О святом первомученике Стефане^*

1. Увенчаем цветами похвал Стефана и осыплем его розами хвалебных песен. Сам он уже увенчал себя победными наградами веры. Несмотря на то, что написано: «не бойтесь убивающих» (Мф. 10:28), привязанность к телу преодолевается с трудом. Но когда этот юноша решил воспринять венец мученичества, всякая трудность исчезла; робость и страх он совершенно уничтожил. Он не боялся ярости первосвященников, не страшился дерзости священников, не ужасался словами старейших и не смущался угрозами книжников; не лишали его бодрости речи лжесвидетелей: с какою-то благородною решимостью спешил он на борьбу за Христа. Кто же из смертных воздаст достойные похвалы подвижнику? Кто из людей сплетет венок соответствующий его подвигу? Какой язык сможет изъяснить славу победителя? Какие уста отверзутся на восхваление подвигов Стефана? Какие – смогут высказать доблесть первомученика? На земле подвизался он, а устремлял свой взор к небесному; обращался в жизни, а прилежал к горнему; беседовал со смертными, а сопричислялся к бессмертным; боролся с людьми, а ликовал с ангелами. Всякий возраст пусть теперь будет тверд. Стефан победил, а начальник злобы пал. Теперь и в седой старости подвизающийся пусть имеет надежду, так как и в старости правильно поступающий получает венцы, и юноша, выдержавший борьбу увенчивается и отрок состязавшийся, приносит с собою дары, и малые дети, подвергшиеся борьбе, приносят с собою венцы, и женщины, принимавшие участие в борьбе, увенчиваются славою, и девицы состязавшиеся приносят с собою победы. Теперь, когда Стефан отверз двери мученичества, всякий возраст пусть спешит на подвиг мученичества. Первый противостал Стефан тирану, первый одержал над ним победу, первый положил начало этому добропобедному подвигу, первый за Христа претерпел страсти Христовы, показал смертным, как поражается смерть, показал смертным, как умерщвление вменяется в посмеяние, указал вращающимся в жизни путь восхождения к небу. «Стефан, исполненный веры и силы, совершал великие чудеса и знамения в народе» (Деян. 6:8). Благодать Духа увлекала Стефана все к большему и большему преуспеянию, потому что беспредельность его веры возбуждала в нем ревность. Поставленный дьяконом, он явил себя мучеником; назначенный для нужд вдовиц, он употребил благодать на чудеса; был назначен служителем трапезы, и сделался совершителем чудес. «Стефан, исполненный веры и силы». Пусть, говорит, Стефан по имени своему будет венком победы, именно Стефан, опытом исследовавший борьбу, никому неизвестную, показавший миру сражение беспримерное. Это не свойственно человеческой природе, и Стефан один противостал бестелесному воинству. Вера возбудила его к таким подвигам, надежда дала ему силы бороться до конца. «Стефан, исполненный веры и силы». Стефан показал начальника злобы пленником, доблестною решительностью воздвиг над ним трофей, приготовил слезы демонам, а людям радость, явился вождем сражающихся за Христа. Кто бы ни предпринял теперь борьбу за Христа, в Стефане он имеет учителя, кто бы ни выступил на подвиги мученичества, Он будет подражать Стефану. Стефан – начальник подвизающихся за Христа, Стефан – основание умирающих за Него. «Стефан, исполненный веры и силы». Отовсюду укреплен этот воин Христов, отовсюду защищен бронею благочестивый военачальник. Достаточно, говорят, этого для победы, довольно для того, чтобы воздвигнуть трофеи! Вера и сила и начальника злобы победили, и иудеев изумили. «Исполненный веры и силы, совершал великие чудеса и знамения в народе» (Деян. 6:8). Множество чудес явил избранник, великие знамения совершил воин Христов. «Совершал великие чудеса и знамения в народе» (Деян. 6:8); хромым давал он способность ходить, расслабленным дарил здоровье, чтобы возбудить к зависти первосвященников: до такой степени страстно он желал вкусить смерть за Христа! Тогда-то вооружается против него пятиградие нечестивейших людей.

"Некоторые, – говорится, – из так называемой синагоги Либертинцев и Киринейцев и Александрийцев и некоторые из Киликии и Асии вступили в спор со Стефаном» (Деян. 6:9). О, какое множество собрала злоба! О, сколько народу соединила зависть! Либертинцев, киринейцев, александрийцев, пришельцев из Киликии и Асии. Бесчисленное, говорится, множество восстало против одного воина, необозримая толпа устремилась против одного героя, из пяти городов люди накинулись на одного юношу. О, неисцельная злоба иудеев! Самым видом хотели они испугать борца, чрезмерною многочисленностью подавить его дух. К этой цели направляются все усилия презренных людей, и прежде всего они сплетают для Стефана слова искушения. «Некоторые из так называемой синагоги Либертинцев и Киринейцев и Александрийцев и некоторые из Киликии и Асии вступили в спор со Стефаном». Зачем, – говорят они, – юноша, неосмотрительно оскорбляешь Божество? Зачем ухищренными речами убеждаешь людей? Зачем волнуешь народ обольщением чудес? Тайный же смысл подобных вопросов был таков: по твоему, тот, кто рожден Марией, Бог? Сын плотника – Создатель мира? Не Вифлием ли Его родина, а Назарет место воспитания? Твой Бог родился на земле, твой Бог, как слабый младенец, был завернут пеленой и лежал в яслях, бежал от разгневанного Ирода, принял крещение от Иоанна, страдал от голода и жажды, чувствовал усталость и сон, был схвачен и не мог бежать, подвергался бичеванию и не мог себя оправдать, был пригвожден ко кресту и не мог сойти; самая кончина Его была позором и проклятием. Он был погребен во гробе, а ведь мечтал быть в небесах? Во всем подобен смертным, хотя и проповедовал, что есть загробная жизнь. Итак, Бог – по твоему – соизволил претерпеть все это? Бог не повелел умертвить и не умертвил сам тех, кто наложил на Него руки? Не поразил их внезапною смертью? Выбирай же одно из двух: или оставь все эти заблуждения, или умри одинаковою с Ним смертью.

2. Это и подобное говорили вопрошатели Стефана. Затем Стефан отвечал им: не вы ли хранители пророческих писаний? Не вы ли почиваете на книгах ветхого завета? Не говорили ли вы друг другу: «Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он: ...мы Моисеевы ученики» (Иоан. 9:29, 28). Но разве не Моисей говорил: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой, – Его слушайте» (Втор. 18:15)? Разве Михей давным давно не написал: «и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь» (Мф. 2:6; Мих.5:2). Разве Исайя не предвозвестил рождение Его от неискусобрачной: «се, Дева во чреве приимет» (Мф. 1:23; Ис. 7:14)? Разве не предсказал пророк Аввакум возлежание в яслях животных: »...среди двух животных познан будешь» (Авв. 3:2)? Не говорил ли Исайя о бегстве в Египет от Ирода: «Вот, Господь восседит на облаке легком и грядет в Египет» (Ис. 19:1)? Не предрек ли Давид бегство вод Иордана: «Видели Тебя, Боже, воды, видели Тебя воды и убоялись» (Пс. 76:17)? Не предсказывал ли Исайя конца болезней и труда: «Он взял на Себя наши немощи и понес болезни» (Мф. 8:17; Ис. 53:4)? Не предсказал ли пророк Давид силу гвоздей: «пронзили руки мои и ноги мои» (Пс. 21:17)? Не пригвождение ли к древу предвозвестил Моисей: «жизнь твоя будет висеть пред тобою» (Втор. 28:66)? Не погребение ли во гробе предначертал Иаков: «преклонился он, лег, как лев» (Быт. 49:9)? Не о воскресении ли взывал некогда Давид: «восстань, Боже, суди землю» (Пс. 81:8)? Не он же ли предсказал и вознесение: «восшел Бог при восклицаниях» (Пс. 46:6)? Покажите же на другом ком-нибудь исполнение этих пророчеств, или поклонитесь распятому, как Богу! Безумные! Неведая пророчества Моисеева, вы думали распять простого человека. О вас ведь, или лучше – в обличение ваше вопиет Павел, сосуд избранный: «если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1Кор. 2:8). В том же обличает вас верховный из апостолов, говоря: «вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу, а Начальника жизни убили» (Деян. 3:14–15). Этот вопль ваш издавна предвидя, говорил Исайя: «горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом» (Ис. 5:20)! Когда таким-то образом беседовал с ними Стефан, «но не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил» (Деян. 6:10). И хорошо сказано: «противостоять». Как выше сказано: «некоторые ...вступили в спор» (Деян. 6:9), так здесь «не могли противостоять». Значит к молчанию принуждены были их языки, заграждены были их уста, припрятаны были стрелы слов, ослаблены луки речей, под языком скрыто копье злобы. «Не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил» (Деян. 6:10). О, дивное дело! И как хорошо изображено все это у славного Луки, с какою полнотою осуществлены здесь обетования Христовы! Ведь Христос сказал: «ибо Я дам вам уста и премудрость, которой не возмогут ...противостоять все, противящиеся вам» (Лук. 21:15). А здесь как раз и говорится: «не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил». Какой премудрости? Самому Христу, глаголавшему в нем. Что Христос – мудрость, это подтверждает и Павел: "Христос, Божия сила и Божия премудрость» (1Кор. 1:24). А что Он сам говорит в тех, которые Ему воздают благодарность, об этом тот же апостол в другом месте пишет: «вы ищете доказательства на то, Христос ли говорит во мне: Он не бессилен для вас, но силен в вас» (2Кор. 13:3). И «не могли противостоять мудрости», т.е. Христу. Да и кто мог бы противостать Ему с успехом? И «не могли противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил». Какому Духу? Утешителю, о котором и раньше говорил дееписатель. «Стефан, исполненный веры и силы», и в другом месте: «Стефан же, будучи исполнен Духа Святаго, воззрев на небо, увидел славу Божию» (Деян. 7:55). «Тогда научили они некоторых сказать: мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога» (Деян. 6:11). Лжесвидетельство сменило зависть. «Научили они некоторых». Серебром купили ложь, говоря: идите, почтенные мужи, послужите нам вашим трудом, нашим планам пусть посодействует ваш язык, нашим советам пусть поработают ваши уста. Там какой-то восстал мститель за Галилеянина, явился защитником Его и поборник. Он почитает Богом лежащего во гробе, проповедует, как о Творце, о Том, Кто заключен в могиле. Сумасбродствует, что положенный во гробе находится теперь на небе. Распространяет молву, что принявший бичевание от воинов теперь пребывает среди воинств небесных; что Тот, Который и самого Себя оправдать не мог, явится судьей всего создания. Иосиф положил тело Его во гробе, а этот вот мечтает, что Он одесную Бога. Ученики отказались от Него как обманщика, а этот говорит, что всякий язык будет его исповедывать; с креста не мог сойти Галилеянин, а тут человек хвалится, что Он вторично придет с неба. Злодеи хулили Иисуса за то, что Он не мог спасти ни Себя, ни их, а он во всеуслышание провозглашает, что Иисус-то и есть Спаситель мира. Видали ли вы когда-нибудь такую дерзость? Слыхали ли слова столь безумные и хульные? Итак, посодействуйте теперь расследованию дела, и вы приобретете у современников блестящую славу. На такие-то предложения потомки предателей Навуфея отвечают им такими словами: «мы слышали, как он говорил хульные слова на Моисея и на Бога». Против самого законодателя, говорят, он дерзнул сказать. Тот заповедал нам, говоря: «внимай, народ мой, закону моему» (Пс. 77:1), а этот провозглашает, что Иисус изменит обычаи, которые предал нам Моисей. Он похулил Моисея, чтимого всем народом, в союзе со всею тварью освободившего народ от тяжкого рабства, жезлом разделившего воды моря, молитвою потопившего полчища египетские, молитвою воздвигшего среди ночи небесный столб, питавшего народ небесным невозделанным хлебом, жезлом источившего поток из бесплодного камня. «На Моисея». Да что говорит о Моисее? И «на Бога»! На самое небо изострил он стрелы, против самого Творца воздвиг язык, мертвеца проповедует богоподобным Творцу. «На Моисея и на Бога! И возбудили народ и старейшин и книжников и, напав, схватили его и повели в синедрион» (Деян. 6:11–12). Они раздражили народ и тогда схватили Стефана; звери схватили овцу и привели в синедрион, исполненный лицемерия и зависти, в синедрион, чуждый истины и лишенный правды. Привели его в синедрион, о котором давно уже взывал Иеремия: «не сидел я в собрании смеющихся» (Иер. 15:17). «И представили ложных свидетелей, которые говорили: этот человек не перестает говорить хульные слова на святое место сие и на закон» (Деян. 6:13). Святилище, говорят, не постыдился он бесчестить, – такое место, где читаются священные слова, где Писания пророков оглашают своды, где скрижали и небесная манна, где живот и жезл Аронов, где седина архиреев и достоинство священников, и честь книжников. О таком-то месте говорит он легкомысленно, храм представляет ничтожным! И не только о святилище осмелился он говорить так, но и о законе. Заблуждается, что закон был тенью; о ветхом завете с дерзостью проповедует, как о прообразе; Галилеянина ставит выше Моисея; сына Марии почитает больше законодателя. Не постыдился достоинства пресвитеров, не усрамился множества книжников, но извергнул хулы на место святое и на закон.

3. Что же именно говорит он? «Ибо мы слышали, как он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей» (Деян. 6:14). Угрожает нам мертвым как Владыкой, в покойнике указывает нам Господа. Иисус Назорей воскреснет и «разрушит место сие». Обезумел, говорят, этот юноша. Он не знает цены этому храму; забыл, сколько трудов пошло на его построение. Мудрость Соломона воссоздала этот храм; помощницей в этом деле для мудрого Соломона была благодать свыше; немало трудностей пришлось преодолевать в этой работе. Восемьдесят тысяч ломали камни в горах; семьдесят тысяч рубили деревья; тридцать тысяч занимались переноской камня; одних надсмотрщиков за работами было три тысячи шестьсот. Щедрой рукой сыпались издержки на постройку и несмотря на это едва в сорок шесть лет оказалось возможным завершить это дело. А этот человек утверждает, что «Иисус Назорей разрушит место сие»; мало этого: Он будто бы «переменит обычаи, которые передал нам Моисей» (Деян. 6:14). Святейшая суббота будет будто бы упразднена Им; обрезание по закону будет отменено Назореем; новомесячия наши, как суетные, осуждены им на уничтожение; для Сына Марии будто бы нет ничего святого в праздник кущей; Его проповедник бредит, что жертвы наши не принимаются Богом; он уверяет, что окропление и законное очищение упразднено распятым. Но кто не знает, какова была судьба Назарянина? Когда же мертвый может мстить живым? Исайя был распилен, и разве кто мстит за него? Иеремия задушен, и не мог отомстить; Навуфей побит камнями, и кто явился мстителем за него? Захария заколот, и мы до сих пор остаемся безнаказанными. И вдруг выступает поборник за распятого Назорея! Мертвец является нашим обвинителем, нам угрожают как судьей лежащим во гробе! После всех этих ложных обвинений, «Все, сидящие в синедрионе, смотрели на него» (Деян. 6:15): они метали на него грозные взоры, с гневом насупили против него брови, желая самым видом своим поразить противника и тем самым в злобе своей оправдывая пророческое слово: «нечестивый подсматривает за праведником и ищет умертвить его» (Пс. 36:32). «Все, сидящие в синедрионе, смотря на него, видели лице его, как лице Ангела» (Деян. 6:15). Радость о мученичестве, выступивши на лице его, озарила юношу ангельской благодатью. Но почему же «как лице Ангела»? Чтобы исполнилось слово Христа, которое Он сказал: «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Мф.22:30). Так просияли Моисей и Илия на горе, когда беседовали с Иисусом, так что ученики, увидевши их, упали на лица свои; так просияют все праведники в царствии Отца их (Мф.17:6, 13:43). «Видели лице его, как лице Ангела» (Деян. 6:15). Тогда сказал архирей: «так ли это?» (Деян. 7:1) О, слова, исполненные лицемерия! О, речи, внушенные завистью и ложью! «Так ли это». Ты осмелился – о, человек – унизить законодателя Моисея? Может быть, ты и Богу противопоставляешь какого-нибудь противника? Ты бесчестил, поносил это святое место? Не воображаешь ли ты, что данный Богом закон не прочен? Не думаешь ли ты Назореем заменить все то, что ведет свое начало от Моисея? Великие бедствия ты приготовляешь сам для себя. На это первомученик отвечал: «мужи братия и отцы! послушайте» (Деян. 7:2)! Пусть, говорит, теперь всякий возраст примет подобающую ему честь. «Мужи братия и отцы! послушайте»! «Послушайте», – не говорю: убедитесь, – потому что не ожидаю, чтобы вы убедились. «Послушайте» только. «Бог славы явился отцу нашему Аврааму в Месопотамии» (Деян. 7:2). Не в Иерусалиме, не в этом прославленном храме, но «в Месопотамии», где процветало идолопоклонство, где земля попиралась безбожниками; «в Месопотамии», где воздавалось поклонение истуканам, где божеская честь усвоялась камню и дереву, – там явился Бог нашему праотцу. Ведь Он знал, что среди терний рождается роза, и среди волчцев возникает благородный хлебный злак. Так, именно, розой между терниями, лилией между бурьяном явился многострадальный Иов в распутной стране Авситидийской; как светильник сиял он во тьме неведения своими добродетелями, как башня в сражении был виден всем небесным силам, от земли до неба возвышаясь своими подвигами, от глубины в высоту возрастил он плоды правды. А Бог, обоняв их [как было и с Ноем после потопа: «И обонял Господь приятное благоухание» (Быт. 8:21)], засвидетельствовал о Своем слуге: вот человек праведный, истинный, богочестивый, удаляющийся от всякого зла, прежде закона исполняющий требования закона, имея природный закон, он не нуждается в писанном законе; и Богу известны от века все дела его. Итак, говорит Аврааму: «пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего, ...в землю, которую Я укажу тебе» (Быт. 12:1). «Пойди из земли твоей». Зачем, говорит, многобожная земля удерживает отца народов? Зачем идольское отечество привязывает к себе праотца народа Моего? «Пойди из земли твоей, от родства твоего». Тяжелы, судя по-человечески, эти повеления патриарху. Покинь, говорит, отечество, оставь весь народ, брось землю, которой ты родился, откажись от отца и матери. Но ничто подобное не поколебало патриарха, не размышлял он сам с собой как обыкновенный смертный: неизвестно ведь то, что обещает мне явившийся; надежны ли Его обещания? Что же? Пожалуй, я оставлю то, что у меня в руках, и устремлюсь за невидимым; оставлю почву, на которой стою, и буду искать неизвестной? Ни о чем подобном не размышлял отец народов, но получил приказание – и тотчас отправился в путь; услышал заповедь – и устремился на поиски неизвестного. Верою зажжена была у него такая любовь. Представляя себе уже совершившимся то, что было обетовано, он тем более спешил выйти из отечества. "Пойди, – говорит, – из земли твоей». От бедр твоих, от тебя по плоти хочу Я родиться. Ничего тебе Я не обещаю, довольно с тебя и того, что ты назовешься Моим отцем: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова» (Мф. 1:1). Затем, изобразив то, как Авраам повиновался одному голосу божественного призвания, как Бог предсказал ему порабощение его потомства, осужденного на четыреста лет тяжкой работы в Египте, и то, как десницей Божией они будут освобождены от ига, и как заключил с ним Бог завет обрезания, (ст. Стефан) говорит наконец о необычайном рождении Исаака, и о том, что на восьмой день обрезал его отец, как было ему заповедано (Деян. 7:8). Точно также сказал он и о рождении Иакова от Исаака и о том, что Иаков сделался отцом двенадцати патриархов. Сказал даже и о зависти к Иосифу его братьев и о продаже его братьями в Египет и о том, как нашел он благоволение своей мудростью у царя египетского и как после рабства сделался господином и мудрецом. Сказал и о том, как случился голод почти во всем мире и как жители Ханаана от недостатка пищи продавали все самое дорогое для себя, и как Иосиф в славе открылся братьям своим, и как переселил к себе в Египет патриарха Иакова, как в числе восьмидесяти пяти душ Иаков переселился туда, и как безмерно умножился Израиль в Египте, и как восстал другой царь, не знавший Иосифа, и какими ухищрениями озлобил он народ Израильский, и как новорожденных младенцев мужеского пола бросал в реку Нил. Сказал затем и о рождении законодателя Моисея и о том, как он был брошен родителями в корзине, и как взяла его к себе дочь фараона, царя египетского, и как он был обучен всей мудрости египетской, и как показался сильным в словах и делах, и как, по достижении сорокалетнего возраста, пошел он посмотреть народ свой и увидел израильтянина обижаемого и, вступившись за него, убил египтянина, и как стал мирить дравшихся израильтян и соплеменник укорил его в совершенном им убийстве, и как из-за этого укора он бежал в землю Мадиамскую и там сделался отцом двух сыновей, и как явился ему ангел в горей Синайской и он увидел мирное соединение огня и терновника и услышал божественный голос с неба, и как он трепетал не смея созерцать чудо, и как получил приказание сними сапоги от ног своих и услышал, что место, на котором он стоял, есть земля святая, и как при помощи чудес вывел народ из земли египетской и перевел Израиля через Красное море, как по суху. Сказал и об идолослужении беззаконных под горою и о том, как сразу же после перехода через море они променяли Бога на тельца и идолу приписали свою победу над египтянами. Напомним им и о пленении народа в Вавилоне и о том, как угоден был Богу Давид, обретший благодать перед лицеем Божиим и удостоенный наименования отцом Христа. Сказал, наконец, и о храме, созданном Соломоном, и о том, что Бог не заключается в рукотворенных местах. Пройдя, таким образом, всю историю отцов, Стефан, при помощи Святого Духа, переходит наконец к их проступкам и говорит: жестоковыйные (Деян. 7:51), непреклонные, необузданные! Какая сила, какое испытание могло сломить ваше упорство? Разве не рабствовали вы фараону в Египте четыреста лет? Разве не были порабощены в течение восемнадцати лет? Разве не были порабощены в течение восемнадцати лет Хусарсафом, царем сирийским? Разве не изнывали вы под владычеством моавитян целых восемнадцать лет? Разве не были порабощены опять на двадцать лет хананеями? Разве не томились новых восемьдесят лет под игом мадианитян? Разве не были восемнадцать других лет обладаемы аммонитянами? Разве не подпали затем под власть филистимлян на сорок лет? Не семьдесят ли лет длилось рабство вавилонян? Не переселял ли вас Салмансар в горы халдейские? И никакое принуждение не изменило однако вашего расположения! Жестоковыйные! Вас не обуздало делание корзин в Египте, не смягчило собирание соломы, не сломило труды делание кирпичей. До сих пор выслушали они речь Стефана, а затем, «выведя за город, стали побивать его камнями». Где царя распяли, там и воина побивают камнями. «И выведя за город, стали побивать его камнями» (Деян. 7:58). Но и под ударами камней борец торжествовал победу, с таким возгласом обратившись к Создателю: «Господи Иисусе! приими дух мой» (Деян. 7:59)! «Господи Иисусе», по воле Отчей восприявший страсть, по решению Родившего претерпевший смерть, «прими дух мой»(Деян. 7:59)! Возьми из тела мою душу, вынеси отсюда бестелесную, «прими дух мой», увенчанный всяческими добродетелями, «прими дух мой»! «Течение совершил, веру сохранил» (2Тим. 4:7), и теперь прошу: «прими дух мой»! Поскольку я облечен тленным телом, я страшусь; поскольку я ношу земную плоть, я боюсь – не погубить бы трудов своих после всех трудов. Трепещу – не остаться бы после борьбы неувенчанным, после подвигов не потерять бы награды. «Прими дух мой»! Дьявол будет огорчен, что лишился победы, начальник злобы будет плакать, что не одолел смертного. Бестелесные будут скорбеть, что находящиеся в плоти смеются над страданиями. «Прими дух мой»! «Преклонив колени, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего» (Деян. 7:60)! И чтобы ты видел, что он молится с усердием, не просто молится, стоя и кланяясь, но«преклонив колени», сказал с глубоким чувством, с великим состраданием: «Господи! не вмени им греха сего! И, сказав сие, почил» (Деян. 7:60)! Для праведных смерть есть сон, кончина для мудрых есть упокоение. И потому смерть есть сон, что, как бы из какого оцепенения пробудившись от смерти к воскресению, они будут затем наслаждаться вечными благами. Но да будем и все мы участниками (этих благ), благодатью и предстательством Христа, через Которого и с Которым слава Отцу во Святом Духе-Утешителе, изначала, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.