Начало возрождения церковно-приходской жизни в России

„Приход – волость“. – Приходское устройство в округах „пахотных солдат“ и южных поселений. – Мнение митрополита Филарета о приходской самодеятельности. – Особое присутствие по делам православного духовенства. – Церковные советы в Приамурском крае. – Критика существовавшего церковно-приходского устройства

С падением крепостной зависимости возвращались десяткам миллионов русского народа их гражданские права, в которых не отказывало им даже наше древнейшее законодательство, как это усматривается из постановлений „Русской Правды“, определявших сферу гражданских прав тогдашнего свободного населения. Лица, руководившие делом освобождения крестьян от крепостной зависимости, озабочиваясь устройством сельских обществ и волостей, а также общественным их управлением, остановились на „приходе“ как на древнейшей исторически сложившейся административной и церковной единице разделения территории русского государства. В статьях 43 и 44 Общего Положения о крестьянах предписывается:

При образовании волости принимать в соображение нынешнее разделение на приходы, т. е. из каждого прихода образовывать волость, если только приход заключает в себе не менее трех сот ревизских мужеского пола душ и не более двух тысяч таких душ; при малочисленности прихода соединяются в одну волость два или несколько приходов, но при сем приходы не раздробляются.

По мысли указанных руководителей приход, будучи уже знакомым для народа средоточием, представляет собою единицу живую, носящую исторический характер и соответствующую действительным отправлениям гражданской жизни крестьян. Крестьяне всего чаще сходятся в церкви и могут легче всего совещаться о своих нуждах в центральном селении прихода. Притом разделение на приходы может оказаться особенно полезным и в более или менее близком будущем, при неминуемом со временем слиянии всех сельских сословий, представляя готовую, так сказать, рамку, в которую легко и охотно уложатся все новые элементы.

Великие реформы императора Александра II не могли не коснуться положения церкви и духовного ведомства, лучшие и виднейшие представители которого в своих стремлениях, направленных к улучшению церковно-общественного быта народа, освобожденного от крепостного ярма, также остановились на приходе, как на исторически испытанном союзе людей, объединенных одною верой и занятых высшими религиозно-нравственными и церковно-устроительными делами.

При обозрении царствования императора Николая I, в статье об упадке православного прихода, мы видели, что в помещичьих селениях замечался полный упадок церковно-приходской жизни, а посему лица, озабоченные оживлением церковно-общественных союзов, должны были искать следов древней приходской организации среди более свободного населения. Несомненно, что сельские обыватели, водворенные на казенных и удельных землях, пользовались до 1861 года бо́льшими гражданскими льготами и преимуществами, нежели сельские обыватели, водворенные на землях владельческих. Среди этих первых обывателей, именовавшихся вообще государственными крестьянами, известны были так называемые „пахотные солдаты“ из отставных нижних чинов, поселенных в разных местностях России¹; к той же категории отнесены были и переименованные из военных поселян, входивших в состав военных поселений в Новгородском и Старорусском уездах.

В округах этих пахотных солдат существовал институт церковных ктиторов, избиравшихся из военных офицеров для распоряжения церковным имуществом. С окончательною передачей (См. Вт. П. С. 3., 1856 г. т. XXXI № 30.970 и 1857 г. т. XXXII № 31781) в 1857 году округов пахотных солдат из военного в удельное ведомство все права и обязанности первого, а следовательно и распоряжение церковным имуществом перешли на последнее, но как с упразднением должности церковных ктиторов избиравшихся, как сказано выше, из офицеров, удельное ведомство лишено было тех средств, коими располагало военное управление, то министр Императорского Двора признал необходимым права и обязанности прежних ктиторов по церковному хозяйству предоставить в совокупности со старостами и священниками особым при каждой церкви советам по выбору из прихожан. Это учреждение, о котором своевременно доведено было до Высочайшего сведения, принесло существенную пользу хозяйству церквей, а прихожанами принято с признательностью. Такие же церковные советы были учреждены „в округах южных (бывших военных) поселений“ по составленным для оных гражданским начальством правилам не только без соглашения со св. Синодом, но даже и без предварительного сношения с епархиальным начальством².

Св. Синод, узнав частным путем³ об учреждении названных советов, не только не возбудил вопроса о незаконности появления их в означенных выше местностях, но отнесся вполне сочувственно к этой мере. Еще в 1859 году св. Синод одобрил проект об учреждении приходских советов в Приамурском крае, где эти советы учреждены по правилам об обеспечении и устройстве тамошнего духовенства, причем, как известно, проект этот удостоен был в главных основаниях Высочайшего утверждения в 23 день декабря 1859 года. При одобрении мысли о приходских советах в Приамурском крае, св. Синод признал полезным применить проект об этих советах по мере возможности и по всем другим епархиям. После сего, в 1861 году, комитетом, учрежденным при св. Синоде, по предмету обеспечения духовенства западных епархий составлен также проект правил для открытия советов при тамошних церквах.

Вследствие такого сочувствия синодальной власти к повсеместному учреждению в епархиях приходских советов, весьма назидательно иметь также в виду высокоавторитетное мнение московского митрополита Филарета, который, как в начале своего святительского служения, так и на склоне своих дней, являлся сторонником правильно организованной приходской самодеятельности. Хотя в отзыве своем относительно правил обеспечения духовенства в Приамурском крае митрополит Филарет по неясности некоторых сих правил и по неизвестности местных обстоятельств не мог их одобрить, однако, в мнении своем, сообщенном св. Синоду в 1862 году, признавая также пользу учреждения приходских советов в епархиях, полагал за лучшее вводить эти советы постепенно, начав с тех церквей, где прихожане сознают надобность и пользу оных и где есть надежда видеть членов, которые бы искренно приняли к сердцу благо церкви и причта, а потом распространять это учреждение, по той мере как опыт покажет его благонадежность, и на другие церкви. Таким образом, вопрос о пользе учреждения вообще приходских советов в епархиях был разрешен уже утвердительно высшим духовным начальством; не разрешены были только основания, на которых они могли бы быть устроены и открываемы. По Высочайшему повелению от 28 июня 1862 года, образовано было из высших духовных и светских лиц особое присутствие по делам православного духовенства и этому присутствию, в числе главных предметов его занятий, поручено было изыскание способов к расширению средств материального обеспечения приходского духовенства. В самом начале своей деятельности это присутствие на первый план выдвинуло вопрос о повсеместном введении церковно-приходских советов в епархиях. В журнале присутствия от 31 января 1863 года именно занесено:

История отечественной церкви указывает как на средства ее благосостояния на то участие в ее хозяйстве, которое принимало в нем общество верных, имевшее особые для сего учреждения. Таким образом, вся южная и западная Русь имела у себя церковно-общественное учреждение, известное под именем церковных братств (следы которого доселе существуют), не только снабжавшие церковь материальными средствами, но и умевшие оградить ее и в борьбе с чуждыми элементами.

Руководясь подобными примерами присутствие признало полезным учредить при приходских церквах Империи особые церковные советы, которые, состоя из священнослужителей, церковных старост и избранных обществом из среды себя почетных лиц, отличающихся благочестием и усердием ко св. церкви, заботились бы о местных ее потребностях⁴. При обсуждении проекта правил об устройстве церковных советов, присутствие приняло в соображение и правила об устройстве тех же советов в Приамурском крае, а потому не будет излишним вкратце познакомиться с целью учреждения этих последних советов. По правилам, утвержденным для Приамурского края (п. п. 21 и 30), цель учреждения там приходских советов, составленных из членов причта и доверенных лиц от прихожан, заключалась: в попечении об удовлетворении нужд приходских церквей и состоящих при них причтов; в попечении о распространении грамотности и религиозного образования между прихожанами, призрении бедных, приюте сирот, погребении неимущих и устройстве кладбищ; также в примирительном разбирательстве всех тех, кто обратится к суду совета приходского, и рассмотрении случаев по нарушению правила о безвозмездном исполнении причтами духовных треб. Ведение и распоряжение церковными доходами и расходами, не исключая свечной и кружечный сборы, принадлежит к числу главнейших обязанностей советов приходских, которые обязываются в сем случае надлежащею отчетностью. Таким образом, цель учреждения советов указана двоякая: а) попечение о нуждах церкви и духовенства; б) попечение о нуждах прихожан. Одобряя эти правила в общих их основаниях и приняв во внимание те начала на которых учреждались церковные братства в южной и западной России, присутствие не могло не заметить, что в большинстве местностей России для ближайшего и повсеместного исполнения благотворительных и просветительных обязанностей не имеется особых к тому приспособленных учреждений в каждом определенном пункте населения. В этом обстоятельстве присутствие усматривало настоятельную потребность в насаждении пригодных для сих целей приходских советов.

Существуют только (указывало присутствие) в каждой местности, т. е. при каждой приходской церкви, учреждения для участия прихожан в попечении о нуждах церкви и духовенства, выразившиеся в установлении звания церковных старост. Обязанности сего звания, первоначально учрежденного по Высочайшему указу 28 февраля 1721 года, определены подробно в Высочайше утвержденной инструкции 17 апреля 1808 года, которая кроме самих церковных старост предоставляет принимать некоторое участие в церковном хозяйстве вообще и почетнейшим лицам из прихожан⁵. Но учреждения сии, подчиненные многим формальностям и всем инстанциям духовного управления, а по отчетности и ответственности их состояния под влиянием чиновников консисторий, несмотря на продолжительное свое существование, не довольно привлекают к себе сочувствия со стороны общества прихожан. Иногда с трудом составляется сколько-нибудь полное собрание прихожан для самого выбора церковного старосты; к ежемесячному счету церковных денег обыкновенно не является никто из прихожан, кроме чрезвычайных случаев и особенного призыва; лица, действительно усердные к церкви, не всегда решаются принять на себя звание церковного старосты, а привлекаемые в оное особыми видами и надеждою поощрений не могут приносить всей ожидаемой от них пользы. Такое равнодушие прихожан к делам своей церкви, очевидно, истекает из полнейшего их безучастия в хозяйственном ее управлении. Не смотря на то, что все расходы по богослужению покрываются средствами прихода, сей последний не только не имеет никакого участия в распоряжении суммами, но даже и не знает об их употреблении. Право присутствовать при ежемесячном счете церковных денег не только не может быть признано преимуществом, но далее равняется тяжкой обязанности, ибо известно, что по общему закону за целость сумм ответствуют все, участвовавшее в свидетельствоваши оных. После этого понятно то уклонение от счета церковных денег, которое замечается повсюду. Понятно также почему до сих пор церковные старосты почти нигде не исполнили возложенной на них 13 пунктом инструкции 1808 года обязанности заводить при церквах дома для жительства священно-церковно служителей.

Потребность нового церковно-приходского учреждения. – Проект об учреждении приходских советов. – Проект восстановления церковных братств. – Мнение Киевского митрополита Арсения о церковных советах

Сделав такое меткое замечание относительно вялости церковнообщественной жизни в центральных областях России и причин этого явления, присутствие в нижеследующих словах охарактеризовало учреждение приходского совета⁶.

Предполагаемое новое учреждение имело бы значение тем более благонадежное для пользы церкви, для дел человеколюбия и самого благочестия, чем более могло бы оно сохранить характер исключительно церковный и далее принять, где можно, наименование и правила древних русских церковных братств, состоявших под ближайшим руководством священника и дававших обет заботиться не только о нуждах церкви и делах человеколюбия, но и о водворении в членах братства добрых нравов и жития христианского. Такие тесные союзы с церковью не только упрочили бы материальные ее средства, но были бы, без сомнения, самым вожделенным залогом для других высоких целей: для распространения в народе религиозного образования и охранения его от действий латинской пропаганды в западных епархиях, от совращения в раскол и от разнородных иноверных влияний в других местностях. Посему первою потребностью для осуществления цели, предположенной в учреждении приходских советов, было бы обращение особенной заботливости епархиальных преосвященных на восстановление и учреждение братств при приходских церквах по древним их уставам.

Но как во многих местах прихожане, не смотря на их усердие к церкви, находятся, к сожалению, не в столь тесном и искреннем союзе с нею, чтобы можно было ожидать, что учреждение подобных братств, вообще мало в коренной России известных, получит непосредственное осуществление, а между тем потребности обеспечения церквей и духовенства и нравственные нужды прихожан требуют не отлагать их удовлетворения, то необходимо в сем отношении обратиться в тех местах, где не устроются церковные братства, к образованию приходских советов, в качестве учреждений церковно-гражданских, требующих только соглашения этих двух элементов, но не совершенного их слияния в форму чисто церковного или религиозного учреждения.

Выработанный проект о приходских советах состоял в нижеследующих положениях:

Советы приходские составляются из священнослужителей той церкви, при которой состоят, и которые суть непременные члены оных, и следующих лиц, в городах: из представителей от всех сословий и званий, не исключая ремесленников, по одному от каждого, из церковного старосты и особого почетного попечителя, если на звание такового изъявит кто желание, со взносом, в пользу церковных доходов, определенной для сего суммы; а в сельских (или в станичных) приходах: из местных сельских начальников, церковных старост и представителей от окрестных селений, приписанных к приходам. Кроме забот о нуждах церкви и причта, на эти советы возлагалось попечение: о призрении бедных прихода, погребении неимущих умерших, устройстве бесприютных сирот, распространении грамотности и религиозного образования между прихожанами, устройстве кладбищ; и наконец – примирительное разбирательство всех тех, кто обратится к суду совета приходского, и рассмотрение случаев по нарушению правила о безвозмездном исполнении причтами духовных треб, о коих, если окажется нужным, доводится да сведения епархиального начальства.

При составлении этого проекта было выведено на справку, что совет (в округах южных поселений), составляют от 4 до 10 поселян, по избранию прихожан, из стариков и лучших людей в приходе, отличающихся своею хорошею жизнью и усердием к церкви, преимущественно грамотных. Лица эти называются старшинами. Таких старшин полагается на приход с населением от 100 до 1000 душ мужского пола от 4 до 6, на приход в 1000–1500 душ от 6 до 8, а где число прихожан простирается от 1500 до 3000 душ мужеского пола 8 – 10 человек⁷.

По мнению присутствия, приведение в исполнение сего проекта, будучи обязательным там, где местное епархиальное начальство признает удобным, не может уже по самой новости своей быть введено одновременно и повсеместно. Неосторожное введение подобных учреждений легко может сообщить им то направление, какое приняли уже у нас те места и лица, обязанности которых исчислены выше, и обратить предполагаемые советы в форму лишенную содержания. Сохраняя единство начал принятых в проекте правил, не должно требовать от сих учреждений совершенного единообразия, предоставляя практике выработать те или другие формы, какие сама жизнь признает полезными, смотря по местным и нравственным условиям общества, и не теряя из вида правила, что, удобное в больших городах, нередко представляет затруднения в городах малых и в селениях. Поэтому, при издании правил для приходских советов следовало бы оговорить, что содержащиеся в них права и обязанности, предметы ведомства и пределы власти – обязательны для всех приходских советов; что же касается числа членов, разделения между ними занятий, времени собраний, формы постановлений или сношений и т. п., то начертание их удобнее предоставить местному духовенству по соглашению с прихожанами и утверждении епархиальною властию. Таким образом, изложенный проект правил должен служить скорее образцом для издания местных постановлений, чем обязательным и безусловным указанием.

Как видно из приведенных выше выдержек из журнала присутствия от 31 января 1863 года, вместе с проектом о повсеместном введении в епархиях церковных советов возникал вопрос и о восстановлении деятельности церковных братств в западной и южной России и о распространении сих учреждений также в других местностях России.

Беспорядки, возникшие в западном крае от польских мятежников и умерщвление нескольких русских священников, живо напомнили прежнее время угнетения православия и западно-русского народа и особенно склонили к мысли о восстановлении братств – этих благодетельных в свое время учреждений, от которых можно ожидать пользы и в наше время, в особенности для устройства и поддержания православных церквей, школ, богаделен и проч.⁸ С этою целью для желающих приступить к возобновлению братств составлен был в киевской епархии и опубликован в сентябре 1862 года проект устава для братства, начертанный на основании уставов древних братств, но применительно к потребностям нынешнего времени. Вскоре затем состоялся мирской приговор о восстановлении братства в с. Райгороде, Черкасского уезда, подписанный 66 прихожанами тамошней церкви и утвержденный 27 октября киевским митрополитом. За этим приговором последовали и другие подобные приговоры. Независимо от сего собираемы были частным образом сведения во скольких местах существуют еще в настоящее время церковные братства и затем начато печатание именного списка их, с означением места их нахождения. По тем частям списка, которые были напечатаны к началу 1864 года, таковых братств в Виленской, Гродненской и Минской губерниях насчитано было 276⁹.

Из этих сведений усматривается, что присутствие, приступая ко своей важной задаче оживления и упорядочения во всей России церковно-общественной жизни, имело в виду как устройство в некоторых указанных выше местностях России и Сибири церковных советов, так и восстановление церковных братств, на началах, изложенных в примерном уставе 1862 года, возникших в самом начале шестидесятых годов в киевской епархии с благословения киевского митрополита Арсения.

Главные основания в означенном проекте братского устава 1862 года, который, впрочем, может видоизменяться сообразно нуждам и условиям разных приходов, приняты для церковных братств следующие:

Братство установляется не по новой какой-либо выдумке, но по стародавнему благочестивому обычаю, завещанному от предков и от Самого Господа нашего Иисуса Христа. Цель братства: водворение в членах его добрых нравов и жития христианского, поддержание и украшение церкви, содержание школы, размножение науки и людей грамотных, набожных, устроение госпиталя и странноприимницы на помощь недугующим и престарелым и вообще оказание помощи всем, требующим пособия. Священник как духовный отец есть советник, руководитель и наставник братства и имеет председательство в собраниях его, когда на оных бывает.

Число членов братства или братчиков не определяется; в звание сие могут поступать все желающие, также и женщины, и принимаются с согласия старших братчиков. При вступлении они целуют крест, Евангелие и руку священника. Старших братчиков полагается четыре, назначаемых посредством ежегодных выборов. Они обязаны иметь присмотр за имуществом братства и решать по общему между собою согласию все обыкновенные дела; особенной же важности дела – с согласия всех наличных членов братства; отчеты в делах они делают братству за каждый год.

Для решения братских дел назначаются собрания или сходки, на которых присутствуют, смотря по надобности, одни старшие братчики или же и прочие. Собрания происходят в школе или другом закрытом помещении, где должны быть: застланный стол, иконы, крест, Евангелие и свечи. При начале собрания читаются молитвы, и напоминается о нравственных обязанностях братства; за сим идут рассуждения о делах; по окончании оных братчики могут оставаться в собрании, слушая чтение Евангелия, или занимаясь душеспасительными разговорами.

Всякий брат, узнав о дурных поступках другого, должен усовестить его при одном или двух братьях; если тот не раскается, то делается ему увещание от братства или от священника, когда и после сего виновный не раскается, он исключается из братства. Братство не вмешивается в дела, подлежащие ведению сельского и волостного управления, и не входит ни в чьи семейные и хозяйственные дела и тяжбы; но если бы кто в тяжбе сам попросил посредство суда и примирения братского, объявив что беспрекословно ему подчинится, то братство не может отказать его просьбе, обязываясь, впрочем, разрешать и примирять вражду и судить по долгу и совести.

Если братство не будет иметь достаточной суммы, то не обязывается давать все содержание церкви, школе и госпиталю, но будет помогать им по мере средств своих; в таком случае оно только советуется со священником и обществом о том, что нужно для сих мест. Если же школа и госпиталь все содержание будут получать от одного только братства, то оно одно заведывает и распоряжается ими, прося только совета и наставления от священника.

Денежные средства братства состоят из пожертвований, платы за обучение в школе, штрафных денег и выручки от продажи вареного братством меда. Каждый братчик, при вступлении в братство, вносит в его казну 15 к., ежемесячно по 6 грошей или медной гривне и ежегодно при выборе старших братчиков – по 50 к. сер. К пожертвованиям приглашаются и посторонние лица. Братская казна хранится в церкви за замком братства и церковною печатью.

Для поминовения живых и умерших в молитвах пред Господом отправляются ежегодно для братства две заздравные и две заупокойные литургии¹⁰.

В таком виде составлены были присутствием проекты уставов приходских советов и церковных братств. Однако, один из членов сего присутствия, именно киевский митрополит Арсений способствовавший делу восстановления церковных братств, этих знаменитых и испытанных в западной России учреждений, недоверчиво отнесся к проекту насаждения на церковной почве совершенно новых учреждений, а именно церковных советов. Им было подано в присутствие 28 февраля 1863 года за № 222 особое многие о замене слова: „церковные советы“ словом „церковные братства“. „Конечно важность ни в слове, а в деле“, писал митрополит Арсений.

Но здесь дело соединяется со словом, или вернee сказать, слово дает силу делу и ручается за дальнейший успех его и потому я вынужденным нахожу себя предъявить о сем присутствию письменно, дабы в делах его сохранился по крайней мер след моего предостережения от тех печальных событий, которые неизбежно и вскоре повлечет за собою, со вредом для веры и церкви православной, неудачно приставленное к делу, в самом себе доброму и похвальному, слово, хотя в общем значении также доброе и безукоризненное.

Управление, хотя бы только случайно и на время и касается только внешней дисциплины, а внутренней стороны нисколько не касается, естественно производит в народе верующем некоторое беспокойство и волнение, а затем суды и пересуды, иначе сказать: в большей или меньшей мере духовное расстройство. И потому всякое нововведение в этом управлении, сколько бы оно с первого взгляда ни казалось благовидным и благотворным, должно быть допускаемо с крайнею осмотрительностью и осторожностью. Не напрасно митрополит московский должен был писать против предположенных советов Приамурского края: он без сомнения видел в том настоятельную нужду. И нельзя не уважить приводимых им оснований для своего рассуждения.

Чтобы нововведение в церковном управлении могло быть безопасно в церкви принято, усвоено, введено в жизнь действительную и принесло плоды ожидаемые, для этого надобно чтоб оно: 1) имело для себя историческое основание в церковном же предании; 2) носило на себе печать характера чисто религиозного, безо всякой посторонней примеси; 3) было чуждо подражания примеру иноверному; 4) в своем составе и развитии следовало путем строго измеренным, в слове Божием и церковной практике указанным, и наконец 5) называлось именем по значению давно уже всем и каждому известным, а по употреблению священным, определенно и ясно выражающим и предмет, и цель нововведения, и побуждения, и стремления лиц в нем участвующих и действующих в смысле самом возвышенном.

Но всем этим условиям и требованиям имя христианского братства вполне соответствует, имя же совета, к сожалению, лишено сих преимуществ. Хорошо православный народ знает церковное братство, ибо при каждой почти церкви в киевской епархии, да и вообще в юго-западном крае, есть зародыш или остаток оного от прежнего времени – так называемые братчики и ключники, которых обязанность и ныне состоит главным образом в попечении о своей приходской церкви, в сборе на сей предмет, счете, хранении в церкви и употреблении братской суммы, с общего их с приходским священником согласия, о церковном же совете теперь он в первый раз услышит и, вероятно, не легко и не скоро убедится, и после многих и долгих толкований, как в нужде и пользе учреждения, так и в истинном его значении.

Но что всего здесь опаснее, так это то, что какой-либо услужливый толкователь, для своих секретных целей, народу шепнет, что это учреждение и название заимствованы от церквей иноверных: тогда никакие объяснения и убеждения на народ не подействуют и он, из опасения заразиться иноверием, будет смотреть на учреждение, с иноземным названием, или равнодушно и холодно, или даже враждебно. Кто хорошо знает дух и характер нашего народа и его историю в отношении к церкви православной, тот без труда согласится, что здесь дело идет не о мелочи.

Что же касается до Высочайшего повеления, предписывающего нам положение о церковных советах в Приамурском крае принять в соображение при наших рассуждениях: то оно, с переменою названия церковных советов на церковные братства, не только ни в чем не будет нарушено, или ослаблено, но напротив гораздо вернее, точнее и полнее будет исполнено.

Последствием такого предостережения было обращение присутствием еще бо́льшего внимания на церковные братства, но вместе с тем, отказавшись от забракованного наименования „церковный совет“, присутствие не оставило своего главного намерения об устройстве церковно-общественного учреждения, получившего другое наименование, именно: „приходского попечительства“.

Начала, положенные в основание проекта о приходских попечительствах. – Проект о приходских попечительствах при православных церквах. – Мнение на проект о приходских попечительствах главноуправляющего II отд. Собств. Е. И. В. канцелярии. – Возражения присутствия на некоторые предположения главноуправляющего II отд. Собственной Е. И. В. канцелярии

Основною мыслью присутствия при предположенном учреждении приходских попечительств было: возбудить и поощрить самостоятельность приходских обществ для воспособления правительству в обеспечении духовенства и в удовлетворении вообще приходских нужд¹¹. При посредстве такого учреждения, составленного из духовных и светских лиц, прихожане удобнее могут, как полагало присутствие, войти в ближайшее сознание необходимости удовлетворения потребностей церковных и духовенства и принять их к сердцу и к исполнению в смысле нравственной обязанности. Несомненно, что возбуждение сочувствия в прихожанах может изыскать и упрочить разные средства на пользу церкви, которые были бы недоступны для обыкновенных административных распоряжений. Но располагать на такое сочувствие к духовенству можно только при большем сближении с ним паствы, при более видимом обнаружении сочувствия самого духовенства к потребностям прихожан в различных отношениях, потребностям к удовлетворению которых, впрочем, духовенство в последнее время показало уже со своей стороны видимое усердие, учредив весьма значительное число школ при церквах для обучения детей прихожан и приступив в некоторых приходах к устройству особых попечительных советов для пособия приходским бедным¹².

С целью содействовать удовлетворению означенных обоюдных потребностей и облегчить повсеместно успех дела, требующего совокупной и единодушной деятельности духовенства и паствы, предполагается образовать при церквах особые местные учреждения под наименованием „приходских попечительств“, которые заботились бы об обеспечении церквей и причтов в хозяйственном отношении, а также об обучении детей и о благотворительных действиях в пределах прихода. Попечительства сии должны состоять из священнослужителей, церковных старост и избранных обществом из среды себя доверенных лиц, могущих потому иметь влияние на прочих прихожан, убеждать их в действительных нуждах церкви и располагать к оказанию пособия. Действия свои попечительства должны вести открыто, созывая в необходимых случаях, подобно тому, как ныне при выборе церковных старост, общие собрания прихожан на определенных условиях, и так как материальные средства будут получать они от прихожан, то и отчетность в оных отдают только пред прихожанами же. Впрочем, такой порядок отчетности не предполагается однакожь распространять на суммы, собираемые без посредства попечительства в самой церкви под именем кошелькового и других доходов. Суммы сии имеют оставаться, равно как и все внутреннее церковное хозяйство, по-прежнему в ведении церковного причта и старосты, с отчетностью пред епархиальным начальством.

Дабы попечительства принесли действительную пользу, желательно чтоб они состояли из лучших людей прихода, которые поступали бы в члены сего учреждения по чувству усердия к Церкви и любви к ближнему, а не по каким-либо личным житейским расчетам. Поэтому не предполагается предоставлять им никаких гражданских преимуществ за сию службу; но дабы при сношениях их с прихожанами и с посторонними лицами самое звание их могло напоминать о том уважении, которое должно принадлежать им как уполномоченным от всех прихожан лицам, полезно было бы присвоить им особый соответственный знак их звания, подобно тому как имеют таковые знаки мировые посредники, волостные старшины и другие выборные лица от крестьян, вышедших из крепостной зависимости.

Руководствуясь вышеизъясненными соображениями присутствие полагало: 1) ввести правила о приходских попечительствах в виде опыта на три года, 2) приступить к открытию сих попечительств не одновременно, а постепенно и по мере удобств и возможности, 3) не требовать от сих учреждений совершенного единообразия, предоставляя практике выработать те или другие формы, какие сама жизнь признает полезными, смотря по нравственным и другим условиям общества, 4) сообразно сему облечь архиереев правом приспособлять составленные для попечительств общие правила к потребностям тех или других приходов и 5) просить митрополитов с.-петербургского и московского поручить местным губернским присутствиям по обеспечению духовенства в ближайшее соображение на каких основаниях могли бы быть учреждены приходские попечительства при церквах С.-Петербурга и Москвы.

Обязанности попечительств определены по проекту положения для них следующие: 1) заботиться, чтобы приходская церковь и духовенство пользовались всеми предоставленными им средствами содержания, а в случае недостатка сих средств изыскивать способы для увеличения оных, 2) заботиться об изыскании средств для заведения в приходе школы, больницы, богадельни, устраивать их и заведывать ими и иметь вообще попечение об оказании приходским бедным, в необходимых случаях, возможных пособий, также о погребении неимущих умерших и о содержании в порядке кладбищ (проекта Положения п. 5).

Попечительства состоят под председательством настоятеля приходской церкви из священнослужителей и церковного старосты оной и из членов православного исповедания по выбору прихожан. Кроме обыкновенных членов, предоставляется право избирать в состав попечительства почетных попечителей церкви из лиц того или другого прихода, оказывающих к оной особенное усердие (там же, пп. 2 и 3).

Они решают дела по большинству голосов, могут приглашать в заседания свои, кроме членов, и других посторонних лиц по своему усмотрению, ведут вообще дела с необходимою гласностью, в важных случаях созывают для решения дел общие собрания прихожан и по окончании года отдают им отчет в своих действиях и в заведуемых ими суммах и имуществе (пп.4:8).

Денежные и вообще материальные средства попечительства составляются из двух источников: а) из добровольных пожертвований от прихожан и от посторонних и б) из определенных сборов с прихожан; сборы могут быть единовременные или постоянные и допускаются не иначе как с разрешения общего собрания прихожан (п. 6).

Общие собрания прихожан составляются из всех домохозяев прихода и из прихожан, имеющих по закону право участвовать в собраниях местного городского или сельского общества или в собраниях дворянства. Собрание признается правильным, если в оном было не менее одной десятой части лиц имеющих право в нем участвовать (п. 10).

Дела в общих собраниях решаются по большинству голосов. Для установления сбора со всех лиц, имеющих право участвовать или право голоса в общем собрании, необходимо утверждение сбора не менее как двумя третями их, сбор же, одобренный меньшим числом лиц, делается обязательным только для них самих: для такового принятия его собрание может состоять и менее чем из десятой части членов (пп.6:10).

Приходские попечительства и общие собрания прихожан кроме власти разрешать дела пользуются следующими правами: а) членам попечительств предоставляются некоторые церковные преимущества по усмотрению местного священника и епархиального архиерея, и ежегодно отправляются одна общая литургия о здравии и о спасении членов попечительства и их сродников и другая об упокоении душ усопших членов, родителей их и сродников, б) как внешнее отличие своего звания члены попечительства из светских лиц имеют право носить в церкви и вообще в собраниях особый знак, присвоенный их должности, в) попечительства имеют в известных случаях право ходатайства, именно: когда для благоустройства прихода окажутся нужными какие-либо пособия или содействие от посторонних лиц, от казны, от разных ведомств, то приходское попечительство ходатайствует пред ними о таковом пособии или содействии, 2) с целью поверки отчетности попечительства прихожане могут назначать из среды себя уполномоченных от 3 до 15 человек, смотря по обширности прихода (пп. 6, 9, 10).

По предметам, превышающим право попечительства и общего собрания прихожан, равно и в сомнительных случаях, попечительство представляет епархиальному архиерею на разрешение или для сношения с кем следует (п. 11).

Если в приходе существуют уже приходские или частные благотворительные учреждения как, наприм., попечительные советы или общества для вспомоществования приходским бедным, больницы, школы и т. п., то приходские попечительства должны, не стесняя их деятельности, содействовать, по мере возможности, улучшению и распространению таких учреждении (п. 7).

На этот проект о приходских попечительствах последовал целый ряд замечаний и указаний со стороны главноуправляющего вторым отделением Собственной Е. И. В. канцелярии, которые не потеряли своего значения и для настоящего времени, а потому мы и приведем это мнение в главных его частях.

I. Рассмотрев со всем вниманием эту примечательную работу, я (писал главноуправляющий) вполне соглашаюсь с мыслями присутствия относительно пользы, какую должно ожидать у нас от предполагаемых учреждений¹³. При невозможности не только в настоящем положении наших финансов, но вероятно, и в течение еще довольно долгого времени, уделять из общих государственных доходов достаточные средства для хозяйственного устройства приходов, вернейшим путем к лучшему обеспечению духовенства и удовлетворению нужд приходских, несомненно представляется, – говоря словами журнала Высочайше учрежденного присутствия, – „возбудить и поощрить самостоятельность и самодеятельность самих приходских обществ“. Учреждение особых при приходах попечительств, с участием в них светских лиц, обещает самые благотворные в этом отношении последствия. Но в журнале присутствия справедливо замечается, что попечительства будут в состоянии выполнять свое предназначение, то есть, развивать и утверждать в обществе сочувствие к церковным интересам только тогда, когда сами не обратятся в пустую форму, то есть когда они не ограничатся обыкновенною ролью низшего присутственного места, а станут живыми деятелями на указанном им поприще и приобретут доверие и уважение общества. Мысль о привлечении мирян к участию в делах церковных сама по себе у нас не нова; законодательство уже довольно давно дало ей применение как в утверждении должности церковных старост, так и в допущении почетнейших из прихожан к поверке церковных сумм и к некоторым другим распоряжениям по хозяйству приходов (Инстр. церк. стар. ст. 10, 12). Если постановления эти до сих пор приносили так мало пользы, то причину сего должно искать, кажется, не столько в беспечности и равнодушии общества к делу церковного благоустройства, сколько в самом характере, который был дан учреждению и в невыгодных условиях, которыми обставляется его деятельность. Следственно, при предполагаемом ныне преобразовании, особенное внимание должно быть обращено на то, чтобы не повторить ошибок, обнаруженных и осужденных опытом.

Предмет этот заслуживает тем более тщательного соображения, что учреждение приходских попечительств, по предначертанному плану, может иметь важность для нас не в одном церковном отношении. Оно может остаться не без влияния и на систему гражданского управления. Церковный приход издревле в государствах христианской Европы был первообразом гражданской административной единицы. Общая церковь, общее кладбище, или, чтоб употребить наше исконное русское выражение, – погост, соединяли людей крепкою связью, которою определялся и весь склад общественного устройства. У нас в древние времена села и деревни тянули к погостам; там был общий для окрестных селений храм, там же сосредоточивалось и управление; туда доставлялись налоги и сходились жители для рассуждений о своих делах. Ход последующего государственного развития нарушил это единение; для дел светских образовались иные средоточия, и погосты наши потеряли свое прежнее значение. Однако, весьма еще недавно, именно в общем Положении о крестьянах 19 февраля 1861 года (ст. 44), законодательство положительно высказалось о неудобствах происшедшей таким образом двойственности и выразило стремление вновь сблизить церковное деление на приходы с административным делением на волости. Существующие сословные различия между обывателями до сих пор препятствуют полному достижению этой цели и может быть делают его еще и не крайне необходимым: но если мы в более или менее близком времени будем вынуждены перейти от нынешней крестьянской, сословной общины к такой административной единице, которая бы обнимала собою окрестных жителей всякого звания, то прочно и хорошо устроенная община приходская представит самую естественную и ближайшую ступень для такого перехода. Само собою разумеется, что подобная реформа, если может совершиться, то не весьма скоро, и должна зависеть от многих обстоятельств, так что ни предсказывать ее положительно, ни входить в какие-либо о ней подробности в настоящее время нельзя. Однако, рассуждая об устройстве прихода, не должно вовсе упускать из вида роль, которую, может быть, суждено ему играть как органу теснейшего сближения церкви и государства, сближения, в котором церковь нашла бы верный залог влияния и веса среди светского общества.

Эти соображения указывают на необходимость положить в основание нового приходского управления начала более широкие, чем те, на которых устроены нынешние учреждения в приходах, дать сему управлению более видное и почетное место в кругу установлений, поставить его в лучшие условия деятельности и, в особенности, утвердить за ним бо́льшую степень значения и силы, необходимую для прочной его будущности.

Так как приходские попечительства будут учреждением постоянным и от них главнейшим образом должно зависеть направление приходских дел, то вопрос о составе их представляется особенно важным. В журнале Высочайше учрежденного присутствия выражена мысль совершенно справедливая: что деятельность попечительств может быть успешна только тогда, когда они будут состоять из лучших людей прихода; но слово лучших еще недостаточно понимать здесь в смысле добросовестных, усердных или способных; ему, как в древнем деловом языке нашем, должно дать более обширное значение, разумея людей, действительно возвышающихся над общественным уровнем, не только нравственными качествами, но и всеми другими условиями, которые возводят на почетную степень в обществе, следовательно, и рождением, воспитанием, богатством, связями и т. д. Одно только участие подобных деятелей может поднять приходские учреждения на такую ногу, на которой они будут в состоянии оказать настоящие услуги церкви и государству. Но люди независимые и хорошо поставленные в обществе с охотою берут на себя служебные обязанности только тогда, когда они представляют им или перспективу некоторого почета и влияния, или, по крайней мере, довольно широкий, могущий удовлетворить самолюбию круг деятельности. В огромном большинстве приходов наших, то есть почти во всех сельских, к почетным прихожанам принадлежат крупные землевладельцы, бывшие помещики крепостных имений, из которых многие имели церкви в своих имениях и еще не потеряли привычки смотреть на себя как на естественных начальников прихода, как на покровителей храма Божия и его причта. Трудно думать чтоб их могло, – по крайней мере до того времени, пока различие сословных отношений не сделается у нас менее резким, – очень привлечь звание, в котором они обязаны будут, наряду с прежними своими крестьянами, заниматься делами большею частью невидными и неважными, под председательством, то есть под руководством и почти под начальством, приходского священника? Похвально и конечно желательно было бы, чтобы человеческое самолюбие приносилось в таких случаях на жертву пользам церкви; но опыт, к сожалению, доказывает что на подобные жертвы способны весьма немногие личности, а отсюда возникает опасение, что приходское управление, таким образом обставленное, наполнится людьми, может быть, вполне добросовестными и достойными уважения, но которые по своему положению в обществе в скором времени уронят его.

Предотвратить этот результат, привлечь к делам прихода прихожан из высшего слоя населения, можно, думаю я, не иначе как дав им первенствующее в этом правлении значение.

II. Расширение власти приходских учреждений по установлению сборов с прихожан поднимет их значение; однако, и при этом очерченный для них в проекте круг деятельности будет все еще довольно узок и немногим возвысит их над тою ролью, какую играют нынешние наши церковные старосты. Потому постановления проекта о предметах ведомства приходских учреждений следовало бы еще развить и дополнить, и именно, кроме дел чисто хозяйственных, дать им известную долю влияния и по другим более существенным и важным для прихода вопросам. В этом отношении я находил бы полезным предоставить означенным учреждениям: 1) некоторое участие в выборе и определении к местам священников и других членов причта, 2) право посредничества при столкновениях и недоразумениях между причтом и прихожанами.

Участие прихожан в выборах на священнослужительские места не было бы новостью для православной церкви. Не восходя к первым временам христианства, где, как кажется, оно составляло обыкновение довольно распространенное, достаточно указать здесь на весьма недавнее еще существование подобного порядка и у нас в России. Законодательные акты прошедшего столетия положительно о том свидетельствуют. Так, в указе Святейшего Синода 23-го февраля 1722 г. (Полн. Собр. Зак. № 3.911) постановлено: „ежели в которой епархии будут у церквей убылыя священнические и диаконские места: и к тем церквам на те убылыя места во священника и диакона выбирать тех приходов прихожан всем необходимо и подавать об них выборы за своими руками, в которых писать им приходским людям именно что оные выбранные люди добрые и беспорочные...“ и т. д. В прибавлении к „Духовному Регламенту“ (1722, мая б. ч. № 4.022) также говорится, что каждый ставленник должен иметь свидетельство от прихожан, в котором было бы удостоверение как о нравственных его качествах, так и о том какая определяется ему руга пли земля, и все эта „за руками прихожан и за рукою ставленника, что он хощет быть доволен руги оные или земли“. Указ 23 февраля 1722 года повторен и подтвержден в 1737 году (марта 15, № 7.204) и как видно продолжал действовать до самого конца XVIII столетия, ибо в 1797 году (июня 24, № 18 016), Святейший Синод, по уведомлении от Сената о последовавшем Высочайшем запрещении принимать прошения со многими подписями, постановил: „как прихожане или помещики обязаны, при избирании к церкви своей в священники, подать епархиальным архиереям доношения о добропорядочном поведении того избираемого ими человека..., которые обыкновенно подписываются многими, каковым доношением ныне, за вышеозначенным запретительным Его Императорского Величества указом, принимать уже не должно, то, в отвращение в таком случае всякого затруднения и недоразумения, в духовных правлениях принимать уже прошения за подписанием одних токмо желающих поступить в священно-и-церковнослужительские чины, с приложением от прихожан одобрений о честном их поведении.“ С этого времени участие прихожан в замещении священнических вакансий ослабляется; в законах новейших, как то в положении об улучшении состояния духовенства 6-го декабря 1829 г. .№ 3.323), в уставе духовных консисторий 27 марта 1841 г. № 14.409) и др., назначения на священнослужительские должности являются делом непосредственного ведения епархиальных начальств: однако, известно, что на практике и теперь преосвященные архиереи, пред определением священника в приход, не редко спрашивают согласие и одобрение прихожан. Обращение этого обыкновения в обязательный, постоянный порядок, не противореча преданиям и правилам нашей Церкви, было бы, кажется, своевременно при предстоящем преобразовании приходских учреждений. Приходским попечительствам можно бы предоставить входить в предварительные соглашения с кандидатами, удостоверяться об их качествах, и по совещании в общем собрании прихожан, согласно решению сих последних, делать представления епархиальным архиереям. При оставлении за последними полной власти устранять таких из числа сих кандидатов, в благонадежности или способности которых они найдут основание сомневаться, должно надеяться что подобный порядок не останется без благодетельного влияния на состав приходского духовенства; но еще благотворнее окажутся другие его последствия. Ничто столько, как подобная прерогатива, не в состоянии будет внушить уважение к приходским учреждениям; ничто не возбудит такого интереса и сочувствия к церковному делу; ничто не скрепит столь тесною связью светского общества с духовным. Самая трудная из возлагаемых на приходские учреждения задач – улучшение материального быта духовенства – разрешится, вследствие того, сама собою, без особых усилий: ибо если замещение священнослужительских вакансий предоставится непосредственному добровольному соглашению прихожан с теми лицами, которых они желают иметь своими духовными пастырями, то очевидно, что чем больше приход будет заботиться об устройстве положения своего причта, тем легче приобретет священнослужителя усердного, способного и образованного. Чувство нравственной ответственности и соревнования, которое установится между приходами, без сомнения сильнее побудит к необходимым на этот предмет пожертвованиям, чем все начальственные предписания или наставления.

Вторая прерогатива для приходских учреждений, на которую я выше указал, относится к праву посредничества между причтом и прихожанами. Я разумею здесь мысль, встречающуюся в правилах об устройстве духовенства в Амурском крае, именно: вверить приходским попечительствам рассмотрение случаев по нарушению постановлений о безмездном исполнении причтами духовных треб, к чему я прибавил бы: и вообще по взаимным недоразумениям и пререканиям между причтом и прихожанами. Против означенной мысли сделано было замечание высокопреосвященным митрополитом московским, полагающим, что неприлично предоставлять прихожанам суд над тем, кто поставлен быть их духовным пастырем. С этим вообще нельзя не согласиться: но здесь и не может быть речи о каком-либо праве суда, и весь вопрос только в первоначальном, примирительном разбирательстве, последствием которого, если дело не окончено по соглашению обеих сторон, или же если в нем обнаружено что-либо важное, должно быть не более как представление оного на усмотрение надлежащего духовного или светского начальства. Установление такого разбирательства было бы полезно во многих отношениях. При настоящем порядке вещей, лицу, обиженному священнослужителем, предоставляется обращаться с жалобою к духовным властям; но этот путь для многих, особенно в деревнях, сопряжен с такими трудностями, что к нему, как известно, на самом деле редко кто прибегает: обыкновенно считающий себя обиженным не только не получает, но даже и не ищет удовлетворения, сохраняя за то в сердце чувства гнева и раздражения против духовного лица. Понятно, сколько такое положение дел может препятствовать добрым отношениям между причтами и прихожанами, и как, для утверждения и развития сих отношений, важно было бы, чтоб на местах находилось установление, для всех доступное, представляющее возможные гарантии беспристрастия и имеющее обязанностью разбирать и приводить к миролюбивому разрешению те мелочные столкновения, которые так неизбежны в обыденной жизни и по которым так неудобно возбуждать дела официальные. Сама духовная власть, конечно, не желает, чтобы действия подведомых ей священно-и церковнослужителей оставались сокрытыми. В последнее время у нас, в обществе и в литературе, среди всякого рода так называемых обличений слышалась не одна укоризна и притом духовного сословия, не одно обвинение низшего духовенства в нерадении к важным обязанностям своим и даже в серьезных злоупотреблениях, а высших духовных властей – в попущении беспорядков. Если поводом к подобным обвинениям и служили, может быть, некоторые действительно совершившиеся факты, то нет сомнения что только крайнее преувеличение и искажение их, при полной неизвестности для большей части публики настоящего положения дела, могло создать те прискорбные клеветы, которые увлекают многих, даже и благонамеренных или не предубежденных людей. Открытие впредь всякому легкого пути представлять каждый случай, могущий быть причиною неудовольствия или соблазна, к разбору и уяснению в такое учреждение, которое нельзя будет обвинять в пристрастии, было бы самым верным орудием против подобных клевет и против связанного с ними вредного для нашей Церкви нарекания. Духовное сословие нашло бы в этом лучшую защиту пред обществом, а духовные начальства, сохраняя неприкосновенными всю нынешнюю власть и влияние, обрели бы лучшую помощь в лежащей на них трудной обязанности наблюдения за рассеянными по огромным пространствам церковными причтами.

III. После всех приведенных рассуждений излишне, кажется, распространяться о необходимости, чтобы приходские попечительства и собрания, в кругу предоставленной им деятельности, пользовались полною самостоятельностью и не были лишь исполнителями чужих распоряжений и указаний. Такова, по-видимому, мысль и Высочайше учрежденного присутствия. Но предположение его – ограничить законодательные о приходских учреждениях правила самыми немногими, общими началами, с тем, чтобы дальнейшее развитие они получали посредством положений и постановлений, утверждаемых епархиальными архиереями (см. журн. прис. закл., ст. 1, п. в.), как бы ниспровергает опять эту самостоятельность. Проект присутствия не касается многих предметов, которые существенно важны для характера и деятельности будущих учреждений. Если решение вопросов, например, о числе членов попечительств, о сроке, на какой они должны быть выбираемы, о взаимных между ними отношениях, о распределении и порядке занятий и т. п., будет зависеть от усмотрения епархиальных начальств, то настоящими распорядителями судьбы новых учреждений сделаются те начальства. Один преосвященный, может быть, признает полезным дать попечительствам полный простор, но другой – стеснить их разными обрядами и формальностями, один будет искать уравновесить в них светский элемент с духовным, другой – стремиться к исключительному преобладанию последнего и т. д. От этого все управление приходов может получить характер, который будет не выражением настоящей мысли законодателя и надобностей жизни, а результатом одних личных, более или менее правильных воззрений на дело местного архиерея. Посему, соглашаясь вообще с присутствием, что подробности дела, для нас еще столь нового, всего успешнее могут установиться на практике, я, для предупреждения означенных последствий, полагал бы более удобным развитие определяемых в законе общих положений о приходских учреждениях предоставить самим этим учреждениям, так как, стоя всего ближе к делу, они будут самыми верными представителями действительных потребностей жизни. На сем основании число лиц, подлежащих выбору в члены попечительства, равно как и срок их службы могли бы определяться общим собранием прихожан, порядок же занятий, время заседаний, распределение обязанностей между членами попечительства и т. п. – самыми попечительствами.

В заключение считаю долгом сказать еще несколько слов о порядке издания и приведения в действие нового законоположения.

Мнение Высочайше учрежденного присутствия, что предполагаемое устройство не может быть введено повсюду разом, а должно быть применяемо постепенно, конечно, неоспоримо. Но полезно было бы, чтобы при распоряжениях по этому предмету преосвященные архиереи входили в сношение с предполагаемыми ныне земскими учреждениями, которым будут близко известны все местные обстоятельства и условия. Не излишне бы также возбудить инициативу самих приходских обывателей, постановив правилом, чтобы приходское на новых основаниях управление вводилось непременно во всех приходах, в которых известное, по пропорции населения, число прихожан станет о том просить.

Что касается предположения присутствия издать проектированный закон первоначально лишь в виде опыта, на три года, то с этим я не считаю себя в возможности согласиться. Строго говоря, всякое новое узаконение, как и всякое дело человеческое, есть опыт, ибо будущность его никогда неизвестна: но делать о том особое каждый раз заявление едва ли действительно полезно. Называть же опытом такой закон, который, касаясь важных, существенных сторон народной жизни, должен быть плодом не случайной или переходящей, а глубоко обдуманной и вполне созревшей мысли законодателя, в особенности не удобно. Потому, настоящая воля правительства об устройстве приходских учреждений должна, по моему мнению, быть высказана положительно, твердо, без колебания или выражения вперед уже недоверия к ее удобоприложимости.

Обсудив приведенное выше мнение главноуправляющего II отделением Собственной Е. И. В. канцелярии, присутствие со своей стороны сочло нужным сделать, между прочим, нижеследующие замечания:¹⁴

I. Принимая в основание Высочайшее повеление 28 июня 1862 г., в коем изъяснено, что предметы, поручаемые рассмотрению присутствия по делам православного духовенства, относясь исключительно к усилению материальных средств духовенства и расширению его прав и преимуществ в составе гражданского общества, нисколько не касаются до внутреннего устройства самой Церкви, присутствие не считает себя в праве входить в рассмотрение заявленного оному предположения о предоставлении прихожанам участия в выборе к местам священников и других членов причта, – предположения, противного каноническим правилам церкви (3-му правилу 7-го Вселенского собора и 13-му Лаодикийского поместного собора) и касающегося внутреннего ее устройства.

II. Главноуправляющий II-м отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии предполагает предоставить приходским попечительствам право посредничества при взаимных недоразумениях и пререканиях между причтом и прихожанами. Право это, по мнению его, может состоять в первоначальном примирительном разбирательстве, с тем, что если в нем обнаружено будет что-либо важное, то дело должно быть представляемо на усмотрение подлежащего духовного или светского начальства. Мысль о введении подобного разбирательства в круг действий попечительств была уже в виду присутствия при первоначальном составлении проекта правил о попечительствах, но присутствие и тогда сочло, и ныне считает нужным отклонить ее как излишнюю и могущую нанести вред главной цели учреждения попечительств, занятиям их по хозяйственной части. В официальном предоставлении означенного права попечительству нет надобности, потому что желающие окончить дело примирительным образом могут избрать для того посредников по собственному усмотрению из тех же членов попечительства или из других лиц, а при составе попечительств из членов духовных и светских и по принадлежности самих тяжущихся или к духовному или к светскому званию естественно должно ожидать не столько беспристрастных мнений от той или другой стороны, сколько поводов ко взаимным между членами попечительства пререканиям, которые, поселяя между ними неудовольствия и вражду, будут необходимо отражаться и на ходе прочих главных дел попечительства.

III. Присутствие не находит со своей стороны удобным постановлять правилом, чтобы для определения того, в каких приходах удобно по местным условиям открыть попечительства, епархиальные архиереи обязаны были входить в сношение с предполагаемыми земскими учреждениями. При возможности преосвященным собрать подобные сведения по епархиальной части, такое правило поставило бы их в неуместную зависимость от мнений упомянутых учреждений.

IV. По подобной же причине излишне было бы допустить правило, чтобы приходские попечительства вводились непременно во всех приходах, в которых известное по пропорции населения число прихожан станет о том просить, тем более что нет в виду повода предполагать возможности отказа со стороны епархиальных архиереев в случае основательных просьб.

Рассмотрение проекта о приходских попечительствах в Государственном Совете. – Возбуждение вопроса о возможности и надобности восстановления церковных братств при существовании приходских попечительств

Государственный Совет, рассмотрев составленные Высочайше учрежденным присутствием по делам православного духовенства проекты: 1) Положения об устройстве приходских попечительств при православных церквах и 2) Наставления сим попечительствам по предмету устройства домов для причтов, пришел к следующему заключению:¹⁵

1) По проекту Положения об устройстве приходских попечительств:

Государственный Совет, находя этот проект вообще соответствующим предположенной при составлении оного цели, остановился лишь на следующем:

1) По ст. 2 проекта приходские попечительства составляются из местных священнослужителей, церковного старосты и членов от прихожан, избираемых общим собранием сих последних.

Государственный Совет принял во внимание, что на попечительства возлагается обязанность заботиться об изыскании средств для заведения в приходах школ, больниц и богаделен и вообще заведывание мерами призрения (ст. 5); по действующим же постановлениям о крестьянах, школы и благотворительные заведения в селениях могут быть учреждаемы на счет мирских сборов и попечение о школах, богадельнях и больницах, содержимых крестьянами, возлагается на волостное начальство.

На основании ст. 78 общего Положения о крестьянах, меры общественного призрения и учреждения волостных училищ прямо подлежат ведению волостного схода, а по ст. 84 того же Положения волостной старшина, на обязанности которого лежит представление сходу всех дел, касающихся нужд и польз волостного общества, надзирает за порядком в училищах, богадельнях, больницах и всякого рода общественных заведениях, если они учреждены волостным обществом на собственный счет.

Таким образом, при даровании сельскому населению самостоятельного общественного устройства и управления, закон преподал им все средства к обеспечению в своей среде мер призрения, первоначального народного образования и общественной благотворительности. Конечно, нельзя отвергать того, что во всех этих предметах участие приходских попечительств весьма желательно, но как по проекту средствами для содержания школ, богаделен и больниц прихода будут служить приношения от прихожан и как, с другой стороны, те же прихожане в качестве членов крестьянской хозяйственной общины могут быть облагаемы сборами мирскими на те же предметы, то надлежит всемирно остерегаться, чтобы с учреждением предполагаемых попечительств, столь полезное дело, как учреждение школ и благотворительных народных заведений, не могло служить поводом ни к какому столкновению между управлением крестьянским и приходским, и посему последнее должно быть устроено так, чтобы в органах волостного сельского управления оно могло встречать возможное содействие.

Посему Государственный Совет признал полезным назначить в состав приходских попечительств, в качестве непременных членов оных, волостных старшин и голов, как представителей крестьянского общественного управления. Так как при образовании волостей временно-обязанных крестьян принято было в соображение существующее распределение крестьян по приходам, то во многих случаях границы волостей совпадают с пределами приходов; но весьма часто жители одной волости принадлежат к нескольким приходам или наоборот: к одному приходу причислены крестьяне различных волостей и даже ведомств (наприм., временнообязанные и государственные). Посему в тех случаях, когда в одной волости будет несколько приходов, волостной старшина или голова должен быть членом попечительств во всех входящих в ту волость приходах и наоборот: когда к одному приходу принадлежат крестьяне разных волостей, то в попечительстве сего прихода должны заседать старшины или головы всех сих волостей.

2. По ст. 3 проекта настоятель приходской церкви есть председатель попечительства.

Государственный Совет находил прежде всего нужным разъяснить, что приходские попечительства не могут и не должны ни в каком случае касаться дел духовных, участие в коих прихожан не может быть ни под каким предлогом допускаемо. В представленном проекте круг деятельности приходских попечительств ясно обозначен: они могут заботиться о материальном благоустройстве церкви, об обеспечении причта, о школах и благотворительных заведениях; они будут распоряжаться только теми деньгами, которые будут собраны чрез их посредство, ни мало ни в чем не стесняя и далее не касаясь существующих уже церковных доходов и прав священника по заведыванию сими доходами.

В числе указанных выше занятий приходских попечительств, одним из главных будет изыскание средств к обеспечению материального благосостояния приходской церкви и причта, и в этом отношении настоятель приходской церкви является первым заинтересованным в деле лицом. При таком значении приходских попечительств едва ли было бы удобно постановлять непременным правилом, чтобы председателями оных были приходские священники.

Такое правило могло бы иметь вредное влияние на успех предпринимаемой меры. Приходские попечительства могут принести пользу лишь в таком случае, если они будут иметь в своем распоряжении достаточные материальные средства, а средства эти могут быть получаемы только от прихожан. Посему успех вновь учреждаемого попечительства преимущественно зависит от того участия, какое примут в нем люди, пользующиеся в приходе нравственным влиянием и имеющие достаточные материальные средства. В большинстве приходов масса прихожан бедна, и людей, могущих делать значительные пожертвования на церковь или своим влиянием побуждать других к приношениям, весьма немного. Некоторые из них может быть и согласились бы быть членами приходских попечительств под председательством священника; но нет никакого сомнения, что большинство таких лиц может быть привлечено к участию в делах попечительства только предоставлением им быть главными деятелями, в качестве председателей попечительств.

В огромном большинстве наших сельских приходов к почетным прихожанам принадлежат значительные землевладельцы-помещики; многие из них сами устроили церкви в своих имениях, другие постоянно поддерживали и продолжают поддерживать приходские церкви собственными средствами и оказывают существенную помощь причту. Они были главными, часто единственными, жертвователями на содержание и украшение храма Божия в имении и давали священнику и другим членам причта средства к безбедному существованию.

Трудно предположить, чтобы такие землевладельцы, бывшие доселе главными распорядителями в делах поручаемых приходским попечительствам, согласились принять в них участие в качестве членов наравне с бывшими своими крестьянами под председательством приходских священников, которые по образованию своему и положению в обществе прихожан вообще стоят гораздо ниже землевладельцев.

К сожалению, наши священники, за некоторыми конечно исключениями, не приобрели еще такого нравственного влияния на прихожан, которое ставило бы их в уровень с почетнейшими членами приходов и могло бы быть причиною к назначению одних их, по закону, в председатели приходских попечительств.

По мнению Государственного Совета, нельзя нимало сомневаться в том, что подобная мера не только устранила бы от участия в попечительствах землевладельцев, вообще наиболее почетных и влиятельных людей в приходах, и тем лишила бы новые учреждения всякой силы и значения, но ослабила бы далее и то участие, какое принимается ныне почетными прихожанами приходов в доставление средств к устройству и поддержанию приходских церквей и для вспомоществования приходскому духовенству.

По сим соображениям и имея в виду, что в каждом приходе сами прихожане лучше всего знают, кто из них может принести наиболее пользы в делах, подлежащих заведыванию приходских попечительств, Государственный Совет признавал наиболее удобным и приличным предоставить прихожанам выбор председателя попечительства. Не отвергая значения голоса священника в делах прихода, близко касающихся церкви, и того влияния, которое он, как духовный пастырь прихожан, может иметь на успех дела, Государственный Совет находил что ни значения, ни влияния этого священник не утратит в попечительстве, если будет заседать в нем в качестве непременного и при том первенствующего после председателя члена, ибо в отсутствие председателя священник должен всегда занимать его место.

Наконец, при установлении, чтобы председатель попечительства был избираем прихожанами, не должно устранять возможность и священнику, если он действительно пользуется полным доверием своей паствы, сделаться председателем, и для сего в законе следует оговорить, что прихожане могут избирать в эту должность местного приходского священника. Этим устранится и замеченное присутствием по делам православного духовенства затруднение приискать достойного попечителя-председателя в отдаленных приходах, где мало постоянно жительствующих помещиков и образованных людей.

Соответственно вышеизложенному, Государственный Совет полагал конец ст. 2, относительно избрания почетных попечителей, исключить из проекта.

3) В ст. 5 проекта исчислены предметы ведомства приходских попечительств. Попечительства сии обязаны: 1) заботиться о средствах содержания приходской церкви и духовенства и 2) заботиться о приискании средств для заведения в приходе школ и других благотворительных заведений.

Государственный Совет, имея в виду крайне неудовлетворительное состояние у нас в большей части приходов, особенно сельских, церковного строительства и затруднения, встречаемые в починке и перестройке ветхих и возведении новых церквей, а еще более в устройстве и содержании помещений для священно-и-церковнослужителей, находил, что к числу важнейших обязанностей приходских попечительств будет принадлежать попечение и изыскание средств к устройству и содержанию церковных строений и домов для причта, а потому считал необходимым упомянуть о сем особо в ст. 5 проекта.

Кроме сего, Государственный Совет, усматривая, что в 1 пункте означенной статьи упоминается об обязанности попечительств заботиться о средствах к содержанию приходской церкви и духовенства, и находя неудобным такое соединение под одну рубрику неоднородных потребностей приходского храма и причта, которые составят две самостоятельные и совершенно различные статьи расхода, признавал нужным о каждом из означенных предметов упомянуть особо.

4) В ст. 6 проекта говорится о добровольных пожертвованиях в пользу церкви и сборах, установляемых собраниями прихожан.

При рассмотрении этой статьи Государственный Совет обратил внимание на следующие обстоятельства:

а) Относительно пожертвований, между прочим, предположено сбор оных производить отдельно: а) в пользу церкви и причта, и б) для школ и благотворительных заведений.

Государственный Совет находил, что в порядке расходования сумм и отчетности должны быть строго различаемы потребности церкви от потребностей причта и благотворительных целей, а потому и сбор пожертвования в пользу церкви надлежит, в ст. 6, отделить от сбора в пользу причта.

б) Относительно сборов, установляемых общими собраниями прихожан, между прочим, предположено сборы эти считать обязательными и для лиц, не изъявивших на них согласия, в том случае если сбор установлен по приговору не менее 2/3 лиц, имеющих право участия в этом собрании.

Государственный Совет находил, что сборы на церковь могут иметь вид только доброхотных приношений; установлять чрез посредство приходских попечительств новые обязательные сборы подобно повинностям и сборам на мирские надобности было бы неблаговидно, не согласно с существующими понятиями о пожертвованиях на церковь, и могло бы с самого начала не расположить прихожан к новым учреждениям.

Кроме того, Государственный Совет заметил, что в конце той же ст. 6 говорится о ходатайстве попечительства пред посторонними лицами.

Государственный Совет, имея в виду, что попечительство всегда имеет возможность обращаться к частной благотворительности, полагал о сем в проекте не упоминать.

5) В ст. 9 проекта говорится о различных церковных преимуществах, предоставляемых членам приходского попечительства по усмотрению местной духовной власти, и предполагается учредить для сих лиц особый знак, присваиваемый их должности для ношения, подобно должностным знакам мирового посредника и некоторых должностных лиц крестьянского управления.

Государственный Совет находил, что от усмотрения местных священников и епархиального начальства всегда будет зависеть предоставление тех или других преимуществ при церковных собраниях лицам, кои духовная власть признает нужными отличить между прихожанами, во внимание к особым их трудам и усердию на пользу церкви и прихода; но за сим нет никакой надобности упоминать об этом в тексте закона, имеющего исключительно светский, гражданский характер. Равным образом Государственный Совет не признавал ни необходимым, ни удобным установлять для членов приходских попечительств особый знак, ибо обязанности и род занятий их вовсе не требуют наружных знаков отличия, какие установлены для лиц, занимающих должности административные и исполняющих обязанности постоянные и почти непрерывные.

6) Ст. 10 проекта определяет состав и порядок созвания и действий общего собрания прихожан. Собрания сии предполагается составить изо всех домохозяев прихода и из прочих прихожан, домами в приходе не владеющих, но имеющих по закону право участвовать в собраниях местного городского или сельского обществ, или же – кто принадлежит к дворянскому сословию – в дворянских собраниях.

Государственный Совет находил, что точное определение состава прихожан в Положении о попечительствах чрезвычайно трудно.

Если согласно редакции ст. 10 проекта в общие собрания прихожан допускать только домохозяев, владеющих домами, и лиц, имеющих право участвовать в сельских и городских обществах и в собрании дворянства, то на практике окажутся весьма важные неудобства. В собраниях прихожан примут участие все домохозяева из крестьян, но будут устранены мелкопоместные дворяне, школьные учители, врачи, чиновники и управляющее имениями, если эти лица не владеют домами в приходе. Кроме того, устраняются также проживающие в наемных квартирах иногородние купцы, достаточные промышленники и ремесленники.

Между тем устранение всех этих лиц, часто наиболее влиятельных и зажиточных в приходе, значительно повредило бы успеху приходских попечительств и равнялось бы во многих случаях лишению приходов одного из существенных источников дохода.

При невозможности исчислить в законе все лица, которые могут принять полезное участие в собраниях прихожан, Государственный Совет признавал наиболее удобным предоставить самим приходским попечительствам допускать в сии собрания кроме лиц, указанных в ст. 10 проекта, и других прихожан, занося их в списки, имеющих право участвовать в означенных собраниях. Ведение таких списков необходимо и потому, что на основании ст. 10 проекта собрание прихожан для постановления какого-либо решения должно состоять не менее как из одной десятой части лиц, имеющих право в нем участвовать; удостоверением же в том, что число членов состоявшегося собрания не ниже указанной нормы, могут служить такие списки. Ведение сих списков будет лежать на обязанности попечительств; до открытия же оных, первоначальный список может быть составлен священником, настоятелем церкви, при участии десяти почетнейших из прихожан.

7) По ст. 12, в тех приходах, где учреждение попечительств из нескольких выборных членов оказалось бы неприменимым на деле, обязанности попечительства могут быть возлагаемы, с утверждения епархиального архиерея, на одно лицо с присвоением ему звания приходского попечителя. При этом предполагается попечителю сему предоставить выбирать в помощь себе сотрудников.

Государственный Совет, имея в виду что попечители учреждаются в тех только приходах, где не из кого составить коллегиальное попечительство, и посему не из кого будет попечителю выбрать себе помощников, ибо если бы сии помощники были на лицо, то не предстояло бы затруднения к учреждению самого попечительства, полагал конец ст. 12 со слов: „в помощь себе он может“ и т. д. из проекта исключить.

Таким законодательным путем возникло Положение о приходских попечительствах при православных церквах, Высочайше утвержденное 2 августа 1864 года¹⁶.

Вместе со внесением выработанных присутствием правил сего положения в Государственный Совет для рассмотрения и утверждения в порядке законодательном, возникал вопрос: есть ли надобность и возможно ли за предположенным устройством приходских попечительств при православных церквах допускать восстановление православных церковных братств в западных губерниях?

Для обсуждения этого вопроса необходимо сравнить правила, принятые в основание для учреждения попечительств (изложены выше), с теми основаниями, какими руководствовались в прежнее время братства¹⁷.

Исторические данные об устройстве и деятельности древнерусских церковных братств. – Сравнение православных братств с приходскими попечительствами. – Суждение присутствия о восстановлении церковных братств в западных губерниях. – Предположение присутствия об учреждении православных братств и в остальной России. – Дальнейшие суждения присутствия о пользе повсеместного учреждения церковных братств в России. – Проект основных правил для учреждения православных церковных братств

Устройство церковных братств в Западном крае России и историческая деятельность их представляются в следующем виде:

Братства были общества, составлявшиеся в XV и последующих столетиях из православных лиц разного звания и состояния на защиту православных западно-русской церкви от угнетения со стороны Латинян и Поляков, усиливавшихся вовсе уничтожить православную церковь и русскую народность в западной России. Обогащая свои храмы различными пожертвованиями и вкладами, братства учреждали при них монастыри, богадельни, странноприимные дома, госпитали, училища и типографии. Богатые духовными и вещественными средствами, пользуясь от королей польских различными привилегиями и правами, покровительствуемые патриархами и митрополитами, имея в числе своих членов многих именитых особ княжеского рода и дворянского сословия, находясь в постоянных сношениях по разным нуждам с иностранными государствами, братства мало-помалу сделались, с одной стороны, представителями всего русского народонаселения в западной России, а с другой – самым твердым оплотом и защитою православной веры противу всех нападений на нее римских католиков и униатов. Таковым значением пользовались, впрочем, не многие, так называемые ставропигиальные братства, изъятые от епархиальной власти и зависевшие непосредственно от константинопольского патриарха: их было по одному в каждой области западной России: в Галиции – братство Львовское, в Литве – Виленское, в Белоруссии – Могилевское, на Волыни – Луцкое, в Малороссии – Киевское, и им в известной степени подчинялись братства городов и предместий той области, подлежавшие власти местных епископов: сии последние братства, естественно, имели значение менее видное, простиравшееся на известный город, предместие или даже на один какой-нибудь приход.

Церковные братства начали возникать с XV столетия, и то одно, то другое выказывали свою нравственную силу и деятельность в продолжение четырех веков; но значение их начало уменьшаться по мере приобретения западнорусским населением все больших материальных сил для защиты своей веры и народности, сначала чрез содействие казаков, потом чрез покровительство России. С возвращением западных областей к России православная вера тамошнего населения стала под ту же широкую защиту официальную, как и в прочих частях Империи. Общественному, самостоятельному участию западнорусских православных в делах своей веры стало еще меньше поводов и дела. Братства заглохли на всем пространстве западной России, сохранив только следы свои в некоторых обычаях прихожан.

Братства обыкновенно учреждались при церквах или монастырях. Уставы их утверждались польскими королями.

Членами братства могли быть лица разного звания и чина, жители даже других городов и государств, также женщины. Члены братства назывались братиями или братчиками. Желающие вступить в братство объявляли ему о себе чрез братского пресвитера; по принятии они присягали в хранении тайны, в верности и послушании.

В числе обязанностей братчиков, между прочим, полагалось по уставу: присутствовать в назначенные дни при богослужении, находиться при погребении умершего брата и поминать его в установленные дни.

Каждый год братчики должны были выбирать из среды себя четырех старших братчиков для попечения о делах братства и заведывания казною и имуществом, в чем они отдавали отчет братству.

Высшим судилищем, где все братчики общим голосом решали дела, были братские сходки или собрания. В комнате собрания ставились на столе Евангелие, зажженные свечи и братский ларец. Перед началом собрания пели молитву: „Достойно“ и читали составленное в церковном духе напоминание о значении братства. Совещания происходили в тайне. После совещаний братчики читали священные книги и беседовали о назидательных предметах.

В рассмотрение братских собраний входили следующие дела:

I. По охранению благочиния и порядка в братстве. Собрания рассматривали и решали: а) споры и ссоры между братьями; обиженный не мог, помимо братства, искать себе справедливости в других местах, б) судили и наказывали нарушителей обязанностей братских, в) судили братий, обвиняемых в нечестивой жизни. Братскими правилами предписывалось обличать пред братством виновных в каком-либо проступке. В наказание могли быть определяемы платеж денег, воска, сидение на колокольне и исключение из братства.

II. По благоустройству братств главным предметом занятий было учреждение и содержание больниц, богаделен, странноприимных домов, церквей, монастырей, школ и типографий. Выдача денег на разные нужды производилась в присутствии всех братий.

III. По охранению прав западнорусского народа и поддержанию веры православной. Приискание и принятие необходимых для сего мер, вызываемых тогдашними угнетениями православных, составляли предмет особенных попечений братств, хотя и выходили за пределы предоставленных им прав по их уставам.

Братствам предоставлены были весьма значительные права и привилегии в гражданском и духовном отношении, которые, впрочем, не всегда были в точности соблюдаемы.

А. В гражданском отношении: а) состояние братств под особенным покровительством королей польских и право обращаться непосредственно к ним с жалобами, б) приглашение их королями польскими на сейм, как бы представителей всего русского народа в западной Руси, и обращение к ним королей в особенно важных случаях, в) упомянутое выше право решать споры и ссоры между братчиками, с воспрещением обиженному искать другого суда мимо суда братского, г) упомянутое же выше право судить и подвергать наказанию членов своих за порочное поведение, д) право владеть и свободно пользоваться всем пожертвованным и завещанным и вообще движимым и недвижимым имуществом, е) освобождение их, во владении имуществом, от вмешательства гражданских судов и лиц светского и духовного звания, ж) освобождение принадлежащих братствам домов и земель ото всяких повинностей и податей, з) право содержать богадельни, госпитали, странноприимные дома, школы и типографии.

Б. В духовном отношении весьма важны были: а) предоставленное антиохийским патриархом братству Львовскому право отлучать от церкви, б) освобождение от епархиальной власти ставропигиальных братств, состоявших в непосредственной, зависимости от константинопольского патриарха, в) допущение братств на церковные соборы, бывшие в Киеве и других местах. Кроме других прав, они пользовались вообще правом строить церкви, избирать независимо ни от кого к церквам своим священников, а к монастырям игуменов, содержать при церквах проповедников, певчих и других нужных лиц.

Материальные средства братств составлялись или из постоянных, или из единовременных источников. Постоянным источником доходов служили: а) взносы, делаемые членами в урочное время; они или бывали определенные, или зависели от доброхотности и известного состояния жертвователя; б) недвижимые имущества, приносившие доход, в) продажа меда, который предоставлялось братствам варить для шести праздников в году без платежа пошлины, г) братские типографии. Единовременный источник доходов составляли: а) штрафы и пени, платимые членами братства в случае нарушения обязанностей, б) пожертвования и духовные завещания частных лиц, наконец, в) в случае недостаточности означенных средств, братства прибегали к складчине между собою, или к сбору от доброхотных дателей, или делали воззвания ко всему русскому народу о помощи.

Таким образом, из приводимого обозрения устройства и деятельности церковных братств и из сравнения их с правилами о вновь учреждаемых приходских попечительствах при православных церквах видно:

а) Что приходские попечительства суть учреждения по преимуществу хозяйственного и благотворительного характера, церковные же братства, главные или ставропигиальные, были общества религиозно-политические, для которых заботы хозяйственные составляли только предмет вспомогательный, второстепенный.

б) Такое религиозно-политическое направление вызвано было в них силою исторических событий прошедших четырех столетий, тем угнетением, которое терпели тогда в западной Руси православные и русская народность от римского и униатского духовенства и польских властей и которое всегда вызывает угнетенных к сосредоточию остающихся у них средств чрез взаимное соединение. С прекращением видимого угнетения и с выступлением для защиты стесненных интересов материальных сил России прекратилась и деятельность братств в означенном направлении.

в) Независимо от упомянутых исторических событий содействовали религиозно-политическому направлению братств данные им важные привилегии право отлучать от церкви, присутствие на церковных соборах, независимость от епархиальной власти, приглашение их на сеймы, состояние под особым покровительством польских королей и право обращаться непосредственно к ним с жалобами, отстранение их до известной степени от вмешательства гражданского суда, а по владению имуществом от вмешательства гражданских и духовных лиц вообще, освобождение имуществ от всяких повинностей и податей.

г) Тому же содействовало в некотором отношении и самое устройство братств. Это были общества не для всех открытые, в которых может участвовать каждый, соединяющий в себе определенные по закону условия (как, напр., в собраниях прихожан по проекту о приходских попечительствах может участвовать каждый домохозяин), но в члены братства нужно было особо записываться и, сколько можно судить по уставам их, требовалось на принятие согласие общества, а членов, признаваемых порочными, братство могло исключать из своей среды. Такие условия вступления и выбытия из общества имели особую важность при том правиле, что совещания братства должны происходить тайно и что на верность братству и на сохранение тайны приносилась присяга.

д) Второстепенные или не ставропигиальные братства, кроме связей их с главными братствами, естественно не могли иметь политического значения; занятия их ограничивались делами религиозными и, подобно приходским попечительствам, попечениями хозяйственными и благотворительными. Религиозный характер их проявлялся: в участии и руководительстве священника в делах братства; в обязанности братчиков бывать в определенные дни в церкви, присутствовать при погребении своих товарищей, поминать их; в чтении в собраниях общества молитв, священных книг; в назидательных беседах; в наблюдении за поведением братчиков; в обязанности обличать виновных; в праве братств присуждать их к наказаниям (платежу денег, воска, сидении на колокольне, исключению из братства); в некоторых обрядах: имении Евангелия и зажженных свечей на столе в комнате собраний, в выхождении братчиков в церкви в важнейшие минуты всякого праздничного богослужения перед царские врата с зажженными большими свечами, в употреблении братчиками таких же свечей при молебнах, панихидах, провожании усопших, в самом наименовании братства и братчиков.

е) Не сохранилось сведений по одному интересному для сравнения с положением о приходских попечительствах предмету, касающемуся способа решения дел. В истории братств говорится, что в братских собраниях все братчики решали дела общим голосом, но каким образом доходили до такого общего голоса и требовался ли для того на самом деле единогласный приговор всех братчиков или известное только большинство голосов, или только заключительное мнение старших братчиков и священника – положительно неизвестно. Вероятно, руководились в этом отношении каким-либо установившимся обычаем.

За сим по вопросу о восстановлении церковных братств в западных губерниях России присутствием были высказаны следующие соображения:

1. Обстоятельства последнего времени показали необходимость принятия особых мер для вящшего ограждения православия и русской народности в Западном крае отечества.

2. Не вполне обеспеченное положение их главнейше происходит от экономического и нравственного бессилия местного русского населения, принадлежащего к низшему и бедному классу и от постоянно направляемых к стеснению его тайных, не всегда уловимых для администрации, козней латинского духовенства и польского дворянства, богатого и образованного.

3. Предположенные к учреждению приходские попечительства чрез сближение прихожан с духовенством по хозяйственным и благотворительным делам прихода могут несколько способствовать к соглашению вообще их деятельности и к приобретению духовенством большого влияния; но для более действительного влияния и для нравственного оживления народа представлялось бы, кажется, полезным придать сим учреждениям характер религиозный.

4. С этою целью всегда уместнее, кажется, было бы вместо открытия новых попечительств в Западном крае допустить на тех же условиях восстановление деятельности существующих еще в остатках церковных братств с сохранением всех употреблявшихся наименований и внешних местных обычаев и учреждение оных там, где их не существует. Такое родное и славное в истории Западного края учреждение дает более надежды на успех.

В случае если бы одобрены были предположения об учреждении братств, не признано ли будет соответственным разрешить учреждение их в приходах и других губерний¹⁸, кроме западных, где пожелают. Быть может религиозный характер их принесет и здесь пользу и предохранит от раскола.

В заседании присутствия, от 20 февраля 1864 года, при дальнейшем развитии изложенных выше положений о православных братствах, были высказаны нижеследующие суждения:

Церковные братства, учреждавшиеся в Западной России в XV и последующих столетиях и охранившие там православие и русскую народность, закрываемы или запрещаемы никогда не были, а только деятельность их временно затихла с устранением явного латино-польского гнета по присоединении западных губерний к России; память же о сих учреждениях постоянно поддерживалась в народе сохранением наружных обычаев прежних братчиков¹⁹. При настоящем напряженном состоянии всех православно-русских народных сил, стремящихся к освобождению от тяготевшего над ними иноплеменного и иноверного ига, церковные братства в Западном крае начали возобновлять свою деятельность и привлекают к себе сочувствие и пожертвования не одних местных жителей, но и коренных Русских. Сочувствие их выказалось не только вступлением в члены западнорусских братств и приношениями в их пользу, но и усвоением себе самой идеи братств и выразившимся в разных местах желанием видеть подобные учреждения и в великороссийских губерниях, где они могут быть полезны для предохранения народа от раскола и разных ложных учений²⁰. Вообще учреждение церковных братств весьма желательно в видах распространения и поддержания чрез них сознательного религиозно-православного направления во взрослом поколении народа, чему не могут удовлетворить одни школы для детей; в Западном же крае они необходимы для постоянного духовного оживления православных, которые, несмотря на внешнее покровительство законов государства православному исповеданию, не имеют в себе достаточно сил не только для противодействия вредным усилиям ксендзов и Поляков, но и для ограждения себя от их наветов, ложных разглашений и козней, и привлекаются постепенно к совращениям, если не явным, то тайным, – тем более опасным, что при законной внешности они должны или могут оставаться безо всякого преследования со стороны администрации гражданской и духовной. Но удовлетворяя таким потребностям духовным, нет надобности предоставлять братствам особые гражданские права, какими пользовались древние братства и в числе коих были и такие, как, напр., приглашение на сеймы и особые привилегии польских королей.

Руководясь сими соображениями, присутствие по делам православного духовенства пришло к заключению, что если в настоящее время нельзя не признать пользы и даже необходимости возобновления деятельности церковных братств, то с другой стороны необходимо принять возможные меры к тому чтобы восстановление их не имело характера произвольного и чтоб они постановлены были в определенные условия деятельности, согласно с видами правительства, и признало посему полезным предоставить членам присутствия: министру Внутренних Дел и обер-прокурору св. Синода, согласно изъявленной ими готовности, изложить особо те условия, которые могут быть необходимы для разрешения учреждения и восстановления церковных братств – что и приведено в исполнение по журналу присутствия, удостоенному Высочайшего утверждения в 13-й день марта 1864 года.

В заседании 6 апреля 1864 г. присутствие обсуждало во всей подробности составленный статс-секретарем Валуевым и генерал-лейтенантом Ахматовым проект по означенному предмету, и после происходивших по сему предмету рассуждений остановилось на следующей редакции проекта:

1. Православными церковными братствами именуются общества, составляющиеся из православных лиц разного звания и состояния для служения нуждам и пользам православной Церкви, для противодействия посягательствам на ее права со стороны иноверцев и раскольников; для созидания и украшения православных храмов, для дел христианской благотворительности и для распространения и утверждения духовного просвещения.

2. Братства учреждаются при церквах и монастырях с благословения и утверждения епархиального архиерея.

3. Каждое братство имеет свой устав и может действовать не иначе как на основании и в пределах этого устава.

4. При учреждении братств в составляемых для них уставах могут быть сохраняемы употреблявшиеся в древних церковных братствах наименования, правила и внешние местные обычаи.

5. В уставах братств могут быть излагаемы с большею или меньшею подробностью, по желанию учредителей, цели учреждения братств, обязанности, возлагаемые на их членов, условия, которым они подчиняются и порядок исполнения или соблюдения этих обязанностей и условий. Но в них не может быть постановляемо правил о таких взысканиях или принудительных мерах, которые могли бы быть приводимы в исполнение не иначе как с содействием правительственной власти. Равным образом не допускается причисление к предметам ведомства или занятий братств таких дел, которые выходили бы из круга деятельности, определенного статьей 1-ю настоящих правил.

6. Желающие основать или восстановить братство обращаются с просьбою о том к епархиальному архиерею и представляют проект устава. Преосвященный, если найдет предположение правильным, сообщает проект устава, для соображения в гражданском отношении, начальнику губернии и по получении надлежащего от него отзыва епархиальный архиерей утверждает устав и разрешает открытие братства. Преосвященным имеют также быть сообщены начальнику губернии для сведения уставы тех братств, кои были открыты до издания настоящих правил.

7. Не допускается никаких отступлений от утвержденных для братств правил. Если бы оказалось нужным что-либо изменить или дополнить в утвержденном уставе, то на изменение и дополнение испрашивается разрешение тем же порядком как на самый устав.

Присутствие, находя изложенный выше проект основных правил для учреждения православных церковных братств соответствующим своей цели, предоставило Министру Внутренних Дел внести оный в Комитет Министров для зависящего рассмотрения и представления сих правил на Высочайшее утверждение.

8 мая 1864 года сии правила удостоились Высочайшего утверждения.

Заключение

Не входя в подробное рассмотрение приведенных выше законов о братствах и попечительствах во всем их объеме и отлагая до следующей главы оценку той реформы, которую произвели эти законы в церковно-общественной жизни, мы теперь остановимся на выяснении некоторых, как нам кажется, несоответствий, замечаемых между мотивами, принятыми при окончательной редакции закона о попечительствах, и теми положениями, которые были первоначально взяты в основу для сего закона.

Приводимое в этих мотивах начало невмешательства новоучрежденных попечительств в поверку собираемых в самой церкви кошельковых и других доходов, равно как и во внутреннее церковное хозяйство, – оставленное по-прежнему в ведении церковного причта и старосты, с отчетностью пред епархиальным начальством, – по-видимому стоит в некотором противоречии не только с исторически выработанными народом приемами, относящимися до ведения этого дела и рассчитанными на приходские силы, но и с действовавшими в то время по сему предмету узаконениями, а также и с теми правилами, которые изданы были в 1865 году с согласия присутствия для упорядочения церковно-общественного строя в Северо-Западном крае²¹.

История поучает нас, что в большинстве местностей России все церковное имущество, в том числе земельное, а также все церковные доходы по своему происхождению были приходским имуществом („строенье мирское“), а посему законодательство по церковно-общественным делам, даже следя за его историей только со времени Петра Великого, а равно и высшие присутственные места как св. Синод и Сенат предоставляли лицу, избранному прихожанами, т. е. церковному старосте, надзирать за церковными доходами, проверять их и употреблять их на благотворительные и просветительные цели прихода и вообще принимать деятельное участие в ведении церковного хозяйства. Для более успешного осуществления контроля над церковными сборами в помощь старосте, согласно §§ 9 и 10 действовавшей тогда инструкции церковным старостам, призывались при ежемесячной проверке прихода и расхода церковных сумм почетнейшие прихожане, которые наравне с причтом и старостою подписывали акт ревизии этих сумм.

Присутствие, как известно, нашло существенные недостатки в организации церковно-приходского строя, угнетенного, по словам присутствия, консисторскими формальностями, но оно не сочло нужным отменить или видоизменять приведенные выше параграфы этой инструкции. Оставляя церковное старощенье в том же виде, как оно определялось по инструкции 1808 года, и устраивая новый орган церковно-общественного самоуправления, присутствие должно было призвать тех же лучших и почетнейших прихожан и церковного старосту в состав новоучрежденных попечительств, которые, по ожиданию присутствия, могли оживить и придать большую устойчивость и самостоятельность церковно-общественной жизни.

Приняв во внимание: 1) что начало самостоятельности является, по мысли самого присутствия, главною жизненною силой приходского попечительства; 2) что число почетнейших и лучших прихожан в каждом данном церковном округе небольшое; 3) что посему как в состав контрольной комиссии, собираемой на основании инструкции церковным старостам, так и в состав попечительства, очевидно, в большинстве случаев должны были входить те же самые лица; 4) что церковный староста, а равно и местный настоятель церкви являются членами попечительства, при чем священник может быть избран председателем сего попечительства; 5) что при окончательной редакции закона о попечительствах в состав их вошли и сельские должностные лица, и этот прилив новых сил должен был, по мысли законодателя, придать еще бо́льшую устойчивость и благонадежность новым учреждениям, и наконец, 6) что опасения вмешательства со стороны прихожан или, лучше сказать, их представителей во внутреннее хозяйство церкви и, в частности, в отчетность сумм, собираемых в церкви от тех же прихожан, быть не могло, ибо по закону издавна допущено и признавалось тем самым полезным для внутренних хозяйственных дел церкви, – нам кажется совершенно непонятною та действительная причина, которая побудила присутствие устранить попечительства от контроля над церковными суммами, собираемыми в церкви. Такое устранение попечительства от этого важного дела, стоящего несомненно в теснейшей связи с возложенными на него по закону обязанностями, не могло не подрывать на первых же порах самостоятельности нового учреждения, не могло также и не отражаться невыгодно на успешности его трудов об обеспечении храма и причта, так как истинное материальное положение их ускользало от его знания и влияния, наконец, колебало авторитет попечительства и невольно возбуждало сомнение в устойчивости и пригодности его формы, так как вне этой формы те же самые лица, как известно, могли исполнять функции контроля над церковными суммами. Еще непонятнее представляется устранение попечительства от этого контроля, если мы примем во внимание тот замечательный факт, что согласно одобренных присутствием правил, в силу коих учреждены были в 1865 году в девяти губерниях Северо-Западного края церковные советы, сходные по своей деятельности с попечительствами, этим советам, состоящим также из прихожан и старост, вверен был надзор и контроль над церковными имуществами и доходами.

При дальнейшем сообщении об устройстве приходских попечительств в России мы убедимся из фактов, обнаружившихся на первых порах деятельности этих попечительств, что приведенный выше существенный недостаток в законе дал о себе знать чувствительным образом на практике и при том постоянном стремлении общества к контролю над употреблением его средств и денег, отдаваемых на святое дело, явился значительным тормозом для успешного учреждения в разных местностях приходских попечительств.

Независимо от этого общего замечания относительно упомянутого несоответствия между мотивировкой закона о попечительствах и принципами положенными в основу его, мы представим по тому же поводу несколько соображений, которые вытекают из сравнения весьма веских на наш взгляд указаний главноуправляющего II отделением Собственной Е. И. В. канцелярии на проект о приходских попечительствах с теми ответами, которые были даны присутствием на эти указания.

I. В своей замечательной записке главноуправляющий заявлял предположение о предоставлении прихожанам участия в выборе к местам священников и других членов причта. Поднятый главноуправляющим вопрос, несомненно, принадлежит к числу важнейших вопросов нашего церковно-общественного быта и находится в теснейшей связи как с вопросом об улучшении материального положения духовенства, так и с вопросом о наилучших способах устройства самостоятельной приходской организации.

Вопрос о выборном начале в применении к православному духовенству не только имеет свою обширную литературу, но, как известно, разрешался в нашей древней церковной практике положительным образом, что также видно из соответствующих правил „Духовного Регламента“. При тщательном рассмотрении последующих законоположений и мер, принимаемых на практике по сему предмету, нельзя не усмотреть, что по сие время этот вопрос не разрешен вполне отрицательным образом. Все эти обстоятельства налагали, как нам кажется, на присутствие обязанность войти в ближайшее и подробное обсуждение поднятого главноуправляющим вопроса, тем более что присутствие склонялось к решению о материальном удовлетворении духовенства средствами прихода и о невозможности снабжения его жалованием от казны. Несомненно, что такое решение и побудило присутствие к расширению своей задачи об улучшении быта духовенства изысканием средств и способов к учреждению и устройству нового церковно-приходского органа, именно попечительства, с широким кругом обязанностей к храму, причту и приходу и к восстановлению старинных братских союзов по преимуществу религиозного характера с предоставлением им права сохранять древние правила и обычаи.

Между тем присутствие отклонило от себя разрешение вопроса о выборном начале в духовенстве под тем предлогом, что присутствие в силу данного ему уполномочия не могло касаться до внутреннего устройства церкви, при чем попутно высказало мнение, что предположение о выборе прихожанами членов причта противно каноническим правилам церкви, а именно 3-му правилу VII Вселенского собора и 13-му Лаодикийского поместного собора.

Даже не настаивая на той мысли, что создание нового церковно-общественного учреждения, каким являлось попечительство, и в особенности восстановление церковных братств, этих по преимуществу религиозных союзов, в значительной мере затрагивали внутреннее устройство самой церкви, не трудно усмотреть, что право выбора прихожанами членов причта стояло и стоит всегда в теснейшей связи с обязанностью этих прихожан давать духовенству материальные средства для его существования, а посему ссылка присутствия на буквальный текст данного ему уполномочия может быть легко рассматриваема как нежелание его входить в обсуждение затронутого главноуправляющим вопроса, остающегося, к сожалению, и до сих пор открытым. Но если даже и приписать отклонение присутствием сего вопроса узкому толкованию возложенной на него задачи, то во всяком случае мнение сего присутствия о том, что предположение о выборе прихожанами членов своего причта противно каноническим церковным правилам, вряд ли может быть признано правильным, особенно если принять во внимание категорическую форму, в которой высказано это мнение. Не говоря уже о том, что такое мнение осуждает в неканоничности практику древней нашей церкви, освященную впоследствии правилами „Духовного Регламента“ и вряд ли могущую быть признанною отмененною вполне по действующему церковному законодательству, нельзя, думается нами, признать полную состоятельность этого мнения и с точки зрения исключительно канонического права. Отклоняя от себя задачу рассмотрения этого вопроса с точки зрения указанного права и, между прочим, ссылаясь в этом отношении на известное исследование священника М. Морошкина: „Выборное начало в духовенстве“ (Спб. 1870 г.), пришедшего, на основании разбора относящихся к сему вопросу апостольских и соборных постановлений, к выводу о том, что выборное начало есть исконная принадлежность христианской церкви, мы, изучая работу присутствия и найдя такое категорическое заявление о противности каноническим церковным правилам предположения о выборе прихожанами членов своего причта, сочли уместным возразить только против категорического характера такого мнения и тем возбудить вопрос о том, насколько уклонение прихожан от исполнения священнейшей их обязанности по избранию своего духовника и пастыря оправдывается действующими по сему предмету законоположениями, начиная от известных правил „Духовного Регламента“ вплоть до настоящего времени.

II. Другое предположение главноуправляющего состояло в предоставлении приходским попечительствам права посредничества при взаимных недоразумениях и пререканиях между причтом и прихожанами, каковое посредничество, по мнению главноуправляющего, выразилось бы примирительным разбирательством по добровольному согласию на то сторон.

Не усложняя нашего заключения приведением исторической справки, касающейся типичного явления церковного строя древней Руси, выразившегося в учреждении на востоке и севере России суда братчины („братчина судит как судьи“), а на западе и юге России замечательного „братского суда“, мы должны заметить, что вышеупомянутое предположение вводит нас в сферу животрепещущего вопроса об отношении священнослужителей к своей пастве по требоисправлениям и плате за оные. В архивах наших духовных консисторий найдется не мало дел, в которых обнаружится, что прихожане находились вынужденными обращаться к епархиальному начальству с жалобами на высокую плату, требуемую с них членами причта за требоисправления, и само присутствие при дальнейших своих работах, когда из провинции доставлены были ему обильнейшие материалы о быте духовенства, могло убедиться как в том, что эти ненормальные отношения способствуют со своей стороны усилению раскола, так и в том, что вопрос об устранении такой ненормальности имеет громадное житейское значение.

Настоятельная потребность иметь, так сказать, под рукой не казенное, официальное учреждение, а общественное выборное установление, облеченное нравственным авторитетом, для улажения указанных щекотливых дел, трудно поддающихся форме состязательного процесса, побудила св. Синод ввести такое примирительное разбирательство в Приамурском крае, отдавая это дело безбоязненно в руки церковного совета; да и само присутствие, взяв эти советы за образец, в своем проекте об устройстве попечительств признавало целесообразность предоставления им права примирительного разбирательства указанной выше категории дел. В виду сего представляется несколько неожиданным решительное отклонение присутствием обстоятельно обоснованного предложения главноуправляющего по сему предмету. По заявлению присутствия, эта мера стала казаться ему не только излишнею, но даже вредною главной цели учреждения попечительств, а именно занятиям их по хозяйственной части, при чем присутствие сомневалось не только в беспристрастии мнений членов попечительства, но даже предусматривало, что такая функция примирительного суда, отданная им в руки, поселит, в виду смешанного состава попечительства, между членами его неудовольствие и вражду и будет худо отражаться на ходе прочих главных дел попечительства.

Странно встретить все эти пессимистические суждения у того присутствия, которое по собственному почину создавало приходские попечительства, причем, как известно, основною мыслию сего присутствия при создании этих учреждений было: „возбуждение и поощрение самостоятельности и самодеятельности приходских обществ для воспособления правительству в обеспечении духовенства и в удовлетворении вообще приходских нужд“. Какая же нужда дает о себе сильнее чувствовать, как не нужда мира и спокойствия в церковно-общественной сфере, самым чувствительным образом нарушаемая унизительными для прихода пререканиями между причтами и прихожанами по поводу узко-материальных дел, которые всегда предпочтительнее покончить мирным способом, а не жалобою по начальству и по суду? Наконец, следует заметить, что присутствие, отклоняя упомянутое предположение, как будто забывало что, учреждая попечительство, оно рассчитывало на лучших людей прихода, которые, по его мнению, должны были поступать в члены сего учреждения по чувству усердия к церкви и любви к ближнему. Такое замечание невольно порождает вопрос: было ли достаточно основания у присутствия, призывавшего лучших людей не только в качестве добрых граждан, но и в качестве достойных христиан, к высокому служению на пользу церкви и ближних, и устраивавшего сообразно с этими силами новое церковно-общественное учреждение, – выказать к этим людям с самого начала разрушительное недоверие по теоретическим и непроверенным еще на практике соображениям крайне пессимистического направления, и заподозривать огульно этих лучших представителей общества в мелочности побуждений и в пристрастном и личном отношении к важному делу примирительного разбора, если б оно было им вверено? Весьма также непоследовательным кажется, после приведенной выше характеристики членов попечительства, указание присутствия на возможность обращения к ним частным путем за посредничеством в спорных делах, как будто бы официальная форма общения их друг с другом сама по себе может способствовать к возбуждению среди них несогласий и пререканий, которых столь сильно опасалось присутствие.

III. Такой же недостаток доверия к создаваемому учреждению и призываемым на дело общественными силам слышится нам и в ответе присутствия на предположение главноуправляющего о предварительном сношении епархиального начальства с земскими учреждениями по вопросу об открытии приходских попечительств. Отстаивая в своем мнении проводимое самим присутствием начало самостоятельности и самодеятельности попечительств, – несовместимое с излишнею опекой и формализмом, – главноуправляющий сообразно сему, между прочим, указал на пользу предварительного сношения местных архиереев с земскими учреждениями по открытию попечительств. В этой только вскользь указанной главноуправляющим мере, поистине, „старина наша слышалась“, так как тесное сношение нашего духовенства с земскими силами в старину и деятельное участие его в земских делах – есть факт исторический и общеизвестный. Такая мера тем более казалась целесообразною, что по новому тогда законопроекту о земских учреждениях предположено было допустить представителей нашего духовенства к участию в земских делах. Приняв это в соображение и читая в подлиннике записки главноуправляющего о сохранении полной свободы действий епархиальной власти по открытии попечительств и явной необязательности для нее мнений по сему предмету земских учреждений, могущих лишь дать посильные указания об открытии сих попечительств, положительно недоумеваешь какую зависимость местной архиерейской власти от земских учреждений в этом отношении могло подразумевать присутствие.

IV. Наконец, последнее замечание присутствия на проект главноуправляющего относительно допущения собственной инициативы прихожан в деле открытия местных попечительств в достаточной мере, по нашему мнению, обнаруживает тот факт, что при окончательной редакции правил о попечительствах присутствие сильно поколебалось в основной своей мысли о предоставлении православному приходу самостоятельности и самодеятельности, так как оно, по-видимому, всю надежду на правильность хода насаждения в России попечительств возложило на то, что основательные просьбы прихожан на открытие попечительств не будут отклоняться местными архиереями, как будто инициатива в этом открытии прихожан могла в чем-либо ограничить или ослабить всюду в России почитаемую авторитетную власть архипастырей.

В заключение наших беглых соображений о тех недостатках, и противоречиях, которые, по нашему мнению, заключаются в некоторых мотивах присутствия при начертании закона о приходских попечительствах, мы не можем не выразить сожаления, что в этом законе не высказано в этой форме дозволения прихожанам открывать свои попечительства по мере сил и возможности с принятием лишь на себя некоторых частных обязанностей, приводимых в уставе, так как толкование на практике этого закона в том смысле что, открывая попечительство, приходское общество тем самым должно принять на себя весь круг занятий и обязанностей, очерченных в законе, сильно тормозит в некоторых случаях правильный и успешный ход открытия и устройства этих попечительств далее и в настоящее время.

Этими посильными замечаниями мы закончим наш краткий обзор истории появления законов о приходских попечительствах и церковных братствах, и в последующем изложении главнейших событий и явлений в области церковно-общественной жизни в продолжение царствования императора Александра II мы обратим также внимание на дальнейший ход устройства и деятельности приходских попечительств в России.