, взойдя на высокую степень церковной иерархии и приняв за веру мученическую кончину²¹.

Вернувшись в Россию, он опубликовал важную для перевооружения русской армии военно-теоретическую работу «Французская артиллерия в 1882 году». Л. М. Чичагов принимал участие в решении вопросов о вооружении крепостей на западной границе России и оснащении военной техникой болгарской армии.

Он мог рассчитывать на дальнейшее продвижение по ступеням военной карьеры, уже будучи отмечен к началу 1890-х гг. 14 орденами, медалями и знаками отличия России и ряда иностранных государств.

Ниже следует перечень орденов, медалей и знаков отличия, которыми был награжден Л. М. Чичагов до 1890-х гг.:

1. Румынский железный крест и темнобронзовая медаль на Александровской ленте в память Священного Коронования Их Императорских Величеств в Успенском соборе 15 мая 1883 г.

2. Орден Святой Анны III степени с мечами и бантами за дела с турками 3, 4 и 5 января 1877 г. под Филиппополем.

3. Орден Святого Станислава III степени с мечами и бантами за переход через Балканы 12 декабря 1877 г.

4. Орден Святой Анны IV степени с надписью «За храбрость» за оказанные отличное мужество и храбрость в делах с турками под горным Дубняком и Телишем 12 и 16 октября 1877 г.

5. За отличие при осаде и взятии Плевны Главнокомандующий армией генерал-лейтенант М. Д. Скобелев вручил поручику Чичагову именную саблю с дарственной надписью от Императора «За храбрость».

6. Великий князь Николай Николаевич Старший возложил на поручика Л. Чичагова Георгиевский крест – знак военной храбрости и самоотвержения.

7. Орден Святого Станислава II степени (1881 г.) за отлично-усердную и ревностную службу.

8. Французский офицерский крест Ордена Почетного Легиона (1882 г.).

9. Светло-бронзовая медаль в память войны 1877–1878 гг.

10. Черногорский орден князя Даниила I, IV степени (1882 г.).

11. Болгарский орден Святого Александра III степени (1883 г.).

12. Орден Святой Анны II степени за отлично-усердную службу (1884 г.).

13. Греческий орден Христа Спасителя II степени.

14. Серебряная медаль на Андреевской ленте в память Священного Коронования Их Императорских Величеств 14 мая 1896 г.

15. Народный болгарский орден за гражданские заслуги II степени с наперсным крестом.

На принятие и ношение орденов 8, 10, 14 последовало Высочайшее разрешение. Судя по «орденской планке», мы можем себе представить, какой незаурядной личностью был Л. М. Чичагов – воин. Однако военная карьера не удовлетворяла его. В 1891 г. неожиданно для родных и близких Л. М. Чичагов, состоя адъютантом при великом князе Михаиле Николаевиче, выходит в отставку в чине гвардии штабс-капитана.

Менее чем через год, уже находясь в отставке, за годы прошлой безупречной службы и «для сравнения со сверстниками» он был произведен в полковники лейб-гвардии Преображенского полка. Чин полковника в гвардии соответствовал чину генерала в общевойсковых частях. Будучи еще военным, Леонид Михайлович стремился претворять в своей жизни идеалы служения Богу и людям. С 1881 г. Леонид Михайлович – староста Преображенского собора в Петербурге. 31 октября того же года штабс-капитан Чичагов принял на себя обязанности ктитора (т. е. старосты церковного) Сергиевского всей артиллерии собора в селе Клеменьеве при Троице-Сергиевой Лавре и приложил немало усилий не только для материального обустройства этого храма, но и для развития активной духовно-просветительской деятельности в этом большом военном приходе, на попечении которого находились тысячи российских воинов.

Желание максимально помогать страждущим привело Леонида Михайловича к занятиям медициной, которую он досконально и глубоко изучил (прежде всего, народную медицину). Он сам помогал больным. Число своих пациентов он определял цифрой 20000. Эта обширная практика и эффективность предложенного им метода лечения вызывали со стороны завистников нападки, которые он мужественно терпел. Леонид Михайлович составил лечебник с теоретическим обоснованием и практическими рекомендациями лечения болезней на основе применения лекарств растительного происхождения. «Я как вышедший не из медицинской среды, обучавшийся всему сам, самостоятельно, независимо, имел всегда свое мнение, и плодом явилась моя система лечения»²², – писал он в первом томе «Медицинских бесед». – «Я не автор новой медицины, а лишь составитель новой фармакологии, новой дозировки лекарств, нового способа их употребления»²³. «Система лечения по Чичагову» была разработана им на основе всестороннего изучения медицины и существовавших в его время методов лечения. Эта система лечения была подробно изложена в фундаментальном труде – двухтомнике «Медицинские беседы», а также в книге «Краткое изложение медицинских бесед» с практическими рекомендациями, которые не потеряли своего значения и в наши дни²⁴. Основным принципом системы Чичагова является взгляд на причины и сущность человеческих болезней. «Болезнь есть нарушение обмена веществ или равновесия в организме, т. е. нарушение правильности кровообращения, вследствие болезненного состояния крови. Здоровье наше зависит от 1) количества и качества крови, 2) правильного обращения крови в теле, 3) от силы и доброкачественности нервов и 4) отсутствия в нас органических недостатков, могущих перейти к нам по наследству от родителей»²⁵.

Леонид Михайлович рассматривает медицину как искусство предупреждения и излечения болезней.

Незадолго до издания своих «Медицинских бесед» Л. М. Чичагов опубликовал брошюру «Что служит основанием каждой науки?» В предисловии к этой брошюре он писал, что на «этот вопрос не все ученые ответят тотчас же и одинаково... Между тем ответ должен бы быть у всех один и тот же, неопровержимый уже по своей простоте: основой служит религия... Разбирая, в чем заключается истина, приводя библейские изречения и евангельские факты, – я хочу этим объяснить всем только путь, которым и должна бы идти медицина для достижения совершенства, и указать на этот путь как на приведший меня к познанию медицинских истин.

Создав особую систему лечения и прилагая ее уже много лет с успехом в своей практике, я желал бы доказать, что медицина как наука, более других необходима для людей, как помощь и облегчение в их страданиях, должна и более всякой другой науки опираться на религию и изыскивать средства в природе, созданной Самим Творцом на пользу человечества, – не забывая, однако, что врачу необходимо иметь в виду не только одну больную плоть, но стараться искать корень болезни и в духе или в душе человека... чувствую себя сильным и правым, служа науке, в основе которой лежит религия, и взяв в помощницы природу, а также поставив себе целью общую пользу страждущего человечества, которой я всецело себя посвятил»²⁶.

В брошюре «Что служит основанием каждой науки?» автор выразил свое стремление к богословскому осмыслению действительности, утвердил свою твердую веру и непреклонное желание последовательно осуществлять в жизни учение Христа. Характерно, что при этом он подчеркивает, что каждый больной неповторим, как неповторима и его болезнь. Помогая больному, надо соединить данные природы, опыта, субъективных ощущений. Это незыблемый базис клинического мышления на все времена. Глубоко сопереживая всем, кто нуждался в помощи и поддержке, Леонид Михайлович всю жизнь занимался благотворительностью. «Большое добро делает человек, подающий милостыню, жертвующий своими излишками, но это еще не милосердие. Так ли поступает брат с братом? Мы должны делиться с ближним не только излишками, но и последним куском хлеба, больше того, на нас лежит долг подчас лишать себя любимого, привычного и отдавать это в пользу брата или сестры»²⁷.

Эти слова Владыки Серафима можно отнести к нему самому и к его дочерям, которые воспитывались на примере отца. Еще находясь на военной службе, он учредил благотворительное общество помощи военным, которые по болезни были вынуждены выйти в отставку до приобретения права на пенсию. Он также заботился о детях-сиротах, родители которых погибли на войне. Во время русско-японской и Первой мировой войн он организовывал сборы пожертвований для лечения раненых воинов и инвалидов, участвовал в мероприятиях по формированию санитарных поездов, оснащению госпиталей всем необходимым, оказанию помощи беженцам. Широкое поле для благотворительной деятельности Владыка Серафим видел не только во время войн. Занимаясь вопросами оживления приходской деятельности в епархиях, где ему довелось служить, он использовал каждый удобный случай, чтобы обратиться к народу с просьбой о помощи страждущим, пробудить у пасомых дар милосердия и любви к ближнему.