О том, что нужно повиноваться настоятелям о Господе даже до смерти, любить их и благоговеть перед ними

А. Из Григория Двоеслова

Однажды святой Венедикт безмолвствовал в своей келье, а в это время его ученик Плакид пошел за водой на реку; которую местные жители называли Лакк. Только он хотел зачерпнуть воды, как кувшин выпал у него из рук, и течение понесло его. Брат попытался было поймать сосуд, но поскользнулся и сам упал в воду. Течение было стремительным, и беднягу отнесло от берега на полет стрелы. Тем временем Божий человек, как уже упоминалось, безмолвствовавший в своей келье, прозрел о случившемся и, позвав ученика, сказал:

– Брат Мавр, беги скорей – там брат Плакид упал в Лакк, и течением уносит его от берега.

Услышав повеление отца, Мавр со всех ног побежал на помощь. Подбежав к реке, он увидел, что Плакида уже далеко отнесло от берега. Но ученик с твердой верой и воодушевляемый молитвами старца, шагнул на воду и побежал по ней, как по суше, догнал Плакида, схватил его за волосы, вытащил из воды, и вместе с ним вернулся тем же путем на берег. Только тут Мавр пришел в себя и понял, что он ходил не по суше, а по воде, и что такое могло случиться только по чудотворным молитвам аввы. Его изумлению не было конца. И одновременно его охватил ужас, когда он представил в уме картину происшедшего. Вернувшись к святому, он рассказал о Божием знамении, которое было явлено ему.

Но отец Венедикт приписал это чудо не своей святости, а послушанию Мавра. Ученик же возражал, что он всего лишь выполнял его повеление, потому что откуда бы у него самого взялись такие дарования, чтобы пешком ходить по воде. Спасенный монах Плакид внимательно слушал преисполненный боголюбезнейшего смиренномудрия и любви спор двух сторон, а потом сказал:

– Когда меня вытаскивали со дна на сушу, я увидел над собой милоть моего аввы, и понял, что это он спас меня из воды.

Б. Из жития святого Феодосия, начальника киновии

Феодосий Великий понимал: тем, кто избрал жизнь по Богу, ничто так непосредственно не поможет стяжать и сохранить добродетели, как умение чем-нибудь оживить память смертную. И что же он предпринял для этого? Он велел ученикам заранее приготовить гробницу. Святой поступил так для того, чтобы гробница, с одной стороны, служила напоминанием (так оно и есть на деле), что все они смертны, с другой, укрепляла их стойкость в духовной борьбе и преумножала их стремление к желанным добродетелям и одновременно еще и для захоронения умерших. К тому же, помимо всего прочего, старец прозревал будущие события и тщательно готовился к ним.

Как только гробница была закончена, святой Феодосий подошел к ней, окруженный своими учениками. Он уже тогда внутренним взором своего проницательным ума видел, что произойдет, и, обратившись к братии, как бы в шутку сказал:

– Ну вот, гробница совершенно готова. Но кто же из вас станет первым ее поселенцем?

Этой шуткой он скрыл свою радость от предвкушении того, что должно было произойти.

А среди братии стоял некий Василий. Он был священник, и в его пылком стремлении ко всему доброму прослеживался спасительный характер самого аввы Феодосия. Василий добродетелями был очень похож на духовного отца, как родные дети походят на своих кровных родителей. Ему стало понятно, что учитель не напрасно затронул эту тему, и первым уловил смысл его слов, готовый охотно принять смерть, не как что-то насильственное, но весьма угодное и полезное. Он тотчас же преклонил колени и пал ниц на землю.

– Благослови меня, отче, – сказал он, – стать первым поселенцем гробницы.

Что сын просил, то отец и исполнил, и гробница приняла Василия. Авва велел служить по нему панихиды, как положено по канонам служить об усопшем, на третий, девятый и затем сороковой день. И на сороковины Василий без жара, без головной боли, в полном здравии, словно уснув тихим сладостным сном, отошел ко Господу. Тем самым он совершил подвиг послушания и готовности перейти в иной мир (явный признак отреченности от всего земного), первым из братьев предстал перед Богом и первым удостоился венца.

А еще через сорок дней во время вечерней службы авва Феодосий увидел и услышал божественного Василия среди храмового монашеского хора. Он стоял вместе с ними и пел. Однако то, что видел и слышал Великий Феодосий, больше никто ни самого Василия не видел, ни голоса его не слышал, кроме Аетия. Он был учеником аввы Феодосия и во всем следовал по его стопам и не только видел дела учителя, рассказывал всем о них, но и старался подражать ему. Аетий пел на клиросе и слышал голос Василия, но его самого не видел. Тогда он спросил учителя, слышал ли он голос усопшего. Феодосий ответил, что не только слышал голос, но и видел его, и обещал показать, как только тот явится снова.

И вот наступила ночь, и уже шла служба, как святой Феодосий снова увидел Василия. Тот стоял среди певцов и пел вместе с хором. Авва указал на него Аетию перстом и помолился: «Господи, отверзи очи брату сему, да узрит великую тайну великих дел Твоих». И Аетий тотчас увидел Василия, узнал его и хотел было броситься и обнять брата, но Василий стал невидим, только послышался его голос:

– Спасайтесь, отцы и братья, спасайтесь! Больше вы меня не увидите.

Все это самое подлинное и точное подтверждение слов Христа в Евангелии: Верующий в Меня, если и умрет, оживет (Ин. 11:25).

В. Из жития преподобной Феодоры.

Неподалеку от монастыря, где подвизалась блаженная Феодора, находилось озеро, в котором обитал крокодил. Стоило кому-нибудь подойти близко к берегу, человеку или животному, мелкому или крупному, тот доставался на ужин хищнику. Крокодил наводил ужас на всю округу. Градоначальнику Александрии Григорию даже пришлось приказать поставить стражу, чтобы никого близко не подпускать к озеру.

Настоятель монастыря, конечно, понимал, что житие Феодоры почти равноподобно ангельскому и дабы не умалить ее благодати от Бога, позвал ее и сказал:

– Чадо Феодор (в монастыре святая выдавала себя за мужчину), возьми кувшин и поскорей принеси воды из ближайшего озера.

Феодора знала, что апостол заповедал повиноваться наставникам (Евр. 13:17) и пошла выполнять повеление настоятеля. Никто не отваживался ходить туда, потому что это была бы верная смерть. Но упование на Бога придало Феодоре смелости, необходимой для исполнения подвига послушания, что дает жизнь, а не смерть. И миновав стражу, преподобная добралась до берега, и (о, дивны дела Твои, Господи!) прошла по спине хищника с кувшином в руке до воды, наполнила его, так же по спине вернулась обратно и поднялась на берег. Тут, на земле она уже была в беозпасности. Феодора наложила запрет на хищника, и он тут же издох, заплатив сполна за все свои злодеяния.

О ее подвиге узнали многие. Очевидцы с радостью рассказывали о нем другим и прославляли Бога за подвиг послушания Феодоры.

Г. Из Патерика

Авва Исидор сказал, что ученики должны любить настоящих учителей, как отцов, и бояться, как правителей. Но любовь не должна отменять страх, а страх – омрачать любовь.

2. Об Иоанне, ученике аввы Павла, рассказывали, что у него было необычайное послушание. Поблизости находилось кладбище, и там жила гиена. Старец видел в том месте много дикого лука и велел Иоанну пойти и нарвать зелени. Тот спросил:

– Авва, а что делать с гиеной?

– Если набросится на тебя, вяжи и тащи сюда, – пошутил старец.

Вечером брат пошел на кладбище. Гиена напала на него. А он, как и велел старец, бросился на нее и хотел поймать. Но дикое животное пустилось наутек. Иоанн погнался за ним, приговаривая:

– Авва велел мне связать тебя.

В конце концов, он поймал и связал гиену. Тем временем старец сидел и ждал ученика, очень волнуясь за него. Тут он увидел ученика – он тащил за собой связанную гиену. Увидев эту картину, авва пришел в изумление. Но желая преподать ему урок смирения, ударил его.

– Сам дурень, да притащил мне сюда еще и эту дрянь, – он развязал гиену и отпустил ее.

3. У блаженного Сериды, начальника киновии в Танафе, был любимый друг египтянин, живший вместе с учеником в Аскалони. Как-то зимой египтянин отправил ученика к авве Сериду с просьбой прислать ему скиталу⁷⁸ папируса для письма. Когда ученик пришел в киновию, разразился такой сильный ливень, что река Тиат⁷⁹ вышла из берегов. Юноша отдал письмо авве Сериду и хотел было взять скиталу и сразу уйти, но авва остановил его:

– Посмотри, какой ливень. Ну, куда ты сейчас пойдешь?

– У меня заповедь – я не могу остаться, – сказал он.

Так как ученик настаивал, то старец отдал ему скиталу, и юноша, получив благословение, ушел.

– Идите за ним, – сказал нам авва, – и посмотрите, как он будет перебираться через реку.

И мы вместе с аввой Дорофеем пошли за бесстрашным юношей и увидели, как он, дойдя до реки, далеко отошел по берегу вверх по течению, разделся, замотал папирус в одежду, положил сверток на голову, привязал его хорошенько и, крикнув братьям:

– Помолитесь обо мне, – вошел в реку, на которую и смотреть-то было страшно.

Нам казалось, что бедный парень вот-вот погибнет, но он продолжал упорно бороться с волнами и плыть против течения, которое отнесло его довольно далеко. Все же он добрался до берега, оделся и, низко поклонившись нам, поспешил к своему авве.