О том, что творящий благо не должен прерывать своего труда, даже если не все получается совершенным, но приободриться и стараться довести начатое дело до конца

Брат пришел к авве Пимену и сказал:

– Я засеваю поле и творю с него милостыню, правильно ли я поступаю?

– Правильно, – одобрил старец.

Брат ушел, обрадованный, и увеличил милостыню.

Когда авва Анув об этом услышал, то сказал авве Пимену:

– Разве ты не боишься Бога, что говоришь такие вещи брату?

Старец промолчал.

А через два дня авва Пимен позвал этого брата и сказал ему в присутствии аввы Анува:

– Повтори, что ты мне сказал в прошлый раз, а то я тогда отвлекся.

Брат ответил:

– Я сказал, что засеваю поле и от его плодов творю милостыню.

– А я, – сказал авва Пимен, – думал, что ты сказал о своем брате-мирянине. Если ты занимаешься таким делом, то оно не монашеское.

Услышав это, брат огорчился и сказал:

– У меня нет другого дела, кроме этого, и я не могу не засевать свое поле.

Когда брат ушел, авва Анув покаялся перед старцем:

– Прости меня.

Авва Пимен простил его и сказал:

– Я с самого начала знал, что возделывать поле – не монашеское дело, но я сказал так для его помыслов, чтобы воодушевить брата к преуспеванию в любви. А теперь он ушел, огорченный, но делать будет то же самое.

Один старец сказал:

– Мне ненавистно видеть тщеславие молодых монахов. Они трудятся, а награды не получают, потому что ищут человеческой славы.

– А я этих монахов понимаю, – возразил ему другой, более опытный, – юноше полезнее тщеславиться, чем быть ленивым. В любом случае, когда он тщеславится, то вынужден воздерживаться, бодрствовать, терпеть холод, умножать любовь и выносить скорби ради похвалы. После же того, как он обретет такой образ жизни, приходит к нему благодать Божия и спрашивает: «Почему же ты трудишься не ради меня, но ради человеков?» И благодать убедит юношу искать славы не человеческой, но Божией.

Услышав его слова, старец подтвердил:

– Воистину, это так.

Брат сказал авве Пимену:

– Я даю брату немного хлеба или что-нибудь еще, а бесы все это оскверняют, и получается, что я делаю это для человекоугодничества.

– Даже если твоя милостыня оказана для человекоугодничества, ты дал брату то, что ему необходимо, – сказал старец и привел такую притчу.

– В одном поселке жили два земледельца. Один из них посеял немного непровеянного зерна, а другой ничего не стал сеять и совсем ничего не делал. И вот настал голод. Скажите, кто из них выживет?

– Конечно, посеявший немного непровеянного зерна, – ответил брат.

– Вот так и мы, – заметил старец, – сеем мало зерна и то непровеянного, лишь бы не умереть с голоду.

Сказала амма Сарра: «Лучше творить милостыню на глазах у людей, чем не творить ее вовсе. Пусть вначале милостыня совершается из человекоугодничества, но, в конце концов, она угодна Богу».