Седмица 10-я по Пятидесятнице

Бог не будет снисходительно переносить нерадение тех, о которых Он Сам столько печется (32,87).

Много бывает тебе вреда, если предаешься нерадению, хотя бы по видимому испытан ты был в самом Таинстве Благодати (30,117).

Не дадим места в сердцах наших нерадению, чтобы зависть (врагов) не отлучила нас от Бога (31,53).

Убегай нерадения, дабы не подвергнуться печали во время Воскресения праведных (31,91).

Часто от нерадения в делании помрачается и разум (51,28).

У тебя нет предлога к твоему нерадению, потому что Святой Бог дал тебе все: рассудок, разумение и духовное ведение. Уразумевай полезное (22,315).

От чего бывает нерадение? Пока душа мечтает о земном, различные пожелания мира сего и суетные удовольствия, представляющиеся душе в помыслах, расслабляют силы ее (22,587).

Кто нерадив во время жатвы, у того дом не будет в обилии. И кто теперь небрежен, тот во время воздаяния останется без утешения праведных (23,113).

В нерадивом лукавый приводит в действие всякого рода плотские похоти, а он не в состоянии заметить сего, потому что похоть, поселившись в уме его, помрачила его (23,210).

Следствием злого нерадения бывают великие и неисцельные язвы (23,616).

В душе, если небрежет о себе в обучении своем добродетели, легко расхищаются добрые ее качества (24,251).

Нерадением увеличивается небоязненность: следствием того и другого бывает навык; а навыкшие к худому с трудом оставляют оное, потому что всегда за сим следует повреждение духовного плода (27,467).

Когда мы нерадивы, то хотя бы и никто не советовал и не соблазнял, мы сами собою стремимся к нечестию (35,225).

Если жившие до закона по внушению только природы достигали (нередко) высокой добродетели, то что можем сказать мы, которые после пришествия Христова и после бесчисленных чудес Его, так далеки от добродетели? (35,198).

(Какое безумие!) Где представляется житейская выгода, там мы охотно решаемся терпеть все, будет ли то тяжкий труд или другое какое-либо затруднение, будет ли угрожать нам стыд или наказание временное или даже вечное. А для своего спасения, для того чтобы приобрести себе благоволение свыше, мы слабы, нерадивы и расслаблены (35,590).

Ни для кого не может быть извинительным нерадение о добродетели (35,678).

Если мы будем нерадивы, то и легкое покажется нам трудным (37,584).

Если же жившие до закона, от… нерадения мало-помалу погрязли в самой глубине зла, то помысли, что потерпим мы, призванные к большим подвигам, если со всей тщательностью не будем обращать на себя внимания и не угасим искры зла прежде, нежели воспламенится целый костер (40,633).

Если предадимся беспечности, и сами подвергнемся великому наказанию, и другим дадим повод к соблазну (35,441).

Нерадение для трезвящихся бывает причиною многих зол, мало-помалу отвлекая от духовной жизни, охлаждая горячность веры и приучая служить удовольствиям как господам, потому что не попускает приводить себе на мысль будущие воздаяния по исшествии из этой жизни (25,113).

Горе тебе, душа! К какой ты призвана чести, душа, человеколюбием Божиим и какое получишь место за свое нерадение? Горе тебе, потому что Он привлек тебя в духовный чертог, а ты отвергаешь эту славу (32,276).

Какое будет несчастье, если тварь, для тебя призванная к бытию, преобразится в свободу славы чад Бо-жиих, а мы, бывшие чадами Божиими, по вине которых тварь насладится тем великим блаженством, будем посланы за великое нерадение на погибель в геенну (40,729).

В начале 1870 года в обитель преподобного Сергия поступил из диаконов некто отец Иоасаф. Однажды он служил в храме великомученицы Варвары при больничном корпусе. Перед Херувимской он вошел в алтарь после ектений и, сделав несколько шагов к престолу, вдруг изменился в лице и упал без чувств. Три дня он не приходил в себя. Когда же очнулся, то поведал своему духовнику: «Как только я вошел в алтарь, вижу, что у престола стоит Ангел в стихаре с перекрещенным орарем. В руках у него огненный меч. Ангел быстро приблизился ко мне, снял с меня стихарь и, ударяя меня мечом по рукам и ногам, сказал: «Скорее бы изъяли твою душу из тела за твое нерадение к иноческой жизни, но смотри, кто предстательствует за тебя пред Богом». У жертвенника я видел преподобного Сергия, коленопреклоненно горячо молящегося"». Иеродиакон, парализованный по рукам и ногам, пролежал около года. Все это время он со слезами просил Бога о прощении. Однажды он попросил достать его погребальные одежды и надеть на него. В полном сознании он был напутствован Святыми Тайнами. Затем с чувством радости сказал: «Пришли», – и тут же отошел ко Господу (96,19).

Ищущий познания о Боге должен стать вне… житейских забот и, приведя в себе в бездействие страсти, воспринимать познание о Боге. Ибо в душу, затесненную предварительно занявшими ее помыслами, как войдет понятие о Боге (1,299).

В душе бодрственной и трезвящейся не оскудевают и попечение, угодное Богу, и благий помысел, а напротив того, видит она, что сама недостаточна, потому что если телесное око недостаточно к рассмотрению даже немногих Божиих созданий и не насыщается, посмотрев на что-либо однажды, но и, непрестанно рассматривая одно и то же, не перестает, однако же, смотреть, то тем паче душевное око, если оно бодрственно, недостаточно к созерцанию Божиих чудес и судеб… Если же оскудевает в душе благой помысл, то ясно, что оскудевает в ней просвещение, – не от оскудения Просвещающего, но от усыпления того, что должно быть просвещено (5,215).

Узрит ли солнце слепой, который стоит и порицает его? И славу Божества, Которое превыше всего, уменьшит ли пытливый исследователь? К посрамлению слепого достаточно того, что слепота его стала путеводителем, и к посрамлению пытливого исследователя достаточно того, что дерзко говорит он о Творце своем (25,382).

Подумай, несчастный и жалкий, кто ты и Кого исследуешь? Ты человек, а исследуешь Бога. Достаточно этих названий, чтобы выразить крайность безумия! Человек – земля и пепел, плоть и кровь, трава и цвет травы, тень и дым, тщета и все, что только есть негоднее и немощнее этого. Не подумай, что это сказано к осуждению природы человеческой; не я говорю, но пророки так рассуждают, – не к бесчестию рода нашего, но для усмирения надменности безумных: не для унижения нашей природы, но для низложения гордости неистовствующих (32,506).

Если мы не понимаем и того, что у нас под руками, – образования однородного нам животного, то как же бессмысленно и безумно исследовать то, что касается Творца, и говорить, будто мы понимаем то, о чем не имеют понятия и высшие бестелесные силы… (35,121).

Чтобы вы познали Владыку всех, для этого недостаточно только узнать чудеса, но нужно иметь признательную душу, как лучи солнечные недостаточны для того, чтобы видеть, но нужен глаз чистый и здоровый (36,213).

Величие естества Божия не ограничивается никаким пределом, и никакая мера ведения не служит никаким пределом в уразумении искомого, за которым надлежало бы любителю высокого остановиться в стремлении «впредняя», а напротив того – ум, высшим разумением восходящий к горнему, находится в таком состоянии, что всякое совершенство ведения, достижимое естеству человеческому, делается началом пожеланию высших ведений (16,155).

Божественные тайны открыты вам, люди, сколько слух человеческий принять сможет; путеводимые к благочестивому Боговедению, сколько вмещает рассудок ваш, столько возносит славу Божию, зная: сколько бы ни возвышалось ваше разумение, хотя бы преступили вы всякое высокое представление в понятиях о Боге, и тогда обретаемое и поклоняемое вами – не самое еще Искомое, но только подножие ног Его (15,108).

Невозможно вполне знать и всего промышления Божия, потому что величие Его разума и премудрости много превосходит понятия человеческие. Притом многие страсти ослепляют неразумных так, что они совершенно не видят Его. И, во-первых, страсть к удовольствиям, при которой не замечают и того, что для всех ясно. Затем, во-вторых, невежество и развращение ума… в-третьих, люди иногда и не знают, что хорошо и что худо, но ошибаются в суждениях о вещах по причине своего пристрастия к злу и наклонности к порокам. В-четвертых, даже и не помышляют о своих грехах.

В-пятых, невыразимо велико расстояние между Богом и людьми; в-шестых, Бог не желает открывать всего и везде, потому что нам достаточно знать и немногие частности. Не должно стараться узнавать распоряжения Божий во всем (это значило бы домогаться невозможного и совершенно превышающего всякую созданную тварь), а те, которые хотят познать их отчасти, должны быть свободны от упомянутых страстей, и тогда они увидят их яснее солнца, хотя не вполне, а только отчасти, и будут благодарить Его за все (36,355).

Не измеряй силы Божией по своим соображениям, как слабый человек. Не думай, что Бог может сделать только то, что ты можешь помыслить. Бог превосходит мысль и побеждает разум; не-исследим Творец и непостижимы дела Его (37,762).

Если именуешься христианином в том смысле, что Христа исповедуешь Богом, то докажи делами свое исповедание (10,228).

Когда иные носят имя веры, а жизнь их противоречит имени, или идолослужительствуя любостяжанию или бесчинствуя в пьянстве и на пиршествах, или наподобие свиней валяясь в тине распутства, тогда у неверных тотчас готов отзыв, осуждающий не произвол худо пользующихся жизнью, но Таинство, как будто оно учит поступать таким образом, и будто бы такой человек, посвященный в Божественные Таинства, не сделался бы или злоречивым, или любостяжательным, или хищником, или подверженным иному какому пороку, если бы грешить для них не было законно. Посему-то Писание обращается к таковым со строгою угрозою: «Горе тем ихже ради имя Мое хулится во языцех» (14,419).

Тем, кои именуют себя именем Христовым, прежде необходимо быть тем, чего требует имя, а за сим уже усвоить себе сие название (20,228).

Как в том случае, когда Бог за нас благословляется, Он удостаивает нас великого Своего благословения, так напротив, – когда из-за нас хулят Его, тогда мы подвергаемся тем большему осуждению за то, что подали повод к этому (35, 309). Будем остерегаться, братия, чтобы нам не потерпеть крушения, подобно безумному, исповедуя Бога на словах и отвергаясь Его делами… (36,619).

Когда мы говорим, что есть Воскресение и бесчисленные блага, а сами пренебрегаем ими и предпочитаем блага здешние, тогда кто поверит нам?… Бог послал нас свидетельствовать о Нем. Будем же свидетельствовать и убеждать думающих так, если не станем свидетельствовать, то сами будем виновны в их заблуждениях. Если же на судилище, где исповедуются дела житейские, не принимается во свидетели делатель многочисленных злодеяний, то тем более здесь, где идет дело о предметах настолько высоких. Мы говорим, что слышали Христа и веруем Его обетованиям, а они скажут: «Покажите это делами: жизнь ваша, напротив, свидетельствует, что вы не веруете» (40,411).

То и ослабляет важность нашей веры, то и низвращает все, что никто нисколько не думает о достойной жизни; это унижает веру (40,412)…

Язычники судят о догматах веры не по учению, а по жизни христиан (42,863).

Подобно тому, как нет никакой пользы тому, кто облачен в царскую порфиру и носит оружие, а не имеет ни одного подданного, и всякий желающий может поносить и оскорблять его, так точно нет никакого приобретения и для христианина, если он имеет веру и дар, полученный в Крещении, а является игрушкой для всех страстей. Напротив, – как тот не только ничего не приобретает для своей чести от царской одежды, но и свою собственную обесчестит собственным позором, так точно и верующий, живя порочною жизнью, не только не будет за это уважаем, но и будет тем более смешон (43,681)…

Христианина показывает не наружность и речь, но нрав и жизнь, сообразные с правым словом (48,422).

Христианин, который противится Богу и в борьбу с Ним вступает через преступление заповедей Евангелия Христова, есть враг самому себе и Богу; иметь мир с Богом такому нельзя (57,255).

Кто верует Христу, тот творит заповеди Его, а кто не творит заповедей Его, тот не верует Ему. Неверующий же Христу, не тот же ли, что неверный? Итак, все те, которые именуются христианами, но не живут по закону и заповедям Его, да ведают, что они еще не уверовали во Христа, хотя исповедуют Его Богом. Ибо, кто истинно верует во Христа, тот не станет жить беззаконно и нарушать заповеди Божий, подобно тому как тот, кто видит перед собою пропасть, не может броситься в нее, если только не потерял ума (57,324).

Кто живет во Христе, тот имеет и нрав Христов, а кто не имеет нрава Христова, тот мертв и пусть не обольщает себя… (58,325).

Как Христос греха не сотвори (1Пет. 2, 22), так и тому, кто облекся во Христа, как возможно грешить? Кто же грешит, тот явно не облечен во Христа (57,329).

Кто не хочет делать дела, для которых Христос соделался человеком и пришел в мир, тот явно не принимает Самого Христа, хотя и кажется, что принимает. Которые же воистину уверовали в Него и приняли Его, тем дал Он область чадом Божиим быти (Ин. 1, 12). Как только они уверовали в Него, то и Он вверился им и дал приять от Себя Божественное; так что человек, верующий в Него, делается богом, как Он, Бог, сделался человеком (57,366).

Кто верует, тот не идет широким путем, ведущим в пагубу тех, которые идут им; но идет тесным путем и прискорбным, веруя, что, поскорбевши на нем немного, будет вечно радоваться с Господом и святыми Его (57,437).

Кто верует, тот никакого дела не делает с лицемерием, но все дела свои делает для Господа и как пред лицем Его, ибо к Нему имеет прикованными очи души своей и от Него единого чает прияти воздаяние за дела свои (57,438).

Кто верует, тот идет правою стезею заповедей Божиих, не уклоняясь ни на десно, ни на шуе, и ни на кого не разливает худость свою, потому что развращающий других хуже диавола (57,440).

Был у блаженного Онисифора Печерского ученик. Он лицемерно подражал житию святого. Являлся постником и целомудренным притворялся. Втайне же он ел и пил и худо проживал дни свои. И утаилось это от старца и от братии. В один день он неожиданно умер без видимой причины. И такой смрад был от тела его, что никто не мог приблизиться к нему. Страх напал на всех. Насилу вытащили его, но отпевать не могли и, стоя поодаль, творили обычное пение. Иные затыкали ноздри. Затем положили в пещеру, но от смрада даже животные убегали прочь. Часто слышались от умершего горькие вопли, как будто кто мучил его. И явился святой Антоний пресвитеру Онисифору и сказал: «Зачем ты положил в пещеру сего скверного, он оскверняет святое место». Онисифор пал на лице свое и стал вопиять: «Господи, для чего Ты скрыл дела этого человека?» Ангел же сказал ему: «Это в назидание братии, чтобы не скрывали грехов, лицемерно живя на земле» (81,27).

Невозможно удостоиться Небесного Царства тем, которые не показали в себе, что евангельская правда больше правды подзаконной (3,348).

Как в царство диавола вступают через совершение пороков, так Царство Божие приобретается упражнением в добродетелях, чистотою сердца и духовным знанием (50,177).

Если желающие приобрести земное богатство терпят всякую опасность и напасть, кольми паче мы, желающие приобрести небесное богатство и наслаждаться вечно пребывающими утехами, обязаны ни во что ставить для себя всякое трудное дело… (24,263).

Царство Небесное принадлежит не беспечным, возлежащим и почивающим, не входящим в корчемницы, не роскошествующим и смеющимся, но плачущим, кающимся и вопиющим к Богу день и ночь; они будут утешены Утешителем (24,402).

Вот, проложены стези к горним, уготован путь в рай. Но с начала шествия и до конца теснятся вокруг все страсти и искушения, и даже при вратах Царствия всякие злострадания нападают на идущих твердо (25,218).

Начнем же, наконец, возвращение, поспешим во град Небесный, в котором мы вписаны, в котором и обитать надлежит нам (32,28).

Если ты не будешь привязываться к земле, но сделаешься ангелом, то скоро войдешь на небо и в Отеческий дом, и даже еще прежде Воскресения переселишься отсюда и будешь обладать достоинством (36,337).

Не только тот лишится Царства Небесного, который имеет веру, а о жизни нерадит, но равно будет отстранен от священных врат его и тот, кто при вере сотворил даже много знамений, а доброго ничего не сделал (38,276).

Нестерпима геенна, признаюсь, весьма нестерпима, но лишение Царства нестерпимее ее (42,336).

Пусть никто не ждет при душевном расслаблении увидеть небо, потому что этого быть не может (43,85).

Обители вечные не имеют конца; они не падают от времени, не переменяют владельцев своих, но стоят и цветут постоянно; и это несомненно, потому что там нет ничего тленного и скоропреходящего, но бессмертно и нетленно; будем же употреблять свое могущество на построение этого здания; нам не нужны будут ни архитекторы, ни рабочие, эти дома строятся руками (облагодетельствованных) бедных, хромыми, слепыми, убогими; они создают эти обители (43,264).

Те, которые хранят врата Царствия Небесного, если не увидят в христианине подобия Христу, как сына Отцу, никак не отворят ему их и не дадут войти (57,31).

Вход в Царствие Божие дается не за одни добрые дела, но и за веру. Узрение его бывает через рожден] свыше, получение его – через добрые дела, совершаемые силою веры (57,46 Те, которые умирают прежде, чем стяжут Царствие Небесное, где и когда о? обретут его, когда отходят туда, где всегдашняя тьма? Итак, здесь, в сей жизь повелено нам взыскать и обрести его, толкая в двери его посредством покаяния слез (57,230).

Царство Христово приходит только к тем, которые понимают, чем оно состоит… Когда же оно приидет и восцарствует в них, тогда делает равноангельными (57,252)…

Царство Божие приемлет только тех, которые подобны Сыну Божию. Подобие сие водворяется чрез исполнение заповедей Божиих; исполнение же заповедей бывает от любви ко Христу (57,264).

Чего око не видело, о чем ухо не слышало, и что на сердце человеку не восходило (1Кор 2,9), то как может измерить язык и как можно сказать словом? Поистине сие не возможно… (58,489).

Если тайны Царства Небесного сокровенны и, по слов Господа, никому не дано знать их, то для чего оставил ты делание заповедей Его пытаешь о тайнах, которые сокрыты от всех людей? (57,407).

Есть такие, какие по бессилию человеческого рассудка, судя о Божественно? силе по нашим мерам, утверждают, что невместимое для нас невозможно для Бога. Ибо они указывают на уничтожение древних мертвецов, на останки, обращенные в пепел огнем; а сверх всего представляют еще в слове плотоядных животных: рыбу, которая прияв в собственное свое тело плоть потерпевшего кораблекрушение, сама также соделалась пищею людей и посредством пищеварения перешла в состав евшего. И многое, подобное сему, и само в себе маловажное и недостойное великой Божией силы и власти, описывают в опровержение учения, как будто невозможно Богу теми же путями чрез разложение восстановить человеку принадлежащее ему. Но мы в кратких словах положим конец длинным изворотам красноглаголивой их суетности, признавая, что совершается разложение тела на то, из чего оно состояло, и не только земля по Божию слову разлагается в землю, но и воздух, и влажность переходит в сродное всего, что в нас, хотя бы тело человеческое было поражено плотоядными птицами или свирепыми зверями и смешалось с их плотью, хотя прошло бы под зубами рыб, хотя бы огнем превращено в пары и пепел. Куда бы кто в предположении своем ни перенес человека словом, без сомнения, он все еще в мире. А что мир содержится в руке Божией, сему учит Богодухновенное слово. Поэтому, если ты не знаешь и того, что у тебя в горсти, то неужели думаешь, что Божие ведение немощнее твоей силы и не в состоянии отыскать с точностью того, что содержится в Божией длани (14,185).

По Воскресении тело праведного, пременяясь в нетленное, соединится с душою человеческою, страсти же, тревожащие нас ныне, не восстанут с оными телами; напротив того, для жизни нашей наступит мирное состояние, мудрование плоти не будет больше мятежничать против души, в междоусобной брани противостав закону ума страстными движениями и победив его грехом, водить подобно какой-то пленнице; но естество сделается тогда чистым от всего подобного, и у обоих, разумею, у плоти и духа, будет одно мудрование, потому что всякое телесное расположение в естестве уничтожится (16,25).

Как золотистая земля, принимая в себя воду, делается грязью, а если побудет в общении с огнем, сделается золотом и не станет уже терпеть того, что терпела прежде; так и тело, вступив в общение с бессмертием и нетлением, будет непреодолимо и недоступно всем тем страданиям, которым удобопреклонимо ныне. А если с благопризнательностью размыслить о силе Того, Кто сотворил тело из ничего, то не будут иметь нужды в рассуждениях… (47,307).

В Воскресении, сказал богомудрый Павел, тела будут духовны (1Кор. 15, 44) в следующих двух отношениях: в том, что соделаются легкими, эфирными, свободными от всякого страдания и тяготения, и в том, что будут уже водимыми единым Духом Божиим. Хотя ныне и пребывает Он в телах, но решительное определение действий принадлежит душе. Тогда же тела соделаются в большей мере преемниками Духа. Если же кто спросит о телах грешников, то скажем, что и они будут духовны или потому, что по первому условию соделаются легкими и эфирными; или потому, что, мучимые огнем, не будут истребляемы; или потому, что хотя и пожелают согрешить, но не возмогут (48,132).

Но грешник не в состоянии и представить себе благодать Воскресения Христова (52,422).

Смиренномудрие часто спасает и того, кто сделал многие и великие грехи (4,271).

Если кто будет смиряться, то блистательно и величественно будет вознесен, потому что Бог собственною силою возвышает смиренного (5,380).

Тот велик пред Богом, кто смиренномудренно уступает ближнему и, не стыдясь, принимает на себя обвинения, даже и несправедливые, чтобы через это даровать Церкви Божией великую выгоду – мир (7,101).

Смиренномудрие есть великая высота, честь и достоинство (30,169).

Кто смиряет себя пред Богом и людьми, тот может сохранить данную ему благодать (30,273).

Смиренный никогда не падает, да и куда ему падать, когда он ниже всех считает себя? (30,360).

Смиренномудрием разрушаются все козни вражий (31,12).

Без смирения, хотя бы кто много постился, или удручал себя тяжкими подвигами, или старался исполнять заповеди, – все труды такого тщетны (31,56)…

Смирение есть наставник всех добродетелей. Оно есть крепчайшее основание небесного здания. Оно есть собственный и великий дар Спасителя (авва Нестерой; 50,445). С большим тщанием надобно… смирять себя для очищения души и не допускать в нее то, что ненавистно Богу. Ибо в смиренной душе обитает Отец, Сын и Святой Дух (22,50).

Великий дар – смиренномудрие; велика слава, велик успех и велика честь приобретших оное. С ним непреткновенное течение, в нем всесовершенная мудрость (22,52).

Кто больше пред Господом? Тот, кто смиряет себя пред братом своим в страхе Божием (22,206).

Блаженны добровольно унижающие себя, потому что на небеси будут возвышены (22,386).

Смиренный не унижается в лишении и бедности и не оказывается надменным в благоденствии и славе, но постоянно пребывает в той же добродетели… Смиренный не завидует успеху ближнего, не радуется его сокрушению, а напротив того, – радуется с радующимися и плачет с плачущими… смирен тот, кто делами проповедует добродетель… смиренный не знает ни досады, ни лукавства, но с простотою и непорочностью служит Господу во святыне, в мире и в радости духовной (22,401).

Все дела свои делай в смиренномудрии, во имя Спасителя нашего Иисуса Христа, и чрез это плод твой вознесен будет до неба (23,100).

Не то еще смиренномудрие, чтобы грешнику почитать себя грешником, ибо смиренномудрие в том, чтобы, сознавая в себе многое и великое, не воображать о себе ничего великого (24,408).

Вот смиренномудрие – быть высоким по заслугам и унижать себя в уме (24,409).

Смирением человек более благоугождает Богу, нежели жертвами и приношениями. Чрез него достигают совершенства праведные, приемлются Богом кающиеся, примиряются с Ним грешники, оправдываются виновные (25,115).

Смирение пост делает истинным постом; оно сохраняет девственников; дает цену милостыне; оно жертву делает угодною Богу (24,116).

Смирение наделяет непорочных благословениями и делает их наследниками светлого чертога в Небесном Царствии (25,117).

Любишь ты чистоту? Смирением приобретаешь чистое сердце; возделываешь ли его в святости, оно сделает тебя святым; желаешь ли стать совершенным, оно – путь совершенных, и на всякую высоту взойдешь ты смирением… Смирение – стезя к Царству, дверь небесная, сад райский, трапеза сладостей, начало благ, источник благословений, упование, не посрамляющее никого из притекающих к нему… Подклони выю свою под иго смирения, ученик, желающий благоугодить Богу; трудись под игом смирения, и труд твой будет угоден Богу (25,119).

Смирение приблизит тебя к Богу, и Бог возвеселится о тебе, и тебя возвеселит, и сделаешься сосудом в честь и к славе Господа твоего (25,121).

Смиренномудрие человека возводит на небо и уготовляет к ликостоянию с Ангелами (44,220).

Верному надлежит смиряться пред всеми, ибо смиряться пред некоторыми только, – значит иметь ложное смирение (45,240).

Блажен, кто высок по жизни и смирен по образу мыслей, он подражает Христу, с Ним совоссядет (45,255).

Преподобный Иоанн родом из Палестины за святую жизнь был поставлен епископом в Дамаске, но, убегая славы человеческой, тайно ушел на Нитрийскую гору и в образе нищего, скрыв свой сан, стал проситься в один монастырь простым работником. Игумен принял его. Преподобный Иоанн днем служил братии, а ночи проводил в молитвах. Утром он приносил всем братиям воду. Один из братьев обливал его помоями и сквернил его келлию своими нечистотами. Игумен хотел наказать брата за это, но архиерей Божий со слезами просил простить его. Наконец, одни монах узнал, что Иоанн – архиепископ, и объявил это братии, тогда преподобный Иоанн покинул обитель и ушел в Египет. Там он сподобился от Бога дара прозорливости, защищал Церковь от ересей, смиренно служа людям во славу Божию (76,514).

Пост – доброе предохранение для души, надежный сожитель телу (24,16).

Поста не пугайся, он страшен не нам, но демонам (33,342).

Если кто одержим злым духом, покажи ему лицо поста, и он, оковываемый страхом и удерживаемый как бы какими цепями, станет неподвижнее самих камней, особенно, когда увидит в союзе с постом сестру и подругу поста – молитву (33,342).

Если оружие поста нужно было до начала войны с похотями, то гораздо более необходимо споборничество поста по открытии брани со стороны похоти и демонов (33,343).

Господь как чадолюбивый Отец, желая очистить нас от грехов, сделанных нами в какое бы ни было время, даровал нам врачевство в святом посте (35,1).

Воздержание от пищи принято для того, чтобы ослабить силу плоти, и этого коня сделать нам покорным (35,64).

Примем пост как драгоценный дар, святое сокровище, изображение истины, начало благочестия, основу духовного учения, умерщвление страстей, отгнание греха, бич пороков, сподвижника девства, губителя демонов, запрещение диаволу, низложение идолов, украшение Церкви… похвалу иереев, вразумление мужей, целомудрие жен, воспитание чад… (37,851).

Будем же и мы сохранять пост, эту пристань душ, врачевство тел, усмирение помыслов, умерщвление страстей (37,852)…

Пост много придает крепости; он научает великому любомудрию, человека делает ангелом и укрепляет против сил бесплотных (38,590).

Чего только не исцеляет пост! Какого душевного недуга не уничтожает! Изгоняя пресыщение и надменность, он обновляет сердце; уничтожая роскошь жизни, подавляет пыл гнева, утишает жестокую ненависть, снимает бремя вожделений, горячку страстей, изгоняет надменное тщеславие, отгоняет бессонные заботы, снимает гной с глаз, очищает душевные и телесные чувства – так как этот художник получил силу врачевания свыше… Итак, кто любит здоровье, пусть усердно предается посту, который не требует платы за исцеление, но еще и сам прибавляет награду – целомудренные помыслы; не золото, но добрые нравы; не серебро, но чистоту членов; не драгоценные камни, но благоговейные мысли, не блестящие одежды, но безгрешные чувства. Дает в награду блудницам – целомудрие, пьяницам – трезвенность, скупым – щедрость; сребролюбивым – любовь к бедным; братоненавистникам – братолюбие и гостеприимство; малодушным – великодушие и, что важнее всего, – животворя, он приближает к Богу (40 907). С постом всегда должна быть соединена молитва (Мф. 17,21). Молитвы совершаются со вниманием, особенно во время поста, потому что тогда душа бывает легче, ничем не отягощается и не подавляется гибельным бременем удовольствий (35,320).

Молитва есть крепость телу, обилие в дому, благоустройство в городе, могущество царства, победный маятник на брани, безопасность во время мира, собрание разъединенных… (14,384).

Молитва есть охранная стража целомудрия, доброе направление раздражительности, обуздание кичливости, очистительное средство от памятозлобия, истребление зависти, уничтожение неправды, исправление нечестии (14,384).

Подлинно не так страшен для волков меч, как для демонов молитва праведников (32,128).

Сила молитвы погашала силу огня, обуздывала ярость, останавливала войны, прекращала сражения, утишала бури, прогоняла демонов, отверзала врата неба, расторгала узы смерти, отгоняла болезни, отражала злобу, укрепляла колеблющиеся города и свыше посылаемые удары, и человеческие козни, и все, вообще, бедствия уклоняла молитва. Я говорю не о той молитве, которая бывает только на устах, но о той, которая износится из глубины души (32,546).

Молитва есть оружие великое, сокровище неоскудевающее, богатство, никогда не истощаемое, пристань безмятежная, основание спокойствия (32,542).

Где молитва и благодарение, туда приходит благодать Святого Духа, оттуда прогоняются демоны, и все вражие силы отступают и обращаются в бегство (35,978).

Сила молитвы велика, но, если молитва соединяется с постом, то делает душу еще более сильною (36,587).

Надлежит, чтобы мы проводили жизнь в молитве и ею непрестанно освобождали свой ум; так как мы все, люди, нуждаемся в ней не меньше, чем деревья в воде (33,836).

Молитва, совершаемая с усердием, есть свет для ума и души, свет неугасимый (34,369).

Если ты лишишь себя молитвы, то сделаешь то же самое, как если бы ты извлек из воды рыбу, потому что, как для той жизнь – вода, так для тебя – молитва (33, 389). Пребывающий постоянно в молитве как бы входит в общение с Богом и сопрягается с Ним таинственною связью и некою духовною действенностью и неизреченным расположением сердца (30,37).

Молящемуся прежде всего надо иметь твердую веру, и тогда просимое непременно получится (36,11).

Однажды на поле авва Макарий увидел скорбящую вдову. Подозвав ее, он узнал, что муж ее взял у одного человека поклажу и вскоре умер, не сказав, где положил взятое. Теперь хозяин требует возвратить поклажу, иначе хочет взять в рабство и ее, и детей. Старец попросил показать место, где похоронила мужа. Пришедши на него, авва помолился и, обращаясь к умершему по имени, спросил, где он положил поклажу. К общему ужасу всех, умерший ответил на вопрос, указав место. Старец сказал ему: «Спи опять до Воскресения мертвых». Упавшим же к ногам старца братиям сказал: «Не ради меня произошло сие, но ради вдовы и детей ее и ради того, чтобы не грешила душа хозяина поклажи; все возможно верному» (74,143).