Доброго вечера вам. Не могу оправиться после исповеди, а точнее - от того, в чем именно я раскаивался на исповеди. Я раскаивался в том, что у меня нет любви к Богу и я боюсь только вечных мучений, страшного суда и геены огненной. Мне стало легче от того, что я признался в этом. Страх застилает все и сложно сконцентрироваться на чем-то другом. Ощущаю, что это как-то неправильно - не любовь это, тут страх есть. Что делать со страхом вечных мук? Таблетки могут помочь, но это лишь временный костыль. Прошу прощения у администраторов и модераторов данного форума, если что-то не так сказал или как-то не так написал.
Недавно услышал одну замечательную фразу из выступления протоиерея Дмитрия Смирнова. Надо бояться двух вещей - Бога и греха". Но страх этот должен быть не в страхе вечного наказания, а в страхе огорчить Его. Почему-то мне слово "огорчить" больше нравится, чем слово "оскорбить". Слово "оскорбить" как-то, на мой взгляд, не совсем подходит, ведь как известно "Бог поругаем не бывает", а вот слово "огорчить", оно более четко передает смысл. Ведь если мы возьмем известное сравнение Бога с любящим отцом, то совершив какой-то плохой поступок мы огорчаем своего родителя, а не оскорбляем. Даже если невоспитанный ребенок обматерит отца, то мы, как сторонние наблюдатели, могли бы сказать, что сын оскорбил отца, но сам любящий отец, он же испытывает именно огорчение от этих слов. А Господь любит нас больше, чем самый любящий отец. Так что грех наш скорее вызывает огорчение Господа, соответственно, надо бояться греха так, как если бы мы боялись как-то досадить очень любящему нас родителю. Однако, "нет человека, который поживет и не согрешит". Без греха нет НИКОГО, кроме Иисуса Христа. Даже самые великие святые тоже были грешны. Возьмем пример великого подвижника, аввы Сисоя, который достиг такой духовной высоты, что когда умирал, то лицо его сияло ярче солнца и всю келью наполнял свет, и видели ангелов, которые пришли забрать его, а братия радовалась за него, но он говорил: "
Не знаю,
положил ли я начало покаянию!" и просил ангелов дать ему еще один день для покаяния. Если уж такие великие святые не знают положили ли они начало покаянию, видят в себе множество грехов, то что говорить о нас. Мы можем только стремиться к идеалу, которым для нас является
Иисус Христос, но никогда его не достигнем. Можем бороться с грехами и страстями, но и на смертном одре будем грешнее всех людей. Мы никогда не сможем в земной жизни достичь полной безгрешности, а можем лишь просить Господа помиловать нас и простить нам наши грехи, которые мы исповедуем (рассказываем) Ему (священник является свидетелем, а грехи мы исповедуем Самому Богу), и просить помиловать нас. Не за состояние безгрешности в земной жизни человек получит награду после смерти, ведь такое состояние недостижимо, а только по милости Бога, который видит покаяние человека, осознающего свою немощь, просящего прощения и помилования, человека стремящегося жить как Он велел и всю жизнь боровшегося со своими грехами и страстями. Господь же нам помогает в этом нашем стремлении и борьбе, укрепляет, дает силы и "оружие", без которого своими только силами нам не победить, ибо "человекам это невозможно, Богу же возможно всё". И вот это наше стремление и борьба, в конечном счете должны вытеснить тот страх, о котором вы пишете, и который есть у многих, тот страх наказания, страшного суда и геены, а вместо него придет чувство любви к Богу, помощь которого в этой борьбе вы и почувствуете, ведь как любящий отец не бросает свое родное дитятко в беде, а тем более Бог, который любит несравненно более, чем самый любящий отец, не бросит человека, стремящегося жить благочестивой жизнью. Главное в этом стремлении и борьбе со своими страстями не останавливаться и всегда просить Бога о помощи и укреплении, и прощении грехов, которые, конечно, будут, но будут уже не какими-то там десятиметровыми барьерами на пути, а камешками, о которые будете спотыкаться, вставать, снова спотыкаться, и снова вставать, но, главное, идти вперед, а если не получится иди, то ползти вперед, а если и ползсти трудно, то лечь и протянуть руку в направлении Господа, сказав: "Не могу, нет сил двигаться, обессилел совсем, вот могу только руку протянуть, Ты Господи как-нибудь подтяни меня вперед к Себе, хоть как-нибудь немного, лишь бы только мне не валяться тут на дороге без движения".