Обретение мощей святителя Никиты, епископа Новгородского (1558)⁶⁶³. Память святителя Игнатия, епископа Кавказского⁶⁶⁴

Память святителя Игнатия, епископа Кавказского

Св. Игнатий (Брянчанинов) родился в 1807 г. в Вологодской губернии. Он происходил из старинного дворянского рода и в святом крещении получил имя Димитрий. Наделенный выдающимся умом, благородным и сильным характером, он не пользовался влиянием, которое мог бы оказывать на сверстников, но удалялся в одиночестве на природу. Там он обращался к Господу, медленно и со вниманием произнося слова молитвы. Димитрий любил ходить в церковь и читать Евангелие, но наибольшее удовольствие доставляло ему чтение житий святых. Позже он напишет: «Детство мое было преисполнено скорбей. Здесь вижу руку Твою, Боже мой! Я не имел кому открыть моего сердца: начал изливать его пред Богом моим, начал читать Евангелие и жития святых Твоих. Завеса, изредка проницаемая, лежала для меня на Евангелии, но Пимены Твои, Твои Сисои и Макарии производили на меня чудное впечатление. Мысль, часто парившая к Богу молитвой и чтением, начала мало-помалу приносить мир и спокойствие в душу мою. Когда я был пятнадцатилетним юношей, несказанная тишина возвеяла в уме и сердце моем. Но я не понимал ее, я полагал, что это – обыкновенное состояние всех человеков»⁶⁶⁵.

Святитель Игнатий (Брянчанинов). Современная икона

Получив блестящее домашнее образование, он в конце 1822 г. поступил в Главное инженерное училище в Петербурге, где достиг таких успехов, что обратил на себя внимание великого князя Николая Павловича – будущего императора Николая I, который оказал ему покровительство. Светская жизнь, которая перед ним открывалась в столице, призванной сделать Россию открытой для Запада, оставляла в его душе чувство пустоты. Науки и философия были неспособны утолить его духовный голод, и он со слезами молил Господа не покинуть его на заблуждение и отчаяние. Вместе с другом, Михаилом Чихачевым, он посвящал свободное время молитве и изучению святоотеческих творений. «Их святость, – писал он, – ручается за их верность... Чтение отцов... научило меня, что жизнь земную должно проводить в приготовлении к вечности, как в преддвериях приготовляются ко входу в великолепные царские чертоги»⁶⁶⁶.

Полный этими мыслями и убежденный в том, что совершенство христианской жизни есть монашество, ибо «монахи – это свет братьям, живущим в миру», он стал искать более углубленной духовной жизни. Не довольствуясь причащением Святых Таин всего один раз в год и стремясь к более частому подкреплению себя этой духовной пищей, Димитрий Брянчанинов обратился к законоучителю Инженерного училища, но выбор этот имел самые скорбные последствия. На исповеди Димитрий сказал духовнику, что его обуревает множество греховных помыслов, но протоиерей, подумав, что речь идет о преступных политических замыслах, донес об этом начальнику училища. Тот вместе с инспектором (причем оба были лютеране) подвергли Брянчанинова строгому допросу, так что ему стоило великого труда показать разницу между греховными помыслами и преступными замыслами. Тем не менее подозрение развеяно не было, за Димитрием стали следить. В результате он заболел и после этого уже никогда окончательно не поправился.

Болезнь еще более усилила в Димитрии стремление к монашеству, он углубился в молитву и чтение святоотеческих писаний. Найдя духовных наставников среди иноков Валаамского подворья, которые всецело разделяли его понятия и чаяния, Димитрий стал ходить туда и причащаться каждую неделю. Затем те же валаамские отцы посоветовали обратиться к инокам Александро-Невской лавры, среди которых в ту пору было немало опытных в духовной жизни наставников. В 1826 г. юноша заболел тяжкой грудной болезнью, имевшей все признаки чахотки. Врачи неоднократно говорили Димитрию об опасности его положения, и он уже готовился к переходу в вечность. Но болезнь отступила.

Вскоре Димитрий Брянчанинов познакомился с иеромонахом Леонидом, наследником традиции прп. Паисия Величковского [15 нояб.] и будущим оптинским старцем [11 окт.]. Несмотря на все препоны, он последовал необоримому зову совести и, хотя ему открывалась карьера офицера, он, после тщетных попыток родных и даже государя переубедить его, вышел наконец в отставку под предлогом новой болезни (1827).

Димитрий был принят послушником в монастырь Святого Александра Свирского. Его духовным наставником стал старец Леонид. Получив послушание служить при поварне, он со смирением и самоотречением исполнял повеления бывшего крепостного своего отца. Однажды, проходя послушание трапезного, он ставил блюда на последний стол, за которым сидели послушники, мысленно произнося: «Примите от меня, рабы Божии, это убогое служение». Вдруг он ощутил необыкновенное молитвенное действие, так что даже пошатнулся. В груди его возгорелось сладостное утешение и не оставляло более двадцати дней. Его полное послушание вызывало уважение у всех монахов, а он не упускал возможности открывать все помыслы духовному отцу, который наставлял его в подлинных монашеских традициях, бывших редкими в те времена.

В 1828 г. он последовал за старцем в Площанскую пустынь, затем в Оптину, бывал и в других монастырях вместе с Михаилом Чихачевым, своим сподвижником еще с Инженерного училища. Один из встреченных им отцов (иеросхимонах Афанасий, подвизавшийся в башне Свенского монастыря Орловской епархии) произнес слова, запавшие ему в душу: «В тот день, в который я не плачу о себе, считаю себя находящимся в самообольщении»⁶⁶⁷.

Воспользовавшись болезнью матери, отец призвал Димитрия домой, надеясь оградить сына от монастырского влияния, но его усилия оказались тщетными, и в 1830 г. два послушника-дворянина отправились в Кирилло-Новоезерский монастырь. Там Димитрий тяжело заболел и вновь оказался в родном имении. Поправившись, он 28 июня 1831 г. принял монашеский постриг от Вологодского епископа Стефана с именем Игнатий и спустя некоторое время рукоположен в диакона, а затем в священника.

Через некоторое время он был назначен настоятелем Лопотова Пельшемского монастыря Вологодской епархии. Эта обитель пребывала в состоянии полной запущенности. Несмотря на юный возраст и слабое здоровье, новый настоятель проявил блестящие способности администратора и духовного наставника. Число монахов возрастало, здания были восстановлены, и монашеская жизнь потекла в порядке и благочинии.

Однако Игнатий снова был поражен тяжелой болезнью из-за влажного нездорового климата в этом монастыре, расположенном посреди болот. Он стал искать иное пристанище. Ему предложили настоятельство в Николо-Угрешском монастыре под Москвой, но император Николай I, узнав обо всех этих событиях, распорядился возвести Игнатия в сан архимандрита и назначил игуменом Свято-Сергиевой пустыни близ Санкт-Петербурга. Император желал сделать обитель образцовой, чтобы гости из числа придворных могли в ней останавливаться. Географическое положение этого монастыря, климат, плачевное состояние строений, близость столицы и неизбежная близость двора представляли разительную противоположность всему тому, что святой почерпнул из чтения отцов о необходимых условиях монашеской жизни. Несмотря на это он возложил упование на Промысл Божий и вскоре восстановил здания, ввел строгое соблюдение общежительного устава и следил за достойным совершением церковных служб. В результате поток паломников возрастал и приносил с собой множество стремящихся к монашеской жизни.

При том, что постоянные болезни лишали настоятеля последних сил и истощили его тело, он являлся непревзойденным духовным наставником монахов. Выказывая терпимость к человеческой слабости, он умел быть отцом для каждого и поддерживал в общине возвышенное духовное настроение. Он в особенности указывал на необходимость открывать все свои помыслы духовному отцу и на важность внутренней духовной борьбы посредством внимания, трезвения и Иисусовой молитвы.

Спустя четыре года он был назначен инспектировать монастыри Санкт-Петербургской епархии, и его влияние распространилось на значительную часть молодежи, но и принесло ему множество врагов. Духовные лица, завидовавшие его назначению на столь высокие должности, люди из высшего света, уязвленные упреками, которые святой обращал к вольным нравам этого круга, неуклонно пытались очернить молодого архимандрита и осуждали все его действия. Но и среди испытаний Игнатий не переставал воздавать благодарение Господу и в своем «Плаче» писал: «Здесь милосердый Господь сподобил меня познать невыразимые словом радость и мир души; здесь сподобил Он меня вкусить духовную любовь и сладость в то время, когда я встречал врага моего, искавшего головы моей, – и соделалось лицо этого врага в глазах моих как бы лицом светлого Ангела. Опытно познал я таинственное значение молчания Христова перед Пилатом и архиереями иудейскими. Какое счастье быть жертвой, подобно Иисусу! Или нет! Какое счастье быть распятым близ Спасителя, как был некогда распят блаженный разбойник, и вместе с этим разбойником, от убеждения души, исповедовать: достойная по делам моим приемлю: помяни меня, Господи, во Царствии Твоем (Лк. 23:41–42)»⁶⁶⁸.

Когда приходилось ему терпеть подобные скорби, он входил в келью и молился со слезами, пока Божественное утешение не исполняло его неизреченной радостью. Тогда Слово Божие избыточествовало в его сердце, и св. Игнатий под его диктовку принимался за составление духовных трудов. Спустя долгое время, когда это божественное состояние его оставляло, он выходил из кельи с сияющим и необыкновенно просветленным лицом.

В 1847 г., физически истощенный, он временно отошел от дел и удалился в Николо-Бабаевский монастырь под Костромой, в Вологодской губернии. Он извлек пользу из этого периода покоя и тишины, сочинив множество писем духовного содержания и продолжив работу над трудами, главное внимание в которых уделялось практике Иисусовой молитвы. Обладая духовно просвещенным умом и сознавая, какие опасности обольщения подстерегают на духовном пути людей неопытных, лишенных надлежащего руководства, он прежде всего настаивает на важности для них искреннего покаяния и смирения, свидетельствуемого слезами, которые служат единственной надежной защитой от прельщения, вызываемого гордыней и самоудовлетворением. Святитель не советует таковым преждевременно пользоваться методами святых отцов и сводить ум в сердце. Св. Игнатий неустанно подчеркивает, что именно нравственное поведение согласно евангельским заповедям может очистить нас от страстей и соделать наше сердце сосудом, достойным принять, когда Господу будет угодно, святое миро сердечной молитвы. Он советует также постоянно прибегать к покаянной молитве, сосредоточивая внимание на словах молитвы Иисусовой, которую следует повторять сначала вполголоса, слово за слово, про себя. Так сосредоточивая внимание, ум постепенно достигает согласия с духом, именуемым у святых отцов также сердцем. Благодаря этому нам, по милости Божией, открывается место сердечное, и все наше существо вовлекается в непостижимый порыв к истинному созерцанию, к духовным радостям, в которых нет места прельщению, и к видению Бога Живого. Но этот безвозмездный дар благодати, эта любовь Божия, нисходящая в душу, достигшую вершин добродетели, останется навсегда недоступной для тех, кто пожелает ее преждевременно, дерзновенно и самонадеянно.

Некоторое время святитель провел в Оптиной пустыни, однако ему не суждено было там остаться, несмотря на его стремление к уединению, потому что вначале его призвали вернуться к своим обязанностям в Свято-Сергиевой пустыни, а затем (1857) он был хиротонисан в епископа Кавказского и Черноморского. Эта епархия располагалась на землях, сравнительно незадолго до того завоеванных Россией, и местное население еще оставалось враждебным. Вновь повинуясь Промыслу Божию, св. Игнатий неустанно трудился, объезжая обширную епархию, и вложил много сил в духовное воспитание молодежи.

В 1861 г. новая тяжелая болезнь окончательно подорвала его здоровье, и он получил дозволение удалиться в Николо-Бабаевский монастырь вместе с несколькими духовными чадами. Получив в управление эту заброшенную обитель, он благоустроил ее и возвел новую церковь. Св. Игнатий руководил монашеской общиной, численность которой возрастала, и в то же время не оставлял литературных трудов. Кроме того, он принимал крестьян этого края, приходивших к нему за советами по самым разным вопросам, – настоятель был для них врачевателем и душ, и телес.

Свт. Игнатий почил в мире 30 апреля 1867 г. в Николо-Бабаевской обители. Он оставил богатое духовное наследие, которое представляет собой одно из вернейших руководств на пути к Богу для всех, кто хочет сегодня следовать истинному преданию святых отцов. После своей блаженной кончины святитель явился в ослепительном сиянии одному из духовных чад, страдавшему от бесовских нападений, и сказал: «Все, что я написал в моих книгах, – правда!»