Павел I, митрополит Тобольский и Сибирский

Павел 1-й, митрополит Тобольский и Сибирский – архипастырь, известный своей борьбой с расколом и деятельностью по распространению православия среди сибирских инородцев. Биографические сведения о митр. Павле до его рукоположения в архиерей и назначения митрополитом Тобольским и Сибирским – весьма невелики; известно лишь, что до этого времени он в сане архимандрита занимал место настоятеля сначала в Спасо-Евфимиевом монастыре в Суздале (1663–1671), причем принимал участие в знаменитом соборе 1667 г., осудившем патр. Никона, и раз, между прочим, был послан с архиеписк. Арсением и арх. Сергием к Никону с пригласительной грамотой патриархов; затем – в Московском Симоновом (1671–1674) и, наконец, в Чудовом в Москве (1674–1679), когда и ведал патриарший разряд, будучи в то же время духовником царевны Софии Алексеевны. Из этих данных нельзя не заключить о сравнительно высоком положении Павла среди духовенства в эпоху получения им Сибирской митрополии; расположение к нему царской семьи, как видно из внимания, которое она обращала на его просьбы и жалобы, продолжалось и после – до самой его кончины. 21-го июля 1679 г. (а не 1678 г., как видно из хранящейся в Тобольской архиерейской ризнице ставленой грамоты патриарха Иоакима), Павел был хиротонисан в Тобольского и Сибирского митрополита, и вскоре за сим прибыл в Сибирь.

Состояние края ко времени занятия Павлом этой митрополии было крайне печально: нравственная распущенность паствы, особенно духовенства, шаткость православия, распространение раскольнических сект и т. д. были ее отличительными чертами. Борьбой с этими нестроениями началась деятельность митр. Павла; ею она и окончилась. Главной задачей его было упорядочение состояния духовенства, – эта задача была едва ли не самой трудной: игумен Феодосий в 1683 г. писал митр. Павлу с Селенги, что «попы, оставя церкви Божия, живут у часовень самовольством», что «церкви стоят без пения»; в 1687 г. в грамотах митрополита читаются приказания: следить за священниками, «чтоб они в два голоса не говорили, выжидали бы концев и бесчинства никакого не чинили, и не кощуняли, и в кабаки не ходили, и не пили, и не бражничали». Громадные пространства Сибирской митрополии затрудняли, однако, и даже делали немыслимыми всякие попытки к упорядочению духовенства, несмотря на всю строгость и требовательность в делах веры митр. Павла, о чем сохранилось немало данных. Низкое состояние духовенства было причиной того, что православие падало во всей стране, хотя правительство и поддерживало всякими мерами уважение народа к церквам и духовенству, строго относилось к людям, оскорблявшим духовных особ, тяжело наказывало святотатство, запрещало устраивать святочные игрища, торговать у тех ворот, через которые шли крестные ходы, и т. д. Но эти меры мало приносили пользы, и нестроения среди духовенства только увеличивались; все это способствовало другому злу – распространению раскола. В опровержении раскольничьих учений и прекращении раскола в Сибири состояла вторая цель деятельности Павла; эта цель по мерам, принимаемым им, была близка к третьей его цели – распространению православия среди иноверных инородцев. Характер отношения Павла к миссионерской деятельности, по крайней мере, в первое время, был чрезвычайно гуманен, – это с очевидностью высказывается в грамоте Павла, данной им игумену Феодосию и иеромонаху Макарию при отправлении их из Москвы в Даурскую область на Селенгу в 1681 г.; в этой грамоте Павел советует «иноверцев всяких вер от неверствия ко истинной православной христианской вере призывати, поучая от божественных писаний со всяким тщанием и прилежанием безленостно и крестити их во имя Отца и Сына и св. Духа, и приводити к тому святому Божьему делу иноверцев без тчеславия и гордости..., без всякого озлобления..., чтоб от каких слов строптивых иноземцев чем не отлучити, а от святого дела не отвратити». Эти гуманные взгляды Павла едва ли часто находили отклик среди его подчиненных. Впрочем, и сам Павел, можно думать, не всегда их строго держался; на него не раз жаловались московскому правительству разные инородцы, которых он насильно крестил, и московские государи, сначала Феодор, потом Иван и Петр Алексеевичи, запрещали ему указами насильственное крещение и предлагали «принимать и крестить в православную веру» лишь «добровольно хотящих», «чтобы тем тобольских татар и бухарцев и иных земель приезжих иноземцев не ожесточить». С другой стороны, и Павел жаловался на этих инородцев вследствие их крайнего непочтения к обрядам православной церкви, предлагал разрушить в Тобольске татарские мечети и выселить татар на Панин бугор; однако, только первая просьба была исполнена и царский указ 5-го апреля 1685 г. предписал татарам относиться с большим почтением к обрядам православной церкви. Из всего этого видно, насколько были натянуты отношения между русскими и инородцами. Но еще сильнее высказалась резкость отношений между православным населением и раскольниками. Дерзость раскольников была так велика, что раз сам митрополит при выходе из собора после литургии подвергся публичному оскорблению за то, что совершал службу по исправленным книгам; в другой раз раскольники сожгли в светлую заутреню церковь с 400 молящихся. Впрочем, и со стороны православных было также немало враждебных действий: в 1684 г. вышел указ о наказании не только раскольников, но и людей, у кого они проживали, или тех, которые не доносили о расколе по начальству; в то же время имело силу распоряжение сжигать тех раскольников, которые после троекратной пытки не покорятся святой церкви. Эта последняя мера против раскола распространила среди его приверженцев самосожжение, которое было в ходу и ранее, как принятие мученического венца. При митрополите Павле таких случаев религиозной ревности было семь, причем раз (в 1679 г.) по призыву раскольничьего попа Дометиана собралось с разных мест Сибири до 1700 чел. (по другим сведениям 2700) и сгорело, несмотря на все увещания посланного митр. Павлом духовенства. Кроме миссионерско-проповеднической, в иных случаях насильственной деятельности, митр. Павел считал необходимым для борьбы с расколом и иноверчеством построение монастырей, увеличение числа церквей, крайне недостаточного для нужд паствы. Храмы, построенные митр. Павлом, были первыми каменными зданиями в Сибири; из монастырей, им основанных, известны два: Троицкий в Селенгинске и Посольский-Преображенский.

Если проследить всю деятельность митр. Павла, взглянуть на ее результаты для Сибири, едва ли можно вывести заключение о большом ее успехе: зло слишком глубоко вкоренилось, чтобы быть прекращенным одним человеком и с помощью тех средств, которые тогда употреблялись; надо прибавить к этому и то, что власти светская и духовная часто были враждебны между собой и не могли поэтому действовать единодушно; напротив, царские воеводы «за презорство, гордость, неистовое житие, за блудодеяние, за непристойные и порочные слова» были даже предаваемы митрополитом анафеме (тобольский воевода Михайло Васильевич Приклонский) или сажаемы в тюрьмы за поношение архиерея (тюменьский воевода Тимофей Григорьевич Ртищев и якутский – Иван Васютьевич Приклонский).

Митрополит Павел умер недалеко от города Соликамска (Пермской губ.) на Усольском волоку Чикмане, по дороге в Москву, куда он был призван по царскому указу и ехал, потрясенный не задолго до того апоплексическим ударом; первый удар был 26-го июня 1691 г., второй, смертельный – 4-го янв. 1692 г. Тело его похоронено в Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре.

А. Недосеков, «Павел I, митрополит Сибирский и Тобольский» («Тобольские епарх. ведомости» 1888, №№ 13–14, стр. 274–284); Н. Абрамов, «Павел I, второй митрополит Сибирский и Тобольский» (там же, 1859, №№ 23 и 24); его же «Павел первый, митрополит Сибирский и Тобольский» («Странник» 1867, окт., 26–36); его же, «Материалы для истории христианского просвещения в Сибири» («Журнал Мин. Нар. Просв.» 1854, февр. и март); его же, «Тобольские пожары» («Тобольские губ. ведом.» 1857, № 14); И. Сырцов, «Самосожигательства сибирских старообрядцев в XVII и XVIII столетиях» («Тобольские епарх. ведом.» 1887, №№ 13 и след.); П. А. Сулоцкий, «Заботы Павла, митр. Тобольского и Сибирского, об утверждении христианства в своей епархии» («Миссионер» 1873, № 34); его же, «Тобольские и Томские архипастыри» (Омск 1881); его же, «Краткая история Тобольской и Томской епархий» («Иркутские епарх. ведом.» 1881, ч. н., 430); его же, «Описание краткое всех церквей, существующих в городе Тобольске» (M., 1852); арх. Мелетий, «Древние церковные грамоты восточно-сибирского края 1653–1726 гг. и сведения о Даурской миссии» (Казань, 1875), где напечатаны почти все грамоты митр. Павла; Мамеев «Список духовных и светских начальников Тобольской губ. со времени ее основания» («Календарь Тобольской губ. на 1890», стр. 57); «Памятная книжка Тобольской губ. на 1884 г.» (Тобольск, 1884, стр. 85–86); Строев, «Списки иерархов» (стр. 151, 164, 317, 665); Н. Д. «Девятисотлетие русс. иерархии» (1888, стр. 53); Амвросий, «История росс. иерархии» (1807, I, 110); Макарий, «История русск. церкви» (т. XII); Филарет, «Обзор русс. духовной литературы» (3-е изд., I, стр. 256); Соловьев, «История России» (т. XI); В. К. Андриевич «История Сибири» (СПб., 1889, ч. II, стр. 23, 235, 328, 331–335); И. В. Щеглов, «Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири» (Иркутск, 1883); П. A. Словцев, «Историческое обозрение Сибири», (СПб., 1886). Источники необработанные: в «Актах исторических» (т. V, №№ 46, 69, 134, 166, 211); в «Дополнениях к ним» (т. V, 154; т. VI, 160; VII, 305; VIII, 216, 217–219, 222, 223, 225, 314–315; т. X, 39); в «Актах Археограф. Экспедиции» (т. IV, № 213); в «Тобольских губ. ведомостях» (1885, № 46); в изд. Строева «Выходы царей» (М., 1841, стр. 660, 661) и Указателе к ним (стр. 66); А. X. Востокова «Описание рукописей Румянцевского музеума» (СПб., 1842, стр. 440) и А. Ф. Бычкова «Описание сборников Имп. Публ. Библ.» (стр. 355).