Григо́рий
Григо́рий (Александр Алексеевич Лебедев), епископ (1878–1937), русский православный духовный писатель. Родился в г. Коломне в семье священника. Окончил Московскую Духовную семинарию и Казанскую Духовную академию (1903). До Первой мировой войны работал педагогом. После революции принял постриг и вошел в число братии Данилова монастыря. В 1923 хиротонисан во епископа Шлиссельбургского и Лодейнопольского, викария Петроградской епархии. Позднее Григорий был назначен епископом Феодосийским. Примыкал к группе митрополита *Иосифа (Петровых). В 1928 ушел на покой. Живя под г. Кашин, работал сторожем.
Григорий написал книгу «Евангельские образы», которая представляет собой духовно-нравственный комментарий к Евангелию от Марка. По словам митрополита Антония (Мельникова), эта работа «интересна психологическим анализом евангельского текста... Автора интересуют евангельские переживания Христова благовестия в сердце слушающего и читающего». Книга вышла после смерти автора (БТ, сб.16, 1976; сб.17, 1977). Последний раз Григорий был арестован в 1937 и расстрелян.
• Мануил. РПИ, т. 2, с. 370–371.
Григо́рий Богосло́в, Назианзин (Γρηγόριος ό Θεολόγος καί Ναζιανζηνός), свт. (ок.330-ок.390), восточный отец Церкви, богослов каппадокийской школы.
Род. вблизи г.Назианз в Малой Азии. Семья Григория Богослова отличалась высоким благочестием; отец его был епископом. Будущий святитель любил уединение и молитву, имел чуткую, ранимую натуру, обладал большим поэтическим даром. Он считался одним из образованнейших людей своего времени; учился сначала в Кесарии Каппадокийской, затем в Кесарии Палестинской, в Александрии и Афинах. Он равным образом блестяще знал Писание и античную литературу. После учебы Григорий Богослов вернулся домой, принял крещение. Вместе со своим другом юности, будущим свт.*Василием Великим, Григорий Богослов удалился в безлюдный край, где вел подвижнический образ жизни и изучал богословие (в т.ч. труды *Оригена).
В 361 под давлением родных и друзей Григорий Богослов вынужден был принять сан пресвитера, а в 372 Василий Великий, ставший к тому времени епископом, убедил его занять кафедру в г.Сасимы. Василий стремился ставить всюду своих людей, чтобы дать отпор правительству, поддерживавшему ариан. Но в Сасимах, которые оказались маленькой почтовой станцией, Григорий Богослов служить не стал. Он вернулся на родину, чтобы помогать отцу. Однако в 379 смерть Василия Великого побудила Григория Богослова отправиться в Константинополь. Город был целиком под властью ариан и нуждался в присутствии и поддержке православного епископа. С несвойственной ему энергией Григорий Богослов начал действовать и создал настоящий оплот православия в одном из храмов Константинополя. Его гомилии, посвященные сложным богословским проблемам, принесли ему широкую популярность.
После воцарения Феодосия I (380) арианская партия потерпела поражение, а Григорий Богослов стал архиепископом Константинополя. Однако у него нашлись противники, которые считали учение о Триипостасной тайне новшеством (они ограничивались учением о единосущии Христа божественному Отцу в соответствии с Никейским символом веры в его первой редакции). На II Вселенском соборе учение каппадокийцев возобладало над оппозицией «староникейцев», но конфликты среди высшего духовенства вынудили Григория Богослова покинуть столицу. С тех пор до самой кончины он безвыездно жил на родине.
Григорий Богослов не был ни богословом-систематиком, ни экзегетом. Большая часть его наследия составляют стихотворения, поэмы и гомилии. Но все они насыщены богатым богословским содержанием; причем богословие никогда не было для святителя теоретической дисциплиной. Он не отделял его от молитвенной жизни.
Память свт. Григория Богослова Православная Церковь празднует 25 января.
Библия в трудах Григория Богослова. Мысли Григория Богослова о Священном Писании рассредоточены в его многочисленных трудах. Прежде всего следует отметить его веру в преемственность Заветов и постепенность их раскрытия. «В продолжение веков были два знаменитых преобразования жизни человеческой, называемые двумя Заветами, и, по известному изречению Писания, потрясениями земли (Агг.2:7). Одно вело от идолов к Закону, а другое от Закона – к Евангелию <...>. Но с обоими Заветами произошло одно и то же. Что именно? Они вводились не вдруг (здесь и далее выделение. наше. – А.М.), не по первому приему за дело. Для чего же? Нам нужно было знать, что нас не принуждают, а убеждают. Ибо что непроизвольно, то и непрочно, как поток или растение ненадолго удерживаются силой. Добровольное же и прочнее, и надежнее. И первое есть дело употребляющего насилие, а последнее собственно наше <...>. Посему Бог определил, что не для нехотящих должно делать добро, но – благодетельствовать желающим. Поэтому Он, как детоводитель и врач, иные отеческие обычаи отменяет, а другие дозволяет <...>. Первый Завет, запретив идолов, допустил жертвы, а второй, отменив жертвы, не запретил обрезания. Потом, которые однажды согласились на отменение, те уступили и уступленное, одни – жертвы, другие – обрезание, и стали из язычников иудеями и из иудеев христианами, будучи увлекаемы к Евангелию постепенными изменениями» (Слово 31, о богословии).
Григорий Богослов избегал буквального понимания первых глав Книги Бытия. Не случайно он так много изучал Оригена. Для него пребывание первых людей в Эдеме означает дар непосредственного Богообщения (Песнопения таинственные, VII). Через непослушание Богу «пал весь Адам», т. е. все человечество (там же, VIII). Лествица в сновидении Иакова – образ восхождения по ступеням добродетели («Увещательное послание к Геллению»). Библейские теофании Григорий Богослов характеризует как «тонкую струю и как бы малый отблеск великого света» (Слово 28, о богословии). «Великая и досточтимая Пасха называется у евреев пасхою на их языке (где слово сие значит: прехождение) – исторически, по причине бегства и переселения из Египта в Хананею, а духовно по причине прехождения и восхождения от дольнего к горнему и в земле обетования» (Слово 45, на Пасху). Таким образом, Григорий Богослов не ограничивается исключительно аллегорическим и прообразовательным смыслом, но признает и исторический. Он сам свидетельствует, что избрал «середину между теми, которые совершенно грубы умом, и теми, которые слишком предаются умозрениям и парениям ума» (там же).
Григорий Богослов отмечал неоднородность повествования евангелистов, но объяснял это стоявшими перед ними разными задачами. «Не называем, – пишет он, – противоречащими друг другу евангелистов за то, что одни занимались более человечеством Христовым, а прочие богословием; одни начали тем, что относится к нам, а другие тем, что превышает нас. Разделили же таким образом между собою проповедь для пользы, как думаю, приемлющих и по внушению глаголющего в них Духа» (Слово 43, надгробное свт. Василию). Правильное понимание Библии должно, согласно Григорию Богослову, иметь в виду, что «Писание часто олицетворяет многие даже и бездушные вещи» (Слово 30, о богословии), а также что в нем многие «наименования берутся совместительно, так что под частию разумеется целое» (Послание к Кледонию, первое) и меняются времена глаголов (Слово 29, о богословии).
В своих стихотворениях Григорий Богослов часто обращается к библейским темам, стремясь заменить языческую поэзию новой, христианской, основанной на Писании (Двенадцать патриархов, Египетские язвы, Моисеево десятисловие, Чудеса пророков Илии и Елисея, Родословие Христово и др.). Он даже сложил небольшую поэму, в которой перечисляет канонические книги Библии. В ней он пишет: «Матфей описывал чудеса Христовы для евреев, Марк – для Италии, Лука – для Ахайи, а великий и небошественный проповедник Иоанн – для всех» (О подлинных книгах богодухновенного Писания). Примечательно, что в этом перечне отсутствует Откровение Иоанна, а из книг Ветхого Завета признаются только 22, «равночисленные еврейским буквам».
♦ Migne. PG, t.35–38; в рус. пер.: Творения, ч.1–6, М., 1843–1848; Памятники византийской литературы IV-IX вв., М., 1968.
• Архим. Агапит, Жизнь св. Григория Богослова, архиепископа Константинопольского и его пастырская деятельность, СПб., 1869; Виноградов Н.П., Догматическое учение св. Григория Богослова, Каз.,1887; Говоров А.В., Св. Григорий Богослов как христианский поэт, Каз.,1886; Иванов Н.П., Святительский подвиг Григория Богослова, ЖМП, 1959, № 3; диак. Мень А., Поэзия св. Григория Богослова, там же; ПБЭ, т.4, с.615–626; [Саламин М.], Жизнь св. Григория Богослова, ПТО, 1843, ч.1; архим. Севастиан (Пилипчук), Св. Григорий Богослов о вере, надежде и любви, ЖМП, 1975, № ; [Троицкий И.Е.], Последние годы жизни св. Григория Богослова, ХЧ, 1863, ч.П. Библиография на иностранных языках см. в книге: Quasten. Patr., v.3, p.236–54. См. также статью *Святоотеческая экзегеза.