О художественной деятельности евангелиста Луки

Предание о художественной деятельности Евангелиста Луки весьма распространено, – Икона Богоматери, приписываемых кисти Евангелиста Луки, известно немало; по словам Рауль Рашетта, количество их настолько значительно, что названный Евангелист единолично не мог выполнить их в продолжении целой жизни, особенно, если принять в соображение, что его главною специальностью была медицина¹, В Риме приписывают Евангелисту Луке икона Богоматери – в церкви Марии Великой на Эсквилинском холме и в церкви Марии на via lata. Эмерик Давид насчитывает семь таких икон и из них некоторые указывают в Рим. В Греции тому же Евангелисту приписываются иконы – Влахернская, Милостивая на о. Кипр и Кикская; в Польше – Ченстоховская. В России с именем Евангелиста Луки известны Владимирская икона, хранящаяся в Московском Успенском соборе, Смоленская в Смоленске, Филермская в Гатчине, Тихвинская в Тихвинском монастыре, икона Богоматери в Троицком монастыре в т. Вильне, принесенная сюда Еленою, дочерью Иоанна III и женою Александра. Впервые о художественной деятельности Евангелиста Луки упоминает историк VI века Федор Чтец, который сообщает, что Императрица Евдокcия послала Пульхерии из Иерусалима икону Богоматери, писанную Ев. Лукою², событие это, следовательно, произошло около половины V века. В сочинениях, приписываемых св. Иоанну Дамаскину, неоднократно упоминается об иконе писанной Ев. Лукою же. Метафраст, писатель Х века, в жизнеописании Луки сообщает, что последними написаны иконы Христа и Божьей Матери. В анналах Болоньи (ХII в.) передается, что образ Богоматери в Болоньи написан Евангелистом Лукою – и принесен сюда из Константинополя одним греческим еремитом Никифор Калист, писатель XIY Божьей Матери. – По его словам, Ев. Лука быль врач по профессии, однако же весьма искусен также и в живописи: τέζνη μὲν ἰατρὸς ἄκκρως δέ τήν ξωγράφον τεχκην εξεπιστάμενος³ Он первый изобразил живописью образ Христа и боголепно родившей Его Матери и даже верховных апостолов, и отсюда это благочестивое и досточтимое дело прошло во всю вселенную⁴. В другом месте⁵ Никифор Каллист сообщат, что Пульхерия, которой, по свидетельству Федора Чтеца, послан был образ Богоматери, построила три храма и в числе их храмов Οδηγῶν, куда и был поставлен полученный ею из Антиохии образ. Последний, по словам Каллиста, написал сам божественный апостол Лука своими руками, когда Богоматерь была еще жива, – увидев этот образ, Она благодарила живописца за его прекрасное произведение. То же предание проникло и в греческий иконописный подлинник, оно здесь отразилось на изображении Ев. Луки. «Святой Лука Евангелист молод, волосы завились, борода небольшая, рисует Богоматерь». «Нет сомнения, говорит проф. Н. В. Покровский, – что последняя черта изображения прямо указывает на сохранившееся живо во время составления подлинника предания о написании Лукою иконы Богоматери»⁶. На старинных русских иконах, стенописях и миниатюрах встречаются изображения Евангелиста Луки, рисующего образ Богоматери, а в старинной русской литературе существуют подробные сказания о написании иконы Богоматери Ев. Лукою. Однако, правдоподобность этого распространённого предания подлежит сильному сомнению. Многие историки искусства и археологи высказывали свои гипотезы для объяснения этого предания. По мнению итальянского ученого (ХVIII века) Манни, иконы, приписываемые кисти Евангелиста Луки, в действительности были писаны в ХI в. флорентинским художником Лукою; поводом же приписывать произведения последнего соименному ему Евангелисту послужило благочестивое стремление – относить начало памятников к возможно отдаленной эпохе. – Но неосновательность этого предположения очевидна. Предание о художественной детальности Евангелиста Луки появилось не после XI в, а записано у Федора чтеца и в сочинениях, приписываемых Иоанну Дамаскину, т. е. за несколько столетий раньше флорентийского художника Луки. – Некоторые ученые, затем, считали не подлинным, а интерполированным Симеоном Метафраслом или же Никифором Каллистом – место в истории Феодора Чтеца, где сообщается о написании Ев. Лукою образа Богоматери; но они не приводили достаточных оснований для этого подозрения. – Что же, касается мнения Рауль Рашетта, будто Евангелист Лука никоим образом не мог в течении своей жизни написать столько икон, сколько ему приписывается, то оно может иметь значение лишь в вопросах о количестве икон, писанных Евангелистом Лукою и действительной принадлежности ему той или другой из приписываемых ему икон, но нисколько не ослабляет общей основы предания. – В заключение приведем решение этого вопроса, предложенное проф. Н. В. Покровским: «Самое простое и наиболее удовлетворяющее требование исторической критики обьяснение говорить Н. В. Покров – должно состоять в следующем: если, во-первых, нет никакой исторической несообразности в существе этого предания, если, во-вторых, достоверные источники согласно утверждают, что Евангелист Лука был живописцем и писал иконы, то нет основания отвергать подлинность этого предания, и мы согласны признать его правдивым в общих основах. Иной вопрос: действительно ли икона именно Владимирской Богоматери написана самим Ев. Лукою? Если признать верным предание о написании св. Лукою именно этой, а не другой иконы, то нужно признать и то, что она дошла до нас не в первоначальном своем виде, а исправленном довольно позднею реставрацию. Необходимость этого предположения вытекает из следующих соображений. Всякое художественное произведение, как по своему художественному идеалу, так и по технике должно находиться в связи с идеалами и техникою того времени, к которому оно относится. Это бесспорное требование мы вправе приложить произведениям, приписываемых кисти Евангелиста Луки. Если бы эти произведения были произведениями чудесными, то, разумеется, не могло бы быть и речи о соответствии их стиля с стилем данного времени, так как предположение чудесного в самом факте явления иконы допускает возможность чудесного и в стиле ее. Явление чудесного может и не подчиняться условиям места и времени. Но иконы, писанные Евангелистом Лукою, не принадлежат к категории икон, писанных чудесным образом. Правда, Евангелист Лука писал эти иконы наизусть, что видно уже из того, что Богоматерь, по нашим сказаниям, даже не знала о работах этого художника и удивилась, когда ей быль представлен Ее портрет; но это доказывает не то, что Евангелист Лука писал по вдохновению свыше, а то, что он знал отлично лицо Богоматери и мог воспроизводить черты его в своем воображении. С другой стороны, если мы видим, что на иконах где Евангелист Лука представлен рисующим Богоматерь, находится Ангел, благословляющим труд Евангелиста, то этот Ангел не есть символ высшего озарения: это не Дух Святой, а Ангел, лишь воодушевляющий художника и содействующий наилучшему обнаружению его таланта. Притом, эта фигура Ангела не показана в греческом подлиннике, и потому нужно относить появление еt к личному вкусу лишь некоторых художников. Иконы, писанные Лукою, суть произведения его естественного таланта: так представляется дело по всем указанным выше источникам. А если это справедливо, то необходимо думать, что он должен был следовать приемам тогдашней художественной школы, и если, благодаря особому складу своего таланта, он мог уклоняться от существующих преданий школы, то эти уклонения не могли быть слишком резкими. В истории живописи действительно можно встретить приемы художественного прогресса и регресса, воплощающегося в отдельных личностях, уклоняющихся от приемов современной школы. Для приема можно указать на Чимабуэ и Джтиотто, которые на развалинах византийской школы на Западе сумели основать новую школу, послужившую опорным пунктом данной эпохи возрождения итальянской живописи. Но еще до сих порт, история не знает ни одного такого художника, который единоличными усилиями в состоянии был бы произвести в живописи столь крупный поворот, какой мы находим, сравнивая художественные произведения I в., когда жил и писал Евангелист Лука, с иконами, приписываемыми кисти этого Евангелиста».⁷ Изображения Божьей Матери на памятниках первых времен христианства по своим формам напоминают обычные изображения греко-римских женщин, цветущих физическою силою и красотою. Иконы же, приписываемые кисти Евангелиста Луки, – имеют совершенно византийский характер вполне установившимся лишь в V – VI в. – В произведениях первых веков мы видим художественность формы, в изображениях – византийского типа – глубину богословского содержания; там свобода кисти, здесь полная условность в изображениях, там грациозность, здесь склонность в неподвижности. «По всем этим признакам, заключает проф. Н. В. Покровский, – между эпохою Евангелиста Луки и эпохою предполагаемой византийской реставрации нашей иконы лежит значительный промежуток времени. Более точный и определенный ответ на этот вопрос мог бы быть дан только по тщательному изучению письма этой иконы, как первоначального, так и реставрации, быть может, неоднократных. Но сделать этого нельзя⁸.

До сих пор Евангелист Лука быль известен, как иконописец; но недавно найденный нами документы свидетельствует, что в XVII веке греки приписывали названному Евангелисту и производство разных изображений. – Вот этот в высокой степени интересный документ:

«Роспись чем ударили челом Великому Государю Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу все великия и малые белыя pосии Самодержцу и Государю Благоверному Царевичу и Великому Князю Алексею Алексеевичу все великие и малые и беллыя росии в Борисоглебове городе гречане царегородцы Иван Настасов да Дмитрий Константинове с товарищи и что взято у них же в Государеву Мастерскую товаров в цену в инешнем во 164 и году августа в 2-й день...

Иван Настасов... челом ударил... Государю Благоверному Царевичу.

Панагия складная в золоте резана на дереве, образ Живоначальной Троицы, на другой стороне Воплощение Пречистой Богородицы с Первичным младенцем, на верху Распятие Господа нашего Иисуса Христа назади Воскресение Христово, в главе и посторонам 6 жемчюгов да 2 камени в гнездах да место порожжее.

А по скаске гречан Ивана Настасова и Дмитрия Костантинова что ту понагию строил святые апостолы и евангелист Лука своими руками, и была во Царьграде у патриархов, а как окаянные турки убили Парфения патриарха и ту панагию снял с патриарха архидьякон ево, которой потурчился, а как де они ехали из Царегорода в Государеве черкаском городе в Прилуке встретилися, они со Аннтийским Макарием патриархом, и ту панагию ему казали, и патриарх на той панагии вынимал сам Пречистые Бдцы о Государском многолетнем здоровье, и прислал того хлеба к Государю с ними в той панагии а что той панагии цена и гречанин не сказал.

И Государь пожаловал велел ему дать на Москве 50 рублев денег да сорок соболей в 50 рублев: (Арх. ор. II. столб. 164 г. № 170). –

Нелишне заметить, что эта панагия, которую «строил святой апостол и евангелист Лука своими руками», была привезена вышеупомянутыми греками вместе с седлами и другими конскими и т. п. предметами. –

По этому преданию греков, сообщенному Иваном Настасовым и Дмитрием Константиновым, Евангелисту Луке, приписывается сразу создание нескольких иконографических сюжетов, которые мы впервые встречаем на уцелевших памятниках старины, – сравнительно, лишь в позднее время; конечно, не в I в. относится и происхождение самых панагий. – Что касается антиахийского патриарха Макария, совершившего «чин о панагии» и приславшего Государю «того хлеба», то он мог сделать это, принимая на веру сообщенное ему греками сведение, справедливость которого в данное время он проверить не мог, или даже просто из-за уважения, священному предмету, независимо того, кому принадлежал последний. – Во всяком случае, небезынтересен факт, что преданий об Евангелисте Луке, как резчике, впервые сообщенное в 1656 году двумя греками, не получило дальнейшего распространения, и даже самая панагия – единственный в своем роде памятник, если бы его делал Лука, то где-то затерялась среди других обыкновенных панагий, которые были в царских хоромах. В описях царской казны ХVII в., где, между прочим, подробно перечислены иконы, кресты, панагии и проч., находившиеся в разных комнатах Царского Дворца, и указано происхождение более важных из них, мы нигде не нашли панагии, деланной Евангелистом Лукою. –

В описи, 1670 года, вещей Царевича Алексея Алексеевича, которому была поднесена рассматриваемая панагия, мы находим лишь одну панагию, тожественность которой с первою, основываясь на описании их, утверждать трудно. Во что читаем в названной описи: «188 года марта во 2 день в казне Великого Государя Царевича и Великого Князя Алексея Алексеевича все великия и малыя и большыя росии... – Панагия золотая, а в ней в средине в кресте яхонт червчатых большой, около ево 4 алмаза, 14 яхонтов червчатых середних, 11 яхонтов малых червчатых же, 24 искры червчатых, в подножии креста яхонт червчатый в гнезде да в гнездах же 27 алмазов середних, в подвесках на спиях яхонт лазорев гранен велик, да по сторонам 2 изумруда гладких, 2 яхонта лазоревых граненых, вверху чепочка золота, а в ней 10 изумрудцов, да меж чепей крест, а в нем 5 яхонтиков червчатых да изумрудец, да в подвесках 2 лалика, вместо чепи(цепи) на снурке (шнурке) 72 изумруда, 20 лаликов». Далее перечисляются друие предметы: «Евангелие, что поднес Кир Паисий Папа и Патриарх Александрийский, писано греческим письмом в четверть, оболочено атласом червчатым. – Евангелие, что поднес Кир Макарий Патриарх Aнтиохийский (писано арабским письмом в осмушку, во влагалище золотом, на влагалище писаны образы, на средине Богоявления Христова, По углам 4 Евангелистов, прикрыты хрустальными стеклы» (Арх. Ор. П. Оп. 34. № 592 л. 1) – Если панагия, попавшая в опись казны Царевича Алексея Алексеевича, есть та, которую поднесли этому царевичу греки, то почему не сказано о ней, что она сделана Ев. Лукою? Нам кажется, молчание документов о сообщенном греками предании объясняется сильным сомнением в справедливости их слов, с которым отнеслись к ним в Москве. Греки, ведая получить в России побольше денег, привозили сюда, на ряду с действительною святынею, и предметы сомнительные – И к грекам у нас часто относились с недоверием.

Вот образец подобного подношения Московскому Царю греками. «133 году октября в 6 день у Государя Царя и Великого Князя Михаила Федоровича всея Руси на дворе в золотой палате были греческие старцы, – архангелсково монастыря игумен Павел с товарищы и Государю челом ударил макачевского владыки черной поп Кирил и принесли панагию кипарисную, обложена серебром 6елым, на ней колечко серебрено, резано образ Пречистые Богородицы воплощение да распятие, а по сторонам резаны святые, в ней мощи сто муч Меркурия, камен чисто от купины неопалимые миро под мощи земля от Божия гроба, земля от Иордана, камен от святая святых, камен от синаи, рукоять пречистые, корен от маслища где ангел овна привязал на горе» (конечно, мри жертвоприношении Авраама). Богу весть истинно суть. От владыки Сергия (Арх. Ор. П. Столб. 133 т. 11). – Весьма возможно, что подобная панагия была продана греческими торговцами и Царевичу Алексею Алексеевичу. О предании, сообщенным ими, будто Евангелист Лука был резчиком, у нас, в Москве, в 1656 году могли лишь сказать: «Богу весть, истинно» (или нет) «суть».