Столетний юбилей существования архиерейского дома и Семинарии в Екатеринославе (1804–1904 гг.)

Екатеринославская епархия насчитывает всего лишь 129 лет своего существования, но и за это сравнительно непродолжительное время, она испытала немало перемен, как в границах и составе, принадлежащих ей областей, так и в самом наименовании своем. Возникши по воле великой Екатерины 9 сентября 1775 года под именем Славянской и Херсонской, она, в первое десятилетие своего существования, обнимала огромнейшей район южной России. В состав ее входили: вся нынешняя Екатеринославская губерния, южные уезды Полтавской (в Полтаве жили наши архипастыри до 1797 года, при них находилась с 1779 г. и Семинария), часть нынешней Области Войска Донского, северо-восточная часть Херсонской губ. и северная часть Таврической. Весь этот громадный район тогда начинал только заселяться, во многих местах возникали города и села, вводились новые административные подразделения и общегосударственные учреждения. На долю архипастырей наших выпадала нелегкая задача содействовать правительственной колонизации богатых южных областей чрез распространение и охранение здесь основы государственности – православия, сооружение церквей и организацию церковной жизни среди, разношерстного по племенному и вероисповедному составу населения Новороссийского края.

Политические события, переживаемые Россией в 80-х годах XVIII столетия и особенно присоединение к России Крыма, со всеми относящимися к нему землями (в 1783 г.), побудили русское правительство ввести в Новороссии новое административное деление, которое не осталось бесследным для местного края и в церковном отношении. В апреле 1784 года было открыто в Кременчуге новое Екатеринославское наместничество, обнимавшее, существовавшие до того времени на юге России, Новороссийскую и Азовскую губернии. Главным городом должен быть, еще не существовавший, нынешний Екатеринослав, который поручено было строить правителю наместничества, бригадиру Ивану Синельникову. От этого города и епархия наша получила новое название. 28 ноября 1786 года, по Высочайшему повелению, она переименована в Екатеринославскую и Херсонес-Таврическую. Последнее имя указывало на то, что в состав епархии входил древний Херсонес Таврический, находившийся в Крыму. С таким названием епархия оставалась до 21 декабря 1797 года, когда, по воле Императора Павла, она снова является под другим именем.

С 80-х годов, позапрошлого века и до начала XIX в., пределы нашей епархии и без того немалые, все более и более расширяются. К ней постепенно присоединялись Кубанская область и Крым, часть нынешней Херсонской губ. (между Днепром и Бугом, уступленная Турцией по Ясскому миру в 1791 году), южные части Киевской и Подольской губерний, присоединенные к России после второго и третьего разделов Польши (1792 и 1795 гг.). Для облегчения дела управления столь обширной епархией, 7 марта 1787 г. была открыта должность викария, который назывался епископом Феодосийским и Мариупольским. Но это викариатство 16 октября 1799 г. было закрыто. За время его существования сменилось пять викарных епископов, a именно: Дорофей Возмуйлов (со 2 мая 1787 г. по 10 сент. 1790 г.), Моисей Гумилевский (с 5 июня 1791 г. по 3 октября 1792 г.), Иов Потемкин (с 27 февраля 1793 г. по 13 мая 1796 г.), Гервасий Линцевский II (с 29 мая 1796 г. по 8 января 1798 года) и последний – Христофор Сулима (с 18 апреля 1798 г.), переведенный по закрытии викариатства на вновь открытую тогда Слободско-Украинскую кафедру, к которой была присоединена некоторая часть Екатеринославской епархии.

21 декабря 1797 года Екатеринославской епархии дано было название Новороссийской (город Екатеринослав, по указу Павла I, 12 декабря 1796 г. был переименован в Новороссийск), а епархиальный архиерей получает, титло: Новороссийский и Днепровский. Вместе с сим переименованием велено было Новороссийскую архиерейскую кафедру перенести в Новомиргород (теперь заштатный город Херсонской губернии недалеко от Елисаветграда). В Полтаве наши архипастыри жили в Крестовоздвиженском монастыре, в Новомиргороде же для них был отведен казенный дом, в коем до того времени жил, известный разоритель запорожской сечи, Генерал-Майор Текелий. Митрополит Гавриил Банулеско-Бодони, занимавший с 1793 года Екатеринославскую кафедру¹, в феврале 1798 года переселился из Полтавы в Новомиргород и занял отведенное для архиерейского дома помещение. Для содержания архиерейского дома правительством отведено было шестьдесят десятин земли близ Новомиргорода, кроме того, казенный поселянин, селения Константиновского Ольвиопольского уезда, Нестор Калашников принес в дар тому же дому деревянную мельницу «о трех колах» и рыбные ловли, находившиеся более, чем в ста верстах от Новомиргорода на реке Буге, в тогдашнем Ольвиопольском уезде. Но здесь недолго пришлось жить нашим архиереям. Смерть Императора Павла Петровича и вступление на престол Александра I повлекли за собой новые изменения в судьбах нашей епархии. В начале царствования Александра Благословенного были произведены новые перемены в административном делении России, которым подвергся и Новороссийский край; он был разделен (8 октября 1802 г.) на три губернии: Николаевскую, 15 мая 1803 г. переименованную в Херсонскую, Таврическую, в состав которой вошла земля войска Черноморского и Екатеринославскую, в которой главным городом был сделан Новороссийск, по-прежнему названый Екатеринославом. Такие гражданские нововведения в Новороссийском крае неминуемо должны были повлечь за собой изменения и в церковно-административном отношении. Действительно, именным указом Св. Синода от 25 июня 1803 г., объявленным чрез Амвросия, Митрополита Новгородского, «повелено: по всем вообще епархиям, пределы их и само пребывание преосвященных архиереев и их Семинарии расположить сообразно настоящему разделению губерний» с тем, чтобы «пребывание епархиальных преосвященных в губернских городах доставило бы ближайшую возможность их семинариям при учреждении гимназий, ныне предполагаемых², пользоваться взаимно частями учения и учителей, кои в одном из сих заведений не доставать могут».

В виду такого повеления с высоты престола, Св. Синод постановил: «существующим ныне епархиям иметь пределы сообразно настоящему разделению губерний». Для некоторых губерний – «иным по малому количеству в них церквей, а другим по смежности» с губерниями, имеющими архиерейскую кафедру, – было сделано исключение: в церковном отношении они были соединены с другими, имели общего архиерея. Напр., Олонецкая губерния вошла в состав Новгородской епархии, Симбирская – в состав Казанской и т. д. В число таких губерний попала и Херсонская с Таврической. Синод предполагал включить их в епархию Новороссийскую, «переименовав оную по нынешнему названию сей губернии Екатеринославской». Одновременно с этим, предлагалось нашему архиерею именоваться «Екатеринославский, Херсонский и Таврический вместо Новороссийского и Днепровского», а Екатеринославский архиерейский дом, с Консисторией и семинарией состоящий в приписном городе Новомиргороде, переведенный из Полтавы по именному Высочайшему повелению в 1797 году, в рассуждении состояния сего города на самой границе сей епархии, от чего происходит затруднение, как для духовенства, долженствующего иметь приезд по делам своим к местному архиерею, так и семинарии, относительно присылки в оную для учения священно-церковно-служительских детей, соединенное с великими издержками – перевести в губернский город Екатеринослав в состоящие там по уведомлениям от губернаторов епархиального Архиерея казенные Губернаторский и смежные с ним два дома, принадлежащие приказу общественного призрения, еже ли к отдаче их не последует какого препятствия, из которых первый к пребыванию Архиерейского дома с Консисторией удобен»³. На случай, если бы два другие дома оказались тесными для семинарии, Синод считал возможным прикупить к ним еще какой-нибудь дом «из партикулярных с выгодой для казны за сходную цену». Для перехода архиерейского дома, а «также на необходимо нужную пристройку и починку домов в Екатеринославе», ассигновать «пять тысяч рублей из суммы, положенной на духовный департамент»; если же этой суммы окажется недостаточно, то архиерею предоставлялось входить в Синод, «в свое время», с просьбой об увеличении этой ассигновки. Занимаемый Екатеринославским архиереем дом в Новомиргороде «отдать по прежнему в казенное ведомство», a шестьдесят десятин земли близ Новомиргорода и мельница с рыбными ловлями на Буге, принадлежащие тому же архиерейскому дому, должны быть обменены казной на такое же количество земли, на мельницу и рыбные ловли, находящиеся вблизи Екатеринослава. Так как в Екатеринославской епархии до того времени не было⁴ «ни одного мужского штатного монастыря, быть же оному по обширности сей епархии для церковного служения и других случаев, а настоятелю того монастыря для семинарии и присутствия в Консистории необходимо нужно» – то Св. Синод находит возможным «обратить в штатный второклассный монастырь, состоящую в Херсонском уезде, Новогригорьевскую Пустыню, причисленную, по именному Высочайшему указу 1792 года сентября 29 дня Курской епархии, к Молчанской Софрониевской пустыни»; в нее предполагалось перевести упраздняемый Ставропигиальный Крестовоздвиженский Бизюков монастырь (в Смоленской губернии, в десяти верстах от Дорогобужа). Вновь учреждаемый штатный второклассный монастырь должен был называться Григорьевским Бизюковым, находиться в ведении епархиального архиерея, пользоваться всеми теми угодьями, коими владела с 1792 года Новогригорьевская пустынь и получать на свое содержание ту штатную сумму, которая отпускалась упомянутому Ставропигиальному монастырю⁵.

Таковы были соображения Св. Синода, изложенные им в своем докладе Государю относительно церковно-административного устройства России вообще и нашей епархии в частности. 4 декабря 1803 года Император Александр I начертал на этом докладе: «быть по сему» и эти соображения должны быть приведены к осуществлению.

16 декабря 1803 г. Св. Синодом был послан Новороссийскому Архиепископу Афанасию (Иванову) указ в коем сообщалось о переименовании епархии, переводе кафедры с епархиальным домом из Новомиргорода в Екатеринослав и приведение в исполнение изложенного в синодальном докладе на высочайшее имя. В шести пунктах этого указа содержались указания, необходимые для приведения в исполнение высочайшей воли. Прежде чем переезжать в Екатеринослав, архиепископ Афанасий должен был снестись, «с кем следует об отдаче в ведомство духовное» находящихся там (в Екатеринославе) губернского и двух смежных с ним домов, и «когда оные отданы будут, взяв с собой церковную ризницу, утварь и имущество домов со всеми принадлежащими к архиерейскому штату монашествующими, соборянами и служителями, следовать в город Екатеринослав, куда должен отправиться и секретарь с прочими консисторскими служителями, и делами, причем «архиепископу следует возыметь особенное попечение о семинарии, чтобы оная со всеми учителями и учениками неотменно была переведена в тот же город, как можно без замедления, дабы напрасно не было потеряно времени в продолжении учения». Этот синодальный указ архиеп. Афанасием был получен 2-го января 1804 г. и сдан Консистории, которой поручалось «по всем пунктам» указа «сделать надлежащее распоряжение». 5 января, того же 1804 года, консистория издала всем подведомственным ей учреждениям и лицам указ «о перемещении Новороссийского архиерейского дома с консисторией и семинарией из Новомиргорода в губернский город Екатеринослав и о именовании его высокопреосвященства Афанасия, архиепископа, вместо Новороссийского и Днепровского, Екатеринославским, Херсонским и Таврическом». Так как само перемещение, по воле архипастыря, должно быть весной, «когда дороги обсохнут и будут к переправе безопасны», то велено было все дела на имя архиерея и Консистории направлять, впредь до особого распоряжения, по-прежнему в Новомиргород. Екатеринославскому протопопу Иоанну Станиславскому приказано было принять в духовное ведомство, предназначенные для архиерейского помещения, три дома, что и было исполнено им в конце февраля 1804 г., а консистория, архиерейское домовое Правление и семинария должны были готовиться к переезду и укладывать свои дела и вещи. На это пошло все время от начала марта и почти до половины мая. 11 мая 1804 года консистория докладывала преосвященному, что ей уже сделано распоряжение о перевозке ризницы, архиерейских домовых u консисторских вещей; 13-го мая разослала благочинным и духовным Правлениям указ о том, чтобы все дела на имя архиерея и консистории направлялись ими уже не в Новомиргород, а в Екатеринослав. 22 мая консистория отправила в Екатеринослав все свои вещи, дела и канцелярских служителей, «чтобы входящие дела, не требующие дальних справок, имели безостановочное течение во время переезда Консистории и устройства ее на новом месте, по воле архиеп. Афанасия была открыта 24 мая походная контора, которая уступила свое место консистории в начале июля (так можно полагать на том основании, что от 13 июля встречаются уже выписки из Консисторского журнала заседаний). Семинарские вещи из Новомиргорода, начальствующие и преподавательский персонал семинарии отправлены были позже. Ждали наступления летних вакаций, когда ученики разъедутся по домам⁶. Для перевозки «столов, кафедр, оконниц и прочего снадобья» семинарское Правление просило «земских Елисаветградского и Екатеринославского исправников о подставлении на нескольких дистанциях по пятидесяти воловых или лошадиных подвод», для книг же из семинарской библиотеки были куплены в Новомиргороде повозки, чтобы дорогой не перекладывать их с одного воза на другой. Указать точно время прибытия семинарии в Екатеринослав, по имеющимся данным консисторского архива, невозможно, но вероятно, она оставалась в Новомиргороде до 15 июля (с этого дня начинались тогда каникулы), в августе она была уже в Екатеринославе, a в сентябре вынуждена была страдать из-за отсутствия нужного для себя помещения. Неизвестно, когда прибыл в Екатеринослав архиепископ Афанасий. Можно думать, что переезд его совершился в первой половине июля; первые его резолюции по прибытии в Екатеринослав, датируются 15 июля.

Таким образом, архиерейская кафедра была перенесена в Екатеринослав и наша епархия получила новое – четвертое уже – название. Губернаторский дом, предоставленный Екатеринославским Владыкам, был деревянный на каменном фундаменте, с антресолями; он не отличался своей исправностью и удобствами: окна, двери, стены и все печи требовали починки; нужен был значительный ремонт. Консистория, на время, была помещена в одном из флигелей этого дома, а семинарии не доставало подходящего помещения; не мало прошло времени, пока она нашла для себя постоянное помещение⁷.

Для архиерейского дома были отведены казной шестьдесят десятин земли для сенокоса «из округи казенного селения Романкова» (в 40 верстах от Екатеринослава): предлагались и мельница при селении Звонецком и рыбные ловли при Чернетчине Нефорошинской, взамен взятых в казенное ведомство мельницы и рыбной ловли на Буге, но архиеп. Афанасий начал хлопотать пред Министром финансов о возвращении архиерейскому дому прежней Бугской мельницы, почему на время и отказался от предложенной ему Звонецкой.

Первая половина XIX в., в истории нашей епархии, ознаменовалась значительным сокращением ее огромных пределов. Так, еще Синодальным указом 4 декабря 1803 года от нее отдалялась часть для присоединения к вновь открываемой епархии Полтавской и Переяславской. В 1813 году (21 августа) открыта епархия Кишиневская и Хотинская, в состав которой вошли Бессарабия и принадлежащая Екатеринославской епархии, часть Херсонской губ., лежащая между реками Бугом и Днестром. Наконец, самая важная перемена в объеме нашей епархии произошла в 1837 году, когда по Высочайшему повелению 9 мая, от нее выделены были Херсонская и Таврическая губернии для образования, вновь тогда учреждаемой, Херсонской и Таврической епархии. В 1837 г. Екатеринославская епархия заключается в те самые границы, которые имеет и в наше время; ее архипастыри титулуются Екатеринославскими и Таганрогскими, и все остаются в сане епископа. Со времени перевода архиепископа Гавриила Розанова (9 мая 1837 года) в Херсонскую епархию до самых последних дней, мы уже не встречаем архиепископов на Екатеринославской кафедре.

Вот главные моменты в истории нашей епархии, архипастыри которой, вместе с подведомственным им духовенством, всегда стояли на страже православия и трудились на ниве просвещения местного населения на началах религии и доброй нравственности. Деятельность их в этом отношении особенно усилилась в последние тридцать лет, когда обращено особенное внимание на борьбу с сектантством и воспитание народа в духе строгой церковности. Конечно, отдельные личности из среды духовенства и прежде обращали на себя внимание своей деятельностью в указанных отношениях; но теперь это дело ведется не отдельными только лицами, а целыми учреждениями, инициатива открытия которых исходила из среды местных деятелей. Таковы, например, епархиальное Братство во имя Св. Равноапостольного великого князя Владимира, имеющее своей целью содействовать распространению среди населения епархии религиозно-нравственного просвещения, – таково и другое епархиальное учреждение – Епархиальный Миссионерский Комитет, руководящий противосектантской деятельностью, как отдельных личностей, так и местных миссионерских комитетов⁸.

Таким образом, текущий 1904 г. является знаменательным годом в истории нашей епархии: в июле исполнилось сто лет со дня перемещения архиерейской кафедры в Екатеринослав. Событие, конечно, важное в епархиальной жизни, имеющее значение не только для духовенства, но и для всего края вообще, а для Екатеринослава в частности. Новомиргород был, как тогда говорили, «приписным» городом, не имел значения ни в административном, ни в каком-либо другом отношении; расположенный на северо-западной окраине епархии, он лишен был удобных сообщений и представлял из себя захолустный городишко. Пребывание в нем архиерейского дома с консисторией и семинарией тяготило самих архиереев и все духовенство. Первые испытывали много затруднений и неудобств при обозрении своей епархии. Это одно. Другое то, что Самарский Пустынно-Николаевский Монастырь, откуда, как из своего загородного дома, наши архиереи получали все жизненные, продовольственные припасы для своего дома, находился далеко от Новомиргорода, следовательно, доставка всего нужного сопряжена была с немалыми трудностями. Местному духовенству пребывание архиереев в Новомиргороде доставляло много затруднений и неудобств. При тогдашних способах передвижения приехать в Новомиргород из Крыма или Ростова – чего-нибудь да стоило, а между тем надо было ехать за посвящением, доставлять туда своих детей для обучения в семинарии, отправляться с разного рода просьбами к владыке. Эти неудобства для епархиального духовенства, от пребывания архиереев в Новомиргороде, кажется, сознавались и высшей церковной властью. По крайней мере, в Синодальном указе 1803 г., они прямо выставляются, как мотив к перенесению кафедры в Екатеринослав. Из дел консисторского архива⁹ видно, что еще в конце 1800 года Архиепископ Афанасий имел сношение с Новороссийским гражданским губернатором Николаевым по вопросу о том, будет ли в Екатеринославе подходящее помещение для архиерейского дома. Губернатор тогда же указал на губернаторский и смежные с ним два дома, о которых раньше шла речь, при этом он доставил и описи этих домов. Сохранилось письмо графа Кочубея, первого министра внутренних дел, от 8 декабря 1803 г. к архиепископу Афанасию, которое дает основание думать, что последний сам просил о перенесении своего местожительства в Екатеринослав. Приводим его целиком, как имеющее несомненно историческое значение. «Преосвященнейший Владыко, Милостивый Государь! На отношение ко мне вашего высокопреосвященства от 4 минувшего ноября месяца честь имею ответствовать вам, милостивый Государь мой, как о местопребывании епархиальных архиереев делается в синоде общее положение, то с окончанием оного должно разрешиться и, то обстоятельство о коем изволите требовать моего ходатайства и содействия. С совершенным почитанием и преданностью честь имею быть вашего высокопреосвященства, покорнейший слуга Граф С. Кочубей № 5998, 8 декабря 1803 г., – Его Высокопреосвященству архиепископу Новороссийскому Афанасию».

Очевидно, сам преосвященный сознавал, что дому архиерейскому с консисторией и семинарией полезнее быть в губернском городе, чем в захолустном Новомиргороде и поэтому, хлопотал о своем перемещении из последнего в первый: если бы не с этим обращался к графу Кочубею архиепископ Афанасий, то тот в своем ответе не говорил бы, что «о местопребывании епархиальных архиереев делается в синоде общее положение».

Что перенесение архиерейского дома в Екатеринослав было полезно для последнего, об этом распространяться нечего. Во-первых, пребывание архиерея в губернском городе возвышало значение последнего, a – во-вторых, обогащало его одним учебным заведением – семинарией. Важность существования семинарии в Екатеринославе будет вполне понятна, если вспомнить, что в 1804 году здесь было лишь одно главное народное училище¹⁰ и никакого другого учебного заведения здесь не имелось. В семинарии могли обучаться дети и светских родителей, преподавателей и студентов семинарии могли приглашать желающие в качестве домашних наставников. Мы знаем, что жить «на кондициях» (воспитанник семинарии содержал себя на средства зарабатываемые уроками) было довольно распространенным явлением среди воспитанников нашей семинарии. Что семинарией, как просветительным учреждением, дорожили в Екатеринославе, видно из письма Екатеринославского Губернатора Фон-Берга от 2 сентября 1804 года к архиепископу Афанасию, в котором он заявляет: «споспешествовать» семинарскому учению «по всей мере поставляю я моей обязанностью, яко просвещению нужному для блага народного».

Факт перемещения архиерейского дома и семинарии в Екатеринослав имеет, несомненное, важное значение. Проходит сто лет со времени этого события. В течение всего этого периода институт местного епархиального управления выполнял свое назначение во благо православного населения местного края. Стоит вспомнить теперь об этом событии и столетний юбилей его ознаменовать чем-либо, могущим увековечить его в потомстве. Духовенству Екатеринославской епархии следовало бы откликнуться на это событие¹¹.

Екатеринославская духовная семинария, история которой тесно связана с судьбами епархии, собирается ознаменовать столетний юбилей своего перемещения, вместе с архиерейским домом в Екатеринослав, трехдневным церковно-молитвенным празднованием 6, 7 и 8 сентября текущего года. Св. Синод разрешил это празднование и утвердил программу его, о чем уже и доведено до сведения епархиального духовенства чрез посредство «Епархиальных Ведомостей»¹². И нужно думать, что все духовенство нашей епархии, получившее свое образование в стенах Екатеринославской духовной семинарии, сочувственно откликнется на обращение к нему своей almae matris и примет активное участие в этом празднестве. За все время своего существования, наша семинария являлась источником просвещения для целого ряда поколений на пространстве всего северо-восточного побережья Черного и Азовского морей (для нынешних Херсонской, Екатеринославской, Таврической губерний для Кубанской области и части Донской). Весь этот огромный район она снабжала просвещенными священно-церковнослужителями, преподавателями разных учебных заведений, чиновниками, занимающими разнообразные служебные положения в правительственных учреждениях всего этого края. Известны случаи, когда губернаторы (напр. Таврический в 1804 г.) обращались к преосвященным с просьбой дать им воспитанников семинарий для замещения должностей в губернских учреждениях. С открытием гимназий питомцы нашей семинарии были в них не только законоучителями, но и преподавателями разных предметов (греческого, напр., языка, как это было в Херсонской гимназии с инспектором тамошних духовных училищ Д. Глобачевым), питомцы ее поступали в духовную и медико-хирургическую академии, в университеты и в другие высшие учебные заведения, и нередко, делались наставниками этих заведений не только духовных (напр. братья Иван и Карп Грузины, – Василий Круковский, Серафим Серафимов – профессоры Киевской духовной академии), но и светских (таковы: Л. Ясинский – профессор в 30-х годах XIX вв. – Московско-медико-хирургической академии, П. Ив. Ковалевский – известный русский психиатр, бывший профессором Харьковского и ректором Варшавского университета; протоиерей Михаил Павловский, профессор богословия в Ришельевском Лицее, потом – Новороссийском университете и др.). Выходили и литераторы (как напр., современный украинский писатель и поэт Н. Чернявский) и видные общественные деятели. Если бы собрать точные сведения о всех, более или менее, известных питомцах Екатеринославской семинарии, то получился бы список, могущий возбудить чувство глубокого уважения к нашей семинарии за ее полезное культурно-просветительное служение местному краю и конечно, прежде всего и главным образом, за приготовление просвещенных кандидатов церковно-пастырского служения, из коих встречаются и лица, занимавшие высшие иерархические посты. Из иерархов, учившихся в Екатеринославской семинарии, можно указать на Феодосия Шаповаленко, епископствовавшего в Тамбове и Вологде (ум. 1883 г.), Ювеналия Карюкова, бывшего епископом Архангельским и Орловским (сконч. в 1882 г.), Неофита Неводчинова, бывшего архиепископа Кишиневского и на Алексия Дородницына, епископа Сумского, викария Харьковской епархии.

В. Беднов