Поучение Агапита

«Поучение» Агапита («Поучение благаго царьства» – в первом переводе; «Изложение совещателных глав царю Иустиниану, сложеных Агапитом, диаконом святейшиа божиа великиа церкви» – во втором переводе) – одно из византийских «зерцал» (наставлений правителю), переводы которого получили широкое распространение в Древней Руси и у южных славян. Об авторе «зерцала», датирующегося обычно промежутком между 527 и 548 гг., известно лишь то, что сообщается в акростихе, связывающем в греческом подлиннике 72 главки памятника (τῷ θειοτάτῳ καὶ ευσεβεστάτῳ βασιλεῖ ‛ημῶν ’Ιουστινιανῷ ’Αγαπητὸς ‛ο ’ελάχιστος διάκονος); списки одной из ветвей рукописной традиции указывают, кроме того, что Агапит был диаконом Константинопольской Софии. П. (’Έκθεσις κεφαλαίων παραινετικῶν) обращено к императору Юстиниану и представляет собой азбуку византийской императорской доктрины. Легко запоминающиеся формулы, выставляющие величие императорской власти, ее божественное происхождение, но вместе с тем и обязанности правителя по отношению к подданным, насыщенность П. общественно-политической топикой (сравнения императора с солнцем, кормчим и т. д.), изысканный язык Агапита, в числе источников которого выделяют тексты Платона, псевдо-Исократа, Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, – все это сделало его сочинение наиболее популярным во всей средневековой Европе учебником по ars gubernandi (наиболее подробный анализ содержания П. см.: Henry III P. A. Mirror for Justinian: The «Ekthesis» of Agapetus Diaconus // Greek, Roman and Byzantine Studies. 1967. Vol. 8. P. 281–308). Впрочем, своеобразие памятника, лишенного примет времени и места, позволяло, посредством легкого изменения акцентов, противникам неограниченной царской власти также использовать его авторитет. Благодаря нравоучительному пафосу П. оно прочно вошло а круг монашеского чтения. Если добавить к этому, что П. служило пособием для изучающих греческий язык, понятно будет влияние книги константинопольского диакона на самые разные слои общества Восточной и Западной Европы. Одних греческих списков П. насчитывают около сотни (неполный перечень их см. в кн.: Веllоmо A. Agapeto diacono e la sua scheda regia. Bari, 1906), немногим меньше зарегистрировано и изданий наставления Агапита (печатался и оригинал, и переводы – на латынь и на народные языки). Книга Агапита была под руками у царственного автора другого «зерцала» – византийского императора Мануила II Палеолога, ее переводил с латинского на французский король Луи XIII, она находилась в поле зрения Эразма Роттердамского (ср. возражения Н. Е. Копосова: «Наставление» Агапита и западноевропейская политическая мысль XVI–XVII вв.: (Агапит и Эразм) // ВВ. М., 1982. Т. 43. С. 90–97) и Гуго Греция.

Древность первого славянского перевода Агапита удостоверяется тем, что обширные извлечения из него вошли уже в Изборник 1076 г. И. Шевченко приводит ряд доказательств принадлежности П. к числу преславских переводов (наиболее близок он к текстам Супрасльского сборника); одно из важных свидетельств южнославянского происхождения перевода – наличие в сербской рукописи XIV в. (Народная библиотека «Кирил и Методий» в Софии, № 1037) выборки из П., почти идентичной той, какая вошла в Изборник (настаивая на русском происхождении перевода, М. Т. Дьячок не рассматривает этого аргумента И. Шевченко). Кроме Изборника 1076 г., других следов бытования в Киевской Руси книги Агапита не сохранилось, хотя отдельные ее фрагменты были известны – из «Пчелы» (отсюда взято в Летописи Лаврентьевской под 1175 г. знаменитое впоследствии изречение Агапита «Естьством бо земным подобен есть всякому человеку царь, властью же сана, яко бог» – ПСРЛ. М., 1962. Т. 1. Стб. 370) и из Повести о Варлааме и Иоасафе, в которую вошли два отрывка из сочинения константинопольского диакона (по мнению К. Прехтера, идентичные места П. и Повести восходят в этих памятниках к общему источнику: Praechter К. Der Roman Barlaam und Joasaph in seinem Verhältnis zu Agapets Königsspiegel // Byzantinische Zeitschrift. 1893. Bd 2. S. 444–460); кроме того, из фрагментов П., находящихся в Изборнике, составлена статья «К судьям» в «Мериле праведном», включенная затем в сочинение «О судиах и властелех», приписанное Василию Великому. Наиболее ранний русский список П., где оно присвоено Иоанну Златоусту, датируется XIV в. (ГИМ, собр. Уварова, № 589); в других ранних списках (ГИМ, собр. Уварова, № 249; Синод. собр., № 489; ИРЛИ, оп. 24, № 26) П. примыкает к сборнику изречений аскетического характера – «Книга, глаголемая кормчий, рекше правитель душевный»; вместе с этим сборником, в соседстве с которым П. воспринималось не как политический манифест, а как назидательное душеполезное чтение, перевод вошел в Великие Минеи Четии под 29 февраля (Горский А. В., Невоструев К. И. Описание Великих Четьих-Миней Макария, митрополита всероссийского // ЧОИДР. 1886. Кн. 1. С. 136–137).

В рукописях XVI в., прежде всего осифлянской традиции, появляется новый перевод П. Агапита (возможно, сильно переработанный прежний перевод), в котором памятник, как и в оригинале, членится на 72 главы (в первом переводе текст состоял из 66 или 67 глав). Здесь П. чаще всего соседствует с другими наставлениями правителю, что свидетельствует об актуализации политических рецептов Агапита. Не случайно публицисты XVI в. особенно охотно обращаются к авторитету константинопольского диакона – в числе их Иосиф Волоцкий, Феодосий, архиепископ Новгородский, Иван Грозный; с меньшей уверенностью можно говорить о знакомстве с Агапитом Максима Грека; как показал И. Шевченко, речи, которые вкладывает в уста своего героя Житие Филиппа митрополита, построены на заимствованиях из П. (правда, по наблюдениям Г. Г. Латышевой, главы Агапита появились в Житии на позднем этапе его истории – во второй редакции; см.: Латышева Г. Г. Публицистический источник по истории опричнины: (К вопросу о датировании) // Вопросы историографии и источниковедения отечественной истории. М., 1974. С. 31).

В XVII в. византийское «зерцало» по-прежнему воспринимается в двух ракурсах – как урок царям и как моралистическая книга общечеловеческого значения. С одной стороны, к П. обращается Иван Тимофеев и, кажется, патриарх Никон, с другой – в качестве нравоучительного трактата ее печатает в Киеве Петр Могила. Для издания 1628 г. Петр (Могила) пересмотрел и сверил с греческим оригиналом существующие переводы Агапита. Киевская редакция текста вторично, с несущественными заменами, появилась в сборнике «Анфологион», выпущенном московским Печатным двором в 1660 г.; к московскому изданию, в свою очередь, восходит датирующийся кон. XVII в. румынский перевод П. Активность восприятия книги Агапита древнерусскими книжниками XVI–XVII вв. подтверждается появлением двух отличных друг от друга сокращенных версий второго перевода (ГБЛ, Волок. собр., № 530; ГПБ, Соф. собр., № 1480).

Политические и душеспасительные рассуждения Агапита не утратили своей актуальности и в XVIII в., на что указывает издание трех различных переводов П., из которых один до сих пор не обнаружен. Кроме того, Агапита переводил И. И. Ильинский (см.: Майков Л. Н. Материалы для биографии кн. А. Д. Кантемира // СОРЯС. 1903. Т. 73. № 1. С. 308), позднее – Николай Буйдий (ГИМ, собр. Черткова, № 203; см.: Описание рукописей собрания Черткова / Сост. М. М. Черниловская, Э. В. Шульгина. Новосибирск, 1986. С. 51). Киевское издание Агапита было в библиотеке Петра I (Библиотека Петра I: Указатель-справочник / Сост. Е. И. Боброва. Л., 1978. С. 57. № 294), а список П. – в библиотеке Паисия Величковского (Яцимирский А. И. Славянские и русские рукописи румынских библиотек // СОРЯС. 1905. Т. 79. С. 555). Научное издание П. отсутствует; опубликованный С. Новаковичем сербский список XVII в. (здесь сохранилось только начало памятника, ибо, как отметил писец, «не преписахь вьсего, поне же поиде брать на путь, вь него же беше изводь»), как показывает сличение текстов, восходит к киевскому изданию наставления Агапита.

Изд.: Изложение главизн поучителных, написанное от Агапита, диакона святейшиа божиа Великиа церкве. Киев, 1628; Анфологион. М., 1660. С. 82–114 (3-го сч.); Новаковић С. Прилози к историjи српске књижевности. III // Гласник српског ученог друштва. 1869. Књ. 8 (св. 25 старога реда). С. 39–43 (отрывок); Ševčenko I. Ljubomudrĕjšij Кÿч’’ Agapit Diakon: On a Kiev Edition of a Byzantine «Mirror of Princes». With a facsimile Beproduction // Recenzija. Review of Soviet Ukrainian Publications. 1974. Vol. 5, N 1. Supplement.

Лит.: Вальденберг В. Е. 1) Древнерусские учения о пределах царской власти. Пг., 1916. С. 79; 2) Наставление писателя VI в. Агапита в русской письменности // ВВ. Л., 1926. Т. 24 (1923–1926). С. 27–34; 3) Печатные переводы Агапита // Докл. АН СССР. 1928. Сер. В. № 13. С. 283–290; Ševčenko I. 1) A Neglected Byzantine Source of Muscovite Political Ideology // Harvard Slavic Studies. Cambridge, Mass., 1954. Vol. 2. P. 141–179 (то же: The Structure of Russian History. New York, 1970. P. 80–107); 2) On Some Sources of Prince Svjatoslav’s Izbornik of the Year 1076 // Orbis scriptus. D. Tschižewskij zum 70. Geburtstag. München, 1966. P. 23–732; 3) Agapetus East and West: The Fate of a Byzantine «Mirror of Princes» // Revue des études sud-est européennes. 1978. T. 16. N 1. P. 3–44; Послания Иосифа Волоцкого / Подгот. текста А. А. Зимина, Я. С. Лурье. М.; Л., 1959. С. 90–93, 260–262, 283; Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV – начала XVI века. М.; Л., 1960. С. 475–478; Покровский Н. Н. Замечания о рукописи Судных списков Максима Грека // ТОДРЛ. Л., 1981. Т. 36. С. 86–87; Дьячок М. Т. О месте и времени первого славянского перевода «Наставления» Агапита // Памятники литературы и общественной мысли эпохи феодализма. Новосибирск, 1985. С. 5–13.

Д. М. Буланин