| Предыдущий | Следующий |
 |
136. Исповедь перед Причащением[10:34] |
Профанация Таинства
Пятница.
Приветствую все домашние церкви, которые сейчас с нами на связи!
Прошлый раз мы говорили о том, как следует готовиться к причащению св. Таин. Сегодня мы должны поговорить об исповеди в виду того, что она многими рассматривается как элемент подготовки ко причащению и считается одним из основных его условий.
Во всяком случае, в наши дни от наших священников (обращающихся на литургии к народу со словами: «Причастие Святого Духа, буди со всеми вами») при выходе к ним же уже со святыми Дарами, можно услышать оговорку, что «к Чаше приступать могут лишь те, кто был на исповеди».
И тут возникает вопрос: на каком основании совершается данное отлучение от Церкви, ибо недопущение к Чаше и есть форма отлучения от нее?
— В церковных канонах оснований для этого не найти. Святые Отцы тоже не требуют такого! Конечно, они часто говорят об очищении совести (в том числе и через покаяние) как условии достойного причащения, но какое отношение Таинство воссоединения с Церковью отпадших (вследствие совершения смертных грехов) от нее членов имеет к практике исповедания повседневных прегрешений, каковым по сути является нынешняя исповедь перед Причастием?
И тут вопрос даже не об отношении, а о настоящей подмене одного рода исповеди на другой и профанации Таинства Покаяния. Особенно печально, когда исповедь воспринимается священниками как своего рода КПП, дающий возможность не допустить до причащения недостойных, а прихожанами соответственно как пропуск к Чаше и «билет» на достойное причастие. Этим самым незаметно, но вполне планомерно воспитывается и у тех и у других искаженное понимание Таинства Покаяния, которое из Таинства «второго крещения» превратилось в одно из условий для причастия.
– Но, кто-нибудь скажет, ведь Феофан Затворник пишет, что «готовность к достойному причастию» определяется «исповеданием грехов с крепкою решимостью не уступать греху». Не буду спорить с самим утверждением затворника, а вот вопрос о том, какую исповедь он имеет в виду, задать бы не мешало!
Ответ же на него можно получить от св. Анастасия Антиохийского, который пишет: «Если мы впадаем, как все люди, в какие-нибудь простительные прегрешения, будучи скрадываемы или языком, или слухом, или глазами, или тщеславием, или печалью, или гневом, или чем-либо подобным, то, укоряя себя и исповедуясь Богу (обратите внимание, что про священника здесь речи нет), да причащаемся таким образом Святых Таин». Ту же мысль проводит и св. Кирилл Александрийский, говоря: «Если ты будешь бояться всегда своих мельчайших прегрешений, то знай, что, будучи человеком, ты никогда не перестанешь их делать, и так и останешься навек совершенно непричастным спасительной Святыни».
Однако, как вы уже заметили, речь здесь о мелких (повседневных) грехах. «Если же мы совершаем какие-либо тяжелые, лукавые, плотские и нечистые грехи и имеем злопамятство по отношению к ближнему, то до тех пор, пока мы не покаемся достойным образом (посредством исповеди перед иерархией и несением епитемьи), к Божественным Тайнам не должны прикасаться совершенно», — по утвержедению того же Анастасия Антиохийского.
Получается, что в мелких грехах мы можем ограничиться мысленной исповедью лишь перед Богом, тогда как тяжкие грехи требуют Таинства соединения с Церковью и исповеди в присутствии служителя Церкви. Следовательно, не совершивший смертных грехов, не имеет и препятствия к Причастию. Вот почему такие поместные Церкви как Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Элладская, Кипрская, всегда причащали и причащают без какой-либо обязательной исповеди, которая совершается в отдельное от литургии время, никак не связываясь с причастием.
И тем самым они сохраняют и продолжают традицию первых веков христианства, когда покаяние носило исключительный характер, и происходило только после совершения смертного греха, после отпадения человека от Тела Церковного. Такое покаяние, как правило, носило публичный характер, и сопровождалось значительными сроками отлучения от Причастия.
Что же касается частной и частой исповеди в мелких прегрешениях, то ее тогда вообще не существовало. В таком случае каждый призывался самостоятельно испытывать и очищать свою совесть подручными ему средствами (какими мы пока говорить не будем, оставив этот разговор на потом). И самое примечательное здесь то, что свидетелем данного процесса выступал сам кающийся без всяких посредников.
Давайте прочитаем еще раз слова Апостола относительно причащения: «Да испытывает себя человек, слышите (!?) — не священник и не кто-либо со стороны, а сам причастник да испытывает себя и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет от чаши сей (1Кор.11:27–29). Златоуст комментируя эти слова говорит, что Апостол «повелевает испытывать не одному другого, но самому себя, устрояя судилище без гласности и обличение без свидетелей».
Но несмотря на все это в нашей Церкви продолжают раздаваться голоса в защиту обязательной перед причащением исповеди перед свидетелями-священнослужителями по той причине, что наше номинально христианское общество часто даже аборт грехом не считает.
Но, во-первых, разве о таких людях у нас сейчас разговор?
Во-вторых, обязательное бывание на исповеди в связи с причащением и непременно перед священником не выражает ли своего рода суеверие, верящее в то, что нельзя испросить прощение в своих грехах непосредственно у Бога и что для этого непременно нужен посредник в виде священника (хотя и впадающего в точно такие же грехи), а иначе причастие будет точно во осуждение!
В-третьих, подобного рода «исповедь» частенько подменяется разговором о семейных и личных проблемах и порой заменяет собой необходимое молитвенное участие в Литургии.
Но ввиду усвоенной и закрепленной долголетней практикой нормы перед каждым причастием исповедовать, некоторые священники, не решаясь допускать к евхаристии без исповеди, практикуют или так называемую общую исповедь, которая на самом деле является обманом со стороны священника и самообманом со стороны пасомых, радующихся такой форме исповедания, при которой не требуется озвучивать свои прегрешения или считают, что лучше профанировать Таинство покаяния, заменяя его на монашеский формат откровения помыслов или сеанс психоанализа, нежели допускать к Чаше без всякого контроля всех, кто желает.
Правда есть и такие, которые считают, что исповедь перед причастием мы должны заменить на благословение в виде чтения молитвы перед причастием, которая содержала бы в себе просьбу о прощении грехов и прошение о том, чтобы причастие не было бы в осуждение.
Этот вариант решения вопроса мне больше нравится, хотя хочу заметить, что такого рода молитвы содержаться в самом чине литургии и когда литургийные молитвы читаются вслух, то нет необходимости в чтении еще какой-то специальной молитвы.
В таком случае вполне достаточным будет ограничиться простым благословением на причастие тех прихожан, которых предстоятель знает и указанием на необходимость предварительного разговора для тех, которые ему незнакомы.
Ну и в завершении сказанного зададим еще один вопрос: А есть ли все-таки какие-либо основания не допускать до Причастия тех, кто, не сделав смертного греха, желает приобщиться великой святыни?… Оказывается — Есть! Так 80 правило Трулльского Собора гласит: Если кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или кто-либо из сопричисленных к клиру, или мирянин, не имея никакой настоятельной нужды, или препятствия, которым бы надолго устранен был от своея церкви, но пребывая во граде, в три воскресные дня и в продолжении трех седмиц, не придет в церковное собрание: то клирик да будет извержен из клира, а мирянин да будет отлучен от общения.
Очевидно, что под это правило подпадают все те, кто причащается не чаще одного раза в месяц! И вот к таковым вполне приложимы так называемые говейные требования как своего рода епитимья за небрежное отношение к Божьему Дару!
В таком случае уместно и покаяние в виде исповеди!!.. Но… даже здесь, хотя исповедь и оправдана, однако и она предполагает покаяние не в повседневных прегрешениях, а в долговременном непричащении без уважительной причины!
Этим я пожалуй пока и ограничусь в вопросе форм покаяния и исповеди, отложив более подробный разговор об этом на будущее. А пока достаточно уяснить и то, что исповедь перед Причащением (в том виде, как это совершается в наше время) не является элементом подготовки ко причащению.
Надеюсь, я ответил на поставленный в начале этой беседы вопрос, после которого (в контексте подготовки ко причащению) нам еще остается обсудить вопрос молитвенного правила.
Но это тема уже следующей нашей (надеюсь скорой) встречи!
