Слово в день памяти св.Иоанна Златоуста

„Исправление жизни и обращение к Богу – вот лучшая мне похвала от вас“. (Обращение Златоуста к своей пастве).

Что привлекло нас, возлюбленные братья, в это святое место? Ради чего собрались мы под сень сего храма, оставив свои обычные занятия, отложив, хотя на короткое время, свои житейские попечения? Желание молитвенно почтить память великого светильника Церкви Христовой, вселенского учителя веры и жизни, доблестного и ревностнейшего поборника заветов Христовых, св. угодника Божия Иоанна, вот что привлекло нас под своды этого храма, посвященного имени сего Святителя. Вчера и сегодня „в пениях и песнях духовных“ восхваляли мы величие веры Иoанновой, равноангельскую чистоту жития его, ¹светлость благодати, возсиявшей от поистине златых уст его. Но мы не исчерпали бы всех возможных для нас средств к достодолжному прославлению памяти великого учителя вселенной, если бы, хотя при конце сего светлого торжества, не почерпнули для себя назидания из благодатной сокровищницы вдохновенных писаний Златоуста и не направили бы его живых словес к нашей пользе душевной. Если мы к песням духовным, воспетым нами в честь и хвалу св. Иоанна присоединим еще и нашу готовность внять его божественному учению для исправления нашей жизни и обращения к Богу, – то все это будет лучшей похвалой от нас великому архипастырю, столь ревностно трудившемуся ради спасения своих пасомых. „Исправление жизни и обращение к Богу – вот лучшая мне похвала от вас”, так говорил св. Иоанн своим слушателям, когда некоторые из них, восхищенные его красноречием, выражали свой восторг посредством обычного мирского приема – через рукоплескание. Принесем же и мы, возлюбленные братья, эту лучшую похвалу от нас величайшему учителю и пастырю, почерпнув из жизни и учений его уроки к исправлению жизни нашей во славу Божию.

Что может вернее и успешнее поставить нас на путь усовершенствования жизни нашей, как не следование первейшей и главнейшей заповеди Христовой о любви к Богу и ближнему? Об этой-то первейшей заповеди мы и побеседуем ныне, внимая тем урокам, какие преподал нам и своей жизнью и своим учением св. Иоанн Златоуст.

Св. Иоанн всей своей жизнью являет нам образ совершенной преданности Богу и самоотверженной любви к ближнему. Любовь к Богу и людям побудили Иоанна отказаться и от радостей семейной жизни и от мирских почестей и благополучия, на которые он мог рассчитывать как по своему знатному происхождению, так и по своему блестящему светскому образованию. Вменив в ничто красоты мира сего, св. Иоанн избрал для себя трудный подвиг служения в клире церковном и отдал всего себя на то, чтобы созидать спасение ввереных ему чад духовных. Наделенный от Бога даром редкого красноречия, он все свои силы полагал на то, чтобы своим вдохновенным словом зажигать сердца людей и обращать их на дела богоугождения. И какую удивительную ревность и, вместе с тем, какую любовь проявил в исполнении этого первейшого пастырского долга Златословесный Иоанн. Он истинно был светильником на свешнице, и свет его ни на минуту не ослабевал в освящении тех путей, по которым должны были идти его пасомые. Только телесные недуги прерывали иногда на некоторое время учительное слово Иоанна, но как только восстанавливалось его здоровье, он уже спешил со словом назидания к своей пастве и прежде всего выражал свою радость по поводу того, что опять может беседовать с горячо любимыми им пасомыми. „Я радуюсь тому, что снова наслаждаюсь вашей любовью, говорил Иоанн. Для меня и тогда, когда я был болен, тягостнее самой болезни было то, что не мог я участвовать в этом любезном собрании, и теперь, когда оправился от болезни, вожделеннее самого здоровья то, что имею возможность спокойно наслаждаться вашей любовью. Не так горячка жжет тела, одержимые ею, как наши души разлука с любимыми, и как те ищут чаш и стаканов с холодной водой, так эти – любимых лиц. Так вот, когда освободились мы от болезни, насытимся опять друг другом, если только можно когда насытиться, потому что любовь не знает насыщения“. Так говорил пастырь, горевший пламенной любовью к пастве своей и к делу своего служения ради Бога.

Особенно же согрето было любовью сердце Иоанна ко всем обездоленным судьбой, ко всем несчастным, которых постигли какие-либо бедствия и невзгоды. Когда говорил Иоанн в защиту угнетаемых или о безысходном положении бедняков, его проповедь делалась еще сильнее, златые слова его не только блистали, как этот металл, но и жгли, подобно пламени, сердца его слушателей. Иногда несколько бесед подряд он направлял к тому, чтобы описанием бедственного положения бедняков, растопить черствые сердца людей достатка и жизненного благополучия и склонить их быть более отзывчивыми к людскому горю и нищете. Не боялся тогда Иоанн навлечь на себя недовольство людей богатых и сильных, в ярких красках он описывал их жестокосердие и скупость, обличал неправды и беззаконные деяния, которыми стяжали богачи свое довольство и роскошь. Много было недовольных такими речами пастыря – защитника бедных, много было у него врагов и недоброжелателей за его проповеди о бедных и корыстолюбии богачей, но ничто не могло остановить горячего слова Иоаннова, исторгавшегося из пламеневшего огнем любви его сердца. Св. Иоанн Златоуст – это действительно „отец сирот, обидимых быстрая помощь», как воспевается он в одной церковной песни.

Истинно любящее сердце более всего познается не в любви к тем, которые сами отвечают на любовь тем же чувством, но в любви к людям недоброжелательным, в любви к врагам. Любовь к врагам и недругам – это есть первейшее отличие любви истинно-христианской. У златословесного архипастыря столичного города было много врагов и недоброжелателей. Одни злобствовали на него за обличения и постоянные увещания к оставлению их пороков, другие были снедаемы завистью к пользовавшемуся такой славой константинопольскому святителю. Особенно много было у Иоанна врагов среди людей знатных, пользовавшихся силой и властью. Много терпел он на своем жизненном пути за правду и ревность по Богу. Постоянные доносы, интриги и злостная клевета преследовали Иоанна почти во все время служения его в столице. Усилиями врагов он был оклеветан, как тяжкий преступник, был оторван от горячо любимого им дела и горячо любимой паствы и был сослан в далекие края, где подвергался постоянным бедствиям, унижениям и оскорблениям. Его, как злодея, грубые солдаты влачили по пути к месту ссылки, не давая отдыха изнуренному болезнями телу и в зной и в проливной дождь.

И что-же Иоанн? Воспылал ли он гневом к врагам своим, очерствело ли его любящее сердце, когда он совершенно безвинно претерпевал столько лишений и скорбей? Проклинал ли он врагов своих, жаловался ли кому на обиды, причиняемые ему? Нет, возлюбленные братья, ни теснота, ни скорбь не отлучили Иоанна от Любви Божией. Его сердце осталось таким же любвеобильным, как и во дни его славы и окружавшего его всеобщего уважения. Ни одного слова ропота, ни одного укора по отношению к врагам своим не исторглось из сердца Иоаннова во время трехлетней ссылки, несмотря на всю тяжесть последней. С места своего изгнания Иоанн не переставал обращать слово любви и утешения к тем, которые оставались близкими ему, не смотря на постигшие его унижение и бедствия. Он часто писал письма к разлученным с ним друзьям своим и в этих письмах мы не видим и тени озлобления против врагов его. Напротив, эти письма, как другие творения Иоанновы, дышат только любовью и всепрощением.

Изможденный и изнуренный до крайности, Иоанн не вынес непосильного для него перехода с одного места ссылки на другое. Не доходя до вновь назначенного пункта ссылки – Пициунта, он совершенно обессиленный, должен был остановиться в городке Команах, и здесь – великий дух оставил бренное тело. Перед самой кончиной своей Иоанн изрек: “Слава Богу за все”! Так мог воззвать только тот, кто весь был в Боге, кто действительно готов был предать Ему свой дух и кто действительно принимал все в жизни – и радость и горе, как благодеяние Божие. Слава Богу за все! Такой итог могла подвести себе только та жизнь, в основе которой была одна неизмеримая любовь, та любовь, которая действительно не помнит зла, а хорошо помнит одно только добро.

Таким был Иоанн по своей жизни, и эта его внутренняя жизнь, полная святости и чистоты, вылилась и в творениях его. И в них он, с удивительной полнотой и глубиной, раскрывая вся тайны царствия Божия, „изящно богословствуя, яко истинное догматов утверждение», вещает о любви, как первейшей заповеди, как начале всякой добродетели. „Любовь есть корень, источник и матерь всего доброго, учит Здатоуст; как корень, любовь произрощает безчисленные ветви добродетелей; как источник, она производит множество потоков, как мать объемлет в лоне своем прибегающих к ней». „Всякое доброе дело есть плод любви».

На такую высоту поставлял христианскую любовь св. Здатоуст, будучи сам весь проникнут этой добродетелью.

Любовь это чудотворящая сила, она могучее самой даже природы. Напрасно говорят, что порочного человека так же трудно исправить, как выпрямить горбатого. Чего не может сделать природа, говорит Златоуст, то может сила любви. Как бы глубоко ни пал человек, какими бы пороками ни запятнал он свою душу, подойдите к нему со всей полнотой христианской любви, любви не мимолетной, не возникшей в вашем сердце только на некое время, но самой искренней и совершенной любви, и вы сделаете с преступником то, что и у него польются слезы покаяния и в его сердце возгорится таже любовь, а это уже начало исправления. Любовь душу мерзкую и безобразную может сделать блестящей и прекрасной.

Мы, братья, много иногда говорим о переустройстве нашей общественной жизни, об улучшении ее путем хороших законов, путем основания различных полезных общественных учреждений. Да, братья, все это, разумно проведенное в жизнь, улучшает и очищает ее. Но одних законов, одних учреждений разного рода добрых обществ, еще не достаточно для того, чтобы действительно усовершенствовать нашу жизнь. Если иссякнет в нас любовь христианская, если мы всегда и во всем будем наблюдать только свои личные интересы, а по отношонию к другим у нас останется злоба и ненависть, или, в лучшем смысле, равнодушие, то не в силах будут улучшить и облегчить вашу жизнь никакие мероприятия. Быть может, с вне эта жизнь и будет казаться благополучной, но если заглянуть внутрь ее, то там будет такая бездна страданий и бед и, как их причина, такое множество обид и неправды, что вся эта жизнь будет казаться только повапленным гробом. Только то общество может рассчитывать на успех, только та общественная жизнь будет действительно общественной, где царствует любовь. „Где господствует любовь, там не бывает Каина, убивающего брата, говорит св. Златоуст. Любовь, продолжает он, представляет тебе ближнего, как тебя самого, и научает тебя радоваться его благополучию, как твоему собственному, и чувствовать его несчастья, как твои собственные. Любовь делает общими для всех блага каждого. Есть ли какая стена, столь твердая, столь укрепленная совокупностью огромных камней и столь недоступная для нападения врагов, как общество любящих друг друга и связанных между собой единодушием”. Так представлял Златоуст силу любви для улучшения общественной жизни.

То же значение присуще любви и в деле исправления жизни каждого отдельного человека. Любовь, по Златоусту, есть корень, источник и матерь всего доброго. Она есть добродетель тяжкая вначале, но легкая и приятная при достаточном упражнении в ней. Внедрившись раз в сердце человека, она постепенно завладевает им, изгоняя оттуда все порочное, как противное ей. Только при наличии любви бывают ценными и все другие наши добродетели и, наоборот, без нее все прочее не приносит нам никакой пользы, ни познание таин Божиих, ни вера, ни пророчество, ни нестяжательность, ни, даже, само мученичество за Христа. Любовь и без мученичества делает нас учениками Христа, а мученичество без нее этого не могло бы сделать.

Вот, возлюбленные братья, как поучал свою паству великий златословесный учитель, сам непрестанно горевший любовью к Богу и ближнему. И как необходимо повторять это учение Иоанново о любви именно в наши дни, когда везде и во всем замечается злоба, ненависть, себялюбие. Ведь мы носим святое имя Христово, а исполняем ли мы Его первейшую заповедь о любви, проявляем ли мы в своей жизни любовь – этот отличительный признак принадлежности к числу учеников Христовых по Господню слову: о сем разумеют, яко мои ученицы есте вы, аще любовь имате между собою (Ин.13:35). „Свойство любящих, поучает св. Иоанн Златоуст, не скрывать любви в молчании, т. е. любовь не может быть чем то таким, что остается внутри человека; нет, любовь всегда говорит о себе, но только не словами, а делами милосердия, сострадания, всепрощения“. Есть ли у нас, братья, эти дела, наполняют ли они всю нашу жизнь, свидетельствуя тем, что в основе этой жизни лежит святейшее чувство христианской любви? Нет, возлюбленные, не будем обольщать себя и скрывать свои раны. Не милосердие, а жестокосердие, вот что часто замечается среди большинства из нас, а вместо сострадания – полное paвнодушие к несчастью ближнего, вместо же всепрощення – мстительность и злоба. Значит, в основе нашей жизни – не любовь, а начало, противоположное ей. А ведь мы называем себя учениками Христа! Ззбываем мы, что только те могут быть причислены к этому лику, кто любовь имеет между собой.

Да возгорится же в нас огонь священной любви, этого начала всякой добродетели. Будем чаще приводить себе на память образ любвеобильного Иоанна, а в день его памяти постараемся хоть чем либо проявить милосердие, к которому так часто призывал златословесный учитель свою паству. Будем и мы хоть в этот день овцами его стада и тем самым воздадим лучшую похвалу сему любвеобильному пастырю, изрекшему своим почитателям: “исправление жизни и обращение к Богу – вот лучшая мне похвала от вас“! Аминь.