Слово огласительное во святую Пасху (аннотация АВ)

Со времени первой публикации собрания сочинений (перв. пол. XVIII в.) большинством исследователей считалось, что авторство не принадлежит Иоанну Златоусту. Однако, есть и другая точка зрения.

***

А. А. Бронзов в статье «О пасхальном «огласительном слове» св. Иоанна Златоуста»   пишет :
«…Но, говорят некоторые, данное «слово» принадлежит не св. И. Златоусту, а кому-то другому. Таким образом, возникает новый вопрос: вопрос о подлинности рассмотренного нами «слова». – Издатель творений св. И. Златоуста Монфокон поместил последнее в отделе, озаглавленном у него: «Spuria», т.е., в отделе, куда им выделены сочинения, по его мнению, подложные, подделанные, в действительности не принадлежащие этому св. отцу христианской церкви. В предисловии к тексту данного пасхального огласительного слова у Монфокона читаем, что последнее – «не достойный Златоуста фрагмент» – не более того (fragmentum..., non Chrysostomo dignum). В немногих словах, как видим, взведено серьёзное, однако, обвинение. Впрочем, оно вполне голословно и уже по одной этой причине не внушает к себе особенного доверия. При ближайшем же проникновении в его сущность, оно прямо оказывается странными. И, во-первых, что «слово» это не фрагмент, в котором нет цельного развития и раскрытия той или иной главной мысли, но где нашёл место лишь некоторый обрывок только такого раскрытия, прерванного в начале или средине... и проч., – об этом уже было говорено нами выше, и снова возвращаться к тому же не будем. Во-вторых, что рассматриваемое огласительное слово – будто бы «не достойно» св. И. «Златоуста», это заявление не может быть признано справедливым, потому что в «слове» нет ни одного элемента, который бы уполномочивал на подобное заключение. Напротив, всё в нём – достойно этого великого отца христианской церкви. Содержание «слова», его главные, основные мысли и их раскрытие в «слове», – всё это, как мы видели, поражает своей высотой, своими полным соответствием истинному евангельскому духу, – всё это могло бы сделать честь кому угодно. Итак, эту сторону дела надлежит оставить. Быть может, Монфокон разумеет язык и вообще «наружную» сторону «слова»? Едва ли, однако, он прав и в этом отношении. Язык «слова» и всё вообще внешнее его построение не заключают в себе каких-либо несообразностей и вообще таких особенностей, которые сами по себе могли бы говорить что-либо против принадлежности «слова» св. И. Златоусту, хотя, с другой стороны, в языке «слова» и внешней его стороне нет ничего также и такого, что само по себе говорило бы и в пользу принадлежности «слова» этому св. отцу. Словом, данный момент сам по себе ничего не может ни отрицать, ни утверждать. Не говорим уже о том, что искусные подделки и подражания при случае могут спутать и сбить с прямой дороги кого угодно... Прибавим, между прочим, что сам Монфокон не отрицает некоторых достоинств за данным «словом», когда ставит его выше других, непосредственно дальше им же печатаемых, подложных сочинений св. И. Златоуста (разумеем семь «слов» на св. Пасху). Это последнее обстоятельство, конечно, не лишено, в свою очередь, значения... – В-третьих, более или менее прямых свидетельств древности и, при том, сколько-нибудь достоверных, которые так или иначе утверждали бы, что рассматриваемое нами «слово» принадлежит не св. И. Златоусту, а кому-либо иному, мы не знаем; думаем, что их не знают и другие. А между тем, то обстоятельство, что данное «слово» упоминается, как принадлежащее именно св. И. Златоусту, в указанных нами выше «памятниках», не исключая и относящегося, быть может, к VII-VIII-му векам, служит, наоборот, довольно существенным доказательством подлинности «слова». Очевидно, было какое-либо основание приурочивать последнее, т. е. «слово», к личности св. И. Златоуста, как его автора. В те времена, сравнительно близкие к эпохе этого св. отца церкви, решение данного вопроса, опиравшееся, напр., на устном предании и подобных основаниях, могло быть и более лёгким, и, конечно, более чем в позднее время, устойчивым, более правдоподобным. Правда, мы не имеем у себя под руками иных ещё, сравнительно с отмеченными выше, данных, чтобы надёжно удостовериться в подлинности рассматриваемого нами «слова», но, если для сухого ума тех данных, быть может, кажется и мало, то для нашего сердца, имеющего перед собой голос церковной «практики» за многие века, уверяющий, что «слово» – Златоустовское, – тех данных представляется вполне достаточно, и пополнения их не требуется. Итак, мы считаем и будем считать рассмотренное «слово» принадлежащим св. И. Златоусту или, по крайней мере, не имеем оснований оспаривать принадлежность его последнему, пока кто-либо осязательно не убедит нас в противном, что. однако, сделать, не так-то легко, как это представляется Монфокону и К0. Впрочем, как бы там ни было, а прекрасные, намеченные раньше, качества «слова» останутся несомненными и неприкосновенными во всяком случае.»

***

Современный исследователь Марк Патрик Хаггинс в диссертации, посвященной исследованию Огласительного слова на Пасху, считает, что исчерпывающих доказательств авторства свт. Иоанна Златоуста нет и вряд ли будет, но всё же вполне возможно, что это именно его слово. Достоверно, что это слово из 4-го века.