Иконоборство и 7-й вселенский собор

Из больших религиозных смут, волновавших христианский мир с IV по IX век, нам остается сказать о смуте иконоборческой. Она началась с 20-х годов VIII столетия и продолжалась по 40-е годы IX столетия, следовательно более 100 лет.

Сущность иконоборства состояла не в том только, что оно восставало против почитания икон, но в том, что оно восставало и против всех идей, соприкасающихся с почтением икон, как то: против почитания святых, мощей, Божией Матери, поминовения усопших, вообще против всех духовных отношений между земным и небесным миром, против монашества; таким образом, оно имело сходство с реформатским движением XVI века в Западной Европе. Причиной, породившей это движение, было, с одной стороны, тоже вмешательство Византийского правительства в церковную жизнь, тоже стремление сближать разномыслящие религиозные партии, каковое мы замечали и в предшествовавших религиозных движениях. Именно, императоры Византийские желали мирить спорящие партии, прежде чем выяснился тот или иной религиозный вопрос. В VIII веке выразилось стремление сблизиться с иудеями и магометанами. Последних смущало почитание икон и мощей, и правительству казалось (конечно, ошибочно), что надо только искоренить этот обычай, и тогда магометане с иудеями будут обращаться в христианство.

Была и другая причина иконоборческого движения. Хотя обычай почитания икон широко распространился к VIII веку, тем не менее, этот обычай в церковном сознании не был еще выяснен, и не было определено, что это – законный обычай, или ненормальный? Тем более, что этот обычай доходил иногда до злоупотреблений, которые и вызвали реакцию. Несочувствующие этому обычаю смущались тем, что в Св. Писании Нового Завета нет прямого постановления относительно почитания икон святых и мощей, а в Ветхом Завете это даже прямо было воспрещено, как это выражается с 1-й и 2-й заповеди Моисеева Закона. Но дело в том, что для такого обычая и не нужно особого постановления – закона. Он сам собой вытекает из чувств человеческой природы и из общежития. В самом деле, во всякой среде жизни, люди с особым уважением относятся ко всяким выдающимся деятелям в известной среде, к лицам, отличающимся высокими способностями: умственными, художественными, правительственными и т.д. Понятное дело, лица, оказавшие религии силою заслуг в религии, должны также пользоваться особенным почитанием. В сфере религиозной возбуждается уважение перед людьми высокой нравственности, как то: апостолами, мучениками, великими учителями церкви, великими подвижниками и т.д. Относиться равнодушно к их памяти было бы грубо. Поэтому к ним возникает благоговейное отношение. В религиозной области это отношение тем более получает силу, что церковь проповедует о благодати Божией, проповедует ту идею, что личные дары человека есть дар Божий. Почитая жизнь людей, оказавших церкви высокие заслуги, мы почитаем самого Бога в их лице дар Божий в них. Поэтому почитание святых не только не противоречит почитанию Бога, как это кажется поверхностному рассудочному рационализму, но оно само истекает из почитания Бога. Мы понимаем в них людей, близких к Богу. «Для меня весьма досточтимы твои други, Боже», говорит псал. Давида. Поэтому мы относимся с почтением и к тому, что осталось от них на земле. Точно так же как мы с любовью относимся к изображениям, вещам, которые напоминают нам о любимых предметах; мы разыскиваем, исследуем обстоятельства их жизни. Относительно всего этого слагается историческая память, историческое уважение. Вот происхождение, основание этого обычая в христианстве. И это еще более усиливается тем, что изображение святых, их мощи для иных людей служат посредством божественной благодати, источают чудеса. Хотя много тут, может быть, и суеверных, преувеличенных рассказов, но в основе несомненно есть верные факты. Затем, в христианстве явилась некоторая особая идея, поддерживающая между христианами живое, проникнутое благоговением, отношение к миру святых. По христианскому верованию нет полного разделения между миром земным и загробным. Смерть не есть полное уничтожение. «Бог», по выражению Спасителя, «несть Бог мертвых, а живых». Таким образом, естественно, между верующими земными жителями и переселившимися к Богу душами должно быть общение, духовная связь веры, любви, молитвы. Мы, христиане, верим, что дорогие нам мертвецы не погибают для нас навсегда. Мы их любим, и они нас; мы за них молимся, и они за нас. На этом основании поминовение усопших и обращение к святым в молитвах. И это общение имеет глубокий не только догматический, но и нравственный смысл. Соображения, что мы своей молитвой к святым оскорбляем Бога, сухи, холодны и поверхностны. Говорят: «к чему молиться, если мы уверены, что Бог есть бесконечная любовь, что Он сделает все, что нужно нам и умершим; таким образом, рассуждая с рационалистической точки зрения, наша молитва как бы оскорбляет любовь Божию и покушается влиять на определение судеб Божиих. Молиться за умерших – значит, перерешать определения Божии». Такое рассуждение сухо и поверхностно. Обращение к Богу, молитва не тот имеет смысл, чтобы поправлять волю Божию, а тот, что это составляет потребность нашего сердца.

Если так рассуждать, то и о себе можно сказать: зачем нам молиться? Бог и без нашей молитвы знает, что нам нужно. Но и нам самим нужно быть добрыми и благодарными по отношению к Богу. Своей просьбой мы доказываем, что мы любим Его, молитвой благодарим Бога и т.д. И без нашей просьбы Он окажет милость, какую нам нужно, но мы рассуждаем не с точки зрения утилитаризма и рационализма. Мы молимся просто потому, что не можем не молиться, не повергать своей любви перед высшей любовью. Затем, на основании свидетельств веры, мы можем верить, что наши молитвы могут помогать нам, что Бог не только на наши личные просьбы посылает милости, но еще более, когда мы любим друг друга, когда мы молимся друг за друга. Тут надо рассуждать не с точки зрения утилитаризма или расчета, а скорее с точки зрения сердечной, например, с точки зрения семейных добрых отношений. Отец для каждого из детей готов сделать все, что им надо, но отцу приятнее, если он знает, что дети относятся к нему с благодарностью, и еще ему приятнее, когда дети просят его друг за друга.

Вот соображения, которыми, может быть, немного разъяснится вопрос об отношении между Земной и Небесной церковью. Этим объясняется почитание святых, мощей, икон, поминовение умерших и т.д.

В Ветхом завете все это было запрещено. Но на это были свои причины. В те времена почитание предков было сильно распространено. Сами иудеи склонны были к идолопоклонству и политеизму. Поэтому устранялся всякий повод, вызывавший склонность к политеизму. Поэтому запрещалось почитание св. людей, неясно говорилось об ангелах. Могила Моисея намеренно оставлена в безвестности, по учению церковных учителей за тем, чтобы евреи не обоготворили его. Илия был «взят от земли» по тому же самому. Тем более запрещалось делать какие-нибудь изображения. Указания на изображения херувимов и медного змия очень неудачны. Первые находились в той части храма, куда никогда не допускался народ. Медному же змию не кланялись, на него только смотрели. А когда этот самый змий стал поводом к соблазнам, то один из ревнителей чистоты еврейской религии, царь Езекия, приказал даже разбить его, и библейское повествование хвалит его за это.

На это были свои причины: этим устранялось их жизни еврейской все, что подавало повод к политеизму. Притом изображение Бога в чувственных образах потому не допускалось, что поддерживалось духовное представление о Боге, и потому, что Сам Бог, хотя и являлся людям в образах, но не воплощался в человечестве до рождения Христа. Поэтому невозможно было среди еврейского народа развиться искусству пластики и живописи, и евреи в области искусств пластичных ничего не сделали.

В христианстве иное дело. Здесь Бог является не отвлеченным духовным Существом, а в лице Сына Божия является в человеческой плоти. Люди видели славу Его, славу как единородного от Отца, слышали Его, видели своими очами, рассматривали, осязали своими руками. Так говорит Иоанн Богослов. А по словам ап. Павла, во Христе явилась вся полнота Божества телесно. В христианстве явилось живое, образное представление Бога. Поэтому здесь стали развиваться изобразительные искусства, которые церковь приняла под свое покровительство. Поэтому в христианстве с самого начала дано было место искусству, но не материальному, какова пластика, а более духовному – живописи, как самому живому видимому образу, самому высокому проявлению духовной жизни. Поэтому церковь приняла живопись под свое покровительство, и она стала развиваться в христианстве с самых первых времен его появления. Вместе с тем, появилось почитание Божией Матери, апостолов, мучеников и др.

Как рано началось это в христианстве сказать трудно. Можно сказать только, что очень рано. Существует предание, будто бы Сам И. Христос дал «нерукотворный» образ, и даже два: один Авгарю Едесскому и другой Веронике (поэтому существуют два образа: один светлый, другой страдальческий с терновым венцом); затем будто бы Лука писал иконы. Но научно доказать эти предания очень трудно, хотя они очень распространены. Но научно и несомненно доказано, что первые памятники христианского искусства встречаются в катакомбах. Это символические изображения Христа: то под видом доброго пастыря, несущего найденную им заблудшую овцу, то под видом рыбы (ἰχθύς, Ἰησοῦς Χριστὸς Θεος Υἱός³² – монограмма имени Христа), то под видом Орфея, привлекающего своей игрой и домашних животных (т.е. иудеев) и диких зверей (язычников). Затем начали изображать целые библейские события. В тех же катакомбах стал складываться культ святых. Туда собирали их смертные останки, совершали над ними богослужебные собрания, воспоминали там дни их смерти, говорили в честь их торжественные панегирики. Этот культ начался еще в первые века, но не был сильно распространен, ибо и святых было немного, а во-вторых, христиане в первые века должны были несколько сдержанно распространять свои идеи и обычаи, под опасением со стороны язычников. Но с IV века, когда христианство получает большую свободу, стали строиться великолепные обширные храмы, которые и стали украшаться священными изображениями. Священные изображения стали употребляться с целью привлечь народ, чтобы простой народ наглядно мог знакомиться с историей и догматикой св. веры. Сюда присоединился целый разряд святых: стали почитаться великие учители церкви: Афанасий, Василий, Григорий, Златоуст, великие подвижники, которые своею жизнью оставили высокие образцы нравственной жизни: Антоний, Макарий, Пахомий и т.д. Таким образом, постепенно пополнялся культ святых, возникали новые праздники. Но несомненно, что этот культ стал доходить до некоторых злоупотреблений и суеверий; христиане стали преувеличивать культ святых. К VIII веку эти злоупотребления достигли значительных размеров. Простые, грубые христиане стали почитать святых, как каких-то второстепенных богов, стали разделять между ними различные области человеческой жизни, специализировать их покровительство, заступничество в известных областях. Последовали также злоупотребления в почитании икон и мощей: мощи стали признавать часто как какой-то магический талисман; стружки, краски от икон принимали вместо евхаристии. Таким образом, этот самый разумный, добрый обычай стал подвергаться злоупотреблениям. В церкви стали возникать недоразумения: одни находили в этом обычае злоупотребления, другие не находили ничего дурного. Вот первая причина иконоборчества в христианской церкви – политика Византийских императоров. Другой причиной была невыясненность догматической стороны.

Иконоборческий вопрос прошел целые стадии волнений и недоразумений. Он возник в 20-х годах VIII столетия, когда на византийский престол вступила новая династия: Исавров. Эти императоры: Лев III, Константин Копроним, Лев Козарь были отличные полководцы, храбрые воины, но по своему духовному развитию люди грубые, деспотические. Лев III много вел на востоке войн с магометанами, а в Византии особенно старался об обращении в христианство евреев. От сартов, с которыми он вел войны, и от евреев в Константинополе он слышал много нареканий на почитание святых. И ему казалось, что стоит только устранить почитание святых, и тогда магометане и евреи станут принимать христианство. Он обратился к епископам и нашел между ними себе приверженцев. Когда он обратился к Константинопольскому патриарху, последний высказал, что это не его дело и что почитание святых – древний обычай. Тогда Лев предложил Герману удалиться с престола и поставил на его место патриаршего синкелла Анастасия, который, может быть, из личных видов поддерживал во Льве раздражение против Германа. Указом 726 года предписывалось замазывать в христианских церквах нижние ярусы с изображениями святых, чтобы не прикладываться к ним, а верхние оставлять. Второй указ 730 года предписывал даже выносить из церкви святые иконы. Это возбудило волнения. Чиновник, хотевший по приказанию императора разбить одну очень чтимую византийскую икону Спасителя, тут же был убит толпой. На островах поднялось возмущение. Затем стали протестовать другие страны, независимые от Византийской Империи. Сильный протест раздался из аравийского халифата. Самый знаменитый богослов того времени, Иоанн Дамаскин, воспитанник греческого богослова Косьмы Маюмского, занимавший важную должность при дворе халифа, стал писать в Константинополь письма против иконоборчества. Это раздражило Льва. Он оклеветал Иоанна пред халифом. Иоанн был удален с места, сделался монахом и не переставал писать сочинения против иконоборчества. Сильный протест появился туже от римских пап из Италии. Еще со времени Юстиниана Италия была присоединена к Византийской Империи. Но византийские императоры не защищали ее от варваров, поэтому еще с VII века в Италии было сильное неудовольствие против Византии. Папы воспользовались этим случаем, чтобы заявить себя защитниками религии и восстановить итальянцев против Византии. Папа Григорий II начал писать Льву грубые письма, в которых он ругал императора. Григорий III собрал собор, на котором предал анафеме и иконоборцев и самого императора. Тогда же была пущена молва, что императору еретику можно не повиноваться. Итальянцы перестали платить подати правительству. Император послал флот к берегам Италии, но этот флот был разбит бурею. Это было объяснено как наказание Божие. Занятое войною на востоке, византийское правительство не могло послать войско на запад. Целые области в Италии были оторваны от Византии. Северные области были заняты Лонгобардами; но против них папы нашли помощь во франкских государях. Один из них, Пипин Короткий, отнял у них одну область (755 г.) и подарил ее папе. Так было положено начало светской власти пап. След., иконоборческие смуты окончились на западе весьма важными последствиями.

В самой Византийской Империи политику Льва продолжал его сын Константин Копроним. Он дошел до такого фанатизма, что стал истреблять самые книги, в которых приводились доводы в пользу иконопочитания. Стали преследовать иконопись, монахов, сожигать библиотеки, разрушать многие школы.

Копроним, желая поставить иконоборчество на легальную почву, созвал большой собор, почти из 300 епископов. Этот собор проклял защитников иконопочитания. Все эти меры находили сочувствие в грубой черни и войске, находившемся под сильным влиянием правительства, но среди более образованного класса общества и духовенства это политическое возбуждение возбудило негодование. В 80-х годах обнаружилось и в большинстве народа сочувствие к иконопочитанию. При Льве IV Лазаре его жена, теща и дети тайно поклонялись иконам. В реакцию противникам церковной обрядности в это время особенно развилась церковная обрядность. Явились замечательные составители песнопений: Герман, Иоанн Дамаскин, Феодор Студит, Феофан Исповедник, Никифор Константинопольский и др.

Наконец, когда у мер иконоборец Лев IV (780 г.), то его супруга, принявшая управление государством вследствие малолетства своего сына Константина (VI, Порфирородного) стала восстановлять иконопочитание. Ирина прежде всего высмотрела подходящих себе людей. Патриарху Павлу, иконоборцу, предложено удалиться с престола; он был замещен сенатором св. Тарасием, который соединился с царицей в восстановлении иконопочитания. В 786 году открыт собор для восстановления почитания св. икон, сначала в самой столице. Но иконоборцы, главным образом, гвардия, не дали ему состояться. Тогда в течение года большая часть гвардии была распущена, а некоторых епископов иконоборцев Ирина расположила в свою сторону разными приманками, и в 787 году собрался новый вселенский собор в Никее. Большая часть епископов иконоборцев принесла раскаяние в своих заблуждениях. Их тут же из еретиков допустили в члены собора. На этом соборе был выяснен догмат иконопочитания: с одной стороны, против иконоборцев, а с другой – против суеверного почитания св. икон.

Но и иконоборческая партия еще была сильна. Император Константин Порфирородный, Никифор, Михаил I держались политики Ирины. Но Михаил был убит (813 г.), и на престол взошел Лев V Армянин, который восстановил иконоборчество. Но и он был убит, и заместивший его Михаил II Бальба, возведенный на престол иконоборцами, должен был держаться политики своего противника. И сын его Феофил преследовал иконопочитание.

Но когда вступила жена Феофила Феодора (842 г.), по малолетству сына своего Михаила III, то она на соборе 842 года окончательно восстановила иконопочитание. Вместо иконоборца Иоанна Грамматика патриархом сделан св. Мефодий, много страдавший при Феофиле. И таким образом настал конец иконоборчеству. Правда, были еще время от времени иконоборческие вспышки, но очень слабые. С 840-х годов иконоборчество потеряло силу в Восточной Империи.

На западе эти волнения отзывались лишь очень слабо. Лишь при императоре Карле Великом во Франции под конец VIII века проявилось иконоборчество. Карл Великий, во всем подражавший восточным деспотам, желал ограничить в народе суеверие в почитании икон. Агабар, ученый епископ Лионский IX века пытался даже в церквах Франции произвести истребление икон. Но иконопочитание там было скоро восстановлено. И напротив, в Средние Века на западе оно доходило даже до преувеличения и злоупотребления.

На востоке с падением ереси иконоборческой окончились те смуты, которые волновали христианский Восток с IV века до половины IX; после половины IX века ересей значительных в восточной церкви не появлялось. Поэтому эта эпоха (IX в.) называется торжеством православия над ересями, и императрица Феодора установила в честь этого праздник, который совершается в первое воскресенье Великого поста, с провозглашением вечной памяти ревнителям православия и проклятием еретиков, особенно древних, которых учение теперь уже ни для кого не опасно. Наступило затишье Востока. Но это затишье обнаружило новые несветлые стороны религиозной жизни: на востоке начался сказываться застой религиозной жизни, а в христианстве западном началось развитие церковной жизни; но это развитие пошло ненормальным путем. Одним словом, в религиозной жизни началась новая эпоха, о которой нам придется говорить в следующее полугодие.