Глава 15. Грехи против церкви

В исповедных текстах неизменно присутствует большое количество статей, посвящённых нарушению церковных канонов, обрядов, осквернению церковных святынь и т. п. Эта тема волновала составителей покаянных текстов, и вопросники постоянно пополнялись новыми статьями, отличающимися разнообразием, новыми формулировками, попытками обобщить или, наоборот, уточнить уже существующие статьи. В целом, все вопросы можно разделить на несколько обширных тем: причастие, физическая чистота при исполнении обрядов и таинств, пост, посещение богослужений и поведение в церкви. Составители некоторых текстов вносили новые вопросы, касающиеся прегрешений против церковных канонов; так, редактор одного из вопросников внёс пять новых статей о грехах против церкви. Вопросы на эту тему продолжали развиваться на протяжении всей истории исповедных текстов.

В исповедных вопросниках имеется ряд статей, говорящих об осквернении причастия как святыни. Сюда относится рвота после причащения,¹⁰⁷⁰ блуд после причастия, причащение без отпущения грехов и некоторые другие.

«В церкви нечист был?» – часто встречающаяся в вопросниках статья. Этот вопрос, как и другие статьи, говорящие о нечистоте, предлагает много разночтений. Под нечистотой подразумевается вполне конкретное состояние: плотская нечистота, возникшая в результате физической близости с супругом или кем-либо ещё, либо (для женщин) месячная и послеродовая нечистота.¹⁰⁷¹ И то и другое полностью исключало возможность причащения. Кроме того, нечистым женщинам запрещалось входить в помещение храма, а не только прикасаться к святыне (причащаться, есть или готовить просфоры, целовать крест и Евангелие), поскольку невозможно было гарантировать, что их кровь не попадёт на святыню. Однако нечистоту, оставшуюся после физической близости с супругом, можно было снять омовением и молитвой и получить возможность войти в церковь. Духовник спрашивал у кающегося, выполнил ли тот требуемые условия: «или внити дерзнула <...> без молитвы», «забыся умыти себе или руки», «нечиста не обмывся от скверны», «не облився», «у свином соблажнении не мывся».¹⁰⁷²

В отдельных текстах подробнее описывается, что могло послужить источником нечистоты: «Или держала еси срам свои руками, или скверно что, или сама нечиста?», «в течении крови до осми дней», «блудив со женами и со отроки», «или во скверных ризах от блуда, или от соннаго искушения, или в кровотечении», «ходил в недостойных ризах».¹⁰⁷³ В двух последних примерах требуется чистота не только тела, но и одежды.

В других текстах детально регламентируются те вещи и действия, которые относятся к сакральным и приступать к которым запрещено нечистому человеку: «в церковь входила, или причащалася, или дору ела, или ко иной которой святыни приходила, или ко иконам прикладывалася, или к мощем святых», «святого причастиа и доры и просвиры, канона и кутии не приимала ли», «и ко кресту ходила», «или крестом знаменалься».¹⁰⁷⁴ Последняя из процитированных статей означает, конечно, не крестное знамение, а священническое благословение крестом. В некоторых текстах статья имеет форму правила, а не вопроса: «Жена, егда нечиста будет, не целовати ей Евангельа, ни в церковь входити, ни доры взимати, ни хлеба Святыя Богородица».¹⁰⁷⁵ Это пример заимствования статьи в исповедный вопросник из епитимийного правила.¹⁰⁷⁶ Епитимья в размере 3 дней поста присутствует только в одном тексте XV в.¹⁰⁷⁷

В разных текстах предлагаются варианты для обозначения действия: «ходил», «была», «лазила»; указывается причина, по которой человек сознательно мог пойти на этот грех: «срама ради».¹⁰⁷⁸ Строгое соблюдение церковных правил имело оборотную сторону: оно позволяло окружающим узнавать по поведению человека о том, что ему быть может, хотелось скрыть. С этой проблемой духовники столкнулись уже в первые века становления института исповеди, когда для канонических правил были характерны большие епитимьи. Так, впавшему в прелюбодеяние полагалась многолетняя епитимья, причём первые несколько лет кающийся не мог даже входить в церковь, а должен был стоять на паперти: «Прелюбодействовавший 15 лет да не приобщается святых тайн. Распределение же на сии 15 лет для него следующее: четыре лета да будет он плачущим, пять – слушающим Писания, четыре – припадающим, два да стоит с верными без приобщения».¹⁰⁷⁹ В то же время по традиционному праву женщина-прелюбодейка подлежала смерти, её следовало побить камнями. Поэтому женщина предпочитала не говорить на исповеди о своём грехе, чтобы другие люди по епитимье не догадались, в чем он заключался. В результате византийские канонисты пришли к выводу, что лучше отказаться от назначения подобных епитимий. Так, в русском списке XIV в. Номоканона читаем канонические правила со ссылкой на постановления Василия Великого: «яко прелюбодеяние створьшая жены и исповедающеся боязни ради или како-любо яве бывъшим, обличати убо възбраниша отци, яко смерти вину подамы обличаемым; стояти же тем бес причащения повелеша, дóндеже исполнится покаяниа их время».¹⁰⁸⁰ Это крайняя ситуация, когда исполнение епитимьи угрожало жизни кающегося, однако человек мог стремиться избежать огласки своей сакральной нечистоты, даже если ему грозило не избиение камнями, а соседские сплетни.

Что же вкладывал средневековый человек в понятия чистоты и нечистоты, скверны и святыни? Проблема нечистоты настолько часто затрагивается в памятниках покаянной дисциплины, что порой возникает ощущение, будто в них вообще ни о чем другом не говорится. Так, С. И. Смирнов, обратившись к «Вопрошанию Кирика», пришёл к выводу, что Кирика ничто не интересовало, кроме «чистоты» человека, которую он, по мнению исследователя, понимал как соблюдение чистоты в пище и в вопросах пола.¹⁰⁸¹ У современного человека может возникнуть недоумение при чтении подобных статей: церковь освящает и благословляет брак и в то же время считает грехом соитие до или после причащения. Однако в понимании людей того времени разные вещи или действия обладали разной степенью чистоты. Более того, нечистота какого-либо действия могла проявляться, как будто высвечиваясь, вблизи того, что являлось безусловной святыней. Так, физическая близость с супругом, скоромная пища и вообще еда не рассматривались как нечто греховное в обычной жизни. Однако по мере приближения к святыне проявлялась их плотская, нечистая сущность, несовместимая с безусловной чистотой, которую олицетворяла святыня. Божественный огонь сжигает все нечистое, к чему приближается, поэтому нечистому человеку небезопасно приступать к святыне. Так, перед причащением читаются стихи Симеона Метафраста: «Содетелю, да не опалиши мя приобщением: Огнь бо еси, недостойныя попаляя». Поэтому человек должен заблаговременно позаботиться о том, чтобы очиститься перед тем, как приступать к святыне. Отсюда возникло требование отказаться от скоромной пищи, от физической близости, а перед самим причащением – и вообще от еды, хотя в удалении от святыни ни еда, ни физическая близость в браке не только не считаются грехом, но благословляются.

«Богородичен хлеб или чашу Богородичну, или просверу недостоин ел еси?»¹⁰⁸² – статья стоит близко к тем вопросам, которые разбирались выше. «Недостоинство» также подразумевает прежде всего сакральную нечистоту человека. Чистота, однако, означает не только отсутствие какой-либо скверны, но и выполнение определённых обрядов очищения, которые необходимо пройти, даже если человек перед этим не соприкасался ни с чем, что могло бы осквернить его. В одном из вопросников, обращённых к женщинам, говорится об очищении молитвой: «Не потребляла ли просвиры или Богородична хлеба, не слушав вечерни или заутрени, и обедни, и келеинаго правила не отправя?»¹⁰⁸³ Впрочем, подобные правила встречаются только в поздних текстах, появившихся не ранее рубежа XVI–ХѴII вв.

«Дору ял на ту нощь палъся с женою, или причастие возмя палъся?» – статья, имевшая широкое распространение в текстах, обращённых как к мужчинам, так и к женщинам. Наибольшее количество разночтений приходится на глагол: «пался», «был», «блуд сотвори», «съгрешил», «блудил». В некоторых текстах расширяется и уточняется круг вещей и понятий, рассматриваемых как святыня; например, в некоторых вопросниках мы встречаем слова: «Евангелие целовав или причастие взем, или дору яд, или хлеб Богородичин?»¹⁰⁸⁴ Оригинальная формулировка, совершенно непохожая на приведенный выше вопрос, сохранилась в одном из текстов XV в.: «А причастие святых тайн до мужа имала ли еси у попа?»¹⁰⁸⁵

Уточняется время греха: «того дни или на ту нощь».¹⁰⁸⁶ Как и в других статьях, основная единица измерения времени – сутки, по прошествии которых человек выходит из-под сакрального воздействия той святыни, которой он приобщился. В одном из текстов встречается формулировка «с мужем была ли еси до выхода солнечнаго»,¹⁰⁸⁷ т. е. под сутками подразумевались не 24 часа, а солнечный, природный цикл. Иными словами, человек находился под влиянием греха или святыни только в текущий день, но с наступлением нового дня действие сакрального элемента заканчивалось. Вчерашнее причастие не может быть осквернено пребыванием с женой на следующий день. Епитимью за физическую близость после причастия мы находим только в одном тексте XV в., и измеряется она 30 днями поста.¹⁰⁸⁸

«Причастие взяв, того дни в бани не мылася ли?»¹⁰⁸⁹ – редкий вопрос, который мы находим в текстах, адресованных как мужчинам, так и женщинам, и появившихся во второй половине XVI–ХѴII в. Почему же нельзя мыться после причащения? Ключ к пониманию статьи не в упоминании бани, как может показаться сначала. Баня считалась местом если не нечистым, то, по крайней мере, опасным: там не было икон, в бане могли жить нечистые духи (банники), именно туда ходили гадать.¹⁰⁹⁰ Однако если бы речь шла об опасности осквернить полученную святыню через посещение нечистого места – бани, то так и было бы сказано. В исповедных вопросниках статьи формулируются так, чтобы кающемуся было сразу понятно, о чем именно его спрашивают. Если бы речь шла о посещении бани, то вопрос должен был формулироваться примерно так: «Причастие взяв, того дни в баню не хаживал ли еси?» Ведь человек мог не обязательно мыться, а просто зайти в баню и тем самым оскверниться. Однако в статье обязательно говорится об омовении, следовательно, именно в омовении заключена суть статьи.

Согласно представлениям средневековых людей, вода могла смывать сакральные свойства: нечистоту или святость.¹⁰⁹¹ Это легло в основу народного восприятия таинства крещения (смывание грехов); о том же говорят и цитировавшиеся выше статьи, требовавшие омовения человека после физической близости с супругом перед тем, как приступать к святыне. В статье о бане мы видим, насколько всеобъемлюща способность воды смывать с человека то, что не является его исконной принадлежностью, будь то грех или святыня, сакральная чистота или нечистота: омовение смывает с человека тот ореол святости, в который он облечён после причащения, вода смывает с него «чистоту».

«Причащение имал преже покаяния?» – статья, нередко встречающаяся в исповедных вопросниках. Речь идёт о том, что человек приступает к причащению, имея за душой какой-либо грех и не исповедуясь. В некоторых текстах об этом говорится более ясно: «Причастие цы взимал еси не покаявся?» или «Не исповедався отцу духовному, не имала ли еси причастия?».¹⁰⁹²

«На заутренюю леностию не въстал?»¹⁰⁹³ – вопрос не столь частый, но всё же регулярно встречающийся в исповедных вопросниках. В одном из текстов добавлено: «воскресную и празничную»: мирянин в средневековой Руси должен был ходить на праздничные и воскресные службы, а в обычные дни церковного календаря этого не требовалось. Не пойти в церковь человек мог, потому что «проспал», «облинился идти», «не шел блуда деля или пития ради».¹⁰⁹⁴ В последнем из процитированных текстов предлагается епитимья 3 недели поста.¹⁰⁹⁵ Согласно одному из древнейших исповедных текстов, Вопрошанию исповеданию, если человек не шёл в церковь «без беды», ему давалась епитимья 6 дней поста.¹⁰⁹⁶

«Опоздил еси к пению леностию или сна деля, или питья деля или блуда?»¹⁰⁹⁷ – статья, которая, как кажется, очень близко стоит по смыслу к той, что разбиралась выше. На самом деле здесь представлены две статьи, которые порой смешивались уже составителями покаянных текстов. В одном случае речь идёт об опоздании к началу церковной службы; однако существует и другая статья, внешне очень похожая, но говорящая совсем о другом: «Ли опоздил еси год пенья лености» или сна деля, или питья деля? – опитемья 40 днии», «Опоздевшю год пенью или службы лености деля, или сна деля, ли блуда деля, ли питьем лишним, но имущему волость о церкви ли покаеться того, ли да вздадят о том слово в день судъныи, 40 дни сухоясти».¹⁰⁹⁸ Здесь говорится о непосещении церкви в течение года: человек «опоздал», не успел за год ни разу сходить в церковь. Из второй процитированной статьи видно, что подобный проступок требовал особого покаяния перед церковными властями, т. е. фактически обратного воцерковления человека.

Процитированные правила читаются в древнейших покаянных текстах XIV в., близких к епитимийным правилам. Между тем в более поздіпгх исповедных вопросниках они либо исчезают, либо теряют первоначальный канонический смысл. Так, в исповедном вопроснике конца XV в. мы находим вопрос о непосещении праздничной службы из-за пьянства или блуда (епитимья – 3 недели поста) и об опоздании к службе по тем же причинам (епитимья – 40 дней поста, т. е. в два раза больше). Очевидна нелогичность подобных епитимий, поскольку в первом случае человек вообще не пришёл на службу, а во втором он все же явился на литургию, пусть с опозданием. Путаница возникла из-за того, что составитель свёл воедино две разные статьи, прибавив к вопросу об опоздании на службу епитимью за непосещение церкви в течение года.

«Не стоявши в церкви до отпущения без беды?»¹⁰⁹⁹ – статья также касается посещения церкви. Центром и кульминацией литургии является причащение, однако служба на этом не заканчивается. Порой у человека, пришедшего причаститься, возникает желание уйти сразу после причастия, не дожидаясь окончания долгой и «ненужной» завершающей части богослужения. Выражение «без беды», т. е. без уважительной причины, в некоторых вопросниках раскрывается: «без нужда некия, паче же безстрашием Божиим».¹¹⁰⁰ Епитимью в размере 6 дней поста мы встречаем только в тексте XV в.¹¹⁰¹ В вопроснике, предназначенном для исповеди инокинь, исход из церкви до окончания литургии приравнен самовольному выходу из монастыря – к процитированной статье добавлено: «или из манастыря, не благословяся у игумении».¹¹⁰² О необходимости живого участия в богослужении говорится в вопроснике о вере XVII в.: «С верою ли и со страхом входиши в церковь Божию и со вниманием ли слушаеши Божественаго пениа и чтения?».¹¹⁰³

«В церкви смеивался или говорил?» – статья, касающаяся поведения в церкви, присутствует почти в каждом вопроснике. В исповедных текстах живо описывается происходящее в церкви во время богослужения: «повествовал», «повести деял», «говорил с кем празныя глаголы, или шепты деял», «с подруги беседовала». В некоторых текстах уточняется, что человек не просто разговаривал, а говорил «неподобно», «срамные словеса», смеялся «до слез».¹¹⁰⁴ В тексте М-Соф. 838 сохранилась яркая зарисовка того, как порой ведут себя в церкви прихожане: «У церкви стоя не переговаривал еси, не шептал еси, не осужал ли?».¹¹⁰⁵ В других вопросниках конца XVI–ХVІІ в. добавлено: «Или глумилася, или что неподобно сотворила, или о блуде помыслила?», «Церковнаго пениа леностию и нерадением не изгубила ли еси, и в церкве стоя у пения не празднословила ли?»¹¹⁰⁶ Необычная статья встречается в одном из текстов: «Во церкви стоял, взира на жены и на девица и на лепыя отрокы, а мысля блуд?»,¹¹⁰⁷ – духовник обращает внимание не только на внешнее поведение человека в церкви, но и на его помыслы.

В вопросниках присутствуют два типа епитимий за разговоры и смех в церкви. Более древняя епитимья, читающаяся в большинстве вопросников и в епитимийном тексте Вопрошание исповеданию, заключается в 12-дневном посте.¹¹⁰⁸ По другим вопросникам кающемуся следует только положить 30 поклонов.¹¹⁰⁹ В обоих случаях епитимья весьма небольшая.

Несколько статей, изредка встречающихся в исповедных вопросниках, относятся к постам и праздничным дням. Статьи, регламентирующие употребление пищи во время поста, были разобраны в Главе 13, посвящённой чревоугодию. В этом разделе рассмотрены вопросы, говорящие об образе жизни, поведении, обычаях, которые необходимо соблюдать в связи с постом. Так, в некоторых текстах мы находим вопрос: «Пир ли створил еси в пост Великии с плясаньем, гусльми?»¹¹¹⁰ В Вопрошании исповеданию, в котором также присутствует данная статья, добавлено: «смехом и кликаньем».¹¹¹¹ Во всех текстах читается одна и та же епитимья: 15 дней поста. Суть статьи не в нарушении пищевых запретов, а в веселье, неподобающем на протяжении Великого поста – времени покаяния. Тот же смысл имеет другая статья, читающаяся в Вопрошании исповеданию: «Створивши рожество или обрученье, или пойманье, или просы в святый пост»,¹¹¹² – речь идёт о празднике, неизбежно связанном с перечисленными событиями. По этой причине упоминается и «рожество» – ясно, что невозможно задержать роды, пока не закончится пост, и в данном случае «створить рожество» означает не родить, а отпраздновать рождение.

Следующие две статьи касаются праздничных (воскресных) дней: «В воскресение скотину заклал?» и «В неделю хлебы пекла?»¹¹¹³ Они читаются в парных вопросниках для мужчин и для женщин, известных в единственном списке второй половины XVI в. Очевидно, что составитель указал на характерную мужскую и женскую работу. Требование не работать в воскресный день, кажущееся само собой разумеющимся для христианина нового времени, в средневековых рукописях встречается единственный раз.

Ряд вопросов касается таинства исповеди и всего, что с ним связано: регулярности исповеди, выполнения епитимий и т. п. В некоторых текстах мы встречаем вопрос: «У отца духовнаго бывал ли прежде сего?»¹¹¹⁴ В идеале у человека должен был быть один духовник, который хорошо знал бы все особенности и прошлые деяния кающегося.¹¹¹⁵ Однако в реальности порядок часто нарушался по разным причинам, и тогда взрослый человек обращался к незнакомому священнику, которому предстояло с первой же встречи определить, насколько искренен пришедший к нему на покаяние грешник. Процитированный выше вопрос задавался именно в такой ситуации: если духовник оставался постоянным и знал кающегося сызмала, ему не за чем было спрашивать, бывал ли тот прежде на покаянии. В одном из текстов читаем не «прежде сего», а «прежде мене», что ещё более ясно показывает, что речь идёт о приходе на исповедь к новому, незнакомому духовнику. В других текстах вопрос сформулирован ещё более жёстко: бывал ли на покаянии «и грех которой утаил да причащался?»¹¹¹⁶

Ту же ситуацию находим и в другом вопросе, изредка встречающемся в исповедных текстах: «Много лет была в гресех, а отцу духовному не поведала срама ради?»¹¹¹⁷ О послушании и искренности кающегося в желании искупить совершенный грех говорится в другой статье: «Говела ли епитимию после причастия?»¹¹¹⁸ Эта статья появляется в исповедных вопросниках не ранее конца XVI в. В другой формулировке та же статья звучит так: «Прежних отец духовных во опитемиях заповеди не снесла?»¹¹¹⁹ Выше мы уже говорили о причащении без покаяния. Покаяние приобретает смысл только тогда, когда кающийся искренне стремится искупить совершенный грех и выполнить епитимью. Ответственность за покаяние отчасти ложилась и на духовника: если священник чувствовал, что кающийся не хочет нести наказание, он мог отказаться исповедовать его, чтобы и свою душу не погубить. Поэтому перечисляемые здесь вопросы, касающиеся исповеди, предназначены не только для того, чтобы выявить прошлые грехи человека; исходя из ответов на эти вопросы, духовник делает определённые выводы относительно того человека, который пришёл к нему.

К этому же типу вопросов примыкает следующая статья; «Не в заповеди ли у него (отца духовного. – М.К.)?» Статья известна по единственному тексту. Смысл её тот же, что и у предыдущих вопросов: нежелание нести тяжкую епитимью. Не рассчитывая получить отпущение грехов раньше окончания срока епитимьи, человек обращается к другому священнику, утаивая, что на него было наложено запрещение. Незнакомый священник, по неведению, может допустить грешника к таинствам. Снять запрещение можно, только прочитав разрешительные молитвы; новой исповедью запрещение не снималось.

Ещё один вопрос хотя и не имеет отношения к исповеди, но наглядно демонстрирует положение духовника по отношению к духовному чаду: «Посту не держал ли, не благословився у отца духовнаго в Великое говение или во иныи постныи дни в среду или в пяток?»¹¹²⁰ Статья встречается в одном вопроснике, адресованном мужчинам, и в нескольких, предназначенных для женщин. Казалось бы, человеком руководило благое желание совершить духовный подвиг, приняв на себя по собственному желанию строгий пост. Однако такой поступок рассматривался как своеволие, приносящее только вред. Под влиянием минутного порыва человек мог взять на себя обязательство, которого потом не в силах был выполнить. В результате человек становился нарушителем клятвы, данной Богу. На эту тему в вопросниках записан целый ряд статей: «Или завит сам на ся возложил еси и не вознесох его?», «Аще ли обет Богу или коему святому завета не сътворил?», «Преступила обет каковой, Богу обещанныи?», «Или зарекся чего не творити, да то же опять творил?», «О заветех каких и о молебнех, и о милостыни посулив Богу и святым Его, не солгал ли еси?»¹¹²¹ Епитимья, назначаемая за подобный грех, была небольшой – 6 дней поста.¹¹²² Как видим, обещания, даваемые Богу, могли быть самыми разнообразными, начиная с молебнов и милостыни, заканчивая обетом не делать чего-либо. Суть же неизменно оставалась одной и той же: человек не в состоянии выполнить обещанного. В средневековых требниках часто встречаются специальные молитвы, которые читаются священником над человеком, «аще сам ся закляст». Такие молитвы в рукописи расположены рядом с чином исповеди, нередко для разрешения от неосторожной клятвы используется та же молитва, что и для разрешения от запрещения, наложенного священником.

Таким образом, завет, возложенный на себя человеком, фактически равноценен накладываемой духовником епитимье. Именно поэтому подчёркивалось, что оценить меру того, что способен вынести человек, может только духовник. Отсюда требование брать благословение на пост у духовника, который является последней инстанцией, утверждающей размеры и тяжесть поста. Следовательно, многочисленные церковные правила, регламентирующие употребление пищи во время поста, – не более чем ориентировочные указания, которые всегда подлежат окончательному утверждению со стороны духовника и могут быть изменены им.

Духовник мог наложить на человека «завет» – ежедневный урок, дисциплинирующий душу духовного чада, который не обязательно являлся епитимьей, наказанием. Например, в статье, обращённой к инокиням: «Келейное правило сохранила ли, что предал тебе отец духовный?»¹¹²³ В другом тексте эта статья короче, и, на первый взгляд, исполнение её не зависит от духовника: «Или правило церковное или келейное презрела?»¹¹²⁴ Однако, как мы видели на примере поста, все, что касалось духовного подвига, окончательно утверждалось духовником.