Источник

ЕВХАРИСТИЯ

В Таинстве Евхаристии хлеб и вино прелагаются в истинные Тело и Кровь Христа

На Божественной Трапезе мы не должны просто видеть предложенный хлеб и чашу, но, возвышаясь умом, должны верою разуметь, что на Священной Трапезе лежит «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1, 29), приносимый в Жертву священниками. И истинно приемля честное Тело и Кровь Его, должны веровать, что это знамения нашего Воскресения. I Вселенский Собор (113, 520).

Возвещая смерть по плоти Единородного Сына Божия, то есть Иисуса Христа, и исповедуя Воскресение Его и Вознесение на небеса, мы совершаем в церквах Бескровное Жертвоприношение. И таким образом приступаем к Благословенным Тайнам и освящаемся, причащаясь Святого Тела и честной Крови Спасителя всех нас, Христа, и принимая не обыкновенную плоть и не как плоть человека, освященного и соединившегося со Словом по единству достоинства, но как воистину Животворящее и собственное Тело Самого Слова. Ибо Он (Иисус Христос), как Бог, будучи Жизнью по естеству, когда стал едино с собственною Плотию, сделал ее Животворящей. И потому, хотя Он говорит нам: «истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его» (Ин. 6, 53), однако мы должны почитать ее не за плоть человека, во всем подобного нам (каким образом плоть человека по природе своей могла быть животворящей?), но воистину за собственную Плоть Того, Который ради нас сделался и назван Сыном Человеческим. III Вселенский Собор (113, 520).

Никто из вестников Духа, то есть святых апостолов и достославных отцов наших, Бескровную Жертву, совершающуюся в воспоминание страданий Бога нашего и всего Домостроительства Его, не называл «образом» Тела Его, ибо не так слышали они от Господа. Они слышали Его, благовествующего: «если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6, 53)... Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6, 53; 56); и еще: «приимите, ядите: сие есть Тело Мое» (Мф. 26, 26), но Он не сказал: «приимите, ядите образ Тела Моего» Итак, ясно, что ни Господь, ни апостолы, ни отцы никогда не называли Бескровную Жертву, приносимую священниками, «образом», но самим Телом и самою Кровию. И хотя прежде чем совершится освящение, некоторым из святых отцов казалось благочестивым называть хлеб и вино «вместообразными», но по освящении они становятся Телом и Кровию Христа, и так мы веруем. Деяния VII Вселенского Собора (113, 521).

Мы приемлем Евхаристию не как простой хлеб и не как простое питие, но каким образом Иисус Христос-Спаситель наш, воплотившись Словом Божиим, имел для спасения нашего Плоть и Кровь, таким же образом и Пища эта, над которой произнесено благодарение молитвой Слова Его, по преложении питающая нашу кровь и плоть, есть Плоть и Кровь Того же воплотившегося Иисуса Христа. Священномученик Иустин Философ (113, 521).

Как земной хлеб, через призывание на него Бога, уже не есть обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из земного и небесного, так и тела наши, приобщаясь Евхаристии, уже не тленны, но имеют надежду Воскресения. Святитель Ириней Лионский (113, 521).

Хлеб и Вино Евхаристии, прежде святого призывания поклоняемой Троицы, были простым хлебом и вином. По совершении же призывания хлеб становится Телом Христовым, а вино – Кровию Его. Святитель Кирилл Иерусалимский (113, 521).

Помни, что хлеб, который мы вкушаем в Таинстве, не есть образ Тела Господня, но есть самая Плоть Господа... Ибо хлеб таинственными словами, через таинственное благословение и наитие Святого Духа претворяется в Плоть Господа... Хлеб не есть образ Тела Господня, но прелагается в самое Тело Христово. Блаженный Феофилакт (113, 521).

Хлеб и вино – не образы Тела и Крови Христовой, но самое Обоженное Тело Господа, ибо Сам Господь сказал: «сие есть Тело Мое» (Мф. 26, 26), а не образ Тела; «сие есть Кровь Моя» (Мф. 26, 28), а не образ Крови... Если же некоторые и называли хлеб и вино «вместообразными» Тела и Крови Господней, как, например, богоносный Василий в литургии, то называли так это приношение не по освящении, но до освящения. Преподобный Иоанн Дамаскин (113, 522).

В Святых Тайнах Христос присутствует всецело

Веруем, что в каждой части до малейшей частицы преложенного хлеба и вина находится не какая-либо отдельная часть Тела и Крови Господней, но Тело Христово, всегда целое и во всех частях единое, и Господь Христос присутствует по Существу Своему, то есть с Душой и Божеством, как совершенный Бог и совершенный человек. Потому хотя в одно и то же время бывает много священнодействий во вселенной, но не много Тел Христовых, а один и тот же Христос присутствует истинно и действительно, одно Тело Его и одна Кровь во всех отдельных церквах верных. И это не потому, что Тело Господа, находящееся на Небесах, нисходит на жертвенники, но потому, что хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах и по освящении претворяемый и прелагаемый, делается одним и тем же с Телом, сущим на Небесах. Ибо всегда у Господа одно Тело, а не многие во многих местах. Потому-то Таинство это, по общему мнению, есть самое чудесное, постигаемое одной верой, а не умствованиями человеческой мудрости, суетность и безумие изысканий которой о Божественном отвергает эта Святая и свыше определенная за нас Жертва. Послание восточных патриархов (113, 523).

Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый, всегда ядомый и никогда же иждиваемый, но причащающияся освящаяй. Из Служебника (113, 526).

Солнце всецело отражается в каждой смиренной, но чистой капле росы, так и Христос – в каждой христианской Православной Церкви всецело присутствует и предлагается на Священной Трапезе. Он сообщает Свет и Жизнь Своим причастникам, которые, приобщившись Божественному Свету и Жизни, сами делаются светом и жизнью. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (108, 360).

«Невозможное человекам возможно Богу» (Лк.18,27)

Когда Сам Христос сказал о хлебе: «сие есть Тело Мое» (Мф. 26, 26), после этого кто уже осмелится не веровать? И когда Сам уверил и сказал о чаше: «сие есть Кровь Моя» (Мф. 26, 28), кто тогда усомнится и скажет, что это не Кровь Его? Он в Кане Галилейской некогда претворил воду в вино (Ин. 2, 1–10), сходное с кровью, и не достоин ли веры, когда вино претворяет в Кровь? Если, званный на брак. Он совершил это славное чудо, не тем более ли, даровав сынам чертога брачного (Мф. 9, 15) Свое Тело и Кровь Свою во спасение. Он требует нашей веры? Поэтому с полной уверенностью примем это как Тело и Кровь Христову. Ибо в образе хлеба дается тебе Тело, а в образе вина дается тебе Кровь, чтобы, приобщившись Тела и Крови Христа, ты сделался Ему сотелесным и единокровным. Таким образом мы и становимся христоносцами, когда Тело и Кровь Его соединятся с нашим телом и кровью. Так, по словам блаженного Петра, мы становимся «причастниками Божеского естества» (2Пет. 1, 4)... Итак, хлеб и вино (в Евхаристии) не считай простыми, ибо они есть Тело и Кровь Христовы, по изречению Владыки. Святитель Кирилл Иерусалимский (113, 521).

Благой и Всеблагой, и Преблагой Бог, Который весь – Благость, по причине преизбыточествующего богатства Своей Благости, не потерпел, чтобы одиноко существовало Благо, то есть Его Естество, в котором ничто не принимало бы участия. Но и ради этого, во-первых, сотворил постигаемые только умом Небесные Силы; потом – видимый и чувственный мир; затем – человека, состоящего из того, что постигается только умом, и из того, что постигается чувствами. Конечно, все, происшедшее от Него, поскольку оно существует, участвует в Его Благости, Ибо Он Сам для всего – Бытие, так как в Нем-то, что существует, не только потому, что Он Сам привел это из небытия в бытие, но потому, что Сила Его охраняет и содержит то, что от Него произошло, а особенно живые существа. Ибо они имеют общение в Благе и поскольку они существуют, и поскольку участвуют в жизни. А разумные существа имеют общение в Благе и потому, о чем сказано выше, и потому, что наделены разумом. И эти существа имеют общение в Благе в большей степени, ибо они некоторым образом более родственны Ему, хотя, безусловно. Он несравненно выше всего.

Человек, произойдя разумным и свободным, конечно, получил возможность при содействии собственной воли непрестанно соединяться с Богом, если он пребудет в добре, то есть в повиновении Творцу. Поэтому так как он преступил заповеди Сотворившего его и подпал власти смерти и тления, то Создатель и Творец рода нашего по Своему милосердию уподобился нам, сделавшись человеком во всех отношениях, кроме греха, и соединился с нашим естеством. Ибо так как Он уделил нам Свой собственный образ и Свое собственное дыхание, а мы не сохранили, то Он Сам принимает участие в бедном и немощном естестве нашем, для того чтобы очистить нас и сделать нетленными и опять сделать участниками Его Божества.

Но надлежало, чтобы не только начатки нашего естества оказались в соучастии с лучшим, но чтобы и всякий желающий человек и родился вторым рождением, и был вскормлен новой и соответственной рождению пищей, и таким образом достиг меры совершенства. Поэтому через Свое Рождение или Воплощение, также и Крещение, и страдание, и Воскресе ние Он освободил естество от греха прародителя, от смерти и тления, и сделался Начатком Воскресения, и представил Себя путем и образом, и примером, для того чтобы и мы, пойдя по Его следам, сделались по усыновлению тем, что именно Он есть по естеству: сынами и наследника ми Божиими и сонаследниками Его. Итак, Он дал нам, как я говорил, второе рождение, чтобы, подобно тому, как, родившись от Адама, мы уподобились ему, унаследовав проклятие и тление, так и родившись от Него, мы уподобились Ему и унаследовали как нетление, так и благословение и славу Его.

А так как этот Адам – духовен, то надлежало, чтобы и рождение было духовно, и пища. Но так как мы некоторым образом двойственны и сложны, то должно, чтобы и рождение было двояким, и пища – сложной. Поэтому нам дано рождение через воду и Духа, то есть через святое Крещение, а пища – Сам Хлеб Жизни, Господь наш Иисус Христос, «сшедший с небес» (Ин. 6, 48, 51). Ибо, намереваясь принять за нас добровольную смерть, в ту ночь, в которую предавал Себя, Он завещал Своим святым ученикам и апостолам Новый Завет и через них – всем, верующим в Него. Поэтому в горнице святого и славного Сиона, со Своими учениками съев ветхую пасху и исполнив Ветхий Завет, Он умывает ноги ученикам, показывая знамение Святого Крещения. Потом, преломив хлеб. Он передавал им, говоря:"приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое» (1Кор. 11, 24). Подобным же образом, взяв и чащу с вином и водой. Он передал им, говоря: «пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов»; «сие творите... в Мое воспоминание». «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете» и исповедуете Воскресение Сына Человеческого, «доколе Он придет» (Мф. 26, 27–28; Лк. 22, 20; Мк. 14, 24; 1Кор. 11, 25, 26).

Поэтому, если «слово Божие живо и действенно» (Евр. 4, 12), и «Господь творит все, что хочет» (Пс. 134, 6); если Он сказал: «да будет свет. И стал свет... да будет твердь... И стало так» (Быт. 1, 3, 6); если «словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воинство их» (Пс. 32, 6); если небо и земля, и вода, и огонь, и воздух, и «все воинство их» совершились словом Господним, также, конечно, и это славное живое существо – человек. Если Сам Бог Слово, восхотев, сделался человеком и из чистых и беспорочных кровей Святой Приснодевы бессеменно осуществил для Себя Плоть, то неужели Он не может сделать хлеб Своим Телом и вино и воду – Своею Кровию? Он сказал в начале: «да произрастит земля зелень, траву» (Быт. 1, 11), и до сих пор всякий раз после дождя земля производит свои произрастания, побуждаемая и укрепляемая Божественным повелением. Бог сказал: «сие есть Тело Мое», и «сие есть Кровь Моя», и «сие творите... в Мое воспоминание» и, вследствие Его всесильного повеления, это происходит, пока Он не придет, ибо так сказано в Писании: «доколе Он придет», и через призывание является дождь для этого нового земледелия – осеняющая сила Святого Духа. Ибо подобно тому, как все, что Бог сотворил. Он сотворил действием Святого Духа, так и теперь действие Духа совершает то, что превышает естество, чего ничто, кроме одной только веры, не может вместить. «Как будет это, – говорит Святая Дева, – когда Я мужа не знаю?» (Лк. 1, 34). Архангел Гавриил отвечает: «Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя» (Лк. 1, 35). И теперь ты спрашиваешь, каким образом хлеб делается Телом Христовым и вино и вода – Кровию Христовой! И я говорю тебе: Дух Святой приходит и делает то, что превосходит разум и мысль.

А хлеб и вино берутся потому, что Бог знает человеческую немощь, ибо в большинстве случаев она с досадой отвращается от того, что непривычно. Поэтому, проявляя Свое обычное снисхождение. Он через то, что близко естеству, совершает то, что выше естества. И подобно тому как в Крещении – потому что у людей есть обычай мыться водой и натирать тело маслом – Он сочетал с елеем и водой благодать Духа и сделал его (то есть Крещение) «банею пакибытия», так и потому, что люди обычно едят хлеб и пьют воду и вино. Он сочетал с ними Свое Божество и сделал их Своими Телом и Кровию, для того чтобы через то, что обычно и согласно с естеством, мы оказались среди того, что выше естества.

Тело поистине соединилось с Божеством, Тело, родившееся от Святой Девы, не потому, что вознесшееся Тело нисходит с Неба, но потому, что самый хлеб и вино изменяются в Тело и Кровь Бога. Если же ты отыскиваешь тот образ, как им это происходит, то тебе достаточно услышать, что с помощью Святого Духа, подобно тому как при содействии Святого Духа Господь для Себя и в Себе осуществил и Плоть от святой Богородицы; и больше мы ничего не знаем, за исключением того, что слово Божие – истинно, и действенно, и всемогуще, а образ (претворения) – неисследим. Но можно выразить это иначе:подобно тому как, согласно с законами природы, съеденный хлеб и выпитые вино и вода изменяются в тело и кровь того, кто ест и пьет, и не делаются другим телом по сравнению с прежним его телом, так и хлеб предложения, и вино, и вода, через призывание и пришествие Святого Духа, преестественно изменяются в Тело Христово и Кровь, и не другое, но единое и то же самое.

Поэтому для тех, которые с верой, – достойно причащаются, это бывает «во оставление грехов и в Жизнь Вечную», и в сохранение как души, так и тела; для тех же, которые причащаются с неверием, – недостойно, бывает в наказание и кару, подобно тому, как и смерть Господня для верующих сделалась жизнью и нетлением, ведущей к Вечному блаженству, а для неверующих и тех, которые убили Господа, ведущей к наказанию и вечной каре. Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. СПб., 1894. Кн. 4, гл. 13, с. 218–223.

О Таинстве Пресвятой Троицы, святейшей Евхаристии и о прочих – того, что не открыто в святом Божием слове и что открыто, но понять не можешь, любопытно не испытывай, чтобы не впасть в сеть диавольскую, не запутаться в ней так, что вырваться из нее не сможешь, и не погибнуть. Ибо что требует одной веры и превосходит наш разум, то испытывать очень опасно. Берегись испытывать то, что выше тебя. Веруй во все так, как верует святая Церковь. Это путь безопасный. Святитель Тихон Задонский (104, 2075).

Если кто изъявляет сомнение и неверие в Божественное Таинство – как хлеб, находящийся на Трапезе, прелагается в Тело, а вино – в Кровь Иисуса Христа, Сына Божия, и становится в священном служении истинным Телом и Кровию Его, то всякий православный христианин должен спросить его так: «Может ли Бог сделать больше человека и выше разума его?». И когда скажет: «Может», скажи ему: «Почему же Он не может дать нам Своей Плоти в пищу?» «Словом Господа сотворены небеса» (Пс. 32, 6), тем же словом Божиим прелагает Он хлеб и вино в Тело и Кровь Свою.

И если удивляешься тому, как тот же Христос – и на Трапезе, и на Небесах, то удивляйся и тому, как одно солнце, которое нас здесь освещает и согревает, в то же время светит и на небе, и на земле, и на востоке, и на западе, и во всех странах мира. Так и Христос – в то же время и на Небе, и на земле – в Пречистых Тайнах, как один Всемогущий и Всесильный; и на Небе истинно по естеству, и на земле властью Божества совершает великие и преславные дела, непостижимо и несказанно, превыше ума человеческого.

И опять, если удивляешься тому, как один Христос во многих частях подается верным равно целый, не меньший в одной части, и не больший в другой, удивляйся же и тому, как один мой голос у меня в устах и в ваших ушах есть один и тот же голос?

И если удивляешься, как Тело не сокрушается в раздроблении Таин, когда раздробляется Агнец, и как во всякой части есть целый и совершенный Христос, удивляйся и тому, как это бывает, когда разбивается зеркало, отражение во всякой части остается целым, как и в полном зеркале?

Если удивляешься тому, как Христос, часто снедаемый, не умаляет ся, но цел пребывает вовеки, удивляйся и тому, как, зажигая от одной свечи другие свечи, ты не уменьшаешь этим яркости первой свечи?

И если спросишь о том, как Христос, войдя внутрь нашего естества, не оскверняется и не ограничивается, то и я спрошу: солнце, проходя над нечистыми местами, оскверняется этим или нет? Знаю, что мудрый и верный не осмелится сказать: да! Тем более не оскверняется Христос, Свет всякой чистоты, и не ограничивается Сущий, Которого не могли удержать ни ад, ни печати гроба, ни двери при входе к ученикам, затворенные и запертые.

И если удивляешься, как малая частица Таин вмещает всего Христа, то удивляйся и тому, как в таком малом зрачке твоем вмещаются и им объемлются такие великие города? Но, узнав это, ты не стремись познать непознаваемое Таинство, а с несомненной верой и сердечной любовью воздавай благодарение Страшному и Сильному и Всемогущему Царю и Богу Вседержителю делами и умом – за неисповедимые дары Его.

И в рассуждении о Теле Господнем – право веруй с Церковью о Страшных Тайнах. Хотя глазами ты видишь хлеб и вино, но крепко, без сомнения веруй тому, что существо их, наитием и действием Святого Духа и властью Всемогущего Слова Божия, прелагается в Тело и Кровь Христовы, так что ничего иного здесь не остается, а только самое истинное Тело и Кровь Господни под видами пшеничного, квасного, свежеиспеченного мягкого хлеба и вина, выжатого из виноградных гроздей. Святитель Димитрий Ростовский (113, 526).

Когда Господь предложил учение о Таинстве Тела и Крови, полагая в нем необходимое условие общения с Собою и источник жизни истинной, «многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (Ин. 6, 66). Слишком чудесным показалось им такое дело беспредельной к нам милости Божией, и нерасположе ние к чудесному отторгало их от Господа. Господь видел это, и, однако, готовый быть распятым за спасение всякого, не находил возможным умалить или отменить чудесное. Так оно необходимо в икономии нашего спасения! Хотя, конечно, с сожалением, но оставил Он их идти от Себя во тьму неверия и пагубу, и не им только, но и избранным двенадцати сказал по этому случаю: «не хотите ли и вы отойти» (Ин. 6, 67), изъявляя готовность и их отпустить, если не склонятся перед чудесным. Отсюда выходит, что избегать чудесного есть то же, что избегать Господа Спасителя, и отвращающийся от чудесного – то же, что и погибающий. Да внемлют этому те, которые приходят в ужас при одном напоминании о чудесном! Встретят и они чудо, которому не смогут уже перечить: это смерть и после смерти суд. Но послужит ли это неперечение им во спасение, один Бог знает. Святитель Феофан Затворник (115, 805–806).

Прибыв в Селевкию, близ Антиохии, мы встретились с епископом города, аввой Феодором. Он рассказал нам о следующем событии, происшедшем при его предшественнике на епископской кафедре – блаженном Дионисии. Жил там богатый купец, человек весьма богобояз ненный. Он держался ереси Севера, но у него был слуга, принадлежав ший к Святой Кафолической и Апостольской Церкви. По обычаю страны, в Святой Четверг он принял Святые Дары, завернул их в чистое полотно и положил в свой шкаф. После Святой Пасхи купцу понадобилось по торговым делам послать слугу в Константинополь. Тот отправил ся, но, позабыв про Святые Дары, оставил их в своем шкафу, а ключ вручил хозяину. Однажды хозяин, открыв шкаф, нашел полотно с находившимися там Святыми Дарами. Смутившись, он не знал, как поступить. Принять их он не решался, не принадлежа к Кафолической Церкви. Так на этот раз он и оставил их в шкафу, рассудив, что его слуга, возвратившись, примет их. Но прошел снова день Великого Четверга, а слуга еще не возвратился. Тогда хозяин решился предать огню Святые Дары, чтобы они не остались еще на год. Отворив шкаф, он увидел, что все Святые Частицы проросли в стебли и колосья... Страх и трепет объяли его при виде нового и необычайного чуда. Взяв Святые Дары, он, громко повторяя: «Господи, помилуй!», со всем домом поспешил в святой храм к епископу Дионисию. Это великое и страшное, превосходящее всякий ум и понимание, чудо видели не двое или трое, или немногие, но все собрание. Все благодарили Бога за неизреченное и непостижимое знамение. Многие, уверовав после чуда, присоединились к святой Кафолической и Апостольской Церкви. Луг духовный (75, 99–100).

Севир (Север) Антиохийский, VI в. – монофизитский патриарх, один из иерархических родоначальников яковитской монофизитской церкви.

Евхаристия в апостольские времена

Субботу перед Воскресением Господа нашего Иисуса Христа последователи Его соблюдали по-ветхозаветному – «в субботу остались в покое по заповеди» (Лк. 23, 56). Следующий же за этим первый день недели они считали будничным; только по прошествии субботы и по

наступлении следующего дня жены-мироносицы сочли возможным идти ко гробу Иисуса. Но то, что они узнали здесь, сделало этот до тех пор будничный день бесконечно более светлым и радостным, более празднич ным, чем предыдущая суббота: им явился Воскресший из мертвых Иисус и сказал: «радуйтесь!» (Мф. 28, 9)... В этот же день мы видим двух учеников, идущих в Эммаус – селение, отстоящее от Иерусалима на 60 стадий, то есть на расстояние, много превышающее субботний путь (5 или 6 стадий), и лица их были печальны (Лк. 24, 13–17). Но явившийся им Иисус преложил и их печаль в радость; и для них первый день недели стал праздником, но не ветхозаветной субботой, состоящей в покое, ибо они тотчас же пошли назад в Иерусалим (Лк. 24, 33), а новозаветным воскресением, состоящим в священной радости о Боге. Еще одну замечательную черту празднования этого торжественного первого вос кресного дня можно усматривать в сказании евангелиста: когда Иисус возлежал с этими двумя учениками на вечери в Эммаусе, то «взяв хлеб, благословил, преломил и подал им» (Лк. 24, 30). Точно в таких же выражениях изображается первое совершение Евхаристии на Тайной вечери (Мф. 26, 26; Мк. 14, 22; подобно и у Лк. 22, 19 и 1Кор. 11, 24).

Слово «преломление», употребленное в Деяниях (2, 42, 46 и других местах), считается всеми за свидетельство о совершении Таинства Евхаристии. Не имеем ли основания мы поэтому и в данном месте разуметь совершение Таинства Евхаристии? Если да, то в таком случае и самое первое празднование воскресного дня имело уже ту существенную черту, которая и теперь считается необходимой принадлежностью всякого празднования, – совершение Таинства Евхаристии. Ученики Иисуса Христа жили пока вместе и собирались на общей вечери; для такой вечери собрались они и в этот день (Мк. 16, 14). В страхе перед иудеями и в смущении возлежали они на вечери, заперев все двери (Ин. 20, 19). Весть, принесенная женщинами, казалась им пустыми словами (Лк. 24, 11), и они не верили ей (Лк. 24, 24). Луч надежды и сомнение, вера и неверие боролись в их сердцах (Лк. 24, 11; Ин. 20, 8). Но вот является вдруг им Иисус и возвещает «мир» их встревоженной душе. «Ученики обрадовались, увидев Господа» (Ин. 20, 19–20). Тогда-то действительно этот первый день недели сделался истинным праздником для учеников Иисуса, тогда-то положено было начало празднованию воскресного дня, но празднованию не ветхозаветному, а новозаветному, состоящему в священной радости о Боге, а не в мертвом покое, в Жертве Евхаристической, а не в жертве двух овнов и двух десятых частей ефы муки. Это не было перенесением субботы на другой день; это новое празднование явилось пока не в замену субботы, но стало рядом с нею, хотя и гораздо выше ее. (Поэтому совершенно справедливо в Катехизисе на вопрос: «С какого времени празднуется день воскресный?» дается ответ: «С самого времени Воскресения Христова».)

Апостолы получили повеление от Иисуса идти в Галилею. Они могли сделать это тотчас же, ибо путешествие и вообще труд запрещались лишь в первый и седьмой день Пасхи. Но мы видим их остающимися в Иерусалиме. По-видимому, они хотели провести в светлой радости не только первый день недели, но и остальные пасхальные дни, единодушно пребывая вместе, как еще при жизни Спасителя, и сходясь для общей вечери (Мк. 16, 14; Ин. 20, 26). Пасха кончилась в пятницу. В субботу Закон требовал покоя, и ученики, очевидно, соблюдая это требование, не пошли в Галилею. Но что им мешало исполнить повеление Господа в следующий за субботой день? И однако мы видим, что они продолжают оставаться в Иерусалиме, и мы видим их в этот день опять собранных в одном доме и Фому с ними (Ин. 20, 26). Не показывает ли это, что уже тогда этот день недели имел для учеников Иисуса Христа особенное значение, и они хотели провести его вместе, в единодушной молитве, беседе и воспоминании о случившемся в этот день? Явление Иисуса Христа, вновь повторившееся и в этот день,

конечно, еще более утвердило их в этом выделении первого дня недели из ряда прочих.

Мы не видим, чтобы Иисус Христос дал прямое наставление праздновать этот день, но Он учил их самими фактами. В этот день Он воскрес и явился ученикам, сделав первое воскресенье днем особенной священной радости общения и беседы с Собою, днем совершения Таинства Евхаристии. Через неделю новым Своим явлением Он опять делает этот день днем радости для всех учеников и днем особенно тесного общения с Собою, когда Фома вложил персты свои в ребра Его (Ин. 20, 27).

Мы не знаем, как проведены были третье и следующие воскресенья в обществе учеников Христовых, но, по аналогии с первыми двумя, мы, кажется, вправе заключить, что и они проводились в радостном воспоми нании о совершившемся в этот день событии. Следующий воскресный день, о проведении которого апостолами мы имеем сведения, был день сошествия Святого Духа и вместе с тем еврейский праздник Пятидесятни цы. В этот праздник закон запрещает работать, повелевает созывать народ на священное собрание (Лев. 23, 21; Чис. 28, 26) и приносить особенно многочисленные жертвы. Но апостолов в этот день мы видим собравшимися в своей Сионской горнице еще до третьего часа дня (по-нашему – девятого), когда именно и происходило священное собрание. Они, конечно, не перестали исполнять Закон Моисеев, но, по-видимому, этот день решили посвятить своим собственным, новозавет ным, воспоминаниям о совершившемся в этот день Воскресении Иисуса Христа и размышлению о его последствиях (ср.: Деян. 2, 24–26). И Господь еще раз отличил этот день от прочих дней недели, ниспослав на апостолов и бывших с ними Святого Духа. И на этот раз день стал днем светлого торжества и блаженства, особенно тесного общения с Богом и священной радости, днем сошествия на них Духа Святого, днем пропове ди об Иисусе Христе, когда все заговорили на иных языках (Деян. 2, 4), когда Петр своей одухотворенной речью обратил около 3000 душ (Деян. 2, 14–41).

Свидетельства, относящиеся к 57 и 58 годам, говорят о праздновании воскресения как об утвердившемся обычае.

Когда апостол Павел в 58 г. после третьего своего миссионерского путешествия ехал в Иерусалим, где ему предстояли узы, по пути он остановился на неделю в Троаде и здесь «в первый же день недели, когда ученики собрались для Преломления Хлеба, Павел ... беседовал с ними и продолжил слово до полуночи» (Деян. 20, 7), и в горнице, где они собрались, было много светильников (Деян. 20, 8). Итак, торжественное и продолжительное общественное богослужение со множеством светильников, совершение Таинства Евхаристии (ибо в Священном Писании Нового Завета оно обычно подразумевается под термином «Преломление хлеба») и поучение слову Божию – вот способ празднования первенствующими христианами воскресного дня. Д. Смирнов. Труды Киевской Духовной Академии (114, 500–506).

Из контекста источника выше: В век апостольский христиане из иудеев и христиане из язычников различались между собой тем, что первые строго соблюдали обрядовый закон Моисеев, и субботу в частности, тогда как для вторых этот закон и, следовательно, суббота на соборе апостольском были объявлены необязательными. Среди каких из этих христиан началось празднование воскресного дня?.. Ясных и вполне определенных данных о времени установления празднования воскресного дня нет, но все-таки есть данные, которые могут пролить свет на этот вопрос. – Примеч. ред.

«Каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога» (Деян. 2, 46–47).

... Для нас важно знать: в чем состояли эти христианские собрания («по домам»)? Несомненно, они имели богослужебный характер и соединяли в себе все составные части богослужения – поучение, общение, молитву и пение, – средоточием которого было Преломление Хлеба, или Евхаристия. Совершение Евхаристии по существу своему должно было составлять главный, средоточный акт собственно христианского богослужения – рассматривать ли Евхаристию со стороны ее Божественного установления и сакраментального достоинства или со стороны общественно-жизненного значения. В ней, как ни в чем другом, собственно христианский элемент находит непосредственное и совершенное выражение. Именно такое значение и придавали ей первые христиане, ибо не только все христианское общество участвовало в совершении Евхаристии, но частные ежедневные собрания специально и предназначались для этой цели.

Все другие действия – поучение, молитва, пение – лишь обставляли акт Преломления Хлеба, имели значение приготовительных, сопровождающих и заключительных действий. Это, между прочим, видно из Деяний (20,7),где говорится о собрании в первый день недели для Преломления Хлеба, хотя в то же время упоминается о продолжительной беседе апостола Павла накануне его разлуки с верующими. Если поучение в Этом случае заняло большую часть времени перед Преломлением и после Преломления Хлеба и продолжалось до полуночи, это объясняется особым обстоятельством (но поучение не может быть названо целью собрания, главным актом его), целью собрания было Преломление Хлеба.

Учение было связующим звеном (двух типов) собраний – общественного и частного; оно происходило как в храме, так и в домах верующих (Деян. 5, 42). Но в том и в другом случае учение имело различное значение, различную цель, а потому и различную форму. В то время как при храмовых собраниях оно составляло главный предмет – в собраниях частных оно было хотя существенным, но подчиненным по отношению к Преломлению Хлеба, так сказать, вспомогательным элементом. (В Иерусалимском храме) оно является миссионерской проповедью для приготовления и обращения к Крещению (Деян. 5, 42; 4, 33; 2, 7–11). Для этой цели испрашивали себе у Бога смелость верующие (Деян. 4, 29); к этому побуждаемы были апостолы Ангелом Господним (Деян. 5, 19–20); к этому направлены и их речи (Деян. 2, 14; 5, 21). В домах назидались уже крещеные верующие, слушали предание очевидцев о речах и делах Господа, восходили от знания к знанию, утешались и вдохновлялись святейшими истинами и обетованиями их веры и таким образом, через свободный взаимный обмен мыслями, утверждались больше и прочнее в апостольском учении. Поэтому там апостольское слово имело вид священно-ораторской речи, а здесь оно является обыкновенной непринужденной домашней беседой; в одном случае проповедь составляла главную цель и средоточие собрания, в другом – сопровождала Преломление Хлеба (Деян. 5, 42; 4, 33; 2, 7, 11).

Таким образом, [именно] в частных собраниях мы должны видеть средоточие богослужебной жизни иерусалимского общества и историческое начало христианского богослужения вообще. Евхаристия в первоначальном христианском обществе составляла высший акт общения, внутреннее ядро, цель и вершину общественного богослужения, средоточие всех других актов.

Христианское богослужение есть воплощение, выражение христианства, заключающее в себе глубинное соединение Божественного и человеческого. Поэтому Евхаристия, согласно ее Божественному установлению, есть высший, завершительный акт этого соединения, высшее выражение общения верующих с Господом и между собой. Поэтому Евхаристия не могла существовать изолированно, вне связи с остальными актами богослужения. Напротив, если установление Евхаристии составляет заключительный акт новозаветных учреждений и предписаний, который, как в фокусе, сосредоточивает все Домостроительство спасения, то совершение Евхаристии должно составлять и составляло с самого начала средоточие общественной жизни. Достойное совершение и принятие (Евхаристии) в качестве необходимого условия предполагало веру, выраженную в воспоминании и познании, просвещенную через учение и пламенную молитву. Потому-то первое общество Христово не могло собираться около Трапезы Господней, не назидаясь пророческим и апостольским словом, не испрашивая благодатного общения с Богом Спасителем и не изъявляя своей искренней благодарности за Его благодеяния. Равно как, с другой стороны, оно не могло совершать все это, не совершая в то же время Евхаристии как единственного средства личного усвоения спасительных заслуг Христовых, как Святейшей Жертвы, которая одна угодна Богу и которая должна быть венцом и украшением всего христианского богослужения. Епископ Христофор. Труды Киевской Духовной Академии (114, 150–152).

ПРИЧАЩЕНИЕ

«Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет Жизнь Вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 54)

Это Таинство называется Причащением, потому что через него мы делаемся причастниками Божества Иисусова, через него соединяемся со Христом (113, 527).

Хлеб и вино не есть образ Тела и Крови Христа (да не будет!), но самое Тело Господа обожествленное, так как Сам Господь сказал: «сие есть Тело Мое», не образ Тела, но «Тело»; и не образ Крови, но «Кровь». И прежде этого – иудеям, что «если не будете есть Плоти Сына Человеческого, и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни... Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие». И опять: «ядущий Меня жить будет Мною» (Ин. 6, 53, 55, 57).

Поэтому да приступим со всяким страхом и чистой совестью, и не подлежащей сомнению верой, и это для нас будет настолько полезно, насколько мы веруем не сомневаясь. Почтим же это Таинство всякой чистотой, как душевной, так и телесной, ибо оно – двояко. Да приступим к нему со жгучей любовью, и, сложив руки крестом, примем в себя Тело Распятого! И, устремив глаза, и уста, и чело, причастимся Божественного угля, чтобы жар нашей любви, воспламенившись от угля, сжег наши грехи и осветил наши сердца и чтобы, вследствие общения с божественным огнем, мы воспламенились и были обожествлены. Исаия увидел уголь; но уголь – не простое дерево, а соединенное с огнем; так и Хлеб Общения – не простой хлеб, но соединенный с Божеством, не одно естество, но одно, конечно, принадлежит Телу, другое же – соединенному с ним Божеству. Поэтому то и другое вместе – не одно естество, но два.

Мелхиседек, «священник Бога Всевышнего», хлебом и вином приветствовал Авраама, возвращавшегося после поражения иноплеменников (Быт. 14, 18). Та трапеза прообразовала эту таинственную Трапезу, как и тот священник был образом и подобием истинного Первосвященника – Христа. Ибо «Ты, говорит Писание, священник вовек по чину Мелхиседека» (Пс. 109, 4). Хлебы предложения изображали этот Хлеб. Это – «чистая жертва», без сомнения, и бескровная, которая, как сказал Господь через пророка, приносится Ему «от востока солнца до запада» (Мал. 1, 11).

Тело и Кровь Христа переходят в состав как нашей души, так и нашего тела, не истощаясь, ни уничтожаясь, они не выводятся из тела вместе с остатками неусвоенной пищи (да не будет!), но проникают в нашу сущность и становятся охраной, защитой от всякого вреда, очищением от всякой нечистоты; если они заметят неочищенное золото, то очищают через испытание огнем, чтобы в будущем веке мы не были осуждены вместе с миром. Ибо они очищают посредством болезней и всякого рода угрожающих происшествий, подобно тому, как говорит божественный апостол: «если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром» (1Кор. 11, 31–32). И это означает, что он говорит: поэтому тот, кто причащается Тела и Крови Господа «недостойно, тот ест и пьет осуждение себе» (1Кор. 11, 29). Очищаясь через это, мы соединяемся с Телом Господа и Духом Его и делаемся Телом Христовым.

Этот Хлеб – начаток будущего Хлеба, который есть насущный. Ибо слово «насущный» обозначает или будущий, то есть Хлеб будущего века, или Хлеб, принимаемый для сохранения нашего существа. Следовательно, так или иначе. Им надлежащим образом будет названо Тело Господне. Ибо Плоть Господня есть животворящий дух, потому что она зачата от животворящего Духа и «рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3, 6). Говорю же это, не уничтожая естества Тела, но желая показать животворность и божественность его.

Если же некоторые и назвали хлеб и вино образами Тела и Крови Господа, как богоносный Василий, то сказали (о хлебе и вине) не после их освящения, но прежде освящения, назвав так самое приношение.

Причащением же называется (Таинство) потому, что через него мы причащаемся Божества Иисуса. А общением и называется, и поистине является вследствие того, что через него мы вступаем в общение со Христом и принимаем участие как в Его Плоти, так и в Его Божестве, и в то же время через него вступаем в общение и соединяемся друг с другом. Ибо так как мы причащаемся от единого Хлеба, то все делаемся единым Телом Христовым и единой Кровию, и членами друг друга, составляя одно Тело со Христом.

Поэтому да станем всей силой остерегаться, чтобы не принимать Причащения от еретиков, ни давать им. Ибо «не давайте святыни псам, – говорит Господь, – и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф. 7, 6), чтобы нам не сделаться участниками их искаженного учения и осуждения их. Ибо если несомненно бывает соединение со Христом и друг с другом, то несомненно произволением соединяемся и со всеми теми, которые вместе с нами причащаются. Ибо соединение это происходит добровольно, не без нашего согласия. И все мы есть «одно тело», потому что «причащаемся от одного хлеба» (1Кор. 10, 17), как говорит божественный апостол.

Образами же будущих (хлеб и вино) называются не потому, что они не суть поистине Тело и Кровь Христа, но потому, что теперь, конечно, через них мы делаемся участниками Божества Христова, а тогда духовным образом – через одно только лицезрение. Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. СПб. 1894. Кн. 4, гл. 13, с. 223–226.

Как обыкновенный хлеб, который ежедневно едим, есть жизнь тела, так этот, сверхъестественный, есть жизнь души. Святитель Киприан Карфагенский (113, 527).

Возлюбивший прекрасное сам будет прекрасен, потому что благодать Пребывающего в нем претворяет в Себя принявшего ее. Потому-то всегда Сущий предлагает нам Себя в снедь, чтобы мы, приняв Его в себя, сделались тем же, что Он. Ибо говорит:"Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Ин. 6, 55). Потому кто любит эту Плоть, не бывает другом своей собственной плоти, и кто с любовью расположен к этой Крови, тот сделается чистым по крови чувственной. Ибо Плоть Слова и Кровь, какая в этой Плоти, имеют в себе не один какой-либо благодатный дар – они сладостны для вкушающих, они утоляют жаждущих и любовь любящих. Святитель Григорий Нисский (18, 341).

Причащение – это такой дар, который соединяет нас с Богом, Преподобный авва Исаия (34, 58).

Ты беседуешь в молитве с Богом, вкушая Тело Единородного Сына Его и пия Кровь Его, – веселись же в радовании, что удостоился стать храмом Его (25, 501).

Будь простодушно верным, со всею верой причащайся Пречистого Тела Владыки в полном убеждении, что истинно вкушаешь Самого Агнца. Тайны Христовы – бессмертный огонь. Потому не будь пытливым, чтобы не опалиться тебе в Причащении Таин (27, 384).

Не знаю, что мне делать с моими грехами, не видит мой ум, чем мне омыть и очистить себя. Если бы я вздумал омыться водами, то малы для меня моря и реки, недостаточны, чтобы очистить меня. Но если омою себя Кровию и водою из ребр Сына Божия, то очищусь, и изольются на меня щедроты Его (28, 305).

Кто вкушает Хлеба Небесного, тот, без сомнения, делается небесным (29, 166).

Духовен Хлеб сей, как и Даятель его; духовных оживотворяет он духовно. Преподобный Ефрем Сирин (29, 166).

Плоть – достославная, достопоклоняемая – оживотворяет людей, омертвевших в грехопадениях. Преподобный Нил Синайский (49, 229).

Приобщением называется Причастие Божественных Таин потому, что оно дарует нам единение со Христом и делает нас соучастниками Царства Его. Преподобный Исидор Пелусиот (50, 142).

Христиане приемлют как пищу для себя небесный огонь; он для них упокоение, он очищает и омывает, и освящает сердце их, он содействует их возрастанию, он для них воздух и жизнь. Преподобный Макарий Египетский (33, 107).

Готовящихся отойти отсюда, если они причастятся Таин с чистой совестью, при последнем дыхании окружают Ангелы и препровождают их ради принятых ими Таин (35, 471).

Когда видишь, что священник преподает тебе Дары, знай, что... это Христос простирает к тебе руку (41, 521).

Если прикасающиеся к краю одежды Христа привлекали на себя чудодейственную силу, то не гораздо ли в большей мере привлекут ее приемлющие в себя всего Христа? Приступить же с верою – значит не только принять предложенное, но прикоснуться к нему с чистым сердцем, с таким расположением, как бы приступали к Самому Христу (41, 520).

Предлагаемое здесь – это спасительное исцеление наших ран, богатство неоскудевающее и доставляющее нам Царство Небесное (36, 403).

Причащаясь, мы не только делаемся участниками и сообщниками жизни во Христе, но соединяемся со Христом. Как Тело соединено со Христом, так и мы через этот Хлеб соединяемся с Ним (44, 236).

Чем делаются приобщающиеся? Телом Христовым – не многими телами, а одним Телом. Как хлеб, составляясь из многих зерен, делается единым, так что хотя в нем есть зерна, но их не видно и различие их незаметно по причине их соединения, так и мы соединяемся друг с другом и со Христом (44, 237).

Эта Трапеза есть сила для души нашей, крепость для сердца, основание упования, надежда, спасение, свет, жизнь. Отойдя туда с этой Жертвой, мы с великим дерзновением вступим в священные обители, как бы огражденные со всех сторон золотым оружием. Но что я говорю о будущем? Это Таинство и здесь делает для тебя землю Небом (44, 242).

Через него (Таинство Причащения) мы становимся одним Телом со Христом; соединяемся с Ним, как тело с головою; Кровь же Его – избавление наших душ: ею омывается душа, ею украшается, ею возжигается (113, 527).

И ныне присутствует Христос, украшая эту Трапезу. Украсивший ее на вечери. Тот и теперь украшает ее. Ибо не человек прелагает хлеб и вино в Тело и Кровь Христа, но Сам распятый за нас Христос. Во образе Христа стоит священник и приносит молитву, возвещая: «сие есть Тело Мое» (Мф. 26, 26). Совершает же все благодать и сила Божия (113, 524).

Приношение это, какой бы священник ни совершал его – Павел или Петр, есть то же самое, которое Христос преподал ученикам и которое ныне священники совершают; и это ничем не меньше, чем прежнее. Ибо и это освящают не люди, но Сам Тот, Кто освятил прежнее. Как слова, которые Христос провозгласил, есть те же самые, которые и ныне священник произносит, так и приношение то же. Святитель Иоанн Златоуст (113, 524).

Бог Слово, священно совершив в Самом Себе наше восстановление, Сам Себя потом принес за нас в Жертву через Крест и смерть. Он и всегда приносит в Жертву Пречистое Тело Свое и ежедневно предлагает его нам в питающую душу обильную Трапезу, чтобы, вкушая Тело Его и пия Пречистую Кровь Его, мы становились через Причастие лучше, чем были, соединяясь с ними, претворяясь из худшего в лучшее и соединяясь с сугубым Словом сугубо и телом и разумной душой, как с Воплощенным Богом и нам единосущным по плоти. Так что мы не свои, но соединены с Тем, Кто сделал нас причастными Себе через бессмертную Трапезу – сделал нас по Домостроительству тем, что есть Сам по естеству. Если, будучи испытаны в трудах добродетелей и пред очищены слезами, приступая, вкушаем от этого Хлеба и пием из этой Чаши, то сугубое Слово, соединяясь с двумя естествами нашими, в кротости нашей срастворяясь, всецело претворяет нас в Себя Самого, как Воплощенное и нам по человечеству единосущное. И всех боготворит и, как сообразных с Ним, Себе усвояет как Бог и единосущный Отцу. Если же приступаем, будучи срастворены с веществом страстей и осквернены скверной греховной, то Он, приближаясь к нам, естественным Ему сжигающим грехи огнем попаляет нас и жизненность нашу, вынуждаемый к этому не благоволением Благости Своей, а отвращением к нашему нечувствию. Преподобный Никита Стифат (70, 151).

Господь называет Себя Хлебом – по смыслу, открывающемуся сразу, – как сделавшийся для всех спасительной пищей. А в смысле таинственном – как вложивший закваску в человеческое естество, очистивший и как бы испекший его на огне Божества Своего и сделавшийся единым Лицом с Ним и единой достопоклоняемой Ипостасью. Преподобный Исидор Пелусиот (115, 794).

Ту самую Пренепорочную Плоть, которую принял Господь от Пречистой Богородицы Марии и в которой от Нее родился, Он преподает нам в Таинстве (Причащения). И вкушая ее, мы имеем внутри себя – разумеется, только достойно причащающиеся – всего Воплощенного Бога и Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия и Сына Пренепорочной Девы Марии, сидящего одесную Бога и Отца, по слову Его же Самого: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6, 56). Вселяясь же в нас. Он не познается сущим в нас телесно... но бестелесно присутствует в нас и соединяется с существом и естеством нашим неизреченно и нас обоготворяет, так как мы становимся соестественными Ему, плотью от плоти Его и от костей Его. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 396).

Страстной Четверг. Приступили к Чаше Господней, были на вечери у Господа: слава Тебе, Боже! слава Тебе, Боже! слава Тебе, Боже! Великий ныне день у Господа! Преславное торжество на Небе! ... Сколько лиц, облеченных в белую одежду оправдания, вкусили жизни Божественной и преискренне соединились с Господом! Обновилось Тело Господне – Тело Церкви – и облеклось в свойственную ей славу, скрытую от очей человеческих, но видную для очей ангельских. Поклонились Ангелы Первородному, когда Он введен был во вселенную в Силе Своей, а ныне поклонились Ему потому, что вселенная возводится снова к Нему Самому. Поклонились и воспели: «Престол Твой, Боже, вовек; жезл правоты – жезл царства Твоего. Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие» (Пс. 44, 7–8). Святитель Феофан Затворник (107, 57–58).

Итак, достойно причащайся, держа в уме такое обращение к Богу: Недостоин я. Господи, не только причаститься Святых Твоих Таин, но даже взглянуть на предивную и преестественную Твою Трапезу. Однако я приступаю не с тем, чтобы прогневать Тебя, но дерзаю, уповая на неизреченную милость Твою, ибо я знаю, что Ты пришел не ради праведных, но ради грешников. Дерзаю причаститься, чтобы не лишиться Причастия Твоего и не быть съеденным мысленным волком. Дерзаю приступить к Причащению потому еще, что надеюсь на премилостивые слова Твои, Господи, которые Ты изрек Пречистыми Твоими устами: «хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек» (Ин. 6, 50–51). И еще: «Истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Ин. 6, 53–54).

Надеясь и твердо уповая на эти слова Твои, Господи, я причащаюсь, будучи убежденным, что их изрек Ты не для святых и праведных, но для грешников. В главе из Евангелия, где говорится о Причащении, не сказано, что Господь говорил о нем ученикам Своим, которые были святыми и праведными. Он говорил с пришедшими к Нему иудеями, которые были грешниками» подобно мне. А поскольку для грешников Ты произнес эти слова, то и я, грешный, усердно внимаю им и, положившись на Твое превеликое милосердие, ем Тело Твое и пью Кровь Твою (103, 170).

Чаша Господня есть Царство Небесное, согласно слову Господа: «Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею» (Лк. 22, 29–30), а того, кто не имеет Чаши Господней, постигнет геенна, поглощающая изгнанных из Царства.

Чаша Господня – это сообщество с Ангелами. Древняя манна была названа ангельским хлебом: «Хлеб ангельский ел человек» (Пс. 77, 25) не потому, конечно, что ее вкушали Ангелы, ибо они, как бесплотные, не нуждаются в пище, но потому, что была приготовлена и свыше ниспослана по повелению Божию служением Ангелов. Тем более тот Хлеб, о котором Господь говорит: «Я есмь хлеб, сшедший с небес» (Ин. 6, 41), эту манну, растворенную в Чаше Господней, подобает назвать ангельской пищей не потому, что Ангелы ее вкушают и пьют, но потому, что всегда они благоговейно ее окружают, достойно почитают и поклоняются ей. Потому и причащающийся ее общается со святыми Ангелами и делается для них милым и любезным. Итак, Чаша Господня – сообщество с Ангелами, а без Чаши Господней с кем будет сообщество, кроме бесов? Кого чуждаются Ангелы, того похищают бесы. Что, если бы спросить кого-либо так: чего ты больше хочешь – иметь ли Жизнь Вечную или смерть вечную? Получить Царство Небесное или геенну? Быть в обществе Ангелов или бесов? Не знаю, найдется ли такой, который сказал бы: «Мне лучше смерть, чем жизнь; лучше геенна, чем Царство; лучше бесы, чем Ангелы». Не всякий ли скажет так: «Лучше жизнь, чем смерть; лучше Царство, чем геенна; лучше Ангелы, чем бесы», ибо всякий человек естественно и разумно больше желает лучшего, а не худшего. Если же, о человек, ты желаешь лучшего, то почему пренебрегаешь Чашей Господней? Если ты боишься вечной смерти, то почему отвращаешься от Вечной Жизни, находящейся в Чаше Господней? Если геенны трепещешь, то почему не ухватишься за Царство, находящееся в Чаше Господней? Если избегаешь бесов, почему не приближаешься к Ангелам, благоговейно окружающим Чашу Господню?

В Чаше Господней и жизнь, и Царство, и дружба с Ангелами. О как велико приобретение Причащения от нее! Там же, где не вкушается Чаша Господня, там нет жизни, но смерть, нет Царства, но геенна; там далеко отстоят Ангелы, а бесы близко. О как велико лишение оттого, что не причащаются Чаши Господней! (103, 232–233).

Кто хочет получить оставление своих грехов? Кто хочет, чтобы все злое, сделанное от юности, все его дела, слова и помышления были прощены, оставлены и преданы вечному забвению? Я думаю, что всякий желает такого блага. Поэтому я и говорю: если ты, человек, хочешь оставления грехов, то почему убегаешь от Причащения Чаши Господней? Разве не слышишь, как Сам Господь говорит: «приимите, ядите... пейте... во оставление грехов» (Мф. 26, 26–28)? Я знаю, кто-либо так скажет: я недостоин, я грешен, потому и не дерзаю приступить к Причащению Божественных Тайн. Ты хорошо говоришь, называя себя грешником, недостойным и недерзновенным, ибо кто может быть в совершенстве достоин? Никто из связавших себя плотскими похотями и сластьми недостоин приходить и приближаться к Тебе, Царь Славы, как говорит об этом совершающий литургию. Но ты скверно делаешь, удаляясь и избегая Причащения, ибо в псалмах пишется так: «Удаляющие себя от Тебя гибнут»

Это наше недостоинство бывает двоякого рода: недостоинство истинно кающихся и недостоинство тех, которые или не искренне каются, или вовсе не каются, или даже и совсем не хотят каяться.

Недостоинство истинно кающихся удостаивается Божественного Причащения во оставление грехов, ибо они просят, как недужные, врачевства согласно слову Христову: «не здоровые имеют нужду во враче, но больные» (Мф. 9, 12).

Недостоинство же кающихся ложно или же вовсе не кающихся не удостаивается Божественного Причащения, ибо написано: «Не давайте святыни псам» (Мф. 7, 6).

Кто же это кающийся истинно и кто кающийся ложно? Кающийся ложно есть тот, кто не искренне исповедует свои грехи перед Богом своему отцу духовному, но скрывает их. Если же и искренне исповедует, то не сожалеет о соделанном зле. Впрочем, такой иногда отчасти и жалеет, однако же он не имеет в сердце своем твердого намерения и не полагает в уме твердого обещания не возвращаться к прежним грехам, но по-прежнему имеет надежду и желание делать то же. Такой недостоин Божественного Причащения. Пусть он не дерзнет, ибо если он дерзнет приступить к Причащению, будет пить и есть во осуждение и, как в Иуду, войдет в него после Хлеба сатана.

Кающийся же истинно есть тот, который, исповедуя свои грехи и жалея о них, полагает, надеясь на помощь Божию, твердое намерение никогда не возвращаться к своим прежним делам и всячески хранить себя от них. Такой удостаивается как Божественного Причащения, так и милосердия Божия, хотя бы он был весьма и недостойным.

Примером такого сподобления при несовершенном достоинстве может быть преподобная Мария Египетская. О ней пишется, что она настолько была недостойна Божией милости из-за своей грешной жизни, что даже церковь не желала ее впустить внутрь себя, о чем она после сама рассказывала преподобному Зосиме на исповеди: «Когда моя грешная нога коснулась церковного порога, то церковь, принимавшая всех, не приняла меня, окаянной, но появилось как бы воинство для того, чтобы заградить вход, и возбранила мне войти какая-то сила Божия». Когда же эта грешница положила в сердце своем истинное покаяние, намерение и твердое обещание никогда не возвращаться к греху, то тотчас не только церковь ее впустила внутрь себя, но в тот же день она сподобилась Причащения Божественных Таин, Тела и Крови Христовых в церкви Иоанна Предтечи, что при Иордане, как об этом пространно пишется в житии этой святой. Она еще ни удовлетворения не сделала за грехи свои, ни коснулась скорбного пустынного жития и постнических подвигов; едва день один прошел после ее скверной жизни, но уже от нее, истинно кающейся, не отнимается Чаша Господня. Святитель Димитрий Ростовский (103, 233–234).

Господь, заменив для нас Собою нашего праотца Адама, от которого мы рождаемся в смерть, сделавшись нашим родоначальником, заменяет плоть и кровь, заимствованные от Адама, Своею Плотию и Кровию (111, 117).

В Крови Христовой – Его Душа. Ясно ощущается при Причащении Святых Таин прикосновение Души Христовой к душе причащающегося, соединение Души Христовой с душой причащающегося (111, 121).

Достойное Причащение Святых Таин возможно только при постоянно благочестивой жизни или после решительного раскаяния в жизни греховной и решительного оставления ее, засвидетельствованного и запечатленного принесением покаяния по наставлению Святой Церкви (111, 127).

По достоинству пищи, по тому действию, которое совершается от вкушения во вкушающих, Господь наименовал Плоть Свою единой истинной Пищей, а Кровь Свою – единственным истинным Питием обновленного искуплением человека (111, 244).

Обыкновенная пища сынов Ветхого Завета, общая им с бессловесными животными, истребляемая пищеварением и не могущая устранять смерти... не достойна наименования пищи, когда явился Хлеб насущный. Хлеб Небесный, Хлеб, уничтожающий смерть, преподающий Вечную Жизнь! Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 244–245).

Однажды, когда святой игумен Сергий совершал Божественную литургию, Симон видел, как небесный огонь сошел на Святые Тайны в минуту их освящения, как этот огонь ходил по Святому Престолу, озаряя весь алтарь, окружая Святую Трапезу и священнодействующего Сергия. А когда Преподобный хотел причаститься Святых Таин, Божественный огонь свился «как бы некая чудная пелена» и вошел внутрь Святого Потира. Таким образом, угодник Божий причастился этого огня «неопально, как в древности неопально горела купина»... Ужаснулся Симон от такого видения и в трепете безмолвствовал. Но не укрылось от Преподобного, что ученик его сподобился видения. Причастившись Святых Таин Христовых, он отошел от Святого Престола и спросил Симона: «Чего так устрашился дух твой, чадо мое?» – «Я видел благодать Святого Духа, действующего с тобою, отче!» – отвечал тот. «Смотри же, никому не говори о том, что ты видел, пока Господь не позовет меня из этой жизни», – заповедал ему смиренный авва (90, 8–9).

В Кириллову обитель принесли человека, одержимого тяжкой болезнью, который только просил, чтобы его постригли перед смертью. Преподобный облек его в иноческий образ с именем Далмата. Через несколько дней стал он умирать и просил приобщения Святых Таин, но священник задержался с совершением литургии и, когда принес Святые Дары в келлию, больной уже скончался. Смущенный иерей поспешил сказать об этом преподобному. Святой Кирилл Белозерский очень огорчился. Он затворил оконце в своей келлии и стал на молитву. Немного спустя пришел келейник, служивший Далмату, и, постучав в оконце, сказал блаженному, что Далмат еще жив и просит причаститься. Немедленно послал Кирилл за священником, чтобы приобщить брата. Хотя тот был уверен, что Далмат уже умер, однако пошел. Но сколь велико было его удивление, когда увидел Далмата, сидящего на постели! Как только Далмат приобщился Святых Таин, он стал прощаться со всею братией и тихо отошел к Господу. Троицкий Патерик (90, 306–307).

О приготовлении к Причащению

В час приношения Бескровной Жертвы обуздывай свои помышления и чувства. Стой в страхе Божием, чтобы причаститься Святых Таин достойно и получить исцеление от Господа. Преподобный авва Исаия (82, 165).

Для достижения цели, с которой приступаем к Божественному Таинству Евхаристии, надлежит нам иметь некие особые расположения, совершать некие особые дела и употреблять некие особые меры прежде Причащения, во время Причащения и после Причащения. Прежде Причащения надлежит через Таинство Покаяния и исповеди очистить себя от всякой скверны грехов, как смертных, так и не смертных, и исполнить то, что на исповеди наложит духовный отец, соединяя с этим твердую решимость от всего сердца, всею душою, всею силою и всем помышлением служить единому Господу Иисусу Христу и делать только угодное Ему. В этом Таинстве Он дает нам Свое Тело и Свою Кровь, с Душою и Божеством, и всею силою Воплощенного Домостроительства. Помышляя же о том, как ничтожно то, что даем мы Ему, по сравнению с тем, что Он дает нам, положим в сердце, по крайней мере, усердно делать все для нас возможное во славу Его. И если бы мы владели самым высшим даром, какой когда-либо приносили Ему земные и небесные разумные твари, изъявим готовность принести это без размышления Его Божественному величию.

Пожелав принять это Таинство, чтобы силою его победить и поразить врагов своих и Господних, с вечера еще или даже раньше того начинай помышлять, как сильно Спаситель наш. Сын Божий, желает, чтобы ты с принятием этого Таинства дал Ему место в сердце своем, чтобы, соединившись с тобою, помочь тебе изгнать оттуда все твои страсти и победить всех врагов твоих. Это желание Господа нашего столь велико и пламенно, что этого никакой тварный ум не может вместить в совершенстве.

Ты, впрочем, чтобы хоть сколько-нибудь подойти к этому, потрудись поглубже запечатлеть в уме своем следующие два помышления. Первое – как неизреченно радостно Всеблагому Богу пребывать в преискреннем общении с нами, что удостоверяет сама священная Премудрость: «радость моя была с сынами человеческими» (Притч. 8, 31). И второе – как сильно ненавидит Бог грех – и потому, что грех препятствует соединению Его с нами, столь для Него желательному, и потому, что грех прямо противоположен Божественным Его совершенствам. Будучи по естеству беспредельно благим и чистым Светом, неизреченной красотой, не может Он не гнушаться безмерно грехом, который не что иное есть, как крайнее зло, мрак, растление, мерзость и стыд в душах наших. И это Божие нетерпение греха столь велико, что с самого его начала к истреблению его и изглажению следов его были направлены все промыслительные о нас Божеские действия и установления Ветхого и Нового Завета, особенно же предивное страдание Спасителя нашего Иисуса Христа, Сына Божия...

... Уразумев из таких помышлений и созерцаний, сколь великое желание имеет Бог войти в сердце твое, чтобы окончательно победить там твоих врагов, которые есть и Его враги, ты не сможешь не ощущать в себе живого желания принять Его, да совершит Он в тебе такое действие. Воодушевись же, таким образом, полным мужеством и, восприняв дерзновение от верной надежды, что в тебя может прийти небесный Архистратиг твой Иисус, вызывай почаще на брань ту страсть, которая беспокоит тебя и которую желаешь преодолеть. И поражай ее ненавистью, презрением и отвращением, восстановляя в то же время в себе молитвенное желание противоположной ей добродетели с готовностью и на соответственные тому дела... Вот что следует тебе делать перед Причастием. Утром же, прежде Святого Причастия, пройди одним взором ума все увлечения, неправды и прегрешения, сделанные тобою со времени предшествовавшего Причащения и до сих пор, помянув притом, с каким бесстрашием и ослеплением все это делалось, как будто не было у тебя Бога – Судии и Воздаятеля, видевшего это, и чтобы избавить тебя от таких дел, поднявшего страшные страдания и позорную смерть на Кресте, которые ты попирал, когда, склоняясь на грех, постыдные похоти свои ставил выше воли Бога, Спасителя твоего. Да покроется стыдом лицо души твоей при сознании такой неблагодарности и такого бесстрашия. Однако не попусти себе быть потопленным этим смущением и всякую безнадежность далеко отбрось от себя. Вот долготерпеливый Господь, преклоняясь на милость раскаянием твоим и изъявленной тобою готовностью служить теперь Ему одному, грядет к тебе и в тебя, чтобы безмерной бездной Благости Своей потопить и поглотить бездну твоей неблагодарности, твоего бесстрашия и маловерия. Приступи же к Нему со смиренным чувством недостоинства, но и с полной благой надеждой, любовью и преданностью, уготовляя Ему в сердце своем пространную скинию, чтобы Он весь вселился в тебя. Как и каким образом? Изгнанием из сердца всякого помышления о чем-либо тварном, а не только пристрастия и сочувствия к тому, и заключением двери его, да не войдет в него ничто и никто, кроме Господа (64, 213).

Вот чего требует Бог от приступающих к Святым Тайнам:

1. Чтобы ты страдал сердцем об оскорблении Его.

2. Чтобы ты более всего возненавидел всякий грех – и большой и малый.

3. Чтобы ты всецело всего себя предал Ему и со всем расположением и сердечною любовью имел одно попечение – всегда и во всем, во всяком деле быть в воле Его и в полной покорности Ему Единому.

4. Чтобы ты имел крепкую веру в Него и твердо уповал, что Он помилует тебя, очистит тебя от всех грехов твоих и охранит от всех врагов твоих, видимых и невидимых (64, 223).

Попекись затем день ото дня все более и более возрастать верою в силу этого Пресвятого Таинства Евхаристии и не переставай удивляться этому дивному Таинству, помышляя, как Бог под видом хлеба и вина являет тебе Себя и существенно бывает в тебе, чтобы сделать тебя наиболее святым, преподобным и блаженным, ибо «блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 29). И не желай в этой жизни, чтобы Бог явил Себя тебе под другим видом, кроме этого Таинства. Каждодневно преуспевай в ревностной готовности творить одну только волю Божию и в духовной мудрости, сделав ее царицей и правительницей всех дел – и душевных, и телесных. Всякий раз, когда причащаешься этой Бескровной Жертвы, и себя самого принеси в жертву Богу, то есть изъявляй полную готовность по любви к Господу, за нас пожертвовавшему Собой, терпеть всякую напасть, всякую скорбь и напраслину, какие могут встретиться в течение твоей добродетельной жизни. Преподобный Никодим Святогорец (64, 225).

Время приступить к Страшной Трапезе. Приступим же все с достойной мудростью и вниманием. Пусть никто не будет Иудой, пусть никто не будет злым, пусть никто не скрывает в себе яда, нося одно на устах, а другое в уме. Предстоит Христос; Кто утвердил ту Трапезу, Тот же теперь совершает и эту. Ибо не человек претворяет предложенное в Тело и Кровь Христову, но Сам распятый за нас Христос, Священник стоит, нося Его образ, и произносит слова, а действует сила и благодать Божия: «сие есть Тело Мое» (Мф. 26, 26), – сказал Он. Итак, пусть никто не будет коварным, пусть никто не питает злобы, пусть никто не имеет яда в душе, чтобы не причащаться «во осуждение». И тогда, после принятия предложенного, в Иуду вошел диавол, презрев не Тело Господне, но презрев Иуду за его бесстыдство, дабы ты знал, что на тех, которые недостойно причащаются Божественных Таин, особенно нападает и часто вселяется в них диавол, как и тогда в Иуду. Ибо почести приносят пользу достойным, а недостойно пользующихся ими подвергают большему наказанию. Говорю это не для того, чтобы устрашить, но чтобы предостеречь... Если ты имеешь что-нибудь против врага, то оставь гнев; исцели рану, прекрати вражду, чтобы тебе получить пользу от этой Трапезы, ибо ты приступаешь к Страшной и Святой Жертве. Постыдись Того, Кто приносится:предлежит закланный Христос.

Почему Он заклан и для чего? Для того, чтобы умиротворить небесное и земное, чтобы сделать тебя другом Ангелов, чтобы примирить тебя с Богом, чтобы из врага и противника сделать тебя другом. Он отдал душу Свою за ненавидящих Его, а ты остаешься враждующим против подобного тебе? Как же ты можешь приступить к Трапезе Мира? Он не отказался даже умереть за тебя, а ты не хочешь для себя самого оставить гнев на подобного тебе? Как это можно простить?

Он обидел меня, скажешь, и весьма много отнял у меня. Что же? Ущерб только в деньгах; он еще не уязвил тебя так, как Иуда Христа. Однако Христос самую Кровь Свою, которая пролита, отдал для спасения проливших ее.

Что можешь ты сказать подобного этому? Если ты не прощаешь врага, то не ему наносишь вред, а самому себе. Ему ты часто можешь вредить в настоящей жизни, а себя самого делаешь безответным в будущий день. Ибо ни от чего так не отвращается Бог, как от человека злопамятного, сердца надменного и души раздражительной. Послушай же, что говорит Он: «если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф. 5, 23–24).

Что ты говоришь: «Разве я могу простить?» «Да, – говорит Он. – Для мира с братом твоим принесена эта Жертва». Поэтому если эта Жертва принесена для мира твоего с братом, а ты не заключаешь мира, то напрасно участвуешь в этой Жертве; бесполезным для тебя становится это дело. Сделай же сначала то, для чего принесена эта Жертва, тогда и будешь с пользой причащаться ее. Для того сошел Сын Божий, чтобы примирить род наш с Господом; и не только для этого пришел Он, но и для того, чтобы и нас, совершающих это, сделать причастниками имени Его.

«Блаженны, – говорит Он, – миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5, 9). Что сделал Единородный Сын Божий, то же сделай и ты, по своим силам человеческим став носителем мира и для себя, и для других. Потому тебя, миротворца, Он и называет сыном Божиим; потому и во время установления этой Жертвы Он не упомянул ни о какой другой заповеди, кроме примирения с братом, тем выражая, что это важнее всего... Итак, зная это, прекратим всякий гнев и, очистив совесть свою, со всем смирением и кротостью приступим к Трапезе Христа. Святитель Иоанн Златоуст (113, 536).

В час приношения (Бескровной Жертвы) сопротивляйся помыслам и чувствам твоим, чтобы стоять со страхом Божиим и Достойно причаститься Святых Таин и этим получить от Господа исцеление (34, 18).

Если хочешь причаститься Тела Христова, то храни себя, чтобы не было в сердце твоем гнева или ненависти. Преподобный авва Исаия (34, 205).

Кровь Агнца спасительна для тебя, если ты приступаешь к ней с верою, если чувства свои и помышления, через которые входит смерть вслед за грехом, помазуешь верою, как бы кровью, как Израиль мазал двери кровью. Ведь если страсть не войдет в тебя через глаза, слух, обоняние, вкус и осязание, а затем и через рассудок, тогда и смерть не овладеет тобою. Тогда ты, нося в теле умерщвление Иисуса Христа, будешь иметь и являющуюся в твоем теле Жизнь (42, 940).

Скорее душу свою положу, чем позволю причаститься Крови Владычней недостойно, и скорее пролью собственную кровь, чем позволю причаститься столь Страшной Крови недостойным образом. Святитель Иоанн Златоуст (46, 547).

С каким намерением должно вкушать Тело и пить Кровь Господню? В воспоминание Господня послушания даже до смерти, чтобы жить уже не для себя, но для Умершего за нас и Воскресшего. Святитель Василий Великий (6, 332).

Надо чистой душой принимать в себя сходящую свыше Пищу... которая есть несеянный Хлеб, сходящий свыше, обретаемый на земле. Святитель Григорий Нисский (17, 305).

Уверься и утвердись в вере, что в Святейшей Евхаристии истинно подается нам Тело Христово и Кровь Его, и это научит тебя, с каким страхом, почитанием и благоговением нужно приступать к этому великому Таинству. К царской трапезе приступают люди со страхом и приуготовлением, и благоговением, к этой ли Божественной Трапезе приступая, не затрепещешь? Тогда будешь не много говорить в молитве, но одно повторять: «Помилуй, Господи! Очисти, Господи, не опали огнем, как траву сухую». Святая святым подаются, как возглашает на литургии иерей. И тут будешь удивляться Благости Божией, что Тело Христово и Его Пресвятая Кровь нам, бренным и недостойным, подаются в духовную пищу. И от сердца будешь благословлять и благодарить Его за это великое Таинство. И, помня это, будешь исправнее вести себя в жизни, не захочешь осквернить совесть и душу грехами, но всячески будешь стараться жить достойно христианина. Одно это будет отвращать тебя от всякого греха и подвигнет к добру (104, 1663–1664).

Грешникам нужно себя исправить, чтобы причащаться не в суд. Блудникам, прелюбодеям и осквернителям нужно переменить свое сердце и возлюбить чистоту, когда приступают к Пречистому Агнцу Христу. Гордым и высокоумным отложить бесовскую гордость и возлюбить смирение, когда приступают к Смиренному Христу. Злобным и дышащим огнем отмщения нужно оставить злобу и возлюбить кротость и незлобие, когда приближаются к Кроткому и Незлобивому Агнцу Божию... Клеветникам, злоречивым, хульникам исправить свой язык, ибо устами восприемлют Пречистое Тело Христово. Сребролюбцам нужно оставить маммону и возлюбить Бога, когда приступают к Сыну Божию, Который есть Любовь. Жестокосердньм и немилостивым следует переменить свой жестокий нрав и стараться быть милостивыми, когда приходят к Милостивому и Милосердному Господу... Пьяницам следует оставить пьянство и начать трезвую жизнь, если приобщаются Распятому и Умершему Христу. Словом, всякому должно исправить, очистить и обновить себя, чтобы неосужденно приступить. «Должно, – говорит Василий Великий, – приступающему к Телу и Крови Господним очистить себя от всякой скверны плоти и духа, чтобы не в суд есть и пить», и в воспоминание о том, Который за нас умер и воскрес, умереть для греха и мира, и самого себя, но ожить во Христе Иисусе (104, 1665–1666).

Как христиане должны приступать к Причащению Тела и Крови Христовой? Апостол говорит: «да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1Кор. 11, 28–29). Многие читают много молитв, псалмов и акафистов, но этого приготовления недостаточно. Ибо молитву от неисправного и неочищенного сердца не приемлет Бог. Страшно приступать неочистившемуся истинным покаянием; страшно и приступившему, причастившемуся снова оскверняться мирскими похотями: и то и другое страшно. Святитель Тихон Задонский (104, 1666–1667).

Прежде дерзновенного пришествия на брак к Сыну Божию да позаботится (человек) о своей душевной ризе: она омывается, очищается от греховных пятен, каковы бы эти пятна ни были, неизреченной милостью Господа при нашем покаянии (111, 129).

Величие Таинства возлагает на нас соответствующие обязанности. Мы должны не только души, но и тела наши представить в жертву живую, святую, благоугодную Богу (111, 132).

Служитель Божий хотя еще борется со страстями, но уже достойно причащается Тела и Крови Христовых, когда причащается в сокрушении духа и в полном сознании своего недостоинства. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (111, 133).

Как часто можно причащаться?

Кого нам одобрить? Тех ли, которые причащаются однажды, или тех, которые часто, или тех, которые редко? Ни тех, ни других, ни третьих, но причащающихся с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненной жизнью (46, 153).

Время приобщения определяется не праздником и торжеством, но чистой совестью и безукоризненной жизнью (35, 554).

Не в том состоит дерзость, что часто приступают, но в том, что (приступают) недостойно, хотя бы даже кто-либо один раз во всю жизнь сделал это. Святитель Иоанн Златоуст (45, 656).

Хорошо и полезно каждый день приобщаться и принимать Святые Тело и Кровь. Христос ясно говорит: «ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную» (Ин. 6, 54)... Ибо кто сомневается, что быть непрестанно причастником жизни значит не что иное, как жить многообразно? Впрочем, мы приобщаемся четыре раза каждую седмицу: в день Господень, в среду, пяток и субботу, также и в иные дни, если бывает память какого-либо святого. Святитель Василий Великий (113, 533).

Многие, вижу, не часто причащаются: это дело диавола, он мешает частому принятию Тела Христова. И очевидно, что тот, кто не часто причащается, дает большую власть над собой диаволу, и диавол волю над ним принимает и ведет его на все злое. Святитель Иоанн Златоуст (113, 533).

Причащаться Господа в Таинстве Тела и Крови можно только в определенное время, по возможности и усердию, но не чаще, однако, одного раза в день. Внутренне же, в духе, причащения Ему мы можем удостаиваться каждый час и каждое мгновение, то есть пребывать по благодати Его в непрестанном общении с Ним и, когда благоволит Он, сердцем ощущать это общение. Причастившись Тела и Крови Господа, по обетованию Его мы приемлем Его Самого. И Он вселяется в нас со всей Своей благодатью, давая и сердцу, готовому к тому, ощущать это. Истинные причастники всегда бывают после причастия в осязательно – благодатном состоянии: сердце вкушает тогда Господа духовно. Но так как мы и телом стеснены, и внешними делами, и отношениями связаны, в которых обязаны принимать участие, то духовное вкушение Господа, по раздвоению нашего внимания и чувства, день ото дня ослабевает, заслоняется и скрывается. Скрывается ощущение вкушения Господа, но общение с Господом не прекращается, если, к несчастью, не произойдет какой грех, расстраивающий благодатное состояние. Со сладостью вкушения Господа ничто сравниться не может, поэтому ревнители, ощутив оскудение ее, спешат восстановить его в силе и, когда восстановят, чувствуют, что как бы снова вкушают Господа, – это и есть духовное Причащение Господа. Оно имеет, таким образом, место между одним и другим Причащением Его в Святых Тайнах. Но оно может быть и непрерывно в том, кто всегда хранит сердце свое чистым и имеет непрерывное внимание и чувство к Господу. При всем том, однако, оно есть дар благодати, даруемой труженикам на пути Господнем, усердным и безжалостным к себе. Но если кто и по временам вкушает Господа в духе – это дар благодати. Нам принадлежит только жажда этого дара и алкание, и усердное взыскание. Есть, впрочем, дела, открывающие ему путь и содействующие принятию его, хотя он всегда приходит как бы нечаянно. Дела эти – чистая молитва с детским плачем из сердца и особые акты самоотвержения. В ряду добродетелей, когда нет на душе греха, когда нетерпимы бывают греховные мысли и чувства, то есть когда душа чиста и взывает к Богу, что может воспрепятствовать Господу, присущему, дать душе вкусить Себя, а душе ощутить это вкушение? Так и бывает, если только Господь не видит, что для блага души нужно несколько продлить эту алчбу и жажду неудовлетворенной. Между актами самоотвержения наиболее сильно в этом отношении: смиренное послушание и повержение себя под ноги всех, освобождение себя от стяжания, благодушное перенесение напраслин – все в духе полного предания себя в волю Божию. Такие деяния наиболее уподобляют человека Господу, и Господь присущий дает вкусить Себя душе его. И усердное и чистое исполнение всех заповедей Божиих имеет своим плодом вселение Господа в сердце с Отцом и Святым Духом (Ин. 14, 23). Духовное вкушение Господа не должно смешивать с мысленным воспоминанием о Причащении Его в Таинствах Тела и Крови, хотя бы это сопровождалось сильными духовными ощущениями и жаждущими порывами к действительному Причастию Его в Святых Тайнах. Не должно также с этим смешивать и того, что дается христианам в храме при совершении Таинства Евхаристии. Они удостаиваются освящения Божия и Божия благоволения как участвующие в принесении Бескровной Жертвы верою, готовностью жертвовать собой во славу Божию, сокрушением и по мере этих состояний, но это не то, что Причастие, хотя оно тут же может совершиться. Преподобный Никодим Святогорец (64, 226).

Мы должны считать себя недостойными Причащения Святого Тела Христова. Во-первых, потому, что величие этой небесной манны таково, что никто, обложенный бренной плотью, не принимает эту Святую Пищу по своей заслуге, а по незаслуженной милости Господней, Во-вторых, потому, что никто в брани с этим миром не может быть так осмотрителен, чтобы не уязвляли его хоть редкие и легкие стрелы грехов, ибо невозможно, чтобы человек не согрешил или по неведению, или по нерадению, или по легкомыслию, или по увлечению, или по рассеянности помыслов, или по какой-либо нужде, или по забвению (53, 574).

Мы не должны устраняться от Причащения Господня из-за того, что сознаем себя грешниками. Но с еще большей и большей жаждой надо спешить к нему для исцеления души и очищения духа. Однако причащаться надо с таким смирением духа и верой, чтобы, считая себя недостойными принятия такой благодати, мы еще более желали излечения наших ран. А иначе и раз в год нельзя достойно принимать Причащение. Так некоторые и делают: живя в монастырях, они так высоко оценивают достоинство, освящение и благотворность небесных Таинств, что думают, что принимать их должны только святые, непорочные. А лучше бы Думать, что эти Таинства сообщением благодати делают нас чистыми и святыми. Они подлинно больше проявляют гордости, чем смирения, как им кажется, потому что когда все-таки принимают их раз в год, то считают себя достойными принятия. А гораздо правильнее было бы, чтобы мы с тем смирением сердца, по которому веруем и исповедуем, что мы никогда не можем достойно прикасаться Святых Таин, в каждый день Господень принимали их для уврачевания наших недугов, чем, превознесшись суетным убеждением сердца, верить, что мы после годичного срока бываем достойны их. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (авва Феона 53, 605).

Господень день – в греческом и латинском языках название воскресного дня.

«Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6, 53). Христианин! Вот жертвенник открыт перед тобой, бессмертная пища на нем предложена, как порфирой, обагряется он священной Кровию, слава небесная его осияла. Из этого святилища сладчайший глас взывает к тебе: «Со страхом Божиим и верою приступи... Приди, приблизься, отверзи уста, насладись Божественной Пищей, вкуси от Чаши жизни: ее подает тебе благодетельная десница Небесного Отца».

...Но что видим? С ужасом видим... что некоторые или ожесточенные, или ослепленные, или расслабленные, или не знаю, как их и назвать, при всем том не только часто, но и однажды в год не приступают. О греховность наша, о несчастье Церкви!

Где благодарные Христовы дети? Где общая Трапеза? Где Хлеб, съедаемый вместе, где Чаша, выпитая совместно? Где апостольское единодушное пребывание в Преломлении Хлеба? Здесь я вижу столько неисправности, как нигде больше. Смерть Христову немногие поминают; некоторые и не знают, зачем это Таинство установлено. Таким образом, первый признак христианства уничтожается; так в забвение приходит у нас Христос: едва-едва единожды в год соберемся вспомнить Его, да и то не знаю как. Вижу горячность, удивляюсь благочестию, да видишь и ты, Христе! Проливалась некогда Твоя Кровь, но и ныне едва не презирается нами. Христос в глубоком молчании у нас сокровен: Трапеза, им установленная, за одни обряды считается у нас; смотрим на нее, но не вкушаем. Почему же не приступаем? «Вкусите, и увидите, как благ Господь!» (Пс. 33, 9). Или недостойны вы? Но для того тем более и должно приступать: раз недостойны – чтобы сделаться достойными и, своих дел не имея, прибегнуть к заслугам Христовым. Тот человек ест и пьет в осуждение, который не рассуждает о себе. Я рассуждаю о себе, и когда нахожу себя недостойным, грешным и осужденным, тем более прихожу к Тому, Который грешников принимает и, призывая, успокаивает обремененных грехами.

Бог преклонил Небеса, чтобы меня, падшего, восстановить. Он унизил Свое величие до принятия образа раба, чтобы меня вознести. Он претерпел мучительные страдания, чтобы меня исцелить. Он принял позорную смерть, чтобы меня оживить. Это доказательство Его любви ко мне, какой под солнцем никогда не бывало. Пойду в святилище Твое вместе с учениками Твоими, с братией моей. Исчислю с ними все Твои благодеяния; воспоминанием о них утешу и освящу себя; воспою Тебе песнь благодарности; буду наслаждаться Твоим бесценным, при смерти Твоей оставленным мне наследием. Приму Священный Хлеб, как самое Пречистое Тело Твое... Приму Божественную Кровь... Этим великим действием я одновременно и благодеяния Твои воспоминаю, и изъявляю мою возможную благодарность, и неизреченно исцеляю себя во оставление моих грехов и в Жизнь Вечную. Платон, митрополит Московский (106, 87–93).

Бог тебе не враг, а врач – исцелить тебя, а не погубить хочет. Зачем же избегаешь Его Божественной Чаши? Лучше тебе, приняв духовное лечение, исцелиться, чем, избегая лечения, в большие греховные болезни впасть и погибнуть. Святитель Димитрий Ростовский (113, 534).

Приобщаться Святых Христовых Животворящих Таин заповедую... во все четыре поста и двунадесятые праздники, даже велю и в большие праздничные дни; чем чаще, тем и лучше... Потому что благодать, даруемая нам Приобщением, так велика, что как бы ни был недостоин и грешен человек, но лишь только в смиренном сознании всегреховности своей приступит к Господу, искупляющему всех нас, хотя бы от головы до ног покрытых язвами грехов, – и будет очищаться благодатью Христовой, все более и более светлеть, совсем просветлеет и спасется! Преподобный Серафим Саровский. Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря. СПб., 1903, с. 463.

Благодарение по причащении

Ты ради меня явился на земле от Девы,

Прежде всех веков пребывающий не видимым,

И соделался плотию и человеком показался,

Неприступным светом одеянный,

И всеми считался ограниченным,

Ты, совершенно невместимый,

Которого никакое слово не в состоянии выразить.

Ум же, напрягаясь, схватывает Тебя через любовь

И не может удержать, поражаемый страхом,

И снова ищет, палимый внутри.

Вообразив же Тебя на мгновение в сиянии Твоем,

Он с трепетом убегает и радуется радостью.

Ибо не может человеческая природа выносить того,

Чтобы ясно созерцать всего Тебя – Христа моего,

Хотя и веруем мы, что всего Тебя воспринимаем

Через Духа, которого подаешь Ты, Боже мой,

И Пречистую Кровь и Плоть Твою,

Приобщаясь которых мы исповедуем, что держим

И вкушаем Тебя, Боже, нераздельно

И неслиянно; ибо Ты не причастен

Тлению или скверне, но и мне сообщаешь

Нетленную чистоту Твою, Слове,

И отмываешь скверну пороков моих,

И прогоняешь мрак беззаконий моих,

И очищаешь позор сердца моего,

И утончаешь грубость злобы моей,

И светом творишь меня, прежде омраченного,

Соделывая меня обоюдно прекрасным

И озаряя меня светом бессмертия.

И я изумляюсь и возгораюсь внутри,

Желая Тебе Самому поклониться.

Когда же я, несчастный, помышляю об этом,

То, о чудо! нахожу Тебя в себе

Пребывающим, движущимся, говорящим

И делающим меня тогда безгласным

От изумления перед неприступною славою.

Итак, меня обнимает ужас и недоумение,

Так как содержащего все дланию

Я вижу в сердце своем содержимым.

Но, о чудная милость Твоя, Христе мой!

Сколь безмерно снисхождение Твое, Слове!

Зачем пришел Ты к нищете моей?

И как вошел в оскверненную храмину

Ты, во свете неприступном обитающий. Боже мой?

Как Ты сохраняешь ее неопалимою,

Будучи огнем нестерпимым для смертной природы?

Что же сотворю я достойное Твоей славы

И что найду для столь великой любви?

Что принесу Тебе, таковою славою

И честию прославившему меня, недостойного?

Ибо меня, на которого люди не считают достойным смотреть,

А тем более ни говорить, ни разделять трапезу

Совершенно не хотят со мною, несчастнейшим,

Ты, питающий всякое дыхание и естество,

Неприступный для Серафимов,

Создатель, Творец и Владыка всех,

Не только зришь, и говоришь со мною и питаешь меня,

Но и Плоть Твою существенным образом

Сподобил меня и держать, и вкушать,

И пить Кровь Твою всесвятую,

Которую ради меня излиял Ты, закланный,

Поставив меня служителем и литургом, и таинником

Этих Таин, меня, которого Ты знаешь,

Всеведущий, прежде нежели веки сотворил

И прежде чем произвел что-либо из невидимого,

Ибо видимое Ты составил впоследствии,

Знаешь как грешника, блудника, мытаря,

Разбойника, сделавшегося самоубийцей,

Презревшего добро, делателя беззакония

И преступника всех Твоих заповедей,

Итак, Ты знаешь, что это истинно.

Как явлюсь я пред Тобою, Христе мой?

Как приближусь к Трапезе Твоей?

Как буду держать Пречистое Тело Твое,

Имея руки совершенно оскверненные?

Как воспою Тебя? Как буду ходатаем за других,

Не имея ни добрых дел от веры,

Ни любви к Тебе, ни дерзновения,

Но будучи сам должником, как Ты знаешь,

Многими талантами, многими беззакониями.

Недоумевает ум, бессилен язык,

И никакого слова не нахожу я, Спаситель,

Чтобы поведать о делах Твоей благости,

Которые Ты сотворил на мне, рабе Твоем.

Ибо внутри меня горит как бы огонь,

И я не могу молчать, не вынося

Великого бремени даров Твоих.

Ты, сотворивший птиц, щебечущих разными голосами,

Даруй и мне, недостойному, слово,

Дабы всем письменно и неписьменно

Поведал я о том, что Ты соделал на мне

По беспредельной милости, Боже мой,

И по одному человеколюбию Твоему,

Ибо превыше ума, страшно и велико то,

Что подал Ты мне, страннику,

Неученому, нищему, лишенному дерзновения

И всяким человеком отверженному,

Родители мои не питали ко мне естественной любви.

Братья и друзья мои все насмехались надо мною;

Утверждая, что любят меня, они говорили совершенно ложно.

Сродники, посторонние и мирские начальники

Тем более отвращались от меня, не желая меня видеть,

Чем более хотели погубить меня со своими беззакониями,

Часто желал я безгрешной славы,

Но не нашел еще ее в настоящей жизни,

Ибо мирская слава, как я убедился,

Без всякого другого деяния есть уже грех.

Сколько раз я хотел быть любимым людьми

И стать к ним близким и откровенным,

Но из благомыслящих никто не терпел меня.

Другие же, напротив, желали видеть и знать меня,

Но я убегал от них как от делателей зла.

Итак, все это, Владыко, и иное, большее того,

Чего не могу я ни рассказать, ни припомнить,

Ты, промышляя, соделал на мне, блудном,

Чтобы извлечь меня из пропасти и мирской тьмы

И страшной прелести наслаждений этой жизни.

Добрые люди бегали от меня из-за моего внешнего вида,

А от злых я убегал по своему произволению,

Ибо они любили, как сказано, мирскую славу и богатство,

Великолепные одежды и изнеженные нравы.

О себе же я не знаю и не ведаю, что мне изречь и сказать Тебе.

Ибо боюсь и говорить, и писать об этом,

Чтобы не впасть в противоречие словам своим и не согрешить,

И будет тогда неизгладимым ложно написанное.

Когда призывал меня кто-либо к делам безумия

И грехам поистине прелестного мира сего,

Сердце мое все сжималось внутри

И как бы скрывалось, стыдясь себя самого.

Будучи твердо сдерживаемо

Твоею Божественною рукою.

Любил и я все прочее житейское,

Что увеселяет зрение и услаждает гортань,

И украшает это тленное тело;

Но мерзостные деяния и сладострастные желания

Ты изгладил из сердца моего, Боже мой,

И ненависть к ним вложил в мою душу.

Хотя произволением своим я и прилежал к ним,

Но Ты делал так, что или желания мои были неисполнимы,

Или, напротив, действия мои нежеланными,

Что, конечно, было величайшим чудом.

По Божественному смотрению Своему

Ты отделил меня от всех:

От царей, князей и богатых мира сего.

Много, много раз, когда я

Склонялся уже волею к этим вещам,

Сам Ты не попускал состояться

Соизволению моему на что-либо из этого.

Иных, говоривших мне

О прославлении и обогащении в жизни,

Я ненавистью, Владыко, возненавидел от сердца,

Так что даже в беседу никогда не вступал с ними;

И тогда они, напротив, взбесившись, сильно били меня палками,

Другие же укоряли и злословили меня пред всеми,

Называя меня делателем всякого беззакония

И желая отвратить меня от правого пути,

Ибо я избегал этих деяний, чтобы не быть злословимым,

А они злословили меня, чтобы я пришел к таковым деяниям.

Обещающим же дать мне славу мира сего

Ты дал мне, Спаситель мой, отвечать таким образом:

Если бы ты обладал всею славою мира

И на главе твоей был бы царский венец,

А на ногах твоих пурпуровая обувь

И над всем этим ты внезапно сделал бы меня господином,

Сам же стал простецом, желая быть рабом моим,

То к лукавому мудрованию твоему

Я отнюдь не приобщился бы и не снизошел в этой жизни.

Но какая хартия вместила бы Твои благодеяния

И великие Твои блага, которые Ты соделал на мне?

Ибо если бы мне даны были тьмы языков и рук,

То и тогда я не мог бы изречь или описать все,

Потому что их бездна, конечно, по бесчисленному множеству,

И они недомысленны по величию славы;

И я изнемогаю мыслию и надрываюсь сердцем своим,

Что не могу поведать о Тебе, Боже мой.

Ибо когда помыслю я, несчастный, что сделал я,

И сколько раз Ты помогал мне, от чего избавлял меня

И от сколь великих бед,

Спаситель мой, человеколюбиво спасал,

Не вспоминая зол, которые я соделал,

Но, как бы сотворившего много и великого добра

И чистого от святой матери-купели,

Так воспринял меня, так почтил,

Так украсил меня царскою одеждою;

То весь объят бываю трепетом

И прихожу в исступление от радости,

Становлюсь безгласным и сильно расслабеваю,

Так как Бог-Творец мира дан мне,

Человеку мерзкому и отвратительному для всех

Людей и бесов, как соделавшемуся уже

И превзошедшему совершением непристойнейших дел

И этих последних.

Увы мне, постыдному и скверному,

И как я буду говорить еще?

По безмерному благоутробию

Ты соединился со мною, Человеколюбче,

Великий в непорочности, еще больший святостию,

Несравненный в могуществе и неизобразимый в славе,

И снизошел свыше от безмерной высоты

До последних врат ада грехов моих,

До мрака нищеты моей

И разрушенной моей храмины,

От многих беззаконий

И величайшего нерадения

Совершенно запущенной и оскверненной,

Ты, Который сперва воскресил меня, долу лежащего,

И поставил на камне

Божественных заповедей Твоих

И, омыв, очистил от тины пороков моих,

И облек в хитон светлее снега,

И вымел загрязненную храмину,

И, войдя в нее, стал обитать, о Христе, Боже мой!

Потом Ты соделал меня престолом Божества Твоего,

Жилищем неприступной Твоей славы и царства,

Светильником, имеющим внутри

Неугасимый и Божественный свет,

Сосудом поистине прекрасного жемчуга,

Полем, на котором скрыто сокровище мира,

Источником, пьющие из которого никогда не жаждут

И который десятикратно источает весьма обильную воду

И с верою пьющих ее соделывает бессмертными,

Раем, имеющим посреди древо жизни,

И землею, объемлющею Тебя, для всех невместимого,

Которого я взыскал некогда от всего сердца своего,

Желая всегда слушать Твое слово.

Ибо если и прежде ум мой не мог вообразить

Тебя чисто, будучи совершенно осквернен,

Ни глаза мои не могли увидеть, ни слух – услышать,

Ни сердце мое воспринять Божественных восхождений,

Но от одного слуха душа моя вся приходила в изумление,

Поражаясь страхом и трепетом,

То и теперь она изумляется, видя Тебя внутри себя

И созерцая Тебя, как бы в зеркале, поскольку даешь Ты ей видеть

Всего Себя во всей вселенной и всего вне ее,

И, напротив, внутри себя всего Тебя усматривая,

Всего непостижимого в Божественном Божестве Твоем,

Для всех невидимого и сокровенного.

Тебя, неприступного и доступного, для кого Ты изволил,

Подобно тому, как Сам Ты восхотел

Человеколюбиво явиться на земле,

Тебя, для Херувимов и Серафимов и всех Ангелов

Неприступного и страшного сиянием Божественного естества,

Среди людей видя доступным,

Она вся совершенно приходит в исступление.

Но еще более она изумляется

Твоей благости и человеколюбию,

Так как Ты очищаешь нечистые души, и ум просвещаешь,

И обнимаешь земную и вещественную сущность,

И возжигаешь великое пламя Божественной любви,

И как бы огонь, ввергаешь в меня Божественное желание любви,

И уготовляешь меня достигать до третьего неба,

И делаешь, Спаситель, способным восхищаться в рай,

В котором я слышу неизреченные и страшные глаголы,

Которых невозможно пересказать смертным

Или поведать словесно.

Тебе же, Христе, подобает честь, слава и величие,

И вечная держава, как Владыке всего мира,

Со Отцом и Духом – по естеству Пресвятым,

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Преподобный Симеон Новый Богослов (59, 169–177)

То есть по душе и по телу, вне и внутри.

Здесь преподобный Симеон сам себя разоблачает, ибо те грехи, которые в других словах (гимнах) он приписывает себе, как будто совершенные им телесно, он понимает, очевидно, мысленно (в духовном смысле) по чрезвычайному смирению.– Примеч. пер.

Гимн 39. Благодарение и исповедание с богословием, и о даре и причастии Святого Духа.

ПРИЧАЩЕНИЕ

Причащение недостойное

Те, которые причащаются Божественных Таин недостойно, пусть не думают, что через них так просто соединяются с Богом, потому что этого не бывает с ними и быть не может никогда, пока они таковы. Одни те, которые через Причащение Божественной Плоти Господней удостаиваются зреть умным оком, осязать умным осязанием, вкусить умными устами невидимое, неосязаемое и невкусимое Божество, – только они знают, как благ Господь. Они не только хлеб и вино вкушают, но в то же самое время мысленно вкушают и пьют Бога двоякими чувствами – души и тела: вкушают чувственно Плоть, духовно же – Бога и соединяются таким образом телесно и духовно со Христом, Который двойственен по естествам как Бог и Человек, и становятся сотелесными с Ним и сообщниками Славы Его и Божества. Этим-то образом соединяются с Богом причащающиеся достойно – вкушающие от Хлеба и пьющие от Чаши с сознанием и созерцанием силы Таинства и с чувством душевньм. А те, которые причащаются недостойно, бывают пусты от благодати Святого Духа и питают только тело свое, а не души (60, 341).

Хлеб этот для тех, которые не возвысились над чувственным, является простым хлебом, хотя таинственно он есть свет невместимый и неприступный. И вино таинственно есть свет, жизнь, огонь, вода живая. Итак, когда вкушаешь ты этот Божественный Хлеб и пьешь это Вино Радования, а между тем не ощущаешь, что зажил жизнью бессмертной, восприняв в себя светоносную и огненную силу, как пророк Исаия принял в уста уголь горящий, если не ощущаешь в себе, что испил Кровь Господню, как воду живую, то как можешь думать, что приобщился Жизни Вечной, приступил к неприступному Свету Божества, стал причастником вечного Света? Нет, брат мой, нет; ничего такого не совершается с тобою, так как ты не чувствуешь в себе ничего подобного. Но Свет этот светит на тебя, а ты слеп и не просвещаешься. И огонь излучает на тебя тепло, а ты остаешься холодным. И жизнь вошла в тебя, а ты не чувствуешь и пребываешь мертвым. И вода живая протекла по душе твоей, как по желобу, но не осталась в тебе, потому что не нашла в тебе достойного себе вместилища, чтобы вселиться внутрь тебя. Поэтому если ты причащаешься Пречистых Таин, но не ощущаешь какой-либо благодати в своей душе, то причащаешься только по видимости, а в себя самого ничего не принимаешь. Ибо те, которые достойно приступают к этим Таинствам и должным образом приготовляются к принятию в них Сына Божия – этого Хлеба Жизни, сходящего с Неба, к тем Он прикасается ощутимо и с теми соединяется, давая осязательно испытывать Свое благодатное присутствие. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 342).

Этот дар сочетает и соединяет нас с Богом. Если так, то где же у нас это соединение? Побеждаясь страстями, гневом, завистью, человекоугодием, тщеславием, ненавистью, мы далеко отстоим от Бога (82, 136).

Горе мне! Горе мне! Не прекращая увлекаться в общение с врагами Божиими, как я могу иметь общение с Богом? Из этого следует, что я причащаюсь в суд и в обличение себе. Перед преподанием Даров возглашаются слова: «Святая святым!» (то значит: приглашаются к Святым Тайнам святые люди. Если я свят, то кто же приводит во мне грех в действие? Преподобный авва Исаия (82, 148–149).

Падающие и не осмеливающиеся приступить к Священным Тайнам – сознательны и скоро могут достигнуть того, чтобы не грешить. А согрешающие и осмеливающиеся «нечистыми руками» прикасаться Пречистых Таин... достойны бесчисленных наказаний. Ибо, по неложному слову Павлову, делают они себя виновными против Тела и Крови Господней (1Кор. 11, 27). Поэтому к первым не с такой силой приступает диавол, зная, что хотя они и падают, но, сознавая это, хранят уважение к Божественному. А на последних, которые грешат и не сознают того или, хотя и сознают, но пренебрегают тем и осмеливаются касаться Священных Таин, диавол нападает всеми силами, справедливо считая это признаком совершенного бесчувствия и развращения. Так поступил он и с предателем. Ибо вошел в него не потому, что пренебрег... Кровию Владыки, но потому, что из лукавства Иуды заключил о его уже неисцелимой болезни. Поскольку Иуда замышляет предать, но не отказывается от Приобщения, то диавол увлекает его. А если бы увидел его сохраняющим благоговение к Божественному Таинству и воздержавшимся от него, то, может быть, миновал бы Иуду как еще трезвенного. Но поскольку увидел, что он омрачен корыстью, что уже нет в нем правого помысла, но выходит он из себя от ненасытности, а сверх того осмелился коснуться того, чего в таком состоянии и касаться не надлежало, то, познав это бесчувство, всецело вошел в него. Преподобный Исидор Пелусиот (51, 359).

Некогда Иуда-предатель, недостойно приняв Хлеб от Христа, съел его как часть обыкновенного хлеба. И потому сатана вошел в него тотчас и сделал его бесстыдным предателем Христа-учителя (своего), воспользовавшись им, как слугою и рабом, и исполнителем своей воли. Так случается по неведению с теми, которые недостойно, дерзко и самонадеянно прикасаются к Божественным Тайнам (59, 230).

Если же прежде... чем покажешь должное покаяние, дерзнешь ты причаститься Тела и Крови Христовых, то демоны, видя, как ты презрел Бога и причастился недостойно, все устремятся на тебя и, схватив тебя, немилостиво и бесчеловечно низринут тебя опять в ров прежнего непотребства. Тогда вместо христианина сделаешься ты христоубийцей и будешь осужден вместе с теми, которые распяли Христа (60, 278).

Горе (недостойно) причащающемуся, потому что, причащаясь после срамных дел, не очищенных покаянием и епитимией, он все больше и больше подпадает власти диавола, а наконец и совсем ему подчиняется; и Бог совершенно оставляет такого за его недостоинство и нечистоту, и особенно за его бесстыдство и дерзость...

...Горе священнику, причащающему его, что удостаивает Причастия недостойного и преподает Пречистое Тело и Честную Кровь Христа Спасителя тому, кто недостоин даже переступать порог храма Божия, с кем запрещено вместе вкушать и простую пищу всякому христианину... Преподающий такому Тайны праведно подлежит осуждению и за то, что этим он человека, грешащего по уклонению от правого помысла и по легкомысленной небрежности, делает совершенным врагом Богу. Священник или духовный отец не должен преподавать такому Тайны. Он должен подвигнуть его на покаяние словами кроткими и пробуждающими совесть, помянув ему о тех страшных муках адских, которые непременно будут испытывать грешники. Должен вразумить его и вести, как слепого, и позаботиться о нем, как о вышедшем из ума и страждущем от искушения и диавольского насилия, и помолиться Господу, чтобы отверз слух души его и помог ему хоть немного прийти в чувство и познать нечестие свое и опять, через покаяние, возвратиться в среду верных, потому что такой есть неверный нечестивец (60, 280).

Следовало бы послушаться того, кто возбраняет им недостойное Причащение, и благодарить его, потому что он избавляет их от величайшей беды, больше которой нет и никогда не было, так как недостойно причащающиеся повинны бывают Крови Христа Господа, то есть будут осуждены вместе с Иудой и распинателями Господа (60, 282).

Если любящий грех и недостойно причащающийся Пречистых Таин Тела и Крови Спасителя не подвергается тотчас вразумительным мучениям, то никак не избежит вечных мучений, где червь неусыпающий и огонь неугасающий. Итак, если он не боится вечного огня и нестерпимых мук вместе с диаволом на веки веков, то пусть бесстрашно причащается. Если же боится, то лучше для него, воздержавшись некоторое время от Причащения Пречистых Таин, покаяться, поплакать перед Богом, потрудиться по силе своей над изменением состояния своего и пресечь свой злой греховный навык, и тогда уже причаститься без опасности Для своей души. Тогда освободит его сатана, который, живя в нем, насильственно подвигал его на развращение и всякую нечистоту (60, 283).

Кто верует, тот не причащается недостойно Пречистых Таин, но очищает себя от всякой скверны, от чревоугодия, от злопамятства, от злых дел и постыдных слов, от бесчинного смеха, от скверных помыслов, от всякой нечистоты и от всякого греховного внутреннего движения и таким образом приемлет Царя Славы. Напротив, в тех, которые недостойно причащаются Пречистых Таин, стремительно врывается диавол и входит в сердце их, как случилось с Иудой, когда он причастился вечери Господней... (60, 440).

Если, по Божественному слову, вкушающие Плоть Господа и пиющие Кровь Его имеют Жизнь Вечную, а мы, когда причащаемся, не чувствуем, чтобы при этом было в нас что-либо сверх того, что бывает от обыкновенной пищи, и не сознаем, что получаем иную жизнь, то очевидно, что мы причащаемся только хлеба, а не Бога. Ибо если Христос есть Бог и Человек, то и Святая Плоть Его не есть только плоть, но Плоть и Бог нераздельно и неслиянно. И поскольку Плоть, то есть поскольку она явлена под видом хлеба, мы видим ее глазами, а Божество мы не видим, но созерцаем духовным взором (61, 55).

Подобает нам знать, что есть пять классов людей, которым Святые Отцы воспрещают приступать к Святому Причастию. Первый – оглашенные, как еще не крещеные. Второй – крещеные, но возлюбившие постыдные и неправедные дела, как отступники от святой жизни, для которой крещены: блудники, убийцы, лихоимцы, хищники, обидчики, гордецы, завистники, злопамятные, которые, будучи таковыми, не чувствуют, что являются врагами Богу и находятся в бедственном положении, а потому не сокрушаются, не плачут о грехах своих и не каются. Третий – бесноватые, если они хулят и поносят это Божественное Таинство. Четвертый – те, которые пришли в чувство и раскаялись, прекратили греховные дела свои и исповедались, но несут наложенную на них епитимию, стоят вне церкви определенное время. И пятый – те, у которых не созрел еще плод покаяния, то есть которые не дошли еще до решимости посвятить Богу всю свою жизнь и жить в дальнейшем во Христе жизнью чистой и безукоризненной. Эти пять классов, очевидно, недостойны Святого Причастия. Достоин же Причастия Святых Таин, кто чист и не причастен грехам, о которых мы сказали. Но когда кто-либо из таковых достойных осквернится каким-либо осквернением, как это может случиться с человеком, тогда, конечно, и он недостойно причастится, если не отмоет покаянием того, чем осквернился. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 284).

Духовная немощь и духовная смерть происходят от (недостойного) Причащения. Ибо многие, которые недостойно причащаются, становятся немощными верой, слабыми духом, то есть подвергаются недугам страстей, засыпают сном греха и от этого смертоносного усыпления никак не пробуждаются для спасительных дел (53, 570).

Если бы мы считали себя недостойными принятия Таинств всякий раз, как подвергаемся ране греховной, то прилагали бы старание исправиться через покаяние, чтобы достойно приступить к ним. Тогда мы не наказывались бы Господом как недостойные – жестокими бичами немощей, чтобы, сокрушенные таким образом, стремились излечить наши раны, чтобы иначе, будучи признаны недостойными краткого вразумления в этом веке, мы не были осуждены в будущем вместе с грешниками этого мира. Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (53, 570).

Как многие говорят теперь: «Желал бы я видеть лицо Христа, Его образ. Его одежду». Но ты видишь Его (в Евхаристии), прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть одежды Его, а Он дает тебе не только видеть Себя, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь. Итак, никто не должен приступать с пренебрежением, никто с малодушием, но все с пламенной любовью, все с горячим усердием и бодростью... Потому должно всегда бодрствовать, ибо не малое предлежит наказание тем, которые недостойно приобщаются. Вспомни, как ты негодуешь на предателя и на тех, кто распял Христа. Берегись, чтобы и тебе не сделаться виновным против Тела и Крови Христовой. Они умертвили Всесвятое Тело, а ты принимаешь его нечистой душой после стольких благодеяний. Ибо недостаточно было для Него того, что Он сделался человеком, что Его били и распяли, но Он еще отдает Себя нам, и не только верою, но и действительно делает нас Своим Телом; как же чист должен быть тот, кто наслаждается этой Жертвой! Насколько чище всех солнечных лучей должна быть рука, раздробляющая эту Плоть, уста, наполняемые духовным огнем, язык, обагряемый Страшной Кровию! Помысли, какой чести ты удостоен, какой наслаждаешься Трапезой! На что с трепетом взирают Ангелы и не смеют воззреть без страха из-за сияния, отсюда исходящего, тем мы питаемся, с тем сообщаемся и делаемся одним Телом и одной Плотию со Христом. «Кто изречет могущество Господа, возвестит все хвалы Его?» (Пс. 105, 2). Какой пастырь питает овец собственным телом? Но что я говорю – пастырь! Часто матери отдают новорожденных младенцев кормилицам, но Христос не потерпел этого: Он питает нас собственной Кровию и через нее соединяет нас с Собою (113, 523).

Не столь опасно приступать к этому Таинству бесноватым, сколько тем, которые, как говорит апостол Павел, попирают Христа, Кровь Завета не почитают за Святыню, а ругаются над благодатью Духа. Приступающий во грехах хуже бесноватого. Последний не наказывается, потому что он беснуется, а приступающий недостойно предается вечному мучению (41, 828).

Повинны мы в нечестии против Господа, когда без достаточной подготовки тела приступаем к соединению с Его Телом, которое Он дал нам для того, чтобы мы, соединившись с Ним, могли соединиться с Духом Святым. Святитель Иоанн Златоуст (42, 932).

«Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями» (Мф. 7, 6), – говорит Христос. Ибо и в этом нужен правый суд. Господь не сказал неопределенно или без различия: давайте святое и жемчуг всем, но говорит: «Не давайте святыни псам», то есть творящим зло. Так говорит и апостол: «Берегитесь псов, берегитесь злых делателей» (Флп. 3, 2). ... Внемли же и ты, иерей, не давай недостойным Пречистого Тела, чтобы не подпасть тебе ответственности – не по законам гражданским, не по слову Владыки. Итак, не давайте святыни псам, не бросайте бисера вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас, произведя расколы и ереси. Святитель Афанасий Александрийский (115, 644).

Так как священники не знают всех грешников и людей, недостойно причащающихся Святых Таин, то Бог часто ... предает их сатане. Когда случаются болезни, когда наветы, когда скорби и несчастья, когда постигают тому подобные бедствия, – это происходит по такой причине. Святитель Иоанн Златоуст (45, 656).

«Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они... обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7, б). Эти слова имеют такой смысл. Божие слово свято и является самым драгоценным жемчугом. Псы же и свиньи – согрешающие не только в догматах, но и в жизни. Попрание – раздор и споры о них покушающихся извратить правоту догматов и оскорбляющих достойную жизнь. А растерзание – пренебрежение и поругание неправедно живущими носителей слова Божиего, подающих добрые советы. Господь поэтому и сказал: не бросайте слова, подобно чему-либо малоценному и легко приобретаемому, чтобы и Господа не оскорбить, и самим не подвергнуться осмеянию тех, которые не говорят и не живут в истине. Иные же, тоже близкие к правде, толкуют эти слова так, что Господь повелел не давать и священства недостойным и нечистым, чтобы не осквернили его. ...Если же скажут, что и согрешающим мирянам Господь повелевает не преподавать Божественных Таин, – не противоречь этому. Преподобный Исидор Пелусиот (115, 643–644).

Когда священник священнодействует, совершив смертный грех, бывает ли действительным Таинство? Бывает, так как Таинство свое начало имеет от Христа, но только в этом случае самому священнику, как находящемуся во грехе, оно не сообщает никакой благодати: «Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем», – говорит апостол (1Кор. 11, 29). Святитель Димитрий Ростовский (103, 86).

Христианина без веры быть не может, веры же – без любви, а любви – без добрых дел (1Кор. 13, 1–8, 13). Иначе христианин остается ничем иным, как язычником, хотя исповедует имя Божие и Христово. Как же страшно такому приступать к Святой Тайне – всякий видит. От этого бывает, что многие христиане, причащающиеся Святой Тайны, изменяются не к лучшему, а к худшему, ослепляются еще больше; не просвещаются, а ожесточаются; не исправляются, а из греха в грех впадают, но греха своего не познают, и греха за грех не считают, и делают то, чего язычники не делают. Причина этому в том, что презирают Божию благодать, а потому и сами лишаются Божией благодати, и предает их Бог «превратному уму – делать непотребства» (Рим. 1, 28). Святитель Тихон Задонский (104, 1668).

Святой Макарий Александрийский рассказывал о бывшем ему страшном видении. Братия приступили к принятию Святых Таин. Как только некоторые простирали руки, бесы, как бы предупредив священника, клали им на руки уголья, между тем как Тело Христово, преподаваемое священником, возносилось обратно к алтарю. Напротив, когда более достойные из причастников простирали руки к алтарю, злые духи отступали от них и с ужасом далеко убегали. Видел он также, что Ангел Господень предстоял алтарю и вместе с рукою священника простирал свою руку к алтарю и участвовал в преподании Святых Таин, И с того времени почила на нем благодать Божия, открывавшая ему, как во время бдений, при чтении псалмов и молитв кто-нибудь из братии, по внушению злых духов, предавался помышлениям. И не укрывались от него ни недостатки, ни достоинства брати, приступающих к алтарю. Жизнь пустынных отцов (77, 105).

Ныне, о Владыко, среди живых я пребываю, как мертвый, и среди мертвых, как живой, я – несчастный более всех людей, на земле живущих, которых создал Ты, Боже мой. Ведь быть мертвым среди живущих по Тебе хуже, чем не получить бытия. Ибо жить неразумной и скотоподобной жизнью не ведущих Бога подобно тому, что жить среди мертвых. В самом деле, как не подобно? и как не то же? хотя мне и кажется, что я знаю Тебя, и верую в Тебя, и воспеваю и призываю Тебя. Ибо только уста мои, Слове, говорят то, чему научен я, равно и гимны и молитвы я воспеваю те, которые давно уже написаны принявшими Духа Твоего Святого. Между тем, говоря это и думая, что я сделал нечто великое, я не чувствую и не понимаю того, что как дети, учась, часто не сознают силы речений, так и я, проводя время в молитвах, чтении псалмов и составлении гимнов и воспевая Тебя, единого благоутробного Владыку, не воспринимаю чувством Твоей славы и света. И подобно тому как еретики, многому научившись, мнят, что познали и знают Тебя, мнят, несчастнейшие, что и видят Тебя, Боже мой, так и я, произнося много молитв и псалмопений одним языком своим, положим же, что и сердцем, на основании этого полагаю, что обладаю высшей степенью веры, думаю, что воспринял всякое познание истины и ни в чем более не нуждаюсь. На основании того же я заключаю, что вижу Тебя, Свет мира. Спаситель, и говорю, что имею Тебя, и Ты сопребываешь со мною. Воображая, что приобщаюсь Твоей Божественной природе, я против себя же подыскиваю выдержки и речения. Так, отыскав из Писания, я привожу следующее свидетельство: Господь сказал, что ядущие Его Плоть и пиющие Его Кровь в Нем пребывают, равно и Он Сам, Владыка, в них обитает (Ин. 6, 56). Итак, говоря это, я утверждаю, что в удержимом виде тела Неуловимый пребывает, как уловимый и совершенно Невидимый, как видимый и держимый. Но я, несчастный, не понимаю того, что только в тех, в которых Ты изволишь, в чувственном, держимом и видимом Ты, Создатель, пребываешь, как чувственный, держимый и видимый. В нечистых же, каков я, или, лучше сказать, недостойных, Ты, обоготворяя чувственное Твое Тело и Кровь и делая его совершенно недержимым и неуловимым, неизменно изменяешь его, вернее же, поистине претворяешь в духовное и невидимое, как некогда Ты вошел и вышел сквозь затворенные двери (Ин. 20, 19–26) и в другой раз сделался невидим на глазах учеников во время преломления хлеба (Лк. 24, 30–31). Так и ныне (в Таинстве Евхаристии) хлеб Ты соделываешь Телом Твоим духовным. А я думаю, что, делаясь причастником Твоей Плоти и приобщаясь Тебя, я всегда удерживаю Тебя, хотел ли бы Ты или не хотел, и воображаю, Христе мой, что бываю как бы святым наследником Божиим и Твоим сонаследником и братом, и причастником вечной славы. Итак, не ясно ли отсюда, что я являюсь совершенно бесчувственным и не понимаю, очевидно, того, о чем пою и что воспеваю, что говорю и о чем всегда размышляю. Ибо если бы вполне разумел, то знал бы, конечно, и то, что Ты, Боже мой, для того непреложно сделался человеком, чтобы, восприняв меня, всего обоготворить, а не для того, чтобы Ты, как человек, пребывал в тучной плоти и чтобы, будучи, как Бог, по природе совершенно недержимым, нетленным и неуловимым. Ты держим был в тлении. Если бы я знал, что Тело Твое Божественное неуловимо, и верил, что Кровь Твоя святая для меня, недостойного, поистине является огнем неприступным, то я приобщился бы их со страхом и трепетом, очищая себя слезами и воздыханиями. Но я сижу ныне во тьме, обольщенный неведением и будучи одержим, несчастный, совершенным бесчувствием.

Однако я прошу и умоляю Тебя, припадая к Тебе и ища Твоей милости: воззри на меня. Властитель мой, и ныне, как некогда, покажи благоутробие и сострадание Твое, яви непамятозлобие на мне – мытаре, или лучше – всеблудном, согрешившем пред Тобою сверх всякой природы разумных и бессловесных существ. Ибо хотя и все беззакония соделал я в жизни, но Тебя, Бога (Отца), исповедую Творцом всего, Тебя, Сына Божия, почитаю единосущным (Отцу), рожденным от Него прежде всех веков, в последние же времена – от Святой Девы Богородицы Марии рожденным, как младенца, и соделавшимся человеком, ради меня пострадавшим, распятым и погребению преданным, в третий день воскресшим из мертвых и восшедшим во плоти туда, откуда Ты не отлучался. Итак, за то, что я таким образом верую и поклоняюсь Тебе, и уповаю, что Ты, Христе, паки приидешь судить всех и воздать каждому по достоинству, пусть вера

вместо дел вменится мне. Боже мой; не взыщи с меня дел, совершенно оправдывающих меня, но вместо всего пусть эта вера будет достаточной для меня. Пусть она защитит, пусть она оправдает меня и покажет причастником вечной Твоей славы. Ибо верующий в Меня, – сказал Ты, о Христе мой, – жив будет и не увидит смерти вовеки (Ин. 11, 25–26). Итак, если вера в Тебя спасает отчаянных, то вот я верую, – спаси меня, озарив Твоим Божественным светом: явившись. Ты просветишь, Вдадыко, во тьме и сени смертной держимую душу мою. Даруй мне умиление, как питие Твое живительное, питие, увеселяющее душевные и телесные чувства мои, питие, всегда меня радующее и подающее мне жизнь, которой не лиши меня, Христе, смиренного странника, все упования на Тебя возложившего. Преподобный Симеон Новый Богослов (59, 59–62) .

То есть обоготворяя только евхаристический хлеб и вино, а не причащающихся их.– Примеч.пер.

Вышеприведенные слова, начиная отсюда: «Пусть вера вместо дел вменится мне» и пр. дословно читаются в восьмой утренней молитве (Многомилостиво и всемилостиво Боже мой...) с соблюдением замечательной точности славянского перевода.– Примеч. пер.

И эти дальнейшие слова мы буквально читаем в той же молитве; только они поставлены там выше предыдущих. На основании этих буквальных выдержек следует заключить, что автором названной прекрасной молитвы является или непосредственно сам преп. Симеон Новый Богослов, или она составлена кем-либо из 9-го гимна. – Примеч. пер.

Гимн 9. Кто живет, не ведая еще Бога, тот есть мертвый среди живущих в познании Бога; И кто недостойно причащается Святых Таин, для того неуловимо бывает Божественное Тело и Кровь Христова.

Причащение не должно быть бесплодным

Страшному осуждению подлежит не только тот, кто недостойно, при нечистоте плоти и духа, причащается Тела и Крови Господа, но и тот справедливо осуждается и наказывается, кто причащается без плода и пользы. По двум причинам осуждается таковой за свое бесплодие. Первая – та, что это Таинство, столь спасительное и благотворное, он делает бесплодным и бесполезным в себе самом, не делая ничего доброго (будто в укор Таинству). Вторая – та, что причащается неблагодарно, так как потом не проявляет никакого благодарения Богу, через исполнение заповедей Его. Если Христос Господь не оставил ненаказанными тех, которые произносят праздное слово, не тем ли более осудит Он того, кто столь великое Таинство делает бесплодным (праздным) в себе самом? Кто причащается Тела и Крови Христовых в воспоминание Христа Господа, что Он умер и воскрес нашего ради спасения, тому надлежит не только быть чистым от всякой скверны плоти и духа, чтобы не вкушать Тела и не пить Крови Господа во осуждение себе, но должно еще делом показать, что действительно вспоминает Христа Господа, умершего и воскресшего за нас, – именно тем, чтобы явить себя мертвым греху, миру и себе и живым Богу во Христе Иисусе, Господе нашем. Преподобный Симеон Новый Богослов (60, 422).

По причащении же Святых Таин Христовых войди тотчас в сокровенности сердца своего и, поклонившись там Господу с благоговейным смирением, обратись к Нему мысленно с такими словами: «Ты видишь. Мой Всеблагой Господь, как легко впадаю я в грехи на гибель себе, какую силу имеет надо мной борющая меня страсть и как сам я бессилен освободиться от нее. Помоги мне и усиль бессильные усилия мои или лучше Сам восприими оружие мое вместо меня, порази вконец этого неистового врага моего». После этого обратись к Небесному Отцу Господа нашего Иисуса Христа и нашему, в Тайнах этих вместе с Ним благоволением Своим в тебя нисшедшего, и к Духу Святому, благодатию Своею тебя побудившему и приготовившему к принятию Тела и Крови Господних и по принятии их теперь обильно тебя осеняющему. Поклонись этому Богу Единому, во Святой Троице славимому и нам благодеющему, и, воздав благоговейное Ему благодарение... как некий дар, предложи непреклонное решение, готовность и порывы к борьбе со своим грехом в надежде преодолеть его силою Единого Триипостасного Бога... Придет, несомненно придет помощь и, сделав твои бессильные усилия всесильными, подаст тебе победу над тем, с чем борешься. Преподобный Никодим Святогорец (64, 213).

Христос дал нам в пищу Свою Святую Плоть, Самого Себя предложил в Жертву; какое же мы будем иметь оправдание, когда, принимая такую пищу, грешим; вкушая Агнца, делаемся волками? (41, 521).

Пусть язык, приобщившись Тела Господня, не произносит ничего неприятного. Святитель Иоанн Златоуст (46, 660).

Поэтому нужно и хотящему приступить ко Святому Причастию рассудить, кто и к чему приступает, и причастившемуся – чего причастился. И прежде Причащения нужно рассуждение о себе самом и великом Даре, и после Причащения нужно рассуждение и память о Небесном Даре. Прежде Причащения нужно сердечное покаяние, смирение, отложение злобы, гнева, прихотей плотских, примирение с ближним, твердое предложение и изволение нового и благочестивого жития во Христе Иисусе. После Причащения нужно исправление, свидетельство о любви к Богу и ближнему, благодарение, усердное стремление к новому, святому и непорочному житию. Словом, прежде Причащения нужны истинное покаяние и сердечное сокрушение; после покаяния нужны плоды покаяния, добрые дела, без которых истинного покаяния не может быть. Следовательно, христианам необходимо жизнь свою исправить и начать новую, богоугодную, чтобы не в суд и во осуждение было им Причащение. Святитель Тихон Задонский (104, 1667–1668).

Кого не было при сретении Господа, когда Он торжественно, как Царь, входил в Иерусалим, и кто не взывал тогда: «осанна Сыну Давидову!» (Мф. 21, 9). Но прошло только четыре дня, и тот же народ тем же языком кричал: «распни, распни Его!» (Лк. 23, 21). Дивное превращение! Но что дивиться? Не то же ли самое делаем и мы, когда, по принятии Святых Таин Тела и Крови Господних, чуть только выходим из церкви – забываем все: и свое благоговение, и Божию к нам милость, и предаемся по-прежнему делам самоугодия, сначала маленьким, а потом и большим, и, может быть, еще прежде четырех дней, хоть и не кричим другому: «Распни!», сами распинаем в себе Господа. И все это видит и терпит Господь! Слава долготерпению Твоему, Господи! Святитель Феофан Затворник (107, 92–93).

По принятии Святых Таин поймите славу вашу, вникните в настоящее достоинство ваше: каждый из вас – сосуд Божественного Таинства, каждый из вас – храм, в котором Сын Божий с Предвечным Отцом Своим и поклоняемым Духом таинственно и вместе существенно обитает. Уже теперь вы не свои, вы Божии. Вы куплены Богом ценою Крови Сына Его (111, 77).

Ты усыновлен Богу Таинством Святого Крещения, ты вступил в теснейшее единение с Богом в Таинстве святого Причащения – поддерживай усыновление, поддерживай единение. Святитель Игнатий (Брянчанинов) (108, 104).


Источник: Энциклопедия составлена на основании 5, 6 и 7-го томов «Настольной книги священнослужителя», издание Московской Патриархии.

Комментарии для сайта Cackle