Котляревский, Иван Петрович

Котляревский, Иван Петрович, писатель, возродитель новой малорусской литературы. Род. в Полтаве 29 августа 1769 г., ум. там же 29 октября 1838 г. Отец Котляревского занимал должность канцеляриста в Полтавском городовом магистрате, дед дьяконствовал в Полтавском Успенском соборе; род Котляревских принадлежит к малороссийскому шляхетству и в 1793 г. значился внесенным в шестую часть дворянской родословной книги Екатеринославского наместничества, иначе говоря Новороссийской губернии. Родители Котляревского не были богаты; им принадлежала небольшая усадьба в Полтаве и кусок земли в окрестностях города.

О том, где получил Котляревский первоначальное образование, не сохранилось никаких сведений; младшие современники его только предположительно говорят, основываясь на частых припоминаниях его о субботках, что учился он по тогдашнему обычаю у дьячка. Рано проявившаяся в мальчике любовь к чтению и усидчивость в занятиях побудили его родителей отдать сына в находившуюся в то время в Полтаве «словенскую семинарию»; семинарией этой в те годы управлял Никифор Феотоки, иерарх, получивший образование в заграничных университетах и между прочим известный расширением учебной семинарской программы и введением в нее сверх древних языков преподавания языков немецкого и французского. Еще до поступления в семинарию, десяти лет от роду, если верить послужному списку, Котляревский был записан на службу в находившуюся в г. Кременчуге Новороссийскую канцелярию; здесь, как свидетельствует формуляр, его произвели в 1779 г. в подканцеляристы, в 1781 г. – в канцеляристы, в 1783 г. – в губернские регистраторы. Сколько времени длилась эта фиктивная служба, кончилась ли она службой действительной, совпала ли с пребыванием Котляревского в семинарии, или прекратилась с поступлением его в это учебное заведение – положительных сведений нет: формуляр замолкает на целые тринадцать лет, годовые же даты о времени пребывания Котляревского в семинарии доселе не извлечены из местных архивов (по словам одного из знакомых Котляревского, он поступил в семинарию на 14-м году от рождения, т. е. в 1782 г.; но сведение это нельзя считать вполне достоверным). По окончании курса учения Котляревский отказался от предложения вступить в духовное звание и стал заниматься учительством в помещичьих семьях, по большей части в Золотоношском уезде; здесь, в хуторах основной Малороссии, Котляревский с особой любовью предался изучению народа; переодевшись в народное платье, он ходил по сходбищам, записывал песни, изучал язык, поверья и предания, наблюдал нравы, обычаи, обряды; эта жизнь в глуши Украины была для него той главной практической школой, которая дала ему богатейшие знания родного народа, впоследствии так ярко им выказанные; здесь же, в Золотоношском уезде, по сообщению одного из его биографов, он изучил польский язык. Около 1793 года, судя по подлинному документу, сохранившемуся в Императорской Публичной Библиотеке, странствования Котляревского по Малороссии окончились: в январе этого года он был уже протоколистом Полтавской дворянской опеки и ходатайствовал об утверждении своих дворянских прав для поступления на коронную службу и, вероятно, для получения права на первый классный чин; вступил ли он на службу или нет, сведений не сохранилось.

Ряд точных данных о служебной деятельности Котляревского начинается только с 1796 г. В апреле этого года, как говорят, вследствие несчастной любви, Котляревский отказался от штатской службы и определился кадетом в Северский карабинерный полк; в том же году он был произведен в аудиторы; в 1798 г. в прапорщики, в 1799 г. последовательно в подпоручики и поручики, в 1806 г. в штабс-капитаны. Начав свою военную службу в строю Северского полка, Котляревский затем получил место адъютанта при инспекторе по кавалерии Днестровской и Крымской инспекции, маркизе Дотишампе; по словам аттестата, данного ему маркизом в феврале 1806 г., «отличной рачительностью и прилежанием» и вместе с тем «расторопностью и точностью», с которой исполнял все возлагаемые на него поручения, он выказал себя во всех частях хорошим офицером. В 1806 г. Котляревский был прикомандирован в качестве адъютанта к барону Мейндорфу, начальнику 2-го корпуса войск, назначенных для войны с турками и занятия Молдавских княжеств. При вступлении в Молдавию он принял участие в осаде Бендер; затем исполнил трудное дипломатическое поручение – склонить к миру буджакских татар, кочевавших тогда у Черного моря между Днестром и Дунаем (в нынешнем Аккерманском и Бендерском уездах Бессарабской губ.); с опасностью для жизни он успокоил мятежников, готовых подняться против русских, уговорил их признать власть России и привел с собой заложников; за этот подвиг он был награжден орденом Анны 3-й степени; далее в течение той же войны Котляревский «отличил себя неустрашимостью» при двукратной осаде крепости Измаила, за что два раза удостоился получить монаршее благоволение. В 1807 г. (3 декабря), вслед за отставкой барона Мейндорфа, он оставил действующую армию и вступил в Псковской драгунский полк, квартировавший в тогдашней Литовской губернии. В 1808 г. по прошению он был уволен в отставку в чине капитана. После скитаний в Петербурге и долгих неудачных поисков службы по гражданскому ведомству, дойдя до самого бедственного положения, Котляревский, при помощи малороссийского генерал-губернатора князя Лобанова-Ростовского, получил место надзирателя Полтавского дома воспитания бедных с жалованием в 300 рублей в год (в июне 1810 года). Отечественная война вызвала его снова к военной деятельности: по поручению Лобанова-Ростовского он, с замечательной быстротой, доставившей ему впоследствии монаршее благоволение, сформировал 5-й Полтавский конный полк украинского казачьего войска; затем в 1813 г. по приказанию того же кн. Лобанова ездил с донесением на Высочайшее имя в Дрезден. После этого Котляревский снова отдался дому воспитания детей; он усердно хлопотал через посредство кн. Лобанова о расширении заведения, устроил больницу, сделал ряд нововведений военного характера, между прочим, ввел преподавание черчения, ситуации, военные упражнения, ввел форменную одежду и пр. За деятельность по Полтавскому дому, в 1817 г., при посещении Полтавы императором Александром I, Котляревский был награжден, во внимание к его просьбе, несмотря на службу по гражданскому ведомству, военным чином майора, и кроме того, подарком бриллиантового перстня и пенсионом по смерть в 500 рублей сверх получаемого жалования («за деятельность и усердие его», как сказано в грамоте, «коими улучшил сие заведение»). В 1827 г. Котляревский был определен попечителем Полтавского богоугодного заведения с оставлением в должности надзирателя Дома воспитания бедных. Обе эти должности он исполнял до старости, вернее, до тех пор, пока мог двигаться. Расстроенное на службе здоровье заставило его просить отставки в июле 1834 г.; отставка была дана 31 января 1835 г. с пенсионом в 600 рублей.

Кроме коронной службы в Полтаве Котляревский нес частную обязанность казначея и книгохранителя Полтавского отделения Российского библейского общества (с 1819 до 1830 г.). В связи с этой стороной деятельности было участие его в масонской ложе «Любовь к истине», действовавшей в Полтаве около 1820-х годов. Совсем иной характер интересов выказался в исполнении по поручению генерал-губернатора кн. Репнина должности управителя и режиссера так называемого вольного театра, устроенного Репниным в Полтаве. Наконец, следует отметить, что Котляревский состоял в числе членов Санкт-Петербургского общества любителей российской словесности (был избран в 1822 году).

Последние годы жизни Котляревский провел в уединении безвыходно в своем полтавском домике, по слабости здоровья редко кого принимая. Он умер на 70-м году жизни и похоронен в Полтаве на городском кладбище по Кобеляцкой дороге. Женат Котляревский не был.

Литературные наклонности проявились в Котляревском с юности. Еще в семинарии, как говорит его товарищ протоиерей Насветов, он начал писать стихи и за искусство подбирать рифмы был прозван рифмачом; по некоторым известиям он писал в семинарии вирши на малорусском языке; по словам Шевченка в годы семинарской жизни он составлял нечто вроде сатирического журнала «Полтавскую муху», осмеивавшую «пошлость и низость людскую»; весьма вероятно, вирши и стихи и составляли эту «Муху» – настоящую пчелу, как говорил о ней Шевченко. Наряду с любовью к стихотворству в Котляревском начал развиваться интерес к римским классикам, в особенности к Вергилию. К этим литературным интересам присоединилось стремление к изучению малорусского народа. Так еще в молодости Котляревского сложились те три начала, из которых создался впоследствии его литературный облик: знакомство с классиками в связи с любовью к поэзии дало внешность и технические достоинства его произведениям; вторым элементом была склонность его к сатире и юмору; третий важнейший элемент заключался в знании малорусского народа; это знание представляете собой основу его литературной славы и сущность его малорусской поэзии.

С именем Котляревского обыкновенно соединяются четыре произведения: «Энеида, на малороссийский язык переложенная», «Наталка Полтавка», «Москаль чаривник» и «Ода до князя Куракина». Кроме этих главнейших его произведений, писанных по-малорусски, известны два русских: «Ода Сафо» и «Размышления на евангелие от Луки, переведенные с французского сочинения аббата Дюкеня».

«Энеида» – первое по времени произведение Котляревского, писалась в продолжение многих лет; создание начала ее (части 1–3) относится, вероятно, к первой половине 1790-х годов, середина (часть 4-я) была написана в годы военной службы Котляревского, конец (части 5-я и 6-я) – до 1820 г., как видно из письма Мельгунова 1820 г. о предложении московского издателя издать полную Энеиду. Три начальные части Энеиды были напечатаны без дозволения автора черниговским помещиком Парпурой два раза – в 1798 и 1808 гг.; первое авторское издание, заключавшее в себе четыре части, было выпущено в свет в 1809 году и напечатано иждивением полтавского помещика С. М. Кочубея, которому и было посвящено; полное издание всей Энеиды (6 частей) вышло в свет уже после смерти Котляревского в 1842 году. «Энеида, переложенная на малороссийский язык», представляет собой сатирическую переработку произведения Вергилия на украинские нравы XVIII века. Подобные операции над Энеидой не были новостью в литературе. На западе Европы они начались в XVII веке и дали длинный ряд бурлескных Энеид, начавшийся с поэмы итальянца Лалли Eneida travestita (1633) и Скаррона – Ie VirgiIe travesti (1648–1653) и имевший представителей в литературах английской, провансальской, бургундской и немецкой. Алоизу Блумауеру, написавшему WirgiIs Aeneis (1784–1788) явился подражатель и в России; это был Осипов, со своей «Энеидой, вывороченной на изнанку» (1791–1795 г.). Разительное сходство Энеиды Осипова с Энеидой Котляревского давно дало повод думать, что один из этих писателей подражал другому; право на первенство сочинения, вопрос о том, который писатель должен быть признан подражателем другому, долго составляли предмет споров исследователей; тщательное рассмотрение вопроса о взаимоотношении Энеид Осипова и Котляревского, исполненное в последнее время г. Стешенком, неоспоримо утвердило первенство за Осиповым. Но зависимость Энеиды Котляревского от Энеиды Осипова, несмотря на то, что изложение во многих местах сходно, а иногда является прямым переводом русского текста, ни мало не уменьшает значения малорусской поэмы: напротив, произведение Котляревского оставляет далеко за собой свой прототип. Превосходя Энеиду Осипова с внешней стороны богатством языка, яркостью образов и краткостью в изложении, она по своим внутренним достоинствам не может даже быть сравниваема с нею. Достоинством малорусской Энеиды является, во-первых, то, что целью поэмы Котляревского было сознательное создание сатиры на нравы современного поэту малорусского общества; цель Осипова была не так серьезна: она заключалась лишь в желании вызвать в читателе смех с помощью не всегда удачной шутки или попыток комически сочетать римских героев с русской обстановкой. За внешней забавной формой малорусской Энеиды, полной неподдельного юмора, скрывается энергическое порицание зла, за резкой насмешкой и грубой, иногда впадающей в цинизм, внешностью, проглядывает привязанность к родине и любовь к своему народу. Дальнейшая заслуга Котляревского заключается в реальности изображения малорусской жизни XVIII в.; поэма явилась как бы отражением действительности современной Малороссии со всеми неприглядными ее сторонами, с картинами тяжелого положения народа, с панством, считавшим людей за скотов, с попами, гнавшимися за деньгами, с неправедными судьями, взяточниками, жидами, поляками, москалями и пр.; все проходит перед читателем в живых образах, нарисовано без прикрас, правдиво и отчетливо. Это достоинство поэмы еще усугубляется ее народностью, сказавшейся в знании жизни народной, ее обычаев, обрядов, старины; народность Энеиды, поставившая Котляревского в ряд начинателей малорусской этнографии, сообщила поэме много жизни, для современника ее создания особенно заметной; описания вечерниц, похоронных обрядов, поминок, панских пиров, танцев, игр, песен, изображение старинной малорусской латинской школы, казачества, остатков Запорожской Сечи, выходцы из которой являются в образе троянцев – спутников Энея, изображение старых полков казацких и пр. – давало обильную пищу читателю и вызывало глубокий интерес к поэме. Честные цели автора, реальность и жизненность его произведения, наконец, народность или этнографичность Энеиды – все это вместе, высоко поставив поэму Котляревского, явилось причиной ее долгой жизни: в противоположность пародии Осипова давно забытой и сданной в архив, малорусская «Энеида» до сих пор пользуется вниманием и не выходит из литературного обихода.

Если Энеида представляет изображение по преимуществу отрицательной стороны жизни Малороссии, то две другие важнейшие пьесы Котляревского, опера «Наталка Полтавка» и водевиль «Москаль чаривник», являются как бы противовесом первой. Основная их идея – дать привлекательное изображение малорусской женщины, которая является центральной фигурой в этих произведениях; остальные действующие лица с одной стороны служат ей фоном, с другой выводятся для придания местного колорита пьесам. Поводом к сочинению «Наталки Полтавки» и «Москаля чаривника» было появление на харьковской и полтавской сценах оперы-водевиля кн. Шаховского «Казак-стихотворец», плохой пьесы, в которой автор без всякого знания малороссийской жизни и нравов неудачно пытался изобразить малороссов в смешном или неправдоподобном виде, заставлял действующих лиц петь русские песни, говорить на каком-то выдуманном наречии. Имевшая успех в Петербурге, пьеса пришлась не по вкусу южнорусской публике и вызвала строгую рецензию в «Украинском Вестнике». Котляревский – большой любитель театра, по своему знанию Малороссии мог быть раздосадован более чем всякий другой произведением кн. Шаховского; как бы в осуждение и в исправление ее, что показывают слова действующих лиц «Наталки», на сцене Полтавского театра в 1819 г. и появились пьесы Котляревского. Обе пьесы были приняты с восторгом и быстро разошлись по всей Малороссии и отчасти в Великороссии, сначала в рукописных списках, затем в печатных изданиях (полностью «Наталка» и «Москаль» были напечатаны в первый раз в «Украинском Сборнике» И. И. Срезневского в 1838 и в 1841 гг.; ранее в «Северных Цветах» 1830 г. была помещена одна песня из «Наталки Полтавки»), наибольшую известность приобрела «Наталка Полтавка», которая доныне не снимается с репертуара малорусских трупп. Фабула «Наталки Полтавки» незамысловата. Главные действующие лица – взаимно влюбленные Наталка и Петро, по бедности не могут сыграть свадьбу; Петро идет на чужую сторону зарабатывать деньги. В отсутствие его, под влиянием бедности, мать Наталки вынуждает у дочери согласие выйти за посватавшегося за нее старика возного; возвращение Петра расстраивает эти планы и все кончается к общему благополучию, причем и сам возный принимает участие в устроении брака влюбленных молодых людей. Пьеса представляет собой идиллическую картину старой полтавщины; доброе, благодушное настроение автора проникает все произведение; его не нарушают и блестяще нарисованные отрицательные типы пьесы – возный и выборный; и в их изображении автор старается не миновать тех сторон, которые могут привлечь к ним симпатии. Они такие же живые люди, как и другие действующие лица пьесы, как и сама немного идеализированная Наталка, как Петро и Микола, тип бурлака, и старуха мать Наталки. Народность и трезвый реализм в связи с художественностью и драматизмом, по мнению некоторых критиков, дают «Наталке Полтавке» главнейшее место в ряду произведений Котляревского. Помимо достоинств пьесы, как произведения драматического, она замечательна своими песнями, которые в наиболее патетических и сильных местах заменяют прозаическую речь действующих лиц; эти образцовые лирические произведения, созданные Котляревским в подражание народной поэзии, сами по себе, без придатка других сочинений, могли бы составить славу их автору.

Значительно уступает этой пьесе водевиль «Москаль чаривник», дающий картину из жизни семьи чумака и изображающий неудачные ухаживания за женой чумака судового паныча; центральное лицо пьесы, жена чумака, является положительным типом малорусской женщины, разумной, верной мужу, но не лишенной доли лукавства и хитрости. Паныч, в противоположность ей изображенный непривлекательными чертами, представляет собой тип человека, вкусившего верхов образования, полного самодовольства, гнушающегося своими родичами сельчанами. Остальные действующие лица – чумак и солдат, стоят в отношении обработки на втором плане. Если можно согласиться, что изображение чумака довольно жизненно, то нельзя того же сказать о солдате, представленном слишком грубыми чертами и потому портящем пьесу. Главная цель «Москаля чаривника» заключается в стремлении осмеять неестественные выродки из народа и показать нравственное превосходство людей, оставшихся верными своей среде. Фабула пьесы, по расследованию г. Дашкевича, в значительной мере заимствована Котляревским из французской оперетки «Ie soIdat magicien», которая в свою очередь находится в связи с целым рядом произведений в западной литературе, близких к ней по сюжету; уступая в отношении разработки фабулы своему французскому прототипу, малорусский водевиль далеко ушел от него в обработке характеров некоторых действующих лиц и в богатстве речи, чисто народной в устах чумака и его жены, канцелярски-искусственной в изъяснениях судового паныча.

Из лирических произведений Котляревского кроме песен, вошедших в его драматические пьесы, сохранилось всего одно, хотя по некоторым намекам в воспоминаниях его знакомых можно думать, что их было и больше; это произведение – «Ода до князя Куракина», написанная в 1805 г., напечатанная впервые в 1861 г. Кулишем и с его же стороны подвергшаяся жестокой критике. Князь Алексей Борисович Куракин, занимавший при Александре I пост генерал-губернатора Малороссии, человек честный по убеждениям и враг крепостного права, был одним из выдающихся людей своего времени; эта сторона его деятельности и явилась поводом похвал оды; ода не грешила против правды, не превозносила своего героя, не унижала автора и этим выдвинулась из ряда других подобного рода произведений. Помимо таких отрицательных достоинств, она замечательна как художественно-реальное изображение современной народной жизни, как любовное описание народа; но этим не исчерпываются ее достоинства: они заключаются в простоте, свободе от ложно-классических приемов, народном стиле, наконец, в искренности и сквозящем в ней добродушии автора.

Кроме перечисленных четырех малорусских произведений Котляревского с именем его, как отмечено выше, связано два русских – «Ода Сафо» и «Размышления о расположении, с каким должно приступать к чтению и размышлению о Св. Евангелии св. Луки». Стройная и изящная по форме ода Сафо является интересным свидетельством умения Котляревского владеть русским стихом и языком; она была написана в 1819 г. и напечатана только в 1843 г. в альманахе Бецкого «Молодик». «Размышления» представляют собой перевод с некоторыми дополнениями сочинения аббата Дюкеня «ÍevangiIe medite et distribue pour tous Ies jours de Íannee, suivant Ia concorde des quatre evangeIistes»; над «Размышлениями» Котляревский работал с 1823 по 1838 г. изо дня в день и, вероятно, без мысли о напечатании; рукопись их в неполном виде сохранилась в Императорской публичной библиотеке (из четырех томов, виденных в свое время Стеблин-Каминским, имеется только один первый). «Размышления» важны в биографическом отношении, как указание на религиозное настроение, овладевшее Котляревским в последние пятнадцать лет его жизни. Два русские произведения украинского поэта стоят особняком в общей его деятельности и ничего не прибавляют к его литературной славе.

Слава Котляревского сложилась исключительно благодаря его малорусским произведениям. В них он явился возродителем потухавшей в то время малорусской литературной речи; забываемая высшими слоями общества, бессознательно поддерживаемая народом в его песенной поэзии и сочинителями виршей, вертепной драмы и других произведений книжно-народной словесности, она ожила под пером Котляревского. Поэт в душе и человек образованный, Котляревский пробудил малорусскую литературу; он дал ей новые художественные формы, и указал путь совершенствования при посредстве изучения устной словесности. Влияние его было громадно: своими литературными трудами он вызвал к жизни ряд новых писателей, своими сознательными этнографическими наблюдениями дал толчок к изучению народа; сумев заинтересовать современников своими произведениями, создал малорусскую читающую публику во всех слоях общества и сблизил между собой эти слои. Чистый и безупречный образ Котляревского-писателя слился, как свидетельствуют воспоминания его современников, с образом человека высокой честности, прекрасной души и светлого ума; это был, по словам Сементовского, «благодетель, помощник сиротам и нищим, друг и приятель знавшим его лично», «любитель правды и истинный христианин». Наконец, следует упомянуть, что Котляревский оставил по себе память, как о замечательном острослове, прекрасном рассказчике, умело пользовавшимся своим знанием малорусских пословиц и присловий.

С. Стеблин-Каминский, «Воспоминания об И. П. Котляревском», Полтава, 1883 г.; И. Стешенко, «Поэзия И. П. Котляревского (к 100-л. юбилею его Энеиды)», Киев, 1898 г.; (две статьи: «И. П. Котляревский и Осипов» и «И. П. Котляревский в свете критики» ранее были напечатаны в «Киевской Старине»; П. Житецкий, «Энеида И. П. Котляревского и древнейший список ее» («Киевская Старина» 1899–1900 г.); Н. Дашкевич, «Малорусская и другие бурлескные (шутливые) Энеиды» («Киевская Старина», 1898 г., № 9); «Вергилиева Энеида на малороссийский язык переложенная И. П. Котляревским», Киев, 1898 г., (со сведениями о ее прежних изданиях); В. П. Науменко, «К пятидесятилетию со дня смерти И. П. Котляревского» («Киевская Старина», 1888 г. № 11); А. И. Соболевский, «К юбилею И. П. Котляревского» («Библиограф» 1889 г. №№ 10–11); И. Франко, «Писаня I. П. Котляревьского в Галичинi», («Записки наукового товариства iмени Шевченка, 1898 г. кн. 6»); В. И. Срезневский, «Знакомство И. И. Срезневского с И. П. Котляревским» («Киевская Старина», 1899 г. № 1); В. Срезневский, «Записки И. П. Котляревского о первых действиях русских войск в Турецкую войну 1806 г.» («Киевская Старина», 1900 г. № 12); В. Симоновский, «Участие малороссийских казаков в Отечественной войне 1812 г.» («Полтавские Губернские Ведомости», 1900 г. № 153), письма здесь помещенные, перепечатаны В. Науменком в «Киевской Старине», 1900 г. № 9; «Два неизвестных письма И. II. Котляревского»); Т. И. Шевченко, «Близнецы», («Киевская Старина», 1886 г. т. 16, 232–234, 243–245, 410, 426, 442); касающееся Котляревского в повести перепечатано отдельно в переводе на малорусский язык в статье «Шевченко про Котляревського» – «Литературно-науковни вистник», 1898 г. № 11. «Два письма о Котляревском» – («Киевская Старина», 1898 г., т. 62, отд. 2, 1–2): «Несколько слов о домике Котляревского в г. Полтаве» (там же, 1884 г. № 10), «Две малорусские оды из эпохи Наполеоновских войн» (там же, 1886 г. № 1); «Ответ на вопрос о малорусских одах из времени наполеоновских войн» (там же, 1886 г. № 4); В. Перетц «К исследованию о литературном источнике оперы Котляревского «Москаль Чаривник» (там же, 1894. т. 44, 548–551); «Письма Евгения Болховитинова к Анастасевичу» («Русский Архив», 1899, т. 2, 66); А. Ефименко, «Котляревский в исторической обстановке», (Вестник Европы, 1900, № 3). В 1898 г. по поводу столетней годовщины выхода в свет первого издания малорусской Энеиды появилось большое количество биографических и историко-литературных заметок о Котляревском; сведения о важнейших из них помещены в «Киевской Старине», 1899 г. январь, отд. 2, стр. 20–23 (см. также «Литературно-науковни вiстнiк», 1898 г. №№ 10–12, где помещены статьи M. Грушевского, С. Смаль-Стоцкого, Гр. Коваленка, О. Колессы. – Библиография о Котляревском до 1897 г. почти вся введена в указанную выше статью г. Стешенка «Котляревский в свете критики».