Заключение

Суд Божий постиг беззаконных убийц Св. Благоверного В. Князя. Кавгадый, вскоре по убиении Св. Михаила, подвергся гневу ханскому. Злодеи обыкновенно бывают сколько наглы и самоуверенны при благоприятствующих обстоятельствах, столько робки и малодушны в несчастии. Гнев и немилость хана так подействовали на мелкую душу коварного злодея, что он, переходя от уныния к бешенству, умер с тоски и досады. «Смерть грешников люта, замечает летописец⁶⁸; еже бысть беззаконному и проклятому Кавгадыю, и не пробыв ни единого лета, и зле изверже окаянный животъ свой».

Не купил себе счастья кровью невинного своего родича и Георгий Московский. Получив вскоре ярлык на великокняжение, он не видел мира и покоя, который думал найти, освободившись от совместника. Нечистый совестью, он, по справедливости, опасался мщения со стороны детей убиенного им Князя Михаила, и чтобы обезопасить себя, решился идти войной на Тверскую область. Сын Михаила Димитрий не боялся войны; но благоразумие требовало освободить прежде бывших заложниками во Владимире, привезенных Георгием из Орды – Князя Константина Михаиловича и бояр Тверских, на которых Георгий мог выместить свои неудачи в войне с Димитрием. Поэтому Князь Тверской 1321 г. послал Епископа Варсонофия в Переславль, для заключения мира с Георгием. Мир был заключен; Димитрий заплатил Георгию 2000 рублей, для подати ханской, и дал слово не спорить о великокняжении; но не имел духа искренно помириться с убийцей своего отца.

Вскоре Димитрий отправился в Орду, и откровенно высказал пред ханом все низкие поступки Георгия, относительно убиения Михаила; и воспользовался случаем доказать хану, что обвинявший его отца в недоставлении дани ханской, сам удерживает эту дань, в том числе 2000 р. взятых с самого Димитрия, в пользу хана. Разгневанный Узбек отнял у Георгия великокняжение, и, дав ярлык Димитрию, прислал своего вельможу Севенчь-Буга возвести его на престол Владимирский (1322 г.). Георгий, мучимый бсспокойством и страхом, не знал, на что решиться. Наконец он отправился к хану (в 1324 г.), чтобы снискать его милость, и, низвергнув Димитрия, вновь утвердить за собой великокняжение. В следующем году отправился и Димитрий – «грозные очи». Там соперники встретились друг с другом, и пылкий Димитрий не мог удержать гнева, при виде убийцы своего отца и вонзил в него меч. Георгий испустил дух. Тело Георгия привезли в Москву, и здесь погребли его, в церкви Архангела Михаила, Митрополит Петр с четырьмя Епископами, в числе которых был и Варсонофий Тверской, свидетель несчастного спора между Князьями.

Матерь В. Князя Михаила, Блаженная Княгиня Ксения, во инокинях Мария, преставилась еще за шесть лет до убиения сына, в 1312 году, в Софийском монастыре, облекшись пред смертью в схиму, и погребена в Тверском Кафедральном Соборе.

Благоверная княгиня Анна, разделявшая труды и все горести своего благоверного супруга-Князя, с покорностью всеблагому Промыслу, перенесла и последнюю тяжелую разлуку с ним; и, утешенная знамениями небесной славы Христова Мученика, вскоре уневестилась Христу, принявши иноческий образ, в том же Софийском монастыре, с именем Евфросинии. Здесь, впрочем, недолго пребывала она в подвигах поста и молитвы; сын ее Князь Василий Михайлович Кашинский слезным прошением умолил ее перейти к нему в Кашин, где основал монастырь близ Успенской церкви (ныне церковь при соборе), в котором и оставалась она до самой кончины, подавая собой другим пример жизни святой и богоугодной, и назидая их словом благочестия. Здесь приняла она схиму, с прежним именем Анны, а скончалась 19 лет спустя после убиения Михаила в 1338 г. и погребена в соборной церкви Успения Пресвятыя Богородицы. В царствование Государя Алексея Михайловича обретены были нетленные мощи ее. Благочестивый Государь изволил путешествовать на поклонение честным мощам Благоверной Княгини, которые почивали открыто⁶⁹. Имя Св. Анны записано было в месяцесловах под 2 числом Октября, во имя ее созидались и освящались храмы, с именем знаменовались новорожденные. Составлена была и служба Благоверной Анне⁷⁰. Но при Патриархе Иоакиме, по причине, главным образом, возникшего недоразумения, точно ли в Кашине жила и почила Благоверная, мощи ее были закрыты, впредь до тщательнейшего рассмотрения и дознания дела⁷¹. Мощи В. Княгини Анны и до ныне остаются под спудом, и почивают в Кашинском Воскресенском соборе. При них для богомольцев отправляются панихиды, или молебные пения всем Святым.

В. Князь Димитрий Михайлович не избег мести ханской за убиение Георгия. Друзья Георгия представили хану такое самоуправство Димитрия весьма опасным и оскорбительным для власти ханской, и возбудили в нем гнев против убийцы своего зятя. Через десять уже месяцев 15 Сентября 1325 г. хан приказал умертвить Димитрия. Так скончался этот смелый, пылкий и решительный Князь на 28 году своей жизни. Епископ Варсонофий и вся Тверь в 1326 г. оплакивали смерть Димитрия, в котором видели свою надежду на счастье и безопасность, как прежде оплакивали смерть отца его, и по тем же следам встречали тело его, и похоронили в том же Спасопреображенском соборе.

После Димитрия, Узбек передал великокняжеское достоинство другому сыну Михаила Александру. И Александр Михайлович мирно начал свое правление и вступил в союз с Новгородцами. Но не успели отереть слез верные Тверитяне, как уже было близко новое несчастье. В конце лета (1327 г.) явился в Тверь ханский посол Шевкал или Щелкан, двоюродный брат Узбека с многочисленными толпами грабителей. И прежде такие послы являлись настоящими разбойниками и грабителями тех стран, где они поселялись. Но об Шевкале пронесся более ужасный слух, будто он хочет истребить всех Князей Русских, изгнать православную веру и ввести веру бесерменскую (исламизм). Насколько верен был этот слух, остается нерешенным, но с твердостью можно сказать, что не был вовсе неоснователен. Сам Шевкал, своими бесчеловечными поступками и насилиями, как бы оправдывал ту мысль, что он способен на всякое злодеяние и всякое угнетение народа и Князей. Всякое насилие и жестокость переносили и Князья и народ Русский, но не потерпели насилия вере и Св. церкви. Ревностный по вере и преданный благочестию В. Князь Александр, посоветовавшись со своими боярами, решился предупредить исполнение злого умысла мусульманина. Собрав бояр и всех граждан, Александр приказал им вооружиться, и, на рассвете 15-го Августа, вступил в бой с Татарами. Бой отчаянный и кровопролитный продолжался до темного вечера. С отчаянным воплем и остервенением Тверитяне истребляли Татар; Шевкал искал спасения в старом дворце Князя Михаила, но Александр велел зажечь отцовский дом и Татары погибли в пламени. Вечером уже ни одного Татарина не было в Твери; одних перебили, других утопили, а иных сожгли на кострах.

Узбек, узнавши о несчастье своего посла, страшно испугался, думая, что вся Россия готова восстать против своих поработителей. Но к нему явился, с успокоительным изъявлением покорности, Князь Московский Иоанн Калита, и хан отправил с ним 50.000 татарского войска для наказания мятежников. Татары пожгли города и села в Тверской области, людей повели в плен, и просто сказать, по выражению летописца, «положили пусту всю землю Русскую»; спаслись только Москва, отчина Калиты, да Новгород, откупившийся от беды 2000 серебра и множеством даров. Александр бежал в Псков, а братья его искали убежища в Ладоге.

В следующем году, Иоанн Калита вместе с Константином Михаиловичем Тверским отправился в Орду. Узбек дал великокняжение Князю Московскому, а Константину дал Тверь, приказав им сыскать и предсгавить ему Князя Александра. И вот послы Князей Русских явились в Псков к Александру, и представляли ему от имени Князей, какая великая опасность грозитъ всей земле Русской и всем князьям, из-за него одного, и не лучше ли, и не благороднее ли, пожертвовать собой, для безопасности и спасения всей земли? Заметим здесь ответ Александра, показывающий в нем и великую душу, столько же и светлый чистосердечный взгляд на обязанности и отношения Русских Князей. «Точно, мне нужно с терпением и любовью за всех пострадать, и не мстить за себя лукавым крамольникам. Да и не прельщает меня жизнь суетная и горестная. Я жертвую собой; но и на вас лежит святая обязанность стоять друг за друга, брат за брата, а не выдавать татарам, и всем вместе стать на защиту земли Русской и веры православной, а не быть моими гонителями». Сказав это, Александр готов был отправиться в Орду, но добрые Псковитяне, тронутые его несчастьем, не пустили его – так они любили этого доброго, великодушного и благородного Князя!

Союзники не осмелились употребить силу, чтобы принудить Псковитян выдать Александра, а потому упросили Митрополита Феогноста наложить клятву на ослушников воли царской, и затворить все церкви. Великодушный Князь умолял Псковитян, чтобы они отпустили его. «Да не будет проклятия на моих друзьях и братьях из-за меня», говорил со слезами добрый Князь. И Псковичи, с горестью простившись с ним, умоляли его идти пока в Литву, поклявшись оберегать его супругу и детей. Псков разрешен от клятвы, – Александр – изгнанник из Отечества полтора года скитался в чужой земле, дружелюбно принятый Гедимином княз. Литовским. Потом возвратился в любимый им Псков, к искренней радости усердных граждан.

Десять лет спокойно Александр княжил в Пскове, но рассуждая, что дети его лишатся его отчины, если он умрет в Пскове, решился попытать счастья умилостивить хана, и послал наперед в Орду своего сына Феодора; и, узнавши, что есть надежда на успех, и сам в 1337 году поспешил в Орду. «Я много сделал зла, сказал он Узбеку, и теперь пришел принять жизнь или смерть. Делай, что Бог положит тебе на мысль; казни или милуй – я на все готов». Слова эти смягчили разгневанного хана, и он сказал приближенным к нему: «Александр смиренной мудростью избавил себя от смерти». Ему позволено было занять престол Тверского Княжения, и Князь Константин с покорностью уступил его старшему брату.

Но возвращение Александра встревожило Князя Московского; между ними опять завязалась борьба не на жизнь, а на смерть. Мужественный Александр не мог быть равнодушным зрителем самовластия Князя Московского. Иоанн спешил скорее освободиться от совместника, могущего препятствовать замыслам самовластия. В 1339 г. он отправился в Орду и представил хану двух сыновей своих, как будущих покорных слуг ханских, и наклеветал на Князя Тверского, который вскоре позван был туда же. Александр опять отправил Феодора, и за ним уже отправился сам. И здесь, через месяц, решилась его участь. 29 Октября он с особенным усердием молился Богу, простился с сыном и боярами, сделал распоряжение насчет княжества, потом исповедался и приобщился Св. Таин; тоже самое сделали и бояре и сын его Феодор, и спокойно ждали своей участи. Вскоре за сим вбежали отроки и с плачем объявили о приближении убийц. Александр вышел к ним на встречу и подвергся страшной и мучительной смерти вместе со своим сыном Феодором; они розняты были по составам.

Истерзанные останки несчастных Князей были привезены в Россию, отпеты во Владимире Митрополитом Феогностом, который сам встречал их, по пути из орды во Владимир, и похоронены в Тверском Кафедральном соборе подле Св. Михаила и Димитрия⁷².

После Александра занял престол Тверского княжения опять брат его Константин Михайлович. При нем Тверь, опустошенная Монголами, возникла из своего пепла, опять собрались рассеянные жители и Божии церкви засияли в прежнем великолепии. Он называется собирателем и восстановителем Тверской волости, после Татарского опустошения. Но ни он, ни брат его Василий уже не думали спорить с Князем Московским, сильным милостью и покровительством хана. Покорность свою Князю Московскому они показали уже и тем, что позволплп снять от Св. Спаса большой колокол, которым славилась Тверь, и привезти в Москву: (такая нсвольная уступка была бы очень чувствительна и ныне; как же болезненно она должна отозваться в сердце князей и народа, при тогдашних понятиях о колоколе вообще и о колоколе главной церкви)! Константин мирно скончался в 1346 г., а брат его Василий, ведший постоянную и гибельную для народа распрю с Всеволодом Александровичем, преставился в 1368 году.

После них, Князья Тверские, то покорно склоняли головы пред могуществом Князей Московских, и, не желая нарушать мира восстанием бесполезным, вступали в родство с ними⁷³,

заключали договоры быть с ними заодно «от чистосердечья, без хитрости» и признавались «молодшими», а иногда равными братьями В. Князю: то, вынуждаемые стеснительной политикой Москвы, напрягали силы, чтобы отстоять свою независимость, и упрочить свой удел за своим родом; для сего искали помощи в Литве, ловили каждый удобный случай к ограничению самовластия Князя Московского (особенно Михаил Александрович и Михаил Борисович – шурин Иоанна III), доколе Дом Всемилостивого Спаса (так называлась Тверь от Соборной церкви) был взят В. К. Иоанном III в 1486 г. Города и волости Тверские присоединены к княжению Московскому.

Благочестие и любовь к Богу были наследственными в роде Святого Благоверного В. Князя Михаила. Потомки св. Князя отличались строгим сохранением благочестивых обычаев и св. уставов церкви, любовью к благолепию храмов Божиих, милостью к нищим и убогим. С особенной подробностью и умилением передают летописцы рассказ о благочестивой христианской жизни и блаженной кончине внука Св. Михаила – Михаила Александровича. Не противореча цели нашей повести, для напоминания благочестивых обычаев предков, повторим этот рассказ Софийск. Временника, (хотя он и не входил бы в состав нашего повествования).

Князь Михаил Александрович впал в тяжкую болезнь, и совершенно изнемогал, и велел уже изготовить духовную грамоту. В это время прибыли в Тверь послы из Царя града, которых он посылал туда с милостыней, Даниил Протопоп Соборный и другие. Они привезли к нему от Патриарха благословение и образ (с мощами) Страшного Суда. Благочестивый Князь повелел Святителю Арсению со всем Собором, с Игумнами, священниками и диаконами встретить эту икону с крестным ходом и с особенной торжественностью, и петь молебны. А сам бодро встал с одра болезни, как бы забывши про свою немощь, и к удивлению всех, потек на сретение иконы, как будто помолодев, не чувствуя ни старости, ни болезни. Встретил крестный ход на своем дворе, у церкви Св. Михаила (дворцовой); с любовью и благоговением облобызал св. икону. И устроил великое пиршество, на которое позвал Епископа своего Арсения, и Архимандритов и Игуменов, и Попов и Диаконов и весь причт церковный, и монахов и бельцов, нищих и убогих, хромых, слепых и калеких, и сам сел с ними за обед. Потом, испив из прощальной чаши немного вина, начал со всеми прощаться, прежде со священным чином; и каждому из своих рук подавал чашу, и, целуя каждого, говорил: «простите меня и благословите». И так подавал он всякому от мала до велика. Болезненный вид и смирение Князя всех растрогали до глубины души; все, целуя его, горько плакали. Отпустив гостей, которые пошли с плачем и рыданием, Князь точно также начал прощаться со своими детьми, боярами и слугами, и домочадцами. Учил детей своих держаться добрых обычаев, стяжать боголюбие, и милостыню, правду, мужество, целомудрие, братолюбие; завещавал им любить и почитать брат брата, а старшего брата всем слушаться. Просил бояр, чтобы они напоминали его детям, жить во взаимной любви, и не преступать сделанного им завещания. Потом встал и пошел в соборную церковь Св. Спаса. Здесь сделал земные поклоны Великому Спасу и Пречистой его Матери и Святому Архистратигу Михаилу; потом начал кланяться гробам: деда своего В. Князя Михаила Ярославича и отца своего Александра Михайловича. И пришедши к столбу, на правой стороне Собора, где написаны были праотцы Авраам, Исаак и Иаков, приказал под тем столбом изготовить себе гроб, а сам пошел вон из церкви.

Вышедши из церковных дверей, стал на ступень паперти, а народу собралось многое множество; всем поклонился смиренномудрый Князь, прося у всех прощения: «простите и благословите меня все». Они же все как будто одними устами, с плачем и рыданием восклицали: «Бог простит тя, добрый наш Господин Князь». Он был весьма слаб и бледен, и от болезни, и от утомления. Отселе стал сходить по ступеням долой. Все думали, что он пойдет во дворец; но он дал знак рукой, чтобы вели его в монастырь. Услышавши это, княгиня его Евдокия, с прочими княгинями и снохами, так же и дети его, и внучата, подняли сильный плач, и с плачем проводили его в Лавру св. Афанасия (монастырь позади Алтаря соборного, построенный на память Ярослава III, в иноках Афанасия), тот же час повелел он постричь себя в иноческий образ. Епископ Арсений постриг его и нарек его Матфеем. Это было 20 Августа 1399 года. В монастыре оставался он 7 дней. В седьмой день преставился благоверный и Христолюбивый Князь Михаил Александрович, на 66 году жизни, в самую полночь; и погребен в соборной церкви св. Спаса. И был великий плач об нем по всему городу.

Князь этот был высок ростом, сложения крепкого, имел вид осанистый и умный; взгляд его был грозный и необыкновенный. Был он боголюбив, любил церковное благочиние и пение церковное, оказывал честь Божиим служителям-священникам, был милостив к убогим. Более всего любил он суд справедливый, без лицеприятия, не потакал он боярам, но в особенности помогал сиротам во всем, подавал беспрестанно милостыню. Поэтому-то Бог и удивил на нем милость свою, и дал ему столь благую и столь прекрасную кончину жизни его. И вечная ему память!

О сем Князе говорится в Никоновской летописи, что он любил храмы Божии, и много их построил; и особенную любовь имел к церкви Преображения соборной, «и богатства многа к ней на украшения ея издаде, и верх ея чудне позлати и тако Божиею благодатию виде ю всяцем украшением устроену сущу», и призвал искусных мастеров, которые обновили и украсили ее так, как была с первого дня построения ея дедом его св. Михаилом Ярославичем. Здесь же была поставлена им и икона страшного суда, привезенная из Царя града.

«Блажени, яже избрал и приял еси Господи, и память их в род и род!»