Лучшая лекция

Киевскую Академию недавно покинул один из лучших ее профессоров, Алексей Афанасьевич Дмитревский, профессор Литургики и Церковной Архелогии. Как бывший слушатель его, не могу не отдаться воспитаниям о том влиянии, какое оказал на меня и некоторых моих товарищей по Академии он своим участием в чтении на клиросе в храме Братского монастыря, где молятся студенты Киевской Академии. Конечно, и в аудитории уважаемый Алексей Афанасьевич был один из любимых профессоров за свои лекции по Литургике. Но здесь он больше давал, пожалуй, уму, чем сердцу. Как профессор, стяжавший себе имя в Литургике, он не раз в аудитории раскрывал пред своими слушателями всю красоту Христианского Богослужения, его поэзию. Но его живое слово подтвердилось тогда, когда пришлось слышать чтение им на клиросе в храме – песнопений и молитвословий, анализируемых им в аудитории. – Здесь профессор своим чтением дал сердцу то, что не изгладится на всю жизнь…

Это было в Великий четверг на страстяхь. Богослужение это само по себе даже при одном воспоминании о нем будить молитвенно чувство. Глубокая поэтичность антифонных песнопений этой службы до тех пор, пока не пришлось их слышать в чтении профессора, как-бы не была известна мне, до сердца они не доходили. Обыкновенно, внимание больше отдавалось умилительному Воротниковскому «Разбойника благоразумного»… Придя в левый хор на клиросе, где обыкновенно стояли и чтецы – студенты, я увидел профессора Алексея Афанасьевича. После чтения 1-го Евангелия пропели первые стихи 1-го антифона. Раздавшееся чтение невольно заставило слушать… «Чуствия наша чиста Христови представим и, яко друзи его, души наша пожрем его ради»… ясно, отчетливо, как-то особенно прочувствованно, задушевно читал профессор и его чтение так и ложилось на сердце, ум ясно воспринимал каждое слово, каждую мысль, так выпукло встававшую в устах чтеца… В храме одворилась какая-то особенная тишина. Особенно выразительны были антитезы, которыми богаты песнопения Страстей. «Лазарева ради востания, Господи, осанна Тебе зваху дети еврейские. Человеколюбче», произнес повышенным тоном чтец… Коротенькая пауза. «Беззаконный – же Иуда не восхоте разумети», тише заключил он. Какая мысль антитезы!!! Кроткий, любящий, скорбящий об Иуде Господь Спаситель и злой, хитрый Иуда – так и стояли пред глазами при этом чтении в следующих стихах этого антифона. Чем дальше читал чтец, тем сильнее овладевал вниманием, раскрывая красоту антифонов. Вот он дошел до антифона 11и 12. Здесь тоже антитез: Спаситель и Евреи. «За благая, яже сотворил еси, Христе, роду еврейскому, распятитя осудиша, оцта и желчи напоивше ти»… Недовольные предательством своего Благодетеля на позорную крестную казнь, стоят евреи у креста Христова и с злой, ехидной улыбкой кивают своими головами, восклицая хулу и ругания Божественному Страдальцу. А Он как – бы так кротко, скорбно говорить им: «Людие мои, что сотворих вам, или чим вам стужих? слепцы ваша просветих, прокаженныя очистих, мужасуща на одре возставих. Людие мои, что сотворих вам? и что ми воздаете? за манну желчь, за воду оцет, за еже любити мя ко кресту пригвоздисте…» Слезы умиления вызывает этот антифон всегда, когда читаешь его даже про себя, но при этом всегда воспоминается, как трогательно, задушевно читал эти перлы Богослужебной поэзии Алексей Афанасьевич… Так и слышится его проникновенное до сердца чтение. Оно осталось лучшей лекцией на всю жизнь. Невольно при этом думается о том сильном влиянии на душу молящихся, какое должно оказывать чтение в храме, если оно совершается так тщательно истово, совершается чтецом, понимающим всю внутреннюю красоту читаемого, его глубокий говорящий и уму и сердцу смысл. Ведь не даром – же Православная Церковь посвящает в чтеца. С другой стороны, поэзия наших Богослужебных песнопений, молитв, псалмов и т.п. имеет такие красоты мысли, такие прочувствованные места, что небрежное чтение их – профанация всего святого, не говоря, что это грех пред Богом. Вспоминая то влияние, которое неизгладимо создал своим чтением профессор Литургики, выполнивший в этом свой долг учителя живым своим примером, хотелось бы, чтобы на это важное дело обратила свое особенное внимание наша духовная школа, семинария, готовящая пастырей, на которых долг заботиться о благолепном Богослужении. Нельзя не отметить с особенным удовольствием, что в некоторых семинариях преподаватели Литургики и Гомилетики, на обязаности которых лежит и научиние хорошему чтению в храме семинаристов, участвуют в чтении на клиросе. Здесь они своим живым примером учат, что хороший чтец на клиросе может будить в молящихся молитвенное чувство и в этом как – бы является церковным учителем. Ведь, недаром же наши отцы церкви готовились к пастырству в клире, в которым, конечно, чтение за Богослужением было одной из первых обязанностей. Пример самого преподавателя – это лучшее условие доброго влияния на ученика. Особенно это нужно сказать о духовной школе, где каждый преподаватель не просто учитель своего предмета, но воспитатель будущего пастыря. Преподаватель Литургики, науки о Богослужении, не выполнить своей задачи, если не заронит в питомце семинарии любви к участию в чтении в храме. А этого достичь, нам кажется, можно прежде всего не словом, а делом, личным примером.

N.N.