Фома Аквинский (католический святой)

Источник

Вопрос 5. О частях человеческой природы, которые выли приняты

Теперь мы рассмотрим принятие частей человеческой природы, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) надлежало ли Сыну Божию принять истинное тело; 2) надлежало ли Ему принять земное тело, то есть состоящее из плоти и крови; 3) надлежало ли Ему принять душу; 4) надлежало ли Ему принять ум .

Раздел 1 Надлежало ли Сыну Божию принять истинное тело?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Сын Божий не принимал истинного тела. Ведь сказано же [в Писании], что Он сделался «подобным человекам» (Филип. 2, 7). Но о том, что поистине таково, не говорится как о том, что ему подобно. Следовательно, Сын Божий не принимал истинного тела.

Возражение 2. Далее, принятие тела никоим образом не уменьшает достоинства Божества; так, папа Лев говорит, что «ни прославление не поглощает низшую природу, ни принятие не уменьшает высшую». Но достоинству Божию подобает полная отделенность от всякой телесности. Следовательно, похоже на то, что посредством принятия Бог не был соединен с телом.

Возражение 3. Далее, предзнаменования должны соответствовать реалиям. Но ветхозаветные видения, которые были предзнаменованиями явления Христова, имели дело не с реальным телом, а с видимым в воображении, как это явствует из сказанного: «Видел я Господа, сидящего...» и т. д. (Ис. 6, 1), Следовательно, похоже, что явление Сына Божия в мир произошло не в реальном, а в воображаемом теле.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Если тело Христово было призрачным, то Христос обманул нас, а если Он обманул нас, то Он – не Истина. Но Христос – Истина. Следовательно, Его тело не было призрачным»79. Отсюда очевидно, что Он принял истинное тело.

Отвечаю: принято говорить, что Сын Божий был рожден не только по видимости, как если бы Он обладал воображаемым телом, но тело Его было реальным. И в подтверждение этого можно привести троякое доказательство. Во-первых, то, которое основано на сущности человеческой природы, которой подобает обладать истинным телом. Поэтому коль скоро Сыну Божию приличествовало принять человеческую природу, что было доказано нами выше (4, 1), Он вследствие этого должен был принять и реальное тело. Вторым основанием является то, что было исполнено в тайне Воплощения. В самом деле, если бы Его тело было не действительным, а мнимым, то Он бы в действительности не умер и не исполнил бы все то, что, как свидетельствуют евангелисты, было исполнено Им поистине, а не по видимости, поскольку в последнем случае речь бы не шла об истинном спасении человека – ведь следствие всегда адекватно своей причине. Третьим основанием является достоинство принявшего Лица, в делах Которого не подобает быть чему-либо мнимому, поскольку Он суть Истина. Поэтому Господь Самолично изволил опровергнуть заблуждение учеников, которые, «смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа», а не истинное тело, в связи с чем Он предложил им осязать Себя, сказав: «Осяжите Меня и рассмотрите – ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк. 24, 37, 39).

Ответ на возражение 1. Это подобие обнаруживает истинность человеческой природы Христа, поскольку обо всех, кто поистине существует в человеческой природе, говорят, что они подобны по виду, а не просто по мнимому подобию. Апостол доказывает это, когда далее говорит, что Он был «послушным даже до смерти (и смерти крестной)» (Филип. 2, 8), что было бы невозможно, если бы речь шла только о мнимом подобии.

Ответ на возражение 2. Принятие истинного тела никоим образом не уменьшило достоинство Сына Божия. Об этом Августин говорит так: «Он сделал Себя пустым, приняв форму раба, поскольку Ему надлежало стать рабом, нисколько не утратив при этом от полноты формы Божией». В самом деле, Сын Божий принял истинное тело не для того, чтобы стать формой тела, что было бы противно божественной простоте и чистоте, поскольку означало бы принятие тела в единство природы, каковое принятие, как было разъяснено нами выше (2, 1), невозможно, но, сохраняя различие природ, Он принял тело в единство Лица.

Ответ на возражение 3. Образ должен соответствовать действительности в том, что касается сходства, а не в том, что касается истинности. В самом деле, если бы они были во всем тождественны, то, как говорит Дамаскин, речь бы шла уже не об образах, а о самой действительности80. Следовательно, предзнаменованиям Ветхого Завета в большей степени приличествовало быть представленными в видениях как некие образы, а явлению Сына Божия в мире – произойти в реальном теле, которое символизировали эти образы. Поэтому апостол говорит: «Это есть тень будущего, а тело – Христос»81 (Кол. 2, 17).

Раздел 2 Надлежало ли Сыну Божию принять плотское, или земное, тело?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христос обладал не плотским, или земным, телом, но – телом небесным. Ведь сказал же апостол, что «первый человек из земли, перстный, второй человек – Господь, с неба» (1Кор. 15, 47). Но первый человек, Адам, как это явствует из слов Писания (Быт. 1,2), имел тело, сотворенное из праха земного. Следовательно, второй человек, Христос, имел небесное тело.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Плоть и кровь не должны наследовать Царства Божия»82 (1Кор. 15, 50). Но Царство Божие в первую очередь надлежит усматривать в Христе. Следовательно, в Нем не могло быть никакой плоти или крови, и тело Его было небесным.

Возражение 3. Далее, все наилучшее надлежит приписывать Богу. Но из всех тел наилучшим является небесное тело. Следовательно, Христу приличествовало принять [именно] такое тело.

Этому противоречит сказанное Господом: «Дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня» (Лк. 24, 39). Но плоть и кости произведены не из материи небесных тел, а составлены из низших элементов. Следовательно, тело Христово было не небесным, а плотским и земным.

Отвечаю: те же самые доводы, которые мы привели в доказательство того, что тело Христа не было мнимым, могут быть использованы и для доказательства того, что оно не было небесным. Так это, во-первых, потому, что как человеческая природа Христа не была бы истинной, если бы Его тело, как утверждал Мани, было мнимым, точно так же этого бы не было, если бы оно, как утверждал Валентин, было небесным. В самом деле, коль скоро форма человека естественна, то ей требуется конкретная материя (так сказать, [эти вот] плоть и кости), которая, как это явствует из сказанного Философом, входит в определение человека83. Во-вторых, потому, что это умалило бы истинность того, что было сделано Христом в теле. Ведь небесное тело, как было доказано в первой [книге трактата] «О небе», бесстрастно и неуничтожимо84, и потому если бы Сын Божий принял небесное тело, то Он поистине не жаждал бы и не алкал, не претерпел бы страстей и смерти. В-третьих, потому, что это принизило бы истинность [Самого] Бога. В самом деле, Сын Божий явил Себя людям как имеющий чувственное и земное тело, и если бы Он [на самом деле] обладал небесным телом, то это Его явление было бы ложным. Поэтому мы говорим, что «Сын Божий был рожден и принял плоть от тела Марии Девы, а не взял ее с Собою с небес».

Ответ на возражение 1. О Христе говорится как о сошедшем с небес двояко. Во-первых, со стороны Его божественной Природы. Не в том, конечно, смысле, что божественная Природа прекратила быть на небесах, а в том, что Он начал быть здесь внизу новым способом, а именно посредством принятой Им природы, согласно сказанному в Писании: «Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес, Сын Человеческий, сущий на небесах (Ин. 3, 13).

Во-вторых, со стороны Его тела. Не в том, конечно, смысле, что с небес сошла самая субстанция тела Христова, а в том, что Его тело было сформировано небесной силой, то есть Святым Духом. Поэтому Августин, разъясняя приведенные слова, говорит: «Я называю Христа небесным человеком потому, что Он не был зачат человеческим семенем». И такое же точно разъяснение дается Иларием.

Ответ на возражение 2. Плотью и кровью в настоящем случае названа не субстанция плоти и крови, а преходящая плоть, которой не было в Христе со стороны греха, хотя в течение некоторого времени она была в Нем со стороны наказания, дабы Он смог исполнить дело нашего искупления.

Ответ на возражение 3. Такое возвышение слабого и земного тела есть величайшая слава Господня. Поэтому, выступая на главном совете Эфесского собора, св. Феофил сказал, что «подобно тому, как искуснейшими в своем ремесле почитают не столько тех, кто демонстрирует свое искусство с помощью драгоценных материалов, сколько тех, кто, используя материал беднейший... лежащий прямо под ногами, являет всю силу своего ремесла; точно так же и лучший из всех ремесленников, Слово Божие, пришел к нам, приняв не сделанное из драгоценной материи небесное тело, но явил величие Своего искусства в прахе».

Раздел 3 Принял ли Сын Божий душу?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Сын Божий не принимал души. Так, Иоанн, проповедуя тайну Воплощения, говорит: «Слово стало плотию» (Ин. 1, 14), и при этом ничего не говорит о душе. Но то, что «Слово стало плотию», означает не изменение в плоть, а принятие Им плоти. Следовательно, похоже, что Он не принимал души.

Возражение 2. Далее, душа необходима телу для его оживления. Но представляется так, что телу Христову в этом не было никакой надобности, поскольку о Слове Божием сказано: «У Тебя – источник жизни» (Пс. 35, 10). Поэтому похоже на то, что при наличии Слова наличие души было бы излишним. Но, как говорит Философ, «Бог и природа ничего не делают всуе»85. Следовательно, похоже, что Слово не принимало души.

Возражение 3. Далее, посредством соединения души и тела устанавливается общая природа, каковая суть человеческой вид. Но, как говорит Дамаскин, «в отношении к Господу нашему Иисусу Христу нельзя найти общий вид»86. Следовательно, Он не принимал души.

Этому противоречит следующее высказывание Августина: «Не должно прислушиваться к тем, которые говорят, что Словом Божиим было принято одно только человеческое тело и что слова «Слово стало плотию» означают, что Сын Человеческий не имел ни души, ни какой-либо иной части человека помимо плоти».

Отвечаю: как говорит Августин87, вначале Арий, а вслед за ним и Аполлинарий считали, что Сын Божий принял только плоть без какой бы то ни было души, утверждая, что место души в теле заняло [Само] Слово, из чего следовало, что в Христе было не две природы, а только одна, поскольку из души и тела устанавливается одна человеческая природа. Но это мнение ошибочно по трем причинам.

Во-первых, потому, что оно противоречит авторитету Священного Писания, в котором Господь прямо говорит о Своей душе: «Душа Моя скорбит смертельно» (Мф. 26, 38); и еще: «Власть имею опять принять ее», то есть душу88 (Ин. 10, 18). На это Аполлинарий отвечал, что [дескать] о душе сказано метафорически, в том смысле, в каком в Ветхом Завете сказано о душе Бога: «Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя» (Ис. 1, 14). Но, как говорит Августин89, евангелисты рассказывают нам о том, как Иисус удивлялся, возмущался, скорбел и желал. Но это так же свидетельствует о том, что Он обладал истинной душой, как то, что Он ел, спал и уставал свидетельствует о том, что Он обладал истинным человеческим телом. В противном случае, то есть если бы обо всем этом было сказано метафорически, как это было сказано о Боге в Ветхом Завете, истинность евангельских историй была бы поставлена под сомнение. Ведь одно дело то, что было предвозвещено нам в виде образов, и совсем другое – те исторические события, которые поистине были сообщены нам евангелистами.

Во-вторых, это заблуждение сводит на нет полезность Воплощения со стороны освобождения человека. На это Августин возражает так: «Если бы Сын Божий, принявши плоть, оставил без внимания душу, то так могло бы быть либо потому, что Он знал о ее безгрешности, вследствие чего ей не требовалось никакого [исцеляющего] средства; либо потому, что Он полагал ее недостойной Себя и не желал даровать ей милости искупления; либо потому, что Он считал ее неизлечимой или же был неспособен ее излечить; либо потому, что Он отрекся от нее как от чего-то ненужного и, по-видимому, бесполезного. Но две из приведенных причин есть не что иное, как богохульство. В самом деле, как назовем мы Его всемогущим, если Он не в состоянии исцелить то, что безнадежно [больно]? Или же – Богом всего, если Он не созидает нашей души? Что же касается других двух причин, то одна пренебрегает причиной души, а другая не оставляет места заслуге. Он ли, если мыслить Его со стороны причины души, не стремился отделить ее от преднамеренного преступления греха, даровав возможность получить закон посредством обеспечения ее навыком ума? Или как могли бы мы говорить о Его милосердии, если бы Он презрел ее по причине ее постыдной греховности? Ведь если рассматривать ее со стороны происхождения, то субстанция души драгоценней [субстанции] тела, но если – со стороны преступления греха, то она, будучи интеллигибельной, хуже тела. Итак, я знаю и заявляю, что Христос есть всесовершенная мудрость и, кроме того, у меня нет ни малейшего сомнения в том, что нет никого более любящего, чем Он. По причине первого Он никогда не презрел бы то, что лучше и в большей степени причастно рассудительности, а по причине второго Он в первую очередь защитил бы то, что более пострадало».

В-третьих, эта точка зрения противоречит истине Воплощения. В самом деле, плоть и другие части человека получают свой вид благодаря душе. Следовательно, если душа отсутствует, то, как это явствует из сказанного Философом, нельзя говорить [о человеке] как об этих вот костях или этой вот плоти, разве что соименно90.

Ответ на возражение 1. Когда мы говорим, что «Слово стало плотию», то под «полотью» имеем в виду всего человека, как если бы мы сказали: «Слово стало человеком», в каковом смысле читаем в [книге пророка] Исайи: «"Узрит всякая плоть спасение Божие!» (ибо уста Господни изрекли это)» (Ис. 40, 5). Весь же человек обозначен плотью потому, что, как сказано в той же книге, Сын Божий станет видимым нам благодаря плоти, по каковой причине добавлено: «И явится слава Господня». Или, возможно, так это потому, что, как говорит Августин, «из всего, что соединилось, наивысшим было Слово, а наинизшим – плоть. Поэтому, желая засвидетельствовать нам любовь к божественному смирению, евангелист упомянул о Слове и плоти и ничего не сказал о душе – ведь она ничтожнее, чем Слово, и возвышеннее, чем плоть»91. Кроме того, было разумно упомянуть плоть потому, что она, будучи крайне удалена от Слова, представляется менее всего пригодной для того, чтобы быть принятой.

Ответ на возражение 2. Слово есть источник жизни как первая действенная причина жизни, а душа есть начало жизни тела как его форма. Но форма является следствием действователя. Поэтому из самого присутствия Слова скорее следовало бы сделать вывод, что тело было оживлено, что подобно тому, как из присутствия огня можно сделать вывод, что тело, в котором находится огонь, является теплым.

Ответ на возражение 3. Отнюдь не нелепо, более того, должно утверждать, что в Христе наличествовала природа, которая была установлена прившедшей в тело душой. Дамаскин [просто] отрицал то, что в Иисусе Христе наличествовал «общий вид», то есть нечто третье, возникшее из Божества и человечности.

Раздел 4 Принял ли Сын Божий человеческий ум, или рассудок?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Сын Божий не принимал человеческого ума, или рассудка. В самом деле, там, где наличествует сама вещь, в ее образе нет никакой необходимости. Но, как говорит Августин, человек был сотворен по образу Божию со стороны своего ума92. Следовательно, коль скоро в Христе присутствовало Само божественное Слово, то в человеческом уме не было никакой необходимости.

Возражение 2. Далее, больший свет затмевает меньший. Но Слово Божие есть Свет, «Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин. 1, 9), сопоставимый с умом как больший свет с меньшим, поскольку наш ум тоже есть свет, а именно зажженный Первым Светом светильник [согласно сказанному в Писании]: «Светильник Господень – дух человека» (Прит. 20, 27). Следовательно, Христу, Слову Божию, не было никакой необходимости в человеческом уме.

Возражение 3. Далее, принятие человеческой природы Словом Божиим называется Его Воплощением. Но рассудок, или человеческий ум, не является чем-либо плотским ни со стороны субстанции, ни со стороны акта, поскольку, как было доказано в третьей [книге трактата] «О душе», его акт не является актом тела. Следовательно, похоже, что Сын Божий не принимал человеческого ума.

Этому противоречат следующие слова Августина: «Со всею твердостью утверждайте и никоим образом не сомневайтесь в том, что Христос, Сын Божий, обладал истинной плотью и разумной душой такого же самого вида, что и наши. Так, о Своей плоти Он говорит: “Осяжите Меня и рассмотрите – ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня” (Лк. 24, 39). Доказательством того, что Он обладал душой, служат Его слова: «Власть имею опять принять ее”, то есть душу Мою (Ин. 10, 18). А доказательством того, что Он обладал умом, служат Его слова: «Научитесь от Меня (ибо Я – кроток и смирен сердцем)» (Мф. 1, 29). И Бог говорит о Нем [устами Своего] пророка: «Вот, Раб Мой будет благоуспешен"» (Ис. 52, 13)93.

Отвечаю: как говорит Августин, «последователи Аполлинария рассуждали о душе Христа иначе, чем это принято в католической церкви, и соглашались с арианами в том, что Христос принял одну только плоть без души. Когда же это их пустословие было опровергнуто евангельскими свидетельствами, они принялись говорить, что в душе Христа не было ума, поскольку, дескать, вместо него там было Слово»94. Но и эта точка зрения может быть опровергнута посредством тех же аргументов, что и предшествующая. Во-первых, тем, что это несовместимо с евангельской историей, в которой говорится о том, что Он удивлялся (как это явствует из следующих слов: «Иисус удивился и сказал идущим за Ним: “Истинно говорю вам – и в Израиле не нашел Я такой веры”» (Мф. 8, 10)). Но удивление невозможно без разума, поскольку оно предполагает сопоставление причины и следствия, то есть когда мы видим следствие, не усмотрев причины, то, как сказано в первой [книге] «Метафизики», [мы удивляемся и] стремимся ее познать95. Во-вторых, тем, что это несовместимо с целью Воплощения, каковая суть оправдание человека от греха. В самом деле, человеческая душа не способна ни к греху, ни к оправданию благодатью иначе, как только через посредство ума. Следовательно, существовала особая необходимость в принятии ума. Поэтому Дамаскин говорит, что «Бог Слово вое- принял все – и тело, и разумную и мыслящую душу», а несколько ниже прибавляет: «Он весь соединился со всем, чтобы даровать спасение всему человеку, иначе то, что не было бы принято, осталось бы неисцеленным»96. В-третьих, тем, что это противно истине Воплощения. Ведь коль скоро тело соотносится с душой как материя с присущей ей формой, то никакая плоть не может быть поистине человеческой, если она не получает своей завершенности посредством человеческой, то есть разумной души. Таким образом, если бы у Христа была душа без ума, то Он обладал бы не истинной человеческой плотью, но – плотью неразумной, поскольку наша душа отличается от животной души одним только умом. Поэтому Августин говорит, что из этого заблуждения следовало бы то, что Сын Божий «принял животное, облеченное в форму человеческого тела»97, что, опять-таки, противно божественной истине, которую должно ограждать от любого лживого измышления.

Ответ на возражение 1. Когда вещь присутствует непосредственно, нет никакой необходимости в том, чтобы ее образ занимал место вещи, например, в присутствии императора солдаты не воздают почести его изображению. Однако присутствие образа вещи вместе с самой вещью может понадобиться для того, чтобы он мог быть усовершенствован благодаря присутствию вещи (ведь и восковой образ может быть усовершенствован оттиском от печати, и человеческий образ отражается в зеркале благодаря присутствию человека). Следовательно, для того, чтобы усовершенствовать человеческий ум, было необходимо, чтобы Слово соединило его с Собой.

Ответ на возражение 2. Больший свет затмевает меньший свет другого светящегося тела, но он не затмевает, а, напротив, совершенствует свет тела освещаемого (так, в лучах солнечного света свет звезд тускнеет, а свет воздуха совершенствуется). Но рассудок, или ум, человека есть зажженный, то есть освещенный светом божественного Слова светильник, и потому вследствие присутствия Слова человеческий ум не затмевается, а совершенствуется.

Ответ на возражение 3. Хотя умственная способность не является телесным актом, однако коль скоро сущности являющейся формой тела человеческой души необходима особая возвышенность по причине обладания ею способности разумения, то вследствие этого ей должно соответствовать и наилучшим образом расположенное тело.

* * *

79

Qq. LXXXIII, 13.

80

De Fide Orth. III.

81

В каноническом переводе: «Это есть тень будущего, а тело – во Христе».

82

В каноническом переводе: «Плоть и кровь не могут наследовать Царства Божия».

83

Metaph. VII, 10.

84

De Coelo I, 3.

85

De Coelo I, 4.

86

De Fide Orth. III.

87

De Haeres. LXIX; LV

88

В каноническом переводе эти слова сказаны не о душе, а о жизни.

89

Qq. LXXXIII, 80.

90

Metaph. VII, 10.

91

Qq. LXXXIII, 80.

92

DeTrin. XIV, 3, 6.

93

De Fide ad Petrum XIV

94

De Haeres. LXIX; LV.

95

Metaph. I, 2.

96

De Fide Orth. III.

97

Qq. LXXXIII, 80.


Источник: Сумма теологии. Часть III-I. Вопросы 1-26. / Фома Аквинский. - К.: Ника-Центр, 2012. С.И.Еремеев: перевод, редакция и примечания. ISBN: 978-966-521-599-8 978-966-521-475-5

Комментарии для сайта Cackle