Глава 72 . О том, что у Бога есть воля
349
Мы изложили то, что относится к познанию Божьего ума; теперь остается рассмотреть Божью волю.
Из того, что Бог мыслит, следует, что у него есть воля. В самом деле, собственный объект воли – это мыслимое умом благо. Поэтому мыслимое благо как таковое должно быть желанно. Но «мыслимое» предполагает кого-то мыслящего. Следовательно, мыслящий благо наделен волей постольку, поскольку мыслит благо. Но Бог мыслит благо: поскольку его мышление совершенно, как явствует из вышесказанного (1, 44 сл.), он мыслит сущее вместе с благом, [присущим бытию данного сущего]. Значит, у Бога есть воля.
К тому же. Всё, наделённое какой-либо формой, оказывается через эту форму в определённых отношениях к реальности:350 например, белая древесина через свою белизну оказывается каким-то [вещам] подобна, а каким-то неподобна. То, что мыслит и чувствует, наделяется формой мыслимой или ощущаемой вещи: ведь всякое познание осуществляется через некое уподобление. Значит, мыслящее и чувствующее [существо] должно стоять в определённом отношении к мыслимым и ощущаемым [вещам], поскольку они принадлежат к реальности. Однако [это определённое отношение состоит] не в том, что оно мыслит или ощущает [данные вещи]: тут будет осуществляться скорее отношение этих вещей к мыслящему или ощущающему [их существу], потому что мышление и ощущение заключаются в том, что вещи находятся в уме или в чувстве соответственно способу [осуществления] той или другой [деятельности]. А чувствующее или мыслящее [существо] оказывается в определенном отношении к вещи, существующей вне души, через волю или стремление. Вот почему все ощущающие и мыслящие [существа] наделены стремлением и волей: [стремление заложено в способности ощущения, а] воля содержится в разуме. Значит, раз Бог мыслит, он должен и хотеть.
Далее. То, что свойственно каждому сущему, свойственно сущему как таковому.351 Именно такого рода свойства должны рассматриваться в первую очередь, [если мы хотим узнать,] что свойственно первому сущему. Всякому сущему свойственно стремиться к своему совершенству и к сохранению своего бытия. При этом каждое стремится к этому на свой лад: разумные [существа] – через волю, животные – через чувственное стремление, неспособные ощущать – через естественное стремление. [Кроме того,] по-разному [ведут себя уже] обладающие [предметом своего стремления] и не обладающие. Не обладающие устремляют своё желание на то, чтобы приобрести то, чего им не хватает, сообразно их роду; обладающие успокаиваются в том, [чем обладают]. Так вот, первому сущему, то есть Богу, не может не хватать [совершенства и бытия]. Значит, поскольку он – существо мыслящее и, следовательно, наделенное волей, [эта воля проявляется в том, что] ему нравится его бытие и его благость.
И ещё. Чем совершеннее мышление, тем приятнее оно мыслящему. Бог мыслит, и мышление его – самое совершенное, как показано выше (1, 44 сл.). Следовательно, для него мыслить – самое приятное дело. Но умственное наслаждение [получается] благодаря воле – как чувственное наслаждение благодаря чувственному стремлению, вожделению. Следовательно, у Бога есть воля.
Кроме того. Форма, созерцаемая умом, ничего не приводит в движение и ничего не причиняет иначе, как через посредство воли. Объект воли – цель и благо, и только он может подвигнуть кого-либо к действию. Чисто спекулятивный ум ни к чему подвигнуть не может; так же как чистое воображение, без оценки [воображаемого]. Но форма Божьего ума – причина движения и бытия всех прочих [вещей]: ибо Бог действует [и делает все вещи из возможных действительными] посредством ума, как будет показано ниже (II, 24). Следовательно, Бог должен быть наделен волей.
И ещё. У разумных [существ] первая среди движущих сил – воля. Именно воля переводит всякую потенцию в соответствующий акт: мы мыслим, потому что хотим [мыслить], и воображаем, потому что хотим, и прочее. Это объясняется тем, что объект воли – цель. С другой стороны, волю приводит в движение ум: не в качестве действующей или движущей причины, а в качестве причины целевой. Ибо ум полагает себе свой объект; он-то и есть цель.352 Следовательно, первому двигателю более, чем кому-либо, подобает иметь волю.
Кроме того. «Свободно то, что существует ради себя»:353 то есть по самому своему понятию свободное существует само по себе, [а не зависимо от другого]. Свобода действия присуща прежде всего воле: мы говорим, что человек действует свободно, когда он делает что-либо по [своей] воле. Значит, первому деятелю, более, чем кому-либо, подобает действовать по [своей] воле: ведь ему более, чем кому-либо, подобает действовать самому по себе, [а не в зависимости от чего-то].
Далее. Цель и то, что действует ради [достижения] цели, оказываются всегда одного порядка; поэтому ближайшая цель действующего совпадает по виду с самим действующим, как в природе, так и в искусстве. Так, форма искусства, определяющая деятельность мастера, есть вид формы, которая [воплощается] в материи; а форма, воплощенная в материи, и есть цель мастера.354 Или, например, форма порождающего огня – того же вида, что и форма порождённого огня; а эта последняя и есть цель действия [первого].355 – Но одного порядка с Богом не бывает ничего, кроме Бога самого: в противном случае, первоначал было бы много, а это невозможно, как доказано выше (1, 42). Следовательно, Бог – первый деятель, и действует он ради цели, которая есть он сам. Значит, он сам не только есть цель, к которой направлено стремление, но и тот, кто стремится, так сказать, к себе как к цели. Причем стремится разумным стремлением; а мысленное стремление – это воля. Следовательно, у Бога есть воля.
Об этой Божьей воле свидетельствует и Священное Писание. Ибо сказано в Псалме: «Господь творит всё, что хочет» (134:6). И в Послании к Римлянам: «Кто противостанет воле Его?» (9:19).
* * *
Примечания
Quod Deus est volens – букв. «Что Бог волящ». Однако, не желая использовать в переводе неуклюжие кальки с латинского и немецкого «волить», «волящий», «воление» (они, правда, уже существуют в русском философском языке со времен переводов немецких идеалистов, за исключением, пожалуй, volitum – «поволенное», т.е. то, чего хочется), мы оставили произвольный перевод: воля, наделенный волей, желание, хотеть и проч., поскольку для Фомы различия здесь, на наш взгляд, нерелевантны. Строго различаются только velle, voluntas – воля, хотеть – и appetere, appetitus – стремиться, стремление (неразумное хотение).
Habet per illam formam habitudinem ad ea quae sunt in rerum naturä букв, «обладает через эту форму устойчивым характером применительно ко всему, что есть в природе вещей». – «Природа вещей» – это, во-первых, реальность (т.е. не воображаемые объекты); во-вторых, внешняя, или объективная реальность (т.е. не внутреннее устройство данной вещи, ее форма, материя, акциденции и проч.); в-третьих, всё на свете, тотальность (т.е. став чем-то определенным – а именно это и означает «быть наделенным какой-либо формой» – вещь становится в определенное отношение абсолютно ко всему сущему, включается в весь миропорядок). – Habitudo – привычка, повадка, характера как философский термин обозначает постоянную, устойчивую структуру, совокупность свойств вещи и её отношений к другим вещам. У Аристотеля это слово обозначало склад души как результат привычки, благоприобретенный постоянный характер человека. У стоиков это слово обозначало порядок мироздания – но не иерархический и целеориентированный, как ordo у Фомы, а горизонтальный, совокупность взаимозависимостей.
См. Аристотель, Метафизика, 1005 а 28.
См. Аристотель, Метафизика, 1072 а 30.
‘Liberum est quod sui causa est’: et sic liberum habet rationem eius quod est per se. – Causa sui по-латыни может означать две вещи: 1) если causa – существительное, то это «причина себя»; 2) если causa – предлог (с родительным падежом) – то «ради себя». В философском контексте causa sui принято понимать и переводить как «причина самого себя», т.е. вещь или существо, обязанное своим бытием только себе, а не другой причине (Бог, вечный двигатель, единое). Соответственно, и этот аргумент Фомы авторитетные немецкие переводчики понимают так: «‘Свободно то, что существует на основании себя самого’ – таким образом, свободное имеет характер такой вещи, которая существует благодаря самой себе...» (K.Albert, P.Engelhardt, L.Duempelmann). Но, насколько мне известно, проблематика causa sui в этом смысле становится актуальной только с XVI. или XVII. века. Однако это определение свободы дается Фомой как цитата из Аристотеля, из второй главы первой книги Метафизики: «Свободным мы называем того человека, который живет ради самого себя, а не для другого; точно так же и эта наука [т.е. первая философия] единственно свободная, ибо она одна существует ради самой себя» (Аристотель, Метафизика, 982 b 26). Безусловно, ни свободный человек, ни наука метафизика не создали сами себя и не могут рассматриваться как causa sui в первом значении. Более того, такое понимание свободы многократно формулировалось еще Платоном: свободный человек – это тот, кто не продает самого себя (раб) или свой труд (наемный рабочий, ремесленник) и свое умение (учитель, софист, музыкант); тот, кто живет для себя, т.е. для самосовершенствования и спасения своей души (поэтому свободному человеку стыдно слишком хорошо играть на флейте, рисовать или делать еще что-то, что подобает ремесленникам). О том, что свободный человек – тот, кто сам себя создал, речи быть не может. Поэтому Фома, здесь должен иметь в виду sui causa во втором смысле.
Здесь «действующее» (agens) – не мастер (artifex), а то, благодаря чему он действует как мастер, то, чем он действует (per quod agit): допустим, для мастера-гончара – это образ (species, вид) идеального горшка, такого, каким должен быть настоящий горшок. Цель его действия – материальный, в данном случае глиняный горшок; на глину воздействует не рука, а идеальный образ («вид») горшка («форма искусства», в данном случае – горшечного), каким ему следует быть ради наилучшего исполнения своего назначения (допустим, приготовления каши или смешивания вина). Действующее (идеальный горшок) и цель действия (глиняный горшок) совпадают по виду (оба – горшки). То же самое относится к любому мастеру, художнику и ремесленнику, на примере которых первым изложил это учение (об идеях) Платон. То же, в несколько ином варианте, относится и к природе в целом и к каждой отдельной вещи в природе (природа в целом как совокупность существующих сейчас естественных вещей и процессов – natura naturata – есть воплощенный в материи «вид» природы как творящей силы – natura naturans; первая – цель, вторая – то, что действует (для достижения этой цели). Так же каждый, например, горящий в природе огонь порождается (как цель деятельности) огнем вообще, огненным началом, или стихией огня (деятель, сам не воплощенный); оба эти огня – одного вида, только деятель один, а произведений, или воплощений его – много (благодаря материи, principium individuationis). Так же человек вообще (вид homo sapiens, «деятель», по-другому – форма, формальная причина) один, а «целей» его, воплощенных в материи и потому индивидуальных людей – много. – Самое трудное для понимания и доказательства – что в данном случае деятель и цель деятельности тождественны не только по виду, но и по бытию, («по подлежащему»), ибо деятель не существует независимо от своих воплощений, или целей (в представлении деятелей как отдельно от своих материальных подобий существующих идей состояла главная ошибка платоновской теории идей, которую под именем «отделенчества» критикует Аристотель).
См. Аристотель, Физика, 198 а 25.