Проф. Н. А. Заозерский

В I веке на апостольском Иерусалимском соборе кроме апостолов и пресвитеров («старцев») были «братия» или «вся церковь» (Деян. 15:12, 22–23), следовательно первый христианский собор был всецерковным собранием.

Во II веке по случаю ереси Монтана «верующие начали часто и во многих местах Азии собираться и, исследовав новое учение, объявили его нечестивым и отвергли как еретическое: тогда преданные ему отлучены были от церкви и лишены общения с нею» (Церковн. история Евсевия). Достопримечательно, что в древнейшем церковном номоканоне – апостольских постановлениях – самое слово «собор» употребляется для обозначения не церковно-учредительного собрания, а молитвенного, богослужебного³². Ясно, что в сознании христиан того времени собор, как учредительный акт, по составу лиц не отличался от собора, как богослужебного собрания, был как и последнее – всецерковным собранием. Одним термином «собрание» Тертуллиан в своей «Апологии» называет и молитвенные собрания и церковные суды и распорядительные собрания, и законодательные.

В III веке, когда возник вопрос о том, как поступать с отрекшимися от Христа во время гонений и потом снова обращающимися к церкви, св. Киприан, архиепископ Карфагенский, заявил: «надлежит, составив общий совет с епископами, пресвитерами, диаконами, исповедниками и твердыми в вере мирянами, рассудить о деле падших». Было бы заблуждением думать, что здесь высказывается только личное мнение св. Киприана относительно состава собора: нет! Точно также рассуждали тогда и представители Римской церкви, с которыми сносился по этому предмету св. Киприан.

На поместном Эльвирском соборе в 309 году, издавшем многие очень важные определения касательно церковной дисциплины, было 10 епископов, 26 пресвитеров, диаконов, и великое множество народа. Римский поместный собор 465 года под председательством папы Илария состоял из 98 епископов и всех пресвитеров и диаконов. Римский поместный собор при папе Геласии в 495 году состоял из 55 епископов, 58 пресвитеров, 2 сановников и неопределенного числа диаконов. Весьма многочисленный поместный Константинопольский собор в 536 г. при патриархе Мине имел в составе своем между другими членами и весь клир столицы.

Собор Равеннский в 967 году при папе Иоанне, состоявший из епископов Италии, Германии и Галлии происходил в присутствии бесчисленного множества клира и народа.

Таким образом, поместный собор в цветущее время вселенской церкви был всецерковным собранием, какие бы темы ни были предметом его рассуждений и определений. Это был светлый праздник поместной церкви, участия в котором не был лишен ни один полноправный (т. е. не отлученный от общения) член церкви, но прибавим – каждый в своем чине.

Канонические кодексы обыкновенно состав каждого из вселенских соборов определяют в цифрах, напр. I-й вселенский собор есть «собор 318 св. отец», II-й «собор 150 св. отец», IV-й – «собор 630 св. отец» и т. д. Напротив исторические источники, а также и самые деяния этих соборов несомненно свидетельствуют о том, что в действительности на каждом из этих соборов кроме «отцов» его было и еще так много других лиц, принимавших деятельное участие в соборных совещаниях и рассуждениях, что каждую из цифр кодекса должно увеличить по крайней мере втрое (предполагая, что при каждом епископе было на соборе по два лица – пресвитерской степени), чтобы получить исторически верное представление о численном составе каждого из вселенских соборов.

Это в особенности должно сказать о первом вселенском соборе. Кроме 318-ти «отцов» здесь присутствовало очень много лиц, являвшихся на собор как для рассуждения и состязания о вере и вообще для выяснения своих догматических мнений, так и по церковно-тяжебным делам между собою. Не говоря о клире и верных (т. е. полноправных членах – мирянах) здесь были даже язычники – философы, вступавшие в философско-богословские дебаты с отцами собора. В русском переводе Деяний I вселенского собора приведена довольно обширная беседа одного из философов с отцами собора, результатом которой было его обращение к православной церкви.

На IV вселенском соборе кроме 630 «отцов» собора – епископов присутствовали представители высшей государственной аристократии, всех ведомств государственного управления, в малом виде все византийское государство. Как много собралось из разных стран клириков и монахов для присутствования на соборе, об этом можно судить из указа Императрицы Пульхерии к военачальнику Вифинии, уполномочивавшего «с полною властью всячески изгонять из города (Никеи, где первоначально предназначался IV вселенский собор) и из самых этих областей как клириков, проживающих там без нашего приглашения или без дозволения своих епископов, так и монахов и мирских, которых никакая причина не призывала на собор».

На VII вселенском соборе кроме «отцов» и представителей государственного управления в числе заседающих членов мы встречаем множество «благоговейнейших» архимандритов, игуменов и монахов.

Из представленных справок ясно, что вселенские соборы были не только (как и поместные соборы) сосредоточением лучших сил церкви, представляемых иерархиею, клиром, монахами, мирянами, но и совмещением в себе всех государственных элементов. О них можно сказать, что они были моментами, когда все византийское государство вмещалось в церкви.

В последующей истории поместные соборы этого канонического типа, как всецерковные собрания, встречаются реже и реже. Вместо них выступает в жизнь новая форма соборов – именно патриарших, которая может быть характеризована как коллегия иерархически-клерикальная, в составе которой были: сам патриарх, случайно проживавшие в городе его епископы, или им по усмотрению вызываемые, и клир его кафедры, составлявший преимущественно канцелярию собора, или синода.

Но как согласить приведенные справки об участии клириков и мирян с нашим катехизическим понятием о соборе, как именно собрании только иерархов, епископов?

Не все члены собора имеют одинаковое значение. Председательствующие на соборе епископы имеют голоса не только совещательные, но и решающие и определяющие, тогда как все прочие лица: заседающие пресвитеры, предстоящие диаконы и весь народ – монахи и миряне – только голоса совещательные³³. Поэтому-то и говорится в деяниях соборов и во всех церковных актах, о догматических вероопределениях, о правилах церковной дисциплины, о судебных приговорах, что они постановлены собором 318 святых отец или собором 630 св. отец, хотя в действительности на этих соборах присутствовали и весьма деятельно участвовали в выработке этих определений даже византийские императоры со своими министрами, со своим сенатом. Этим же объясняется и тот всюду наблюдаемый в деяниях древних канонических соборов факт, что число епископов почти всегда обозначается точною цифрою и что определения соборов подписываются только епископами. О прочих членах собора говорится обще; еще число пресвитеров и диаконов иногда точно обозначается, но что касается мирян, то точной цифры их нигде не встречается.

Имея в виду этот канонический принцип, устройства древних соборов, мы должны высказать полное осуждение тем «смешанным советам» (в Константинопольской³⁴ и Болгарской церквах) и «народноцерковным соборам» (в Карловицкой, Сибиньской митрополиях), которые в настоящее время действуют наряду с «архиерейскими соборами» в некоторых православных церквах. Равноправие голосов иерархии и мирян в этих народно-церковных соборах есть грубое нарушение указанного канонического принципа. Это может быть объяснено разными историческими явлениями (злоупотреблениями иерархии, враждою клерикалов и мирян и др.), но должно быть признано антиканоническим и не может быть одобрено в церкви Христовой. Церковь создана, созидается и охраняется Апостолами и их непрерывными преемниками – епископами, они и несут ответственность за нее. «Нет церкви без епископа и без епископов» и «кто не с епископом, тот и не в церкви». Это – такое элементарное катехизическое положение, отрицать которое можно только вместе с отрицанием всего существа христианской церкви.

Но нельзя одобрить с канонической точки зрения и «архиерейских соборов», как замкнутых коллегий, хотя бы предметом их заседаний служили и «чисто духовные дела». «Архиерейский собор», как замкнуто действующая от прочих членов Церкви коллегия явился в значительно позднее время: появление его можно объяснить чисто историческими причинами, напр. отсутствием интереса в народе к церковным делам, его невежеством, необузданностью, недисциплинированностью или подражанием со стороны иерархии формам управления, излюбленным государством в данное время, но признать идеальною канонически такой формы собора нельзя. Дух замкнутых коллегий, «секретов» или «консисторий» был совершенно чужд церкви апостольского века, равно как и следующих веков; он проник в церковное управление по подражанию формам государственного управления обеих половин греко-римской империи, хотя и мог быть вызван достаточно основательными мотивами. – Служение церковной иерархии должно быть общественным, публичным во всех его функциях.